Текст книги "Босса-Нова и русские деньги"

Михаил Синягин
Босса-Нова и русские деньги

© Синягин М., 2023

© Оформление. ООО «Издательско-Торговый Дом „СКИФИЯ“», 2023

Русские могут казаться недалекими, нахальными или даже глупыми людьми, но остается только молиться тем, кто встанет у них на пути.

Уинстон Черчилль

Русские всегда приходят за своими деньгами.

Отто фон Бисмарк, канцлер Германской Империи

Вот ползет по стенке клоп —

Паразит домашний,

Я его по морде – хлоп!

«Правдою» вчерашней.

Знают пусть, ядрена вошь,

Все клопы да блохи:

Против «Правды» не попрешь,

С «Правдой» шутки плохи!

Игорь Иртеньев, русский поэт

1. Бразильская банда в поисках

Питер правильно решил: характер не изменишь – он, как говорится, от Бога. Посему незачем и стараться. Опять он принялся на новом месте, выбранном им подальше от крупных и людных центров, улыбаться и подчеркивать свою любезность к окружающим. А окружали его диковинные жители фавел, проживавшие неподалеку от его скромной виллы. Они смотрели на него в изумлении, смешанном с понятным желанием ограбить. Для противодействия этим стремлениям и личной обороны он даже организовал из них небольшой вооруженный отряд. Деньги на это у него нашлись.

Постепенно он втягивался в местную туземную жизнь. Обретя новый вкус к риску, завел себе полевую жену – молодую смуглую бразильянку по имени Паола, которая отличалась от худосочных европейских девушек выдающимися ягодицами и соответствующим темпераментом. Было ей на тот момент пятнадцать лет. Дети в фавелах взрослеют быстро.

У жены были родственники – деловые люди из этих фавел. Дела у них были своеобразные: наркотики и драгоценные камни, которых в Бразилии, как известно, огромное количество.

Как-то раз они принесли в тряпице на просмотр Питеру ярко-голубой неограненный прозрачный камень и сказали, что это турмалин параиба. «Красивый, – подумал Питер, – но что мне с ним здесь делать?»

– А ты купи, – прочитал его мысли и предложил старшо́й.

– Сейчас денег нет, – соврал Питер, пытаясь спасти лицо.

По мнению Нелсона, как звали старшо́го и одновременно его гражданского «тестя», Питер преуменьшал. Дочка ему доносила другое.

Питер коммерческим чутьем угадал, что никто из присутствующих не знал настоящей цены камня, ибо он был явно краденый. И дискуссия о цене вполне могла перерасти в темпераментную вооруженную схватку.

– Вес какой? Сколько стоит? – издалека поинтересовался Питер.

– Дорого! Двадцать пять граммов, – горделиво ухмыльнулся тесть.

Купеческая жилка взыграла, взяла верх. «Затягивает он меня, – тоскливо подумал Питер, – но камень красивый. Его бы огранить еще…»

– Так сколько? – он повторил вопрос.

– Десять тысяч! – выпалил тесть. – Наличными!

– Ну этого мог бы и не говорить, – усмехнулся Питер, – а десять чего? За весь камень?

– Риалов! За весь камень!

«Две тысячи долларов? – перевел в уме Питер. – Риск небольшой», а вслух сказал:

– Мне надо проверить, подожди.

Он вышел в соседнюю комнату за фотоаппаратом. Снял камень с разных углов, попробовал порезать им стекло. Потом отдал его обратно.

– Я пошлю фото своему другу в Голландию. Он оценит и сообщит. Ты не бойся, он не обманет. Даст настоящую цену.

На другой день он получил фотографии в местном отделении «Кодак» и, запечатав их в конверт, послал курьерской почтой своему другу Дереку в Голландию.

+++

Когда Дерек получил этот пакет, он усмехнулся, представив себе румяное от азарта лицо Питера, одержимого новой коммерческой идеей. «Ничто его не берет! – подумал он. – Казалось бы, заработал – отдохни. Впрочем, в пятьдесят на пенсию еще рано!»

