Текст книги "Записки на кардиограммах (сборник)"

Коротко напоследок
Результат выезда

«– Не могу себе представить, чтобы это было вкусно.

– Да и я, пожалуй, уже не знаю, вкусно ли это».

Эрих Мария Ремарк

 «– Да вы сами тут больны на всю голову! Как может нравиться такая работа?»

Командированный журналист

Ну и ещё ассоциацию, под занавес.

Старатели.

Речка, течение, грязь в тазике.

Моешь, моешь – терпеливо, внимательно.

Выплёскиваешь, набираешь, снова выплёскиваешь… о! вот оно!

Золото.

Крупинками.

Оно – когда стихают хрипы и уходит муть из зрачков.

Когда розовеет кожа и, под «ф-фу-ты, бля!» фельдшера, ловишь наполнение пульса.

Когда, приняв младенца в машине, натираешь его, скрипучего, подсолнечным маслом, купленным метнувшимся в минимаркет водилой.

Когда, заколов бронебойным коктейлем погибающую онкологию, ощутишь на своей кисти прозрачные, благодарные пальцы.

Когда тебе, при отце-ханыге, дитё говорит «папа».

А вы мне – никто не держит!

Держит.

Ещё как!

«Скорая».

Она ж словно курево:

Знаешь, что вредно.

Тянешь годами.

Бросил, и маешься.

Часть пятая
Остановка в пути

Доработав до лета, пишешь по собственному – отстегнуться месяца на три от узаконенного безумия. Благо найти работу – минута по телефону: родной, вскричат, где ты ходишь?! Давай рысью! Как насчёт в ночь выйти?

Только вот с годами как-то не особо и тянет… ну разве на четверть ставки.

Раз в неделю.

Как на сафари.

«– Когда вы говорите, Иван Васильевич, впечатление такое, что вы бредите».

Доктор Булгаков

«От госпитализации отказалась».

– Почему?

– Я ещё не готова.

Повтор.

Констатация.

Готова, бля!

– Что беспокоит?

– Давление.

– Чем проявляется?

– А?

– Проявляется чем, говорю?

Молчание.

– На что жалуетесь?

– Давление.

Ладно, с другого бока…

– Что чувствуете при этом?

– Что?

– Жалобы какие у вас?

– Давление.

О, Санта-Мария, где ты?

– Что принимали?

– Четвертинку амлодипина.

– Почему четвертинку?

– Он слишком сильный.

То есть он помогает.

Дас ист фантастишь!

Баба Нюра.

Коновалов с Малаховым.

Рушель Блаво.

И лишь потом – «Скорая».

На неё, кстати, можно жалобу накатать.

Пасхальные яйца.

Десятидневные.

Сожрут – и на горшок, не слезая.

– Они ж свячёные!

Нетленные, то есть.

Диарея.

Дрищет дальше, чем видит, но в инфекционку:

– Вы что?! Они ж меня там заразят…

Три инфаркта в анамнезе, вызывает на боль в груди.

Тянешь кардиограмму, смотришь… сравнить бы.

– Старые ЭКГ где?

– Нету. Я их выбрасываю.

Преклонный возраст.

Только что, скажут, бегала стометровку, тягала гири, гребла как боцман, а уж еду готовила…

Перевернёшь – пролежни.

– Ой! – не смутившись. – А вчера не было…

Больны с утра, но звонят ночью.

– Э-э… могу я спросить – почему? Так, для статистики…

Довольны, хихикают.

Темнота в комнате.

– Не включайте – глаза режет.

– И как прикажете мне осматривать?

– Так вон же у вас фонарь есть!

Юность не вяжет сегодняшний отходняк со вчерашними возлияниями.

Что «да ладно!» – сами охренев ходим.

Слабоумие и отвага?

Да ежедневно!

– Снимайте обувь, раз бахил нет…

Деструктивный панкреатит.

– Вам, дорогой мой, вообще пить нельзя!

– А это уже не ваше дело, молодой человек!

Вызвали: помогите!

Набрали в шприц, подошли…

– А это не вредно?

Занавес.

– Вы меня слышите?

– Да.

– Понимаете?

– Да.

– Можете говорить?

– Да.

– Что беспокоит?

– Значит, у неё в прошлом году…

– Минутку! Пусть сама скажет. На что жа…

– Ей когда…

– Дама, пожалуйста! Я хочу выслушать пациентку. Итак?

– Она в январе…

– Женщина! Мне нужно услышать, как она говорит! Как строит речь, как дышит при разговоре – понятно?

– Да.

– Слава богу! Что вас сейчас…

– Вот тут участковая в карточке…

– ВЫЙДИТЕ! ПОЖАЛУЙСТА!! ИЗ КОМНАТЫ!!! И дверь закройте! Извините, баушка, расскажите…

– Алё, «Скорая»? Я хочу пожаловаться на врача…

– …своём самочу…

– Её с утра тошнит, слышите?

– На носилках? Вот ещё! Ногами пойду…

А в отделении:

– В утку? Лёжа? Смеётесь, что ли?

