Текст книги "Записки на кардиограммах (сборник)"

Пушкин спасает.

Александр Сергеевич.

– Анальгин? – И надменно: – Что, новей ничего нет?

– Старый конь борозды не испортит. Помните у поэта: за неимением лекаря лечил меня полковой цирюльник и, слава богу, не умничал…

Во действует, без осечек!

Нет книг.

Иконостасы до потолка и «плазменные» панели.

Потолки подвесные, кстати.

Машина – Жужа.

Жена – Зая.

Дочь – Даша.

Сынок – Данила.

Собачка – Боня.

Кошка – Маргоша.

Кальян, папирус, интерьер по фэншую.

Как у людей всё.

Два классика.

Коллеги вековой давности.

Как вчера изданы: никаких изменений за сотню лет…

Коллега.

Захотел в санаторий.

Долбал профком: положено – дайте!

Задолбал – дали.

Гериатрический.

Вернулся довольный.

– Я им там, слышь, давление мерил, а они мне за то йогурты в постель приносили…

Поначалу думал – прикалывается.

Отписала квартиру внучеку – стал являться раз в месяц.

Пенсию отбирать.

Рослый, чистокожий, с жирком.

И невеста – шаловливая, воздушная, светленькая.

Ведут старых от почты, нападая в подъезде, взывая к милосердию в КПЗ…

Бежала из Грозного с новорожденными близнецами.

Грабежи, обстрелы, убили мужа.

Потом футболили до самого Петербурга.

Просила – не слушали.

Общага, птичьи права, учит близняшек – нет прописки, нет школы.

Ворует в универсамах, тихо верует в Иегову…

Вывернули карманы, отдали что набралось.

Коллега.

Патологически жаден.

Свадьба на станции, похороны – ни рубля!

Подлечили торговку – сыпанула семок в подарок.

Спрятал.

Под носилками.

От бригады.

– У соседки кенарь, ему хотел…

Комиссовали из авиации.

Погиб сын в Чечне.

Супруга сошла с ума.

Водил автобус, менял двигатель, сорвало стропы – и руки в кашу.

Говорил скупо.

Больше желваками играл.

Выставлял дачи.

Подловили с ломами.

Живого места…

Как желе колыхался.

Заброшенный дом.

Пригород.

Сидит, обессилев, справку в руках сжимает.

Амнистирован с онкологией.

И идти некуда.

Стюардесса влюбилась.

Пламенно, слепо.

Возила от ненаглядного пакеты с оказией.

По воздуху.

С героином.

Взяли, стали колоть, пугнули, озвучив ей перспективу.

Выбросилась в окно.

Редкой красоты, неземной…

«Метро “Спортивная” наверху. Мужчина, пятьдесят, плохо с сердцем…»

Никого.

Вернулись – угол Большого и Пионерской, повод тот же.

Та же фигня.

Отзвон – дуйте на угол с Ленина, там он, неуловимый.

Нашли.

На асфальте.

Смерть до прибытия.

Такой вот последний путь.

Гнилое мясо, тазы, мириады опарышей.

Бизнес.

Для рыбаков.

На дому прям.

Тут же дети, больная тёща, семейные торжества.

И звук.

Нескончаемый.

Шх-шх-шх-шх-шх-шх-шх…

Пьяный, не битый: ваш!

«Воронок» далеко – ухватили за шкварник, поволокли.

А мы на станцию.

Разворачивают по рации: там проблемы!

Удавили.

Воротом.

Пока тащили.

Реанимация без успеха.

Труп на полу, хозяин в дверях.

Штабеля дисков: «Кочегар», «Жесть», «Параграф 78», стрелялок штук пятьдесят.

– Давайте-ка на кровать переложим.

– Не, не могу. Боюсь…

Оппозиционер с видом на жительство.

Надо валить, сраная Рашка, все дела…

Живёт там.

Лечится здесь.

