Текст книги "Тринацатый стул"

Приехавшие чуть позже полицейские осмотрели место «происшествия», посоветовали сменить замки в квартире и быть осмотрительнее в выборе знакомых, с постными минами кивнув в сторону Андрея и Игоря после того, как весьма тщательно изучили их удостоверения личности. Правда, без надежды на успех отпечатки пальцев с лома, окна и ручек комнат сняли. Осмотрели замок входной двери.

– На первый взгляд, дверь не взламывали или дубликатом не открывали, – сказал эксперт. – Сколько ключей было у замка?

– Я точно не смогу сказать, – пожала плечами Галина, до этого молча взирая на полицейских, хозяйничавших в квартире. – Только тетя Маша может ответить на этот вопрос, но она сейчас спит, и доктор не велел ее до утра беспокоить.

– Я позвоню завтра, – пообещал молодой полицейский, – и если ваша тетя Маша будет в состоянии ответить на вопросы, я навещу бабушку. Так и быть вызывать в отделение ее не будем.

– А она и не пойдет, – тихо шепнула Галина Игорю с Андреем. Те понимающе кивнули.

Глава 13

По домам разъезжаться особого смысла не было – когда ушли полицейские и врачи, на улице почти рассвело, к тому же Андрей предложить брать тетю Машу тепленькой, то есть провести с ней беседу, как только та проснется. Да и Галина попросила не оставлять ее одну. По совету врача она приняла успокоительное и теперь дремала в инвалидном кресле рядом со старушкой, похрапывающей в своей кровати.

Андрей, завернувшись в плед, улегся на кожаном диванчике в гостиной, а Игорю ничего не оставалось, как, перебазировавшись на кухню, попытаться устроить себе лежбище там, сдвинув стулья вместе. Но сон не шел. Повозившись на своем жестком ложе, так и найдя удобного положения, он встал и, памятуя, откуда Галина доставала кофе, извлек банку из шкафа, чтобы не так скучно было сидеть в одиночестве.

Прихлебывая бурую жидкость, которую с большой натяжкой можно было назвать кофе, так как варить его среди ночи да к тому же в чужой квартире он не решился, поэтому «заварил» молотые зерна горячей водой из-под крана, листал страницы в Интернете, рассеянно переходя сайта на сайт.

На глаза Игорю совершенно случайно попалась картинка с изображением старинного стула. Он в строке поисковика набрал слово «секретер» и примерный год его производства. Интернет выплюнул кучу картинок, но ни одна из них близко не напоминала предмет мебели, стоявший в библиотеке или кабинете.

После часа упорных поисков, Игорю наконец удалось найти то, что он искал. Он углубился в чтение многостраничного описания.

Глаза выхватили: «Как правило, основной тайник располагался под средней полкой и открывался нажатием потайной пружины, спрятанной в днище полки… В некоторых модификациях располагались дополнительные тайники, спрятанные за фальшивыми колонками».

Игорь почувствовал, как бешено заколотилось сердце в груди – можно сказать, что он стоял на пороге разгадки. Только чего? Что может оказаться в тайниках, если они окажутся в секретере?

Не вытерпев, он на цыпочках прокрался в кабинет мимо спящего Андрея. Провел руками по матовой поверхности красного дерева секретера, тот ответил ему молчаливым величием. Передняя откидная панель была заперта на ключ, и без тети Маши отпереть ее не представлялось возможным.

Пришлось вернуться ни с чем назад на кухню и снова углубиться в чтение статей из Интернета…

Проснувшаяся первой тетя Маша, даже Игорь, в конце концов, уснул, прямо за кухонным столом, положив на него руки и голову, как ни в чем не бывало потребовала себе недовольным хриплым голосом ни капустного или огуречного рассола на завтрак, а обыкновенный омлет. Она сразу предупредила всех, что ничего не расскажет, пока ее не накормят. Она не стала делать вид, что ничего не произошло, и гордо прошествовала с прямой спиной в ванную мимо изумленной Галины, продолжавшей сидеть в ее кресле…

– Это Вадька, – негромко поведала она Игорю с Андреем, проникшись и к последнему доверием, когда оправила девушку на кухню, чтобы та заварила всем присутствующим чаю. – Стервец думал, что я его в темноте не узнаю в платье и шляпе, как у Галочки. Не вылил бы на себя полфлакона духов, от которых у меня жуткая мигрень тут же разыгрывалась, может, и перепутала бы. Но я Ирочку еще год назад попросила, чтобы она своей крестнице, не скупясь, из самого Парижа духи взамен тех, что я в унитаз вылила, привезла. Только вы Галочке не говорите про Вадьку, не стоит девочку расстраивать. Да и расстались они…

– А что за духи? – поинтересовался Андрей. Он кроме запаха алкоголя в комнате ничего больше не унюхал.