И:

– Да вы чё? Я с семи лет курю…

Сортир, сигарета, внезапная смерть, реанимация и в морг под простынкой.

– Он в больницу своими ногами пришёл – залечили, уроды!

Обычно так.

И не понять одного – если мы такие х…ёвые, что ж вы нам телефоны-то обрываете?

Мир наизнанку.

Актёр, изображая врача, имеет за месяц больше, чем врач за год.

А в провинции – за два.

Пациент же, гнобя реального медика, сопереживает экранному.

Словом – сюр.

Гротеск.

Фантасмагория.

Причём видишь, слышишь и даже руками трогаешь.

Участвуешь, словом.

А раз так, то не грех и самим подурить – один хер не уволят!

Работать-то некому.

Негры, кучкуясь на перекрёстке, суют водилам каталоги проституток.

Наши, пролетая с мигалкой, орут им, высунув голову:

– Ху-у-у…рим па-а чёрному-у-у-у…

Лето.

Жара.

Квартирный труп – лиловый, вздутый, сочащийся.

– Сколько ему?

– Тридцатник.

– Так, на свой возраст не выглядит…

Утро, пятиминутка, заведующий с бодуна.

Сидит, молчит, по смене проходит ропот.

Поднимает кровавый глаз, встаёт:

– У нас в коллективе…

Всеобщий напряг.

– …работают прекрасные женщины.

Чего-чего?

– …поаплодируем им стоя.

Конец.

Все свободны.

Спасибо отработавшим, удачи заступившим!

Коллега-педиатр.

Пустили в четыре утра пополнить сумку – распихивает ампулы и поёт:

– Ночью для змеёныше-е-ей приготовлю мази я, чтобы у змеёнышей ко-о-ожица не слазила…

На всю станцию.

Всё равно нет никого.

Восемь десять.

Конец смены.

Истошный, во весь голос, запев:

– Ка-а-ак отвратительно в Рассии по утра-а-ам!

Это «восьмёрки»[10]10
  «Восьмёрка» — смена с восьми утра до восьми утра для подстраховки девятичасовых бригад на период пересменки.


[Закрыть] уже уехали, а кто-то из старой смены вызов словил.

Премия за квартал.

По полтиннику за дежурство.

Коллега, получив с банкомата, орёт, пугая прохожих:

– Я бога-а-ат! Я бога-а-а-а-ат!!!

Пробило ночью на жрачку, взяли курицу, разорвали…

Входит бригада.

– О, бля, уже ворону где-то поймали!

Коллега.

Высыпет из пакета труху от чипсов, скажет:

– Бабкины пятки!

И в рот.

Два этюда

I

Монарх: Проси у меня, лекарь, что хочешь!

Эскулап: Прошу Ваше Величество даровать мне и ученикам моим право не надевать бахил в присутствии короля!

Монарх (в сторону): Падла, бл…дь! (Сквозь зубы, вслух): Ну, будь по твоему…

II

Линейный медик (тянет на одной ноте, раскачиваясь, как юродивый): Вид помощи гра-а-ажданам при состоя-я-яниях, сопровождаемых ре-е-езким ухудшением здоро-о-овья, угрожа-а-ающих жизни и требующих проведе-е-ения экстренных медици-и-инских мероприя-я-я…

Телефонный звонок: Алё, «Скорая»? У нас мама плохо пахнет… Стул, в смысле… Не так, как обычно… Что значит?.. У нас медицинский полис, имеем право… Значит, так – записали и выехали, понятно?

Свет гаснет.

Мат.

Фырканье двигателя.

Голос за сценой: Поехали нюхать.

Объявят призыв, и сразу юноши пачками – изображают, лежат.

– Косим, дружок?

– Как вы смеете? – Мать за детёныша. – Мы больны…

– Как? – обернувшись. – И вы тоже?

– Проверьте, – со слезой. – Вдруг это безболевая форма инфаркта?

Ай, браво!

Беспроигрышно.

А главное – многоразово.

– Молодец! Сама допёрла или подучил кто?

– Мы вообще редко «Скорую» вызываем…

Перевожу: раз в неделю.

Можете по журналу проверить.

Непрофильный вызов.

– Ну вы же не вызываете пожарных цветы вам полить…

Бабка Мелешко.

Десять лет дважды в сутки: утром – как глаза продерёт, и в полночь – на сон грядущий.

Объявят:

– Двадцать седьмая к Мелешко…

И рёв из всех помещений:

– В пи…ду Мелешку! В пи…ду!! В ПИ…ДУ!!!

Традиция.

К молодым бабам на месячные.

Регулярно.

Завели календарь – дата, кружок, фамилия…

– Та-а-ак, кто у нас нынче? О, Полилейко! Ща начнёт…

Точно: двадцать лет, боль внизу живота, звонит юный супруг.

– Мне чё – Потребнадзор вызвать? Чтоб через пять минут были!

Мужчина, двадцать восемь, госпитализация.

