Текст книги "Затерянные в джунглях"

Глава 7
У природы нет плохой погоды?

Ветер был таким сильным, что на открытых участках дороги машину покачивало и сносило к обочине.

– Может быть, отложить полет? – спросил Быков, хмурый, как сама погода.

– Ни в коем случае, – ответила Камила, сидевшая впереди, рядом со своим супермачо. – Все готово. Мы не можем начинать все заново.

– Прогноз погоды смотрели?

Камила и Виктор переглянулись.

– Конечно, – ответила она. – К вечеру погода ухудшится, но днем все стабильно. Не о чем беспокоиться.

Машина вильнула из стороны в сторону. Быков посмотрел на пальмы, сотрясаемые порывами ветра. Он подозревал, что спутники заметили его похмельное состояние, и не хотел лишний раз привлекать к себе внимание. Камила и Виктор были взрослыми людьми, а он, Быков, тоже был взрослым человеком, но ни черта не смыслил в воздухоплавании.

– Приготовься, Дима, – сказала Камила, обернувшись. – Подъезжаем.

Быков уже понял это по усиливающемуся реву за скалистыми утесами.

– Я видел Ниагарский водопад, – буркнул Быков. – Самый большой в мире.

– Самый распиаренный в мире, – поправил его Виктор, сидевший за рулем. – Игуасу на двадцать пять метров выше и почти в три раза шире. Ниагара на фоне здешнего водопада выглядит как струя воды из кухонного крана.

Нечто в этом роде Быков и подумал, когда увидел бурный поток, обрушивающийся с плоского плато в ущелье. Зрелище было поистине грандиозное. Оставалось лишь пожалеть Мануэля, который предпочел отсыпаться в отеле. С другой стороны, Быков был рад, что никто не мешал ему своей болтовней. Красотами природы лучше наслаждаться в тишине.

Правда, тишина вблизи Игуасу была невозможна. Потоки воды, растянувшиеся на несколько километров, падали со стометровой высоты с таким ужасающим грохотом, что приходилось кричать во весь голос, чтобы тебя услышали.

– Тысяча семьсот кубических метров воды в секунду! – надрывался «экскурсовод», придерживая за козырек бейсболку, которую норовил сорвать ветер. – На самом деле здесь двести семьдесят пять водопадов, а не один. Но приблизительно раз в сорок лет Игуасу полностью пересыхает. И тогда ущелье пустеет, а базальтовые уступы обнажаются.

Почему-то в этот момент Быков вспомнил британскую журналистку в белых джинсах. Чтобы избавиться от ненужных видений, следовало заняться делом.

– Я буду готовить аппаратуру, – крикнул он Камиле. – День пасмурный, фотосессия будет сложной.

– Готовь, – закивала Камила. – А мы займемся шаром.

Быкову показалось, что она отошла от него с явным облегчением. Насупившись, он стал измерять освещенность и выставлять диафрагму и выдержку. Пробные снимки дали ему возможность определить оптимальную глубину резкости по мере того, как воздушный шар будет удаляться на фоне белой стены водопада. Затем Быков занялся подборкой линз. Он никогда не пользовался универсальным объективом, поэтому подошел к делу ответственно, а когда отвлекся, заметил толпу людей, собравшихся на зеленой лужайке. Поверх их голов можно было рассмотреть крыши микроавтобуса и трейлера.

Приблизившись, Быков увидел, что в центре внимания находятся Камила и ее напарник, возящиеся с газовым баллоном. Желтое полотнище было уже расстелено на траве, рядом стояла пассажирская корзина, сплетенная, скорее всего, из ивовых прутьев. Довольно легкая, она покачивалась от порывов ветра.

Струя горящего газа, ударившая из баллона, зашипела как змея, заставив зрителей попятиться. Виктор и Камила растягивали горловину шара, не позволяя разогретому воздуху струиться мимо. Из-за ветра им приходилось напрягаться и широко расставлять ноги, как во время качки на судне. Быкову вспомнилось, что год или два назад, кажется, в Мюнхене внезапно налетевший ураган убил целую семью, поднявшуюся на воздушном шаре. На правах знакомого он приблизился к Камиле и прокричал:

– Ветер усиливается. Нельзя лететь.

