Текст книги "Погоня за песчаным дьяволом"

– Стоит! Ты мой гость. Я просто обязан угостить тебя.

Быков подумал, что следующая порция кофе непременно сбежит, а вода в чайнике выкипит. Или чашки перевернутся. Или стакан лопнет. Профессор Балтер принадлежал к тем мужчинам, которым противопоказано хозяйничать на кухне. За время, что они провели здесь, он успел испачкать печку, рассыпать сахар и забрызгать водой свои замечательные брюки. Если продолжать в том же духе, то к возвращению профессорской внучки кухня будет выглядеть как после погрома.

Быков посмотрел на часы:

– Кажется, Аня задерживается.

– Она единственная известная мне женщина, способная укладываться в установленные сроки, – вступился за внучку Балтер. – Сейчас придет, уверяю тебя… О, вот и она.

Хлопнула дверь. В прихожей что-то грюкнуло, звякнуло, послышались шаги… В следующую секунду Быков, уже приподнявшийся со стула, опустился обратно.

– Здравствуйте, – сказала Аня.

Спохватившись, Быков поднялся, поздоровался и даже почтительно склонил голову, но получилось неуклюже, потому что он продолжал пялиться на вошедшую девушку. Она была очень симпатичной и очень коротко подстриженной, но не это поразило Быкова. Из-под широкой желтой футболки Ани выглядывали черные велосипедные шорты, а в руке она держала черный велосипедный шлем. Вот, значит, какое колесо она выпрямляла!

– Так это были вы… – пробормотал он.

– Я вас тоже сразу узнала, – улыбнулась Аня. – Вам повезло, что я оказалась рядом.

– Да, – согласился Быков. – Большое спасибо.

– Всегда пожалуйста!

– О чем вы толкуете? – всполошился Балтер, переводя взгляд с внучки на гостя и обратно. – Вы уже встречались?

– Да, – подтвердила Аня. – У Дмитрия Львовича закончились деньги на счету, и я ему одолжила свой мобильник. – Она выразительно посмотрела на Быкова. – Вы ведь Дмитрий Львович?

– Да, – сказал он. – А вы Анна, верно? Отважная велосипедистка. Осторожнее катайтесь, ладно? В городе такое интенсивное движение…

– А вы не будьте таким рассеянным, – парировала она. – В наше время нельзя без связи. А вдруг что-то случится? Хорошо, что я вас через стекло увидела. А если бы нет?

– Еще раз благодарю, – церемонно произнес Быков.

– Еще раз пожалуйста, – кивнула Аня. – Дедушка, садись за стол. Я приготовлю кофе, а Дмитрий Львович пока объяснит, о чем он хотел со мной побеседовать. Полагаю, разговор пойдет о дедушке. Он в последнее время такой загадочный и непривычно суетливый. Следовательно, замыслил какую-то авантюру. – Она холодно улыбнулась. – Предупреждаю сразу: я не одобряю дедушкиных авантюр.

Балтер заерзал, бросая на союзника взгляды, читающиеся как «SOS! SOS! SOS!».

– Никаких авантюр, – произнес Быков, стараясь выглядеть более уверенным, чем был на самом деле. – У нас серьезный проект.

– У вас? Проект?

Аня уставилась на гостя так, словно он сморозил невероятную глупость. Быков сделал паузу, давая ей возможность налить кофе, взял предложенную чашку и принялся размешивать в ней сахар. Профессор занялся тем же. Его ложечка издавала тревожный набатный перезвон.

Аня посмотрела на него и перевела взгляд на Быкова. Волосы, взмокшие под шлемом, торчали как попало, делая ее похожей на юного сорванца. Но лицо и особенно его выражение, несомненно, принадлежали взрослой и весьма привлекательной девушке лет двадцати. Быков совершенно не помнил ее маленькой – повзрослевшая Аня была для него незнакомкой. Загорелая, спортивная, восхитительно молодая. Прямой нос с десятком веснушек придавал ей особую миловидность. Короткая прическа подразумевала что-то озорное, но, как успел понять Быков, это было обманчивое впечатление.

