Текст книги "Судьба Центрогаза. Сага о ребятах с нашего двора"

8. Шурдуба

Некоторым отвлечением от серых будней оказался вызов в приемную комитета госбезопасности на Кузнецком мосту. Получив от курьера повестку, Дима не на шутку взволновался. «Значит, точно Питер продал!» – руки невольно трепетали, когда он разглядывал повестку под разными углами. Явиться в комитет следовало завтра. Вечером он уединился с отцом, чтобы получить от него профессиональный совет.

– Особенно ничего не опасайся, – посоветовал отец, – дела на тебя никакого нет. Да и вызывают в приемную. Наверное, просто спросить что-то им надо. Ни в чем не признавайся! Не волнуйся ты так!

– Как же вы дошли до жизни такой? – с места в карьер начал беседу моложавый офицер, отрекомендовавшись перед этим майором Шурдубой.

– До какой такой? – недоуменно ответствовал Дима. – Вы о чем конкретно говорите?

– Ну, как же? – изучающе прищурился майор. – Вы занимаете ответственный пост! Верно? Но у вас есть и серьезные упущения. Серьезнейшие! Вы это признаете?

– Минуточку, вы это о чем? – попытался выиграть время Дима. – Ну, возможно, и есть какие-то упущения, мы же работаем, ошибаемся… но чтобы серьезнейшие, нет, не припомню, в голову не приходит…

– А я вам напомню, напомню. Вы недавно в ресторане с иностранцем обедали, правда?

– Совершенно верно, обедали с моим английским контрагентом. Это обычная практика.

– А кто платил за ужин?

– Ну, практика такая, что платит всегда западный партнер. У нас для этого бухгалтерия не приспособлена. Но мы не волнуемся и обязанными себя не чувствуем – они эти платежи из налогооблагаемой базы вычитают. Я понятно объясняю?

– Понятно, Дмитрий Александрович, за это мы вас не осуждаем. Нас больше интересует, какие такие личные интересы вы с ним обсуждали?

– Никаких личных интересов я не преследовал! Я порядок знаю, я не первый год работаю!

– Неискренне у вас это получилось, – подковырнул Шурдуба. Дима промолчал, лихорадочно соображая, что говорить дальше и говорить ли вообще. Тут он к месту вспомнил совет отца ни в чем не признаваться и насупился. – Какие же у вас личные интересы? Ну, те, которые партнер пообещал учесть?

«Так, – подумал Дима, – этот текст из телефонного разговора. Интересно, слушали ли их в ресторане или майор на пушку берет? Если пугает только, то можно признаться в какой-то мелочи, а если в ресторане слушали? Или Питер сдал?»

– Вы не молчите, давайте, говорите что-нибудь. Вы же понимаете, что власти у нас хватит, чтобы все узнать, – с некоторой угрозой произнес Шурдуба.

– Да нет, ничего серьезного мы не оговаривали. Какие могут быть личные интересы? Впрочем, если вы лекарства имеете в виду, то да – просил я одно лекарство знакомому привезти. У него лейкемия, и здесь такого не достать.

Шурдуба бросил на Диму пространственный и отрешенный взгляд, словно пытаясь оценить его правдивость, взвесить на невидимых весах ценность его слов.

– Так, так. Лекарство говорите? Но при чем здесь личный интерес? Вы лекарства эти сами принимаете или продаете, или как?

«Да, это опять из телефонного разговора. Питер, может быть, и не сдавал, зачем ему? А если бы сдал, то майор какую-нибудь подробность спросил, а не просто общий вопрос. Хотя хитрецы они известные – все могут вытянуть, как гестаповцы». Вслух он, однако, сказал:

– Ну что вы!? Какая продажа? Лекарства – это святое! Слушать даже неприятно! Я же сказал – для знакомого!

– Ну ладно, ладно, – успокоил Шурдуба, – это я так, для порядка спросил. Так что же с Сирией?

– Через сирийский клиринг мы будем контракт проводить. Вот и обсуждали условия и дисконты.

– А почему именно с этой фирмой вы зашли так далеко? Других-то разве нет?

