Текст книги "Врата времени"

Вынырнув, чтобы глотнуть воздуха, он нырнул снова. Акулы обнаглели до такой степени, что задевали его при маневрах. Пока что касания осуществлялись только кончиками плавников, но как только хищницы начнут тереться о Быкова своими наждачными боками, кровоточащих ссадин не избежать, и тогда жди беды. Подтянутся новые акулы, да и эти осатанеют от привкуса крови в воде. Нужно было срочно избавляться от опасного эскорта.

Когда акула проплывала мимо, кося на Быкова круглым, непроницаемо-черным глазом, он ткнул ее в рыло конусом акваланга. Рыбина отреагировала моментально, распахнув пасть. Пользуясь тем, что ее зубы сомкнулись на баллоне, Быков набросил на нее ремень, зацепив петлю на клиновидном спинном плавнике.

Почувствовав путы на своем теле, акула еще яростнее стиснула челюсти и замотала головой из стороны в сторону, как делают это звери, терзающие добычу. Товарка бросилась к ней, решив, что пир начался. Не выпуская драгоценную фотокамеру, Быков упал грудью на воду, вытянул руки вперед и бешено заработал ногами, торопясь к барьеру, отделяющему прибрежные воды от открытого моря.

Он успел. То ли акулы за его спиной сцепились в драке за воображаемую добычу, то ли потеряли к нему интерес. Едва не задев животом за зубчатую стену, Быков ворвался в лагуну. Только здесь он позволил себе отдышаться, плывя на боку, с головой, поднятой над поверхностью. Минуты две он смотрел назад, проверяя, не возобновится ли погоня, а потом повернулся к берегу и с удивлением увидел там две человеческие фигуры, одну женскую и одну мужскую. Далеко за их спинами виднелся катер, доставивший пару на остров. Это было явным нарушением правил, и Быков против воли почувствовал неприязнь к незнакомцам, нарушившим его одиночество и установившим палатку впритык к его лагерю. Какого черта? Им что, места мало?

Пока Быков добрался до отмели, его раздражение прошло и он вышел на берег в вполне дружелюбном настроении. Его несколько удивило, что девушка стоит к нему спиной, тогда как ее спутник – загорелый атлет лет тридцати – пялится на него, ухмыляясь так, будто он знал нечто такое, что было неизвестно Быкову.

Они поздоровались, обойдясь без рукопожатия и стоя в нескольких шагах друг от друга. Под взглядом незнакомца Быкову было неудобно разглядывать его спутницу, так что приходилось ограничиваться короткими взглядами, бросаемыми как бы невзначай.

Фигура у девушки была превосходная, сочетание спортивной осанки с плавными женскими очертаниями. На ней был цельный зеленый купальник с открытой спиной, на которой осталась белая полоска от лифчика. Голова была накрыта соломенным сомбреро с загнутыми полями.

– Могу познакомить, – сказал атлет.

Все-таки он перехватил взгляд Быкова. Тому стало неловко. Скрывая смущение, он буркнул:

– Пока что мы с тобой не знакомы.

– Так давай знакомиться, – предложил атлет. – Меня зовут Пол Янг. Ты Димон, Димон Быков, верно?

Такая англоязычная интерпретация собственного имени Быкову не понравилась и никогда не нравилась прежде. По звучанию это напоминало «демона».

– Просто Дима, так будет лучше, – сказал он. – Откуда ты меня знаешь?

В памяти возник Тимур Мазаев с его прищурами и недомолвками. Может быть, эту парочку подослали специально. Чушь, конечно, но поди разберись в этих шпионских играх.

– Я ему сказала, – ответила за Пола повернувшаяся лицом девушка.

Это была Маричка собственной персоной. Ее солнцезащитные очки так и сияли, соперничая с обнажившимися в улыбке зубами. Быков испытал два прямо противоположных чувства: прилив радости и укол ревности.

– Молодец, что заглянула, – сказал он, натянуто улыбаясь. – Отличный остров. Только катер отогнать нужно подальше. Могут оштрафовать.

– Это все, что ты мне скажешь? – разочарованно протянула Маричка. – А обнять меня не хочешь? На правах партнера и товарища?

Быков посмотрел на Пола. Тот развел руками. Его улыбка стала такой широкой, что, казалось, если уголки рта будут продолжать разъезжаться в стороны, то очень скоро они соединятся где-нибудь на затылке и верхняя половина головы попросту отвалится.

