Текст книги "Отшельник. Клан Заката – 2"

Глава 3

Вот это эффект. Я даже не ожидал, если честно. Просто… Ну, вспомнил кое-кого, соотнес со словами о том, что в этих местах, сильных лекарей не имеется. И понял, что, в общем-то знаю отшельника, о котором Маша говорила.

А вот реакция, на то, что я пришел в сознание, прям радует глаз и тешит самолюбие. Ну дык… Остап тут же принимает стойку, с боевым ножом в руках. И когда только успел. А это, второй пограничник, прыжком оказывается у стены, хватаясь за шпагу.

Интересно, и чего это они? Как будто ликана увидели. Стоят, зыркают злобными глазищами. Я им тут вариант предлагаю, как решить их проблему, а они опять драться собираются. И как они это себе представляют, интересно. Я их бодать лбом что ли буду? Связанный по рукам и ногам-то. Да даже если каким-то чудом прямо сейчас исчезнут веревки, я толком и пошевелится не смогу. Затекли мышцы.

– Марк, ты как? – Собственно, вот и причина моего поднявшегося, несмотря на сложную ситуацию, настроения.

Маша, до этого словно прилепившаяся к теплому боку печи, срывается с места и почти моментально оказывается около меня, ощупывая со всех сторон. Правда, прикосновений почти не чувствую сквозь одежду-то. Но все равно, приятно черт подери… После всех ударов, которые мне пришлось принять на свое тело, так и вовсе – глоток воды в пустыне. Кстати, попить тоже не помешало.

– Нормально. Живой. – Хрипя отвечаю, пытаясь натянуть на лицо улыбку. Губы, то ли обморозить умудрился, то ли пересохли из-за жары, только сейчас ощущаю, что в подсобке не просто тепло, а жарко, трескаются, начиная саднить. – Пить хочу.

Неудивительно, что пить так хочется. Вся вода, которая была в организме, уже с потом вышла. Интересно, сколько я вот так провалялся?

– Мария… осторожнее. А лучше и вовсе отойди от него. Он опасен. – О, Остап голос подает. И зыркает так, будто примеривается, как лучше мне горло перерезать.

– Да вы что, дядь Остап, это же Марк! – Девушка поворачивается к пограничникам лицом, стараясь укрыть меня спиной. – Видите, он меня уже узнает. Ну, дядь Остап… Вы же сказали, что… – В ее голосе слышатся плаксивые нотки.

– Маша. – Пограничник говорит вкрадчиво, как-то даже медленно, будто боясь кого спугнуть. – Он менталист, поэтому лучше не рискуй. Отойди пожалуйста. – И смотрит так, меня аж жуть берет.

– Нет. – В тоне Маши слышится решимость. – Он мой… друг. – Легкая заминка, и твердое окончание. Чего это она, слова забывать начинает. Видимо от волнения. – И вообще, он никому плохого ничего не сделал и знает, где найти лекаря для его дочери. – Кивает подбородком в сторону второго воина.

– А с чего ты взяла, что он не врет? – Вот же неугомонный. – Подслушал наш разговор и решил воспользоваться информацией.

– Марк никогда не врет! – Твердо заявляет Маша. – Если сказал, значит так и есть.

– Да? Может и про то, кто он на самом деле такой не соврал? Княжич, что скажешь? Не соврал? – Через враз поникшую голову Маши, задает вопрос мне.

Вот сволочь. А девушка, так же поникнув головой, как лунатик пошла в сторону. Ну да… Она простолюдинка, а из высшей знати. И этот чертов пограничник ей об этом напомнил. Жаль, только в плечо ему попал, а не в горло. И добить не успел. Ну зачем он так… Для меня все эти титулы, ничего и не значат. Точнее, не так. В отношении Маши не значат. Не считаю я себя выше по положению, чем она. А этот…

– Маш… – вопрос Остапа просто игнорирую. – Маш, мы просто никогда об этом не говорили. Ты не спрашивала, а я… Я думал, что ты не станешь со мной общаться, если узнаешь кто мой отец. – Плевать я хотел на этих запутавшихся в самих себе воинов. Мне важнее девушка, остановившаяся в двух метрах от меня. Молчит, только плечи подрагивают. – Ты мой единственный друг. Прости, что не сказал.