– Видите ли, Анна, – начал он преувеличенно деловым тоном, – я профессиональный фотограф. Одно уважаемое американское издание направляет меня в командировку в Австралию. И я обратился к вашему деду, – он кивнул на притихшего Балтера, – с предложением сопровождать меня в этом путешествии.

Брови Ани дернулись. Чуть заметно. Надо полагать, таким образом она выразила степень своей заинтересованности.

– Поясните, пожалуйста, что будет делать мой дедушка в Австралии, – вежливо попросила она.

– По большей части отдыхать, – так же вежливо ответил Быков. – Любоваться видами, знакомиться с достопримечательностями…

– И гоняться за своим буньипом, – продолжила Аня. – Не делайте удивленное лицо, Дмитрий Львович! Я, как только услышала об Австралии, сразу смекнула, что к чему. Дедушка мне все уши прожужжал этим буньипом. Он им просто бредит.

– Зачем же так категорично, Аннушка? – попытался обидеться Балтер. – Наука – это не бред. Смею предположить, что в настоящее время я имею честь быть одним из главных экспертов по буньипам. И моя миссия заключается в том, чтобы доказать их реальность.

– А моя миссия, – отрезала Аня, – состоит в том, чтобы заботиться о тебе. Какая Австралия, дедушка? Ты в прошлом месяце на дачу поехал и воспаление легких схватил. А как ногу в метро подвернул, помнишь? А как тебе искра в глаз попала, когда вы с Синицким у камина сидели? Нет, давай уж без путешествий, пожалуйста. Никуда я тебя не отпущу. За тобой глаз да глаз нужен.

– Я присмотрю за Михаилом Иосифовичем, – пообещал Быков, деликатно поднеся чашку к губам.

Аня иронически улыбнулась.

– Представляю, что это будет! Вы, кстати, не очень ушиблись?

– Анна! – воскликнул Балтер. – Не забывайся! И почему Дмитрий Львович должен был ушибиться?

– Поскользнулся, когда выходил из магазина, – пояснила девушка, продолжая усмехаться.

Быков почувствовал, как его шея и лицо начинают словно разогреваться. Ему захотелось отставить чашку, встать и распрощаться. Не было никакого желания продолжать общение со вздорной девчонкой, которая даже не удосужилась переодеться и вымыть руки, прежде чем сесть за стол. С какой стати она разговаривает со взрослым мужчиной таким тоном? Кем она себя возомнила? Спасительницей Быкова? Разве он без нее не справился бы?

«Нет, – бесстрастно констатировал внутренний голос. – Не справился бы».

Это помогло Быкову проявить выдержку. Несколько минут он расписывал Ане прелести Австралии, утверждая, что там безопаснее, чем на садовом участке. Потом заверил ее, что опекунов у Михаила Иосифовича будет двое.

– С нами поедет еще один человек, – объяснил он. – Молодой парень, мой племянник. Ловкий, проворный. Не чета мне.

– Вы с ним заговоритесь, а о дедушке забудете, – ответила Аня, качая головой. – Нет, нет, не просите. Это исключено.

– Аннушка! – занервничал Балтер. – Позволь мне самому решать…

– Не позволю! – отрезала она.

Балтер и Быков поочередно соревновались в умении подбирать аргументы и облекать их в убедительные, правильно построенные фразы, но все безрезультатно. Аня лишь мотала головой, хмуря красивые брови.

Выдохшись, Быков откинулся на спинку стула. «Что ж, может, оно и к лучшему, – философски рассуждал он. – Старик был бы обузой. Теперь он останется дома, но не затаит на меня обиды, потому что видел, как я за него сражался. Как говорится, баба с воза – кобыле легче».

Но облегчения Быков не испытывал: он был свидетелем того, как рушится мечта. Будь профессор хотя бы лет на пять моложе, можно было бы надеяться, что ему представится другой случай, но Балтер находился в весьма преклонном возрасте. Еще не дряхлый, но уже старый. И поделать с этим ничего нельзя.

Быков покосился на профессора. Тот сидел понурый и совершенно несчастный. Он не мог пойти против воли внучки не потому, что боялся ее, а потому, что не хотел обидеть. Он любил эту девчонку с мальчишескими вихрами и редкими веснушками. Она заменяла ему всех, кто прежде был рядом: родителей, жену, детей. Но любовь к внучке не смягчала горечь поражения. За́мок на песке рухнул. Надежда лопнула, как мыльный пузырь.

