Текст книги "Возвращение в затонувший город. Осколки Атлантиды"

Глава третья
В подводном мире

1

Дальнейшее происходило столь сумбурно, что Быков и сам не заметил, как очутился в катере, спущенном на воду. Посовещавшись, мужчины решили, что состязаться лучше в открытом море, подальше от глаз профессора, который мог запретить подвергать свои жизни ненужному риску. Одна Алиса была против, настаивая на том, чтобы Карлос с Быковым отказались от глупой затеи. В какой-то момент она даже была готова нажаловаться деду, но ее удержали.

– Послушай, – сказал Быков, отведя ее в сторонку, – это мужское дело. Мы не разойдемся иначе. Или я докажу, что могу, или Карлос ни во что не будет меня ставить. А вслед за ним – и остальные. И как я буду управлять ими?

– Это опасно, – обеспокоенно посмотрела на него Алиса. – И не умно, – добавила.

– Мужчинам приходится рисковать время от времени. Вопреки здравому смыслу.

– Но ты обещаешь не нырять так глубоко, что потом не сможешь…

Она умолкла, прикусив губу.

– Я буду предельно осторожен, – пообещал Быков.

Он понятия не имел, как это будет выглядеть на практике, поэтому ложь далась ему легко.

– Хорошо, – вздохнула Алиса. – Но я поплыву вместе с вами.

– Ты видела размеры катера?

– Ничего, поместимся как-нибудь.

Решив не спорить, Быков отправился к Заводюку и предупредил, что намерен совершить пару пробных погружений.

– Но не с борта, – предупредил он. – Мы поплывем на катере.

– Зачем такие сложности? – удивился профессор.

– Команда должна быть готова ко всему, – отчеканил Быков.

Получилось убедительно, и теперь они мчались по океану, пересчитывая днищем невысокие, пологие валы, катящиеся с севера на юг. Для выявления победителя предстоящего поединка решили воспользоваться тросом, опущенным в воду. Первый ныряльщик погружается, сколько хватит воздуха и сил, закрепляет карабин и всплывает. Задача соперника – снять чужой карабин с троса и оставить свой, если получится. Чтобы не перепутать, Быков и Карлос навесили на свои карабины по вымпелу разных цветов. Оставалось только удалиться от «Ветра Фортуны» на расстояние, не позволяющее следить в бинокль за происходящим на катере.

За штурвалом стоял Быков, уже раздевшийся до широких плавок, напоминающих покроем боксерские трусы. Ярко-красные, они трепетали на ветру, словно знамя.

Карлос пока что оставался в джинсах, но торс успел обнажить, явно гордясь своим загорелым, мускулистым телом со впалым животом и голой грудью. Быков был намного бледнее, массивнее и округлее, хотя, доведись им сойтись в рукопашной, победа, вне всякого сомнения, осталась бы за ним. Он одолел бы соперника за счет массы и физической силы. Однако подводный турнир требовал совершенно иных качеств, поэтому не удивительно, что Быков переживал, как ни старался скрыть это от спутников.

Теперь, когда азарт и дух соперничества угасли на встречном, охлаждающем ветру, он жалел о своем решении. Его шансы на победу были сомнительны, если не сказать мизерны. Как мог он, сорокалетний мужчина, бросивший курить всего пару лет назад, соперничать с молодым аборигеном, имевшим опыт собирания раковин и привычным к глубине? Значит, поражение неминуемо. На глазах у зрителей. В присутствии любимой девушки. Нелегко будет пережить этот позор. Но еще хуже сдаться без боя. Вот почему Быков молчал.

– Может, хватит, босс? – иронично спросил Карлос, перекрикивая рычание двигателя. – Останавливай лодку. Будем нырять здесь.

Быков оглянулся на судно, уменьшившееся до размеров пуговицы.

– Еще пару миль, – решил он.

Как будто отсрочка ему что-то давала.

Карлос явно собирался съязвить по этому поводу, но ему помешала призывная мелодия, сыгранная мобильником Дмитрия.

Передав управление Алисе, он ответил на звонок.

– Да, – сказал он в трубку и бросил в сторону: – Прямо.

– Что значит «прямо»? – спросил недоумевающий голос матери.