– Я не муж и даже не жених, – произнес он. – И не ревнивая натура.

– Слышал, Дима? – подзадорила Маричка. – Скорей обними меня. Можешь даже поцеловать, раз Пол не против.

Быков понял, что его вовлекают в глупую любовную игру, в которую сам он играть не хотел. Он чуть приобнял Маричку за плечи и отстранился, успев, правда, ощутить прикосновение ее выпяченной груди.

– Боишься? – спросила она с вызовом.

– Вещи принесли? – спросил Быков и взглянул на Пола. – Могу помочь.

– Мы уже справились, спасибо, – был ответ. – Как тут дайвинг? Живность есть интересная?

– Разные экземпляры попадаются, – уклончиво произнес Быков.

Он решил не рассказывать про акул. Это могло быть воспринято как похвальба.

– А где твой акваланг? – поинтересовалась Маричка, окинув Быкова взглядом. – И зачем тебе маска, если ты не нырял?

– Нырял, – сказал Быков. – Акваланг утопил.

– С новичками бывает, – успокоил его Пол покровительственным тоном. – Ничего, Димон. Научишься.

– Я Дима, – сказал Быков.

– Постараюсь запомнить.

– Мы с Полом поплаваем немного, – вмешалась в диалог Маричка. – А ты отдыхай. Если проголодался, то в лодке есть холодильник. Бери что хочешь.

– У меня все есть, – сказал Быков.

Она сняла очки, чтобы видеть его лучше.

– У меня такое впечатление, что ты не очень рад меня видеть.

«Тебя – рад», – хотел сказать Быков, но этим бы он выдал свои истинные чувства, которые предпочитал скрывать.

– Рад, – произнес он, пожав плечами.

Пол, с улыбкой наблюдавший за ними, направился к морю, оставив их одних.

– Ты из-за него дуешься? – спросила Маричка, когда ее спутник отошел достаточно далеко.

– Нет, – соврал Быков, не раздумывая.

– Лжешь!

Он промолчал.

– Привыкай, – сказала ему Маричка. – Пол – летчик. Специалист по пилотированию любых вертолетов. Дядя нанял его для экспедиции. Я хочу, чтобы вы подружились.

– Все же я голоден, – пробормотал Быков. – Пойду перекушу. Не заплывайте за барьер, Маричка. Там акулы.

И он отправился обедать. Своими продуктами, не чужими.

Острые углы треугольника

Пол Янг был спортивным парнем. Не только по своему телосложению, которым он явно гордился. Ему все время не сиделось на месте. Он то отжимался, то ходил колесом, то делал сальто, а то совершал небольшие пробежки по песку, пугая птиц и давая Быкову и Маричке возможность общаться без свидетелей. Но разговор не клеился. Быков злился на себя за то, что ведет себя как мальчишка, но поделать с собой ничего не мог. Он понимал, что не имеет никаких прав собственности на девушку, и все же присутствие Пола его раздражало. Оттого его манера общения была раздраженной, а тон – неприязненным.

– Я в чем-то провинилась? – спросила Маричка напрямик.

Он посмотрел на нее с деланым недоумением:

– О чем ты?

– Ты знаешь.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

Ложь давалась Быкову все легче и легче, хотя он не радовался своим достижениям.

– Летчика выбрал дядя, – пояснила Маричка. – Он не позволил мне ехать к тебе одной. Пол вызвался сопровождать меня. Вот и все.

От сердца у Быкова отлегло, хотя он не подал виду.

– Это твое личное дело, – сказал он. – Меня не касается.

Маричка резким движением надела свои зеркальные очки и подтвердила:

– Конечно. Он хорош, правда?

Глаз ее не было видно за темными стеклами.

– Красивый мужчина, – сказал Быков. – И молодой. И вместе вы хорошо смотритесь.

– Я знаю. Рада, что тебе нравится.

Маричка встала с полотенца и отправилась к Полу, который стоял в отдалении, что-то доставая из спортивной сумки. Он был выше ее на полголовы, с узкими бедрами, плечистый, с гладкой безволосой и правильно загорелой кожей. Она приблизилась к нему вплотную, рассматривая предмет, извлеченный им из сумки. Это был бумеранг, причем не декоративный, пластмассовый, а деревянный, настоящий или сработанный под настоящий и раскрашенный соответствующим образом.

– Дима! – позвал Пол, улыбаясь. – Иди к нам. Хочешь попробовать?