Похоже, никакого эффекта мои слова не возымели. Это… Не знаю даже, как объяснить. Просто, я вдруг понял, что все… Маша никогда уже не будет относится ко мне по-прежнему. Чтобы я не сказал, чтобы не сделал. И все из-за одной фразы этого недобитка. Тянули его за язык. Жалость и сострадание, зародившиеся во мне, когда я услышал про больную лихоманкой девушку, растворились под напором злости и тоски. Меня лишили друга, даже больше чем друга…

– Чего смотришь? Решил получить награду, давай. Не строй из себя добренького. Только девчонку отпустите. – Поворачиваюсь к Остапу, ловлю его взгляд. – Я ведь и правда хотел помочь, когда услышал про его дочь. – Кивок подбродком в сторону Сани. – А теперь сами ищите лекаря. Денег за меня хватит. Бойцы… – в последнее слово я вложил все презрение, какое только мог. И в самом деле, пока слушал разговор, сочувствие проснулось, но сейчас.

Справится с девчонкой и едва стоящим на ногах подростком, вот и вся доблесть этих бравых вояк. И даже слова о дочери больной, по сути ничего не меняют. Если б и правда такой любящий отец был, на все бы пошел, но денег нашел давно. Не такая уж и громадная сумма, если вдуматься.

Злость неплохо прочистила мозги и теперь я смог оценить более критически все, чему был свидетелем. И пока я вижу это так. И мое мнение вполне обосновано.

– Как скажешь, княжич. – Остап скривил губы в подобие улыбки. Но глаза так и остались холодными и равнодушными. Он уже все решил.

– Остап. – Саня, все это время молчавший, опускает шпагу. В его глазах тоска, я вижу. – Не могу я так… – Оружие со звоном летит в сторону. – Ты прав, ну какой из него убийца. Ребенок он. Да и, если Ульянка узнает, что я продал человека, не поймет. Ты ж ее знаешь, она упрямая… – В голосе командира пограничников такая тоска и боль, что мне аж самому некмофортно становится, несмотря на то, что способности эмпата по-прежнему не работают. – Не простит…

– Сань, ты чего? Сам же меня убеждал, а сейчас взад сдаешь? – Особого удивления в голосе Остапа нет.

– Знаешь, я как тот плакат с его портретом увидел, все думал, что вот он шанс, даже мысли были в город пойти, поискать. – Тяжело, будто в горле ком стоит, роняет слова воин. – И тут вот он. Но не могу, Остап, не могу… Дочь не простит.

– Командир, а как же Ульяна? – Остап поджал губы, задумавшись. – Она же умрет…

– А если не помогут маги губернские? Как я на могилку к ней пойду, Остап? Как? – Бывалый воин, в глазах которого стоят слезы, прошел к лежанке и сел на нее, обхватив голову руками. Тоска… От него веяло тоской.

А я что-то сам уже запутался, в своем отношении к этим двум воинам. И… Не знаю. Вроде была злость и ее не стало. Почему-то, не знаю даже с чего, вдруг подумал, а как себя чувствовали себя мои родители, когда я потерялся? Да что там, даже отец, когда я заблудился в семь лет в горах, чуть с ума не сошел, пока я домой не вернулся. Точнее, пока меня не вернули. Он ведь тогда, постарел лет на десять… Сейчас, вспоминая тот момент, понимаю, что к чему. А тогда, мне было весело. Как же, приключение…

– Сань, ты это… Мы как в расположение вернемся, я с ребятами поговорю. Может чего и придумаем. – Остап, будто забыв о моем существовании, подходит к своему напарнику и кладет ему на плечо руку. – Ты главное, того… Не отчаивайся. – Видно, что воину сложно подбирать слова. Не привычный он.

Вот и говорю, не поймешь ничего. С одной стороны, опасность, что меня все же сдадут в управу, никуда не делась, а с другой. У меня уже и самого мелькают мысли добровольно сдаться, за награду, деньги отдать этим двоим. Ну, только попросить, чтобы они за Машей присмотрели… Она все так же стоит отвернувшись, беззвучно рыдая. Хоть и вижу только спину, но и так понятно.

– Княжич, а ты правда знаешь где искать этого вашего отшельника? – Остап подходит ко мне, присаживаясь так, чтобы наши лица были на одном уровне.