– Не поверите, «Пуазон» с какой-то там приставкой от Диор.

Игорь изумленно уставился на старушку.

– Сейчас Галочка пользуется ароматами от Шанель. Мне когда-то тоже нравились духи от мадмуазель, да и сейчас, когда выхожу в люди, хоть и случается это нечасто, каплю-другую на запястье, не премину, нанесу.

– Почему на запястье? – спросил Игорь. Тетя Маша преподносила сюрприз за сюрпризом.

– Подаешь кавалеру ручку для поцелуя, и он чувствует запах твоих духов, – усмехнулась тетя Маша. – Я родилась, молодой человек, в аристократической семье. Знаю и видела многое такое, чего нынешней молодежи неведомо… Короче, сдернула я с Вадьки парик со шляпкой и засветила ему в лоб бутылкой.

– А не забоялись, что он в ответ мог ломиком? – спросил Андрей и удивленно покачал головой.

– Не подумала об этом, – вздохнула тетя Маша, – все произошло слишком быстро. Да и не сразу заметила лом-то у него в руках.

– Ну а дальше? – перебил ее Игорь.

– Терпению научитесь, сыщик Игорь Котик, – нисколько не обидевшись, ответила тетя Маша. – Ва… Злоумышленник сгреб парик и шляпу и сиганул в окно. А вот последнее я ему не прощу – книги могли пострадать.

– Почему сами-то окно не закрыли? – спросила вошедшая с подносом Галина. Она слышала последние слова своей родственницы.

– Оставила доблестным сыщикам разбираться и следы с подоконника и окна снимать. Могла ненароком и затереть. Там пыльно было – давно не убирали.

Тетя Маша выразительно взглянула на Галину, та виновато потупилась.

– Понятно, – покачал головой Андрей. С Вадимом теперь будет Игорь разбираться, выяснять, как тот попал в квартиру и зачем он пытался отодвинуть секретер. А ему надо задать старушке несколько вопросов.

Галина разлила чай по чашкам, разложила по приличному куску шарлотки с яблоками, чувствовалось, что в доме живет повар – можно сказать, из ничего соорудила прекрасный десерт.

– Вкушно, – прошамкал Игорь с полным ртом.

– А то, – с гордостью за свою родственницу, смущенно покрасневшую, ответила тетя Маша, тоже отломив вилкой приличный кусок пирога.

Наступившая тишина нарушалась только звоном посуды и негромкими довольными возгласами. Никто не решался «швыркать» чаем, все интеллигентно отхлебывали его из чашек.

– Хотел спросить, – наконец задал Андрей свой первый вопрос, когда с шарлоткой было покончено. – У кого были ключи от квартиры?

– У меня и у Галочки, – ответила тетя Маша.

– У Аглаи, – тихо добавила Галина.

– Да, – согласно кивнула старушка. – У Глашки тоже были ключи. – Она не вернула их, когда от нас съехала, сказала, что где-то потеряла во время переезда.

Андрей задумался. У Галины при Галине не решился спрашивать, были ли знакомы Вадим с Аглаей и ее мужем. Пусть еще и этим вопросом Игорь займется.

– Замок не стали менять? – спросил Андрей, немного помолчав.

– Зачем? – удивилась тетя Маша. – Я почти все время дома, а брать у нас с Галочкой особо нечего – ни золота, ни бриллиантов не имеем.

– А книги? – нахмурился Игорь.

– Книги, конечно, украсть можно, – согласилась с ним тетя Маша, – только их продать сложнее, любой коллекционер поинтересуется, откуда такая роскошь, и много не даст за них. Вот если я соберусь их продавать, тогда совсем другое дело – они по завещанию Юлии Михайловны, прежней их владелицы, принадлежат мне. Как и вся мебель, которая стояла до этого в квартире.

– А почему вы избавились от нее? – спросил Андрей, опередив вопрос Игоря.

– Я не избавилась, а продала, – недобро поджала губы тетя Маша. – После похорон Юлии Михайловны надо было с долгами рассчитаться, ремонт в квартире требовалось сделать, которого тут не было десятилетиями, да и прикупить надо было для себя хотя бы однушку. Свою-то квартирку я продала, как съехала к Юлии Михайловне, думала, она мне уголок отпишет. Я говорила Игорю, – она кивнула в его сторону, – но, – старушка цыкнула через губу, – наследники у этих хором заграницей.