Быков посмотрел на Аню и сказал:

– Михаилу Иосифовичу очень важно попасть в Австралию.

– А мне очень важно, чтобы Михаил Иосифович вовремя питался и принимал лекарства. Он же все забывает! – В голосе девушки зазвенели слезы. – Путает и забывает. А еще постоянно теряется…

– Анна! – загремел Балтер.

– Да, теряется, – продолжала она, нисколько не испугавшись грозного окрика. – Он как ребенок. Вы бы отпустили в Австралию своего ребенка с незнакомым дядей?

– У меня нет детей, – покаялся Быков.

– Меня это не касается, – отрезала Аня. – Поймите, нельзя дедушке ехать. Он и свои дела не сделает, и вам мешать будет.

– Анна! – повторил Балтер, но уже не грозно, а жалко.

– Есть вариант, – заявил Быков, у которого словно крылья выросли за спиной, как это бывает, когда неожиданно осенит и неразрешимая, казалось бы, задача решается.

– Какой? – спросила Аня недоверчиво.

– Вы поедете с нами.

– Что?

– Вы поедете с нами, – повторил Быков. – У вас ведь сейчас каникулы? В таком случае ничто не мешает вам присоединиться к нашей компании.

Но Аня только покачала головой.

– Боюсь, ваше предложение неприемлемо. Сколько стоит билет до Австралии? Тысячу долларов? Две?

Быков поспешил заверить ее:

– Расходы оплачивает американская сторона.

– Чьи? – спросила Аня.

– Экспедиционные, – уклончиво ответил Быков.

– Не понимаю. Вы фотограф? Тогда при чем тут мы с дедушкой?

Нужно было срочно что-то соврать, а для Быкова это было труднее, чем решиться продать «мазду» и оплатить путешествие еще двух человек.

– Фотографу моего ранга полагаются ассистенты, – пробормотал он, рассеянно передвигая с места на место то чашку, то ложку, то тарелку с печеньем. – В одиночку не всегда получается. Переноска аппаратуры, бронирование отелей, пятое-десятое…

– Интересная у вас работа. – Аня недоверчиво хмыкнула.

– Послушайте, – решился Быков, – давайте договоримся: материальную и организационную сторону предоставьте мне. Вы просто сопровождаете дедушку.

– Именно, – поддакнул Балтер.

Внучка не спешила с ним согласиться.

– Странная какая-то поездка, – сказала она, бесцеремонно разглядывая Быкова. – Некоторые юмористы утверждают, что американцы тупые, но не настолько же. С какой стати им тратиться на целую кучу народу? Впервые слышу, что фотографу полагается эскорт. Как могут окупиться ваши работы, даже если они будут просто замечательными? Пятикратные расходы сожрут любую прибыль.

Быков растерянно моргнул, но вдохновение несло его дальше и дальше, оставалось только озвучивать мысли, приходившие в голову.

– Вы ничего не поняли, Анна, – сказал он. – Все дело в том, что именно фотографировать. Я рассказал редактору о буньипах, и он чуть не взорвался от восторга. Это же сенсация мирового значения! Каждый снимок чудища принесет миллионы, десятки миллионов долларов!

Ложь прозвучала настолько убедительно, что даже Балтер в нее поверил.

– А если мы ничего не найдем? – тревожно спросил он. – Придется возвращать деньги?

– Нет, конечно, – успокоил его Быков. – Есть такая статья расходов: допустимые риски.

– Впервые слышу, – призналась Аня.

– Бухгалтерия Соединенных Штатов очень отличается от нашей. Не забивайте себе голову, Анна. Как вы уже поняли, поездка без специалиста по буньипам лишена смысла. Поэтому для меня и заказчика крайне важно, чтобы Михаил Иосифович отправился в Австралию. И вы заодно.

Услышав это, Балтер приосанился и взглянул на внучку, как петух на цыпленка. Быков даже подумал, что, пожалуй, переусердствовал. Теперь, чего доброго, профессор возомнит себя главным и начнет командовать. Но это проблема будущего, сейчас следовало «дожать» Аню.

