Текст книги "Десять заповедей. Как выжить в современном мире"

протоиерей Михаил Шполянский
Десять заповедей. Как выжить в современном мире

© Издательский дом «Никея», 2016

© Шполянский Михаил, прот., наследники, 2016

* * *

Вступление

Удивительна судьба Декалога в мире. Почти все знают о десяти заповедях – и почти никто их не знает. Из всех десяти вспомнят, напрягаясь, две-три: «не укради», «не убий», «почитай родителей». Иногда – о лжи, совсем редко – о блуде. Но при этом практически никто не сомневается в значимости этих заповедей, в их богооткровенности. По сути дела, эти заповеди коренятся в сердце любого человека, в его совести. Именно об этом пишет апостол Павел: «… дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их…» (Рим. 2, 15). Но страсти преисполняют сердце человека, утверждаются там как самодовлеющая ценность, и уже «уста глаголют» не от избытка в сердце благодати, но от избытка страстей. И вспоминаются только те заповеди, которые удобны в данный момент.

Поразительное помрачение сознания! Ведь логика проста: или Декалог от Бога – и тогда ему нельзя противиться, или это измышление человеческое – и тогда дело пустое. Но считать себя человеком верующим, то есть признающим бытие Божие и основы религиозных учений, и не только не пытаться выполнить, но даже и не знать установленные Богом фундаментальные законы жизни – это абсурд. Разве не самое важное для верующих – познать, как строить наши отношения с Богом? А ведь именно об этом говорят первые четыре заповеди Декалога, которые реже всего вспоминают. Остальные шесть – об отношениях человека с миром вокруг и внутри себя. Это разделение заповедей на две группы иногда символически изображается в верхней части иконостаса в виде двух скрижалей Завета, надписанных римскими цифрами: I–IV и V–X.

Нужно отметить, что порядок расположения заповедей не является произвольным. И хотя нельзя сказать, что грехи нарушения последних заповедей «лучше» грехов нарушения предыдущих, тем не менее некая мистическая иерархичность в нумерации заповедей существует. В этом смысле провал в общественном сознании относительно первых заповедей очень показателен. Это говорит о глобальном и катастрофическом процессе – десакрализации сознания: человек теряет ощущение единения с Богом. То, что относится к сфере сугубо религиозной жизни, не только становится необязательным, но и как бы несуществующим. Распадаются основы религии – системы связи человека с горним миром; в конечном счете исчезает сам смысл существования человека. Мироздание, теряя духовную опору своего бытия, содрогается в конвульсиях: невиданные наводнения, ураганы, деформации климата, экологические катастрофы, новые болезни. Природа словно сознательно демонстрирует «развитым» странам, самодостаточным в своем технологическом комфорте, эфемерность их мощи и покоя.

Действительно, пренебрежение установленными свыше основными законами жизни поражает творение на всех уровнях: от микрокосмоса (человека) до макрокосмоса. И поражение последнего идет именно от микрокосмоса, ибо только обладающий высшим даром свободы человек полномочен оспаривать волю своего Творца.

Свободный выбор добра в согласии с Творцом или свободный выбор зла в отказе от Бога определяют все бытие Вселенной. И каждый из нас ответственен за происходящее, каждый через свое противление добру или даже через лень и небрежность в добре может стать той соломинкой, которая «переломит спину верблюда» – нашего качающегося мира.

Однако многим проблемы внешнего мира, как говорится, до лампочки – «после нас хоть потоп!». Но в том-то и дело, что, игнорируя высшие законы бытия, можно и до «после нас» не дожить. Заповеди Божии таковы, что воздействие их не частное, но тотальное, на всех уровнях человеческого существования: от повседневного быта до мистических высот духа.

И поражение именно в житейской сфере, хотя и не столь катастрофическое по глубине, но наиболее болезненное для неискушенного в религиозных вопросах человека, может быть очевидным знаком гнева Божия – ведь «Бог поругаем не бывает» (Гал. 6, 7).