– Что за паника, Дима? – последовал саркастический ответ. – Я тебя не узнаю́. Послушай, ты хорошо себя чувствуешь? Ты какой-то бледный…

– У меня есть фляжка прекрасного виски, – подмигнул Виктор. – Отличное средство от излишней… э-э-э… нерешительности.

Он перекрикивал шум водопада, и Быкову показалось, что все присутствующие стали свидетелями его унижения.

Отвернувшись, он отошел и с этой минуты наблюдал за подготовкой шара издали, насколько позволяло скопище зевак. Быков видел, как желтый купол, наполняясь газом, округляется, принимая шарообразную форму. Не укрылось от его взгляда и то обстоятельство, что добровольцы из толпы поспешно вбивают в землю дополнительные колья с капроновыми тросами. Полицейские, следящие за подготовкой к полету, ни во что не вмешивались. «А мне что, больше всех надо?» – сердито спросил себя Быков и стал вытаскивать из чехла штатив, который намеревался использовать в конце фотосессии, когда шар отнесет довольно далеко.

А его могло отнести не просто далеко – а очень далеко. К счастью, границы в этих местах были практически прозрачные, так что Камила и Виктор всегда смогут вернуться…

«Если с ними ничего не случится», – мрачно добавил голос в голове у Быкова.

Он посмотрел по сторонам. Над ним пролетел большущий пальмовый лист, похожий на воздушного змея. Деревья клонились к земле и вздрагивали. Высоко в небе парил кондор, которого постепенно относило на северо-запад. Задрав голову, Быков смотрел на птицу, но тут его отвлек хлопок по плечу. Обернувшись, он увидел перед собой ухмыляющегося Мануэля.

– Салют! – сказал перуанец. – Зачем плохо меня будить? Я твой гид. Должен быть вместе.

– Не хотелось тебя беспокоить, – пробормотал Быков. – И, знаешь, мне не нужен гид. Завтра утром я уезжаю. Может быть, даже сегодня вечером.

– Нет, – покачал головой Мануэль. – Так нельзя. Зачем я здесь тогда?

– Если ты не забыл, я тебе заплатил. И оплатил твой перелет.

– А дорога обратно?

«Вот влип! – мысленно обругал себя Быков. – Размазня! Не умею отказывать, и люди этим пользуются. И что я за человек такой? Нет, пора решительно с этим кончать! Отныне никакой благотворительности. И никаких пьянок».

– Я отправлю тебя в Лиму, Мануэль, – сказал Быков устало. – Самым дешевым рейсом.

– О’кей. Спасибо.

Благодарил Мануэль без обычной белозубой улыбки. Его глаза потемнели, сделавшись черными как угольки. Быков почувствовал инстинктивное желание утешить перуанца, сказав ему что-нибудь хорошее, но сдержался. Его постоянно подводила чрезмерная доброта. Делая щедрые жесты, Быков помогал другим, а себе вредил. Так больше не могло продолжаться.

– Бери треногу и пошли, – распорядился он. – Поможешь мне немного. Надо же как-то деньги отрабатывать.

Не сказав ни слова, Мануэль подхватил штатив, сумку и пошел за Быковым.

Шар уже был почти надут и тяжело покачивался в воздухе, удерживаемый растяжками. На желтом фоне отчетливо выделялась эмблема компании «Юнайтед уорлд пауэр», нарисованная в виде глобуса, рассеченного пополам желтым зигзагом молнии. Но Мануэль смотрел не на шар, а на женщину с чуточку полноватой, но вместе с тем изящной фигурой. Несмотря на то что она стояла спиной, а ее волосы были собраны в конский хвост, Быков тут же узнал в ней Морин Клайв.