– Ну как? – спросил Быков. – Удалось вас убедить?

– О чем разговор! – ответил за внучку Балтер. – Думаю, Аня поняла, насколько все это серьезно и важно.

Девушка покусала нижнюю губу и передернула плечами.

– Если все так, как говорит Дмитрий Львович…

– Все именно так, – убежденно произнес Быков, который уже и сам начал верить в собственную легенду.

– Что ж, тогда я согласна. При условии…

– Да? – в один голос спросили мужчины.

Аня взглянула на Быкова.

– Вы определите мне обязанности. Питание, прокладка маршрута, не знаю… Не хочу быть балластом.

– Договорились, – кивнул он. – Но у меня встречное условие.

– Да? – насторожилась Аня.

– Я буду обращаться к тебе на «ты», – сказал Быков. – На правах командира.

– На здоровье! – ответила Аня. – Запад вообще прекрасно обходится без всяких «выканий» и отчеств.

– У нас свои традиции, – поспешил напомнить профессор.

– Не волнуйся, дедушка. Я Дмитрия Львовича звать Димой не намерена. Он мне в отцы годится.

«А вот и нет», – подумал Быков и принялся считать, но получилось, что Аня не ошиблась. Помрачнев, он попрощался, сославшись на неотложные дела. Это не было преувеличением. Забот прибавлялось с каждым днем, с каждым часом. Состав экспедиции и смета разбухали, как на дрожжах.

Покидая дом Балтеров, Быков думал о том, что придется действительно сфотографировать этого чертова буньипа, иначе затраты на поездку в Австралию никогда не окупятся.

Глава пятая,
в которой герои переносятся в другое полушарие, где буквально все вверх тормашками

Еще никогда дни не летели для Быкова так стремительно. Продажа машины, оформление виз, совещания с братом, встречи с остальными участниками экспедиции, упаковка вещей и аппаратуры, приобретение билетов, согласование рейсов и сроков…

К началу июля Быков успешно сбросил четыре килограмма и, не превратившись в атлета, все же перестал быть чересчур упитанным и рыхлым. Попытки матери соблазнять его всяческими плюшками и пончиками встречали вежливое, но стойкое сопротивление. Происшествие возле банкомата и знакомство с Аней заставили Быкова отказаться от привычного образа жизни. Он начал бегать трусцой, выжимать гири и даже занялся йогой. Некоторые асаны в его исполнении смотрелись немного комично, но он этого не подозревал, а потому гордился собой. На его лице появилось выражение спокойной уверенности в себе. Кстати говоря, Аня это заметила и при очередной встрече поинтересовалась, не получил ли он Пулитцеровскую премию. Быков ответил, что пока нет, но это даже лучше, потому что есть к чему стремиться.

Аня ему нравилась. Не в том смысле, что он желал ее или допускал возможность каких либо других отношений, кроме товарищеских. Но присутствие красивой молодой женщины бодрило. Хотелось быть умнее, сильнее и успешнее. Чего, собственно говоря, Быков и добивался.

А вот его племянник, похоже, втюрился в Аню решительно и бесповоротно. Когда они оказывались рядом, Роман то становился невероятно красноречив, то замыкался в себе и угрюмо отмалчивался, украдкой поглядывая на девушку. Она была старше него года на два или даже на три, а в молодости это большой, часто непреодолимый, разрыв. К тому же Аня была опытнее, умнее, предприимчивее, острее на язык. В пикировках с Романом она неизменно побеждала, что заставляло его страдать или, по крайней мере, дуться. Быков подозревал, что отношения этих двоих осложнят жизнь и ему, и профессору Балтеру, но разве запретишь молодым влюбляться и флиртовать? Это все равно что запрещать пчелам летать, птицам петь, цветам расти. Зов природы. Кровь бурлит, гормоны играют, ферменты вырабатываются. Никуда от этого не деться.

Сам Быков считал себя слишком взрослым для подобных страстей и переживаний. Все это осталось в прошлом. Перегорело. Он любил и был любимым, но ничего путного из этого не вышло. Его девушки находили себе других спутников жизни, выходили замуж, рожали, воспитывали детей и мужей. Быков оставался в одиночестве. Это было его привычное и естественное состояние. Он был прирожденным холостяком. Так ему казалось.