– Что с собой брать?

Ну, что-что…

– То, без чего никак.

Ноутбук в рюкзачок – и на этом всё.

– Там вай-фай есть?

– В каждой палате. Едем!

– Мы, между прочим, родственники губернатора!

– А если б я рук не помыла? А? Куртку бы не сняла? Сразу надо говорить, cра-зу…

Последний вызов.

Отработали, в лифт, а там цаца:

– Ой, мальчики, если я вас с утра первыми встретила – это к чему?

– К смерти.

Оскорбилась.

Не просекла.

Да и с чего?

Сытый голодного…

Без заезда.

Это пароль такой.

Для своих.

А вам…

Вам и не снилось.

Долго искал слово… короче, так:

Возвращаешься ночью.

Заходишь в кубрик.

Садишься.

Снимаешь обувь, отклеиваешь носки…

Два пополуночи.

На станцию.

Аллилуйя!!!

Посрать, походить в тапках, похлебать чая…

И снова: до-о-оброй охоты все-е-ем нам!

Глухая ночь.

Упасть мёртвым в ком одеяльный, без чувств ещё на подлёте… чу!

К телефону.

– Алё, у нас «Тенорик» кончился – чем заменить можно?

Стерва ж ты тряпочная!

– Сейчас заменять будете?

– Нет, конечно. Утром пойдём…

– А вы не должны спать! – скажут тут лаковые, в глянце, еженощно спящие по квартирам.

Обед – тридцать минут.

Ужин – двадцать.

За это время: списаться, пополниться, порубать.

Как псу.

Не жуя.

«…и люди там бродят как тени».

Колымско-лагерное

Зависть – это прийти утром на сутки и видеть, как блуждает сомнамбулой предыдущая смена.

Своих, идущих с дежурства, в толпе видно сразу: потухшие, серые, нога за ногу…

И на «привет» могут не среагировать.

Коллега, двадцать девять, три месяца через сутки.

Пришёл с работы и умер – инсульт.

А начальству что – постоять малость со скорбной рожей и за старое: принимать всё!

Звонит в третий раз.

Согласна ехать.

– Ну вот, – приглашая порадоваться, – кошечку свою я пристроила…

Спелый фурункул.

Единственный.

– Ребят, – в шесть утра, – мне от вас только направление, а уж поеду я сам…

Шайтан-бек.

Нелегал.

В поликлинику не ходит, в больницу не едет – раз вызвал, второй, третий.

– Нэ нада так говориль. Ти врач, нада лэчиль…

И воткнули за него утром: нэ заполниль новий – а-читире – формат, мэлький шрифт! – анкет-манкет для иностранний гражьдан, э?

Врачи прочих специальностей.

Звякнут им по знакомству – доктор, у меня это! – а те с ходу: звони в «03».

Авторитет их непререкаем.

– Что значит «к участковому»? Он сказал, что вы отвезёте…

Доминирующая черта.

Ты им железно: нет!

А тебе: может, решим как-нибудь?

«…думать о других немножко тоже».

Забытая песня

Сборы в больницу.

Десять минут, двадцать, тридцать…

– Давайте быстрей уже!

Ноль реакций.

А как к ним – так чтобы роняя кал!

Конкретный непрофиль.

– Вот вы нас просто проконсультировать вызвали, а кто-то, не дождавшись, от инфаркта умрёт.

Пох…й!

– Значит, судьба такая. Раз вы всё равно тут, скажите…

Нашего – ничего.

– В поликлинику, к терапевту.

– Мне не дойти.

– Такси возьмите. В сто рублей встанет туда-обра…

Ава-отче, зачем я это сказал?!

Гондон и фашист теперь.

А вошёл врачом.

Специалистом.

Сертификат, категория, все дела…

Льстят.

Угрожают.

Косят под дурачков.

Лгут, бьют на жалость, прут внаглую…

Лишь бы не отрывать жопу!

Лишь бы не идти на приём!

Потерять голову, потерять лицо и носиться, хлопая крыльями.

– В такие моменты – возмутятся, – ни хрена ж не соображаешь!

И нет, чтоб как раньше: сосредоточившись, в критическую минуту…

Нападения на бригады.

Симптоматично.

«Скорую» держат за челядь, а челядь, как водится, надо бить – по поводу, без повода… абы знала.

Ну-ну, суки!

Говорят, слово ранит.

Если бы!

Корёжит, толкая на негатив: ах вот, значицца, ка-а-ак?

Ну уж не обессудьте…

– Знач так, чаевых сёдня не будет…

Вместо «здрасьте».

Не, всё ништяк, повседневка – очередной е…лан просто-напросто.

Сидишь на вене, лекаришь, а тебя с удовольствием матерят.

Кроме шуток.

– Надо будет – ещё приедешь…

– По таким пустякам участковых не беспокоят…

– Это ты должен следить за моим здоровьем…

Ну?

Кто мне ещё расскажет про выдержку с хладнокровием?

– Ой, я так не люблю по врачам ходить…

Ну ясен х…й!