Почувствовав на себе мужские взгляды, она обернулась и приветливо взмахнула рукой. Быков предпочел бы, чтобы англичанка этим и ограничилась, но она направилась к ним, сунув руки в карманы красной шуршащей ветровки. Джинсы на девушке были самые обычные, темно-синие, классические, но опять немного тесноватые. Увидев, куда уставился Мануэль, Быков толкнул его локтем.

– Как самочувствие, Дима? – спросила Морин, веселая и свежая, как будто провела вчерашний вечер в фитнес-клубе.

– Отлично, – бодро откликнулся он. – Познакомьтесь: это Мануэль, это Морин. А теперь, друг, неси штатив вон туда. – Быков указал пальцем. – Поскорее, пожалуйста. Сейчас начнется.

– Вы испанка? – спросил Мануэль у Морин. Его ноздри раздулись, как у призового жеребца.

– Я из Британии, – ответила она с улыбкой.

– Неужели? Но ваши волосы…

– У меня на родине не все рыжие, – перебила Мануэля Морин. – Это заблуждение.

– Я хорошо говорить английский, – похвастался перуанец.

– Да, я заметила.

– Мой родина Перу.

– Все это очень интересно, но нам нужно поторапливаться. – Быков властно развернул Мануэля за плечи и подтолкнул его в спину. – Иди, друг.

Ему совсем не понравилось, как посмотрела вслед перуанцу Морин. Зато самолюбию Быкова польстил взгляд, брошенный на него Камилой. Она увидела его в обществе красивой брюнетки и теперь часто посматривала в их сторону. Камила была хорошо видна Быкову, потому что находилась в корзине, приподнявшейся над землей. Виктор готовился присоединиться к австралийке. Он махнул рукой и что-то прокричал, сложив ладони рупором. Быков не расслышал ни слова, но понял, что взлет произойдет с минуты на минуту.

– Мне пора, – сказал он англичанке.

– Это и есть женщина, разбившая тебе сердце? – осведомилась Морин, перехватив взгляд Быкова.

– Да, – неохотно подтвердил он. – Я побежал, ладно? Они ждут, когда я буду готов.

Ветер подхватил конский хвост Морин и хлестнул ее по щеке. Придержав волосы, она кивнула:

– Беги, Дима. Потом поговорим.

Махнув Виктору и Камиле, Быков поспешил к Мануэлю, поджидавшему его с треногой возле ограждения. Ветер пытался задержать его, не позволяя перейти на бег, и, похоже, усиливался с каждой минутой. По небу неслись низкие серые тучи. Какая-то птица попыталась пролететь над лужайкой, но ее унесло прочь, словно клочок газеты.

Как только Быков с помощью знаков сообщил, что занял исходную позицию, желтый шар с синими логотипами взмыл в воздух. Он летел так стремительно, что проволок по траве мальчишку, не успевшего отпустить трос. Быков поспешно открыл объектив фотоаппарата. Воздушный шар находился уже метрах в пятидесяти и продолжал удаляться. Водопад бушевал под ним, клокоча и бурля до самого горизонта. Водяная пыль окутывала желтый купол и маленькую раскачивающуюся корзинку.

Быков успел сделать несколько неплохих снимков, а затем с шаром начало твориться что-то неладное. Вот он нырнул вниз, потом резко поднялся, закрутился штопором, помчался в сторону от водного каскада. Небо над ним было грифельным, косматым. Оттуда выдвинулось нечто вроде гигантского дымного пальца, пытающегося коснуться желтого шара, который успел уменьшиться до размеров воздушного шарика.

Стараясь не паниковать, Быков продолжал фотографировать, пока ветер не опрокинул его вместе со штативом. Быков поднял голову и едва увернулся от пластикового стула, прокатившегося от кафе до края площадки. Ударившись об ограждение, стул взмыл вверх, попал в воздушную струю и был унесен в сторону водопада.

Люди хватались друг за друга, за столбы и деревья, спеша убраться куда-нибудь с открытого места. Мануэль, побежавший в сторону кафе, был сбит с ног еще одним стулом. Но Быков смотрел не на него и не на остальную публику. Он пытался отыскать в сером небе желтое пятнышко или хотя бы точку.