– А куда делись деньги от проданной квартиры? – поинтересовался Андрей. Если госпоже Поповой передавали валюту из-за границы, то прожрать, грубо говоря, квартиру старушки просто не могли бы.

– Разошлись, – развела руками тетя Маша. – Два кризиса свели денежку на нет, а перевести в доллары в то время у меня у меня мозгов не хватило. Это сейчас я умная стала.

«Не до конца», – чуть не расхохотался Игорь вслух, вспомнив, как он отыскал приличную сумму долларов в ножках стульев. Надо намекнуть господину Бухарину, решил он, что внучатой племяннице древней старухи, которая продала ему мебель, все же стоит вернуть деньги или хотя бы их часть.

– И все же что мог искать злоумышленник под секретером, пытаясь отодвинуть его с места? – Андрею не давал покоя этот вопрос.

– Тайник, – вдруг выпалила тетя Маша.

Все удивленно уставились на нее.

– Тайник. Что же еще? – продолжила она. – Я и сама его искала после смерти Юлии Михайловны. Выбросила к черту старую мебель – бабка не раз упоминала, что тайники не устраивают там, что можно легко вынести. От секретера вот только не избавилась, хотя несколько раз порывалась. После того, как антиквар не захотел с ним связываться, предложив изрубить его на дрова, вызвала другого оценщика, тот назвал приличную сумму, но сказал, что возьмет его, если я сама этот шкаф к нему доставлю. Только где там… Никакие грузчики не брались вынести из дома секретер, не повредив его, а те, которые брались, заламывали такую несусветную цену, что мне дешевле было последовать совету антиквара и порубить его на дрова, и при этом никаких гарантий не давали. Пришлось оставить. Парни, которые ремонт в квартире делали, тоже не смогли его сдвинуть с места. Вот и стоит до сих пор там, где мать поставила. А этот с ломиком… – тетя Маша презрительно скривилась.

– А кто знал, что вы ищите тайник в квартире? – спросил Андрей.

– Весь дом, – хмыкнула старушка. – Я заставила вскрыть пол до перекрытий. Сама простучала каждый кирпич в стенах. Все деньги от продажи антикварной мебели бездарно потратила затем на ремонт, так ничего и не найдя. Может, оно и к лучшему… Галочка только, пожалуй, не знала, что я ищу в квартире клад. Меня чуть ли не сумасшедшей соседи стали считать. Ай, – она махнула рукой.

Галина подошла и обняла тетку за плечи.

Тетя Маша ласково похлопала ее по руке.

– Она даже не догадывалась, что прекрасно могу обходиться без инвалидной коляски.

– До вчерашнего дня так и было, – Галина ласково улыбнулась.

– Да, кстати, а откуда взялась коляска? – спросил Игорь.

– Еще Юлия Михайловна жива была, – сказала тетя Маша, – я зимой поскользнулась и сломала ногу. Мне наложили гипс, как положено, а на костылях передвигаться по квартире, да еще и ухаживать за Юлией Михайловной, та дама была весьма капризной, было страшно неудобно, хоть впору сиделку нам двоим нанимай. Вот Ирочка…

Игорь встрепенулся на имени, произнесенном уже второй раз за короткий промежуток времени.

– А Ирочка – это, случаем, не госпожа ли Михайловская? – поинтересовался он осторожно.

– Да, моя племянница, Ирина Витальевна Михайловская, Галочкина крестная, – согласно кивнула тетя Маша, – так вот, она привезла мне это кресло. А уже потом, когда у меня Галочка с Глашкой поселились, я подумала и решила, пусть считают меня беспомощной инвалидкой – меньше обижаться будут.

– Значит, тайника так и не нашли в квартире? – переспросил Андрей.

– Нет, – удрученно вздохнула тетя Маша. Ее плечи поникли. – А должен быть, я чувствую, – тут же встрепенулась она.

Глава 14

– О, мне, пора, – взглянув на часы, засобирался Игорь.

– Ты, куда? – удивился Андрей.

Галина и тетя Маша тоже непонимающе уставились на него.

– Я стал таким театралом в последнее время, – зажав нос, прогнусавил Игорь. – Ни дня без театра. А если честно, – сказал он, посерьезнев, – пойду искать следы, будь он неладен, дорого коньяка на костюме леди Совершенство. И огромную шишку на лбу или два синяка под глазами, тут уж как повезет, у лицедея.

– Думаешь найти? – кокетливо повел бровями Андрей. – И нас никого не берешь?

Задрав голову вверх, как бы что-то пытаясь увидеть на пололке, Игорь при этом почесал свою шею.