Да и зачем?

Сами приедут.

Ездишь на каждый чих.

Фактически.

Но стоит приткнуться, взять эскимо, как:

– Расселись, твари ленивые, морожняк жрут…

Мимоходом так.

Невзначай.

Клятва, бахилы.

Бахилы, клятва.

Клятва-клятва, бахилы-бахилы…

Изо дня в день.

Как мантру.

– Вот, надевайте.

Грязные, дырявые – пользованные.

– Вам не стыдно?

– Ладно, сейчас новые дам…

Шатнуло с устатку.

Решили: пьян!

Позвонили, нажаловались – прям тут же.

Вздохнул, собрался, пошёл к двери…

– А помощь оказывать?

Диссонанс.

Разрыв.

Вне всяких логик.

– Хули ты ноешь? – пишут. – Не нравится – увольняйся!

Я?

Ною?

Дурачьё!

Я матерю долбо…бов.

– Меняйте работу…

– Меняйте работу…

– Меняйте работу…

Сменили работу.

Сменили работу.

Сменили работу.

– «Скорая», чё так долго?

– «Скорая», чё так долго?

– «Скорая», чё так долго?

Уйдёшь в отпуск – вокруг нормальный, адекватный на первый взгляд люд.

Вернёшься: ну ё-моё!

Уж казалось бы – столько лет, мог бы привыкнуть… ан нет, никак.

Стоишь то и дело: ну, бля, ваще!

Ну ва-а-аще!!!

Диспетчер 03:

«– Женщина! Успокойтесь и говорите внятно: “е…анулся” это сошёл с ума или упал?»

Говорят, анекдот.

«– Алё, “Скорая”? Перезвоните, а то я с мобильного».

Говорят, правда

Вызвать ночью на пое…ень, вынести мозг, а потом сказать:

– Ребята, возьмите яблочко!

А по осени так вообще пи…дец!

Пудовый кошель выносят.

Компот, говорят, сварите…

– Я в больницу не поеду!

– Воля ваша.

– С каких это пор «Скорая» больного не уговаривает?

– ОН В КРИТИЧЕСКОМ СОСТОЯНИИ! ЕГО НАДО В РЕАНИМАЦИЮ!!!

– Согласен! Ищите носильщиков.

– Зачем? Сам дойдёт…

Рак лёгких, распад, кровохарканье.

Суют трубку – главврач больницы:

– Так, везите к нам. В реанимацию. Диагнозом ОКС[11]11
  ОКС – острый коронарный синдром.


[Закрыть] ставьте, а то ж мы по онкологии не дежурим…

– Алё, Сергей Сергеич? Не разбудили?.. Простите… У нас проблемы со «Скорой»… Да… По соседям гонят – носилки нести. Они должны или мы?

– Я даже с работы раньше ушла…

Взгляд на часы – полночь.

– Во сколько же вы заканчиваете?

– Нет, ну я ещё дома немножечко полежала…

– Давно так?

Не помнят.

– Обращались?

Конечно, нет.

– Почему?

Не знают.

– Что-нибудь принимали?

А как же!

– Что именно?

Не помнят.

– Как так?

Не знают.

Измеришь давление: какое?

– А вам не всё равно?

Конечно, нет!

Назовёшь – переспрашивают.

– Куда без бахил? У нас ребёнок…

Ребёнку десять.

В пятый класс перешёл.

P. S. Иногда его вообще нет.

– Вот представьте: взяли вас в заложники, ввалился СОБР, а вы такие: «НАДЕНЬТЕ БАХИЛЫ – У НАС КОВРЫ!!!»

Зарядят дожди – вешаемся.

– А чего не в поликлинику?

– Так дождь же!

– Слушайте, зачем мне к участковому? Какая разница? Вы врач? Врач. Знаете, как лечить? Знаете. Выписывайте рецепт… Хорошо, просто скажите – я схожу куплю… Что «и как дальше»? Позвоню, вызову… когда вы работаете?

– По телику сказали: при первых симптомах врача звать…

Верно, я тоже видел.

Только там не «звать».

Обращаться.

Нажраться таблеток и вызвать «Скорую»:

– А у меня уже всё прошло…

Почему не отменили?

Упаси бог спрашивать!

Выслушать.

Посочувствовать.

Гарантировать жизнь.

И укольчик.

На всякий случай.

Зря ехали, что ль?

«В экстренной помощи не нуждается. Рекомендовано обращение к участковому те…»

– Да что ж за ё…аная медицина?! Я буду жаловаться!!!

Жалуйся-жалуйся.

На медицину.

Заё…анную.

А то бывало – кинутся на капот: ТАМ ДРАКА! РАЗНИМИТЕ!! ВЫ Ж «СКОРАЯ»!!!

– Вы обязаны отвезти нас туда, куда мы вам скажем!

Ух ты!

Чё-т новенькое.

– Не-не, – фельдшер на ухо, – тут один хер по «России» плёл, что они больницу себе могут выбрать…

– Мы хотим в Николаевскую, нас там ждут…

Из города в пригород? Не возим по умолчанию!