Дерек созвонился со знакомыми ему молодыми ювелирами в Антверпене и на следующий день отправился туда, благо путь был недалек и хорошо знаком.

Дерек правильно сообразил, что обращаться ему в старые, вековой давности ювелирные дома и гранильные мастерские, которыми славится на весь мир Антверпен, будет неосторожно. История их удивительного банкротства до сих пор обсуждалась кое-где в близлежащих странах и, скорее всего, не избежала ушей осторожного и консервативного ювелирного сообщества. Другое дело – молодые и рьяные, ищущие свое место под золотым солнцем.

Офис фирмы «ГЛИБИ» – красиво обновленный, с традиционными картинами старых живописцев на стенах, но довольно небольшой – располагался на окраине Антверпена в окружении гранильных мастерских. Основали фирму двое молодых супругов, имеющих предков в ювелирной промышленности. Они были одержимы новыми идеями и особенно, в отличие от своих стариков, интересовались цветными драгоценными камнями. Они, справедливо или нет, полагали, что за ними будущее ювелирного дела. Таков был у них вкус.

Когда Дерек показал им фотографии голубого, как будто светящегося изнутри камня, пара обменялась тревожными взглядами и вздохнула в унисон.

– Если это то, что мы подумали, нам пока его не потянуть, – сказал Фернан. Сара согласно кивнула.

– Слишком дорогой для нас, – заметила она.

– А что это за минерал? – заинтригованно спросил Дерек. Он помнил название, которое ему сообщил Питер, но ожидал подтверждения от специалистов.

– Мы думаем, это турмалин параиба. Откуда он? Из Бразилии или с Мадагаскара?

– Полагаю, что из Бразилии, – сказал Дерек.

– Сколько в нем примерно карат? – спросил Фернан.

– Мне сказали, примерно двадцать – двадцать пять граммов. Он еще не огранен.

– Да, это видно. – Фернан полистал снимки. – В готовом виде может быть семьдесят пять – сто карат. Это огромные деньги!

– Примерно сколько?

– От качества зависит. От включений. Есть технология, когда качество еще улучшится. И цена вырастет тоже. Иногда цена готового камня может быть полторы – две тысячи долларов за карат. Но надо его посмотреть в натуре. Можно это сделать?

Дерек глубоко задумался.

+++

Дело обещало масштабы, к которым он привык до ловкого, но не кристально чистого банкротства общей с Питером фирмы. Сегодня, несмотря на огромное количество наличных средств, спрятанных по офшорным компаниям, ни он, ни Питер не могли ими открыто пользоваться, потому что банки и стоящие за ними обиженные кредиторы пытливо наблюдали, ожидая возможной ошибки. Или Дереку это просто мерещилось?

Дерек быстро сообразил, что новая ветвь бизнеса поможет вернуться на позиции, которые позволят им аккуратно отмыть сомнительные доходы.

Он срочно позвонил Питеру в его бразильские джунгли, благо некая телефонная связь все же существовала. Он, пользуясь разнообразными не очень сложными для понимания Питера, но малопонятными остальным приемами, объяснил, что надо сделать.

– Тот цветок, который ты прислал, – он где растет?

– Говорят, что их находят в соседнем штате, – понял игру Питер.

– На какую букву? – продолжил дознаваться Дерек.

– Как меня зовут…

– Понятно! Наши цветоводы тут заинтересовались этой разновидностью. Говорят, можно будет развить приличный бизнес. Нужны живые образцы!

– Но семена и луковицы трудно провезти через местную таможню. Говорят, она тут, в Бразилии, свирепствует!

– Я слышал, – усмехнулся Дерек, – что местный «Гринпис» выдает какие-то зеленые сертификаты.

– Да я тоже про такие слыхал, – поддакнул Питер, – кажется, они называют их франклинами. – Он хихикнул в трубку.

– Ну ты подумай, что можно сделать, – вещь, судя по реакции, стоящая!