Сядет на паром, дотерпит до Питера и прям в порту вызывает.

Подшаманят – плывёт обратно: надо валить, сраная Рашка, все дела…

Дорожный чиновник.

Молодой, пьяненький…

– Чё трясёте-то так, медики?

– Так не мы ж дороги мостим – с себя и спроси.

– Ну, мля, сделаю я дорогу навек, а кормиться мне, мля, с чего? На зарплате, мля, как вы, мля, сидеть?

Педиатры рассказали:

Тянули в реанимации дитятко, а папаня, навещая, смесители свинчивал.

В санузлах.

Чтоб порожняком не кататься.

Во, кстати:

– Не я, так другой спи…дит.

Чужой грех на себя.

Аки Христос.

«За други своя» детектед.

Элитное поселение: особняки, бассейны, оранжереи.

Вёз местную – там, говорит, спящих сожгли, там зарезали, там бабку дубинкой…

Как в Эрмитаже: взгляните прямо, посмотрите направо!

Везли блатных с процедуры.

Догнали менты: пацана сбило, давайте пулей!

А эти упёрлись – сперва нас, домой!

Силком выкинули.

И были б, гады, не самоходны…

Новенький хоспис.

Вот-вот откроют.

И вдруг – туда: забрать чина из мэрии с супругой, довезти до квартиры, об исполнении доложить.

Сияющий холл, гора чемоданов.

– Подождите – сейчас обед, а у нас дома холодильник пустой. Можете пока вещи перенести…

Отдыхали они.

Как в люксе.

С видом на море.

Сидел в сугробе рядом с больницей.

Выперли из приёмного.

– …они такие: первую помощь мы вам оказали, а остальное – по месту прописки. Во за…бись, говорю, а если б я в Чите был прописан?

Свезли в другую, там: «С чем он? А-а… Да без проблем – заносите!»

Чё вообще происходит-то?

А вкратце так:

Вот ты.

Вот отёк лёгких.

И кто кого.

Пациент?

Так, постольку-поскольку.

Поле боя, говоря аллегорией: ввязался – дерись, а уж весёлый лужок или засранная канава – выбирать не приходится.

И всё б ничего, да только теснят бойцов в гнилые болота, где бои в грязи – обычное дело…

Постскриптум

Интернет-отзыв: «После прочтения захотелось вызвать «Скорую» и налить им всем по стакану…»

Похоже, зря я тут распинался.

Часть третья
День радио

Феерия

Дежурство. Сутки. FM. Новости, хиты, комментарии. Зацепил ухом – сделал погромче. Осознал, хмыкнул, поматерился, накидал закорючек на оборот ленты. Собрал потом воедино: о, дух времени! Так и прёт, хотя прямо скажем – не ландышем! Чем-то специфическим. Неуловимым. Вызывающим бурные ассоциации…

«Ходит человек, раздаёт пустые листовки.

– А почему ничего не написано?

– А чё писать, и так всё ясно!»

Анекдот в прошлом

«– Мужчина, проснитесь, вы обосрались!

– А я и не сплю».

Ещё один, поновей

Министр.

Обрюзгшая девочка с коготками.

Знает толк в мебели.

Умеет напряжённо внимать.

Что ещё надо, министру-то?

Офицеры Госнаркоконтроля скончались от передоза.

В святая святых.

А ведь испокон твердят: учите матчасть!

– Наркоту, – вздохнули, – не одолеть.

Да?

Ну, отойдите в сторонку…

ОБОП, доложили, уже не нужны.

Кому?

Молчат.

Забытые сёла.

Пожилые крестьяне.

Повеление свыше: сыскать толковых, назначить медиками по образцу и подобию.

Внедрение, инновация, ломка шаблона.

Центры здоровья.

Оно конешно…

Только в них ехать надо.

Из глубинки.

По дорогам.

Которых нет.

Конструктивное отступает, задев интересы.

И тихо дохнет.