Но тут-то и сила лукавого: человека преследуют несчастья, и причины того очевидны, а он словно и не замечает, что́ ломает ему жизнь. Помочь открыть глаза, увидеть силу правды и бедственность лжи – наша задача.

Итак, именно об этом – обо всех уровнях отношений человека с Господом в контексте десяти заповедей Божиих – мы и побеседуем далее. Постараемся выделить три уровня: первый – житейский, внерелигиозный; второй – именно религиозный в контексте христианского мировоззрения; третий – мистический[1]1
  Мистика (греч. таинство) – постижение Бога в сверхразумном созерцании и чувстве, таинственное богообщение. Само по себе явление мистики нейтрально; в зависимости от своего содержания она может быть божественной – в христианстве, или демонической, «черной» – в оккультизме.


[Закрыть], определяющий духовную жизнь личности.

Первая заповедь

Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим.

Исх. 20, 2-3

Начнем разговор с малого. Казалось бы, на житейском уровне осмысления (вне-, а точнее – до-религиозном) нарушение первых четырех заповедей, устанавливающих отношения человека с Богом, не должно иметь видимых последствий. Однако такое представление совершенно ошибочно. Отношения человека с Богом – это высший уровень бытия, определяющий в конечном счете все остальное, вплоть даже до вопросов повседневного быта. Этимологически слово «быт» – производное от «бытия», и игнорировать эту глубинную связь крайне неразумно.

Можно говорить о непосредственном воздействии всех заповедей Божиих на жизнь человека. И в этом смысле о чем говорит нам первая заповедь? О необходимости иметь в жизни твердую, не зависящую от прихотей судьбы и настроения опору. В мире все субъективно, переменчиво. Объективен один Бог, ибо Он существует вне мира, над миром. Ни болезнь, ни смерть, ни предательство друзей или измена любимой, ни крах благосостояния или потеря работы, ни неожиданная удача или нежданное горе – ничто не может поколебать основ жизни, утвержденных на религиозных истинах. Глубоко верующий человек непоколебим в своих принципах, причем основа этих принципов для христианина – оптимизм. Кажется, именно в советских тюрьмах, страшнее которых мало что есть на свете, возникла поражающая своей категоричностью и оптимизмом поговорка: «С Богом и в тюрьме рай; без Бога и во дворце ад». Александр Исаевич Солженицын в знаменитом «Архипелаге» писал, что религиозные люди – единственные, кто не был морально раздавлен советской репрессивной машиной, кто и в ужасе сталинских лагерей не утратил человеческого облика. Об этом же свидетельствуют множество мемуарных произведений[2]2
  Например, «Неугасимая лампада» Б. Ширяева, «Погружение во тьму» О. Волкова, «Крутой маршрут» Л. Гинзбург и др. Ярким контрастом, подтверждающим правило «от противного», являются исполненные мраком и безысходностью «Колымские рассказы» талантливейшего писателя В. Шаламова – человека, сказавшего страшные слова: «Я горжусь тем, что за всю свою жизнь я ни разу не обратился к Богу».


[Закрыть] и, конечно же, жития тысяч новомучеников.

Итак, для верующего человека нет дурной бесконечности, коловращения случайностей, потому что, по слову апостола Павла, «вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11, 1). Вот простой житейский пример. Я много лет знаком с человеком, который некогда, на заре наших отношений, снисходительно утверждал, что религиозная вера полезна только тем, что в качестве наркотика («опиум для народа») помогает слабым духом людям переносить тяготы этой жизни; людям же «полноценным» она не нужна. Однажды он отправился в длительную и чреватую опасностями поездку; дома молилась жена, православная христианка. Отслужили молебен о путешествующих, он против этого не возражал – ради утешения близких. И вот, по молитвам любящей его супруги, Господь не только сохранил его в дороге, но и вразумил. Одно за другим случались неблагоприятные происшествия, но буквально тут же открывался их благой смысл. То машина из-за потери лобового стекла катастрофически отстает от каравана, но не подвергается, как все другие в караване, ограблению в пути. То на горной трассе лопается колесо, и, свернув на обочи ну, мой друг с товарищами становятся свидетелями того, как шедшая за ними машина летит в пропасть, сшибленная встречным трейлером. То небольшая поломка заставляет их остановиться на ночлег, оставив автомобиль в глубокой луже, – а утром обнаруживается, что еще и сорвана резьба на наконечнике рулевой тяги, что обещало неизбежную аварию на горном серпантине. Из путешествия мой друг вернулся с «уверенностью в невидимом» – с пониманием реальности высшего смысла происходящих с нами событий.