– Я не тебе, мама. Здравствуй.

– Здравствуй, Димочка. Что там у тебя за шум? Ты едешь?

– Да, еду, – ответил Быков. – Вернее, плыву.

– Бревна по курсу, – выкрикнула Алиса, стоящая за штурвалом. – Или бочки. Много.

Матросы вытянули шеи и приложили ладони ребром ко лбу, чтобы лучше видеть в ярком солнечном свете.

– Куда? – спросила мать по телефону.

Ее звали Лия Артамоновна. После смерти отца Быков долго жил с ней, являясь в какой-то мере маминым сынком. Путешествия и приключения, выпавшие на его долю, не сумели разорвать эту обоюдную зависимость. Он очень любил мать, дорожил ее мнением и меньше всего на свете хотел огорчать ее.

– Тут неподалеку, – быстро проговорил он. – Я потом перезвоню.

– Дима…

– Потом, потом.

Выключив мобильник, Быков собрался перехватить штурвал из неуверенных рук Алисы, которой сейчас пришлось бы лавировать между черными предметами, заполняющими все пространство впереди. Матросы что-то кричали наперебой, указывая на них, но шум мотора мешал разобрать, что именно. Тесня плечом Алису, Быков взялся за штурвал. На беду, одновременно с ним то же самое стал делать Карлос.

Катер рыскнул влево, потом вправо, налетел на препятствие и взмыл в воздух. Все, кроме Быкова и Карлоса, державшихся за рулевое колесо, дружно повалились назад.

– Киты, киты! – истошно завопил кто-то.

«Кашалоты», – мысленно поправил Быков, успевший увидеть чудовищную квадратную голову, высунувшуюся прямо по курсу.

Катер, завершающий вынужденный прыжок, летел прямо на нее.

2

Кашалоты несколько уступают по размерам самым крупным породам китов, но значительно превосходят их агрессивностью и неукротимой мощью. Самцы, достигающие в длину двадцати метров и могущие соперничать весом с груженым товарным вагоном, нередко переворачивают рыболовецкие шхуны и способны нанести ощутимые повреждения даже большим китобойным судам. Атакуя, они таранят противника огромной головой, которая составляет примерно треть тела. Свои редкие, но большие зубы они при этом в ход не пускают, потому что пасть кашалота расположена в нижней части головы и не оснащена достаточно сильной нижней челюстью.

Иными словами, человек для этого морского монстра все равно что младенец для быка. Сомнет и не заметит.

Последняя мысль пронеслась в мозгу Быкова за мгновение до того, как нос катера врезался в голову, торчащую из воды.

Исправить ничего было нельзя. Если бы Дмитрию не захотелось отплыть как можно дальше от «Фортуны»… Если бы не позвонила мать… Если бы они с Карлосом не помешали друг другу…

Положение мореплавателей было крайне незавидным. Еще до рокового столкновения они задели спину кашалота, которому это явно пришлось не по вкусу. И теперь, врезавшись в другого, они не имели возможности выбраться из окружающего их нагромождения туш, цветом и фактурой напоминающих мокрый чернослив.

Грох!

Катер опасно накренился, едва не стряхнув седоков в кипящую от быстрого движения воду. Вцепившийся в штурвал Карлос взбрыкнул в воздухе ногами. Остальные хватались за что попало, за исключением Быкова, рискнувшего перепрыгнуть поближе к Алисе, чтобы удержать ее в случае чего.

Катер выровнялся, осел на корму, беспорядочно закачался из стороны в сторону, словно игрушечный кораблик, подхваченный водоворотом. Без страха, но с каким-то отстраненным изумлением, будто зачарованный, Быков увидел огромную, как дом, голову, высунувшуюся из пучины. Прямо на него смотрел похожий на черный мяч глаз, расположенный у самого края захлопнутой пасти.

Все, находящиеся в катере, одновременно закричали, каждый свое. Быков зачем-то звал Алису, хотя она находилась совсем рядом, обхваченная его рукой. Она кричала: «Папа!», другие – еще что-то, кто-то попросту ругался.

Потом хор человеческих голосов был перекрыт ревом, который мог бы издать исполинский бык. Это было так жутко, что кровь стыла в жилах.