Красят грузовики белым, лепят кресты, выдавая за нацпроект…

Умиляются: депутат, а спел хит на всю Сеть!

Понимаю.

Побыл наверху, освоил потоки, ПМЖ обеспечил.

Хули не петь?

Губернатор незамутнён.

Много снега? Возьмите лопаты.

Убило сосулькой? Сидите дома.

Лао-цзы отдыхает.

Визит руководства: не пройти, не проехать, и могут связь отключить.

Паралич.

Коллапс.

Символично.

Прокурорским не писаны ПДД.

Теперь официально.

А «юстис», как утверждают, с латинского – справедливость.

Обалдеть!

Неужели?

Полномочный представитель.

Браконьерство с вертолёта на краснокнижных.

Хуяссе полномочия!

Президентская яхта.

Секонд-хенд, уверяют, взяли.

Из экономии.

Волосы на ковре, ноготь в сливе, сперма на обивке дивана…

Храм шаговой доступности.

Двести штук на столицу, иначе конец России.

А могли б ведь детскую онкологию забороть…

Но – паки-паки!

Иже херувимы.

Да ладно вам, чего пристали к Владыке?

Из ларька те часы – метнулся из лимузина, купил.

Пока на красном стояли.

Страшный суд.

ВИП-персоны.

В руке кейс.

В кейсе миллион.

Пробуют договариваться.

Зарубежный вояж.

Президент застрял в пробке.

Электорат ликова-а-ал…

Отказались от госмашин.

Пёс с ним, решили, на другом отобьём.

Господь щедр: предлагает место в Истории, но люди предпочитают деньгами.

Футбольный трансфер.

– Следующая игра будет против родного клуба – хотелось бы блеснуть и, по возможности, забить гол…

Ко-ман-да молодости нашей, команда без которой мне не жи-и-ить!

Мегахит.

Сразу перед глазами – ходит поэт, дёргает за полу: ну-у заплати-и-ите мне за слова-а!

А ему хер!

Мало букв, типа.

Расцветили фильмы.

В аду им выдадут маркер – красные зрачки зарисовывать, – а потом вагонами фотографии повезут.

И так вечность.

Юбилей.

Плакат.

Гагарин.

Шлем без надписи «СССР».

Креативная фишечка.

Скафандр Гагарина продан.

Дневник тоже.

А детей своих, надо думать, продавец в бордель сдал.

Нисколько не удивлюсь.

Заблевали «Аврору».

На вечерине.

Тузы и магнаты.

А теперь вот и обоссали.

С мачты.

Неимущие.

Против бедности протестуя.

Мать честная!

Глава МВД – йог.

В следующий раз, поди, ногой за ухом почешет.

И подмоется языком.

Держим пари: подаст в отставку или же хоть бы х…й?

Пока проигрываю.

Выигрывают процессы – клевета, честь, достоинство, все дела…

И на кой им?

Могут же просто прислать участкового.

За деньгами.

Диктатура закона.

Ой, не могу!

Фестиваль безнаказанных.

Червонец условно.

Пятнаха отсрочки.

Скоро, блин, епитимия в ход пойдёт!

Творил, что хотел.

Заслал денег, озвучил раскаяние, купил участок у храма.

Умер – святые угодники по соседству.

Удобно.

Примечание: Притчу о разбойнике – непременно!

Стрельба, взрыв, крушение – разлив трёпа по всем каналам.

Со скорбными рожами, разумеется.

Имиджмейкеры инструктируют: в крохотных паузах – каменеть скулами.

Представляют эксперта.

Слушаешь: ё-моё, он вообще в школе учился?

Пострадавшие – поголовно: было так!

А им: да нет же, вы ошибаетесь!

И в отчётах: а ну их – х…ню несут!

Ещё парадокс: всё топорно, и всё шито-крыто!

Девочки-ведущие в попытках быть умненькими.

До чего трогательно!

Убедительны – охренеть.

