Текст книги "100 великих врачей"

Долгое время Парижский медицинский факультет являлся рассадником консерватизма, он закрепил авторитет Галена и Авиценны парламентским указом, а врачей, придерживающихся новой терапии, лишал практики. Факультет в 1667 году запретил переливание крови от одного человека другому. Когда же король поддержал эту спасительную новацию, факультет обратился в суд и выиграл дело. У Гарвея нашлись защитники. Первым среди них был Декарт, высказавшийся в пользу кровообращения, и тем немало содействовал торжеству идей Гарвея.

В последние годы жизни Гарвей изучал индивидуальное развитие животных. В 1651 году был издан второй его трактат «Исследования о зарождении животных», в котором он впервые высказал мысль, что «все живое происходит из яйца». В отсутствие микроскопа, Гарвей, естественно, только мог догадываться о многих существенных закономерностях эмбрионального развития, неудивительно, что не все его предположения подтвердились в дальнейшем. Тем не менее он впервые сформулировал теорию эпигенеза, установил, что зародыш цыпленка развивается не из желтка куриного яйца, как говорил Аристотель, и не из белка, как полагал Фабриций, а из зародышевого кружка, или пятна, как называл его Гарвей. Высказал и обосновал мысль о том, что животные в период эмбрионального развития проходят ступени развития животного мира, то есть, что онтогенез повторяет филогенез. Однако в объяснении причин зародышевого развития Гарвей придерживался виталистических взглядов. В результате своих сравнительно-анатомистических и эмбриологических исследований Гарвей впервые вывел общеизвестную формулу: «Ex ovo omnia» («все [живое]» – из яйца).

Только в XX столетии стало известно, что у Гарвея был предшественник. В 1572 году голландский анатом и врач Волхер Койтер (Coiter V., 1534–1576) дал научное описание развития куриного зародыша, положив начало науке – эмбриологии.

В 1654 году Гарвей был единогласно избран президентом Лондонской медицинской коллегии, но по состоянию здоровья отказался от этой должности. Гарвея продолжали мучить подагрические боли. Когда они становились невыносимыми и не проходили от холодной ножной ванны, он принимал настойку опия. В мае 1657 года он настолько ослаб, что сама мысль выйти из комнаты казалась ужасной. Гарвей скончался скоропостижно. Утром, часов в десять, 3 июня 1657 года он хотел что-то сказать и обнаружил, что язык у него парализован. Он сразу понял, что это конец. Сделал знак Сэмброку, аптекарю из Блэкфрайерса, чтобы тот пустил ему кровь из языка. Но это не помогло. Тело Гарвея перевезли из Роухэмптона в Лондон, в Кокейн-Хаус, где его забальзамировали и вместо гроба уложили в свинцовый саван, повторяющий очертания тела. Гарвея похоронили в семейном склепе в местечке Хемпстед (графство Эссекс), в пятидесяти милях к северо-востоку от Лондона.

Сиденгам

(1624–1689)

Нет до сих пор ни одного учебника и руководства по частной патологии и терапии, где бы не упоминалось имя Томаса Сиденгама (Thomas Sydenham) – выдающегося английского врача, одного из основоположников клинической медицины.

Томас родился 10 сентября 1624 года в Уиндфорд Игле, графстве Дорсетшир, в семье знатных родителей. Общее образование получил дома. Решив усовершенствовать свои познания, он в 22-летнем возрасте отправился учиться в колледж св. Магдалины в Оксфорд, где изучал в том числе и медицину. Затем в учебе наступил недолгий перерыв, в течение которого он служил в парламентских войсках, после чего окончательно вернулся в Оксфорд и посвятил себя исключительно изучению медицины.

В 1648 году Сиденгам получил степень бакалавра и в том же году стал членом All-souls College. Критически отнесясь к уровню своих медицинских знаний, он отправился пополнять свои познания во Францию, университет Монпелье, где под руководством Байбейрека изучал терапию. Возвратившись в Англию, он поселился в Вестминстере и здесь вскоре приобрел громкую известность. Степень доктора медицины он получил только в 1676 году в Кембридже, когда ему было 52 года.

Доктор Сиденгам нигде не служил, не преподавал и не оставил после себя школы; все его научные работы поместились в одной небольшой книге. Говорят, мал золотник, да дорог. Так можно сказать про наследие Сиденгама, который в этой книге разработал систему практической медицины. Насколько врачи ценили и преклонялись перед его авторитетом, показывает пример с Бургавом, который всегда снимал шляпу, когда произносил имя Сиденгама.