Быков подумал, что отказываться нельзя, потому что в этом случае он будет выглядеть глупо. Он встал и приблизился к Полу и Маричке.

– Похож на настоящий, – сказал он.

– Это и есть настоящий, – похвастался Пол. – Сделан аборигенами. Лет сто назад.

– Где ты его нашел?

– Я австралиец, Дима. Настоящий австралиец должен хотя бы раз бросить бумеранг. Чужестранцам это не под силу.

– Дай мне, – потребовала Маричка, протянув руку.

– Погоди, – остановил ее Пол. – Сначала посмотри, как это делается. Дело непростое. Можно травму получить. Знаете анекдот про бумеранг? – Он засмеялся. – «Как дела у Смита?» – «Паршиво. Он купил себе новый бумеранг, но никак не может выбросить старый, ха-ха-ха!» Понимаете, в чем юмор? Бедняга бросает бумеранг, а тот возвращается обратно.

– Мы поняли, – сказал Быков, следя за руками Пола.

Он не сомневался, что ему брошен вызов. Сейчас красавчик продемонстрирует свое умение, а потом предложит Быкову попробовать свои силы. Если бросить неправильно, то бумеранг врежется в песок, улетит в море или вообще огреет по лбу.

Словно прочитав его мысли, Пол сказал:

– Стоять рядом с неопытным метальщиком опасно, но со мной вам нечего бояться. Так что не бросайтесь бежать, когда увидите, что эта штуковина летит обратно. Все под контролем.

Он повертел бумеранг так и эдак, давая возможность полюбоваться им… а заодно игрой мускулов на своей загорелой руке.

– У всех племен бумеранги разной формы. Бывают почти прямые, изогнутые пропеллером, длинные и короткие, ровные и с утолщением на конце, заостренные и тупые. Тот, который я держу, вырезан из особенно твердой древесины. Корневище казуарины. Обратите внимание на орнамент. Он не поддельный. Это подлинник. Оружие племени диера. Оба конца заострены, видите? Изгиб не сильный, середина круглая. А теперь покажу вам эту вещь в деле.

Перед тем как пустить бумеранг в дело, Пол зачем-то внимательно осмотрел его сам, словно опасаясь увидеть на нем какие-то неожиданные изменения. Затем, зажав его в кулаке, словно серп, он принялся медленно двигать бумерангом, изучая направление и силу ветра.

– Если так целиться, то любой зверь убежит, – сказала Маричка.

– Не убежит, – пробормотал Пол.

Он несколько раз замахнулся и, улучив подходящий порыв ветра, метнул свое оружие, вкладывая в бросок всю силу.

– Хоп!

Бумеранг полетел, сначала вращаясь в вертикальной плоскости, затем развернулся параллельно земле, ушел влево и, описав широкую дугу, понесся обратно.

Маричка проворно отскочила в сторону. Быков, испытавший почти непреодолимое желание последовать ее примеру, остался стоять на месте. Пол поднял руку и поймал вернувшийся бумеранг.

– Круто? – спросил он.

– Круто, – подтвердила Маричка. – Одного не пойму: для чего бумеранг летит обратно? Если он попадет в цель, то просто свалится на землю, верно? Зачем тогда все эти премудрости? Бросали бы палки.

– Палкой зверя не убьешь, – наставительно пояснил Пол. – Бумеранг приобретает особую силу за счет вращения. Аборигены, кстати, считали их живыми. Нашептывали им свои желания, прежде чем бросить. Хочу убить вон ту птицу или того зверя. Настоящий мастер способен совершить бросок таким образом, что бумеранг поразит цель, а потом все равно вернется. Или есть другой фокус. Бумеранг летит, ударяется об землю, взвивается в воздух и поражает убегающую добычу не сзади, а спереди.

– Ты так умеешь? – поинтересовалась Маричка.

– Пока нет, – ответил Пол с некоторым сожалением. – Но я практикуюсь. Дома у меня есть боевой бумеранг. Он не умеет возвращаться, но зато летит на двести пятьдесят ярдов. Этот – охотничий, он проще в обращении. Попробуешь, Маричка?

Он протянул деревянную загогулину ей. Поколебавшись, Маричка взяла ее.

– Ноги шире, – стал поучать Пол. Стоя сзади, он придерживал ее за талию. – Не нагибайся. Бросать бумеранг параллельно земле будет ошибкой. Помнишь, как бросал я? Вертикально.