– Мы много рассмотрели предложений, у этой фирмы оно оказалось самое выгодное. Генеральный директор лично распорядился заключить контракт именно с этой фирмой.

– Так, так. Вот это уже интересно! Лично, говорите? И часто так бывает?

Дима задумался.

– В моей практике первый раз. Может, раньше тоже бывало, но я не знаю. Вам бы директора моего прежнего, Георгия Юрьевича, спросить. Он наверняка знает больше.

Шурдуба опять отрешенно на него посмотрел:

– Георгия Юрьевича теперь не спросишь. Слишком высоко летает он. Поэтому вас и спрашиваем, – майор сделал паузу, а потом спросил, – вы такого сотрудника Кацнельсона знали?

– Знал, конечно, но Лев Маркович давно умер. Какое мне теперь до него дело?

– Дела конечно старые, но недавно актуализировались. – Дима напряженно слушал. – Вы по каким продуктам с ним пересекались? – Майор бросил взгляд на листок бумаги на столе.

– По сути, по продуктам у нас было разделение. Иногда, во время отпусков, приходилось подменять в оперативном порядке.

– Так, хорошо. Такой продукт, – майор прочитал по слогам, – пента-эрит-рит – вам знаком?

– Да, знаком. Дорогой товар, им хорошо торговать, цены всегда высокие. Идет на краски и взрывчатку – двойного назначения.

– Вот как? Не знал! А куда его продавали? И кому?

– Чаще всего, кажется, трейдерам в Финляндию или на западной границе.

– Вы не могли бы составить список покупателей с базисом продаж?

– Без документов трудно, а почему на фирме нельзя узнать?

– Хороший вопрос! Откровенно скажу, сейчас нам это трудновато. Собираем личные свидетельства. Да, когда будете список составлять, сделайте такой же для, – опять по слогам, – ди-хлор-этана. Не трудно будет?

– А в чем же дело?

– Много, много грузов пропало без оплаты… народное достояние, так сказать! Где теперь эти деньги? Вот и ищем. – Майор помолчал. – Дмитрий Александрович, разрешите прямой вопрос?

Дима молча кивнул.

– Дмитрий Александрович, вы патриот?

«Вот попал, так уж попал!» – подумал Дима, а вслух ответил без задержки:

– Конечно! Что за вопрос!

– Отнеситесь к этой просьбе как к патриотической задаче. Нам, стране то есть, очень, очень нужно найти эти деньги!

– Я сделаю все, что в моих силах, – ответил Дима.

– Да, и еще, никому, подчеркиваю, никому об этом разговоре не должно быть известно! – Шурдуба протянул листок бумаги, – когда подготовите список, позвоните мне по этому телефону.

Через неделю, подготовив списки по пентаэритриту и дихлорэтану, Дима позвонил Шурдубе. Тот сказал:

– В приемную приходить не надо. Давайте-ка мы встретимся в городе. Ну, например, в кафе на Рождественском бульваре, вам удобно?

– Могу быть там минут через сорок.

Шурдуба описал, как найти это кафе, и через час они встретились.

Если вам скажут, что разговаривать с сотрудником секретной службы доставляет удовольствие – не верьте! Ваш собеседник лжет и не краснеет. Потому что цели в разговоре преследуются совершенно разные. Секретный сотрудник пытается убедить собеседника быть с ним искренним и правдивым, сам при этом ничего не раскрывая. Он старается завербовать того на работу в свою пользу, но обставляет это старание так, что у вербуемого не остается никакого другого выхода, кроме как согласиться. Вот и Дима почувствовал на своем горле стальную хватку, правда, в бархатной перчатке.

Шурдуба отложил Димины бумаги в сторону, сказав, что позднее их внимательно просмотрит. Далее он спросил:

– У меня правильная информация, что ваш партнер приедет через неделю на выставку?

– Да, мы там все встретимся, включая сирийского партнера.

– Хорошо, Дмитрий Александрович, тогда к вам будет такая просьба. Постарайтесь как можно плотнее там работать и буквально ничего не пропускать. Обращайте внимание на всех, особенно незнакомых, посетителей. Особенно, если почувствуете в них важных персон.

