Текст книги "Гепард"

Кропоткин сбегал в свой кабинет и, расстелив на матах белую скатерть, уложил на нее Свету. Потом принес аптечку. Достал вату, марганцовку, принес стакан с водой.

– Я обработаю тебе раны, – сказал он и, перевернув ее на живот, спросил: – За что твой отчим тебя так избил?

– Откуда ты знаешь? – вздрогнув всем телом, спросила она.

– Я ничего не знаю, – ответил учитель. – Я просто сопоставляю факты. Кроме него никто не посмел бы так сделать. А ты наверняка не рассказала матери об этом. Наверное, не хочешь ее огорчать, да? Скажи, он хочет тобой обладать, да?

Девушка вздрогнула и, кивнув головой, заплакала. Игорь утешал ее, а она, плача, рассказывала ему о своей беде.

– Он издевается надо мной. Придумал эти проверки непорочности. А сам только и хочет меня изнасиловать, – плакала Света. – Он, как выпьет, совсем зверем становится. Если бы не мама, то я уже давно повесилась бы. Как Нинка из дома напротив. Ее отчим изнасиловал, так она потом и повесилась в бане. И никто бы не узнал, если бы не записка в ее школьном дневнике.

– Бедняжка, – прошептал парень и привлек ее к себе. – Успокойся, я защищу тебя. Я не дам тебя в обиду. Я не дам над тобой издеваться.

– Правда? – робко спросила она.

– Правда, – грустно улыбнулся Игорь и уложил ученицу на скатерть. – Я буду обрабатывать раны и дуть. Потерпи, пожалуйста. Можешь закрыть глаза.

Когда Света открыла глаза, то увидела, что медикаментов уже нет, а Кропоткин сидит рядом и смотрит на нее. Они долго смотрели друг на друга.

– Ты любишь Инну? – тихо спросила она, опустив глаза.

– У нас свадьба 12 ноября, – просто ответил учитель.

– Понятно, – протянула девушка. – Счастливая она, наверное?

– Я очень на это надеюсь, – ответил он. – А что?

– Я хочу попросить тебя об одной вещи, – начала Света. – Я знаю, что для тебя это прозвучит дико. Я хочу чтобы ты стал для меня первым мужчиной. Сделай меня женщиной.

– Что? – вскинул брови парень. Девушка повторила.

– Я не могу этого сделать, Света, – грустно улыбнулся Игорь. – Во-первых, я не хочу изменять Инне, а во-вторых, если об этом узнают, то меня выгонят из школы и посадят в тюрьму. Моя судьба будет зависеть от твоих слов. Я не люблю от кого-то зависеть. И в-третьих, ты сейчас не получишь никакого удовольствия. Тебе будет больно, если я сейчас начну ласкать тебя. Нет, Света, я вынужден отказать тебе.

– Ну, пожалуйста, – прошептала она.

– Не надо, Света, – проговорил он. – Не проси.

– Ах, так, – вскрикнула девушка и, подскочив, заговорила, сдерживая слезы: – Значит, человек, которого я люблю, бросает меня в объятия изверга? Хорошо, пусть он меня изнасилует, но я никогда не приду к тебе за помощью. Никогда, слышишь! – она заплакала. – Ты единственный, кто может мне помочь, но ты не хочешь, не хочешь…

Кропоткин смотрел на свою ученицу и не знал, как поступить. Как учитель, он не имеет права согласиться, как он тогда сможет смотреть ей в глаза? Как вообще ему после этого жить, зная, что с этим маленьким человечком обращаются как с животным? А это юное, гибкое тело… За что в него впиваются розги? А эти острые груди, которые так волнующе вздымаются? Их нужно долго, нежно ласкать, чтобы они забыли грубую боль. А эти стройные ноги и треугольник волос внизу живота. Как грубо говорят о нем, «женский передок», те, кто ненавидит женщин. «Лоно любви», – шепчут губы тех, кто любит и боготворит женщин. Эту маленькую девочку сейчас безжалостно калечат. Плюют в душу. Заставляют становиться животным. Что она сможет потом сказать о себе? «Я ненавижу мужиков. Сволочи. Они хотят только одного. Грубые животные», – вот что скажет она и окажется права. Ее юное нежное тело уже начинает томиться в ожидании ласки. Девушка пока еще не полностью осознает, что заставляет ее так себя вести. Маленькая женщина. В душе она только-только начинает становиться женщиной. А в эту чистую беззащитную душу безжалостно бьют, причиняя дикую боль. Такую боль может заглушить только любовь. «Только любовь может спасти эту девочку, только любовь», – размышлял Игорь, принимая окончательное решение.