Насладившись растерянностью обидчиков, кашалот скрылся из виду, но передышка была недолгой. Быков почувствовал, как днище уходит из-под ног. Кашалот не просто боднул катер снизу, а подбросил его на пятиметровую высоту. Оттуда удалось увидеть скопище одинаковых блестящих черных тел, сбившихся в кучу.

«Неужели это последнее, что я вижу? – мелькнуло в голове у Быкова. – Стая кашалотов. Как глупо».

На этот раз катер не просто обрушился в море, а перевернулся. Мужчины и девушка, находившиеся в нем, посыпались в воду, как горох. Быков с Алисой устремились в одну сторону, Джим и Мануэль – в другую. Карлос пока оставался под опрокинутым вверх дном корпусом, но причин беспокоиться за него не было. Такому опытному пловцу ничего не стоило вынырнуть из-под катера и подняться на поверхность.

Быкова волновала Алиса, и только она. Едва выбравшись из тени катера, она хотела всплыть, однако делать этого было нельзя. Кашалот опять мчался в их сторону, явно намереваясь повторить маневр. Но таранить он собирался не крохотные человеческие фигурки, барахтающиеся в море, а катер, являвшийся для него более достойным противником. Понимая это, Быков стал тянуть Алису за собой, торопясь убраться из опасного места.

Сначала она пыталась импульсивно сопротивляться, но вскоре поняла замысел спутника и послушно заработала ногами, плывя в нужном направлении.

И все было бы хорошо, если бы кашалота это тоже устроило. Но нет, вместо того чтобы атаковать катер, он совершил крутой поворот и поплыл прямо на людей. Эти мгновения показались им вечностью.

На ходу кашалот издавал звуки, напоминающие то протяжные скрипы несмазанных петель, то стрекотание швейной машинки. Ему вторили соплеменники, вразнобой трещащие, щелкающие и постанывающие, словно от нетерпения. К этому примешивалось шипение воды, заполняющей стальной корпус, и бурление воздушных пузырей.

«Как ошибаются те, кто считает, что на глубине царит вечное безмолвие, – подумалось Быкову. – Здесь бывает довольно шумно. Только я уже никому об этом не расскажу».

Квадратное черное рыло медленно приблизилось вплотную. Быков и Алиса, находящиеся на пятиметровой глубине, ощутили, как их качнула надвигающаяся волна. Они бы и рады соблюдать полную неподвижность, чтобы не раздражать чудовище, однако законы физики работали против них, выталкивая на поверхность.

Кашалот повернулся набок, разглядывая своих жертв одним глазом и приоткрыв зубастую пасть.

«Только бы не отхватил ноги, – тоскливо подумал Быков. – Лучше погибнуть сразу, чем остаться калекой».

Голова Дмитрия пробкой выскочила наружу рядом с головой Алисы, глаза которой были залеплены мокрой челкой. Вот и хорошо. Не успеет ничего увидеть…

Шли секунды, а ничего не происходило, если не считать небольшого круговорота, образовавшегося на месте затонувшего катера. По другую сторону от него торчали головы двух матросов, на которых тоже никто не спешил нападать.

Но где же третий?

Карлос.

Его не было видно.

3

Набрав полную грудь воздуха, Быков нырнул. Кашалотов и след простыл. Только белый корпус катера уходил вниз, медленно и торжественно погружаясь в синюю мглу. Из стального корпуса, наполнившегося водой, вырывались пузыри, образующие серебристые цепочки, протянутые до самой поверхности. Они, эти призрачные цепи, не были способны удержать катер.

Карлос. Куда он подевался?

Быков перевернулся вниз головой и, размашисто разгребая воду обеими руками, устремился за тонущей посудиной. Когда она перевернулась, Карлос находился под ней. Должно быть, он там и остался, потому что больше деваться ему было некуда.

Разве что его кашалот проглотил…

Мысль показалась наивной, как библейская легенда про Иова, попавшего в чрево кита, поэтому была сразу отброшена. Разумнее всего было предположить, что парень оглушен или же застрял под днищем. Оставалось лишь догнать катер и вытащить оттуда Карлоса. Если кашалоты действительно оставили людей в покое, то сделать это будет несложно. Катер погружался достаточно медленно и находился пока что примерно на десятиметровой глубине.