Да, мы, христиане, знаем смысл происходящего, мы знаем, куда идем и зачем. И мы знаем, что никто, кроме нас самих, не может нам помешать туда прийти. Идеальная методика для любого психотерапевта! Впрочем, в отличие от психотерапевтов, для нас это не методика – для нас это полнота жизни и истины. Ведь только на краеугольном камне религиозной веры можно строить непоколебимый фундамент жизни.

Религиозный смысл первой заповеди непосредственно следует из ее текста: есть Бог, и это «мой» Бог, я Его чадо. Я – не бессловесное животное, но высшее существо во Вселенной. Бог – не абстрактная идея, не отвлеченная инстанция. Он рядом с нами, Он заботится о нас, спасает нас, Он вывел нас «из дома рабства». Мы живем «пред лицем» Его – Он всегда с нами, Он Отец. Поразительное единство, казалось бы, несовместимых полюсов: Творца и оторванного от Него, поруганного грехом творения! В поэтической форме, с щемящей проникновенностью это удивительное состояние выражено в прекрасном тексте «От меня это было»[3]3
  Авторство этого послания не установлено, одна из версий – что оно принадлежит подвижнику XX века преподобному Сера фиму Вырицкому.


[Закрыть]:

 
Думал ли ты когда-либо,
что все, касающееся тебя,
касается и Меня?
Ибо касающееся тебя касается зеницы ока Моего.
Ты дорог в очах Моих,
многоценен,
и Я возлюбил тебя. <… >
Помни, что всякая помеха есть Божие наставление,
и потому положи в сердце свое слово,
которое Я объявил тебе в сей день –
от Меня это было.
Храни их, знай и помни – всегда,
что всякое жало притупится,
когда ты научишься во всем видеть Меня.
 
 
Все послано Мною для совершенствования души твоей, –
от Меня это было…[4]4
  Полный текст см. в кн.: Старец иеросхимонах Серафим Вырицкий. – Издательство Братства святителя Алексия, 1996. – С. 136–141.


[Закрыть]
 

Таким образом, нет иных богов, «разве Мене». Есть «так называемые боги, или на небе, или на земле» (1 Кор. 8, 5), которые суть бесы: не творческие, не спасающие. Первая заповедь – великий принцип монотеизма[5]5
  Монотеизм (греч. monos – один, единый; theos – Бог) – единобожие; религия, признающая Единого Бога, Творца и Вседержителя.


[Закрыть], на котором зиждутся все основные мировые религии (кроме буддизма, который и не вполне религия). Монотеизм – высшая форма религиозной жизни, единственная обеспечивающая подлинное богообщение. Монотеизм возвышает Бога до Абсолюта, а человека – до Бога. И именно в христианстве эта возможность стала реальностью: «Бог стал человеком, чтобы человек мог стать Богом»[6]6
  Это высказывание приписывается раннехристианскому святому Иринею Лионскому (II в.).


[Закрыть].

В мистическом смысле первая заповедь – это заповедь о вере как таковой. Вера – удивительный дар свыше и в то же время – заповеданная каждому человеку обязанность. Вера есть одновременно условие и исполнение духовной жизни, единственный способ полноценной реализации человеческой личности, высшая форма познания. И, что важнее всего, вера – это прорастание временного в вечное. Ибо как вера в вечную жизнь невозможна без веры в Бога (обратим внимание: вечность вне Бога – нирвана буддизма – есть не вечная жизнь, но вечное небытие), так и вера в Бога бессмысленна вне веры в бессмертие души: «Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то… тщетна и вера ваша» (1 Кор. 15, 13–14). Таким образом, вера как прорыв ограниченного сознания к Истине, ограниченного существа к Абсолюту, ограниченного бытия к вечности есть «единое на потребу» (Лк. 10, 42) в созидании высшего достоинства личности.