– Иди ко мне, – позвал он ее тихо и, целуя, спросил:

– Когда у тебя месячные?

4.

Его руки дрожали, когда он читал строки: «Я, Абрамова Света, ухожу из жизни. Я не могу больше вынести позора и издевательств со стороны моего отчима, Абрамова Эдуарда Григорьевича. Я не могу больше переносить побоев и насилия. Пусть простит меня мама, но это будет лучшим выходом».

– Я нашел это в руке Светы, – сказал Кропоткин, глядя в осунувшееся лицо Абрамова.

– Когда это произошло? – хрипло спросил мужчина.

– Час назад она спрыгнула с четвертого этажа, – глухо произнес учитель. – В это время все ученики уже ушли по домам. Свидетелей нет. Я думал, вы захотите получить эту записку раньше, чем милиция…

– Да, да, – растерянно проговорил Абрамов. – Вы правильно поступили, что отдали ее мне. А где ее…, – он замялся, боясь произнести слово «труп».

– Света в морге, – проговорил глухо Игорь, с трудом сдерживаясь, чтобы не вцепиться зубами в горло этому подонку.

– В морге? – спросил ошарашенный мужчина и без сил упал в кресло.

– А что вы хотели? О чем вы думали, когда остервенело били девушку розгами и измывались над ней? – глухо спросил учитель.

– Откуда…? – вздрогнув всем телом, испуганно спросил Абрамов.

– Есть еще одна записка, – сказал Кропоткин, протягивая листок бумаги. Мужчина схватил этот клочок и впился глазами в строки: «Я написала обо всем. Я описала все, что ты творил со мной. Когда я умру, то эта тетрадь попадет в милицию, и тебя, папик, посадят в тюрьму. Можешь не искать тетрадь с моими записями, она в надежных руках. Суши сухари, папаша. Твоя «доча» Света».

– Боже мой, – прошептал мужчина и схватился за голову.

– За что вы ее били? – спросил учитель.

– Я не хочу говорить, – пробормотал отчим Светы.

– Вы обязаны сказать мне это, – сказал четко Игорь. – Или вы забыли, кто предупредил вас?

– Я скажу, – устало сказал собеседник. – Я ненавидел ее. Лиза любила девочку больше, чем меня. Меня это бесило. Я знал, что Света не любит меня, и наказывал по любой причине. А потом она выросла, похорошела. И я понял, что хочу ее. Хочу трахнуть. Услышать, как она стонет подо мной. Именно стонет… Мне нравилось причинять ей боль и наслаждаться этим. А теперь…

– Вы хотели бы все исправить, – закончил за него учитель. – Конечно, сейчас так легко сожалеть о происшедшем. Ее уже не воскресить. Вам вечно гореть в аду.

– Я хотел бы все вернуть назад…, я…, – мужчина заплакал.

– Вы хотите сказать, что никогда бы больше не обидели ее? – горько усмехнулся Игорь.

– Я бы ее пальцем не тронул. Клянусь Вам. Никогда, никогда…, – по его щекам бежали слезы.

Кропоткин щелкнул пальцами, и в гостиную тихо вошла… Света. Она все это время тихо сидела на кухне, боясь громко дышать. Если бы не Игорь, то ученица не зашла бы в комнату. Но она, поборов свой страх, шагнула из кухни. Абрамов замер, увидев ее. Он медленно соображал, что происходит на самом деле. Когда до него дошло, что все это значит, его глаза налились кровью. Он крикнул: «Ах, ты блядское отродье», – кинулся на девушку. Точнее, хотел кинуться. На его затылок с ужасной силой обрушился кулак Игоря, и мужчина растянулся на полу.

– Ах ты, подлая тварь, – прохрипел, очнувшись, Абрамов и, с трудом встав, уставился на Игоря. – Я убью вас обоих, прямо сейчас.

