Текст книги "Женские судьбы Гражданской войны"

1.5. И после смерти на войне

В тот печальный мартовский день 1919 года тело героини специальным поездом доставили в Купянск, где располагался штаб 13-й армии. Командарм И. С. Кожевников выступил на прощальном митинге. Отважная женщина была похоронена с воинскими почестями 14 марта 1919 года в Купянске на полковом плацу, расположенном рядом со штабом армии. Подошедший к разъезду бронепоезд «Имени тов. Ленина» дал прощальный залп из всех орудий. В ЦГАКФФД сохранилась кинопленка со съемкой похорон Л. Г. Мокиевской-Зубок, которая впоследствии помогла установить место первого захоронения героини.

Много лет спустя некоторые страницы из её героической биографии были показаны в художественном кинофильме «Людмила». К сожалению, в этой киноленте 1982 года оказалось больше вымысла, чем исторической правды. Хотя сценарий был написан человеком, знавшим подлинную биографию героини. Конечно, каждый автор имеет право на свою точку зрения, но, на наш взгляд, в кинолентах исторической тематики любому вымыслу должны быть свои границы. В данном случае, на наш взгляд, они были нарушены. Начиная с краткой аннотации к фильму, перечисления главных героев и их экранных поступков. Пожалуй, во всей показанной в фильме истории достоверным фактом осталось лишь имя главной героини – Людмила и схожесть сюжета в том, что она тоже командовала бронепоездом, но под другим названием – «Молот».

А в остальном создан искажённый исторический портрет женщины-героини. Например, реальная Людмила Мокиевская не только не училась в Смольном институте благородных девиц, но и, будучи незаконнорожденной, не имела права на поступление в это привилегированное женское учебное заведение. Она не штурмовала Зимний дворец и не участвовала в Екатеринославском восстании.

В скорбные весенние дни прощания с героиней свои соболезнования публично выразили Подвойский и Антонов-Овсеенко. О ней написали газеты «Красный воин», «Красная армия», журнал «Коммунист» и другие издания. Красной героине воздавали должное по её боевым заслугам. Отмечалось, что бронепоезд под её командованием провёл 48 боев в Донбассе. А предшествовавшие две недели перед гибелью бронированный поезд № 3 «Власть Советам» провёл в непрерывных боях с противником.

К числу героических дел команды бронепоезда следует отнести спасение из немецкого окружения правительства Донецко-Криворожской советской республики (ДКСР). Тогда, спешно покинув Харьков, правительство во главе с Артёмом-Сергеевым Ф. А. чуть не оказалось в немецком плену. Им на помощь пришёл бронепоезд Мокиевской. С ходу прорвав немецкий фронт, бронепоезд сдерживал наступление немцев до тех пор, пока правительство ДКСР и оставшиеся верными ему воинские части не вышли из окружения. И таких примеров её мужества и героизма можно привести немало. Правда, сама Людмила считала всё это обычной боевой работой на войне. Да и наград за свои подвиги и боевые отличия она никаких не получила, хотя и, безусловно, их заслуживала.

Командующий Украинским фронтом В. А. Антонов-Овсеенко сообщал в Центробронь, что, командуя броневым поездом № 3, Мокиевская «проявила выдающиеся боевые качества, постоянно держала команду в строгом порядке, все боевые распоряжения выполняла неукоснительно с полным самообладанием».

Бывший секретарь Купянского окружкома И. В. Яковина, не один раз встречавшийся с Людмилой Георгиевной в 1919 году, позже вспоминал, что «в разговоре чувствовалось, что она командир».

Бывший пулемётчик из команды бронепоезда В. А. Васильев вспоминал, как за мужество и стойкость, проявленные в боях под Царицыном, сам К. Е. Ворошилов лично объявил благодарность команде, а Людмиле Мокиевской пожал руку и сказал: «Молодец! Умеешь по-пролетарски бить врагов».