И не находил.

Воздушный шар бесследно исчез.

Глава 8
Унесенные ветром

Ураган бушевал всю ночь. На юге Парагвая стихия унесла жизни трех человек, несколько десятков получили ранения и увечья. Сильный ветер срывал крыши со многих домов, швырял в людей вывесками, ставнями и ветвями деревьев. В провинции ураган потрепал почти тысячу жилых строений и пятьсот сровнял с землей. Более двух тысяч человек остались без крыши над головой. Были порваны линии электропередачи, повалены столбы и деревья. Но хуже всего было то, что ветром повредило вышки и антенны спутниковой связи. Дозвониться Камиле не удавалось. Она и Виктор как в воду канули.

На рассвете ветер начал утихать, а к девяти утра небо очистилось от туч и просияло солнечным светом. Улица, где стоял отель, отделалась сравнительно легко, но дальше Быков и Мануэль увидели поврежденные автомобили и деревья, лежащие поперек проезжей части. Город выглядел словно после бурной попойки.

– Спроси у кого-нибудь, как пройти в мэрию или муниципалитет, – распорядился Быков, когда они вышли на оживленную центральную улицу.

– Что ты там делать? – поинтересовался Мануэль.

– Нужно организовать поиски. Я собираюсь снарядить спасательную экспедицию.

– Поиски? Экспедиция?

– Да, а что тебя так удивляет?

– Ты представлять, сколько людей пропадать каждый год? Кто хочет искать еще два иностранца?

– Не говори ерунды, – строго произнес Быков, стараясь не подавать виду, что скептицизм спутника посеял в его душе семена сомнений. – Конечно, нам помогут. Пропали люди. То, что они иностранцы, наш козырь. Власти нам не откажут – побоятся огласки.

В одном Быков оказался прав: местные власти действительно не захотели огласки.

Визитеров принял чиновник средней руки – смуглый, с зализанными волосами и как бы весь намасленный человечек, носивший великоватый ему темно-синий костюм в тонкую полоску, белую рубашку и слишком туго завязанный галстук. Этот человек внимательно, не перебивая, выслушал все, что сказал ему Мануэль от лица Быкова, потом вдруг поднялся с кресла и разразился гневной тирадой – брызгая слюной, срываясь на визгливый фальцет, ударяя кулаком по столу. По окончании монолога чиновник направил на Быкова указательный палец, как будто целясь в него из воображаемого пистолета.

– Он угрожает мне расстрелом? – спросил Быков, глядя в глаза чиновнику.

– Нет, – ответил Мануэль. – Просто требует, чтобы ты немедленно убирался вон.

– На каком основании?

– На том основании, что иначе тебя арестовать.

– За что? – удивился Быков, не отводя взгляда от чиновника, кабинет которого был украшен портретом парагвайского президента.

– Сеньор Аугусто Бастос сказал, что полет на воздушный шар не был согласован с властью, – пояснил Мануэль, заискивающе улыбаясь хозяину кабинета. – Таким образом, твои друзья, Дима́, есть нарушители закона. Если ты не их сообщник, лучше уходи. Иначе тюрьма.

– Переведи сеньору, что я могу обратиться в консульство, – сказал Быков, усы которого воинственно встопорщились.

– Лучше не надо, Дима́…

– Делай, что я говорю!

Мануэль подчинился. Аугусто Бастос упал в кресло, сотрясаясь от хохота. Как бы превозмогая себя, он что-то произнес.

– Он говорит, что все консульства и посольства охранять полиция Парагвая, – перевел Мануэль. – С эта минута нас туда близко не подпустить.

В подтверждение своих слов сеньор Бастос взял телефонную трубку и, дождавшись ответа, отдал какие-то распоряжения. Затем снова прицелился в Быкова своим маленьким указательным пальцем.