– Тебя не возьму совершенно точно, – сказал он, хмыкнув. – Пусть немного и похудел за время болезни, но брутальности не лишился, и своим видом с трехдневной сексуальной щетиной на впалых щеках будешь отвлекать женский пол от мала до велика в прямом и переносном смыслах от дачи неложных показаний. Они же на тебе замкнутся, и вспомнят все, что ты пожелаешь, даже чего никогда не знали. А мне правда нужна, дорогой друг, чтобы случайно не пойти по ложному следу.

Андрей заразительно засмеялся, следом захихикала Галина и смешно захрюкала своим низким голосом всегда серьезная тетя Маша.

– Вас дамы не беру примерно по этой же причине, только чтобы теперь не смущать лиц мужеского пола, – Игорь, чуть отклячив зад и положив руку на грудь, поклонился сначала старушке, затем девушке, «щелкнув» пятками. – С красными глазами после бессонной ночи вас хочется жалеть и защищать.

– Как будто у самого глаза не как у вампира, – фыркнула Галина.

– Мне можно-с, – продолжил паясничать Игорь, – у меня служба-с такая. Я легавый, сыщик. К тому же я закорешился с костюмершами. Они не только потрогать платье дадут, но и понюхать и полизать.

И он убежал, боясь опоздать к началу спектакля.

Игорь не стал ничего говорить о тайнике, который мог оказаться в секретере – ему сначала надо обязательно встретиться с Вадимом Иванцовым, который был занят утреннем спектакле, расспросить его, если это, конечно, был он, что он с ломом делал в квартире. И если искал тайник, как в свое время тетя Маша, то что планировал в «сокровищнице» обнаружить…

Дверь с надписью мелом в комнату возле винтовой лестницы была распахнута настежь. Оттуда раздавались негромкие, но раздраженные голоса.

– Что случилось, дамы?! – прокричал Игорь, не решаясь войти и продолжая стоять на пороге, – лучше, если бы его пригласили.

– Входи, Игорь, – раздался голос Альбины Ивановны. – Ну, ты посмотри, – следом пожаловалась она.

– Что, случилось? – спросил Игорь.

Вопрос был риторическим, он и без ответа видел, что кто-то изрядно похулиганил в комнате – костюмы были свалены со стоек и вешал прямо на пол, можно было не сомневаться, что по ним потоптались ногами в обуви. И пахло алкоголем, правда, не тем дорогостоящим коньяком, который он принес вчера тете Маше для поддержания разговора, а какой-то дешевой бурдой.

Игорь зло усмехнулся, пробираясь к Нине Федоровне и Альбине Ивановне, пытавшихся навести порядок в костюмерной и ощенить нанесенный костюмам урон, – сколько работы создали ни в чем не повинным женщинам, только чтобы скрыть тот факт, что платье Мэри Поппинс испорчено.

– Я вам отыщу вандала, – пообещал Игорь костюмершам. Он погрозил кулаком в пространство, – причем сегодня же.

И без слов, и без объяснений Игорю все было понятно. С такими же предосторожностями он покинул разгромленную комнату и решительно зашагал в сторону гримерок.

– Где можно отыскать Вадима Иванцова? – спросил Игорь, поймав какого полуодетого, видимо, актера.

– Ай, – тот махнул рукой в самый конец коридора, – где-то там.

Но Вадима на месте не оказалось – его место перед столиком с зеркалом пустовало.

– А нас замена…

В гримерную вошел низенький лысоватый мужичок.

– Вместо Иванцова роль Петрушки будет играть Максимов.

– Кошмарный ужас…

Следом за ним в гримерку, с грохотом распахнув дверь, ввалился полуодетый актер, с которым Игорь столкнулся совсем недавно в коридоре.

– Спектакль пропал, – схватился он за голову. – Максимом – Петрушка? Это нонсенс, – произнес он пафосно. – Да, к тому же он и роли не знает.

– Это не мое дело, – махнул рукой мужичок и, больше ничего не говоря, покинул гримерную.

– Извините, – Игорь догнал его, – не подскажете, что случилось с Иванцовым?

– Приболел, – отмахнулся тот от Игоря, как надоедливой мухи, всем своим видом показывая, что он человек маленький, и что начальство прикажет, то он и выполняет.

– А как мне его найти? – Игорь сделал вид, что весьма расстроен и чуть не плачет. – Я его двоюродный брат, проездом, с самолета, ночь не спал… Гостинец привез от родителей. А он приболел. Как так?

Мужичок бдительно оглядел Игоря – одежда помята, как будто спал прямо в ней, сидя в неудобной позе на стуле или кресле, глаза красные, как после бессонной ночи.

– Откуда прилетел? – спросил он строго.