Правда, продолжая грести, Быков обнаружил, что нырять без акваланга и ласт намного труднее. Вспомнив свой спор с Карлосом, он мысленно назвал себя самоуверенным болваном. Уже сейчас, опустившись совсем неглубоко, приходилось прилагать все силы, чтобы преодолевать сопротивление воды, становящейся все более плотной и упругой. Каким образом Быков собирался бить рекорды, не имея соответствующего опыта? Только столкновение с кашалотами спасло его от позора. Если бы не крушение, он попросту стал бы посмешищем в глазах матросов и, что хуже всего, в Алисиных глазах тоже.

Прилив злости помогал не сбавлять темп, хотя в какой-то момент Быкову показалось, что больше он не способен опуститься ни на метр ниже. Давление объяло его, подобно гигантской ладони, сжимающейся все сильнее. Голова налилась свинцом, глаза приходилось щурить, чтобы ненароком не выскочили из орбит. Катер опускался по-прежнему неспешно, но и Быков плыл не намного быстрее. Ухватиться за корпус удалось лишь на глубине около двадцати метров.

Процесс погружения значительно упростился, но, чем ниже опускался Быков, тем выше ему предстояло подниматься потом, уже из последних сил и с израсходованным запасом воздуха. В груди уже началось жжение, предупреждающее, что легким не хватает кислорода. Подтянувшись, Быков поднырнул под корпус.

К его огромному облегчению, Карлос был жив. Об этом свидетельствовали его отчаянные попытки вырваться из плена, в который он попал.

При виде Быкова парень призывно замычал и задергался, показывая, что его держит. Оказалось, что при падении он неудачно зацепился поясом джинсов за рычаг управления двигателем. Рычаг, снабженный круглым набалдашничком, воткнулся в петлю легко, а обратно не вытаскивался. Поскольку ловушка находилась за спиной Карлоса, ему не удавалось ни порвать ткань руками, заведенными за спину, ни выпихнуть шарик обратно. Снять джинсы он тоже не мог, потому что они были слишком узкие и, намокнув, облепили ноги плотно, как вторая кожа.

В другой ситуации положение пленника могло бы показаться комичным, но не теперь, когда он сам и его спаситель находились на тридцать метров ниже уровня моря.

Действовать под катером было чертовски неудобно, но Быков старался не думать о том, что опускающийся корпус может стать гробовой крышкой для обоих. Подав ободряющий знак, он заставил Карлоса согнуться и попытался выдернуть набалдашник. Первая и вторая попытки оказались неудачными, тогда, не мудрствуя лукаво, Быков извернулся, уперся ногами в днище и попросту выломал коварный рычаг.

Как только Карлос освободился, они оба, не теряя ни доли секунды, выскользнули из-под корпуса и устремились к свету, помогая себе руками, ногами и даже извиваниями тел. Воздуха отчаянно не хватало. Каждый из последних метров водной толщи мог стать последним, и все же океану было не суждено поглотить двух мужчин, успевших выскочить на поверхность, прежде чем погибнуть от удушья.

Их появление вызвало радостные крики матросов и Алисы, плававших на месте крушения. Беспорядочно загребая руками, она поспешила к Быкову.

– Дима! Все хорошо? Господи, как же я испугалась!

– Все, все, – пробормотал он, позволив ей схватиться за свои плечи. – Сейчас отдышимся и поплывем. – Он повернул голову. – Карлос, ты как? Помощь нужна?

– Нет, – мотнул головой матрос. Глаза его были красными от полопавшихся сосудов.

– Тогда вперед, – скомандовал Быков. – Держимся рядом. Алиса, не отставай.

– До корабля миль шесть, – предупредил Джим, переворачиваясь набок. – Из воды его пока не видно, но я направление помню. Будем ориентироваться по солнцу.

– Шесть миль? – переспросила Алиса. – Ого! Никогда не плавала на такие дистанции.

– Часа два с половиной уйдет, – прикинул Быков.

– Может, на корабле нас хватятся и спустят шлюпку на воду? – предположил кто-то за его спиной.