– Знаю. – Не вижу смысла врать.

– Если отпущу, поможешь? Понимаю, наше знакомство прошло не совсем хорошо, но и ты пойми. – Остап тяжело вздохнул, – так сложились обстоятельства. – Где-то глубоко внутри равнодушных глаз профессионального убийцы, мелькнула легкая грусть.

– Помогу. – Пытаюсь пожать плечами, но не получается. – Даю слово.

– Верю. – Остап попытался изобразить улыбку, но это у него получается плохо. – Ты это… Не делай глупостей, княжич. – Я даже не сумел засечь движения клинка, которым воин рассек мои путы.

Мда…, Пожалуй, и правда, не стоит совершать резких движений. Что-то, мне кажется, что Остап, убдь у него такое желание, и без привлечения Маши, меня в бараний рог свернет и не вспотеет. Тогда не понятно, чего он цирк устраивал. А, плевать…

Пытаюсь подняться на ноги, но тело затекло так, что отказывается двигаться совсем. Точно не совершу глупостей… И развязанный. К тому же, и не зачем. Как-то так неожиданно получается, что теперь пограничники не только мне не навредят, но еще и из города помогут выбраться. Насколько понимаю, меня сейчас ищут вообще все, кто только может. Вот влип, так влип.

Уф… Кое-как, терпя покалывания во всех конечностях сразу, наконец поднимаюсь на ноги, держась за стену. Что-то опасаюсь пока без опоры стоять. Это сколько ж я связанный провалялся, что до сих пор двигаюсь с трудом… Пару часов, не меньше. Еще и жрать хочется. Мы с Машей сегодня с утра не ели.

Кстати, Маша… Она все так же стоит на месте. Вот же Остап, удружил, так удружил. Он, после того, как освободил меня, отошел к столу и уселся, оперевшись спиной на стену с закрытыми глазами. Будто дремлет, но я вижу, что его внимание приковано к моей персоне, медленно ковыляющий через комнату. Нет, вроде мелочь, но, уверен, если бы он действительно хотел, мое бездыханное тело уже бы где-нибудь в темном углу валялось. Что-то он мутит… Отец всегда говорил – обращай внимания на мелочи, именно благодаря им ты сможешь точно оценить ситуацию, даже если на первый взгляд она кажется тебе не требующей объяснений. Всегда есть второй и третий слой. Всегда.

Вот и здесь так же. Не. Второй пограничник, так и сидит на лежанке, глядя в пустоту перед собой. Думает похоже о чем-то своем. Даже странно, что именно он командиром оказался. На мой взгляд, Остапу больше подходит такая роль.

Мда… И с чего я таким умным вдруг стал? Никогда раньше не оценивал людей так многогранно. Чисто по поступкам, или по принципу – нравится, не нравится. Хотя вру – знаю. Отец учил, объяснял. Всегда интересовался моим мнением о любом человеке, который попадался на глаза. А после уже вносил правки и акцентировал на том, что я мог упустить…

– Маш, ты чего. – Ну да, в первую очередь нужно успокоить девушку. У нее и так день выдался тот еще, а тут и пограничники эти добавили. – Прости, ну не сказал и не сказал. Это все не важно. Мы с тобой друзья. Веришь? – Чуть тронув ее за плечо, в полголоса, стараясь чтоб не услышали эти двое говорю ей, вкладывая в слова как можно больше уверенности.

– Марк… – девушка поднимает на меня заплаканное лицо. – Но ты ведь княжич, а в будущем и сам станешь князем. А я кто? Сирота-простолюдинка… – Глотает слезы и замолкает. В глазах какая-то пелена из горечи, обиды и тоски. Мда…

– Не стану, Маш. – тяжело вздохнув, сам еще не до конца осознавая изменение в своем положении, отвечаю ей. – Сама слышала. За мою голову назначена награда. Это я должен беспокоиться, что ты со мной не захочешь общаться. Ты простолюдинка, но свободная и можешь свободно идти куда хочешь. А я нет. Я теперь вообще никто. Человек вне закона. Что – теперь ты не захочешь со мной общаться? – мой последний вопрос завис в воздухе, а на лице девушки отражается высокая мыслительная активность. Похоже, с этой стороны она на ситуацию не смотрела.