Пришлось покинуть негостеприимный кабинет. В коридоре Быков предложил Мануэлю обратиться к чиновнику рангом повыше, но перуанец схватил его за рукав и потащил к выходу, испуганно приговаривая:

– Нельзя, нельзя. Нужно уходить. Ты не знать тюрьма здесь!

– А ты знаешь? – буркнул Быков, неохотно подчиняясь.

– Я – да, – подтвердил Мануэль. – Это ад.

Узнать, когда и при каких обстоятельствах перуанец побывал в местной тюрьме, Быкову не пришлось. Его внимание привлек знакомый голос. Повернув голову, он увидел Морин Клайв, спешащую к нему от такси. Джинсы и футболку она сменила на свободный брючный костюм оливкового цвета, волосы повязала голубой лентой.

Они поздоровались, причем Мануэль схватил руку англичанки и галантно, как ему представлялось, поцеловал ее. Его ноздри опять раздулись. Морин присмотрелась к нему внимательнее, приподняв бровь.

– Как ты здесь оказалась? – спросил Быков.

– Ездила в торговый центр. – В подтверждение своих слов Морин подняла фирменный пакет с покупками. – Увидела вас из такси и попросила остановить. Как дела с унесенными ветром? Что-нибудь уже известно? Где они?

– Lost, – ответил Мануэль, обрадовавшись возможности продемонстрировать свои лингвистические способности. – Потеряны.

– Что говорят в мэрии? – Морин указала взглядом на здание, откуда вышли приятели. – Поиски уже начались?

– Нет. – Быков печально покачал курчавой головой. – Нас выставили. Грозят отдать под суд за причастность к несанкционированному полету.

Англичанка нахмурилась.

– Полет не был согласован с официальными инстанциями? Плохо. И как теперь быть?

– Нужно ждать, – сказал Мануэль. – И молиться.

– Ждать я не собираюсь, – отрезал Быков.

– Ты хочешь вести поиски самостоятельно? – догадалась Морин.

– Совершенно верно.

– Но где? Здесь же сплошные джунгли и горы!

– Могу предположить, что шар не покинул пределов Парагвая, – сказал Быков. – Его унесло ураганом в ту сторону. – Он махнул рукой на северо-запад. – Туда я и отправлюсь.

– Когда? – быстро спросила Морин.

– Как только куплю все необходимое.

– В ту сторону не пройти, – вставил Мануэль. – Лес, болото, лес, болото. Мало города́ и селения. Нет дорог.

– Проеду, сколько получится, – сказал Быков. – Потом пойду пешком. Буду расспрашивать местных жителей. Воздушный шар яркий, его должны были заметить.

– Ты не пробовал им позвонить? – поинтересовалась Морин.

– Абонент вне зоны доступа. Нет связи.

Они стояли под палящим солнцем, отбрасывая одинаково короткие тени. Мимо шли люди, ехали машины. Об урагане уже все забыли. Судьба пропавших воздухоплавателей никого не волновала.

– Мне пора, – сказал Быков, досадливо кусая ус. – Извини, Морин, я спешу.

– Я тоже, – заявила она, и взгляд ее был прямым и острым как клинок. – Дима, я еду с тобой. Это подарок судьбы. Путешествие позволит мне собрать материал для книги.

Она имела в виду свой роман об Адаме и Еве. Чаще всего люди пускаются в совместные предприятия, преследуя личные, очень разные цели. Быков понимал мотивы Морин Клайв и не осуждал ее за отсутствие гуманитарной мотивации. Его беспокоил не эгоизм англичанки. Быков пытался сообразить: будет она в пути обузой или полезной соратницей.

– Ты возьмешь меня? – поторопила его Морин с ответом.

– Мы не возражать, – неожиданно включился Мануэль. – Я ехать с тобой, амиго, – добавил он, заискивающе глядя на Быкова. – Без платы. Я хотеть спасти твои друзья.

– Но…

Не дав Быкову договорить, Морин воскликнула:

– Отлично! Тогда у нас будет настоящая команда! Вместе мы не пропадем и обязательно отыщем шар.