Но и про свою комиссарскую работу она тоже не забывала. Разные бойцы были в команде бронепоезда, и к каждому она старалась найти свой подход. Красноармейцы это понимали и ценили. «Что и говорить, – вспоминали они, – мы были не ангелы. От наших выражений, бывало, стёкла дрожали. Она с нас мусор смела, не только командовала, но и лекции читала, культуру прививала». Как-то летом 1918 года Людмила оказалась в командировке в Москве. Пользуясь случаем, набрала для команды столько литературы и музыкальных инструментов, что потребовалась товарищеская помощь, чтобы всё это добро донести до вокзала.

Когда надо было, она могла и свой железный характер показать. «Умела, – рассказывали о ней подчинённые, – порядок навести. Мы уважали её, гордились своим командиром, даже побаивались. Но чтобы кричать на нас, рядовых, как делали некоторые, – этого она не знала; раз пять было, помнится, но в бою: такое не в счёт».

Ценили её не только бойцы, но и старшие начальники. Так, главный советский военачальник на Украине В. А. Антонов-Овсеенко отмечал, что «Людмила отличалась хладнокровием в боях, самоотверженностью и героизмом. Она была прекрасным примером для всей команды бронепоезда. Она умела находить верные пути к сердцам бойцов. Её выступления перед ними всегда отличались революционной страстностью и убежденностью. Слова Людмилы Мокиевской были искренни, правдивы, и потому бойцы так были преданы ей, революционному делу, за которое они боролись, и потому так высока была дисциплина на бронепоезде».

Что в памяти народной остаётся?

Откликаясь на гибель в бою женщины-героя, газета «Красный воин» писала: «Освобождённый мир не забудет». Однако этот прогноз не оправдался. Забвение ратных подвигов и воинской доблести женщины-командира бронепоезда началось почти сразу после её гибели. Гражданская война была очень жестокой по отношению не только к живым, но и даже к уже павшим на поле боя. В июне 1919 года белые войска, захватив город Купянск, разорили могилу Людмилу Мокиевской. Видно, она достойно и успешно воевала, раз господа офицеры, элита Белого движения, не забыли её побед. Они поглумились над останками девушки-воина, что не добавило им ни воинской доблести, ни благородства. Её тело было выброшено в ров на окраине города. Кто-то из местных жителей тайно похоронил её останки. Когда в декабре 1919 года в Купянск снова пришла Красная армия, прах Мокиевской эксгумировали и предали земле в третий раз, но уже в братской могиле вместе с погибшими красными бойцами и командирами.

Среди горожан считалось, что ещё в 1920-е годы на месте захоронения героини Гражданской войны был разбит городской парк. Однако, когда почти 40 лет спустя местные историки и краеведы решили определить точное место её захоронения для установки там памятника героине, оказалось, что никто из старожилов это место показать не может. Поиски документальных подтверждений места захоронения также не дали результата. Ответы из местных партийных и советских органов показали, что такие сведения не сохранились. И только в результате настойчивости историка-краеведа А. И. Дикого удалось частично восстановить те далёкие события и внести поправки в биографию Людмилы Георгиевны Мокиевской-Зубок. В 1964 году в Купянске установили обелиск на месте её первого захоронения. Восстановили его по сохранившимся с 1919 года кинокадрам и фотографиям, запечатлевшим похороны героини. Спустя некоторое время обелиск с мемориальной доской был установлен и в Дебальцеве.

Без прошлого нет будущего

Сегодня на родине Л. Г. Мокиевской-Зубок произошли большие перемены. Не прошли они мимо исторической памяти, которая подверглась невиданной трансформации, искажению и деформации. Героическое прошлое народа Украины во многом стало объектом декоммунизации и пересмотра событий прошлого с националистических позиций. Затронули эти перемены и память о подвигах и военной судьбе Людмилы Георгиевны.