+++

После этого разговора Питер вызвал Нелсона и объяснил тому в двух словах, что он собирается сделать.

– Здесь мы этот товар никак не пристроим, – сказал он. – Откровенно говоря, и в Европе массового спроса нет, покупатели штучные, но там цена будет подороже. Однако препятствия! Таможню здесь можно пройти? Я хочу сам его отвезти нашим коллегам. – Он протянул Нелсону пачку денег. – Вот, возьми, как договаривались.

Нелсон деньги принял с удовольствием, взвесил их в ладони и сунул за пазуху.

– Вот твой камень. – Он передал Питеру заветную тряпицу. – Насчет таможни дай подумать. К вечеру я тебе скажу.

Вечером он опять появился в беседке возле виллы Питера и объяснил ситуацию.

– Бразильскую таможню ты здесь не пройдешь – нет у нас там контактов. А иностранцев проверяют с пристрастием. Через «зеленый» коридор не пройти – обязательно проверят.

– Ну и что делать? Здесь мне камень не нужен!

– Погоди ты, не кипятись. Есть решение. Полетишь отсюда в Боготу, а мы через границу просто перетащим этот камень. Там тебе передадим. В Колумбии на таможне есть контакт. Не очень дорого будет стоить.

Питер передал камень обратно Нелсону и стал готовиться к путешествию. Был он легок на подъем.

Через неделю Питер вместе с молодой женой прилетел в Боготу и поселился в отеле «Мович Бюро», недалеко от международного аэропорта Эль Дорадо. Нелсон в своей компании еще раньше отправился в Колумбию пешим порядком.

На другой день Питер арендовал в компании «Авис» джип и вместе с Паолой поехал в направлении городка Саленто. Заказав на пару ночей номер в отеле «Мирадор де Кокора», они направились в туристическое местечко Кокора недалеко от национального парка «Лос Невадос».

По дороге Питер не уставал изумляться красоте окружающей природы, девственным речкам и водопадам, странным растениям, зеленым холмам с высоченными пальмами и почти полному безлюдью. Лишь изредка они обгоняли туристические автобусы, которые, по всей видимости, ехали куда-то в сторону бразильской границы.

Ближе к вечеру они добрались до Кокоры и припарковались в центре городка – там, где собирались туристические джипы. Их машина никак не выделялась из толпы. Чтобы скоротать время, супруги присоединились к экскурсии в национальный парк. После ужина они уединились в своем номере и отлично выспались.

На следующий день утром они просто погуляли по Кокоре и на ланч зашли в оговоренный заранее бар.

Зайдя в него, они увидели Нелсона в компании с каким-то мужчиной. «Наверное, местный», – подумал Питер.

– Здравствуй, дочка! – Нелсон обнял дочь. – Как доехали? – Он потрепал Питера по плечу.

– Все в порядке, отец, – ответил Питер, – а ты как добрался?

– Нам не привыкать: где вертолетом, где-то на лодке, а где и на лошади. Познакомься – вот мой друг Хавьер. Он по-испански говорит. Будет тебе дальше помогать.

Хавьер протянул крепкую загорелую руку, которую Питер пожал.

– Хорошо! – сказал он. – Время не ждет.

– Поедем прямо сейчас, тянуть не надо, – сказал тесть. – Ты билет взял? – спросил он Питера.

– Да. На послезавтра.

– Молодец!

С этими словами группа поместилась в джип и направилась в Боготу.

Хавьер, сидевший на переднем сиденье рядом с Питером, с приближением темноты достал из-за пояса мужского размера автоматический пистолет и положил его под бедро. Отвечая на немой вопрос Питера, он сказал:

– На всякий случай! Мало ли чего? Ночь наступает.

Темная ночь прошла без происшествий. Из местного отеля в Кокоре Питер не выписался, рассчитывая, что если кто и задумает его навестить, то будет искать в отеле. Предосторожность казалась излишней, но бегство с наворованными деньгами приучило его оглядываться через плечо и предполагать худшее.