Итак, первая заповедь – о достоинстве человека. Вера как непоколебимый фундамент бытия, как стержень подлинной духовности, как онтологический прорыв в бесконечность – вот то, что созидает подлинного человека: не полубезумного «царя» поруганной природы, но живой и вечный образ Божий.

Вторая заповедь

Не делай себе кумира и никакого изображения того,

что на небе вверху,

и что на земле внизу, и что в воде ниже земли;

не поклоняйся им и не служи им,

ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель,

наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода,

ненавидящих Меня,

и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои.

Исх. 20, 4-6

В своем пространном изложении эта заповедь носит явно воспитательный характер для того общества, к которому она впервые была непосредственно обращена. «Малое стадо» древних евреев, окруженное волнующимся океаном языческих племен и народов, постоянно подвергалось опасности ассимиляции и утери богооткровенного монотеизма, а ведь именно вера в Единого Бога была условием возможности пришествия Мессии. И во второй заповеди Господь со всей строгостью предупреждает от возможных уклонений… В то же время в этих словах, грозно усиленных, явственно раскрывается и отцовство Творца – не только Его воспитательная строгость, но и бесконечность Его милосердия.

Итак, «не сотвори себе кумира». Что говорит нам эта заповедь на первом, житейском уровне ее понимания? Это указание на необходимость построения гармоничной иерархии ценностей в нашей душе, в нашей жизни. «Все мне позволительно, но не все полезно» (1 Кор. 10, 23), – неполезно то, что не находится на своем месте. Слезы и смех, труд и отдых, общение и молчание – все надлежит человеку, но все должно иметь свое время: «…время рождаться и время умирать; время насаждать и время вырывать посаженное… время разбрасывать камни и время собирать камни…» (Еккл. 3, 2–5).

В любом деле следует ясно понимать, что есть главное, а что – второстепенное, на что нужно направить все силы, а чем, при нужде, можно и пожертвовать. Для этого необходимо не только житейское здравомыслие, но и подлинная духовная мудрость. Что бы было, например, если бы князь Александр Невский поехал искать союзника не к Батыю в Орду, а к тевтонским рыцарям? А ведь это было бы естественно с точки зрения «плотского разумения»: в Орде погиб отец князя; этнически и религиозно ордынцы были гораздо более чужды русичам, чем западные соседи. Но для святого Александра интересы Родины были выше личных чувств и счетов, и не практический расчет, но молитвенное вручение своей воли Господу определило его решение. Он предпринимает шаг, противоречащий разуму мира сего, но согласный с Высшей волей, и через горнило страданий Русь восходит к духовным вершинам своей истории. Что было бы в противном случае? Вполне возможный итог – национальная катастрофа: аналогично Литве, окатоличенный и потерянный для Руси Северо-Западный край.

Но даже без глобальных задач и роковых решений, в повседневности быта и, более того, во внутренней жизни – правильная иерархия ценностей совершенно необходима. Без нее невозможна успешная профессиональная и коммерческая деятельность, невозможно гармонично выстроить отношения с людьми. И, по сути, все психопатологические проблемы, эгоизм, болезненная мечтательность и прочее – плоды деформированной иерархии ценностей. Итак, все должно быть гармонично в сердце и в сознании человека, тогда и жизнь его будет в гармонии с миром и с Богом – этому учит нас вторая заповедь.

Религиозный смысл ее аналогичен сказанному выше, однако на ином уровне. Упоминавшаяся абстрактная иерархия наполняется своим подлинным содержанием. Во главе всего – Бог, источник и цель нашего существования. Все совершается для Бога, и с Богом все возможно. Любое доброе дело освящается памятованием о Боге и Божиим благословением. Когда мы помним, что все в руках Божиих, тогда и понимаем, что любой итог нашего труда, каким бы он ни был, видимо успешным или неуспешным, попущен Господом к нашей пользе. Только такое понимание может быть основой мирного и светлого устроения души.