Быков не признавался в этом никому, даже матери, но необходимость часто и плотно общаться с тремя малознакомыми людьми его напрягала. Он не привык посвящать так много времени кому-то, кроме себя.

Но это было даже хорошо. Профессор, Аня и племянник выманили его из раковины отшельника. Быкову было приятно, что он способен жертвовать собственным комфортом ради других. И не только комфортом. Машину-то он продал.

Старший брат выделил на экспедицию сумму немалую, однако на четверых ее бы никак не хватило. Часть вырученных денег пришлась очень кстати.

За два дня до отъезда Константин заехал без звонка, уединился с Быковым в кабинете и поговорил с ним начистоту. Узнав о судьбе «мазды», он досадливо щелкнул языком.

– Это ты зря, братец. Продать машину легко, а вот купить новую…

– Знаю, – спокойно ответил Быков. – Но я даже рад, что так получилось. Понимаешь, я ведь намереваюсь стать самым лучшим на своем поприще. Это подразумевает постоянные разъезды. Машина – как якорь. Не колесить же мне вокруг города с фотоаппаратом. Меня ждут пустыни, джунгли, горы, водопады…

– Романтика, – сказал Константин, и было непонятно, с осуждением он это произнес, с одобрением или с завистью.

– Романтики не так уж много, – признался Быков. – Жара, холод, насекомые, сбитые ноги, расстройство желудка и прочие прелести. Но мне нравится. Это мое, понимаешь?

– Понимаю. Надеюсь, Ромке тоже понравится.

– Как он?

– Держится, – ответил Константин. – Сначала было трудно, я видел. А теперь привык. Бизнес-план помог мне составить. На новый фотоаппарат налюбоваться не может. Спит и видит себя в Австралии.

– Отлично, – сказал Быков. – Линзы ты ему приобрел?

– Все строго по списку. Спасибо тебе, Дима.

– Пустяки. Не чужие ведь.

– Не чужие. Теперь я это очень хорошо понял. Я рад, что у меня есть брат.

– Я тоже, – смутился Быков.

– Ты обрадуешься еще больше, когда узнаешь, что твою «мазду» я выкупил, – усмехнулся Константин. – Она твоя, Дима. Хочешь – забирай. Хочешь – пока у меня постоит.

– Но зачем?

– Потому что, надеюсь, ты иногда будешь возвращаться из своих пустынь и джунглей. И тогда машина тебе не помешает. Маму куда-нибудь отвезти, со мной на шашлыки смотаться.

Секунд двадцать потрясенный Быков молчал, потом возразил:

– Нет, так не пойдет. Получается, что я трачу не свои деньги, а твои.

– Я не обеднею, – ответил Константин, вставая. – Да и меценатом побыть приятно. Фотография – это ведь искусство?

– Вроде того, – согласился Быков.

– Ну вот. Художникам помогать надо. – Брат обнял его. – Все, давай прощаться. Я вас провожать не приеду. Не люблю этих глупых обрядов, после которых потом весь день ходишь сам не свой. Ромку береги. Он для меня – все. Станешь отцом, узнаешь, как это – сына растить.

В ответ Быков пробормотал что-то невнятное. Он не собирался становиться отцом ни в ближайшем будущем, ни в отдаленном.

Прощание с матерью вышло еще более коротким. Самолет вылетал рано, Быков проснулся затемно, а дом покидал в серых предрассветных сумерках. Лия Артамоновна не смогла уговорить его ни позавтракать, ни взять с собой бутерброды. Лишь обняла, благословила и перекрестила на дорожку. Этого было вполне достаточно, чтобы до самого аэропорта в носу у Быкова предательски щипало.

Разумеется, внешне это никак не отражалось. Он сидел на переднем сиденье в расслабленной позе невозмутимого, уверенного в себе человека. Общаясь с ним, таксист видел перед собой слегка сонного сероглазого мужчину с жесткими кудрями и мушкетерскими усами, который ехал куда-то в дальние края. Ни робости, ни грусти, ни сожалений. Одежда походная, настроение ровное, телосложение плотное, крепкое – таким и должен быть настоящий мужик.