Да я и сам недавно только начал понимать всю глубину пропасти, развернувшейся под моими ногами. Да, вроде бы, сейчас появился намек на шанс. Только он скорее призрачный. И, вполне возможно, что как только пограничники, узнают, куда именно нужно идти, чтобы найти лекаря, ситуация может изменится одномоментно. Странно, что Остап не стал выяснять подробности пока я был связан. Неужто поверил на слово?

Или просто выгадывает момент. Например, если я вдруг решу нарушить слово, у него отпадут любые сомнения и он с чистой совестью продаст меня управе. За четыре сотни золотых то. Хотя, на его месте, я бы лучше к отцу обратился по поводу меня. Он и поболее заплатит. Ну, я так думаю.

В общем-то, вполне обосновано думаю. Как ни крути, а отец с самого начала был в курсе о моих способностях. Только одного не пойму – с чего меня объявили ментальным магом? Это же не я устроил погром с разрушениями в лицее. Ну да, в общине, конечно, нашумел. Но пограничники явно раньше оказались в Белецке. Ладно, это сейчас не очень-то и важно.

– Нет… То есть, наоборот, захочу. – Маша наконец разрушила повисшую тишину. Правда, в голосе не очень много уверенности. – А ты и правда маг? Ну, этот, ментальный… – Задала вопрос, а сама тут же смутилась, почему-то.

– Правда. – Втянув воздух, отвечаю, как есть. Просто вдруг понял, что сейчас врать нельзя.

Да и толку, отпираться. Никакого. Где-то раскрылся, как ни просил меня отец беречься. И, уверен на все триста процентов, что вся эта катавасия с моим розыском, не происки отдельно взятого герцога. Я кое-чего слышал про воеводу пограничной бригады – он бы ни за что не вляпался в такие темные дела, как поиски сына князя. По слухам, жесткий и правильный до ужаса вояка. Из старых боярских родов. А им, как известно, глубоко начхать на всех. Порой и на князей владетельных. Ну, это те, кто внутренними землями в Союзе управляет. А уж на таких вот герцогов, так и вовсе. Могут и за людей не считать.

Это про моего отца постоянно говорят, что он не типичный представитель сословия. Не зазорно ему с простолюдинами и мелкими, порой не имеющими титула дворянами на равных делах. Тот же герцог, допустим, и за людей, кажется не считает тех, кто ниже его по социальному статусу находится. А таковые в Белецке, можно сказать все. За исключением нас с отцом. Точнее, теперь уже только отца. Ну, не знаю. Если честно, из высшей знати я только отца и вот герцога встречал. Так, по слухам если только.

Да и эти двое. Не будь они уверены, точно бы связывать не стали. Да и, думаю, даже гоняться не вздумали. Не по чину… Высшая знать, практически неприкосновенна. Судья им только Великий Князь и наместники в Приграничье.

– Ну и пусть. – Маша робко улыбнулась. – Ты ведь единственный, кто у меня есть в мире. Если уж тебя на костер, то и я за тобой. Лучше, чем одной… Ты ведь меня не бросишь? – И так заглядывает в глаза, и снова с тем же вопросом, как там, в доме.

– Нет, Маш. Не брошу. – Я и правда, сейчас, услышав ее слова, вдруг понял, что все вокруг совершенно неважно. – Все будет хорошо. Ты кушать хочешь? – Резко меняю тему на более приземленные вещи.

– Да, очень. – через паузу отвечает девушка.

– Сейчас, чего-нибудь соорудим. Посмотри в шкафчике, – показываю на висящий на стене шкаф, – там должна быть крупа. А я пока дров еще принесу, печь совсем прогорела, и снега наберу воды растопить.

Кажется, за все время нашего разговора, находящиеся тут же, в помещении воины, даже не шелохнулись. Хотя уверен, каждое слово нашего разговора, как минимум Остап, слышал. Но все так же притворяется дремлющим.