– Кого, например?

– Ну, не мне вас учить! Они обычно в одиночку не ходят, помощники с ними, секретари.

– А откуда будет персона? Из министерства?

– Скорее всего, нет. Персона может быть из инстанции, а сопровождать может кто угодно, даже из министерства.

– А что это за инстанция? Я о такой даже не слышал никогда!

– Инстанцию все знают! Это так ЦК называют среди своих.

– Понятно, а разве вы с ними напрямую не работаете?

– Я подробнее не могу сказать. Тут сложная система.

Особенно в нынешнее время.

9. Жданные гости

В павильоне нефтехимической выставки, которая традиционно осенью проводилась в Москве, Димина внешнеторговая фирма имела свой стенд.

Жизнь на выставке была более свободной и даже анархической в сравнении с бюрократическим существованием главной конторы. По коридорам павильона беспрестанно шныряли толпы разноцветного народа, главную часть которого составлял искатели сувениров и любители халявной выпивки. Если сувениры требовались главным образом детям школьного возраста, то выпить хотели старшие товарищи – обычно научные сотрудники отраслевых институтов и клерки разных министерств. Купить они ничего, конечно, не могли, но могли составить мнение о той или иной фирме для более высокого руководства. Оно, это руководство, по мелочам не разменивалось и прибывало в павильон, если только требовалось что-либо выдающееся одобрить или подписать. Тем более удивление Димы вызвало появление группы, которая явно выглядела начальственной, но предупреждения, обычного в таких случаях, со стороны главной конторы не последовало.

Состояла эта группа из трех человек: загорелого полноватого человека в сером костюме дорогой шерсти, оксфордской голубой рубашке и гладком бордовом галстуке. Рядом с ним шла, поигрывая бедрами под тонкой плиссированной юбкой, миниатюрная моложавая красавица. На телепатическом уровне ощущалось, что ее отношения с мужчиной в костюме выходят за рамки служебных. Сопровождал эту пару пенсионного вида гражданин, совершенно седой и с красноватым лицом.

Троица разглядывала вывески, явно ища нужный им стенд.

«Не мои ли это клиенты?» – подумал Дима, вспоминая наказы Шурдубы.

Первым к нему подошел седой пенсионер.

– Здравствуйте, здравствуйте, – с веселой любезностью обратился он к Диме, – мы правильно пришли? Это стенд Нефтехимимпорта?

– Ну да! Правильно! – улыбнулся Дима в ответ. – У вас встреча здесь? С кем?

– Нам Василий Макарович посоветовал встретиться с Дмитрием Александровичем, он здесь?

– Да, он здесь, собственно, я им и являюсь. Вы по какому вопросу?

– Владимир Владимирович, Людмила, – позвал седой, – идите сюда, мы правильно пришли!

Ссылка на генерального директора требовала особого приема от Димы, что он и обеспечил. Он провел группу внутрь стенда в отдельную комнатку, тонкие невысокие стенки которой создавали впечатление конфиденциальности. Обстановка комнаты была воистину спартанской: белый стол, восемь стульев и полка, заваленная проспектами, брошюрами и карточками.

Пока гости рассаживались, Дима позвал буфетчицу Лену и спросил:

– Вода? Чай? Кофе? Или что-нибудь..?

– Что-нибудь, – улыбнулся Владимир Владимирович, – виски, но безо льда.

Людмила попросила воды, а ветеран – зеленого чая.

– На Востоке привык, – пояснил он свой выбор.

– Василий Макарович о вас прекрасно отзывался, да и Георгий Юрьевич тоже, – начал разговор Владимир Владимирович.

– О, вы и Георгия Юрьевича знаете? – удивился Дима. – Интересно, откуда? – Дима примолк, боясь, что его любопытство сочтут за бестактность, но затянувшуюся паузу прервал седой:

– Да, собственно, наши отделы на одном этаже на Старой площади.

«Так вот откуда птички залетели, из ЦК партии, – подумал Дима, – предупрежден значит спасен. Спасибо майору!»