При том, что как не отсюда.

Вот бы главсанврач правительство запретил.

Хотя нет, Минздрав не позволит.

Надо бы, кстати, и российским клоунам свой Кодекс принять…

Посетить митинг.

Потребовать справедливости.

Потом сесть в тачку и объехать пробку по тротуару…

Предвыборная активность.

Показательные выступления.

Забег мандавох на короткой дистанции.

Бились за чистоту.

Принимали законы.

И нынче всей шарагой на праймериз.

Электронное правительство.

Парадиз.

Рай.

Всем по надувной бабе под безалкогольное пиво.

Студент-медик будет воцерковлён.

Е…а-а-ать!

Они ж и так ни х…я не знают.

– Да валить, блин, отсюда надо!

Девиз на гербе.

Постскриптум

Интересно, как, когда всё изменится, будет выкручиваться режиссёр Михалков?

Часть четвёртая
Доплата за вредность

А кого же ещё пинать – власть?

Ха!

Начальство?

Ментов?

Пожарных?

Средства массовой информации?

Даже на поликлинику стараются не катить: а ну как больничный понадобится?

Остаётся «Скорая» – зато беспроигрышно и с гарантией, впору мишень вешать.

Впрочем, она и так есть: крест в круге – на спине и на груди слева.

Сзади и в сердце, типа.

Так что валяйте, цельтесь.

Да! Телефончик всё же не позабудьте: ноль-три…

«Если б вы только знали – как нас тут пи…дят!»

Цирковой анекдот

«Не мы такие – времена такие».

Мега-отмазка

Наивздорнейший повод.

– Чё у вас там за чмо на приёме?

Обязательно спросят.

Или:

– Я, бл…дь, ща с автоматом приеду, покрошу вас там нах…й!

Но щадят – горячую линию обрывают.

– Алё! Нам маму за город перевезти… Лежачая… Мы заплатим… У них дорого… Нет?.. Может, как-нибудь?.. Нет?.. Тогда нам плохо с сердцем – пишите адрес…

И там по новой, когда приедешь.

– Примите заявочку…

– Пришлите машинку…

– Пускай ребята подскочат…

К себе, в свою очередь, требуют пиетета.

Иные звонки на CD скидывали – для коллекции.

Потом забили.

Компактов не напасёшься.

Харизматичнейший хам Хаус.

Всех прёт – сплошь ники да аватары.

Но упаси боже им самим грубанут…

«Аллергия, насморк, чешется за ушами».

Откажешь – жалоба и разборка.

Поедешь – кто-нибудь не дождётся: смерть до прибытия, вой, где-вы-твари-поганые-шлялись!!!

Так что вот.

Сцилла с Харибдой.

Одиссей курит в сторонке.

– Пиццу привозят быстрей, чем ваша «Скорая» приезжает, – я проверял, знаю…

Аминь.

Атлет.

Эллин.

Бронзовый, дивный, литой античный рельеф. И мама сзади:

– Он за полчаса два раза жидким сходил.

– Всего-то?

– А вам что, мало?

Материнское сердце.

Сам же Геркулес молчалив.

Как и подобает мужчине.

Аптека, очередь.

Читая с листа, набивают пакеты.

Вызов, квартира.

Показывают не начатые упаковки, уверяя будто не помогает.

Самая лучшая жалоба.

Не понравилось, что радио из кабины.

Когда на ДТП прибыли.

Была «Скорая», не найти паспорт!

Каждому предъявляют.

Посвящение.

Инициация.

Плащ мушкетёра.

Знают – бесплатно, но:

– Мы вам должны что-нибудь?

И красиво.

И благородно.

И без затрат.

– О-о-ох! Сделайте укол, чтоб я умерла…

Это они так кокетничают.

Комнатные собачки.

Визгливый комочек на одеяле.

Но с гордостью:

– Это он меня защищает!

Дано: вызван доктор оказать помощь.