Плевать. Совершенно. Когда вокруг тебя начинает сыпаться мир, главное, найти точку опоры. И я ее нашел в лице девушки, потерявшей дом, сомневаюсь, что его смогли потушить после взрыва, и семью. А воины? Хех… Они еще и сами не догадываются, но выбора то у них нет. В любом случае, даже если решат передумать, шанса не останется. Глядя на девушку, отправившуюся проверять мои запасы продовольствия, я почувствовал чужие эмоции. А значит, способности восстановились… Если бы не данное слово, оба бойца бы уже спали мирным тихим сном. Даже убивать бы не стал. Ни к чему это…

Хмыкнув собственным мыслям, отвожу взгляд от нескладной из-за одежды фигуры Маши и топаю в закуток между стеной и печью. Кажется, там, где-то должно быть ведро. Есть и правда хочется, аж невмоготу.

Глава 4

– Ну, княжич, давай рассказывай. – Остап, сглотнув слюну, дождался пока я отодвину от себя чашку в сторону, тут же придвигается ко мне поближе.

– Не нукай, не запряг. – Если честно, после сытного ужина, разговоры вообще никак не прельщают.

Маша и вовсе, всего полчашки каши осилила только, уснув прямо за столом. Надо бы ее перенести на лежанку, а то как-то не очень, спать сидя. Потом все тело болеть будет. Честно, сам бы не отказался поспать. Я, конечно, немного поднабрался сил, пока валялся связанным, но не то, чтобы прям очень.

Хотя, понятно, что обстоятельной беседы о дальнейших планах, не избежать, при любом раскладе. Можно сказать, воины и так пошли мне на встречу, спокойно дождавшись, пока я накормлю девушку, и поем сам. Только когда я за снегом на воду, выходил из подсобки, Саня, мне так удобнее называть второго из пограничников, хоть тот и старше меня намного, вышел вслед за мной. Не доверяют… Да, боги с ними. Ерунда какая.

Кстати, сами воины просить порцию еды не стали, несмотря на то, что явно были голодны. А я и не предложил. Из вредности, чего уж. И вообще… Пусть сами о себе заботятся. Итак, проблем из-за них куча. Но с другой стороны, каши в котелке еще много осталось. Маша с запасом сварила. К утру она уже будет не вкусная, чего добру пропадать. Надо бы предложить.

– Лучше перекусите, пока я Машу перенесу. – Головой показываю на стоящий на печи котелок. – Только посуду за собой сами мойте, нечего тут бардак разводить.

– Хм… Дерзок ты княжич. – Остап усмехнулся, прищурив глаза. – А если я передумаю тебя отпускать, может сговорчивее станешь, а?

– Ну, передумаешь и передумаешь. – Подойдя к Маше, приноравливаюсь как ее поудобнее подхватить, чтоб не разбудить. – Без меня вы отшельника не в жизнь не найдете. Да и не станет он с вами разговаривать даже.

– А ты значит, особенный, и с тобой станет, так получается? – Остап, немного подумав, все же подвинулся к столу, беря Машину чашку, и выкладывая прямо в остатки ее порции, еще каши. – А может ты врешь все, а княжич? Сань, идем остатками с барского плеча потрапезничаем. – Это он уже своему товарищу. Сарказм в голосе я и без способностей различаю. Тьфу, не хотят так пусть остаются голодными, чего ерничать-то.

– Смысл? – Осторожно подхватываю Машу на руки и направляюсь в сторону лежанки, с которой поднялся второй воин и направился к столу. Девушка лишь вздохнула во сне, но даже не пошевелилась.

– Ну, например, чтобы мы тебя вывели из города, а ты потом возьмешь и деру дашь. – Остап дождался, пока я уложу девушку, и вернусь к ним. Причем говорит, а сам активно работает ложкой.

– Я слово дал. – Пожимаю плечами, усаживаясь на чурбак рядом с печью. Спать хочется все сильнее, но явно же не отстанут.

Да и… Наверно, лучше сразу все обговорить, чтоб неожиданностей не возникло. А то прикорнешь так, а проснешься уже привязанным к столбу и под ногами хворост. Ну его, к чертям такие кульбиты. Отец всегда говорил, что, если есть возможность, любой вопрос и проблему нужно решать сразу, а не потом.

– Слово… Ну, ладно. Ты лучше расскажи, откуда про лекаря знаешь и почему это он с нами даже разговаривать не станет. – Остап сворачивает с темы выяснения отношений к предметному обсуждению.

– Откуда знаю, то не важно. Знаю и все тут. – Вспоминать обстоятельства знакомства с отшельником мне и правда не очень хочется.