– Я еще не решил! – сердито произнес Быков.

– Один ты далеко не ходить, – сказал Мануэль.

– Тебе обязательно нужны помощники, – поддержала перуанца Морин.

Оба они выжидательно смотрели на Быкова, стоящего между ними. Он подергал себя за кудри, вздохнул и махнул рукой:

– Ладно, сдаюсь. Но вы будете меня во всем слушаться.

– Конечно, Дима. – Англичанка поймала его руку и многозначительно сжала ее. – Руководи мной. Я не возражаю.

– Ты главный, – подвел черту Мануэль. – Ты наш босс, о’кей. Но мои советы тоже нужно слушать. Есть один важный, очень важный вещь, который нужно сделать немедленно.

Быков вопросительно взглянул на него:

– О чем ты говоришь?

– Вы должны снять деньги с карт, – пояснил Мануэль. – Много денег. В джунгли нет банкомат. А без деньги нет дорога.

Это было резонное замечание.

– Хорошо, – согласился Быков и замялся.

Морин поняла причину его замешательства.

– У меня нет недостатка в средствах, – сказала она. – Я сниму три… нет, даже пять тысяч фунтов.

– Нужны доллары, – быстро произнес Мануэль. – Здесь никто не знать pounds.

На том и порешили. Скреплять тройственный союз рукопожатиями не стали. Договорились, кто что купит, и расстались. Не хотелось терять зря ни минуты. Время и так было упущено.

Глава 9
Там, по нехоженым дорожкам…

Дорога медленно поднималась в гору, петляя между утесами. В кабине пикапа поместились только трое, поэтому Быков ехал в кузове – вместе с каким-то стареньким двигателем, норовившим придавить его к борту. Быкову не нравилось, что Мануэль остался рядом с Морин, однако врожденное чувство такта не позволило ему первому залезть в кабину. Вместо него это сделал Мануэль.

Почему-то Быков всегда старался уступать другим, а вот ему не уступал никто.

Пикап они поймали, когда голосовали на шоссе возле маленькой деревушки, куда добрались обычным автобусом – битком набитым, голосящим, кудахчущим, блеющим, пахнущим на все лады. Из автобуса вскоре пришлось выйти, потому что он поворачивал на восток, а путешественникам нужно было идти в противоположном направлении. Находясь в деревне, они опросили местных жителей и, к неописуемому восторгу Быкова, узнали, что воздушный шар пролетал здесь позавчера.

– Быстро как пуля, – пояснил юноша с реденькой бородкой и показал рукой, как это, по его мнению, выглядело.

Курс Быков определил правильно: двигаться нужно было на северо-запад. Вот они и двигались – двое в кабине, вместе с молчаливым водителем-индейцем, и один в грязном кузове, среди рюкзаков, ржавых железок и клеток, перепачканных птичьим пометом.

Быков флегматично рассматривал предгорья и думал о том, как странно устроен человек. За несколько дней он успел так привыкнуть к местным пейзажам, что уже не ощущал себя гостем далекой незнакомой страны. Америка перестала быть для него терра инкогнита. Понятно, что такое впечатление было ошибочным, но убедиться в этом Быкову еще только предстояло.

Пока Быков размышлял об этом, ему в бок ткнулся покатившийся рюкзак, и мысли перескочили на снаряжение. Все ли он предусмотрел, когда собирался в поход? Хватит ли им еды и, главное, воды? Морин купила опреснительные таблетки, но Быков никогда ими не пользовался и понятия не имел, способны ли они превратить болотную воду в питьевую. Насколько прочна дешевая трехместная палатка? Не совершил ли он роковую ошибку, сэкономив на охотничьем ружье?

Вопросов было так много, что они напоминали рой надоедливой мошкары, кружащейся ночью вокруг лампы. Загипнотизированный насекомыми, Быков клюнул носом раз, другой и провалился в сон.