В январе 2017 года на сайте украинского города Купянска, что расположен в Харьковской области, предметом обсуждения стала опубликованная статья о жизни и героической гибели в бою единственной женщины-командира красного бронепоезда «Власть Советам». В небольшом городе с населением около 28 тысяч человек мнения полярно разделились. Большая часть комментариев отражает позитивное отношение к героине и демонстрирует уважение к своему историческому прошлому. Однако так считают не все. Так, например, комментарий читательницы, назвавшейся Мокшаной Бердоплясовой, заставляет задуматься о значительной деформации исторического сознания со всей серьёзностью. Сохраняя стиль и грамматику этого комментария, приведём некоторые выдержки из него для понимания гражданской позиции и взглядов на прошлое своего народа. Вначале этой украинкой даётся общая оценка содержания опубликованной статьи: «Брехня кацапоисторическая. Не было ни какой Мокиевской. Её выдумали дабы превознести роль женщины в „великой революции„ …Даже если и допустить, что она существовала – то она является сепаратисткой для Украины“». Вот так всё просто – из народных героинь в сепаратистки. Кстати, сам комментарий излагается на русском языке. Дальше – больше. «Ни когда она не была похоронена в Купянске, – пишет эта идейно-националистическая оппонентка, – и документальных съёмок не существует. Её памятник нужно снести по закону о декоммунизации. И забыть о её существовании в истории украинского Купянска».

Но есть другие мнения и взвешенное отношение к исторической памяти и героическому прошлому украинского народа. Например, в Донбассе и сегодня помнят о героине той уже далёкой Гражданской войны и чтят память о ней. Но и здесь даже после смерти она вновь оказалась в бою. Установленный ей памятник весь изранен осколками и пулями в период начавшихся там в 2014 году боевых действий. Однако даже в этих, почти военных условиях люди помнят о её подвиге. Об этом свидетельствует надпись на мемориальной доске: «Слава героине! Людмила Георгиевна Мокиевская, командир и комиссар бронепоезда № 3 „Власть Советам“, пала смертью храбрых при защите города Дебальцево. 1895 г. XII – 9. III.1919 г.».

Работа над воссозданием подлинной биографии героини былых времён продолжается. Как мы убедились, белых пятен в ней осталось ещё немало. Возможно, кто-то из историков и краеведов дополнит её биографию новыми документами или аргументированно, с фактами в руках развеет возникающие сомнения. Это позволит не только напомнить о её героической жизни в году 100-летия окончания Гражданской войны, но и воздать ей должное за то, что в жарких боях и смертельных схватках она не пожалела ради светлого будущего самого дорогого – своей молодой жизни. И в памяти грядущих поколений ей навсегда останется двадцать три года.

Глава 2. Баронесса в конном строю

Эту юную девушку-офицера с чьей-то лёгкой руки ещё при её жизни стали называть легендой Добровольческой армии. Надо отметить, что за минувшее столетие со дня её гибели в бою эта легенда ещё больше стала похожа на вымысел.

Если за основу рассуждений принять значение латинского слова «легенда», рассматривая его как некое предание о девушке-офицере, принимавшей активное участие в жестоких боях с Красной армией, то это изначально предполагает недостоверность повествования о фактах её реальной жизни и военной службы. Многочисленные публикации в печати и в электронных СМИ имеют вполне определенный идеологический и социальный окрас, воспринимаемый некоторыми нашими современниками как героизация белогвардейцев.

Несмотря на то, что осенью 2020 года исполнилось 100 лет со дня окончания Гражданской войны в нашей стране, идейно-политическое разделение в нашем обществе на красных и белых сохраняется до сих пор. И отпустить ситуацию, принять прошлое таким, как оно есть, удаётся далеко не всем нашим современникам. Даже несмотря на то, что по демографическим законам сменилось уже 4 поколения россиян, многие из которых имеют достаточно смутное и искаженное представление о событиях вековой давности.

Подобное отношение к историческому прошлому страны не позволяет в полной мере разобраться в подлинности далёких исторических событий, а также в судьбах тех, кто в них непосредственно участвовал. Поэтому в биографии баронессы Софии де Боде до сих пор сохраняется множество белых пятен, недостоверных фактов и откровенных вымыслов. Поскольку прочнее правды нет опоры, попробуем по мере возможностей, восстановить утраченные страницы её непростой биографии и восстановить на основе достоверных фактов правдивое описание отдельных эпизодов из её жизни.