Лет семь мне было, сбежал из поместья в лес. Ну, мелкий был совсем. Интересно же все… И заблудился. Почти сутки бродил, хорошо, что лето было. И так получилось, нарвался на рысь. Да и не мог не нарваться. Русь зверь такой – хитрый, опасный и человека не боится совсем. Хотя и старается избегать встреч. Но это если человек взрослый и вооружен. А я чего… У меня только ножик с собой был, маленький, которым только грибы резать. Да и… Не заметил я зверюгу, притаившуюся на дереве.

Только помню, как на спину мне что-то тяжелое упало, толкнув вперед. Потом оскаленную пасть и боль в плече, на котором сомкнулись острые клыки хищника. А в себя я пришел уже в хижине у того отшельника. Дядя Слава. Он себя так назвал, по крайней мере. Правда, побыть мне там долго не пришлось. Денек наверно, не больше, а потом дядя Слава меня обратно в поместье отвел. Надо сказать, забрел я действительно далеко, два дня топали от хижины в горах до границ отцовской земли.

В общем-то, тогда и познакомился с отшельником-магом, по каким-то своим причинам, живущим в полном одиночестве в горах, вдали от людей. Отец ему за мое спасение денег предлагал и еще чего-то, но тот лишь попросил меда. Ну, с пасеки. И все. С тех пор, дядя Слава, нет-нет, да приходил к нам в гости. Но так, ненадолго. Меду обменять на зелья целебные, хотя отец и не хотел их брать в уплату, но тот наотрез отказывается брать просто так. Непременно в обмен.

Пару раз, когда дядя Слава слишком долго не наносил визитов, я сам к нему ходил. Отец отправлял проведать. Тот всегда был рад моим визитам. Всякие истории рассказывал про лес, про лекарственные растения, которые он собирал. Даже учил кое-чего делать самому. Но так, простенькие снадобья, от простуды, например, или чтоб боль унять.

И по поводу второго пункта – лекарь к людям выходил в очень редких случаях, и всегда сам. Будто знал, что без его помощи уже никак не обойтись. Хоть слухи о чудесном целителе и ходили, но вот точной дороги не знает никто. Почти никто, точнее. Честно, сам не понимаю, почему он к нам в поместье заглядывал. Ну в самом деле, не из-за меда же… В лесу диких пчел куча – в них лакомству куда повкуснее нашего, с пасеки. Но вот объяснять все это пограничникам, конкретно сейчас, совсем не хочется. Устал слишком.

– Ты не сильно то тут. – Остап нахмурился, переставая жевать. – Что-то гложут меня смутные сомнения, что брешешь ты княжич. Что не спроси, все отговорки какие-то. Себя не жаль, так о девчонке подумай. Или ты думаешь, что ей якшание с тобой с рук сойдет? Мы-то, – короткий кивок в сторону неспешно поглощающего кашу напарника, – девчушке вреда не нанесем. Но и смотреть за ней не станем. Так что, сам думай, а не гонор показывай.

А с этой стороны я ведь и правда не смотрю на ситуацию. Куда бы Машу пристроить, чтобы не тащить с собой в горы… Да нет, после того шума, который я в общине устроил, ее непременно будут искать. Точно так же, как и меня. В городе не оставишь. Да и она сама не останется. А вдвоем идти, пусть даже и до поместья… Мда. Надо и правда, как-то налаживать нормальный диалог с воинами.

– Не вру я ничего. – Договорить не дает напавшая зевота. – Лекарь и правда не любит людей. Сам подумай, какие бы очереди к такому специалисту стояли? Вот он и забрался в глухомань. И вообще, что постоянно одно и то же твердишь – вру, да вру. Не хочешь, не верь. И вообще, сейчас голова не думает. Спать хочу. – Снова зеваю, да так, что чуть челюсть не вывихивается. – Дорогу к отшельнику я знаю. Хотите – отведу. Но только до его жилища. Нет, так нет. Сами решайте.

