Текст книги "Контрабандист"

Нуль-пространство,
борт пассажирского яхт-рейсера «Альбатрос»,
28 ноября, 16–00 GTS

– Стало быть, Грач… – Худощавый человек в черном костюме ощупывал меня взглядом так тщательно, словно видел насквозь каждую косточку.

– Так меня называют только друзья, – вежливо соврал я.

– Отлично. Давай станем друзьями. Не против?

– Вам разве откажешь… – болезненно улыбнулся я.

– Итак, Грач, хочу сразу сказать, что ты мой – весь без остатка. Официально ты пропал без вести. Никакого упоминания о твоем чудесном воскресении у спасателей больше нет. Могу устроить так, что ты уже не вернешься из небытия. А могу, наоборот, организовать целую рождественскую сказку: трогательную встречу с близкими, слезы счастья и прочие нежные радости. Что тебе больше по душе?

– Ой, даже и не знаю, – покачал я головой. – А можно я посоветуюсь с мамой?

– Нельзя. Но могу дать время на раздумье, если у тебя были другие планы.

– Конечно, были, – в сердцах проговорил я. – Конечно, были нормальные, человеческие планы: вернуться домой, отдохнуть, напиться, потратить заработанные деньги на разные милые удовольствия. Разве это неестественно?

– Неестественно быть таким глупым мальчиком, Грач, – с укором проговорил собеседник. – Какие деньги, какие удовольствия? Ты попал в скверную историю, и дома тебя ждет ордер на арест. На что ты надеешься со своей-то героической биографией, а?

– Мне есть на что надеяться, – уверенно проговорил я. – Бороться с неприятностями – часть моей работы, и до сих пор я с нею справлялся… почти успешно.

– Оптимист… – с сочувствием вздохнул незнакомец. – Как можно быть таким легкомысленным? Твоя довольная рожа на всех экранах наблюдения была крупным планом. Кстати, где ты такой галстук взял – поймал в бассейне с химическими отходами? И дружок твой показания дал в первый же день. Искренне раскаялся, активно сотрудничал со следствием – ему даже обвинение не стали предъявлять. Просто предложили работать на какой-то далекой колонии, с чем он радостно согласился.

Я при этих словах скис, и собеседник это заметил.

– А грехи тебе, Грач, припишут серьезные. Это не тушенку из-под налогов уводить. Один только особый дивизион на тебя такой зуб имеет! И на что ты надеешься потратить свои жалкие деньги? На какие удовольствия – на адвокатов?

– Ладно, хватит, – отрезал я. – Если вы меня знаете, то отлично понимаете, что я – деловой человек. Так что давайте скорее к делу. Для начала, как тебя называть, дорогой партнер, и чью сторону ты представляешь?

– Для друзей я – Бинго, устраивает?

– По первому пункту договорились. Дальше.

– Я действую от имени некоего влиятельного и состоятельного лица, имя которого пока не назову. Однако скажу, что это лицо участвовало в финансировании той самой экспедиции.

– А-а, – ухмыльнулся я. – Наверно, какая-то военная вдова…

– Какая вдова? – удивился Бинго.

– Ну, мне так объяснили. Что экспедицию финансируют военные вдовы.

Бинго искренне расхохотался.

– Ну, будем называть это лицо Вдовой. Хочу также сказать, что ты уже на него работал.

– Я много на кого работал.

– Постарайся припомнить: года три назад ты исполнял заказ по сопровождению каких-то газовых контейнеров на небольшую колонию…

– Гарсия, – сразу вспомнил я. – Благотворительная программа «Обогреем жертв войны». Незабываемая история…

В самом деле, забыть такое невозможно. Это был как раз тот редкий случай, когда мне пришлось лететь вместе с грузом. Полет был недолгим – меньше двух недель. Но за эти недели случилось такое, что у меня еще долго кровь стыла по ночам.

Я, конечно, понимал, что в контейнерах вовсе не альтернативное топливо, как мы всех пытались убедить. И я даже толком не знал, что там, – мне и не надо было это знать. Но на десятый день полета контейнеры дали течь.