Из древнего рода де Боде

Дворянский род де Боде имел древние французские корни, беря начало в XVI веке. Их предок Яков де Боде был возведён в баронское достоинство Римской империи. На российскую службу барон Карл Боде поступил во время правления императрицы Екатерины II. Бежав от Французской революции в соседнюю Германию, он без колебаний поступил на службу российской короне, переехав в Россию со всем своим семейством. Его сын Лев Карлович не раз отличался личной храбростью в боях и удостаивался наград. Был произведён в прапорщики. В годы Отечественной войны 1812 года стал георгиевским кавалером. Его военная карьера была успешной, и в 1814 году он дослужился до чина полковника. С 1816 года находился в отставке. Женившись на дочери отставного капитана Колычёва и сестре своего погибшего однополчанина Наталии Колычёвой, он основал новую дворянскую родовую ветвь Боде-Колычёвых. Вернувшись в начале 1830-х годов на службу при дворе, барон сделал блестящую карьеру. В 1839 году состоявший на русской службе действительный статский советник Людвиг-Карл Боде (Лев Карлович) был утверждён в баронском достоинстве, унаследованном им от предков. Решение российского императора распространялось на его братьев и на всё нисходящее потомство.

С ноября 1840 года баронское достоинство Боде было внесено в XI том Всеобщего Гербовника дворянских родов Российской империи под № 24 с перечислением пяти ветвей баронской родословной. Среди них был указан штабс-капитан барон Андрей Андреевич Боде, ставший дедом Софии де Боде. Один из его сыновей – Николай впоследствии стал её отцом. Кстати, среди родственников нашей героини были известный русский учёный К. А. Тимирязев и выдающийся композитор С. С. Прокофьев.

2.1. Родословное древо баронессы

Существует две версии того, кто был отцом Софии. В обоих случаях, естественно, речь идёт о баронах де Боде, состоявших на русской военной службе. Рассмотрим обе версии, поскольку они получили широкое распространение, несмотря на то, что они не только значительно между собой различаются, но и в ряде случаев противоречат друг другу.

Согласно первой версии, отцом Софии являлся барон Августин Клементьевич Боде (1871–1915), дослужившийся до чина полковника Генерального штаба. После окончания 2-го Московского кадетского корпуса он поступил в Николаевское инженерное училище. Был выпущен в чине подпоручика в 1-й сапёрный батальон. Затем проходил службу в 1-м железнодорожном и 19-м сапёрном батальонах. В возрасте 27 лет окончил Николаевскую академию Генерального штаба по 1-му разряду и спустя два года стал офицером Генерального штаба.

В январе 1908 года был назначен военным агентом в США с последующим производством в чин полковника. Иными словами, барон А. К. Боде был военным атташе в составе посольства Российской империи в Америке. На этой должности он пробыл до августа 1912 года. Как известно, должность военного агента, являвшегося членом дипломатического корпуса Российской империи в стране пребывания, предполагала проведение разведывательных действий по изучению и оценке вооружённых сил, а также военных и военно-технических возможностей Америки. Судя по всему, его деятельность на ниве военной разведки не имела каких-то крупных достижений. Об этом свидетельствует тот факт, что барон Боде за всё время пребывания русским военным агентом в декабре 1911 года был удостоен лишь ордена Святой Анны 2-й степени, вручавшегося, как правило, за выслугу лет на государственной службе.

По возвращении в Россию в 1912 году был назначен начальником штаба 4-й стрелковой бригады. В этой должности участвовал в боях начального периода Первой мировой войны. В ноябре 1914 года принял под своё командование 16-й стрелковый полк. Надо заметить, что это был не совсем обычный армейский полк. Дело в том, что с 1911 года первая рота полка стала именоваться Ротой Его Величества. Более того, летом 1914 года Николай II стал шефом полка. В первой роте было установлено ношение на погонах императорского металлического вензеля. Все эти обстоятельства налагали на командира именитого полка дополнительные обязанности и ответственность. С первых дней мировой войны полк участвовал в боях на Юго-Западном фронте в составе 4-й стрелковой бригады 8-й армии. Барон Боде воевал достойно, о чём свидетельствуют его награды за первые полгода боевых действий.