Вопрос: олигофрения или деменция?

– У меня поливалентная аллергия – на все лекарства.

Сезонный недуг.

Поражает старушек – весной, локально, проходит с наступлением холодов.

С окончанием посиделок.

Элементарно, Ватсон!

После инфаркта.

– Нитроглицерин? Не-е-ет… Ей-богу не говорили!

И глаза – честные-честные.

Боль в животе.

Симптом Щёткина: тронешь – отпустишь, тронешь – отпустишь…

– Что больней: когда нажал или когда отпустил?

– Мне уже аппендицит вырезáли.

Многие с раздражением: о, дятел, дескать, шрама не видит!

Извиняющиеся непрерывно.

Отдельная категория.

Час на вызове – час извинений: за всё.

– Перестаньте же наконец извиняться!

– Да-да, извините…

И по башке не дашь – не патефон, чай.

– О-о-ох, мне плохо, сделайте что-нибудь. Мне плохо-о, сделайте что-нибудь…

– Плохо – что? Что беспокоит?

– Пло-о-охо. Сделайте что-нибудь…

В сознании, ориентированны, контактны.

– Дорогая моя, что – плохо? Скажите, чтоб я смог помочь.

– Не зна-а-аю, мне пло-о-охо. Сделайте что-нибудь. Мне плохо, сделайте что-нибудь. Мнеплохосделайтечтонибудь…

И е…ись как хочешь.

Но результат дай.

– Что беспокоит?

– Я в субботу на даче патиссоны высаживала…

Слушаешь-слушаешь.

– А беспокоит-то что?

– Мне, вон, таблетки врач прописал…

Ещё минуту.

– Бабушка. Дорогая. Сейчас на что жалуетесь?

– Почки, наверное. Надо укол сделать…

– Что – почки?

Спотык.

Пауза.

Нарастающее молчание.

– Я блокадница.

С козыря.

Диагноз носят как орден, щеголяя оным при случае.

«Вечерний звон».

А ещё «утренний вылет».

Когда, проснувшись, тянутся за тонометрами.

Пароль: «Сто двадцать на восемьдесят».

Отзыв: «Как у космонавта».

Половые партнёры.

Тут же, рядом, под одеялом.

Облокотились и наблюдают.

Случается, вопросами засыпают.

Сферический врач в вакууме.

Терпит и улыбается.

Тихой, светлой, всепрощающею улыбкой.

Нам такого.

Как нету?

Вы чё?

Суки, бл…дь!

Вконец о…уели, стрелять вас надо!

Опередят – шасть в лифт! – и поехали.

А нам, оказывается, в ту же дверь.

То-то лебезят, то-то угодничают.

Многолюдье на адресе.

Вызвавший вычисляется.

Или гонор, или, наоборот, отчуждение – он-де уже своё дело сделал.

Феерически нерешительны.

При мне однажды тёте Нюре во Псков звонили.

Советовались.

Госпитализация.

Карты на стол: разъяснено, разжёвано, весь расклад – ну?

– А вы бы как поступили?

Тьфу!

– Понятия не имею. Я ж ваших нюансов не зна…

Ой!

Мама!!!

Вываливают нюансы.

И жмут на Enter: вот, ждём.

– Ищите носильщиков.

Кто идёт?

Жена, верно.

Супруг робеет и тухнет.

Любимое:

– Зовите соседей.

– Э-э… Мнэ-э…

И, просветлев:

– Звони Вовке, звони Серёге – пусть подъедут. Вы подождёте?

А иной раз упрутся: не пойдём, и весь сказ!

Ваша обязанность, говорят.

Пациенты – из тех, кто в сознании, – обижаются: ни х…я родня, типа!

Вполголоса сетуют, момент улучив.

– Ой, можно мне с вами?

– И мне.

– И мне.

Один больной – один родственник: железно!

– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!!!

– Садитесь, ладно.

ДТП.