– Мы заплатим.

– Так звоните коммерсантам – они отвезут.

– С ума сошли? За пять тысяч???

Вызвали коммерсов и вызвали нас – кто быстрей типа.

Те на полкорпуса обошли, но лечили мы, потому как бесплатны.

А им только за приезд заплатили.

– Ну попил месяц, так чё, помирать теперь? Какая, нах, абстенуха – мне с сердцем плохо…

Честно?

Вы должны нас целовать в жопу!

Принародно.

В День медика.

Хотя б одного – символически.

За то, что мы вас таких терпим.

И Гиппократ ни при чём.

Он бы тут сдулся.

На раз.

Только б его и видели…

Кстати, о Гиппократе – вот вам ещё цитатка: «Тот, кто лечит бесплатно, не ценит своё искусство. Тот, кого лечат, – своё здоровье. Не лечи даром, дабы не был пациент убеждён, будто то, что он получит без денег, ничего не стоит!»

Да-да – он, тот самый!

Непрост был, сучёныш, да?

Эй!

Алё?

Ну чё смолкли-то?

Часть шестая
Реакция на ситуацию

Двадцать лет, с самого института, возил с собою набор: зажим, жгут, бинты, ампулы, воздуховод взрослый и детский – килограмма на полтора всё.

Двадцать лет.

Всегда.

Всюду.

На бл…дки шёл – брал, веришь? Выскакивал из автобусов, проезжал станции, на стрелки опаздывал – перевязывал, обезболивал, стенокардию снимал…

А вчера выложил.

Совсем.

Нет желания.

Стухло.

И вообще – налегке лучше.

«Лёжа в постели, Битеринг чувствовал, как внутри шевелится каждая косточка, и плавится, точно золото в тигле, и меняет форму».

Рэй Брэдбери

«Мир меняется. Я чувствую это в воде, я чувствую это в земле… вот, теперь уже и в воздухе чем-то запахло. Много воды утекло, и всех, кто хоть чего-нибудь помнил, давным-давно замочили».

Перевод Гоблина

Грузовой лифт.

Всемером едем, кроме нас, ещё пятеро затесалось.

Каждый на свой этаж: остановка, другая…

– Люди! Когда будете ждать «Скорую» – а вы обязательно будете! – вспомните этот миг.

Ноль эмоций.

Каменные е…ала.

Истуканы с острова Пасхи.

А иной раз пытаешься лаской:

– Мужичок, – грянешь в микрофон посреди трассы, – вы чего на дороге-то озоруете? А ну как к вам едем или ваших везём?

Уж лучше б матом.

Кругом смеются, а ему ж обидно – и назло нам, назло…

Глухая ночь, подъезд, домофон.

Примчались, звоним.

– Кто?

Глухая ночь, повторюсь, но, пока сюда гнали, они нас уже дважды уволили.

– Кто?

– Доставка пиццы!!!

– Что?

– БЛ…ДЬ, «СКОРУЮ» ВЫЗЫВАЛИ???

Ну и – ясен х…й! – выговор.

За неэтичность.

– Поехали, поехали к вам – встречайте, чтоб не искать им…

Полагаете встретят?

Вы крайне наивны!

Нет, иногда бывает, но так: вывалилась бригада, навьючилась – дефибриллятор, реанимация, кислород, а оно, сука, весит, оттягивает, в двери не пролезает…

Думаете помогают?

Вы крайне наивны!

«Больной лжёт!»

Хью Лори, сын лекаря

Артериальная гипертензия.

– Приняла капотен – не помог.

– Да? Ну, примите ещё один.

Помог, надо же!

Через неделю:

– Два капотена взяла – не снижает.

– Значит, возьмите третий.

Снизил.

Вызывает опять:

– Да что ж такое? Целых три капотена – как было, так и осталось!

– Да-а, беда! Вот вам четвёртая – запивайте.

Наука победила, но снова:

– Весь день капотен пью, четыре штуки – и хоть бы что!

– Что ж, пейте пятую…

– Что ты мне всё время таблетки суёшь? Мои причём… Укол давай делай!

Кандидозный стоматит.

– Пятый день лечимся – никакого эффекта. Поставьте ей капельницу… Не знаю, вам видней – вы ж доктор, не я…

Российский гений – включить дурачка и, войдя в образ, рвать ворот, захлёбываясь правотой.

– Ой, у нас такой ЛОР – что она есть, что её нет.

– Так сходите к другому.

– Где ж его найдёшь?

– Ну как где… Неделю на собаках, потом лодкой вниз по реке, из фактории вертолёт на Большую землю раз в месяц, а там спросите – всяк покажет…

Пожаловались, конечно.

Шестьдесят пять, высшее образование, четверть века с гипертонией.

– Чем сбивали?

– Как обычно: кефирчик, лимончик, клюковки пососал…

А одной лошади я пятый год пишу, что ей от давления принимать.