– Да, он ушел от нас довольно неожиданно, вот и приходится мне теперь все на ходу осваивать.

– Убежден, что вы освоитесь! – подбодрил Диму Владимир Владимирович. – Василий Макарович вас рекомендовал как молодого, но уже опытного и трудоспособного сотрудника, – он приподнял стакан с виски, – а вы что же, не употребляете?

– Да нет, употребляю, но вроде рановато еще?

– Ничего не рановато! Разговор у нас будет долгий и подробный, так что – налейте себе!

Дима попросил Елену принести ему виски со льдом, и вся группа выпила под тост о знакомстве.

Разговор пошел об общих вещах, смаковали виски под иронические замечания о недавней антиалкогольной кампании. Седой и Людмила по-прежнему участия в распитии не принимали, так что Дима соревновался с партийцем один на один. Скоро он понял, что угнаться не сможет, даже если будет грызть один только лед без виски, поскольку встретился он, можно сказать, с уникальным талантом.

– Поверите, мой друг, – задушевно говорил Владимир Владимирович, – от виски никогда голова не болит! А уж я все перепробовал. Единственный напиток – утром свеж, как огурчик! Рекомендую! Еще? Давайте, не стесняйтесь.

Часа два они так освежались, и в процессе выяснилось, что Людмила – опытнейший переводчик с испанского, а он сам часто принимает испанские делегации, да и в Испанию частенько ездит, так что без Людмилы не обойтись. Он и сам прилично говорит по-испански, но, сами понимаете, иногда на переговорах нужно лишнее время для обдумывания – тут уж переводчик незаменим. Седой же гражданин, Александр Федорович, или как я его шутя называю на испанский манер Алехандро, он – арабист и теперь консультирует наш международный отдел как раз по арабским вопросам.

«Ну вот, – пьяно подумал Дима, – приплыли. Добрались до поворотного пункта». Вслух он сказал:

– Как интересно! А я как раз вовлечен сейчас в один проект с арабами. Удачное совпадение. На днях ждем делегацию оттуда, из Сирии.

К концу дня в павильон заглянул на огонек генеральный директор, которого радостно приветствовал Владимир Владимирович. Друзья тепло обнялись, и Василий Макарович, сев за стол, попросил виски и себе.

– За успех в делах и дружбе! – провозгласил он тост, и вся компания чокнулась сосудами. Выпили. – Вижу, дела продвигаются? – спросил он у Димы.

– Чудесно продвигаются, – ответил тот, – как раз про Сирию стали говорить.

– Важно внимательно отнестись к выбору там партнера! – сказал генеральный директор. – Вы уже выбрали? – отнесся он отдельно к Диме, как будто забыв, что именно он и рекомендовал сирийскую фирму.

– Как будто выбрали. Фирма много занимается переупаковкой парфюмерной продукции. Опыт клиринга у нее есть.

– А наше главное правило?

– Это какое, у нас все правила главные? – спросил Дима немного настороженно.

– Ну как же! Конкурент должен быть!

«Черт! Чего он лезет со своими конкурентами! Опомнился! Всю сделку завалит!» – размышлял Дима, вслух же он сказал:

– Конечно, мы конкурентов тоже проверили. Эта компания лучше всех!

– Как она называется, если я могу спросить? – задал вопрос седой.

– «Адвансед Кемикал Индастриз», из Дамаска.

– Это неплохая компания, нам она известна. Но мы не можем на нее сильно повлиять, – продолжил седой. – Может, стоит попробовать другую, например, «Эль-Рашид Фарма», тоже из Дамаска?

– Действительно, Дмитрий Александрович, чего же не попробовать? – быстро откликнулся гендиректор. – Проверьте эту фирму поскорее и примите правильное решение.

Партиец кивнул с важным видом.

Седой вынул из кармана заготовленную заранее записку и передал Диме. В записке был адрес и имя контакта на фирме «Эль-Рашид Фарма».

Дима почувствовал горький приступ антикоммунизма. Но ничего он не мог поделать со сплоченной группой, оставалось только подчиниться и отступить, не понеся значительных имиджевых потерь.