И тут же спец по правам: а врач нарушил, вы знаете? Можете подавать – компенсирует.

Подали.

Компенсирует.

Десятый год скоро.

Отмороженные водилы.

А вы думали?

Что мы, хуже других?

I

Вмажется и поедет: мечтательный, не отсюда, по синусоиде, через двойную на поворот…

II

Врубись – на…бенился!

В кабине.

Пока на вызов ходили.

Истерил потом: стукачи, крысы!

Он, бля, по автоспорту кандидат в мастера…

III

Бычки за борт – щелчком.

И всю дорогу про повальное свинство.

IV

Двор, дети, снежок в борт – ну случайно же!

Стекло вниз и мат.

Заповедный, чудовищный.

– Э, алё! Ты что, в прохожих в детстве не попадал?

– Меня за это наказывали.

Спокойно так, без эмоций.

V

Пришёл, представился, кинул шмотки, пошёл в сортир.

Зашли следом – стульчак обоссан.

– Мокрый толчок, – заявил, – проблема следующего.

Набили морду, выкинули за дверь.

Получаса не проработал.

VI

Пролетарий, дорвавшийся до мигалки.

Пи…дец, неуёмен!

Первый месяц особенно.

О, пока не забыл!

Вы не знаете, почему не говорят «отъедь» ментам и пожарным?

Во дворах, в смысле.

Пользуясь случаем.

НИ ОДНОГО ИЗ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ НЕ ВОЗЯТ В СТАЦИОНАР НА «ГАЗЕЛИ»!

Решающий аргумент.

Летишь под сиреной – пристраиваются: я с ними, типа!

Отвлёкся – и уже двое, цугом.

Идеалисты, сглотнув слезу, умиляются вслед.

– Так!

         Ещё раз!

                 Если.

                      Вам.

                           Нужен.

                                  Больничный.

                                                Вызывайте.

                                                            Участкового.

                                                                           Терапевта!

Не верят.

Думают – ленимся.

Наберут повторно и тем же голосом: температура двести, не дышу, теряю сознание…

– Я хочу вызвать «Скорую»…

– А что случи…

– …на завтра, на 9:30, отвезти мужа в больницу.

Количество в качество.

Дождались.

Peractum est![8]8
  Peractum est! (лат.) – Готов! (Аплодисменты). Эпитафия убитому гладиатору.


[Закрыть]

Требуют ЭКГ в отсутствие показаний.

Откажешь – перезванивают: боли в сердце.

И торжествуют – добились!

– А кардиограмму нам не оставите?

Вот!

Момент истины, суть, смысл.

Чтоб в поликлинику не ходить.

В жалобах обычно по максимуму:

– пинал мебель;

– сморкался в скатерть;

– прыгал со штор на люстру;

– катался по полу, визжал, бил ногами;

– ну и, само собой, вымогал – это уж как бог свят!

А чего мелочиться?

Потребуешь очной ставки – оп! – стихло.

Отзывают бумажку.

Истинная леди откроет свой возраст, лишь жалуясь на «03» журналистам.

Телеведущие.

Приглашают врачей, задирают вопросом.

Те отвечать: по существу, с логикой, без эмоций, а им – стоп! – рекламная пауза.

Обратите внимание.

Накосячит больница, но в кадре всё равно «Скорая».

Внутрь репортёров-то не особо, вот и шакалят по территории: общий план, пандус приёмного, с разных точек, под гневный текст…

– Я очень уважаю врачей…

Ладонь к груди, обозначить полупоклон.

– …и дай бог всем им здоровья…

Поднять глаза, посмотреть в камеру.

– …но то, что произошло на днях…

И по сценарию: обрезать, передёрнуть, выхватить из контекста.

Ток-шоу.

Тема: «03».

Обвиняемых затыкают – сидят чурками, обтекают, пытаясь прорваться через картечь, усиливают неприязнь зрителя.

Одни предъявляют, что долго едем.

