Текст книги "Жажда жизни с гарантией"

– Вы сказали, кровь? – уточняет.

– Да. Кровь. В составе одного типа батончиков обнаружены компоненты крови. Человеческой крови. У вас есть несколько вариантов. Первый – вы во всем признаетесь только мне. Тогда решение будет принимать один человек. Второй – вы ничего не рассказываете. Вас объявляют террористом, делают этаким монстром. Не уверен, что доживете до зоны.

– А почему вдруг террористом? – побелевшими губами спрашивает, едва не теряя сознание.

– Биооружие. Мало ли вы какие добавки в изделия добавляли. Мышьяк, кровь наркоманов или носителей СПИДа. Вас расстрелять надо! Вы – угроза для общества!

– Нет!!! Я ни в чем не виноват! – чуть не плачет. – Я точно знаю, в какой партии товаров в качестве исходного сырья мы использовали настоящую кровь. Я проводил эксперимент в лаборатории. Мы пробовали разные варианты состава, чтобы получить новые свойства. Я нашёл старинный рецепт состава, решил попробовать. Договорился с директором станции переливания крови. Взял несколько литров донорской крови. Сделал экспериментальные образцы. В ночную смену, под предлогом контроля, в чан с сырьем добавил приготовленную сыворотку. Дальше всё строго по технологии. От клиентов не поступало жалоб и претензий.

– Ваша продукция попала в мой город. Ко мне, – пожимаю плечами. – Вы сделали меня вампиром. Приучили ко вкусу переработанной человеческой крови. Разбудили во мне особый дар. Я вижу «субсущности», когда работаю с клиентами.

– И что теперь делать?

– Расширять ассортимент.

– Расширять ассортимент?! – ахает. – Что это значит?!

– Видите ли, – улыбаюсь. – Я давно ищу способы, как можно массово воздействовать на людей и плавно их трансформировать.

– Куда?

– К добру!

– Звучит как речь религиозного фанатика, – бормочет. – Есть СМИ, 25 кадр, нейропрограммирование, психотронные разработки. Это звучит страшно…

– Согласен, – киваю. – Проблема в том, что я не успеваю в одиночку охватить миллионы пользователей.

– Зачем?

– Чтобы их подкорректировать…

– Даже если они против?!

– Это самая главная проблема, – вздыхаю. – Правила трансформации требуют, чтобы человек хотел и желал изменений.

– И что вы предлагаете?

– Изменения через удовольствие. Съел плитку шоколада или шоколадную конфету – и…

– Что и?

– Запустил революцию бессознательного…

– Революция звучит как-то угрожающе… Попахивает государственным переворотом!

– Хорошо, назовём по-другому – «эволюция бессознательного»…

– Но зачем?

– Хочу сделать мир чуть более совершенным, – мечтательно вздыхаю.

– Что вы предлагаете?

– Предлагаю выпустить новые варианты продукции вашему предприятию. Вот деньги на разработку нового состава. Справитесь?

– Я не понимаю, в чём ваша выгода? В чём ваша роль?

– Предлагаю начать менять мир. Это и есть моя выгода.

– Но как?

– Я буду новым донором! – говорю и пристально смотрю в глаза собеседнику. – Моя кровь уже трансформировалась. Я буду понемногу сдавать свою кровь. Она же быстро восполняется в организме. По-моему, требуется от 5 до 10 дней. Хотя нет. Согласно показаниям, мужчины могут быть донором 5 раз в год. И сдавать не более 450 миллиграмм за один раз. Нечасто, получается.

– Но что это даст?

– Охват! На личном сеансе я могу улучшить жизнь только одному клиенту. Сдав кровь и переработав её как компонент добавки (в вашу продукцию), я смогу трансформировать сотни тысяч человек в квартал.

– А вы не боитесь, что люди будут бойкотировать нашу продукцию?

– Не боюсь. Поправим маркетинг вашей компании. Я – нейромаг высокой квалификации. Я умею убеждать…

12.03.2020

Самолёт, рейс Владивосток – Москва

Про вампиров

© Михаил Соболев, 2022

Я не верю в вампиров. Думал, это сказка. А потом узнал, что гематоген содержит кровь. Бычью кровь или её производные.

Так что в голове щёлкнул какой-то механизм после прочтения заметки в газете. Ну щёлкнуло и щёлкнуло.

После воркшопа «Привлечение 10Х» возвращаюсь из московской командировки.