Стоит ли говорить, что после этой встречи дела просто полетели, помчались как на колеснице. Диме пришлось отменить приезд «ирландского» араба Саида. Комаров никаких возражений по поводу смены партнера не высказал, заметил только, что это ответственность Димы и его организации. Генеральный директор увеличил Диме статью расходов на приемы иностранцев, но тратить разрешил главным образом на вечеринки с великолепной тройкой. А вечеринки эти не замедлили начаться, и происходили они буквально через день. Вначале встретились они вечером в неизвестном Диме каком-то партийном отеле в районе Малой Бронной. Сидели там вчетвером одни в огромном зале. Меню было тоже скупое, партийное, но с черной икрой. Виски, правда, в меню отсутствовало как вражеский напиток, так что Диму попросили принести несколько бутылок с собой.

Таким же образом использовали они и другой партийный отель в арбатских переулках. Скоро Владимир Владимирович предложил сменить дислокацию и посетить ужасно модный тогда японский ресторан в Центре международной торговли. Дима ощутил тут влияние Людмилы. Очевидно, ей надоело молча сидеть в зале без публики, где ее уникальные драгоценности некому было оценить. Владимир Владимирович пригласил также Василия Макаровича, что было довольно странно, поскольку за ужин сам Василий Макарович и заплатил. Но таковы тайны партийных отношений. Ужин, однако, удался.

Людмила сверкала в нежно-голубом платье, имея в ушах сапфировые синие камни в бриллиантовой оправе.

Седовласый арабист Алехандро безнадежно смотрел на сашими и отказывался его употреблять. Удалось накормить его только особой говядиной, из которой японский кудесник изготовил тонкие жареные рулетики с зеленым луком внутри.

Разговор носил по большей части кулинарный характер, поскольку блюда были совершенно необычны: сырая рыба, острые приправы, удивительное мясо, испеченное прямо под твоим носом. Словом, было о чем потолковать.

Даже сам Владимир Владимирович отказался было от виски в пользу аутентичного тепловатого саке, но вскоре одумался и вернулся опять к любимому «Чивасу».

В чем была цель этих многочисленных попоек и гуляний, Дима тогда понять не мог.

В это же время подскочил из Лондона растревоженный Питер.

– Питер, нам навязывают другого сирийского партнера, – начал Дима с места в карьер. – Я ничего не могу сделать. Сделку контролируют оттуда, – Дима показал пальцем в небо.

– ГБ? – спросил Питер.

– Бери выше, самый верх бери, ЦК партии, понял?

– А они что? Что-то еще могут?

– Пока наши все их слушают. И делать заставляют. Когда это все кончится?

– Ну, а нам-то какая разница? Новая фирма как называется?

– «Эль-Рашид Фарма».

– Ничего не говорит. Но не беда, я проверю через Лондон. Главное, чтобы они мне аванс перевели.

* * *

Вскоре после посещения знаменитого японского ресторана Диму вызвал к себе генеральный директор и передал небольшую, упакованную в подарочную бумагу коробку.

– Дмитрий Александрович, – сказал он, – прошу вас при следующей встрече передать это Владимиру Владимировичу.

– Что-нибудь серьезное? – позволил себе поинтересоваться Дима.

– Ничего особенного, так – небольшой сувенир. Не забудете передать?

Дима отнесся к поручению серьезно и в тот же день позвонил партийцу.

– Мой друг! – ответил тот. – Спасибо, что позвонил, но встретиться никак сегодня не могу – делегация компартии Испании приехала. Ты этот вопрос реши с Людмилой. Запиши вот телефон.

Дима позвонил и был приглашен заехать к Людмиле на квартиру, которая была в неплохом кирпичном доме невдалеке от Кутузовского проспекта.

От себя Дима прихватил духи, полученные им, в свою очередь, от какого-то клиента, и приличный букет роз.

Приняла его Людмила скромно, по-домашнему: бархатные мягкие ниспадающие брючки глубокого синего цвета и подобная же блуза, но цвета ярко-алого.