Вернувшись под утро в Боготу, Питер закрылся в номере и ненадолго заснул. Ночная поездка его утомила. Жена с тестем остались в соседней комнате беречь его сон, а Хавьер тем временем направился по своим делам. Перед уходом Питер снабдил его конвертом с тысячей долларов, полагая, что этого должно хватить за один таможенный досмотр.

Так оно и оказалось. Подъезжая к аэропорту, он просто положил камень, завернутый в носовой платок, в нагрудный карман рубашки. Таможенник на него даже не посмотрел, а просто подмахнул декларацию, в которой Питер указал свою валюту, и поставил штампик.

Любое прохождение через официальные органы вызывало у Питера прилив адреналина, как это бывает у спортсменов в решающий момент. Но в кресле бизнес-класса адреналин упал до нормы, и Питер спокойно заснул, предварительно предупредив стюардессу, что будить его на обед не надо.

В Амстердамском Схипхоле он опять слегка возбудился. Но в Европе его не было довольно долго, и причину его отсутствия, по-видимому, забыли. Паспортист едва взглянул на его швейцарский паспорт и открыл калитку.

2. Тому назад

Дерек оторвал глаза от монитора компьютера и спросил:

– Ты собираешься ехать к Станиславу на день рождения? У него как будто юбилей? Он же тебя пригласил?

– Нет, скорее всего, не поеду, – ответил Питер, – иначе мне придется его к себе приглашать, а это уже будет слишком рискованно!

– Ты думаешь, он о чем-то догадывается?

– Похоже, нет, он мне пока доверяет. Понимает: что-то происходит. Но верит, что их это не коснется. Я ему ничего впрямую еще не говорил. Но парень он хитрый – постоянно что-то выведывает! Недавно дочь свою просил в бухгалтерию пристроить.

Дерек поднял брови.

– Как так? В нашу бухгалтерию? Зачем?

– Она тут на практике. В Лейденском университете. Там по специальности требуется пройти практику на фирме. Станислав попросил помочь.

– Ну а ты что? – заинтересовался Дерек.

– Отказал ему!

– Ну зря ты так. Вы же друзья – пока, во всяком случае? Давай я ее куда-нибудь пристрою – и нам будет спокойней, и Стаса не разозлишь. Согласен?

– Да о какой дружбе ты говоришь? – воскликнул Питер. – Эти русские вот-вот проснутся, а Стас из них первый, и начнут гнать нас из России поганой метлой! Но злить его пока рано, тут ты прав! Давай, звони.

Дерек Гейтенснаут повернулся к телефону и начал куда-то названивать. Разговаривал он по-голландски.

– Ну вот, готово! – сказал он через несколько минут и протянул Питеру листок с телефоном и адресом. – Пускай на меня сошлется. Фирма смешанная, торгует тряпками и косметикой – для девчонки как раз то, что надо. Стас еще и спасибо скажет!

3. «АйСиПи»

Стратегом и планировщиком в голландском отделении «АйСиПи» был Дерек Гейтенснаут – бывший инженер-нефтехимик, превратившийся в коммерсанта и отвечавший теперь за дела компании в Европе. Основная контора располагалась в Нью-Йорке, но за европейские операции отвечали именно офис в Нидерландах и его глава.

Сидя на голландских осушенных болотах и вглядываясь в даль, в которой невозможно было определить, где суша отъединяется от воды, Дерек, что свойственно глубоким людям, предавался размышлениям о судьбах Европы и мира в целом.

Несмотря на постоянно блуждающую на лице улыбку и старую вмятину на плешивой голове от удара конским копытом, Дерек был отнюдь не идиотом и любил поразмышлять. Но, как это свойственно многим голландцам, размышления его строились через призму материализма и доходности. Восточная Европа из-за простоты логистики и огромных материальных богатств особенно его манила и разжигала деловой аппетит.