В этом образе Быков находился еще примерно полчаса, пока не растерял все свои вальяжные манеры. Роман забыл паспорт и помчался домой, оставив Быкову свой рюкзак. Балтер и Аня прибыли вовремя, но отправились знакомиться с аэропортом и исчезли. Регистрация на рейс была объявлена, пассажиры потянулись к стойке, а Быков, обставленный багажом, оставался на месте. Наконец появился запыхавшийся Роман. Быков отправил его на поиски пропавших, после чего они вернулись, а вот Роман куда-то запропастился. Одним словом, собрать всех вместе и направить куда следует оказалось задачей непростой. В ранней молодости, когда Быкову было лет шестнадцать, он взялся помогать деревенскому приятелю-пастушку пасти коров, но через пару дней позорно сбежал. Этим утром он очень живо вспомнил тот опыт. И, собрав команду вокруг себя, зловеще произнес:

– Предупреждаю в первый и последний раз, господа. Больше никого ждать и искать не будем. Сейчас я раздам ваши документы. Кто хочет облегчить себе жизнь, пусть следует за мной. Остальные могут действовать самостоятельно, на свой страх и риск. Я ни за кого не отвечаю. Тут все взрослые люди.

– Я не терялся, незачем было переполох устраивать, – строптиво возразил Балтер.

– Больше переполохов не будет, – заверил его Быков. – Рейсы объявляются, маршрут известен, билеты в наличии. И я не нянька.

Покрасневший Роман пробормотал извинения. Профессор выпятил худую грудь, но промолчал. Аня посмотрела на Быкова с интересом, как будто он неожиданно запел арию или сделал сальто.

В несколько подпорченном настроении все четверо заняли свои места в большом и просторном А380, предназначенном для дальних перелетов. Кресла были установлены таким образом, что можно было вытянуть ноги или поставить их на выдвижные подставки. Каждый получил в свое распоряжение по запечатанной подушке и пледу.

– Часа через три прохладно станет, – пояснил Быков, уже однажды летавший в Сингапур, где им предстояло сделать промежуточную посадку. – Зато кормят на таких линиях на убой. И напитки в любом количестве. Но на спиртное не налегайте.

Никто и не собирался. Читали, дремали, жевали шоколад и чипсы, смотрели фильмы, любовались стюардессами с внешностью фотомодели. Правда, Роман больше поглядывал на Аню, сидевшую через проход. Она это видела, но ни разу не повернула головы в его сторону. Перефразируя знаменитого поэта, «чем меньше юношей мы любим, тем легче нравимся мы им».

В Сиднее самолет сел в 15:45 по местному времени. Почти сутки минули с того времени, как Быков и К^о поднялись на борт в своем аэропорту. За эти двадцать часов все устали и одурели настолько, что не воспринимали город как нечто новое, удивительное и достойное восхищения. Тем не менее, оставив вещи в хостеле и уплатив сто двадцать долларов за четыре койко-места, они нашли в себе силы совершить небольшую экскурсию. Дожидаться завтрашнего рейса в помещении не захотел никто.

Быков свозил спутников к знаменитому оперному театру, напоминающему то ли гигантские ракушки, то ли окаменевший парусник, оттуда было рукой подать до исполинского моста Харбор-Бридж, а потом состоялся ритуальный подъем на трехсотметровую Сиднейскую телебашню, откуда открывался восхитительный вид на город. Все, кроме Быкова, сделали панорамные снимки. Не удержался от искушения даже профессор Балтер, недавно освоивший смартфон.

Поужинали скромно, уснули мгновенно, проснулись с трудом, плохо соображая, где и почему находятся. Сказывалась разница во времени, но Быков знал, что скоро все адаптируются. Сводив спутников на завтрак, он повез их в аэропорт.

Спустя четыре часа путешественники ступили на землю Брисбана, откуда автобус перебросил их в Харви-Бей. В этом приморском городке им предстояло найти яхту или рыбачью шхуну, чтобы доплыть до острова Фрейзер.