На обучении было задание «Написать BHAG (Большую Волосатую Цель) своего бизнеса». Я напряженно думал, как захватить двухмиллиардный рынок (Китай и Индия) с помощью своей разработки «Богатей» (деловая настольная бизнес-игра и курс обучения).

В аэропорту Шереметьево мозг выдал интересную идею: «А что, если можно было бы изменить людей, их мышление, через принятие пищи? Как будто «подвампирить» счастье и благополучие?»

Щёлк! Три идеи – гематоген, нейропрограммирование, невольные вампиры – сплелись в гремучую смесь.

«А что бы сказал Стивен Кинг?» – пронеслось в голове, и… рассказ был написан в течение полёта Москва – Владивосток.

Все пассажиры спали, а я боялся не успеть записать «страшную историю».

Жажда жизни с пожизненной гарантией

© Соболев Михаил Викторович, 2020

* * *

– Тебе нужно встряхнуться. Завести мужика. Или любовника. Или мужа и любовника. Поменяй работу. Что ты как лошадь, пашешь, пашешь. Скоро упадёшь. И не встанешь. Давай сходим встряхнуться, – говорит подруга.

– Куда идти? – вяло огрызаюсь.

Спорить не хочется. Подруга права. Но сил спорить нет. Лениво валяюсь на диване. У меня дома. По гостям давно не хожу. Не хочу. Мне лень. Нет денег.

Какая разница, по какой причине я этого не делаю?

Мне – 35. В разводе три года. Воспитываю трёх дочерей: 5, 8, 13 лет. Сама тяну эту ношу. Впряглась и пашу как лошадь. Две работы. С утра и до вечера. Плюс быт и семейные обязанности. Ложусь за полночь. Встаю в шесть. Сказать, что устала, – значит ничего не сказать. Загнанная лошадь. Без картинки счастливого будущего. Безнадёга! Безнадёга! Без перспектив!

Мужика нет. Алименты муж платит. Живёт с другой семьёй, наслаждается жизнью.

Когда спишь по 4–5 часов в сутки, быстро приходишь к точке ВПХ. Всё по хрену. Утро, прическа, макияж по минимуму (кому нужна «брошенка» с тремя детьми), работа номер 1, работа номер 2. Приползаешь полуживая к девяти вечера. Дочки сами уроки сделали. Варишь еды на утро, день и вечер (оптом).

Младшая засыпает под мультики. Что бы я делала без Смешариков, Сказочного патруля, Маши и Медведя. У старшей – переходный возраст. Как мать, я ей никудышная подруга. Нет сил и энергии. От слова совсем.

– Мне Танька рассказывала, что фирма есть, которая помогает встряхнуться…

– Какая Танька? Что за фирма?

– Танька, одноклассница. Все время мышкой серой жила, а тут расцвела, похорошела, энергией наполнилась. В общем, поменялась…

– Ну и что тут интересного? Что необычного?

– Заинтересовалась? – загадочно шепчет подруга. – Я чувствую, когда происходит что-то необычное. Чуйка у меня на необычные ситуации.

– Чуйка у неё, – фыркаю. – Говори прямо, что ищешь на свою ж… приключения. Что там необычного такого?

– Да всё необычное, – бурчит. – Представь молодую женщину, у которой нет ничего своего. Живёт с мамой, работает офис-менеджером, с мужиками не встречается. Тихая, затюканная мышь. Или загнанная лошадь, как ты, например.

– И что с ней произошло? Почему вдруг такой интерес к ней? – вяло бормочу.

– Поменялась она! – взвизгивает. – Раз – и другой человек появился вместо неё. То же лицо, но всё остальное – поменялось: фигура, голос, походка, действия. Ушла с наемной работы. Открыла свой бизнес. Интернет-обучение. Ведёт уроки английского.

– Фи, нашла чем удивить, – смеюсь. – Хочешь, чтобы я бизнес открыла? Платья шила на заказ? Или тортики начала печь? Что ты так в неё вцепилась?

– А то! – фыркает. – Я с ней пересекалась недавно. Разговорились. Она аж вся светится от счастья. А я возьми и спроси, что её так изменило.

– И?

– А она улыбнулась загадочно, говорит, что стала участницей программы «Жажда жизни». После прохождения программы её жизнь изменилась кардинально.

– И?

– Дала мне визитку этой фирмы.

– И что?