Я вдруг обнаружил, что практически все члены команды невменяемы. Капитан забился в какой-то служебный отсек, сидел там один, совершенно голый, и пускал слюни, как младенец. В столовой кок и дежурный отрубали себе пальцы и кидали их в кухонную машину. В рубке все три пилота задались целью уничтожить все экраны, дисплеи и индикаторы, все, что горит и светится. Они заперлись там, и несколько часов я слышал звон и грохот.

Нам удалось выкрутиться. Не считая меня, двое членов экипажа сохранили остатки разума. Первым делом мы остановили сумасшедших пилотов, поскольку те целенаправленно ломали корабль. Затем вышвырнули в открытый космос все эти чертовы контейнеры, а еще полностью обновили воздух на борту. Наконец, рассадили самых буйных по отдельным каютам и сумели вызвать помощь.

Скандал не разгорелся, поскольку нас подобрал корабль, принадлежащий тому же заказчику. Все, замяли. А мне очень недурно заплатили сверх оговоренного. Во-первых, за перенесенные волнения, во-вторых, за молчание и, в-третьих, за геройское поведение.

В общем, я остался доволен. А когда перестали сниться кошмары, вообще стал вспоминать тот рейс как опасное, но увлекательное приключение.

– Стоп-стоп-стоп, – я хлопнул себя по коленке. – Я понял, кто у нас Вдова. Не иначе, сам господин Марциони, великий и ужасный губернатор Гарсии?

– Ну, какой же он ужасный? Хотя в некоторых вопросах великий. Однако приятно, что ты так проворно соображаешь. Так что ты там говорил про военных вдов?

Я в общих словах пересказал ему версию, которую мне в злопамятном ресторане выдал капитан Дэба. Бинго от души посмеялся, особенно он веселился, когда я цитировал такие слова, как «мемориально-историческое значение», «последний долг павшим» и так далее.

– Ты уже понял, что господин Марциони предлагает тебе новую работу? – спросил он наконец.

– Все к этому и идет, – кивнул я. – Только воротит меня что-то от таких заработков. Ты бы, дружище, повалялся на голом астероиде без кислорода и питания, тогда понял бы меня.

– Ну, это досадная случайность, не более того. На этот раз работа будет интеллигентная. Марциони тебя помнит. И твои способности пролезать без смазки в любое отверстие он оценил сполна. Сейчас он крайне нуждается в таком хитром проныре, как ты.

– Польщен, – вздохнул я.

– Вычислить твое появление на Мельбурне не составило труда. Организовать твою эвакуацию, в принципе, тоже, хотя и стоило денег. Так что вопрос о тебе давно решен.

– Вдвойне польщен. Я понимаю, моего согласия вроде как и не требуется, но, может быть, донесете до меня суть вопроса? А то как-то не с руки говорить ни о чем.

– Будет тебе суть. Ты уже понял, что трогательная история про военных вдов – сказочка для маленьких доверчивых карапузов?

– Можно было и не спрашивать.

– Хорошо. Истинная цель экспедиции, если ты еще не понял, – научные изыскания.

– Что-о-о?!! – У меня отвисла челюсть. – Эти гамадрилы с пулеметами – ученые?!

– Успокойся. Они не ученые, они наемный персонал, который выполняет заказ ученых. Еще один союз грубой силы и тонкого интеллекта, эффективная схема достижения любой цели. Ученые исследуют очередной объект, военные их прикрывают, а господин Марциони им платит, но он хотел бы точно знать, на что идут его деньги. Яйцеголовые обладают редкой способностью покрывать свои планы и действия туманом из наукообразной каши. Твоя миссия – эту кашу отфильтровывать и подавать очищенную от примесей информацию. Что скажешь?

– Бред полнейший. При чем тут я? Здесь нужен научный эксперт с пятью дипломами и большой головой.

– Не горячись. Сначала от тебя много не потребуют. Походи там, осмотрись, прочувствуй настроение… Конечно, заведи побольше друзей. Наверняка среди них окажется как раз такой эксперт…

– Вот оно что, – раздосадованно вздохнул я. – Вам нужен резидент.

– Ну, я бы не бросался такими словами. Мы же с тобой не шпионы какие-то, да? Мы бизнесмены, мы оперируем аналитическими данными, которые получаем из различных источников. Кто лучше тебя, Грач, в подобной ситуации подберет нам небольшой штат компетентных и в то же время общительных людей? Это вполне привычное для тебя дело – давать людям немного подзаработать, согласись.