Схоластическим традициям средневековой медицины Сиденгам противопоставил метод тщательного наблюдения у постели больного. Великий Сиденгам считался тонким знатоком учения Гиппократа, которого называл одним из величайших врачей древности. Следуя заветам Гиппократа, он начал свою врачебную деятельность с тщательных наблюдений за течением болезни, с изучения причин, вызывающих те или другие болезненные изменения в организме человека, и на основании своих изысканий старался обрисовать отдельные формы болезни, подобно ботаникам, распределяющим растения по отдельным видам. Обнаружив в его воззрениях много точек соприкосновения с Гиппократом, коллеги прозвали его «английский Гиппократ».

Гиппократ в своих «Афоризмах» писал, что «природа – лучший врач всех болезней», и эту идею Сиденгам проводил всегда в своей практике. Сиденгам говорил, что болезнь – «усилие внутренней природы человека, стремящейся всеми средствами освободиться от болезненной материи для спасения больного». Он считал повышение температуры, лихорадку благодетельным явлением, способным уничтожить (сущность патологического процесса) болезнь, тогда как большинство врачей, напротив, стремились всеми средствами бороться с лихорадкой. Он охотно прибегал к кровопусканиям, слабительным и рвотным средствам, применял железо, хину, опий, но избегал потогонных средств. Относительно опия он говорил, что тот вызывает сон, успокаивает, прекращает понос, является превосходным сердечным средством. Если опий употреблялся при болезнях сердца в течение трех столетий, то хина обязана всеобщим распространением Сиденгаму.

Томас Сиденгам одним из первых выделил два вида болезней – острые и хронические; первые, по его мнению, происходят от вредных влияний окружающей среды, вторые зависят или от неправильного питания (от излишеств в употреблении пищи и напитков), или наследственного предрасположения. Острые заболевания, особенно «горячка», Сиденгам трактовал как реакцию организма, направленную на обезвреживание и удаление проникшего извне вредоносного начала. Он говорил, что появление острых болезней нередко зависит от времени года.

Доктор Сиденгам описал цингу и хорею. Он дал настолько точное описание хореи, что имя его осталось навеки связанным с этой формой болезни. Хорея в переводе с греческого языка означает хоровод, пляска. Исторически большой хореей называли коллективный психоз, наблюдавшийся в Средние века и проявляющийся интенсивным двигательным возбуждением с некоординированными движениями, подергиваниями и судорогами на фоне аффективно-суженного сознания. Хорея малая (синоним: болезнь английская – устаревшие названия пляска святого Витта, пляска святого Гвидона или Сиденгама болезнь) – болезнь центральной нервной системы ревматического происхождения, характеризующаяся поражением базальных ядер головного мозга и проявляющаяся хореическими гиперкинезами (расстройством движения), мышечной гипотонией, изменением рефлексов, нарушением эмоций, иногда другими психическими расстройствами.

Томас Сиденгам внес существенный вклад в развитие взглядов на истерию. Истерия – болезнь, известная много тысяч лет, представляет собой уникальное из-за своей загадочности расстройство: видимых нарушений нет, они также не устанавливаются лабораторными методами, то есть нервная система и ткани не повреждены, а у больного истерией парализованы ноги, руки, половина тела, он слеп, глух, нем и т. д. Значительную роль в развитии концепции истерии сыграли взгляды врачей Древнего Египта, о которых нам известно благодаря папирусу из Кахун (около 1900 г. до н. э.), а также самому знаменитому документу египетской медицины – папирусу Эберса (1700 г. до н. э.). Папирус из Кахун содержит отрывки трактата о болезнях матки, в котором описаны болезненные состояния и эмоционально неуравновешенное поведение женщин, приписываемое в то же время изменениям положения матки (так называемая блуждающая матка). Сохранилось также описание симптомов (большинство из них идентично клинической картине истерических расстройств, представленных в современных учебниках психиатрии), диагностика и лечение.