– Пойдём – сходим, узнаем, в чём фокус, – предлагает. – Ну что ты потеряешь?

– Не хочу.

– Струсила, да? – поддевает. – Боишься, что тебе впарят какую-нибудь хрень? Не хочешь чувствовать себя лохушкой?

– Да ничего я не боюсь, – бурчу. – Просто не хочу никуда идти.

– Боишься, – смеётся. – Ну скажи, что ты потеряешь? Сходим на часок на встречу, поговорим о том, о сём. Вдруг что изменится.

– Да что может измениться? – вздыхаю. – В уши вдуют очередную байку. Придётся отбиваться от продажников.

– Может, с тобой психолог поговорит или просто расскажут об этой программе. Послушаешь? Примешь решение потом. За спрос – не бьют в нос. Соглашайся.

– Может, не надо? – выдаю последнюю реплику сопротивления.

– Нуно, – хохочет. Соглашаюсь. Знала бы, на что подпишусь – сто раз бы подумала.

* * *

В фирме «Жажда жизни с гарантией» нас принимают приветливо. Сработала визитка компании.

– Правила у нас простые, – вежливо улыбается девочка – офис-менеджер. – Во-первых, нужно заполнить анкету. Во-вторых, вы должны пройти небольшое медицинское обследование.

– А зачем обследование?

– Мы берём в программу только физически здоровых людей, – доверительная улыбка. – Не хочется потом судиться с клиентами или их родными, если вдруг начнутся обострения хронических заболеваний. Мы принимаем в программу, только если результаты анкетирования и медицинские показатели устроят наших экспертов.

– А что за программа?

– Пока не могу рассказать, – загадочно улыбается. – Вы подпишете специальное соглашение о защите конфиденциальной информации. Вам будет запрещено кому-то рассказывать о структуре и содержании этой программы. Таковы правила.

– А почему такая секретность? – не выдерживает подруга.

– Для эффективности, – улыбается офис-менеджер. – Держите анкеты и направление на обследование.

– Но чтобы пройти обследование, придётся заплатить, – возражаю.

– Пока не требуется, – отвечает. – Я дам специальный купон. У нас заключён договор с частным медицинским центром на индивидуальное обследование наших клиентов. Стоимость обследования потом войдёт в стоимость программы, если пройдёте отбор.

– А что, ещё можем не пройти? – изумляюсь.

– Да, если будут медицинские противопоказания, – короткая улыбка. – Небольшое уточнение. Анкету нужно заполнить сразу здесь и подписать бланки о неразглашении информации. Пойдёмте, я провожу вас в отдельные кабинеты.

– А вдвоём нельзя? – удивляется подруга.

– Нет. Анкету нужно заполнять в специальной программе за компьютером.

* * *

– Нет, ну ты представляешь, вопросы какие наглые! – возмущается подруга, когда через два часа выходим на улицу из офиса.

– Ой, – смеюсь. – Чем тебя обидели? Недотрога ты наша, ха-ха…

– А тебя что, не смутили вопросы о сексуальной ориентации, детских психотравмах?

– Ой, я тебя умоляю, – взмахиваю руками. – Обыкновенный психологический тест. Тебе же компьютер выдал предварительный анализ результатов. Выдал же? Отклонений в психике не выявил?

– Не выявил, – бормочет.

– И у меня не выявил.

– Меня знаешь, что беспокоит, – шепчет, оглядываясь. – Было такое чувство, что во время анкетирования за мной кто-то наблюдает. Словно смотрит, как я реагирую на вопросы.

– Так ты что, правила анкетирования не прочитала? – ахаю. – Там же сказано, что ведётся видеозапись анкетирования.

– А зачем маски и перчатки виртуальной реальности надевали?

– Так там же в правилах сказано – для измерения физических параметров испытуемых. Ну ты даёшь, подруга. Читай то, что дают. А то подпишешься под аферу.

– Да, я все бланки подписала, включая согласие о необходимости пропуска работы на несколько дней. А ты подписала?

– Подписала. Заявление на административный отпуск на двух работах. Правда, без дат, но подписала.

– Странно это как-то…

– Да что странного? Пойдем, анализы сдадим. Закроем тему с этой историей. Мне дали талон. В клинике ждут через час. Поехали.

* * *

В частной клинике приветливая медсестра по очереди заводит в кабинет. Врач-терапевт предлагает пройти на тренажерах нагрузку. Все показатели вносит в компьютерную программу. ЭКГ, УЗИ, томография, клинические анализы крови.