– Отпусти меня, – попросила Маричка. – Я не упаду. Я твердо стою на ногах.

– Извини.

Пол отступил назад. Девушка подпрыгнула и сделала бросок. Бумеранг помчался прочь, описал мертвую петлю и встрял в песок метрах в десяти от людей.

– Неплохо, – одобрил Пол, сходивший за ним. – Теперь Дима.

– Это обязательно? – спросил Быков.

– Ни в коем случае. Если тебе трудно или ты боишься…

– Давай сюда.

Завладев бумерангом, Быков попытался скопировать все движения Пола. Он встал в такую же позу, уловил направление ветра и размахнулся. Бумеранг стремительно, как вертолет, взлетел к небу и тут же, как подбитая птица, рухнул на землю. Быков сделал еще несколько попыток. Летящий бумеранг напоминал живое и весьма капризное существо, столь странные и неожиданные курбеты проделывал он в воздухе. Маричка звонко хохотала. Пол добродушно фыркал и советовал не горячиться, чем еще сильнее заводил Быкова. Кончилось тем, что он рассек себе бровь и едва не остался без глаза.

– Хватит, – строго сказал ему Пол, отбирая бумеранг. – Не твое это. Не судьба. Природа каждому отмеряет свои таланты.

Быков почувствовал, что накаляется от негодования. Он злился на себя за неуклюжесть, проявленную в присутствии Марички. Но больше всего его выводил из себя покровительственный тон летчика-вертолетчика. Хотелось врезать ему. Вместо этого приходилось сдержанно улыбаться и промокать кровь влажными салфетками, принесенными Маричкой.

– Кстати! – воскликнул Пол, озираясь. – Тут полно уток. Сейчас подобью одну на ужин. Испечем в углях. У меня к дичи припасено две бутылки отличного вина. Кто-нибудь пробовал австралийское?

– Здесь заповедная зона, – сказал Быков. – Охота запрещена.

– Никто не узнает, – отмахнулся Пол.

– Узнает. Уже знает. Я.

– А-а!.. Зря ты обижаешься, Дима. Я ведь не виноват, что ты не умеешь бросать бумеранг.

Быков залился краской. Пол представил дело так, что он выступает против охоты из мелкой мстительности. На самом деле Быков никогда не одобрял убийства животных для развлечения. У них было предостаточно другой пищи. Вовсе не обязательно было губить птицу. Когда обстоятельства вынуждали, Быков и сам проделывал это, однако предложение Пола не имело ничего общего с естественными потребностями.

– Если бы я умел бросать этот чертов бумеранг, – заговорил Быков, сдерживаясь, – я бы все равно не стал убивать птиц в заповеднике. И ты не будешь.

Пол улыбнулся ему своей фирменной улыбкой во всю физиономию.

– Ты мне запретишь? – спросил он.

Только теперь, почувствовав неладное, Маричка спохватилась.

– Мальчики! – воскликнула она. – Не ссорьтесь.

Быков смотрел не на нее. Он смотрел в глаза Полу.

– Уже запретил, – сказал он. – На тот случай, если ты не расслышал.

– Не расслышал, – сказал улыбающийся Пол.

Он повернулся к Быкову спиной, постоял немного с занесенным бумерангом и метнул. Сбитая птица, теряя перья, свалилась на землю. Остальные покричали, помахали крыльями и успокоились.

– Иди за добычей, охотник, – сказал Полу Быков. – Только тебе придется жрать ее в одиночку. Мы с Маричкой не будем. Верно я говорю, Маричка?

Он посмотрел на девушку. Она колебалась, не зная, чью сторону принять. Ей очень не хотелось конфликта. Ситуация зашла в тупик. Ее спасли чайки, налетевшие на убитую утку. За несколько секунд там собралась целая стая. Они кричали, копошились и дрались за лакомые куски. Было понятно, что утка безнадежно испорчена.

Быков сходил за бумерангом и изо всей силы запустил его в море. Он забыл, с каким мудреным предметом имеет дело. Бумеранг пронесся над водой, внезапно сделал крюк, вернулся и больно ударил Быкова в грудь. От боли и неожиданности он пошатнулся и сел на песок.

– Делаешь успехи, – насмешливо произнес приблизившийся Пол. – Нужно было только поймать в воздухе. Это тоже требует тренировки.