Греки восприняли из Египта взгляды на истерию. Египтяне дали точное описание расстройств, а Гиппократ – название «истерия» (от греч. hystera – матка). Гиппократ первым описал истерическую афонию (отсутствие звучности голоса при сохранности шепотной речи). Этим расстройством страдала жена Полемарха. Аретей Каппадокийский (около I–II в. н. э.) дал исторический обзор взглядов на истерию, которую считал хроническим заболеванием, проявляющимся у молодых женщин, а также предполагал, что симптомы истерии могут быть у мужчин. Сиденгам далеко продвинулся в понимании истерии, и как Аретей признавал истерию у мужчин, но отвергал «маточную» и гуморальную этиологию и, обратив внимание на сопутствующие этому загадочному и поныне заболеванию эмоциональные переживания, «волнения», предложил идею психической обусловленности истерии. Он подметил у истерических больных много точных характеристик; отмечал не только «хамелеоноподобную» изменчивость и многообразие симптомов, но также и эмоциональную неуравновешенность, и полярность чувств этого типа больных: «Они неумеренно любят тех, кого скоро будут неразумно ненавидеть».

Описывая клиническую картину истерии, Сиденгам назвал ее «протеем»,[8]8
  В древнегреческой мифологии – морское божество, которому приписывались дар прорицания и способность менять свой вид.


[Закрыть] основываясь на ее изменчивости. Он определил основной фон истерии словами: «…в истерии нет ничего постояннее непостоянства» явлений. Этот основной фон есть истерическая конституция. Сиденгам подчеркивал важный факт: больные истерией соматически здоровы… Спустя 250 лет все сказанное им подтвердилось. Доктор Сиденгам впервые описал истерическую водяную опухоль.

Очень точно описал Сиденгам подагру, которой сам страдал в течение 40 лет. Одним из первых он выделил ревматические заболевания суставов, которые до него описывались под названием «подагрических». Он говорил, что при заболевании подагрой страдает весь организм.

Известен Сиденгам своими работами в области внутренних, особенно инфекционных (в частности, детских) болезней. Его работы оказали влияние на развитие клинической медицины, особенно в области инфекционных болезней. Основываясь на наблюдениях эпидемий в Лондоне (1661–1678), он описал скарлатину и дал название этой болезни. Установив специфичность скарлатины, он тем самым положил основание точным сведениям об этой до тех пор мало известной болезни. Выделением кори из широкого собирательного понятия остро лихорадочных сыпей мы также обязаны Сиденгаму. Кроме того, он обстоятельно описал эпидемию гриппа (1675 г.) и дал интересное наблюдение как относительно течения болезни, так и последующих осложнений. Во время лондонских эпидемий 1669–1672 годов. ему пришлось наблюдать немало случаев кровавого поноса. Он считал дизентерию общей лихорадкой, которая локализуется в кишечнике, куда, по его мнению, изливаются острые соки крови из открытых вен; эти соки раздражают слизистую оболочку кишок. Хотя натуральная оспа была известна и описана до Сиденгама, он сделал немало наблюдений над этой страшной болезнью.

Доктор Сиденгам рассматривал болезнь как процесс и стремился познать целительные возможности организма больного. Он заметил, что веселые люди быстрее выздоравливают, то есть положительные эмоции повышают защитные силы организма. Сиденгам писал, что «прибытие клоуна в город имеет для здоровья его жителей большее значение, чем десятки груженных лекарствами мулов». О том, что раны победителей заживают быстрее, чем раны побежденных, – эта закономерность была известна еще воинам Древнего Рима. Врачи, участвовавшие в военных кампаниях в прошлом веке, обнаруживали, что в побежденных и отступающих армиях значительно быстрее, чем в победоносных, распространялись инфекционные заболевания. Эти наблюдения лишь подтверждали, что длительная печаль, тревога, подавленность нередко предшествуют развитию самых различных соматических заболеваний или ухудшают их течение, тогда как положительные эмоции, повышающие настроение и жизненный тонус, могут способствовать более быстрому выздоровлению.

Не хотелось бы перегружать текст обилием цитат, но они настолько концентрированно иллюстрируют мысль Сиденгама, что отказаться от злоупотребления ими очень трудно. «Веселые мысли хороши при всякой болезни» (Х. Бострем). «Жизнерадостность – это не только признак здоровья, но еще и самое действенное средство, избавляющее от болезней» (С. Смайлс). Он же сказал: «Веселое расположение духа, поддерживаемое чувством юмора, по справедливости названо ясной погодой души; оно дает нам гармонию, спокойствие, и благодаря ему человеческая природа мирно восстанавливает свои силы». На перечисленные факты неоднократно указывали выдающиеся отечественные терапевты – С.П. Боткин, М.И. Кончаловский.