– Результаты анализа мы передадим в компанию, – улыбается медсестра после завершения процедур. – Анализ крови будет через неделю примерно, так что вам позвонят из компании.

– А мы разве не должны получить анализы на руки? – настораживается подруга.

– Вы всё получите на встрече с менеджером компании, которая направила вас к нам. Принцип анонимности и конфиденциальности.

– А эти анализы потом можно будет использовать в других центрах или на приёме у врача?

– Да, конечно, – вежливая улыбка. – У нас есть все необходимые медицинские лицензии.

* * *

После посещения медицинского центра нам позвонили из компании «Жажда жизни…», назначили время повторной консультации через 2 недели. Мы благополучно поржали над этим звонком и забыли. А зря…

* * *

Джип Land Cruiser 200 дерзко подрезает мою Toyota Corolla недалеко от заправки на окраине города. Пятница. Недавно отъехала от магазина, в обеденный перерыв.

Едва успеваю затормозить, тюкаюсь: носом о руль, бампером – в номерной знак «крузака». Крики, мат-перемат. Открываю форточку, чтобы высказать своё нецензурное мнение по поводу неосторожной езды. Из джипа выскакивают трое накачанных парней кавказской внешности. Сигнал тревоги срабатывает поздно, когда меня силой выдергивают из салона автомобиля.

Вижу как будто со стороны, как меня тащат к открытому багажнику джипа. Рот затыкает липкая лента, руки и ноги сковывают наручники. Мешком лечу в багажник. От удара головой теряю сознание.

* * *

Прихожу в себя в движущемся транспорте… Слышу незнакомую речь. Понимаю, что ничего не понимаю в гортанных звуках. Страх парализует тело. В голове вспыхивают картинка одна страшнее другой. Всплывают из памяти истории про чеченских боевиков, про арабских наложниц, про грузинских маньяков.

Что-то упирается в спину, но перевернуться получается не сразу. Хотя зря переворачивалась. Лучше бы лежала и смотрела в пол, чем в посмертную маску убитого мужчины.

Пока визжу от страха сквозь скотч, пытаясь отползти от мертвеца, владельцы джипа хохочут.

Когда энергия для визгов заканчивается, а труп не исчезает, затихаю. Пытаюсь осмыслить, что происходит. Лицо мужчины смутно знакомо, сегодня уже пересекались. Мёртвые глаза навыкат безмолвно смотрят на меня, словно укоряя, что я ещё жива. Посиневший и распухший язык, рот открытый, словно от удушья. Удавка, врезавшаяся в шею.

Машина останавливается. Дверь багажника распахивается, меня вытаскивают за ноги из багажника, бросают на землю. Больно ударяюсь, успеваю осознать, что нахожусь в лесу. Поляна. Вокруг ни души.

– П…, мне п…, – проносится в голове. Вижу, как бородатые мужики вытаскивают из багажника труп и две лопаты.

– Знаешь его? – с южным акцентом спрашивает один из бандитов.

– Кого? – мычу сквозь ленту.

Бандит резко и без предупреждения срывает липкую ленту. Боль такая, словно мне пол-лица оторвал. Тварь.

– Знаешь его? – повторяет вопрос главарь, пока его помощники поднимают меня с земли.

– Нет, – выдыхаю искренне.

– Обманывать нехорошо, – хмурит бровь, достаёт из кармана фотографию, показывает.

Тупо смотрю на фотографию, где получаю конверт от незнакомца (который сейчас уже труп).

Звук электрошокера отвлекает внимание от фото.

Следующие несколько минут доходчиво, держа перед глазами потрескивающий шокер, на ломанном русском объясняют, что сейчас будут делать…

Угроза группового изнасилования…

Фразы про вспарывание живота и наматывание кишок на шомпол…

Грохаюсь без чувств, когда главарь разрезает одежду на мертвеце, а из рванины вываливаются внутренности.

– Где документы, которые отдал тебе этот человек? – слышу вопрос, придя в себя от пощёчин.

– Какие документы? – тупо бормочу. – Я не знаю, кто этот человек. Он мне ничего не давал. В том конверте была поздравительная открытка. Пустая. Я её выбросила в урну, когда конверт вскрыла.

– Этот человек украл важную информацию, – орёт главарь. – За ним гнались мои люди. Ты была последняя, кому он что-то отдал. Говори, куда ты спрятала мои документы!