Под боком у него сидела крепко сколоченная им группа опытных и, можно сказать, прожженных трейдеров, логистиков, финансистов и бухгалтеров, которая ежедневно перемалывала в коммерческом смысле сотни и тысячи тонн разнообразных химических продуктов и материалов. Механизм торговли был отточен и работал превосходно, но всегда же хочется лучшего, не так ли?

+++

Хозяева фирмы, расположившись за океаном, удаленно вдыхали дым социальной революции, происходящей прямо сейчас в далекой стране, своими чувствительными носами. Они тоже чуяли новые возможности и как следствие – новые барыши. А что за океаном важнее барышей? Да ничего! Только бо́льшие барыши.

В некоторых деловых неформальных сообществах Нью-Йорка тогда даже возникло негласное капиталистическое соревнование: кто больше других сумеет хапнуть в России. Но «хапнуть» – это грубоватое слово. Лучше сказать – «заработать». Самым успешным признавался тот, который, не заплатив ни цента, получал значительную маржу. В некоторых местах, с устаревшей консервативной нравственностью, такое явление прямолинейно и неполиткорректно называется воровством. Но не здесь, в цитадели либеральной демократии и свободы! Любой школьник сообразит, что процент прибыли в подобной сделке стремится к бесконечности. А бесконечная прибыль приносит бесконечные радость, удовольствие и уважение коллег.

Профессиональное руководство европейского отдела компании, попав в хаос русской перестройки, вовремя сообразило, что следует делать, когда рухнула налаженная система отношений, контактов, областей торговли, отвоеванных у конкурентов.

По плану дальнейшей безбедной жизни, который уже давно обдумывал Дерек, под пунктом номер один следовало восстановление справедливости. Прежде всего в распределении доходов.

До этого времени каторжная работа на американских хозяев приносила Питеру с Дереком ежегодно по кругленькой сумме в долларах. Но чем она была в сравнении с 20–30 миллионами в год только от европейских операций, которые их руками гребли старики и умудрялись никаких налогов в пользу американского народа не платить, потому что держали свои деньги на Багамских благословенных островах? А в Нью-Йорке между тем они в почете жили в знаменитых высоченных домах с окнами на Центральный парк. В тех престижных домах вместе с ними проживали, да и сегодня проживают, богатейшие люди мира, это вам расскажет любой нью-йоркский таксист. Было о чем задуматься и немного, в рамках буржуазных приличий, позавидовать.

Сами подумайте: они с Питером делают всю работу, притом не только текущую, но и стратегическую. Именно они придумали сцепить ряд совместных предприятий, которые под личиной русских компаний активно работали на химических предприятиях, брошенных на произвол судьбы собственным правительством. И, перепродавая товары друг другу, отправляли их на экспорт, избегая несправедливых налогов.

Ведь именно они, Дерек и Питер, сильнейшим образом рисковали, вкладывая огромные деньги, правда, не свои, а стариковские, в производство выгодных продуктов. Конечно, успехи сами не происходят. Для этого надо было приложить мозги и руки! Ну а как же компенсация?

Многие труды были затрачены на подбор правильных людей, закаленных как сталь. Готовых работать за настоящие деньги, а не ради выполнения каких-то радужных планов. А скольких усилий стоило угнездить офисы в важнейших химических районах России? Да и не только в России. А в Киеве? А в Минске? А в Варшаве – Париже – Барселоне? Да всего и не перечислить!

И за все за это какие-то ничтожные пять-шесть миллионов в год?!

Подумайте сами! В момент, когда захудалый ресторатор, всю жизнь воровавший мясо и осетрину с кухни и писавший доносы на своих клиентов и друзей в органы, а теперь получивший от этих органов «добро» на кооперативный ресторан, быстро стал долларовым миллионером и поехал завоевывать Америку?

В момент, когда доселе неизвестные, но приникшие под знаменами реформации к финансовым родникам и рекам лаборанты, фарцовщики, безродные клерки, цеховики, театральные барышники, спекулянты валютой, бармены и буфетчицы набивали валютой свои бездонные карманы?

В момент, когда навзничь упала и развалилась без охраны государственная собственность?