Спутники привели его в чувство, когда пикап доехал до городка Сан-Эстанислао, где они намеревались расспросить жителей и принять решение, как быть дальше. Вот когда Мануэль пригодился по-настоящему. Английский язык был в этой провинции не в ходу, говорили здесь на испанском и на гуарани, перенятом у индейцев.

Оставив вещи в таверне, трое путешественников отправились на прогулку по узким улочкам. Солнце медленно клонилось к горизонту. Мануэль часто останавливался, чтобы поболтать с морщинистыми мужчинами в соломенных шляпах и женщинами, зачастую босоногими и одетыми так пестро и ярко, что рябило в глазах. Были они смуглые, белозубые, с густыми волосами, но совершенно некрасивые с точки зрения Быкова. Здесь нередко можно было встретить женщину с трубкой во рту или мужчину с косой до середины спины. Увы, ни те ни другие не видели воздушного шара.

Не унывая, Мануэль привел спутников в район местных богачей, где над красными черепичными крышами высились зеленые султаны пальм. Возле колокольни на пустынной, выбеленной солнцем площади он встретил какого-то чумазого мальца в набедренной повязке вместо штанов, дал ему несколько монет и вернулся бодрой походкой, с торжествующим выражением лица.

– Есть! – воскликнул Мануэль. – Чико видеть желтый баллон. Лететь туда. – Мануэль показал взмахом руки. – Очень быстро лететь. Сильный ветер. Разрушить почти все хижины вокруг.

– Это уже кое-что! – оживился Быков.

Он развернул карту и озадаченно поскреб затылок. Обе дороги, пролегавшие через Сан-Эстанислао, расходились здесь в разные стороны, огибая труднопроходимые джунгли, болота и обширное плато.

– Кажется, придется идти напрямик, – пробормотал он.

– Так ли это необходимо? – возразила Морин. – Мы можем доехать сюда, – она показала на карте, – а потом углубиться в джунгли. Так будет на пятьдесят миль короче.

– Пожалуй, – согласился Быков.

– Нет, нет, – вмешался Мануэль. – Мы терять след. Нужно идти прямо. В лесах есть деревни, там будем спрашивать. Иначе как слепые. – Он закрыл глаза и показал, как пробирается куда-то на ощупь. – Нехорошо, неправильно. – Перуанец открыл глаза и посмотрел поочередно на Морин и Быкова. – Не бойтесь джунгли. Я буду проводник.

Посовещавшись немного, они согласились с доводами перуанца. Оставалось поужинать, переночевать в гостинице и отправиться в путь с наступлением утра.

Сказано – сделано. Как следует выспавшись в гамаках, трое путешественников обильно позавтракали кукурузными лепешками с кофе и покинули город.

Они попали в лес по узкой тропинке, пролегающей через чайную плантацию. Все время, пока путешественники шли гуськом с поклажей на спинах, за ними пристально следил сторож, удерживающий на веревке злобного пса.

– Он думает, что мы позаримся на его чай? – возмутилась Морин.

– Он так не думает, – успокоил ее Мануэль. – Но так думает его собака.

Перуанец то и дело пропускал англичанку вперед, пока Быков не отвел его в сторонку и не шепнул:

– Хватит пялиться на ее зад, Мануэль. Если я не ошибаюсь, ты вызвался быть гидом. Оставь замашки донжуана. Мы не на увеселительной прогулке.

Глаза перуанца сделались печальными, как у оленя, получившего смертельную рану в сердце.

– Как ты можешь говорить такое! – воскликнул он, прижимая руки к груди. – Я здесь, потому что мы друзья, Дима́.

– Ди́ма, – раздраженно поправил его Быков. – С ударением на первом слоге.

– Я так и говорю, – обиженно сказал Мануэль.

– Нет, не так. И запомни, пожалуйста, о чем я тебя попросил. Когда вернемся, можешь хоть жениться на Морин. Но здесь будь любезен вести себя как джентльмен.

– Мои предки быть испанские идальго, – горделиво ответил Мануэль. – Меня не надо учить хорошие манеры.