Поднимаюсь со своего сиденья и оглядываюсь по сторонам, в поисках места, куда можно прилечь. Пол меня не привлекает совершенно, на лежанке Маша спит, свернувшись клубочком. Надо бы с нее хоть тулуп стянуть. А, пусть так… Сил совершенно не осталось. В принципе, рядом с девушкой место имеется, помещусь. Только сдвинуть ее чуть к стене и все…

Сказано – сделано. Маша так крепко спит, что даже не шелохнулась, пока я ее отодвигал. Ну, все… Кое-как улегшись с краю, подложив под голову руку, и стараясь не прижиматься к девушке, закрываю глаза. И почти сразу проваливаюсь в сон.

Или не сон. Непонятно как-то… Будто сплю, но сам все слышу… Пытаюсь пошевелиться, и никак не могу. Ерунда какая-то… И главное – так спокойно на душе, так светло и хорошо. Непривычно…

Такое состояние длится каких-то пару секунд, а потом я наконец-то засыпаю, но перед тем как провалиться в небытие, получается услышать разговор двух пограничников, которые думают, что я уже сплю.

– Как думаешь, Остап – лекарь этот, про которого парень с девчушкой говорят, и правда существует? – Саня, который за все время ужина не проронил не слова, решает обсудить с товарищем очень важную для него тему. – Или врут?

– Не знаю, Сань. Не знаю. – Чуть выдержав паузу, отвечает Остап. Голоса доносятся глухо, но разобрать могу. – Я тут подумал. Не важно, есть или нет этот их отшельник-целитель. Даже если и соврали. Как думаешь, будет благодарен князь за то, что мы его сына вытащим из города и до дома сопроводим? – Снова небольшая пауза, или может тихий ответ второго. – Вот и так считаю. Эти-то чинуши, еще не факт, что денег отдадут за мальца. Сам знаешь их чернильные души. А князь, он князь и есть. Считай, благородный человек. Так что, дружище, при любом исходе, если удастся исполнить задуманное, не прогадаем.

Дальше я уже не слышу, потому что наконец полностью отрубаюсь, с удовлетворением в душе. Воины сделали правильный выбор…

* * *

– А отвечать пойдет… – Павел Егорович быстро проводит пальцем по классному журналу, выбирая, кто же пойдет решать уравнение, написанное на доске. – Марк, давай тебя послушаем.

Поднимаюсь из-за стола и медленно иду к доске, пытаясь понять, что же там за уравнение такое непонятно. Вроде и цифры, как обычно, и решать умею, но вот сейчас, будто пустота какая в голове.

– Ну-с, Марк. Приступай. – Пал Егорыч встал со своего места, подходя ко мне застывшему перед уравнением. – Снова не выучил? – Поворачиваю голову к нему.

Какой-то он странный. Бледный, как смерть. Один глаз вывалился и висит на нерве перед его лицом. Губы сожжены до угля, а за ними видны почерневшие от копоти зубы. Одежда порвана в клочья. Мне становится страшно, но я не могу сдвинуться с места. Только головой крутить в состоянии.

Кабинет, только что бывший в нормальном состоянии, меняется точно так же и вид Пал Егорыча. Все переломано и разбито. Местами видны языки пламени, и под потолком скапливается черный дым, не дающий толком вдохнуть. А посреди кабинета – пентаграмма, в вершинах которого тела… Где-то я уже все это видел, но вспомнить, как не напрягаю память, не получается… И дышать становится тяжело.

– Что ж ты так, Марк? Не готов… – С лица Пал Егорыча начинают отпадать лоскуты кожи и мяса, обнажая кости черепа. – Я же просил. И да, ты кажется, обронил. – Рука, на которой не осталось плоти, поднимается, протягивая какой-то продолговатый. – Не теряй, это же подарок.

Мои глаза расширяются, глядя на серебристый, с играющими на лезвии языками пламени, стилет. Тот самый… Память возвращается разом, но я не успеваю ничего произнести. Это делает Пал Егорыч, уже почти полностью превратившийся в скелет.

– Тебе пора, князь. И постарайся больше сюда не приходить. – В голосе Пал Егорыча, слышится легкая грусть. – Потеряешься…

– Куда сюда? – С трудом разлепив губы, задаю вопрос, но ответа не получаю. Лишь стилет оказывается втиснут в мою раскрытую ладонь. Непроизвольно сжимаю рукоять и… Просыпаюсь.