Именно в этот момент вы хотите, чтобы активные и мастеровитые бизнесмены, ежедневно рискующие, между прочим, попасть под настоящий выстрел, сохраняли свою буржуазную честь и достоинство и вели себя согласно неизвестно кем придуманным правилам «честной игры»? Если вы так думаете, то вы, по меньшей мере, наивны. А может быть, и глупы. А может, все это у вас в одном флаконе, поскольку наивность от глупости недалеко ходит. Нет дураков следовать ветхозаветным законам, когда на горизонте вздыбилось финансовое цунами.

Один из умнейших людей двадцатого века подсказывает нам: «Зависть – чувство дрянной категории». Согласимся. Но в разумных пределах, без подкладки из злобы и отчаяния, она может быть даже мотором развития. И в этом случае она намекала друзьям-партнерам, что пора освободиться от опеки, пора в самостоятельный полет.

4. Геология в Бразилии

По приезде в новую страну надо прежде всего оглядеться. И понять, как жить дальше. Опереться ли на прежний опыт или начать с чистого листа? Впрочем, когда тебе за пятьдесят, начинает преобладать инерция. И опыт жизни исподволь диктует свои решения.

Спундер решил прозондировать возможности в знакомой ему торговле лекарствами и промышленными химикатами. Но он быстро обнаружил, что даже бразильские трейдеры, живущие, казалось бы, на самом краю света, наслышаны о проблемах в «АйСиПи».

Некоторые из них по неопытности пытались об этом расспросить самого Питера. На что он отвечал, что никаких проблем в АйСиПи не было и ему непонятен вопрос. Но даже ломаный португальский язык Спундера не мог скрыть того факта, что он о чем-то умалчивает. Начавший к этому моменту расползаться по всему миру интернет и особенно его вредная дочка – электронная почта – не способствовали сохранению прежних делишек в тайне. Сожалеть об этом было глупо, ибо исправить что-либо было нельзя.

Питер полетел на Арубу к адвокату, который помогал им с банкротством, обогатился на этом процессе, а теперь удачно устроился профессором в Университете Арубы и организовал собственную местную юридическую фирму. Из нее он управлял, как формальный директор, несколькими офшорными компаниями, принадлежавшими Питеру и Дереку.

– Хэнк, – обратился Питер к ван Аппельдорфу после обязательных приветствий, – мне нужен твой совет!

– Слушаю, Питер, – наклонил голову адвокат.

– Разговор между нами? – Питер сделал охватывающий комнату жест рукой.

– Исключительно! – подтвердил ван Аппельдорф.

– Ну так вот, – успокоенный, сказал Питер, – у меня проблемы с работой!

– Разве тебе нужно работать? – удивился Хэнк. – Я полагаю, содеянного хватит и на детей твоих детей? Я не прав?

– Мне не совсем понятны твои юридические термины, но заработанного действительно и на внуков хватит! Но мне рано об этом задумываться, я сам еще молодой.

Адвокат покивал головой, словно бы подтверждая свое знание фактов о безудержной половой свежести Питера в Бразилии. Через тамошних своих коллег он время от времени бросал контрольный взгляд в сторону своего клиента, чтобы избежать каких-либо неожиданностей.

– Зачем все-таки нужна работа, – спросил адвокат, – и какая?

– Складывается у нас в Бразилии интересная обстановка. Мой тесть Нелсон по образованию геолог – специалист в кристаллографии, – начал затейливо придумывать Питер. – Я хочу создать для него компанию, которая могла бы производить геологическую разведку там, в горной местности. Говорят, там полно ископаемых. Весьма полезных!

– Я не сомневаюсь! – драматически воскликнул адвокат. – Страна на редкость богатая! Но иностранцы не могут в Бразилии заниматься геологоразведкой. Это считается вроде шпионажа. Поэтому надо сделать местную фирму и ей уже давать задания.

– Так о об этом я и толкую! – подхватил Питер идею.

– Дашь мне пару дней? – спросил Аппельдорф.