Удивительно, как некоторые на вид бесполезные предметы оказывают воздействие на людей. Полезные вещи вроде духов и карманного кассетного проигрывателя «Сони», который был в коробке от генерального директора, были приняты Людмилой как должное, ну, «Сони» так «Сони», а духов у нее и у самой полно. Однако букет, казалось, поразил ее в самое сердце. Тут же она достала хрусталь и побежала с ножницами в ванную, под струей воды обрезала стебли и, поставив букет в воду, добавила в нее какой-то порошок.

– Голландское средство – больше недели теперь простоят!

Естественно, Людмила его быстро не отпустила, а позвала пить чай.

– Ты женат? – толкнула она его под столом коленкой.

– Трудно сказать, – ответил Дима, – сам не знаю.

– О, какие мы загадочные! – искристо засмеялась Людмила, – тут один ответ, либо да, либо нет. Или ты как командировочный, холост, когда требуется?

– Давненько я в командировки не выбирался, – ухмыльнулся Дима.

Людмила посмотрела на него внимательно и даже пытливо.

– Чего же ты ждешь? Он сегодня не придет.

– Кто не придет?

– Володька! – озорно воскликнула Людмила. – Он же со мной здесь живет. А ты и не знал?

Дима взял Людмилу за руку:

– Откуда же мне знать? Мы все по делам разным толкуем. А ты красивая!

Людмила быстро пересела на Димины колени и впечатала в его губы сочный поцелуй:

– Молодого хочу! Пошли со мной!

Немного погодя они продолжили беседу.

– Надоел он мне, ты не представляешь, – тихо говорила Людмила, поглаживая Димины волосы, – жениться ведь обещал. Да куда там, от старухи своей никак уйти не может. Или не хочет?

– У него другая семья есть?

– Естественно, а мне он только голову морочит. Лучше бы я со своим боксером осталась! Путается, негодяй, со всеми переводчицами, особенно кто помоложе! Сегодня опять с Наташкой работает, поздно вернется и под газом! С этой блядью, значит, будет! У, ненавижу…

– А чего он с нами-то завязался? Мы-то им с какого боку?

– Генерального он вашего хорошо знает. А сейчас время такое – опору на верных людей надо иметь.

– Понятно. – потянул Дима, хотя понял мало. – А дедушка, Алехандро этот, он кто?

– Много будешь знать – скоро состаришься, а ты мне молодой нужен, – засмеялась Людмила, – давай, собирайся, скоро дочка из школы придет, будет твой «вокман» крутить.

Дима быстро оделся и поехал в офис. По внутренней связи доложил генеральному директору, что поручение выполнил.

* * *

Через неделю Питер прислал из Лондона официальный телекс, в котором сообщал, что фирма вынуждена повысить отпускную цену по контракту не менее чем на тридцать пять процентов. Причиной такого повышения, по словам Хард-спуна, была предстоящая вскоре девальвация сирийского фунта. Кроме того, новый сирийский партнер настаивал на сорока процентах в свою пользу. С этим телексом Дима пошел к гендиректору. Тот покрутил бумажку и сказал:

– Форс-мажор, похоже?

– Да уж, что тут поделаешь? – Дима полагал, что гендиректор сейчас, скорее всего, сожалеет о своей визе на конъюнктурном анализе, но откатывать назад было бы несолидно.

– Плохую компанию вы, однако, подобрали! Невнимательно изучали!

«О чем это он? – растерялся Дима. – Сам же сирийца навязал?»

– Даже и не знаю, что я товарищам скажу, – продолжал гендиректор. – То вы сирийца меняете, то англичанин ваш цены задирает. Как вы дошли до жизни такой?

«И этот про жизнь толкует», – продолжал грустно размышлять Дима.

– Вот что, позвоните Сольцову немедленно. Попросите его о встрече. Я понимаю, что отношения у вас с ним рабочие? Давайте вечером, в приватной обстановке. Что-то нам надо решить по этому англичанину. Не нравятся мне эти его заявки!

– Сольцов – это Владимир Владимирович? – спросил Дима.

– Ну да! А вы не знаете?

– Да как-то карточки он не давал, все по имени-отчеству.