– Я так не думаю, – холодно улыбнулся Кропоткин, чувствуя, что его охватывает ярость.

Мощным прямым ударом ноги он разбил отчиму девушки лицо. Локоть, описав дугу, врезался в челюсть Абрамову, и мужчина снова грохнулся на пол.

– Я тебе сейчас устрою пикник, падаль, – прошипел Игорь и принялся методично избивать этого садиста.

– Не бей его, – попросила Света, и учитель, остановившись, сказал ей: – Принеси ведро с холодной водой и полотенце.

Когда ученица вышла, Кропоткин посмотрел в глаза Абрамова, в которых сейчас отражались только боль и страх.

– Света спасла тебе жизнь, – проговорил Игорь. – Она ведь могла промолчать, и я убил бы тебя без сожаления. Она могла бы покончить с собой, и ты бы засел в тюрьму. Она снова спасла твою шкуру – не прыгала головой вниз со школы. Света – хорошая девушка и заслуживает того, чтобы с ней обращались как с человеком, а не как со скотиной. Я даю тебе шанс все исправить. Если я когда-нибудь узнаю, что ты ударил ее или, не дай Бог, изнасиловал, то я найду тебя и убью. Ты будешь умирать так медленно, что проклянешь все на свете. Она – твоя дочь, а ты – ее отец. Пусть у вас будут человеческие отношения. И не надейся сбежать от меня. Я везде найду тебя и заодно уничтожу всех твоих родных до четвертого колена. Они умрут на твоих глазах. Потом умрешь ты. Пожалуйста, не заставляй меня делать этого.

В дверях показалась перепуганная девушка с ведром и бинтами.

– Света, – сказал ей Игорь. – Окажи медицинскую помощь своему отцу. Я ухожу. Желаю вам помириться. И не дай Бог вам обоим нарушить свои обещания.

– Что ты пообещала ему, дочка? – спросил разбитыми губами отчим, когда Кропоткин ушел.

– Я обещала, что не буду тебя провоцировать, папа, – сказала, чуть не плача, девушка.

Она, услышав из его уст «дочка», вдруг поняла, что он ей по-своему дорог. «Лишь бы не пил», – думала Света, обрабатывая ему раны. – «Лишь бы не пил».

– Дай мне шанс, дочка, – прошептал мужчина. – Я тебя больше никогда не обижу.

5

– Где ты был? – резко спросила Инна, когда Игорь, придя домой, поцеловал ее в шею вместо приветствия.

– На работе, – отозвался он удивленный ее реакцией.

– С каких это пор трахаться стало для тебя работой? – зло спросила Дукатова и вздрогнула, когда увидела, как изменилось лицо Игоря.

– Не смей меня оскорблять, – произнес глухо парень, и в его голосе зазвучали металлические нотки.

– Ах, не сметь! – вскипела она. – Ты трахаешься с кем попало, а мне, значит, молчать?!

– Я не трахаюсь с кем попало, Инна, – ответил Игорь, уже догадываясь что сейчас услышит.

– А что ты скажешь по поводу Абрамовой?

– Я лишил ее сегодня девственности, – спокойно, глядя ей в глаза, ответил он.

– Значит, это правда, – растерянно прошептала Дукатова и села на стул.

– А ты думала, что Картова тебе врет? – усмехнулся Кропоткин. – К своим врагам нужно прислушиваться, Инна. Иногда они говорят правду и первыми замечают твои ошибки. Ты разве забыла?

– Откуда ты знаешь о Лене? – изумилась она.

– Никто, кроме нее, не мог прибежать и доложить тебе, что я оставил Свету в спортзале, после уроков, – сухо проговорил он. – Лена, наверное, изобразила на своем лице такое невинное выражение. Да, Инна?

– Ты что, специально оставил Свету, чтобы переспать с ней? – изумилась Инна.

– Нет, я оставил ее, чтобы поговорить, – ответил Игорь и коротко рассказал обо всем, что произошло сегодня.

– Я не мог поступить иначе, Ди, просто не мог. Извини, – проговорил тихо парень и сел на диван.

– Не могу в это поверить, – прошептала пораженная услышанным девушка. – Я не верю.