– Да хоть неделю! Не торопись, главное – все правильно и надежно сделать. А я пока на рыбалку покатаюсь. Хорошая она у вас тут?

– Лучше я в своей жизни не видел! – опять возбудился видавший виды адвокат. – Хочешь, возьми мою лодку? Она отлично оборудована для здешних мест!

– С радостью! – поблагодарил Питер. – Завтра с утра можно?

– Приходи часов в десять в рыбацкий порт. Вот тебе карта. – Хэнк протянул листок. – Все будет готово.

Утром Питер приехал в рыбацкий порт Ораньештата, расположенного к северу от основного яхтенного порта. На лодке примерно восьмиметровой длины его приветствовали Хэнк, капитан и матрос. Эти последние были сильно загорелые, худощавые местные жители. Капитана звали Джек, а матроса – Диего. Хэнк представил им Питера и пожелал удачной рыбалки. Сам после этого укатил в офис.

Питер осмотрел лодку, оборудованную мощным дизелем «Пента», навигационной системой и глубинным эхолотом. В каюте прямо на койке лежали подготовленные спиннинги и другие снасти. Джек с удовольствием сделал ему маленькую экскурсию по лодке.

Теплое Карибское море было спокойно. Лодка весело бежала по гладкой воде. Вдали виднелись другие рыбацкие суда. Питер, стоя на баке, подставлял лицо под теплый ветер и наслаждался жизнью. Ветер этот своим ласковым массажем будто выпрямлял его мысли, выдувал прочь напряжение последних лет, успокаивал его противоречивую душу. Но вдруг блаженство прервалось.

– Смотри! Смотри! – закричал Диего, указывая куда-то по правому борту.

Питер очнулся от забытья и посмотрел в бинокль, куда указывал матрос. Он увидел, как группа чаек в отдалении хлопочет над поверхностью моря, кидаясь на воду и мгновенно поднимаясь вверх.

Джек сбросил газ и принес из каюты снасти.

– Вот, возьми, – протянул он Питеру морской спиннинг с толстой катушкой, – ты знаешь, как ловить?

Питер кивнул. У него был опыт морской ловли на Средиземном море неподалеку от его виллы, расположенной в горных отрогах. Там, где Пиренеи спускаются к морю.

Диего установил два удилища в гнездах на корме, сориентировал лодку носом на далеких чаек и, двигаясь тихим ходом, распустил лески метров на сто пятьдесят за кормой. На концах лесок мотались крупные мухи, сделанные из цветных перьев. После этого капитан дал средний ход и повел лодку прямо на точку, где суетились чайки.

Немного не доходя до чаек, прямо по курсу лодки морская гладь разверзлась и выбросила из себя огромную синюю рыбину с высоким спинным плавником. Рыбина вылетела на высоту двухэтажного дома, как показалось Питеру, и, мотая из стороны в сторону заостренной мордой, рухнула обратно в воду, подняв фонтан брызг.

– Парус! Парус! – закричал возбужденный Диего.

Джек направил лодку так, чтобы провести приманки примерно через место падения рыбы-паруса в воду.

Лодка трижды прочесывала это место, но крупную рыбу зацепить не удалось. Капитан Джек отметил на плоттере это место, чтобы в дальнейшем там еще попытаться.

Вернулись на курс к чайкам. Тут повезло больше. Протащив приманки ровно над тем местом, где как будто кипела вода и мародерствовали птицы, рыбаки сумели зацепить пару приличных тунцов килограммов на пятнадцать каждый. Однако то ли борьба с тунцами заняла слишком много времени, то ли аппетит у рыбы упал до нуля, только новые проводки над этим местом не принесли никакой новой добычи.

В таких приятных заботах незаметно пролетела неделя, к концу которой Спундер получил полный комплект документов новой компании. Отдохнувший и довольный собой, он приехал в аэропорт и возвратился в Бразилию на ожидавшем его частном джете. Жизнь опять становилась интересной и захватывающей.