– Да нет у меня ничего! – ору в ответ. – Вы меня с кем-то путаете! Я видела этого человека сегодня. Это правда. Он дал мне конверт с пустой открыткой. Я его выбросила в урну. Сегодня. В обеденный перерыв. У магазина. Я подумала, что это глупая шутка или рекламная акция какая-то…

– Ты лжёшь! – орёт, нажимает на кнопку электрошокера. Кулем падаю на землю.

* * *

Прихожу в себя под мерный звук лопат. Приподнимаю голову, вижу мрачную картину – две свежевырытые ямы. В одну из них запихивают труп мужчины, складывают пополам, начинают засыпать.

– Иди, закапывай дружка, – говорит старший, протягивая лопату. С удивлением обнаруживаю, что наручников на мне уже нет.

– Он мне не друг, – бурчу, с трудом вставая с земли. Плевать, что блузка и юбка испачкались. На улице июньская полуденная жара. А я в лесу. С отморозками, закапывающими труп.

– Этот человек работал на ментов, – сплёвывает главарь. – Внедрился в мою группу. Узнал много лишнего. Украл мои деньги. Украл информацию. Компромат… И кому-то отдал…

– Зачем вы мне это говорите? – с осознанием неизбежности уточняю.

– Закапывай и думай, – фыркает. – У него мы нашли твою фотографию, адрес и телефон. Узнали, где живёшь, маршрут передвижения. Знаем, где твои дети. Пока закапываешь – подумай, что говорить будешь.

Беру лопату, копаю. Слышу, как шуршит по одежде мертвеца земля. Раз – зачерпнула землю. Два – бросила на труп. А перед глазами картинки вспыхивают. Из прошлой жизни. Одна картинка сменяет другую. Скорость картинок увеличивается по мере того, как безымянная могила заполняется землёй. Мне нечего сказать. Я в бандитских разборках – случайный свидетель. Но кто мне поверит? У них моя фотография. Фотографии моих детей и родителей. А я не брала документы и деньги. Говорю об этом вслух.

– Не брала, говоришь? – усмехаются. – Тогда пиши расписку на свою квартиру и машину, что нам даришь. Хоть какая-то компенсация…

– А если не напишу? – уточняю. Получаю разряд электрошокера.

* * *

– Очнулась? – спрашивает ненавистная рожа. – Добровольно перепишешь имущество или сюда твоих родных привезти? Как решишь?

– А если подпишу, что тогда?

– Отпустим, – лживая улыбка. – Бросим здесь. До города сама дойдёшь.

Слышу в своей голове отчетливый голос: «Живьём тебя закопаем, сучка». Не знаю, откуда этот голос, словно возник из ниоткуда. Понимаю, что это подсказка Всевышнего.

«Никто тебя здесь не найдёт. Ты никому не нужна. Мужика у тебя нет. Никто не хватится. Детей твоих из дома выкинем. Или продадим в рабство. Девочки – товар хороший. Машину и квартиру продадим. Деньги заберу себе. Будешь сопротивляться – покалечим и закопаем», – слышу голос в голове. Понимаю, что слышу мысли чужака.

Эти слова в голове лишают сил. Обессилено сажусь на землю.

Мне протягивают бумаги. Тупо всё подписываю.

– В яму сама залезешь или тебе помочь? – грубо спрашивают, выхватив из моих ослабевших рук бумаги и ручку.

– Сама, – шепчу, делаю шаг к своей будущей могиле. Получаю мощный пинок под зад. С рёвом втыкаюсь носом в сырую землю. Застреваю в узкой яме, успеваю перевернуться на спину, прежде чем на лицо и тело посыпалась земля.

Начинаю кричать, крыть матом похитителей. Получаю две порции земли в лицо.

– Никчемная женщина, – бурчат, орудуя лопатами. – Никому не нужная. Даже за жизнь бороться не хочет…

– За что вы меня так?! – реву. – Я вам всё отдала!

– Ты видела нас в лицо, – хмыкают. – Зачем нам свидетель? Юристы всё сделают тихо и аккуратно.

– Я буду молчать! Я никому ничего не скажу! – кричу из могилы.

– Конечно, будешь, – усмехаются. – Мёртвые всегда молчат.

Земля всё сильнее и сильнее придавливает. Ещё дышу, пока лицо не засыпано окончательно, но грудь не может уже вдохнуть воздуха как следует.