Кумир же – это все то, что нами поставлено на место Бога. И совсем не обязательно, чтобы грех кумирослужения заключался только в пленении низменными страстями: пьянством, алчностью, властолюбием и пр. Кумиром вполне может стать даже вполне благородное дело или стремление, если оно занимает не предназначенное ему место в душе. Творчество, семья, дружба – все может быть извращено, все может обернуться уродливой гримасой, если ради этого предается Бог. Примеры более чем очевидны: в быту, в окружающей жизни, в истории. Гениальный писатель, мощный ум, глубокий религиозный мыслитель – Лев Толстой. Свои идеи он поставил выше Божественного Откровения. В результате – духовный и житейский кризис, а потом и крах (момент истины – Астапово). Валерий Брюсов, личность многогранно одаренная, блестящий стилист, во главу угла своего творчества и всей жизни поставил совершенство формы. Итог творчества – многотомие мертвых сочинений: совершенная оболочка не скрывает пустоты (если не сказать более резко) содержания. Итог жизни – коллаборационистское служение большевистской власти и «лютая смерть грешника»[7]7
  Есть несколько свидетельств того, что В. Брюсов был приверженцем темных эзотерических культов. Например: «Он был сатанистом, устроителем „черных месс“, постоянным раскопщиком учений древних языческих религий, особенно египетской, где он старался найти „утерянную тайну“. Своими произведениями он нанес огромный вред молодежи, ибо сам ни во что светлое не верил, крепко связался с темными силами, и многие его последователи в дальнейшем ушли работать на Лубянку, в ЧК, были „хорошими“ следователями». (Из книги: Отец Арсений. – М., 2003. – С. 658.)


[Закрыть] (см.: Пс. 33, 22). Примеры можно умножать бесконечно. Да и что говорить: не самый ли яркий пример – еще не вполне пережитая и изжитая для нашего народа история большевизма? Не было ли среди большевиков страстных идеалистов[8]8
  Не без основания корни большевизма видят в хилиазме (христианская ересь, утверждающая установление тысячелетнего «царства Христова» на Земле).


[Закрыть], самоотверженно готовых «положить душу свою» за других (Ин. 15, 13), но без Бога и даже против Бога? И каков итог? Более кровавую баню для тех самых «других» знает ли история?

Итак, все доброе осмысляется и освящается только обращением к Богу. «Кто различает дни, для Господа различает; и кто не различает дней, для Господа не различает. Кто ест, для Господа ест, ибо благодарит Бога; и кто не ест, для Господа не ест, и благодарит Бога» (Рим. 14, 6). Любое, даже самое светское дело, может стать душеспасительным, если оно совершается с молитвой и упованием на Господа. Примеров из жизни исторических личностей, из жизни наших близких и знакомых – великое множество. Расскажу лишь только один случай – из своей жизни. Лет двадцать назад я стоял на распутье: жить по-прежнему стало невозможно, будущее никак не просматривалось, душу искушало уныние и растерянность. За «невосторженный образ мысли» я был советской властью отлучен от своей профессии (военное кораблестроение) и стал изгоем, перспектива стабильной жизни исчезла. А нужно было содержать семью… Я искал работу; по сути дела, пытался определить дальнейшее направление своей жизни – искал, суетливо перебирая варианты, забыв, что все уже определено Господом. За советом я приехал к духовнику в Псково-Печерский монастырь. «Ты не абстрактные пожелания высказывай, а перечисли конкретные предложения, тогда можно будет просить у Господа вразумления. Не волнуйся, не переживай. Доверься Господу. Ничего ужасного не случится; будет так или иначе, будет жизнь немного полегче или потяжелее – это не главное. Вручи свою жизнь Богу, и Господь управит тебя ко благу. Вот с этого дня каждый вечер молись с земным поклоном словами псалмопевца Давида: „Господи, укажи мне путь, в онь же пойду“ (Пс. 142, 8) – и Господь управит». Я послушался слов батюшки. Через две недели после приезда домой мне позвонил совершенно незнакомый человек (история, как он меня нашел, сама по себе удивительная) и предложил неожиданную и неизвестную для меня работу. Но эта работа и знакомство с этим человеком определили мою будущую жизнь до сего дня.