– Привычное, – неохотно согласился я.

– Суть исследований мы откроем тебе чуть позже, у нас еще полно времени. Но учти, после этого обратной дороги нет.

– Да ее и сейчас нет, – негромко заметил я. Потом спросил: – А собственно, чего вы со мной так возитесь? За что такая честь? Своих соглядатаев мало, что ли?

Бинго грустно улыбнулся.

– Видишь ли, Грач, господин Марциони был очень недоволен, когда узнал о вашей неудаче. Я имею в виду происшествие на нуль-портале. Не удивляйся, он знает все. Очень неосмотрительно со стороны капитана Дэбы было открывать тебе пункт назначения.

– А как же иначе? – удивился я. – Как я проведу судно, если не знаю, куда?

– Впрочем, тебе хорошо заплатили, да и репутация твоя отнюдь не плоха – в определенном смысле, конечно. Можно было бы довериться. Но, Грач, ставки в нашей игре столь высоки, что жизни людские стремительно падают в цене.

– Ого, – тихо изрек я.

– Ага… И все же отправлять тебя в небытие было бы просто расточительно. Гораздо выгоднее поставить в строй. И клянусь, если дело будет сделано, ты вернешься домой с чистой совестью и образцовой биографией. Кроме того, ты навсегда забудешь, что такое пресмыкаться перед зажравшимися таможенниками и пограничниками. Это они будут перед тобой ползать и клевать с твоих рук.

– Они и так клюют, – усмехнулся я. – Меня вот еще волнует: не попаду ли я под статью о каком-нибудь промышленном шпионаже… Стыдно признаться, но лицензии на детективную деятельность у меня нет.

– Грач, тебе не о лицензии надо сейчас думать, – хищно улыбнулся Бинго. – А о том, чтобы вернуться к своим потаскушкам, и желательно не с пустыми штанами, понимаешь? А про шпионаж ты зря. Ни о каком шпионаже речь не идет. Ты будешь легально работать в космической лаборатории, и тебя будут знать как официального представителя инвестора. Мы, кстати, именно туда сейчас и направляемся.

– Что ж… Может, скажете, на какой срок я застрял в ваших проблемах?

– Сейчас на рассмотрении годовой план исследований, а потом…

– Что?! Годовой? Я должен год торчать неизвестно где?

– Пока год, – спокойно ответил Бинго. – А там – поглядим. Может, и не понадобишься. Может, самому понравится.

– Уму непостижимо! Я думал, провожусь с вами недельку-другую, а тут – целый год!

– Можешь отказаться, – Бинго вновь хищно улыбнулся.

– Да если б мог – ноги б моей тут уже не было! Но вы же, сукины дети, все рассчитали, все подстроили! – Я остыл так же резко, как вспыхнул. Устало махнул рукой. – С такими, как вы, бесполезно спорить.

– Это самое разумное, что ты сегодня выдал, Грач. И, пожалуй, хватит на сегодня светских бесед. Мне осталось только сказать тебе: «Фас!»

– Когда я приступаю?

– Уже приступил. Сейчас ты уединишься в каюте и сочинишь подробненький отчет о своей прогулке на Луну-один. Справишься?

– Терпеть не могу писанину. Может, я так расскажу?

– Нет, Грач, ты все опишешь и поставишь подпись. А если у меня возникнут дополнительные вопросы, тогда поговорим.

– Но предупреждаю, колоть в меня нейролептики бесполезно. Во-первых, скрывать мне нечего, поскольку я ничего такого и не видел. Во-вторых, могу под этим делом такой херни наговорить, что вы со своими мозгоправами сами пожалеете. И еще, верните мне мои часы. Они мне дороги, как память.

– Какая память, Грач? – насмешливо проговорил Бинго. – Что тебе может быть дорого, кроме денег? На, хватай, – он вынул часы из ящика стола и швырнул мне. – Не нужны никому твои нищенские крохи.

– Вот так, денежки счет любят, – строго проговорил я и спрятал свое маленькое состояние в нагрудном кармане.

– Какие будут пожелания? Помыться, переодеться, перекусить?