От бессилия, страха, неизбежности смерти чувствую, как опорожняется переполненный мочевой пузырь. Теряю сознание.

* * *

– Очнись!!! – слышу крик в голове.

С трудом открываю глаза. Темнота. Запах и вкус сырой земли. Сразу всё вспоминаю.

– Ты ещё жива! Не сдавайся! Дыши неглубоко. По чуть-чуть. Если жива – значит есть ещё шанс, – шепчет в голове женский голос. Не понимаю, я это так думаю, или это голос моего подсознания. Всё в голове смешивается.

– Лежи! Думай! Вспоминай! – голос в голове. – Пока бандиты не ушли, притворись мертвой. Думай, как выжить. У тебя есть несколько дней, чтобы добраться до города. Сегодня пятница. Потом два дня выходных. Они не успеют зарегистрировать сделку с квартирой. Думай о дочках! Что будет с ними, если ты сдашься?! Борись!

Перед глазами мелькают картины прошлого. Школа, институт, завод, частная фирма. ЗАГС. Любящий муж. Рождение первой дочки. Бурная карьера на заводе. Конфликты на работе и негативная энергия в семье. Скандалы дома из-за того, что муж её не поддерживает, предлагает не брать заводские проблемы в голову. Разлад в семье. Вместо того, чтобы думать о семье и дочке, мысли только о работе. Вторая беременность случается неожиданно, но очень удачно. Муж носит её на руках, буквально боготворит. Что плохо влияет на отношения. В обмен она не даёт ему ничего, кроме критики и оскорблений, что он (как школьный учитель математики) мало зарабатывает. А через три года снова беременность и бесконечные придирки к мужу. Деньги, деньги, деньги. Она смотрит на молоденьких женщин (на дорогих машинах), сравнивает с собой и их поддержанной «Короллой». Чувство, что она хуже других обеспечена, становится причиной постоянных конфликтов в семье.

Воспоминания пробуждают слезы. Задыхаясь под комьями земли, осознаю, что сама разрушила свою жизнь, выгнала мужа из семьи. Всё сама. Да, он исправно платит алименты. С аванса и получки с него снимается сумма.

Дочки с ним видятся. Он их любит, и они отвечают ему взаимностью. Другая женщина не препятствует их встречам. Она умнее, чем я. Принимает его таким, какой он есть. Даёт ему ласку и доброту.

– Борись! Высунь голову из земли! Давай! – голос в голове. – Ты же любишь своих детей! Хочешь, чтобы их насиловали, пока ты тут лежишь?! Вставай!!!

От ярости, злости, обиды напрягаю всё тело, начинаю ворочаться, словно червь на горячей сковородке. Земля сыпется за воротник, но, сжав зубы, дергаюсь как сумасшедшая.

Ура! Лицо выныривает из-под толщи земли. Удивлённо осматриваюсь по сторонам. Никого нет. Солнце садится. Птички поют. Жизнь продолжается. Я – жива! Жадно вдыхаю горячий лесной воздух с ароматом сотен цветов…

Ещё несколько минут конвульсий. Освобождаю от земли одну руку, потом – другую. Кряхтя и подвывая то ли от радости, то ли от горя, выползаю из ямы. В изнеможении откидываюсь на спину, смотрю на небо. Смеюсь и плачу. Растираю слезы по грязному лицу.

Медленно встаю, делаю несколько шагов и, упав, начинаю блевать. Наверное, от пережитых страхов и стресса.

– Надо замести следы, – голос в голове. – Вдруг они вернутся… увидят разрытую землю. Закапывай быстрее. Руками давай!

Ползаю на коленях, руками сгребаю землю, ломаю ногти, обдираю коленки, но заравниваю яму.

Встаю, оглядываюсь по сторонам. Кругом лес. Куда идти – непонятно. Выбираю наугад направление, делаю первый шаг…

Сколько иду – не знаю. У меня нет ни часов, ни телефона. Сумки с документами тоже нет. Наверное, забрали эти отморозки.

Останавливаюсь. Впереди река. Значит, можно умыться, смыть грязь. Постирать одежду.

* * *

Солнце ласково пригревает кожу. Никого рядом нет. Можно ходить нагишом. Одежда выстирана, сушится на ветках деревьев. Рву полынь и делаю постель, как в детстве. Впервые за многие годы остаюсь наедине с собой. Наедине с Природой. Жужжат комары, поют птицы, стрекочут кузнечики. Живность радуется этому дню.