Квадратными буквами, чтоб понятней.

Чисто по приколу – всё равно ж ведь не купит!

Но спросить спросит.

Регулярно.

У неё моих цидулек – коробка.

Последний год даже не прячет.

Ввели лекарство, ждём результата.

– Возьмите по конфете, ребят.

– Мы не в том возрасте, дорогой. Мне сорок, коллеге моему пятьдесят – на ребят не похожи.

– Да ладно! Ребята – это чтоб дружеское отношение подчеркнуть.

– Без обид – меньше всего нам нужно ваше дружеское отношение. И потом, если б не мы к вам, а вы к нам приехали, вам бы эти «ребята» и в голову не пришли…

Обиделся, настучал.

Дескать, вылечить вылечил, но такой грубиян, такой грубиян…

Толкуют: выгорание, выгорание, а на деле – как выключили.

Р-раз! – и всё, шабаш, штыки в землю.

Нет боле резона облизывать это ох…евшее от потребительства сучье племя.

Безнаказанное.

 
«Я прихожу домой усталый и разбитый
и прям в одежде я валюся на кровать.
А завтра снова для капризных паразитов
мне спозаранку – будь я проклятый! – вставать».
 

Вилли Токарев

Перекрыл проезд и стоит, разгружается.

А мы с больным на борту.

– Слышь, дядька, нам выехать надо.

С разбегу!

– Жопой сдай, – кивок на грузчиков. – У меня счётчик тикает… Да хули ты гонишь – я сам водитель! Проедешь…

Время открывать ампулы.

– Дайте блюдце, пожалуйста. И стул.

– Ты чё, бл…дь, чай сюда пить пришёл?

Конфликт.

Осмотрев, посмел пересесть в кресло.

А оно, оказывается, на заказ.

Прямо аж из Италии.

Мужчина, тридцать восемь.

Наведался к стоматологу, тот глянул:

– У-у-у! Челюстно-лицевой нужен…

И направление на руки.

Пришёл домой, вызвал: везите!

– Мужик, совесть имей! – повернулись и вышли.

Стукнул наверх.

На самый.

Приказали свезти.

Ещё и пи…дюлей навтыкали.

– Алё, отмените такси – меня «Скорая» отвезёт…

И глазами так: да?

Тело на тротуаре.

Ужратое в дым, битое… словом, классика.

Берём в салон, следом баба с пакетами:

– Куда его?

– В Тройку.

Усаживается.

– Вы родственница?

– Не, я там рядом живу – вам всё равно по пути…

Коллега.

Вежлив, спокоен – конфликты разруливать посылают.

Свистнули к телефону.

– Да?

Долгая пауза.

– Я понял. Это не экстренная ситуация, угрозы жизни не представля…

Долгая пауза.

– Пусть даже и ветеран…

Долгая пауза.

– Не грубите, пожалуйста…

Очень долгая пауза.

– Я дам номер ответственного, он скажет вам то же са…

Багровеет.

– Любезный…

Ещё попытка.

– Послушайте…

Никак.

– МЫ НЕ ЕЗДИМ НА ДОМ ОБРАБАТЫВАТЬ ПРОЛЕЖНИ!!!

И трубку в рогульки: н-н-на!

Аж телефон треснул.

Хорошо, их у нас несколько.

А как увольняют: ммм!

Песня.

Веско, уверенно:

– Всё, мля, козлина, ты больше тут не работаешь!

Диспетчерόв особенно.

По телефону.

С безопасного расстояния.

Был в Польше.

– А пан кем работает?

– На «Скорой», врачом.

Не знали куда посадить.

Потом Словакия – и та же фигня.

Потом Чехия – и полное тождество.

Потом… что ж потом-то?

А!

Потом я домой вернулся.

– Слышь, врачишка, ты мне вот чё скажи…

– Ох, ни х…я ты пукнул, родной! Ничего не напутал, часом?

Вскинулся:

– А чё ты, на?

– А хули ты думал? Ты мне – врачишка, а я те – Александр Иваныч?

Исход – жалоба.

На хамство.

Приехал, сука, такой весь из себя…

И хоть где-нибудь,

хоть когда-нибудь,

хоть бы одна бл…дь,

табуретку у кровати поставила!

Заранее.

Выходим с вызова – барышня.

– Поднимитесь со мной до квартиры – освидетельствовать кое-кого, на предмет опьянения.

– Пардон, это не к нам.

– Ха-а-арошенькая у нас «Скорая»…

Город в снегу.

Увязли, толкаем, боковым зрением – снимают на телефон.

Закончат – трубу в карман и дальше, своей дорогой.

Зависли на перекрёстке – не уступают.

– Хоть одна падла пропустит «Скорую» под мигалкой? – В мегафон, громко. – Вы ж только и жалуетесь, что к вам едут долго…

Ой, зря!

До этого хоть глаза отводили, а тут услыхали – и с чистой совестью: вот хотел пропустить, бля буду, но раз вы та-а-ак…

Мятая сторублёвка.