Третий, мистический уровень понимания этой заповеди гармонизирует нашу духовную жизнь, все более исполняя смыслом лествицу ценностей в душе. Мы углубляемся в микрокосм человеческого духа; наша цель – обустроить его, ибо, по слову Спасителя, «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 21).

Это – задача аскетики[9]9
  Аскетика – искусство «духовного делания». Суть аскетики – в очищении души от «скверны страстей» путем самовоздержания и молитвенного подвига, в отвержении своих эгоистических интересов и похотей ради Господа и ради ближних.


[Закрыть]. Прежде всего, осозна́ем трехмерность человеческой природы: по учению апостольскому, это телесный уровень, душевный и духовный. «…Вы еще плотские. Ибо если между вами зависть, споры и разногласия, то не плотские ли вы?» (1 Кор. 3, 3) – вразумляет коринфян апостол Павел. Он говорит о недостаточности для христианина и второго уровня бытия: «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия», и только человек «духовный судит о всем» (1 Кор. 2, 14, 15).

Итак, ясное зрение своего внутреннего мира, противодействие стремлению низших уровней преобладать над высшими – условие правильного устроения духовной жизни. Неискушенные в духовной жизни сердца в повседневности часто принимают душевность за проявление духовности. «Какой душевный человек!» – говорим мы, как правило, о том, кто проявляет внешнее расположение, доброжелательность и участие. Но эти качества, не подкрепленные духовностью, могут оказаться лишь маской, которая функционально удобна в определенных ситуациях. Поразительные срывы в стихию плотской необузданности (массовые психозы или, например, неожиданно проявившиеся через интернет глубинные страсти: педофилия, кровавые зрелища и т. п.) приоткрывают бездну, на краю которой балансирует душевность, не укрепленная духовностью. И более того, душевность сопротивляется духовности, воюет с ней – «не принимает того, что от Духа Божия».

Таким образом, только осознание подлинной иерар хии ценностей с главенством духовности[10]10
  Не та «духовность», которая, так тщеславно величая себя, представляет собой заквашенную на снобизме хаотическую смесь псевдорелигиозных, эстетических и сентиментальных ценностей (мне приходилось слышать, что даже лечиться мочой очень духовно), но подлинная духовность – восходящая к Единому Духу Божию.


[Закрыть], устроение правильной «вертикали» внутреннего мира созидает полноценную человеческую личность. И мистика духовности в этом контексте становится не экзотическим развлечением пресыщенного сознания, но абсолютной жизненной необходимостью. И труд этот очень благодарный.

Чем же живет душа в ее стремлении к Духу? Любовь к Свету и ненавидение тьмы, смирение и настойчивость в достижении цели, молитва и труд. Заглянем еще глубже – увидим разные уровни и формы молитвы, опыт духовной рассудительности, собранности, богообщения. Все это есть элементы стройной системы, взаимозависимые, находящиеся в сложных взаимоотношениях друг с другом. Гармонизации этих элементов духовной жизни учит нас вторая заповедь; опыт этой гармонизации – слово Божественного Откровения[11]11
  «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 33).


[Закрыть] и аскетическое учение святых отцов; цель – стяжание вечной жизни. Именно это, в конечном счете, все определяет. «Христиане призваны к вечной жизни (1 Тим. 6, 12). Это – единственное на потребу и благая часть, которая не отнимется у нас (Лк. 10, 42). Это единое мы и должны избрать и искать со всяким прилежанием»[12]12
  Святитель Тихон Задонский. Симфония по творениям святителя. – Загорск, 1981. – С. 737.


[Закрыть].

Итак, заповедь «не сотвори себе кумира» можно было бы продолжить словами: «…но сотвори себе гармоничный и одухотворенный внутренний мир – и стяжи жизнь вечную со Христом».