– Переодеться, – кивнул я. – Но сначала помыться. И перекусить. И если можно, парочку массажисток в ванную. Если не трудно, китаянок или малаек. И хорошо бы дворецкого в номер.

– Приятно видеть, что ты еще способен шутить, – проговорил Бинго с некой двусмысленной интонацией и вышел из каюты.

А я, отложив на потом составление своего первого доноса, принялся размышлять на тему: как мне сбежать из этой компании и при этом сохранить содержимое штанов в целости.

Космическая лаборатория «Новый Ковчег»
Система Аквилон, орбита Тильды
1 декабря, утро

Едва дождавшись герметизации шлюзов, Дэба выскочил на трап и вытянулся перед генералом Бетховеном.

– Господин командующий…

– Вольно, – отмахнулся генерал. – Пошли ко мне.

В каюте у генерала они обнялись.

– Ну, здорово, батя, – выдохнул Дэба.

– И тебе того же. Ох, тяжко было тебя ждать, парень…

Он разлил по рюмкам бренди.

– За твое благополучное возвращение.

– Мне можно побольше, – произнес капитан, покосившись на микроскопическую дозу.

Бетховен рассмеялся и передал ему стакан из бара.

– Наливай сам, сколько надо. Что, сынок, несладко пришлось?

– А когда мне сладко-то было? Ребят вот потеряли…

– Да знаю, – вздохнул Бетховен. – Что ж поделаешь, они – солдаты. Кстати, вы и штатского там оставили?

– И штатского. Может, оно и лучше? Лишние глаза, лишние слова…

– Не знаю, – покачал головой генерал. – Мне его специально советовали, он человек надежный был. Ну, да ладно, мертвых не вернуть. А поэтому – за живых! – он качнул рюмкой.

Они помолчали, пробуя бренди. Генерал поморщился – он не признавал дешевые напитки, зато Дэба хватанул стакан залпом.

– Значит, говоришь, все сделали? – спросил Бетховен.

– Все, – подтвердил Дэба.

– И Придумщика привезли?

– Я же говорю – все.

– Интересно на него взглянуть.

– Ничего интересного, – пожал плечами капитан. – Человек как человек. Лучше скажи, что ты с ним делать собираешься.

– Я думал, ты знаешь, что с ним делать. Вы все-таки служили вместе.

– Ну, служили мы недолго. Если точно – то одиннадцать с половиной дней.

– Судьба… – Бетховен сокрушенно покачал головой. – И все-таки, как думаешь, захочет он говорить?

– Ничего не могу обещать, – покачал головой Дэба.

– Дело-то такое… заставлять не хотелось бы.

– Знаешь, батя, если сам не захочет, то мы не заставим. Но в любом случае яйцеголовые получат его только после нас. Или вообще не получат.

– Это верно.

– У тебя нет водки?

– О-о, да ты увлекаешься, я гляжу.

– Ничего, теперь можно, – Дэба откинулся на спинке кресла, запрокинув голову. – Ребят в увольнительную отпустим?

– А чего ж, пусть погуляют. А вот ты останься, ты тут нужен.

– Останусь.

– Давай-ка взглянем на Придумщика.

– С ним, наверно, медик сейчас занимается.

– Ничего, мы не помешаем.

Дэба неохотно поднялся, и они с генералом направились в сторону санблока. Возле двери с небольшим окошком они остановились.

– Может, заходить не будем? – предложил Дэба.

– Ладно, так поглядим, – генерал прильнул к окошку.

Он и в самом деле не увидел ничего особенного. Простая больничная койка, на которой спит самый обычный на вид человек. Некоторое время генерал его разглядывал, но так ничего интересного и не увидел.

– Не верится, – сказал он. – Просто не верится. Если б ты тут передо мной не стоял живой и здоровый, ни за что бы не поверил в такое.

Дэба усмехнулся.

– Посмотреть бы, как вы там… – Бетховен неопределенно повел руками.

Капитан покачал головой.

– Мы уничтожили все видеопротоколы.

– Правильно, все правильно.

Когда они шли обратно в каюту, генерал молчал, размышляя о чем-то. Наконец он заговорил.