– Вряд ли, – ответил он, окончательно отдышавшись. – Мы же тренироваться поплыли. До темноты тревоги никто не поднимет. Придется выбираться самим.

– Будем отдыхать на воде, – сказал Мануэль. – Если кого судорога схватит, кричите. Я умею снимать.

– Массажем? – догадалась Алиса.

– Зубами, – был ответ.

– Тогда лучше судорога.

– Ты просто не знаешь, что это такое.

– Хватит о судорогах! – прикрикнул Джим. – Не поминай дьявола, не то накличешь.

Некоторое время плыли молча, сосредоточенно, экономя силы и размеренно дыша. Море выглядело совершенно безжизненным, над головой ни одной чайки, только солнце, равнодушно наблюдавшее за пятеркой пловцов.

– Ох и разозлится дед, – пробормотала Алиса, когда молчать надоело.

– Мы ни при чем, – успокоил ее Быков. – Жаль только, что посоревноваться не удалось.

На самом деле он не жалел об этом, а радовался.

– Посоревноваться? – переспросил Карлос, нагоняя его. «Дурак, – обругал себя Быков. – Ну кто тебя за язык дергал? Сейчас он предложит провести турнир на корабле, пока профессор будет спать или работать внизу. И что делать? Соглашаться? Или сдаться без боя, пока никто не слышит?»

– Да, – пропыхтел Быков, выпуская соленую воду, набравшуюся в рот. – Я хотел сказать, что…

– Я тоже хотел сказать, – перебил Карлос. – Ты выиграл. Я признаю твою победу. Спор закончен. В твою пользу.

– По правде говоря, я вряд ли…

– Не важно, Дима. Ты мне все доказал. Не будем больше об этом. Я тебе до конца жизни обязан. Я теперь твой должник, Дима.

Минуту или две они плыли плечом к плечу, не глядя друг на друга. Быков нарушил молчание первым.

– Карлос, – окликнул он негромко.

– Да? – тут же откликнулся матрос.

– Это означает, что я могу тебя о чем-то попросить?

– Обязан, Дима, обязан, – поправил Карлос.

– Алиса, она…

– Я понял. Можешь не продолжать.

Так Быков и поступил. Мужчинам порой нужно совсем немного слов, чтобы понять друг друга. Особенно, если слова эти сопровождаются поступками.

4

Против ожидания, профессор Заводюк не устроил команде разнос за утопленный катер. Впрочем, такой исход можно было предположить с самого начала. Во-первых, за штурвалом находился не кто-нибудь, а внучка профессора. Во-вторых, причиной аварии стали форс-мажорные обстоятельства в виде стада кашалотов. В-третьих, утрата катера никак не могла воспрепятствовать возобновлению поисковых работ.

А это было для Заводюка главным.

Он с нетерпением ждал, пока Быков завершит обучение матросов. К его радости процесс занял совсем немного времени. Уже на третий день, сменяя друг друга, пары аквалангистов начали подниматься из океана с находками, которые представлялись им важными или просто любопытными. Археологи, раскинув навес над палубой, разбирались с этими предметами, которые на поверку оказывались вовсе не артефактами, а причудливыми обломками или раковинами.

В конце каждого дня Быков делал краткий отчет о проделанной работе. Его людям уже удалось определить местонахождение ложбины, принятой Заводюком за остатки судоходного канала.

Следуя указаниям Быкова, аквалангисты пометили контуры флажками и прочесывали участок дна внутри. По сути, это был так называемый «метод тыка», при котором вся надежда – на удачу. А Быков в нее верил. И подкреплял эту веру упорными усилиями.

Как только четверо его подопечных достаточно освоились на стометровой глубине, Быков принял решение ускорить поиски с помощью отсоса. С борта спустили сборную трубу, позволяющую прочесывать дно метр за метром. Уже на следующий день под илом были обнаружены гранитные камни со следами обработки и металлический обломок, в котором археологи опознали приспособление для раскалывания каменных глыб. Вскоре к ним прибавились глиняные черепки, осколок мрамора и фрагмент мятого медного листа.