Он был удостоен ордена Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом, а также Георгиевского оружия. Правда, о своей последней награде полковник так и не узнал. Приказ о его награждении золотым Георгиевским оружием «За храбрость» был издан через день после его смерти от ран. Согласно статуту ордена Святого Георгия, с 1913 года все те, кто был пожалован Георгиевским оружием «за выдающиеся воинские подвиги, требующие несомненного самоотвержения», относились к георгиевским кавалерам.

Известный писатель и знаток российской истории Б. Акунин (Г. Ш. Чхартишвили) склонен был считать отцом Софии барона А. К. Боде. «Отчество Софии мне неизвестно. Баронов де Боде, – отмечал популярный писатель в своём блоге „Любовь к истории“, – в армии было двое. Полагаю, речь идет об Августине Клементьевиче (1871–1915), бывшем военном атташе в Вашингтоне. На фронте он командовал полком и пал в бою». Эту точку зрения разделяли и некоторые другие авторы публикаций о женщинах в рядах Добровольческой армии. Барон, как подтверждают документы, в бою с германцами получил тяжёлое ранение и скончался в конце февраля 1915 года.

Во второй версии отцовства Софии фигурирует состоявший на русской военной службе барон Н. А. Боде, впоследствии ставший генерал-лейтенантом РИА. Барон Боде Николай Андреевич (1860–1924) с молодых лет выбрал для себя военную карьеру. После учёбы в Нижегородском графа Аракчеева кадетском корпусе он поступил во 2-е военное Константиновское училище. По окончании был выпущен подпоручиком в 14-й пехотный Олонецкий полк. Затем он, видимо, за успехи в службе, был переведён в гвардейскую пехоту. Вся его последующая служба прошла в пехоте, не считая периода службы офицером-воспитателем в кадетском корпусе. С должности командира пехотной роты барон был назначен офицером-воспитателем в Симбирский кадетский корпус. Казалось бы, наступил конец карьере. На такие должности обычно назначали опытных офицеров, для которых служба в строю по каким-то причинам считалась невозможной либо нецелесообразной. В кадетском корпусе, который в то время возглавлял генерал-майор Н. А. Якубович, он прослужил 9 лет. За это время он был дважды повышен в чинах и стал подполковником.

Позже он четыре с половиной года командовал батальоном. Участвовал в Русско-японской войне. За отличие в боях был удостоен ордена Святого Георгия IV степени и чина полковника. С 1905 года в течение семи лет командовал разными пехотными полками. Затем два года был командиром лейб-гвардии Санкт-Петербургского полка, став на этой должности в 52 года генерал-майором.

С началом Первой мировой войны возглавил 1-ю бригаду 3-й гвардейской пехотной дивизии. В 56 лет достиг вершины своей военной карьеры, получив чин генерал-лейтенанта в должности начальника 57-й пехотной дивизии.

В 1918 году генерал Н. А. Боде, как сообщает Википедия, был назначен генералом Деникиным представителем Добровольческой армии в Крыму.

Как видим, оба претендента на отцовство Софии де Боде были достойными представителями баронского рода Боде и храбрыми военными, проявившими себя в боях. В опубликованных биографических сведениях у обоих указано, что они являются отцами баронессы Софии де Боде. Но родным отцом мог быть только один из них. А вот кто конкретно, долгое время оставалось загадкой. Конечно, в послужных списках полковника А. К. Боде и генерал-лейтенанта Н. А. Боде все сведения об их семейном положении имеются. Но эти документы хранятся в архивах. Как видно, до сих пор никого из историков, краеведов и других исследователей, пишущих о судьбе баронессы Софии де Боде, в силу каких-то причин архивный поиск документов не заинтересовал. В наши дни доступ в архивы в связи с пандемией оказался закрытым. Пришлось искать другие возможности для установления факта отцовства. Зная, что барон А. К. Боде был полковником Генерального штаба, по спискам генштабистов по состоянию на июнь 1914 года нами был установлен интересный факт. Оказалось, что на эту дату полковник А. К. де Боде, несмотря на свои 43 года, был холост. Поэтому отцом Софии, родившейся в 1897 году, мог быть только барон де Боде Николай Андреевич. Кстати, это подтверждается упоминанием в публикации 1914 года о бароне в качестве отца выпускницы Смольного института благородных девиц Софии де Боде.