– Теперь, сынок, главное – момент не прошляпить. Главное – не упустить из рук то, что получится.

Дэба усмехнулся.

– Все и так в наших руках. А этих умников с приборчиками я за конкурентов не считаю.

– Ошибаешься, дорогой мой. Теперь нам не с ними тягаться придется, а совсем с другими силами.

– Какими еще силами? – насторожился капитан.

– Академик нашел деньги. И теперь мы с тобой, да и эта посудина – принадлежим Марциони. Со всеми потрохами… А это господин очень рукастый. Загребать умеет не хуже бульдозера.

– Я не знал, что мы будем делить проект с какими-то белыми воротничками.

– Ну, во-первых, Марциони – не «воротничок». Марциони – это крепкие зубы и острые когти. Во-вторых, на что ж ты рассчитывал, наивный мальчик? Нужны деньги. Нужно очень много денег. Мы не соберем столько, даже если я поставлю своих людей под ружье и отправлю грабить товарные грузовики.

– А он дал, сколько нужно?

– Даст. Уже начал давать. Но он потребует за них ответ.

Генерал многозначительно посмотрел в глаза капитану.

– Посмотрим, – негромко проговорил тот, глядя в пустоту. – Еще поглядим, у кого зубы крепче. Нам и терять-то нечего. Да, батя?

– Да, сынок. Терять нечего, только жизнь. А жизнь у солдата – разменная монета.

Там же, пятью днями позже

Честно сказать, в первые часы мне тут понравилось. Руководитель исследований академик Ступич лебезил и расстилался передо мной, как официант, водил по своей летающей базе и щебетал на разные голоса.

Я, впрочем, не впадал в чрезмерное благодушие, поскольку четко знал свою роль: следить и надзирать. Никакого искреннего радушия в мой адрес тут не может быть по определению.

– Вот здесь столовая, – рассыпал информацию мой гид. – Столовая у нас большая, еда разнообразная. Для вас обеды, конечно, будут бесплатными.

– Да что вы! И редька бесплатно?

– Все бесплатно, разумеется, вы же наш дорогой гость.

– Какая честь для меня, – пробормотал я. – Лучше покажите, где я могу наконец остаться один и привести себя в порядок.

– Мы как раз туда направляемся, – тут академика вызвали на связь, и он на некоторое время оставил меня в покое.

Я разглядывал интерьеры моего нового дома и прикидывал, смогу ли выдержать здесь хотя бы месяц. Пожалуй, смогу. Но только месяц, а никак не год.

Судя по всему, когда-то давно это был громадный лайнер типа «флай-сити». Повсеместно сохранились декоративные панели, светильники, даже ковровые дорожки. Правда, теперь через всю эту истлевшую роскошь тянулись кабели и шланги, а из-под заплаток тут и там что-то сочилось, но в целом комфорта здесь было больше, чем, скажем, на том же боевом катере.

Стоило мне подумать про боевой катер, как из двери столовой появились мои старые знакомые: капитан Дэба и его помощник Дэф. Они озадаченно обсуждали что-то – пока не увидели меня. Понятное дело, не ожидали… Они одновременно остановились и прямо-таки вылупились в мою сторону. Даже на картонном лице капитана проступили какие-то эмоции.

Впрочем, во взглядах их было не изумление, а скорее интерес. Мне представлялось, что обычно не так смотрят на ожившего покойника.

– Вот и Грач прилетел, – негромко проговорил Дэба. – И крылышки не опалил.

– Я тоже рад вас видеть, – сдержанно ответил я. – Вы мне как раз нужны, господин капитан.

– Всегда к вашим услугам, господин непонятно кто.

– А я, господин капитан, в ваших услугах не нуждаюсь. Я нуждаюсь в вашей дисциплине и исполнительности.

– Ух ты, какие мы резкие стали, – покачал головой Дэба.

– Грач – птица гордая, – негромко добавил Дэф. – Пока не пнешь, не полетит.

– Что с ребятами, Грач? – спросил капитан.

– Это ты у меня спрашиваешь? А что со мной, ты не хочешь спросить?

– С тобой все в порядке, это я и сам вижу.

– Да, все в порядке! – Я нервно рассмеялся. – Правда, кое-кто меня оставил в вакууме, да с дырявым скафандром, да без связи, а так – все просто прекрасно!