Наступил вечер, и Быков решил отложить посещение гавани на завтра. Однако профессор Балтер взбунтовался.

– Зачем ночевать здесь, когда можно сесть на паром и переправиться через пролив? Тут всего сорок километров. Каких-нибудь два часа, и мы на месте.

– Действительно, – поддержала деда Аня. – Не будем терять времени.

Роман промолчал, но было ясно, что он на ее стороне.

– Паромы ходят в основном утром, – пояснил Быков.

– Можем проверить, – предложил Балтер. – Лично я совсем не устал. – Он энергично переступил с ноги на ногу, давая понять, что полон сил и бодрости.

Но дело было не только в желании немедленно продолжить путешествие. Профессор не в первый раз оспаривал решения Быкова. Он принадлежал к числу людей, которые не любят подчиняться и используют любую возможность, чтобы пошатнуть авторитет командира, испытать его на прочность. Не для того, чтобы самим захватить власть. Из чувства противоречия.

Быков не мог допустить, чтобы в его маленькой команде начались разброд и шатания. Он посмотрел на Балтера и сказал:

– Михаил Иосифович, я тщательнейшим образом изучил маршрут и все просчитал. Давайте не будем менять планы.

– Почему ты полагаешь, что твои планы лучше или важнее прочих, Дима? – осведомился профессор с сухим смешком, похожим на кашель астматика.

Выпалив это, он горделиво взглянул на молодежь, которая, по его мнению, должна была восхищаться подобной независимостью и бескомпромиссностью.

Быков холодно улыбнулся:

– Иными словами, ваши планы лучше и важнее прочих, Михаил Иосифович?

– Позволь напомнить тебе одну вещь, Дмитрий, – ответил на это Балтер. – Наша задача найти и запечатлеть хотя бы одного буньипа. А в этом вопросе я, прости, гораздо компетентнее тебя. Следовательно, логичнее довериться моему опыту, а не твоему.

– Я здесь единственный, кто обладает некоторым опытом путешествий, – напомнил Быков.

Разговор был ему неприятен. Он предпочел бы не поднимать эту тему, но не собирался уходить от нее, раз уж она была затронута. Однако профессор Балтер, воодушевленный молчаливой поддержкой молодых спутников, сам лез на рожон.

– Сейчас не девятнадцатый век и даже не двадцатый, – заявил он. – Достаточно приобрести билеты, и нас доставят куда угодно. Поэтому предлагаю прекратить бессмысленную дискуссию и немедленно отправиться в порт. Уверен, паром нас там дожидается.

Внутренне страдая от категоричного тона дедушки, Аня попыталась перевести спор в шутливое русло.

– Буньипы тоже, – сказала она.

Пришло время развеять некоторые иллюзии касательно целей экспедиций. Прежде чем заговорить, Быков посмотрел на заходящее солнце. Оно опускалось справа налево. Здесь, в Южном полушарии, многие вещи происходили наоборот – down under, как говорится. Вверх тормашками. Примерно как в отношениях с Балтером, которые на родине были совсем иными.

– Лично я здесь не ради буньипов, – сказал Быков, переводя взгляд на спутников. – Я выполняю задание географического журнала. Мне поручено сделать серию фотографий природы острова Фрейзер. Молодой человек вызвался мне помогать, потому что хочет овладеть секретами мастерства. – Быков указал на смутившегося Романа. – Потом ко мне явился Михаил Иосифович и попросил взять его с собой. – Быков посмотрел на Балтера. – Я согласился. И даже не стал возражать против того, чтобы нашего профессора сопровождала внучка. – Пришел черед Ани выдержать его взгляд. – И вот мы здесь. Мне платят не за мифических буньипов, а за вполне конкретную работу.

– Но ты сам говорил, что снимки буньипов станут мировой сенсацией! – вскричал Балтер, покрасневший, как мальчишка, униженный в глазах сверстников.

– Могут стать, – уточнил Быков. – В чем я вовсе не уверен.

– Зачем же ты тогда…

Аня не дала профессору закончить.

– Оставь, дедушка, – негромко сказала она, глядя на Быкова. – Дмитрий Львович ввел нас в заблуждение. Он солгал. Из лучших побуждений. Все всегда лгут из самых лучших побуждений.