Другие – что не на всё.

Предлагаю стравить этих с теми и ложиться под победителя.

Обсуждают проблемы.

– Нас не волнует…. Хотим, чтоб быстро… Значит, набирайте людей… Не нравится – пусть уходят…

На одном вдохе.

«Этот чубарый был сильно лукав…»

Николай Гоголь

– Они как слышат, что старше восьмидесяти, так сразу не хотят ехать…

Не без этого.

С оговоркой – восьмой раз за неделю.

И снова студия.

Снова «03».

Обязательный атрибут – неизвестный артист с громкой предъявой.

– Значит, будем врать – говорить «без сознания», если просто температура…

Резюме передачи.

Определимся?

Или на всё подряд, но тогда ждите.

Или фильтровать вызова, но зато пулей.

А то вам и канарейку за рупь, и чтоб ещё басом пела!

Да, вот ещё:

– ИДИТЕ НА Х…Й СО СВОИМ ГИППОКРАТОМ!!!

Уф-ф, гора с плеч!

А то всё стеснялся, откладывал…

В аэропорт?

Под сиреной?

За деньги?

Та нема дурних!

А ДТП словишь – как, спросят, голуба, вы там оказались?

И всё: секир-башка, сыктым, джахен-джахен.

Так что, извините, пурга-с!

Но уж очень её в телевизоре обожают.

– Почему так долго? У вас норматив двадцать минут!

Так точно.

Двадцать.

Не дольше.

От станции до границы района.

Пространство-время, короче.

Ещё б журналистам растолковать, а то ж они как обычно…

«Медленная Скорая».

«Скорой нужна помощь».

«Проблемы страны 03».

Из статьи в статью, из журнала в журнал.

Остроумно, креативно, свежо.

Стрессовые профессии.

Газетный рейтинг.

Первыми – журналисты.

Следом бухгалтеры.

Маркетологи и менеджеры оспаривают друг у друга.

«01», «02», «03»?

А им-то что?

Им лафа: не знают, каково в офисе!

Пекло.

Пресса вопиет о сердечниках, хотя обгадившихся – в разы!

Пьют, собаки, откуда ни попадя, тухлятиной заедая.

Но о дристунах прессе не комильфо.

– Скоро приедут?

– Не могу сказать, все бригады в работе – как освободятся…

Президенту пожаловался.

Телеграммой.

Принимаешь вызов – звонок на вторую трубку.

– Минуту на телефоне.

Запишешь: слушаю, говорите! – а в тебя матом.

Тенденция.

– И чтоб быстро мне…

– Я засекаю время…

– А меня не еб…т!

Примерно так.

Лезут под руку.

– Сердечное! Поставьте ему сердечное! Чё тупишь – сердечное ставь, сердце чтоб задышало…

Восхитительно экспрессивны.

Говорят:

– Они ведь больные!

А если не пациенты:

– Они же волнуются!

И заканчивают:

– Вы не должны…

Чужая мысль, но нравится – спасу нет!

Цитирую:

Темпераментов – пять: меланхолик, флегматик, сангвиник, холерик и уе…ан.

В яблочко.

Деньги суют с наказом:

– на пиво;

– на тортик;

– на конфеты, «марожино», «купите там себе что-нибудь» и «это вам, девочки, на колготки».

Интересно, с кардиохирургами так же?

К слову, о хирургах.

Друган-виртуоз про интернов:

– По нулям, веришь? Стерильны. Аж оторопь: а мне, говорят, не надо – я пластиком буду…

Борзота и гонор улетучиваются в приёмном.

Тихие, безропотные… любо-дорого!

Лапоньками сидят.

– У меня та-а-акая мигрень, така-а-ая…

Симптомов ноль, доводы по…уй, поможет только укол.

– Пенталгин есть? Глотайте.

И физраствор по вене, для видимости.

Отпускает.

Откроешь тайну – нелюдь и изувер!