– Меньше надо было спирт жрать, улетел бы вместе со всеми. Так что с ребятами?

– Забудь. Впрочем, можешь слетать к ним в очередную траурную экспедицию. Только без меня. И еще: потрудись к завтрашнему дню представить мне подробный отчет о нашей прогулке к Доре. Очень надеюсь, что сам догадаешься приложить к нему всю телеметрию.

– Это что-то новенькое, – удивился Дэба. – Что еще тебе сделать, Грач? Ботинки почистить, под мышками побрить?

Я уже чувствовал, что академик посылает Дэбе какие-то знаки из-за моей спины. Впрочем, знаки не помогли, и он сам шагнул вперед.

– Вижу, вы знакомы. Очень хорошо, потому что перед вами официальный представитель нашего инвестора, и теперь мы работаем вместе.

Дэба сбавил обороты, но совсем немного.

– Я не знаю никакого представителя, – произнес он с официальной прохладцей. – Я подчиняюсь генералу Бетховену и больше никому.

– Генерал в курсе, – поспешил уточнить Ступич. – Все формальности по статусу нашего нового члена экипажа будут оформлены в ближайшее время.

– Жду с нетерпением, – пожал плечами Дэба.

И они пошли дальше, но возле меня Дэф задержался.

– Рекомендую не задирать нос, – произнес он с двусмысленной улыбкой. – Ты теперь вроде как наш, Грач. А это ко многому обязывает.

– Конкретно тебе я ничем не обязан, Дэф, – ответил я, постаравшись скопировать его улыбочку.

Меня удивило, как буднично мы встретились. Словно только вчера расстались в каком-нибудь тихом порту. Словно не было безмолвной катастрофы, поглотившей трех их товарищей.

Что интересно, Бинго тоже не слишком интересовался моим мистическим спасением. И не удивлялся ничему. Либо уже что-то знает, либо не слишком доверяет моим блеклым воспоминаниям.

Ничего, всему свое время. Все выясню и по полочкам разложу. В конце концов, примерно для этого меня сюда и прислали.

– Как мне вас официально представлять? – озабоченно спросил академик.

– Все так же – Грач, – я усмехнулся. – Мы же знакомились.

– Грач – это ваша фамилия?

– Неважно. Считайте, что это статус вашего нового члена экипажа.

В следующую минуту я пожалел, что в нужное время не стал ученым. А все дело в том, что навстречу нам выпорхнула маленькая белая пташка с большими глазами и пухлыми губками. Она увидела меня и – не поверите – улыбнулась мне так приветливо и ясно, что вокруг просто стало светлее. И не просто улыбнулась, а устремилась ко мне едва ли не с объятиями.

– Вы, конечно, тот самый структурист из наноцентра, которого мы так долго ждем! – нежно пропела она. – Наконец-то! Мы без вас просто не можем продвинуться ни на шаг…

Академик кашлянул.

– Тасечка, это не структурист. Это человек господина Марциони. Он просит называть себя… э-э… просто Грач. Вот так.

– Грач, – улыбка тут же погасла. – Как жаль… То есть мы вам, конечно, рады…

– Не продолжайте, принцесса, – с грустью проговорил я. – Если б я мог повернуть время вспять, я бы бросил все и записался на курсы структуристов. Лишь бы вы чаще дарили мне такую улыбку…

– Добро пожаловать на «Новый Ковчег», – сухо ответила на мой комплимент Тася и зацокала каблучками по коридору, оставив меня в полном смятении. Впрочем, мне показалось, что щечки ее порозовели.

– Моя помощница, – запоздало сообщил Ступич. – Уверен, вы подружитесь.

– Да куда мне… куда мне против стуктуристов?

Ничего интересного мне не показали, да я и не ждал. Единственное, что отметил мозг, – неестественное количество праздношатающихся вооруженных людей. Они были везде – в жилых секциях, в лабораториях, в ходовых частях, просто в коридорах. Оружие напоказ не выставляли, но заметить его под одеждой было нетрудно. Я ломал голову, от кого они охраняют «Новый Ковчег», от каких внутренних врагов. Ясно, что не от внешних, поскольку тогда сидели бы на боевых дежурствах, а не ошивались где попало.