К его чести следует сказать, что с этого момента он перестал пялиться на англичанку с видом волка, заметившего овечку. В глубине души Быков корил себя за то, что обошелся с приятелем жестковато, но умом понимал, что поступил правильно. Не хватало еще, чтобы где-нибудь посреди лесной чащи в их маленьком коллективе вспыхнул конфликт!

Лес был буен, дик и прекрасен. Почти все стволы от корней до самой макушки были опутаны вьющимися растениями. Лианы свисали с ветвей, подобно удавам. В листве мелькали пестро окрашенные птицы. Здесь было столько оттенков зеленого, что живописец сошел бы с ума, подбирая краски. Среди этой зелени мелькал то какой-нибудь белый ствол, похожий на обглоданную кость динозавра, то яркий цветок, то черный скелет дерева, сгнившего в вертикальном положении, потому что соседи не позволили ему упасть.

Морин восхищали стайки голубоватых и желтоватых попугайчиков, с писком пролетавших у них над головами. А один здоровенный попугай, малиново-изумрудный, перепугал ее до икоты, хрипло закричав прямо на ухо.

Вскоре тропа, по которой двигались путники, затерялась среди растительности, и Мануэль вооружился одним из двух мачете, приобретенных в городе. Сменяя его, Быков смотрел под ноги, чтобы не наступить на змею или полуметровую ящерицу, медитирующую на ковре из прелых листьев.

Все порядком устали, когда пришло время останавливаться на ночлег. Мануэль нашел для лагеря небольшую поляну, где можно было разбить палатку.

– Здесь есть какой-нибудь ручей? – жалобно спросила Морин, осматривая свою пропитанную по́том майку.

– Вода проблема. – Мануэль развел руками.

– Представляю, какой запах будет стоять в палатке!

– Придется потерпеть, – сказал Быков извиняющимся тоном.

От джунглей поднимались влажные испарения. Западный склон неба полыхал фантастическими переливами. Цикады и древесные лягушки соревновались друг с другом, чей хор звучит громче, слаженней. Вечерний воздух вибрировал и звенел от их переклички.

Услышав неподалеку грозный хриплый рев, Быков схватился за мачете и спросил, не ягуар ли это.

– Это обезьяна, – успокоил его Мануэль. – Сидеть дерево и кричать всю ночь.

– Почему бы нам не развести костер? – поежилась Морин.

Мужчины натаскали веток, добрая половина которых рассыпалась от сырости, и с горем пополам развели огонь.

– Это хорошо, что дым, – авторитетно рассуждал Мануэль, хлебая бульон из кубиков. – Отгонять москиты, отгонять комары. Когда кусать – лихорадка.

– У нас есть таблетки хинина, – сказал Быков.

– Хинин не всегда помогать.

И Мануэль, нещадно коверкая английский язык, принялся рассказывать поучительные истории о малярийных комарах. От них он перешел к большим муравьям, которые яростно нападают в джунглях на неосторожных путников. По словам перуанца, эти твари были настолько сообразительны, что перегрызали крепления гамака, после чего целым полчищем набрасывались на упавшего человека. А еще муравьи способны сводить с ума своими укусами. Спасения от них нет, как и от диких пчел, жалящих до смерти.

Морин слушала с разинутым ртом, а Быков относился к этим россказням скептически. Особенно после того, как Мануэль поведал историю своего героического сражения с гигантскими, величиной с кошку, волосатыми пауками.

– Таких пауков не бывает, – усмехнулся Быков.

– Я сам видеть! – запальчиво возразил Мануэль. – Свои глаза!

– У нас говорят: у страха глаза велики.

– Я никого не бояться. Я знать джунгли.

– Как Тарзан, – подсказала Морин.

Мануэль подозрительно уставился на нее. Она не улыбалась. Он пожал плечами и выпятил грудь. Морин и Быков обменялись быстрыми взглядами и полезли в палатку, чтобы не рассмеяться Мануэлю в лицо.

Утром им стало не до смеха.