Воздушная мадемуазель.

Ранима, трепетна, кольнёшь в попку – взвизгнет, соскочит, и по стенам, по потолку, снова по стенам, в слезах и губной помаде…

А родня на тебя – будто ты в храме на икону пописал.

Молодые люди до тридцати.

Начинают со слов:

– Я понервничал и…

По нарастающей.

Acne[9]9
  Acne (лат.) – прыщ.


[Закрыть] носогубного треугольника.

– Это опасно – я в Интернете смотрел.

Если не трогать, то нет.

– Бросьте, там в один голос… короче, я настаиваю на больнице.

Охренеть – слепая ночь на дворе!

– Да вам просто западло ехать, я ж вижу.

Ах ты…

Гнойная хирургия в ебенях: свёз.

Курим – выходит.

– О, вы здесь? Подвезите до дома, я…

– ПАШ-Ш-ШЁЛ ТЫ!!!

Слаще мёда во рту.

Открыв, выдыхают, втягивают животы и, распластавшись по косяку, кивают: пр-р-рошу!

Вариант: два шага в глубь коридора, и бригада входит не боком.

Назвать от балды номер подъезда.

Понаблюдать за поиском из окна.

Предъявить претензию на задержку.

Да как нех…й!

А ещё можно с собакой уйти гулять.

И вызвать повторно, устроив встречный пи…дёж:

– Ничего, съездите, не развалитесь! Собаку, ё…анаврот, сутки не выводили – что ей, страдать теперь?

Иной раз звонят – кол в груди, не иначе.

А приезжаешь – панариций.

Повод: без сознания.

Фактически – спит.

Сплошь да рядом, в порядке вещей.

Попробую снова.

Внимательнее, пожалуйста.

Наше – когда дверь настежь и:

– Скорее, доктор, скорее!!! Сюда…

А «наденьте бахилы» и «вы разве рук мыть не будете?» – это к другому врачу, к другой службе.

Надеюсь, допрёт однажды.

Новенькие квартиры.

В них – ветераны ВОВ.

Тридцатых г.р.

Дождь, асфальт, фотографии россыпью.

Жёлтые, блёклые, с обрезанными краями.

Сарафаны, гимнастёрки, височки под полубокс.

Как листья…

Даже на помойку не понесли.

Так выкинули.

Интерьер.

Дизайн.

Углы чёрного дерева.

Позолота.

Хром.

Хитровы…банный подсвет.

И – нежилое, ну хоть убей!

Стерильно.

Безжизненно.

Как музей: шпалеры, бархат, пустота, эхо…

Брызнуло с иглы на обои.

Что началось!

Припали, высматривают, мелкоскоп велели принесть.

Нашли: всё, вы попали – будете за ремонт платить!

И в срыв, фальцетом:

– Да у нас рулон дороже ваших зарплат!!!

С-с-сраных…

– Я тока ва Вта-а-арую пайеду.

Запрашиваю – не дежурит.

– А чё – нет? Да-а-вай, ва Вта-а-арую.

– Друг, она не у меня в кармане. Не принимает сегодня.

Тянет корку, суёт под нос.

Разрешение на волыну.

– И что?

– Ты чё, не по-о-оял? Мне чё – доста-а-ать?

– Валяй, доставай.

Не достал.

Матюгнулся и в Третью истребительную, как простой.

Видел его там мельком, через пару часов – сидел в клетке.

Уже отпи…женный.

Самые первые сутки.

Самая первая жалоба.

Обмочилась – и:

– Вытрите мне пису. Что смотрите – вытирайте мне пису! Вытирайте пису, я вам говорю!! ВЫТРИ МНЕ ПИСУ, ФАШИСТ!!!

И хор близких:

– Вытрите ей пису! Вытирайте-вытирайте!! Вы-ти-рай-те пи-су – мы будем жаловаться!!!

Храни тя Христос, скоропомощник…