* * *

Резко открываю глаза, и, еще не осознав происходящего, чисто на рефлексах бью рукой куда-то в область паха левой рукой, темному силуэту, нависающему надо мной. Удар получается смазанным, из-за зажатого в руке стилета, про который я и думать забыл, после того, как очнулся связанным.

Как он у меня оказался в этот раз, вопрос вопросов. В прошлый раз было видение, а сейчас сон. Но разбираться буду потом, сейчас немного не до этого. Из-за того, что держал стилет обратным хватом, и вообще, не сразу понял, что он у меня есть, и удар рукой получается не акцентированным, и клинок в итоге вылетает.

Сбить с движения напавшего, затянутого в сплошной маскировочный халат, какого-то серого цвета, хотя может это из-за тусклого освещения от свечи, удается. Но он лишь отшатнулся, и снова готов атаковать, занося над собой руку, с зажатым в ней ножом. Учитывая, что я все так же лежу, рядом с Машей, между прочим, вариантов для маневра у меня практически нет.

Резко толкаюсь всем телом от лежанки, закручивая его вокруг оси и скатываюсь на пол, стараясь не обращать внимание на боль от удара о твердые доски. Не замедляясь, прокатываюсь дальше, сбивая неизвестного с ног.

На этом мои успехи и заканчиваются. Едва успеваю остановиться, и выставить перед собой руки, как на меня сверху падает противник, тоже в общем-то не ожидавший такого развития ситуации. Пару минут мы возимся на полу.

Я пытаюсь выбраться, а тот наоборот, не допустить этого. К сожалению, удача явно не на моей стороне. Да и неизвестный, то, что это не один из воинов-пограничников, я уже понял, крупнее и сильнее меня. Ни ударить не могу, ни отползти, чтоб попытаться сбежать.

Ни к селу, ни к городу, в голове возникает вопрос – а куда, собственно, подевались наши неожиданные знакомцы? Как такое возможно, что на меня напали?

Противник, изловчившись, со всей дури припечатывает мне с локтя, практически без замаха, тут же выгнав мысли из головы. Думать мне тут вздумалось… Удар, не то чтобы, прям сильный, но хватает, чтобы на мгновение потерять концентрацию, чем пользуется неизвестный, сразу же локтем прижимая горло, да так, что я вдохнуть не могу.

Пытаюсь оттолкнуть, но тут же пропускаю еще один удар. Легкие буквально горят огнем, из-за отсутствия воздуха. В голове пульсирует боль, а глаза еще немного и из орбит повыпрыгивают. В помещении и так не сильно светло, а сейчас и вовсе мутнеет перед глазами. Даже лицо противника увидеть не могу, хоть оно и находится в сантиметрах от моего. Но полностью закрыто плотной маской.

Только глаза и видно. Спокойные, равнодушные. Будто и не человека сейчас убивает, а просто прилег отдохнуть. Черт… Глоток воздуха. Это все, что меня сейчас волнует.

Внезапно, взгляд придавившего меня к полу человека, останавливается, меняясь с равнодушного на удивленный. И я могу его понять – лезвие стилета, прошедшее шею насквозь со спины, и вылезшее под подбородком, удивит любого.

За спиной человека, еще не осознавшего, что он мертв, стоит Маша. Растрепанная, в своем нелепом тулупе, и глазами, распахнутыми так широко, что кажется, кроме них ничего и нет на лице. Еще с поволокой, заспанные. В них почти такое же непонимание, как и напавшего на меня. Только незнакомец удивлен собственной смертью, неожиданно подкравшейся со спины, а девушка…

Кажется, она не понимает, что только что своими руками убила человека. Моя умница… Такая красивая, а я и не замечал раньше. Мир замирает. Чтобы через мгновение, обрушится на меня потоком крови из располосованного горла. Маша, так и не отпустила стилет, который я выронил. Тело моего противника начало заваливаться, и клинок, легко распарывает шею, почти полностью отрезав голову. Кхе-кху-кху…

Извернувшись, сталкиваю с себя покойника, и, перевернувшись на живот, наконец-то вдыхаю живительный воздух, заходясь в кашле. Но времени, чтобы нормально прийти в себя у меня нет. Едва-едва вернувшись в реальность, вскакиваю на ноги, озираюсь вокруг, ожидая, что сейчас последует нападение. Вдруг, этот неизвестный не один.