Последующие два дня я только и делал, что болтался по базе, мозолил всем глаза и надоедал ученым дурацкими вопросами, типа: «А что это за блестящая железочка?»

Я добился того, что ко мне привыкли, перестали на меня пялиться и тихо друг друга переспрашивать: «А кто этот придурковатый парень?» Меня вполне устраивала роль дурошлепа, которому только и есть дело до блестящих железочек и разноцветных лампочек. Все это было частью Большого Плана.

Капитан Дэба снизошел до того, что лично принес мне свой отчет. Я бегло прочитал краткий и во всех смыслах сдержанный текст, посвященный добыче полезных ископаемых на Луне-один, и пришел к выводу, что совать мне подобную чушь – просто верх неуважения. Поэтому не удержался и высказал капитану:

– Уверен, скорбящие военные вдовы будут рады вашим геологическим образцам. Представляю слезы радости и умиления, когда вы вручите каждой по коллекции минералов.

Капитан посопел, потом сообщил мне, что никакая телеметрия не сохранилась, поэтому приложить к отчету сносную картинку он не может.

Кто бы сомневался…

Трудно было не заметить, что праздные люди с автоматами под одеждой всячески стараются прохаживаться поблизости и прислушиваться, о чем я спрашиваю ученых. Впрочем, кроме лампочек и железочек, им поживиться было нечем. Не такой я идиот, чтобы направо и налево выбалтывать свои интересы.

Я уже вполне перестроился и относился к своему новому занятию просто как к очередному заказу. Не вполне законному, не слишком безопасному, но когда у меня были другие? Быстрее сделаю – быстрее вернусь домой. И не с пустыми карманами. Финансовый вопрос с господином Бинго я обсудил очень тщательно, и в случае удачи жизнь моя могла круто измениться.

Впрочем, в случае неудачи – тоже…

На третий день созрел момент для активных действий.

Карл Лондаус приглянулся мне сразу, когда я впервые увидел его в столовой. Простой и открытый парень, слегка застенчивый, спокойный, с белыми, словно у ребенка, бровями. А ближе я с ним познакомился, извините, в душе. Спрятал его бритвенную пасту и галантно предложил свою.

Он служил здесь оператором шлюзовых камер – то, что мне и было надо. Я заранее знал, как мне найти к нему подход.

Если вы подойдете к полицейскому и, смущаясь и запинаясь, предложите ему взятку из трясущихся ручонок, он в лучшем случае с негодованием откажется. В худшем – согласится, но сам же вас за это и возьмет с поличным. Люди – не всегда дураки, они знают, у кого можно брать, а от кого держаться подальше.

Самый верный способ – это выглядеть своим человеком. Эдаким братом по разуму, с которым можно и напиться, и про баб потрепаться, и в бильярд сыграть, и дела порешать. Тогда взятка не будет взяткой, она станет дружеским договором между двумя хорошими людьми. Насколько договор окажется выгодным – совсем другой вопрос.

Итак, Карл. Вечерком я закатил к нему с бутылкой финской водки и банкой восхитительной маринованной селедочки. Благо, сухого закона на «Новом Ковчеге» не наблюдалось, магазинчик работал, и после каждой смены персонал пил, как все честные люди.

Карл производил впечатление человека, который рад бы поговорить, но не знает, о чем. Для меня это было сущее раздолье. Я сам предлагал темы для разговоров, сам их развивал и сам заканчивал. Парню оставались только несложные вербальные операции: «да», «нет» и «ха-ха-ха». За пару часов мы классно поболтали, хотя он извлекал из себя в основном междометия.

После психологической отметки в две трети бутылки обоих потянуло на лирику, на грустные слова о несбывшемся, о мечтах юности и прозаическом настоящем. Короче говоря, я начал жаловаться, что никакой я не «глаза и уши» могущественного Марциони, а просто забитый клерк, один из многих. Карл грустно вздыхал и кивал.

В один из таких моментов я и намекнул, что мне нужно проверить наш катер, что называется, пощупать пальчиками.