Великий врач Томас Сиденгам ушел из жизни 29 декабря 1689 года.

Мальпиги

(1628–1694)

Изобретение микроскопа приписывается традиционно голландским мастерам, изготовлявшим очки – отцу и сыну Георгию и Захарию Янсенам (1590). На самом деле микроскоп изобретен был в 1609–1619 годах, но кто был первым его конструктором, точно не установлено. В 1610 году или в конце 1609 года итальянский астроном Галилей впервые сконструировал микроскоп, работая над усовершенствованием подзорной трубы. Тогда же Домицианом (1610 г.) было предложено название – «микроскониум».

В дальнейшем для астрономической трубы гениальный ученый и механик Гюйгенс в 1659 году изобрел сложный окуляр; в 1672 году немецкий физик Иоганн Штурм (1635–1703) ввел в микроскоп двухлинзовый объектив вместо однолинзового, а также изобрел дифференциальный термометр.

Микроскопы XVII–XVIII веков обладали явными оптическими недостатками и давали неясные искаженные изображения микроскопических объектов. Надо было обладать очень изощренной способностью к наблюдениям микроскопического мира, чтобы сделать многочисленные открытия, прославившие на века имя первого микрографа – Левенгука. Первое сообщение Левенгука с изложением результатов его поразительно точных наблюдений, сделанных при помощи самодельных микроскопов (вернее, луп с механическим устройством для фокусировки и с увеличением до 300 раз), относится к 1673 году. История медицины должна признать несомненную заслугу Левенгука в том, что он любил работать с микроскопом, иначе гистология, микробиология, биология могли бы опоздать на целое столетие.

Антони ван Левенгук (1632–1723), сначала швейцар ратуши в голландском городе Делфте, затем с 1648 года студент, обучающийся торговому делу в Амстердаме. Начиная с 1660 года и до конца жизни Левенгук занимал ряд муниципальных должностей. Микроскопическими исследованиями занялся в 1673 году. С этой целью он создавал микроскопы из линз собственной шлифовки. Спустя два года Левенгук, рассматривая под микроскопом каплю воды, взятую из лужи, открыл неизвестный до него мир мельчайших живых существ («инфузорий»), в том числе и бактерий. Наблюдая движение крови в капиллярах, он описал эритроциты, строение гладких и поперечнополосатых мышц, кости, дентин зубов, клеточное строение различных органов растений. Изучал тонкое анатомическое строение мельчайших насекомых, партеногенетическое размножение тли; в 1677 году совместно со своим учеником Л. Гамом открыл сперматозоиды человека и животных.

Немецким физиком Фраунгофером в 1811 году был изготовлен ахроматический микроскоп с 4 объективами, однако форма ее была весьма неудобна. Впервые ахроматический микроскоп в удовлетворительной форме был сконструирован голландским оптиком ван Дейлем в 1807 году. Достаточно совершенные микроскопы стали выпускать после того, как парижский оптик-механик Шевалье изготовил в 1824 году объектив из четырех соединенных вместе ахроматических линз.

А теперь представим, какой же ловкостью необходимо было обладать доктору Мальпиги, чтобы, применив для изучения строения отдельных органов и тканей человека сильные лупы («микроскопы»), увеличивающие только до 180 раз, то есть в два раза меньше, чем у Левенгука, увидеть и открыть капиллярное кровоснабжение, а также описать микроскопическое строение ряда тканей и органов растений, животных и человека? Нет ничего удивительного, что обладатель такого проницательного взгляда, Мальпиги стал одним из основателей микроскопической анатомии.

Марчелло Мальпиги (Malpighi), итальянский врач и биолог, родился 10 марта 1628 года в Кревалькоре близ Болоньи. Его отец – Марк Антоний Мальпиги, дворянин среднего достатка, мать – Мария Кремонини. В 12 лет отец отдал его в школу, где мальчик обучался латинскому языку, риторике и другим предметам. Обнаружив у Марчелло незаурядные способности, отец отправил его в 1645 году в Болонью, в университет. Первые сведения Марчелло получил от Франческо Натали, профессора философии. В течение 4 лет будущий ученый корпит над философией Аристотеля.