Быков обернулся, ища взглядом Маричку. Она демонстративно скрылась в палатке, показывая, что недовольна поведением мужчин. Быков посмотрел на улыбающегося Пола.

– Напрасно ты так сделал, – процедил он.

– Твой поступок тоже умным не назовешь, – был ответ.

– Начинал не я.

– Послушай, Дима, мы не дети, чтобы выяснять, кто начал первый, а кто второй. Оба погорячились. Мир?

Пол протянул руку. Быков подумал, что если не принять дружественный жест, то ссора затянется надолго, а ведь им вместе путешествовать. Недоразумения в коллективе всегда отрицательно сказываются на ходе экспедиции. Он пожал руку. Пол потянул ее на себя, помогая Быкову встать.

– Кровоподтек будет, – сказал он, показывая взглядом на ушибленную грудь.

– Пустяки, – поморщился Быков.

– Пойдем к Маричке, покажем ей, что помирились. Иначе будет сердиться на обоих.

– Пойдем.

Пол поднял бумеранг и сказал:

– Честно говоря, по натуре я не охотник. Просто показалось удачной идеей угостить вас жареной дичью.

– Это заповедник, – упрямо произнес Быков.

– Ты все правила соблюдаешь? – осведомился Пол.

– Нет. Но это был особый случай.

– Из-за Марички?

Они остановились в нескольких метрах от палатки.

– При чем тут Маричка? – буркнул Быков.

– Тогда в чем причина?

– Птицы здесь не пуганые, Пол. Доверчивые. Совершенно не боятся людей. Убивать их все равно что наивных малышей. Они будут хлопать глазами и ждать смерти. Так нельзя.

Пол крякнул:

– Не подумал. Ты прав, Дима. Я виноват. Охотничий сезон закрыт.

Он опять протянул руку. И снова Быков ответил на рукопожатие. Получилось оно вялым. Он вдруг спросил себя, а где собирается спать Маричка этой ночью? Не под открытым же небом! Значит, она и Пол проведут эту ночь в одной палатке. Вот тебе и летчик. Летчик-налетчик.

– Займемся ужином? – весело спросил Пол. – Предложение насчет вина остается в силе. Разведем костер, посидим…

– Здесь не из чего разводить костер, – мстительно сообщил Быков.

– Я привез поленья и мешок древесного угля.

– Запасливый.

Пол расхохотался:

– Все-таки ты на меня злишься, Дима. Напрасно.

– Я не злюсь, – сказал Быков.

– Ты видишь во мне соперника, признайся.

– Никого я в тебе не вижу.

– Это ревность, – сказал улыбчивый Пол Янг. – Я тебя очень хорошо понимаю, Дима. На твоем месте я бы тоже ревновал.

– Кто к кому ревнует? – поинтересовалась Маричка, выбравшаяся из палатки.

Приближался вечер, и на ней были надеты джинсы и свитер. Быков почувствовал себя глупо в своих пляжных шортах. А Полу, стоявшему в своих обтягивающих плавках, было, похоже, все равно. Если он и продрог, то не подавал виду.

– Прекрасное освещение, – заметил он. – Все пронизано золотистым светом. Я где-то читал, что лучшие сцены голливудской классики сняты именно в это время. Предвечерние часы. Дима, ты ведь мастер своего дела, профи. Сфотографируй нас с Маричкой. Нам будет что вспомнить. – Он улыбнулся ей. – Нужно пользоваться моментом.

Отказать в этой просьбе значило выдать себя. Быков как можно равнодушнее пожал плечами и сказал:

– Пожалуйста. Становитесь туда.

Он показал. Маричка окинула Пола оценивающим взглядом и сказала:

– Штаны надень.

– А без штанов я тебе не нравлюсь? – спросил он игриво.

Быков отправился за фотоаппаратом. Новая волна возмущения поднималась в его груди. Он бы с превеликим удовольствием использовал камеру не по назначению, а врезал бы ею по башке этого самовлюбленного павлина, распускающего хвост перед Маричкой. Что это, если не ревность? А там, где присутствует ревность, обязательно существует страсть. «Плохо, Дима, очень плохо, – сказал себе Быков. – Садись, два».

Он вернулся к Маричке, ожидающей, пока Пол оденется. Она посмотрела ему в глаза и сказала:

– Если хочешь, я не стану с ним фотографироваться.

– Да какая мне разница, – сказал Быков.

Он поймал себя на том, что – в который уже раз – пожимает плечами. Скверная привычка. Привязчивая.