– Ты можешь уходить, Инна, – сказал Игорь, вставая и открыв дверь. – Я не могу жить с человеком, который мне не верит. Я постараюсь пережить эту трагедию. Я не могу отказать человеку в помощи, Ди, хочешь ты этого или нет.

– Значит, ты будешь спать со всеми, кто тебя попросит? – спросила она, кусая губы.

– Не знаю, Ди. Я же стараюсь делать все правильно. Я хочу действительно помочь кому-нибудь. Если ты не хочешь быть со мной, то я не держу тебя.

– Почему ты все мне рассказал? – спросила Дукатова, остановившись в дверях. – Почему ты не придумал более правдоподобной истории? Зачем ты мне все это рассказал?

– Потому что это правда, Инна. Ты не видела свежих ран на теле Светы и рубцы старых ран. Я ненавижу ложь. Я не хочу, чтобы тебе сплетничали обо мне и ты верила всем, даже своим врагам, – ответил он. – Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты меня бросала. Я знаю, тебе тяжело жить рядом со мной. Пожалуйста, не уходи.

– Да куда я от тебя уйду, – прошептала, обнимая его, Инна. – Я верю тебе. Я рада, что ты проучил Картову на уроке. Так ей и надо. Об Абрамовых я многое слышала, но чтоб такое… Я никому не расскажу о том, что услышала от тебя. А Света тебя любит. Я это знаю. Я видела, как она на тебя смотрит. Это все глупая ревность. Я не права, зря затеяла этот разговор. Прости меня.

– Да, ладно, Ди, – целуя ее, проговорил Игорь. – Спасибо, что поняла меня и простила. Я так переживал. Боялся, что ты не захочешь меня слушать. Спасибо, родная. Знаешь, это очень тяжело быть Человеком. Так хочется нести в этот мир доброту. Но так больно, когда твое тепло никому не нужно. Спасибо, милая.

Они еще долго целовались, потом Инна погладила его ягодицы и лукаво спросила:

– А для меня у тебя силы остались?

– Ну, если покормишь, – улыбнулся он. – Я тебе устрою такую ночь, что ты сама удивишься.

Глава 10

1

«Объявляется набор в бесплатную секцию рукопашного боя на базе корейского единоборства таеквандо. Приглашаются все желающие. Планируется набор в три группы: детскую (мальчики и девочки с 7 до 12 лет), женскую, мужскую. Все, кто хочет научиться защищать себя и своих друзей в минуты опасности, а также те, кто хочет сохранить свое здоровье и вырастить здоровыми своих детей, – приходите.

Организационный сбор состоится 15 сентября, в 19–00, в школьном спортзале».

Это объявление появилось 13 сентября около магазинов, клуба, в поликлинике, школе, на вокзале. Деревня гудела.

2

– Я рад, что вы пришли сюда, – говорил Кропоткин, разглядывая пришедших по объявлению в этот четверг.

Вопреки его сомнениям народу собралось достаточно. Пришли дети и взрослые, но самое главное – собралось много молодежи.

– Сначала я сделаю объявление, – заговорил Игорь, – а потом вы будете задавать мне вопросы. Итак. Я – обладатель черного пояса, первого дана по корейскому единоборству, таеквандо. В разных источниках эта борьба называется по-разному: тэквондо, тхеквандо, тайквандо, тэйквандо. Я привык говорить таеквандо. У меня есть сертификат, подтверждающий мой титул. Кроме этого, я прошел армейскую подготовку по рукопашному бою. Я планирую в детской группе преподавать таеквандо в чистом виде, в мужской группе – армейский вариант и специально для женщин – курсы самообороны. Вы все узнаете на первых тренировках. Зал свободен после двух часов. Я буду вести две школьные секции: по волейболу и баскетболу, с 15 до 17 часов каждый день. Тренировки в детской группе в понедельник, среду, пятницу – с пяти часов. В женской – в те же дни, но с семи вечера и в субботу с пяти. На тренировках не обязательно быть в кимоно, достаточно футболки и трико, на ногах – кеды или кроссовки. Пожалуйста, берите с собой сменное белье. В школе нет душа, а после моих тренировок вся ваша одежда будет мокрой. Я не хочу, чтобы вы заболели. И последнее. Обязательно наличие сменной обуви. У меня все. Какие будут вопросы?