Неожиданное несчастье в 1649 году прервало учение: один за другим быстро умерли отец Мальпиги, мать и бабушка (мать отца). Как старшему сыну Марчелло пришлось ехать в Кревалькоре устраивать дела своей многочисленной осиротевшей семьи (у него было четыре брата и три сестры). Похлопотав некоторое время, Марчелло оставил дела завершать своему дяде, а сам вернулся в университет. Следующим предметом была метафизика, которую он изучал под руководством иезуитского патера Готтарда Беллони. По совету своего первого учителя Натали Марчелло избрал для специализации медицину, в которой его более всего привлекала анатомия. На медицинском факультете его основными учителями были: по анатомии Бартоломео Массари, а по клинической медицине – Андреа Мариани.

Пройдя обучение в университете, Марчелло в 1653 году защитил диссертацию на степень доктора медицины. Спустя три года ему поручили чтение лекций по медицине в Болонской высшей школе (Archiginnasio), но его враги и завистники, одним из которых был профессор теоретической медицины Монтальбани, до того отравляли ему жизнь своими преследованиями, что он охотно принял предложение герцога Тосканского Фердинанда II занять вновь учрежденную кафедру теоретической медицины в Пизе. В конце 1656 года экстраординарный профессор Мальпиги приступает к чтению лекций.

В доме профессора математики Альфонсо Борелли, с которым сблизился Мальпиги, анатомы производили вскрытия животных. Великий герцог Тосканский Фердинанд и принц Леопольд присутствовали при анатомических вскрытиях и вообще относились к происходящему в кружке с живейшим интересом. В дальнейшем они приглашали ученых во дворец для демонстраций. Благодаря интересу правящих лиц к анатомии и физиологии, в 1657 году возникла Экспериментальная академия, основанная принцем Леопольдом и приобретшая впоследствии большую известность.

В этот период Мальпиги ведет исследования над природой крови, пишет работы о моче, о действии слабительных, о пищеварении. Однако работа его прерывается известием о распре, разгоревшейся между его братом Бартоломео и соседним семейством Сбаралья, владения которого граничили с землями семейства Мальпиги в Кревалькоре. Этой сваре, сделавшейся хронической и принявшей весьма резкие формы, суждено будет часто вторгаться в жизнь ученого. Отчасти по нездоровью, частично из желания быть поближе к своему дому и родне Мальпиги получает разрешение у великого герцога возвратиться в Болонью. Здесь он снова занимает в университете профессорскую кафедру.

Ох уж этот итальянский темперамент. В конце 1659 года на Мальпиги обрушилась очередная неприятность. Его брат Бартоломео и представитель враждебной семьи доктор Томммазо Сбаралья встретились вечером на одной из улиц Болоньи и затеяли драку, в ходе которой Бартоломео смертельно ранил Томмазо ударом стилета. Бартоломео был осужден к смертной казни, но, просидев полтора года в тюрьме, пока не окончилась тяжба между семьями, по ходатайству Мальпиги был помилован. На второй год после своего возвращения в Болонью Мальпиги был глубоко огорчен смертью своего второго учителя Андреа Мариани (1661 г.). В том же году в Мессини освободилась кафедра медицины (после смерти профессора Пиетро Костелли) и мессианский сенат пригласил на эту кафедру Мальпиги. Получив четырехлетний отпуск от руководства Болонского университета, он в октябре 1662 года выехал в Мессину. Здесь, в Мессине, Мальпиги занимался преимущественно анатомией растений.

В 1684 году Мальпиги приобрел в собственность виллу в Кортичелли близ Болоньи. В этом же году его вновь постигло несчастье: в его доме, в Болонье, случился пожар, уничтоживший значительную часть его имущества, микроскопы и большое количество рукописей, содержавших ценные научные материалы. В 1689 году на него обрушилось еще одно несчастье. Пропорционально славе Мальпиги росла и неприязнь к нему Монтальбани. Недоброжелатели Мальпиги, не будучи в состоянии навредить его научной репутации, задумали причинить ему материальный урон. Один из членов семьи Сбаралья и некто Мини, неоднократно нападавший на Мальпиги в полемических статьях, организовали шайку молодых людей, которая напала на виллу в Кортичелли. В результате атаки обстановка внутри дома была разгромлена, научные приборы и материалы сожжены.