– Я готов, – объявил Пол, появляясь перед ними в голубых шортах и белой футболке, обтягивающей торс.

– Я тоже, – сказал Быков.

Он отснял десятка два кадров, сбросил их на телефон Марички и полез в палатку спать.

– А ужин? – спросила она.

– Плохо себя чувствую, – сказал он. – Сильный ушиб от бумеранга. И голова раскалывается.

– У нас вино. Выпьешь – все пройдет.

– Не пройдет, – ответил Быков и закрыл глаза.

Про себя он решил, что ни в какую экспедицию с этой ветреной девчонкой не поедет. Пусть сами ищут свои тоннели. Быков не верит в путешествия во времени. И Маричку он больше видеть не желает. Послезавтра за ним приплывет яхта, и он порвет все связи и с Маричкой, и с ее чокнутым дядюшкой, и, тем более, с красавцем-летчиком. Пошли они все…

Он уснул, а через пару часов, когда окончательно стемнело, проснулся и стал прислушиваться к голосам, доносившимся оттуда, где плясало и переливалось пламя, просвечивающее сквозь ткань палатки. Маричка и Пол говорили приглушенно и изредка чему-то смеялись. Быков очень явственно представлял себе их, сидящих у костра с пластиковыми стаканчиками в руках. А в стаканчиках – вино. А потом им спать в одной палатке. Понятное дело, чем это кончится.

Он нервно перевернулся с боку на бок. Потом на другой бок. Потом снова поменял положение. Так он провертелся до раннего утра, то накрывая ухо локтем, то прислушиваясь к происходящему в соседней палатке. То ему казалось, что он слышит шорох одежды и шуршание кожи, трущейся о кожу, то до него доносилось что-то очень похожее на сдавленные стоны. Это была настоящая пытка.

Он уснул перед самым рассветом, когда перестал слышать что-либо, кроме плеска волн, набегающих на песчаный остров. Неудивительно, что проснулся Быков довольно поздно, разбитый и с больной головой. Злой и несчастный, выполз он на розовый солнечный свет и отправился по утренним делам подальше от лагеря. Когда он плавал вблизи катера, раздался возглас Марички:

– Смотри! Смотри!

Он повернулся и увидел ее, приподнявшуюся над бортом. Голова ее была лохмата, она куталась в плед, указывая куда-то в открытое море.

Быков посмотрел туда и увидел очертания массивного темного тела, двигавшегося к берегу. Сначала он решил, что это та самая китовая акула, которая встретилась ему вчера. Потом глаза его различили в море другие тела. Похоже, это были киты. Они подошли к острову с той стороны, где не было рифов, поэтому ничто не препятствовало их приближению.

Но в данный момент Быкова волновало совсем другое.

– Как ты здесь очутилась? – спросил он у Марички, повернувшись к ней.

– Я спала здесь, – пояснила она, продолжая смотреть на приближающееся стадо. – Боже, как их много! Это киты?

Улыбаясь бессмысленной, почти идиотической улыбкой, Быков обратил взгляд к морю. Известие о том, что Маричка провела ночь одна, несказанно обрадовало его. Мысленно благодарный ей, он не сразу понял, о чем она его спрашивает.

– Это киты? – нетерпеливо повторила она.

Быков нахмурил лоб и прищурился. Мокрые спины морских гигантов находились в каких-нибудь пятидесяти метрах. Несмотря на близость берега, они шли на полной скорости.

– Киты! – подтвердил Быков.

Его брови поползли вверх. Он поднял руки в предостерегающем жесте, словно надеясь остановить этим животных.

– Они не видят? – крикнула Маричка с отчаянием. – Что с ними?

Прежде чем Быков успел ответить, киты достигли кромки прибоя и стали выбрасываться на берег, один за другим, один за другим… Вот уже несколько туш зачернели на песке, потом еще и еще. Отшвырнув плед, Маричка выпрыгнула из катера. Они и Быков наперегонки побежали к киту-детенышу, выбросившемуся на песок вместе со взрослыми особями. Размером он был с дельфина. Быков, не рассчитавший свои силы, уперся в гладкую скользкую тушу, пытаясь откатить обратно, но лишь беспомощно кряхтел и сучил ногами, пока на помощь ему не подоспела Маричка. Вместе они кое-как справились. В воде дело пошло легче, и вскоре китенок, поворочавшись на отмели, устремился в открытое море, больше не проявляя желания покончить жизнь самоубийством.