Ветхая, комканая – как из жопы!

– Да не стоит, оставьте.

– Бери-бери, это от чистого сердца…

– Ну долго ещё вашу «Скорую» ждать – я на работу опаздываю!

Говорят – сочиняю.

Наивняк!

Эльфы.

– Не нравится – валите дворы мести!

Это куплет.

– Э, бля, «Скорая», чё так долго?

Это припев.

Русский народный.

Ментальность сменилась, потребительство торжествует, народ держит медика за халдея.

Дёрнут к бабке, ссаной и сраной: заберите, пахнет, достала! – и в залупу, когда откажешь.

Сунут просроченное направление: вчера не мог, хочу сейчас! – и рвут рубаху, услыхав «нет».

Вызовут на фазенду: везите в город, у нас там свой врач! – и по всем каналам: ату их, ату!

Скажешь: ничего экстренного, самостоятельно к терапевту – и взрыв в блогосфере.

Мы, уверяют, налоги платим, нам вас, бляха, и танцевать!

А значит – на любой пук!

И доезжать за минуту.

И чтоб ещё руки по швам.

Понятно, нах?

Гиппократ, в нынешнем понимании это: мы творим, что хотим, вы – сглатываете.

Молча.

Ибо клялись.

Аполлоном, сцуко, целителем.

– Как же он с больным ухом в поликлинику-то пойдёт?

– Ногами.

– Норма-альна, мля! Чё аще за отношение, ёпт?

– То есть бахилы вы нам приготовили, а присесть доктору, полис и выписки из больниц – нет?

– Вот только хамить тут не надо!

Начало конфликта.

Болеет месяц.

Вызвал ночью.

Поскандалил, что долго едем.

Поскандалил насчёт бахил.

Предложили стационар – поскандалил: не та больница!

Наотрез отказался.

Вернулись – перезвонил: везите!

Квинтэссенция.

Халява, плиз!

Двадцать лет, девочка, герпес.

– У неё завтра свадьба… И что, это не экстренно?.. Короче, можете что-нибудь?

Общаясь на вызовах, особо не церемонятся… сидишь, слушаешь:

– Так, родной, давай без бл…дей? И без пи…децов заодно.

И все в шоке – врач, а такой неинтеллигентный!

– Вы всегда в уличной обуви по коврам ходите?

Всегда.

Как менты.

И пожарные.

И военные во время войны.

Нападения на бригады.

Версии обвиняемых – как побасенки пациентов, тех самых, с предметами в анусе.

Один в один.

На полном серьёзе.

Возьмём нотариусов.

Важное дело – за хорошие деньги.

Выезд на дом – не забесплатно.

По мелочам не работает – счёт за воду хер вам заполнит!

Обматерил, ударил – статья.

И на «вы», волнуясь, обтирая потные руки…

– Так то нотариус, ёпт!

Верно.

Но уйдут нотариусы – никто не умрёт.

Упрекают за мат.

Вы же, говорят, врач!

Вы же интеллигент!

Бог с вами!

Я золотарь.

Работяга.

Ваше говно ловлю – на лету.

А на меня покрикивают.

Недовольно.

«Скорая помощь»… угрозе жизни… экстренного вмешательства»

Бес-пон-то-во!

На икоту вызывать стали.

– Я одинокая, мне поговорить не с кем.

– Ночью?

– Ну и что? Вы ж круглосуточно…

Повод к вызову: «Не уснуть».

Оно, конечно, уже привычно.

Но не в час дня.

«Ну пло-о-охо же!!!»

Н. Стрижак, телеведущая.

Новогодний похмел.

Уж казалось бы, да?

А пофиг – всё равно вызывают!

– Так вы чё, больничного не дадите? Тогда вызывайте мне участкового, а то ж я, получается, целый день пропустила… Нет уж, звоните сами – мне от сегодняшнего числа нужен…

– На приём? К терапевту? Чтоб я там в очереди сидела?

Прямым текстом.

– А я не знал, что с этим мне в поликлинику…

И ресничками этак: хлоп-хлоп, хлоп-хлоп!

Больна неделю.

Участкового не звала.

Лекарств не пьёт.

От укола отказывается.

В больницу не едет.

Какого х…я?

– Вы мне просто скажите, что у меня…

Суть времени: вызвать не потому, что надо, а потому, что могу.

«…принимая участие в акции, связанной со спасением белых медведей, Александр Ревва и Татьяна Геворкян фотографировались с дефибриллятором, а для того, чтоб воспользоваться им, пришлось вызвать карету «Скорой помощи».

Газета «Метро», 20 октября 2011, стр.14

Так и просится:

Сидят, курят, молчат – дым слоями, глаза в пол у всех…

Наконец со вздохом:

– Ничего не поделать – придётся.

И, затоптав окурки, тянут спички из кулака.

Древние были умней, почитая учителей, врачей и военных. Понимали – больных, беззащитных неучей сомнут первым набегом. А вы плодите чуму, ибо полно вокруг стран, которым мы поперёк горла… Короче, горе побеждённым! Слыхали?