– Боже, мы снова у цели! – едва не молился на удачу взволнованный Заводюк, разглядывая эти сокровища. – Только бы на этот раз ничего не помешало. Может быть, нужно увеличить количество ныряльщиков, Дима?

– Нет, мне и этих вполне хватает, – отвечал Быков, качая головой.

– Но чем больше людей…

– Тем больше путаницы и проблем, профессор. Даже не просите. Я и так работаю в две смены. Хотите навязать мне еще одну пару?

– Нет, нет, – замахал руками Заводюк. – Я не хочу, чтобы ты выбился из сил и надорвался.

На самом деле он был втайне доволен тем, что у Быкова столь насыщенный рабочий график. Это избавляло профессора от забот о целомудрии внучки. По вечерам Быков жадно съедал свой ужин, валился на койку и отключался до утра. При таком режиме энергии для свиданий не оставалось. Даже для легкого флирта.

Но и у тех, кто вел исследования на палубе, работы хватало. После того как был запущен насос, им приходилось вручную перебирать огромные горы камней, ракушек и комков водорослей, засасываемых трубой. Потом весь этот мокрый хлам сваливался обратно за борт в специальных мешках, чтобы не возиться с ним по второму кругу. Ткани мешков предстояло полностью раствориться в морской воде примерно через три месяца. К этому времени экспедиция должна была завершиться либо успехом, либо фиаско.

И никто не мог предугадать, чем именно.

– Как думаешь, нам повезет? – спросила Алиса однажды, когда они остались вдвоем после очередного всплытия.

Мануэль, нырявший вместе с ними, пропорол перчатку острой ракушкой, поранил руку и отправился на перевязку. Карлос и Джим отдыхали перед сменой. Археологи под руководством Заводюка рылись в мокрой груде донного хлама, раздраженно отбрасывая охапки водорослей. Моряки были заняты какими-то своими сугубо морскими делами. В общем, это был один из тех редких случаев, когда Алиса и Быков могли пообщаться наедине.

– Обязательно повезет, – твердо произнес Быков. – Тут, смотри, какая штука. С каждым погружением наши шансы повышаются, даже если мы не обнаруживаем чего-то стоящего. Это как при стрельбе, например. Попасть с первого раза в ту чайку…

Он показал в небо.

– Попасть в ту чайку практически невозможно. Но чем больше попыток, тем больше вероятность. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнула Алиса. – Я без тебя уже не могу, Дима. Когда мы наконец сможем быть вместе?

– Как видишь, пока не получается. – Он развел руками.

– Я уже начинаю жалеть, что затащила тебя сюда, – призналась она. – Лучше бы мы в Индии остались. Или поехали бы куда-нибудь еще.

– Нет, не лучше, – возразил Быков, с сомнением качая головой.

Он успел сильно похудеть и начал отпускать усы и бороду. Его серые глаза казались неправдоподобно светлыми на фоне загорелого лица.

– Лучше, – убежденно произнесла Алиса. – Слушай, давай уедем отсюда.

– Куда? – не понял Быков. – Зачем?

– Да куда угодно. Лишь бы быть вместе.

– Нет, это невозможно! – ответил он после секундного замешательства.

– Почему? – спросила Алиса.

– Атлантида, – сказал Быков. – Разве мы можем бросить поиски на середине?

– Можем. Пусть другие ищут.

– Ни за что! – Он вскочил, не в силах сдержать негодование. – Я должен участвовать в этом проекте. Ни за что не прощу себе, если Атлантиду найдет кто-то другой.

– А простишь себе, если… – Алиса медленно выпрямилась напротив него, задрав голову, чтобы смотреть ему в глаза. – Если потеряешь меня?

– Я тебя не потеряю, – заверил ее Быков.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что… – Он властно привлек ее к себе. – Потому что я тебя никуда не отпущу.

Их губы слились воедино. Поцелуй длился не меньше минуты. Спохватившись, Быков поспешно отстранился и осмотрелся: не заметил ли кто?

– Успокойся, – усмехнулась Алиса. – Никто не смотрит. Если бы она перевела взгляд на рубку капитанского мостика, то убедилась бы в обратном. Но она не сделала этого, а потянула Быкова вниз, усадила на палубу рядом с собой и захотела повторить то, что ей так понравилось.