Выбившаяся из сил Маричка села прямо в волны прибоя.

– С большими не справимся, – проговорила она, задыхаясь. – Как быть?

– Беги за Полом, – распорядился Быков. – Скажи, что нам нужны веревки. Будем обвязывать китов и стаскивать их в воду катером.

– Где взять веревки? – спросила Маричка, уже вскочившая на ноги и сделавшая несколько шагов по направлению к лагерю.

– Где хотите! – крикнул Быков в ответ. – Пусть в вещах поищет. Или в лодке. Палатки режьте, в конце концов. Бедняги умирают!..

Он, едва не плача от бессилия, бросился к взрослому киту, задыхающемуся от собственной тяжести. Видеть его мучения было невыносимо. Быков возился рядом, падал, снова вставал, но не мог сдвинуть огромное тело даже на миллиметр.

Отовсюду слышались почти человеческие вздохи и стоны несчастных животных, умирающих на прибрежном песке. Не менее трех десятков их лежало на берегу, тела беспомощно вздрагивали от ударов волн.

Это были далеко не самые большие представители китового семейства, всего около пяти или шести метров в длину, но для человека они были неподъемными. Быков совсем выбился из сил, пытаясь откатить хотя бы одного из китов к воде. Минуты шли, а дело не продвигалось.

Вспомнив все, что ему известно о спасательных операциях китов, периодически выбрасывающихся на берег по всему миру, Быков побежал к катеру, вернулся оттуда с ведром и принялся поливать несчастных исполинов, высвобождать их плавники, прижатые телами, очищать их от песка. Умирающие киты печально следили за его стараниями и, казалось, уже жалели о содеянном.

– Какого черта! – выкрикивал Быков бессвязно. – Зачем? Вам жить надоело?

Они ему не отвечали. Никто не смог бы ответить Быкову. Массовые самоубийства китов считаются одним из самых загадочных и трагических явлений в жизни животного мира нашей планеты. Все подобные случаи не поддаются учету. Только в последние годы и месяцы сообщения об этом печальном явлении поступали из Индонезии, с Британских островов, с побережья США. В Австралии случаи массового самоубийства китов особенно часты, и здесь даже пришлось создать специальные спасательные центры. Только с острова их было не дозваться. Пока уточнят координаты, пока приедут, все киты передохнут.

Треть стада китов уже не подавала признаков жизни. Быков был готов разорвать товарищей в клочья за то, что возятся так долго, но Маричка уже была рядом, обвязывая сопящего кита веревкой, конец которой находился у Пола, подплывшего на катере почти вплотную.

И работа закипела!

Конечно, было безумно жалко несчастных животных, которым причиняли боль путы и раковины на песке, по которому их волочили. И все же некоторые из отбуксированных в море великанов постепенно оживали и начинали плавать поблизости, наблюдая за спасательными работами.

Улучив минутку, пока товарищи набрасывали петли на очередные китовые хвосты, Пол дозвонился в береговую службу.

– Через час будут! – прокричал он, заводя мотор.

Звонок оказался как нельзя кстати, потому что сами бы путешественники не справились. Даже по прибытии подмоги на вертолете работы продлились до позднего вечера, ведь, помимо выживших китов, пришлось заниматься и мертвыми, отвозя их подальше от острова. От идеи закапывать мертвые тела пришлось отказаться, так как это могло нанести ущерб птичьей популяции.

Когда путешественников спросили, что они делали в заповедной зоне, все трое, не сговариваясь, соврали, что подплыли к берегу исключительно с целью помочь китам-самоубийцам. Спасатели, разумеется, не могли не заметить палаток, но деликатно промолчали, отдавая должное самоотверженности нарушителей порядка. Катер Пола заправили бензином, а сам он получил совет покинуть остров как можно скорее, пока сюда не прибыли ученые, занимающиеся проблемой суицида в животном мире.

Около полуночи катер причалил к пирсу крохотного курортного местечка Палм-Коув. Тут выяснилось, что в ближайшем отеле мест нет, а ехать куда-то еще просто не было сил. Товарищи установили палатку на пляже, забрались туда втроем и, пристроив Маричку посередине, уснули мертвецким сном.

А утром они поехали в Кэрнс, чтобы вылететь оттуда в Новую Гвинею, где их уже ожидал профессор Хофман с кораблем и командой в полном составе.