– Шеф говорит, многовато топлива сожгли в последней экспедиции, – сетовал я. – Он у меня такой, каждый грош считает. У капитана напрямую спрашивать не хочется, зачем ребят зря обижать? Они и так троих там потеряли, а тут еще я со своими проверками…

– Четверых даже, – уточнил Карл. – Я слышал, там еще штатский с ними был.

– Ну да, я тоже слышал… – пробормотал я. – Вот думаю, как бы данные снять. Может, через центральный пульт подключиться?

– Не, это вряд ли, – покачал головой Карл. – Катер сейчас мертвый, отключен от всего.

– Ну, не такой уж и мертвый. Резервные батареи всегда есть, подключиться – раз плюнуть.

– Все равно надо на борт подниматься. С пульта ничего не сделаешь.

– Вот бы мне подняться на борт… Сниму показания, отправлю шефу с первым же сеансом, пусть успокоится. А то думает, парни по девочкам шлялись, вместо того чтоб дела решать. Как думаешь, смогу я в бокс пройти?

– Не знаю, как ты туда пройдешь, это капитана надо спрашивать.

– Чудак человек, я ж тебе говорю, что не хочу капитана зря напрягать.

Карл впал в некий ступор. Не из тех он людей, которые могут тайно шаманить за спиной у начальства. С другой стороны, ему очень хотелось помочь мне – такому классному и свойскому парню.

Я знал, как прекратить его внутреннюю борьбу.

– Кстати, фирма предоставляет мне право пользоваться фондом представительских расходов, – деликатно проговорил я. – Там, конечно, не златые горы, но и не крохи. Чем раздавать их кому попало, я лучше тебя подогрею. Или ты здесь лопатой деньги гребешь?

– Да какие тут деньги… – уныло поморщился Карл.

– Вот-вот… Помоги, а? Веришь, мне и самому неохота этой ерундой заниматься, а что сделаешь?

Карл еще колебался. И, думаю, не потому, что был патологически честен, а потому, что труслив. Простительная слабость для открывальщика шлюзовых створок.

– Вообще я в таких делах не очень… – промямлил он. – Я тебе вот что скажу… У нас технари ключ-карту держат в специальном месте, чтоб не бегать за ней каждый раз. Я покажу, где. Ты ее возьми и дальше уж сам. Иди лучше в третью смену, когда людей поменьше. Только ключ потом обратно положи.

– Положу! – клятвенно заверил я. – Все в лучшем виде сделаю, никто носа не подточит.

– А если кто заметит, – продолжал Карл, – то я тебе ничего не говорил. Сам отмазывайся.

– А разве ты мне что-то говорил? – удивленно произнес я и затем налил ему полную рюмку. – Пью за такого замечательного парня, как ты, Карл. Удачи тебе во всем.

– Ага, – он попытался улыбнуться, но вышло натянуто. Похоже, я наделал-таки переполоха в его безмятежном внутреннем мире.

* * *

Все получилось достаточно просто. Я нашел ключ-карту, спрятанную за каким-то электрощитом, без приключений прошел в стыковочный сектор и нашел бокс, где дремал после долгих странствий наш потрепанный катерок.

Стоило мне подняться на борт, как нахлынули воспоминания. Не сказать, что приятные. Совсем даже наоборот. Мне захотелось поскорее сделать свои дела и убраться вон. Но поскорее не получалось.

Хотя меня инструктировали лучшие специалисты, с подключением резервных батарей я промучился минут двадцать. Ну, не моя это профессия – в железках ковыряться.

Еще полчаса я томительно ждал, пока загрузится бортовой процессор. Наконец приготовления завершились, и я получил возможность войти в систему.

Действительно, все данные телеметрии отсутствовали. Но я и не ждал чуда. Все те же специалисты, пока мы летели от Мельбурна до «Нового Ковчега», усердно учили меня премудрости получения информации там, где ее вроде бы нет.

Я нашел остатки удаленных файлов и принялся копировать в свой блокнот все без разбора. Пусть головастые профи разбираются в безумной мешанине цифр, им за это деньги платят. В том, что они разберутся, я не сомневался. Один знакомый демонстрировал мне хитрый фокус. Получив всего лишь протокольные данные о самоочистке нагара с топливных форсунок, он полностью просчитал маршрут судна, количество маневров, расстояние и даже массу груза!