Худое лицо Балтера, вытянувшись, сделалось еще у́же.

– Выходит… – Он не договорил, осекшись.

Балтер тронул его за плечо.

– Предлагаю поставить на этом точку. Всем нужно отдохнуть.

– Я нахлебник, – горько произнес Балтер. – Дожил!

– Вздор. Вы мой помощник. Как и все остальные. – Быков улыбнулся. – Идем. Нас, если верить интернету, ждет отличный хостел. С бассейном и бесплатными манго на деревьях. И до пляжа всего сто метров.

Оставив вещи и поужинав в просторной столовой, они отправились на берег. Балтер шел поодаль, отстав от остальных шагов на десять. Аня немного его опережала, но то и дело оглядывалась. Роман, идущий сразу за Быковым, тоже оглядывался – на нее. Получалось, что они двигались вереницей, как военные. Быков возглавлял маленький отряд. Не то чтобы его прельщала роль командира, но коллективы без лидера не существуют в принципе. И, как говорится, кто платит, тот и заказывает музыку. Жестокая, но справедливая истина.

Пляж представлял собой широкую полосу серо-желтого цвета, вдоль которой росли густые акации. Купались в океане считаные единицы. Большинство просто прогуливались вдоль берега или забредали в воду по колено. Некоторые собирали ракушки, оставшиеся на песке после отлива. Какой-то подросток исследовал пляж с помощью прибора, смахивающего на миноискатель.

– Почему никто не плавает? – удивился Роман.

– Начитались ужасов про акул и крокодилов, – пояснил Быков.

– Крокодилы в океане не водятся, – авторитетно заявила Аня.

– Существуют морские крокодилы, – рассеянно произнес Балтер, думая о чем-то своем. – Crocodylus porosus, гребнистые крокодилы. Крупнейший экземпляр, который был пойман здесь, достигал в длину почти семи метров, а весил более тонны.

– Ого, ну и громадина! – восхитился Роман и, покосившись на Аню, начал раздеваться, давая понять, что лично ему никакие крокодилы – хоть морские, хоть пресноводные – не страшны. Кроме того, это был отличный повод похвастаться своим сложением – а природа в этом смысле парня не обидела.

Быков тоже разделся, не забывая втягивать живот. Их примеру последовала и Аня, у которой под одеждой оказался симпатичный белый купальник. Профессор остался караулить вещи. Был он задумчив и меланхоличен, как рыцарь печального образа. Когда, поплескавшись в волнах прибоя, все снова собрались на берегу, Быков счел нужным объясниться:

– Михаил Иосифович, не обижайтесь. Мои действия были продиктованы исключительно необходимостью. Знаете, почему мы не поплыли на остров сразу? Паром доставит нас туда, где собираются все туристы. А нам желательно попасть в места дикие, необжитые. Для этого завтра утром мы поищем судно, на котором обогнем остров и причалим к берегу с другой стороны. Я уверен, что буньипы, как и мы, стремятся к уединению. Согласны?

Балтер постоял немного с каменным лицом, потом неохотно кивнул.

– Почему вы сразу не сказали? – спросила Аня, вытирая короткие волосы полотенцем.

– Вы были не готовы выслушивать аргументы, – ответил Быков, торопясь спрятать рыхловатое тело под одеждой. – Назревал конфликт, и я его погасил.

– Несколько грубовато.

– Зато оперативно.

Обмен мнениями приподнял общее настроение. Когда они возвращались в хостел по пустынной вечерней улице, Роман решил поделиться с остальными своими соображениями.

– Если мы собираемся провести какое-то время на необитаемой части острова, может, стоит приобрести палатку и запастись продуктами?

– Я подумал об этом, – успокоил его Быков. – Продукты мы обязательно купим, а палатка нам не понадобится. Я хочу арендовать судно с каютами. День мы будем проводить на берегу, а ночью возвращаться на борт. Так удобнее. К тому же наличие судна позволит нам двигаться вдоль побережья.

– Жил отважный капитан, он объездил много стран… – пропела Аня.

Конечно, это была насмешка, но дружеская, и Быков засмеялся вместе со всеми.