– А покажите свой сертификат, – попросил высокий, широкоплечий, как Игорь, мужчина.

Кропоткин протянул ему бумагу, испещренную корейскими иероглифами, печатями и росписями. Сертификат пошел по рукам, всем хотелось взглянуть на него.

– А в каких войсках вы служили? – спросил какой-то паренек.

– Войска специального назначения, – спокойно ответил Кропоткин.

– Наемник, – пошутил кто-то из задних рядов.

– Да, – улыбнулся парень. – Наемник.

– А вы убивали? – раздался рядом женский голос, и Игорь посмотрел на спрашивающую.

«Рост выше среднего, темноволосая, среднего телосложения», – начал он по привычке описывать про себя незнакомку. – «Каре-зеленые глаза, круглое лицо, светлая кожа. Нос у нее слегка курносый, на губах – темно-красная помада, волосы на голове аккуратно уложены и заколоты. Симпатичная».

Кориной Лере исполнилось в этом году 25 лет. Она сама воспитывала сына, и в селе на нее поглядывали кто с неодобрением, кто с завистью. Муж ее бросил, когда сыну едва исполнился год. Лера отказалась от алиментов и осталась жить с мамой в деревне. Она внушила себе, что все мужчины сволочи, но, просыпаясь иногда по ночам, женщина чувствовала себя одинокой. Единственным утешением для нее стал сын Саша. Лера отдала ему всю свою любовь. Она старалась не думать о мужчинах, но хозяйство держалось на плечах двух женщин, и это утомляло. Корина всегда мечтала быть сильной, не бояться мужчин и, прочитав объявление о занятиях, решила тренироваться. Ее влекло к Игорю. Она видела его издалека. Мечтала просто поговорить с ним. Женщина не знала, что Игорь собирается жениться на Дукатовой, и поэтому готовилась к этому вечеру очень тщательно. Перед уходом Лера с гордостью посмотрела на себя в зеркало. «Третий размер груди, объем – 98, а трусики – сорок восьмого размера. Не у каждой такая замечательная фигурка», – думала женщина, поглаживая себя. Проведя рукой по животу, она улыбнулась подумав: «Как будто не рожала. Ни швов, ни растяжек». Достаточно налюбовавшись собой, Корина надела рыжую блузку, коричневые чулки, черную мини – юбку, черный жакет и заспешила к школе. Теперь, ожидая ответа, она очутилась во власти глаз, которые изучали ее с головы до пят, не пропуская ни одной детали. На нее давно уже так не смотрели.

Игорь спросил:

– А если я скажу, что убивал, то все испугаются, что ли? В армии не принято обсуждать приказы. Не дав Кориной ничего сказать, он произнес: – Да, я убивал, выполняя приказ. Но обещаю, что вам никому это не грозит, – и улыбнулся. Эта улыбка и разрядила обстановку. Отвечая на вопросы других, Кропоткин знал, что на его тренировки придут. Он сумел заинтересовать людей.

3

«Давным-давно носить оружие могли только знатные люди и преступники. Простой люд не мог использовать его для защиты своей жизни и чести своих родных. Строгий закон запрещал это. Но закону, какой бы он ни был, не подвластны ни сила мышц, ни разум, ни душа. И простой люд выдумал и совершенствовал веками борьбу оружия: систему защиты и нападения. Знания этой системы запрещают использовать ее в корыстных целях. Она не должна попасть ни к знатным, ни к преступникам. Сила борьбы в знании и разуме».

Игорь открыл глаза и посмотрел вперед. Он сидел на корточках. В зале напротив него рядами сидели мальчики и девочки с закрытыми глазами. Детям присуща романтика, и именно поэтому Игорь начал тренировки с внушения.

– Встать! – скомандовал он, и дети, открыв глаза, поднялись с пола.