Это происшествие окончательно истощило терпение 61-летнего Мальпиги. Он отказался от чтения лекций и уединился в своем доме. В 1691 году Мальпиги принял приглашение римского папы и отправился в Рим, где был назначен личным врачом Иннокентия XII. В Риме он сильно хворал, давала о себе знать подагра. 25 июля 1694 года у него случился апоплексический удар, после которого он оправился и стал работать, готовя свои научные труды к изданию. Вскоре скончалась его жена. Смерть любимого человека причинила ему глубокое страдание, он был безутешен. 29 ноября 1694 года последовал второй апоплексический удар, который через сутки унес жизнь Мальпиги. При его вскрытии обнаружили сильно увеличенное сердце и следы кровоизлияния в мозговые желудочки. Тело согласно завещанию было предано земле в Болонье. В честь Мальпиги в Болонье была выбита медаль, в университете поставлена его статуя и рядом, словно в насмешку, статуя его врага доктора Сбаралья.

Деятельность Мальпиги была разносторонней: он был пионером в области гистологии, эмбриологии, анатомии, ботаники, даже минералогии (написал статью о происхождении металлов). Строго говоря, его скорее можно назвать предтечей, чем основателем этих научных дисциплин. Кроме того, он был также ученым-медиком и практическим врачом, причем врачом-клиницистом, который интересовался болезнями не только с точки зрения врачевания, но и как предметом изучения: он не упускал случая присутствовать при вскрытиях лиц, умерших от тех или иных болезней, и знакомиться с болезнями, выявленными в их органах.

Научные достижения доктора Мальпиги огромны. Он был первым ученым, который занимался систематическими и целенаправленными микроскопическими исследованиями. Это позволило ему сделать ряд важных открытий. Так, в 1660 году он описал альвеолярное строение легких (у лягушки) и кровяные тельца (у ежа).

Занимаясь ботаникой, Мальпиги описал воздухоносные трубки (1662 г.) и сосуды (1671 г.) у растений, опубликовал капитальный труд «Анатомия растений» (двухтомник, 1675–1679). Именем Мальпиги названо семейство двудольных свободнолепестковых растений (Malpigiaceae).

Важнейшей заслугой Мальпиги, конечно, является открытие капиллярного кровообращения (объектом исследования был мочевой пузырь лягушки), дополнившее теорию кровообращения Гарвея. Мальпиги пользовался микроскопом, поэтому обнаружил то, чего не мог видеть Гарвей. Спустя четыре года после смерти Гарвея, то есть в 1661 году, Мальпиги опубликовал результаты наблюдений над строением легкого, и впервые дал описание капиллярных кровеносных сосудов, соединяющих артерии с венами. Таким образом, была раскрыта последняя тайна системы кровообращения.

Марчелло Мальпиги подробно описал строение легкого, указав, что оно состоит из бесчисленного количества мелких пузырьков, опутанных сетью капиллярных кровеносных сосудов. Однако ученый не смог установить, в чем заключается роль легких в организме животного и человека. Тем не менее он категорически опроверг теорию Галена об охлаждении крови; однако высказанное им мнение, что кровь в легких перемешивается, тоже было не верно.

Открытие капиллярных кровеносных сосудов и описание строения легких не единственная заслуга Мальпиги. Он дал подробное описание строения почек, в которых обнаружил клубочки, названные впоследствии мальпигиевыми тельцами. Мальпигиевы тельца 1) в почках человека и позвоночных животных (за исключением некоторых рыб), клубочки артериальных капилляров, в которых фильтруется жидкость из крови в мочевые канальцы; 2) в ретикулярной ткани селезёнки лимфоидные узелки, в которых образуются лимфоциты.

Кроме того, Мальпиги описал строение кожи, ростковый слой эпидермиса кожи и микроскопическое строение ряда тканей и органов растений, животных и человека: лимфатические тельца селезенки, пирамидки и клубочки в почке, выделительные органы насекомых. Все эти образования названы его именем: Мальпигиевы сосуды, выделительные органы у многих паукообразных, многоножек и насекомых. Длинные трубчатые выросты кишечника на границе средней и задней кишки выводят мочевую кислоту (у многоножек и насекомых) и преимущественно гуанин (у паукообразных). У водных насекомых участвуют в осморегуляции.

В заключение исправим оплошность историков медицины и коротко упомянем о достижениях несправедливо забытого соотечественника Мальпиги Франческо Стеллути (Stelluti, 1577–1651), итальянского ученого, врача и анатома, а с 1603 года члена Академии в Риме. Он одним из первых применил микроскоп Галилея с вогнутым окуляром для изучения анатомии животных, в частности насекомых; впервые составил в 1625 году подробное описание строения пчелы, снабдив его тщательно выполненными рисунками.