Радуюсь ему и я. Нет телефона, Интернета, соцсетей. Не орет телевизор. Не отвлекают дети. Мелодично звучит река, играя водой на камнях. Как когда-то в далёком безмятежном детстве, которое уже никогда не повторится.

Волосы высохли. Надеваю одежду. Смотрю на своё отражение в воде. Без грима и косметики. На такую, какая я есть. Настоящую. Страшненькую, доведшую себя до убожеского вида. Осознано отрицающую своё женское счастье.

– Дигадзафи? Покушаем? (удэгейский) – слышу за спиной незнакомую речь.

От неожиданности вскакиваю. Одновременно понимаю, что: говорит пожилой мужчина, он подошёл незаметно, говорит на странном языке, я его понимаю.

– Кто вы? – испугано оглядываюсь, пытаясь оценить, куда можно сбежать.

– На пудзани! Дух – хозяин земли! (удэгейский) – хмыкает незнакомец.

Сказал и пошёл вдоль реки. Молча пошёл и не обернулся. Как будто меня и нет здесь.

– Эй, а куда вы идёте? – кричу вслед, бегу за ним. Не понимаю, кто он, что за человек, но чувствую, что с ним буду в тайге в безопасности.

– Синду йэу биэ, би йэухи-дэ нгэнэи? А тебе какое дело, куда я иду? (удэгейский) – отвечает, не оборачиваясь и не сбавляя шаг.

– А можно мне с вами?

– Сафани. Ладно уж, так и быть (удэгейский).

* * *

Костёр у шалаша радостно трещит. Впервые за день расслабляюсь. «Дух тайги» (так представляется мужчина) что-то варит в котелке, бормочет на удэгейском.

Странно все это. Я знаю, что есть такой язык. Никогда не слышала его раньше. Но, когда спутник что-то говорит, в голове словно слышу перевод его слов.

– Дигайа! Поешь! (удэгейский) – протягивает котелок мужичок.

– Фу, – вырывается. Принюхиваюсь, морщусь от запаха трав.

– Дзэунги идуми! Пищей делюсь! (удэгейский) – повторяет, силой заставляет выпить горячее варево. Жидкость бежит по пищеводу, обжигая и охлаждая одновременно. Странное сочетание, как будто водку холодную пью. Сначала холодно, потом взрыв жара в животе.

– Гудзали. Сними одежду (удэгейский), – слышу голос (как из тумана). Чувство, что всё затормозилось вокруг.

Хочу сопротивляться, но язык словно прилип к губам, и невозможно произнести ни слова. Мычу, как телка на убой, не в силах пошевелиться. Наблюдаю, словно со стороны, как одежда отлетает к костру.

Таёжник легко поднимает меня на руки, несёт куда-то.

– Колючее ложе любви, – пытаюсь мысленно пошутить, когда опускаюсь в копну сухих листьев. – Мечтала о любви на сеновале… Сейчас прочувствую деревенскую лесную любовь…

С удивлением наблюдаю, как незнакомец начинает засыпать меня листьями. Вскоре похожу на гусеницу в коконе.

Мужчина разводит рядом маленький костёр, направляет дым в мою сторону. Не могу отвернуться. Пытаюсь не дышать, но запах проникает в лицо сквозь поры. Вдохнув порцию дыма, закашливаюсь, не в силах бороться с желанием дышать.

Глаза слезятся, тело начинает трястись от спазмов в животе. Начинается безумие организма. Смеюсь, плачу, хохочу, хожу под себя (как будто малышка). Осознаю, почему лежу в сухих листьях, принимаю мудрость простого решения.

* * *

Эта ночь – одна из худших в моей жизни. Постоянно гажу под себя. Настолько ослабеваю от этого, что, кажется, нет сил чувствовать запах своих испражнений и блевотины.

Мужичок сказочным образом трансформируется в таёжного шамана. Обставляет пространство вокруг меня едкими кострами. Ходит вокруг. В бубен стучит. Что-то поёт на удэгейском. Я то вынырну в реальность, то улетаю в прошлое или в другие миры.

В какой-то момент времени чувствую, как мне открывают рот, заставляют выпить горячую ароматную жидкость (со вкусом таёжных ягод). Охватывает безмятежность и покой. Проваливаюсь в глубокий сон.