– Начали. Повторяйте за мной. Отпустив уставших малышей, парень принялся отрабатывать тули. Дети уходили и поглядывали на него с восхищением и завистью. Когда все ушли, он стал отрабатывать высокие красивые прыжковые удары ногами. Игорь воображал, что перед ним противник и наносил по воздуху тот или иной удар. Из своеобразного транса его вывел тихий голос: «Здравствуйте». Он повернулся и направился к Лере. Корина решила прийти в этот день пораньше. Она с нетерпением ждала вечера и теперь, подходя к школе, видела, как из нее выходят радостно возбужденные дети. Они о чем-то между собой переговаривались. Лера поднялась по ступенькам и тихо вошла в зал. Она залюбовалась движениями Игоря и, не отрываясь, смотрела на него. Кропоткин тренировался в белом кимоно, подпоясанный черным поясом. На спине надпись по-английски «TAEKWANDO», а когда парень развернулся, то Лера заметила, что с левой стороны, на груди вышита эмблема с иероглифами. Лера поздоровалась. Кропоткин развернулся и теперь шел к ней. В зал вошла Картова и нахмурилась. Она думала, что придет первой, и не ожидала увидеть Корину. Игорь, улыбнувшись, сказал:

– Здравствуйте. Две раздевалки свободны. Можете переодеваться.

В семь ноль-ноль раздался хлопок в ладоши, и девушки робко стали выходить из раздевалок.

– Встаньте в круг, – сказал Игорь.

Он улыбнулся, вспомнив, что говорил Инне когда-то о парфюмерии. Все пришедшие сильно надушились, и Кропоткин представлял, что будет в воздухе через полчаса.

– Уважаемые дамы! – начал он. – Вы все пришли сюда с одной целью – научиться давать отпор насильникам. Я утверждаю, что любая из вас не в состоянии сейчас защититься от меня. У кого есть сомнения в моих словах, тому я могу наглядно доказать свою правоту. Есть желающие?

– Есть, – сказала Корина и смело посмотрела на тренера.

– Ну что ж, выходи в круг, – улыбнулся Игорь, оглядев молодую женщину с головы до пят.

Лера надела белую футболку, синее трико и белые кроссовки.

– Значит, ты считаешь, что можешь дать мне отпор? – спросил Кропоткин, улыбаясь краешком губ. – Защищайся. Если сможешь, конечно.

Лера вышла в центр, быстро ударила его ногой в пах и… грохнулась на пол, ударившись затылком. Не давая ей опомниться, Игорь быстро придавил ей грудь коленом и стал задирать футболку. Лера хотела ударить ногой, но ноги не слушались, сбитые коротким ударом. Кропоткин, не обращая внимания на ее сопротивление, спокойно снял с нее лифчик.

– У тебя замечательная грудь, – тихо проговорил он. – Замечательное нижнее белье. Интересно, трусики такого же цвета или нет?

– Нет! – вскрикнула в отчаянии Лера и через секунду уже стояла на ногах.

– Оденься, – сказал ей Кропоткин и повернулся к молчаливо стоящим девушкам. – Я хочу, чтобы вы научились давать отпор. Чтобы никто, даже я, не смог подвергнуть вас насилию. А для этого вам нужно набраться терпения и тренироваться. Я научу вас никого не бояться. А теперь начнем разминку.

– Как тебя зовут? – спросил он, повернувшись к Кориной.

– Лера, – тихо ответила молодая женщина, не зная куда от стыда деть глаза.

– Ты храбрая девушка, – улыбнулся парень. – Тебе нечего смущаться. Я встречал очень мало бойцов, которые могли оказать мне сопротивление. Так что улыбнись и вставай в строй. Я думаю, тебе есть смысл остаться тренироваться.

После разминки в зале стоял запах пота вперемешку с запахом духов и дезодорантов сбивал с ног. Игорь открыл несколько окон и обратился к тяжело дышащим ученицам:

– Прежде, чем приступить к изучению приемов, я хочу вам кое о чем напомнить. Я учу вас не для того, чтобы вы использовали полученные знания для мести обидчикам или избиения младших. Если я узнаю об этом, то найду и накажу провинившихся. Накажу очень жестоко. Запомните это раз и навсегда.

Все молчали. Кропоткин своим бесстрастным голосом гипнотизировал их, и все понимали, что он вовсе не шутит, когда говорит о расправе.