Перекуривал с терапевтом у поликлиники.

– Бл…дь, не могу! Смотришь обстоятельно – жалоба: долго ждём! Смотришь на отъе…ись – с говном едят! Объяснительными зае…али!

Пересеклись через пару лет – послал всё на хер, закончил курсы, работает на бульдозере.

Доволе-е-ен!

Не пропустив, въе…ашила в борт.

Выбросило в бетонный забор, «Газель» в говно, сами чудом, а через час с экранов: «Скорая» виновата!

Знаки, видеокамеры, регистратор – пох…й! Без сигналов, говорят, по встречке, обкуренные…

Звоним: вы чё творите?

– А вы кто? Со «Скорой»?

И кладут трубку.

Приёмный покой.

Заехал на тачке, вышел: я ненадолго!

– Мужик, тут «Скорые» заезжают.

– Я ненадолго.

– Мужик, бл…дь, проезд перекрыл!

– Да я ненадолго…

Сидит на кухне, жрёт водку.

– Мерь мне давленье! – набычась, не глядя, жуя-глотая.

И так лет десять.

Наконец помер.

Праздник, складчина, шампанское по стаканам:

– Ну, земля ему стекловатой!

 
«Погодите, медведь, не ревите.
Объясните, чего вы хотите?»
 

Терминальная онкология.

Без вариантов.

– Да мы понимаем… Конечно… Уже родственникам позвонили…

И ещё два раза туда же.

– Да мы понимаем… Такой диагноз… Сделайте ещё что-нибудь…

В четвёртый раз – с констатацией.

Зашли, а там очередь: измерь давление, нацеди корвалолу…

Суббота.

Родительский день.

Подъезжают к полудню и ну звонить

Приедешь:

– У нас мама, ей надо кардиограмму…

– А кровь на сахар? Я знаю, вы делаете…

– Вот посмотрите – тут эндокринолог в карточке написал…

Встречают в верхней одежде, с баулами и пледами.

– Наконец-то! Везите нас на Учебный, мы там договоримся…

Направления нет, участковым не заморачивались.

– Мне надо вас осмотреть.

Раздражение.

– Ну мы же уже одеты!

– Я должен вас осмотреть, понимаете?

Срывают, разматывают, кто-то в комнате ретранслирует происходящее неведомому абоненту.

– Ну всё? Едем?

– Минутку. Мне надо узнать куда.

– На Учебный, мы ж вам сказали. Везите, мы там договоримся.

– А если нет? Нам что, стоять ждать?

И разверзается ад.

Пытаешься объяснять:

– Понимаете, друг мой…

И тут же:

– Я вам не друг!!!

Возмущённо.

С негодованием.

Как посмел только?!

А дальше так:

– Сколько вам?

Лопатник пилоткой, два пальца выбирают купюры.

– Нисколько. Мы на деньги не набиваемся.

Ладони к вискам, потом потрясти ими в воздухе.

– Нет, я первый раз таких вижу! Что за хамство вообще?

– Возьмите трубку.

Ищи дурака!

Обвинят в попытке украсть, ещё и отпечатки предъявят.

Бережно сохранённые.

Плавали, знаем!

Функция начальства – контроль исполнения должностных инструкций.

Да х…й там!

Звонят и давят, вынуждая их нарушать.

«– Вы должны принять меры, или я подниму в ружьё армию!

– Армию?

– Ну бригаду».

Х/ф «Приключения принца Флоризеля»

Генералы в отставке.

– Отвезёте меня туда, куда я скажу…

Пофиг, что не дежурят.

Пофиг, что не по профилю.

Вынь да положь!

И звонят куда-то, звонят, матерятся…

«Мужчина, двадцать четыре, температура 37,1, бабушка волнуется…»

Повод к вызову.

И о температуре.

Телевизоры в каждой комнате и на кухне.

В телевизорах: «Колдрекс», «Нурофен», «ТераФлю».

Жаропонижающие?

Не-а, не слышали!

Гневные праведники.

Безгрешные блогеры.

Адепты мантры «ху-ли-но-ешь-у-воль-няй-ся».

Скрестите пальцы да восславьте Бога за то, что не переводятся у него те, кто тянет эту поганую лямку – не за чины, блага и казначейские билеты Госбанка РФ, а ради тех, кому на сей момент реально не до бахил. Плюньте через плечо, дабы в час инфаркта прислал Он вам прокуренных молчунов, кои впрягутся за вас как за родного – и не до рамок, оговорённых инструкцией, а куда дальше. Постучите по дереву, чтоб через минуту после вашего дебюта в роли пострадавшего в ДТП, они бы летели к вам, а не ругались с тупой пи…дой на предмет кровавых мозолей от новых туфель да не бодались бы во дворах с распальцованным иномарочником.

Скрестите пальцы, бриллиантовые вы наши.

Скрестите, яхонтовые.

И не искушайте Создателя, а то ж ведь он того… пошутить любит!