* * *

Просыпаюсь около полудня. Чувство, как будто родилась заново. Оглядываюсь по сторонам. Никого рядом нет. Выползаю из обгаженной «ночной постели». Морщусь от запахов. Возникает непреодолимое желание помыться. Смыть с себя грязь и запах. Бегу к реке. Не задумываясь, прыгаю в реку. Прохладная вода смывает все скверны. Ныряю с головой, пытаюсь прополоскать волосы. Наплескавшись в воде до ощущения зуботряски от холода, выбираюсь на берег. Делаю зарядку, голышом бегаю по берегу, пытаясь согреться. Чувствую чужой взгляд, но никого не могу увидеть, как бы ни крутилась на месте. Моя одежда лежит на пеньке, сложенная аккуратной стопкой. Натягиваю трусы и лифчик, юбку и блузку, обуваю шлепки. Оглядываюсь по сторонам, раздумывая, куда бы пойти.

– Нгэнэйми? Уходишь? (удэгейский) – слышу. От неожиданности подскакиваю, оборачиваюсь.

Шаман-таёжник стоит недалеко, спокойно меня рассматривает.

– Дигадзафи? Лалими. Покушаем? Есть хочу (удэгейский), – дружелюбно спрашивает. Чувствую дикое ощущение голода, согласно киваю. Понимаю, что не знаю, где нахожусь, куда нужно идти. Ну и любопытство женское просыпается. Понимаю, что если не лапал меня вчера, то и сегодня тоже не будет. Не будет и всё.

– Тэгиэ! Садись! (удэгейский) – указывает на место у костра. Подбрасывает ветки в огонь, раздувает пламя сильнее. Нанизывает на металлические прутики свежепойманную и разделанную рыбу, заворачивает её в фольгу. Притушив огонь, засыпает фольгу горячими угольками.

– Зачем я здесь? – спрашиваю первое, что приходит на ум.

– Йатасидзангани. Имэхи ни багдисини… Рождать подошло время. Новый человек рождается когда… (удэгейский) – мудрый ответ.

– А что вчера было такое? С бубном и дымом?

– Йангку. Изгонять (злого духа из человека) (удэгейский), – бормочет, протягивает дымящую железную кружку с запахом ароматных трав.

Извлекает из костра пожелтевшую фольгу.

Никогда ещё с таким удовольствием не поглощала пищу. Наслаждаюсь каждым кусочком запеченной речной рыбы, запивая ароматным чаем без сахара.

– Диэнэйэ! Говори! (удэгейский) – просит Шаман так, что невозможно отказать.

Начинаю рассказывать о своей жизни, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. Иногда спотыкаюсь, когда после описания ситуации слышу вопросы:

– Синду йэу биэ? Что у тебя есть? (удэгейский)

– Йэуэ гэлэй? Что хочешь? (удэгейский)

– Йэу? Что это? (удэгейский)

– Йэми багди ута бэдэ? Зачем ты так живешь? (удэгейский)

– Нидзи багдии? С кем ты живешь? (удэгейский)

– Эмус’э бии-йэу? Ты одна живешь? (удэгейский)

– Си йэуэ гэлэй? Ты чего хочешь? (удэгейский)

Нехотя отвечаю. Потом вижу ситуацию с другой стороны. С горечью осознаю, что в тот момент была ослеплена только своими эмоциями и мыслями. Что была безразлична к боли и чувствам других людей.

– Как он мог так мне сказать? – возмущаюсь, описывая скандал с бывшим мужем.

– Йэвэ гунэиэ?! Да что ты говоришь?! (удэгейский) – нарочито удивляется. – Бесплодное, забитое животное, которое никому не нужно, ты бы как отреагировала?

– В смысле?

– Вспомни, как мужа называла, – напоминает.

Краснею от стыда.

Простые вопросы. А ситуации переворачиваются, предстают в другом свете.

– Си гу. Иэ си? Твой образ жизни. Где ты здесь? (удэгейский) – чертит на земле линию Шаман. – Определи, где твоё будущее, настоящее, прошлое. Где ты сейчас?

Хожу по своей «линии жизни», смотрю на своё прошлое, моделирую будущее. Убираю вредные привычки, врастаю в своё бессознательное новое «Я». Работаю со своими ограничивающими убеждениями, страхами, комплексами. Благодарю их за то, что были в моей жизни, прошу их больше не мешать. С какими-то (из них) договариваюсь о том, чтобы помогали в случае опасности.