– А как Инна относится к тому, что ты ведешь занятия? – спросила Картова в конце тренировок. Все хотели задать этот вопрос, но никто не решался.

– В каком смысле? – улыбнулся он, прекрасно сознавая, что от него хотят услышать.

– Ну, – Лена замялась. – Как Инна относится к тому, что ты здесь один среди девушек?

– А что в этом плохого? – спросил Игорь, сдерживаясь, чтобы не улыбнуться.

– Она не боится, что ты ее разлюбишь? – прямо спросила Лена.

– Ей нечего бояться, – проговорил Кропоткин. – Через два месяца она будет моей женой и уже готовится к супружеской жизни. У нее нет претензий к тому, что я веду у вас тренировки. Еще вопросы? А теперь физподготовка. Упали на кулачки!

4

– Ну, как тренировки? – спросила Инна.

– Нормально, – ответил Игорь и взмолился. – Хочу есть. Не будешь кормить, ничего не расскажу.

– Пойдем на кухню, – улыбаясь, проговорила Дукатова и, призывно покачивая бедрами, подмигнула парню.

Сидя за столом, Кропоткин с аппетитом поглощал пищу и рассказывал будущей жене о прошедших событиях. Когда он дошел до эпизода раздевания, она нахмурила брови:

– Что, обязательно нужно раздевать Леру?

– А ты вспомни себя, – рассмеялся парень. – Ты что забыла, как я доказывал тебе, что ты беззащитна передо мной?

– Да нет, помню, – отозвалась Дукатова: – Ох, уж эти женщины. Ты там смотри, не научи их постельной борьбе.

– А что, неплохая идея, – засмеялся Игорь. – Там такие девушки пришли, просто созданы для борьбы в постели.

– Ах ты, негодник, – возмутилась Инна и ойкнула, очутившись в его объятиях.

– Я ужасный негодник, – прошептал он и, целуя ее, стал расстегивать на Инне халат. На кухне стоял диван, и вскоре он жалобно заскрипел под тяжестью двух переплетенных тел.

5

– Нам надо поговорить, – сказал Кропоткин, притягивая к себе Инну.

Уже заканчивался сентябрь, и парень втянулся в работу и тренировки. Инна жила у него и по вечерам радостно встречала его на пороге. В последние два дня Игорь заметил, что она чем-то озабочена, но никак не мог понять, в чем дело.

– О чем? – спросила Дукатова.

За ее внешней беззаботностью чувствовалась какая-то настороженность.

Кропоткин обнял ее и поцеловал.

– Что с тобой происходит, Ди? – ласково спросил он. – Что ты хочешь мне сказать, но боишься?

– Да нет, тебе показалось, – быстро ответила она, не глядя на него.

– Ди, ты же моя будущая жена, – сказал Игорь, приподняв ей подбородок и заглянув в глаза. – Я хочу чтобы у нас не было больших секретов. В чем дело, Ди?

– Ты боишься сказать мне, что беременна? – спросил тихо он, видя, что она упорно молчит.

Дукатова, вздрогнув, изумленно посмотрела на него.

– Откуда ты знаешь? – выдохнула Инна.

– Я ничего не знаю. Это предположение, – спокойно произнес парень. – У тебя задержка уже который день. С месячными у тебя всегда было регулярно.

– У нас будет маленький, – тихо проговорила она.

– А почему ты не говорила мне?

– Я боялась, – прошептала Дукатова.

– Боялась? – изумился Кропоткин. – Но чего?

– Я обещала, что буду предохраняться. Я думала, что ты будешь недоволен и заставишь меня сделать аборт, – сказала Инна и расплакалась у него на груди.

– Глупышка, – печально улыбнулся Игорь, гладя ее по голове. – Неужели я в твоих глазах такой изверг, что буду подвергать тебя такой опасности? Ты уже почти моя жена, зачем я буду убивать своего же ребенка? Скажи мне, зачем я буду делать это?

– Ты, правда, не сердишься? – робко спросила Дукатова.

– Ох, уж мне твое окружение, – пробормотал парень и стал ее целовать.

– Спасибо, Ди, – шептал он. – Я так сейчас счастлив!

– О, Иги, я так тебя люблю, – прошептала она и страстно обхватила его голову. – Я тебя никому не отдам.