– Из Красноярска, – не моргнув глазом солгал Игорь. В его деле главное – уверенность.

– Здесь недалеко, – мужичок назвал адрес, – театральное общежитие. На вахте спросишь, тебе скажут, в какой комнате Иванцов обитает. Только думаю, не заболел он, а перепил вчера и с похмелья мается.

– Что, пьет брат? – округлил глаза Игорь.

– А кто не пьет? – выразительно произнес мужичок…

Общежитие, действительно, располагалось недалеко от театра. В нем проживали не только молодые артисты почти всех городских театров, но и студенты театрально училища.

Игорь уже и забыл, как шумно бывает в местах подобного рода – мимо вахты сновал туда-сюда галдящий молодой люд. Мрачного вида охранник неопределенного возраста, одетый в темно-синюю униформу с надписью на груди «охрана» (скорее всего, на спине была такая же надпись, только несколько побольше, решил Игорь) ни у кого не спрашивал пропусков. Но только не у Игоря.

– Куда?

Охранник встал у него на пути, не позволяя пройти через турникет.

– Туда… – Игорь махнул рукой и, сделав наивный взгляд, захлопал ресницами. – Мне к Вадиму Иванцову, – протянул он заискивающе. – Брат из Красноярска. Проездом.

Охранник вынул телефон из кармана форменных брюк. Только этого не хватало. Придется трясти служебным удостоверением, а Игорю, ой, как не хотелось, этого делать.

Но мужчина, похоже, только взглянул на часы.

– Дрыхнет, поди, еще, – сказал он раздраженно, – заявился под утро. Не пустил бы его, да еще бы и в трезвиловку сдал, будь старые времена. А сейчас е положено – ночь-полночь дверь отопри и впусти.

– А почему в вытрезвитель сдать хотели? – жалобно спросил Игорь.

– Разило перегаром на версту, – скривился охранник.

«Трезвенник или язвенник», – сделал вывод Игорь, терпеливо дожидаясь, когда ему разрешат пройти внутрь.

– Комната четыреста двадцать восемь. Лифт направо, но он не работает.

На турникете снова во все стороны загорелись зеленые стрелки – вход свободен.

Обитатели комнаты на четвертом этаже спали без задних ног, лежа поверх покрывал, причем все трое, а не только Вадим. Ни один не потрудился раздеться и лечь, как положено, на простынку под одеяло – то ли жарко им было, то ли лень раздеваться.

Кто из них конкретно Иванцов, Игорь узнал сразу – на разбитом лбу были наложены свежие швы, торча в разные стороны нитками, не прикрытые ни повязкой, ни лейкопластырем. Доктор в травмпункте, видимо, посоветовал – на открытом воздухе такого типа раны быстрее затягиваются и шрамы, хоть они и красят мужчину, меньше заметны.

– Тихо, – Игорь схватил парня за плечо, – разговор имеется. Тихо, – повторил он, – не вздумай сигануть в окно, я не хочу быть виновником твоей смерти – здесь все же не второй этаж, а четвертый.

– Чего тебе? – и спросонья, и спьяну Иванцов сильно вырываться не стал.

– Я же сказал, – упрямо повторил Игорь, – разговор есть.

Вадим нехотя поднялся и поплелся вслед за Игорем в коридор. Он его совершенно не опасался – вырваться и удрать всегда успеет.

– Хочу сразу предупредить, – сказал Игорь негромко, – тетя Маша вызвала полицейских, те сняли с подоконника и окна твои пальчики.

– Ой ли, – фыркнул Вадим.

– Можешь бегать и дальше, – продолжил Игорь, не обратив на его реплику никакого внимания, – но кто ты и что ты, полиции уже сегодня днем станет известно при желании. Пока тетя Маша молчит, тебя, дурака, жалеючи.

– Блефуешь, – Вадим облизнуть пересохшие губы. – Колосники горят.

– Пойдем в кафе, – предложил Игорь, – я возьму тебе пивка. Его вечером не продают, а с утра пожалте, никаких ограничений. Хотя какое утро? Обед уже. Могу чего и покрепче взять, оно как и обезболивающее, и для расслабухи потянет. Насколько я понимаю, ты напился не только от боли, но и с горя. И похаваем заодно.

– И откуда ты такой умный выискался? – хмыкнул Вадим, но от предложения посидеть в кафе отказываться не стал. – Ты сегодня мой спонсор?

– Так и быть, проспонсирую за инфу, – согласно кивнул Игорь. – Да, кстати, мне тебя еще как-то надо прикрыть перед тетеньками из костюмерной – обещал им привести вандала.

– Не надо, – поморщился Вадим. – Сам пойду к ним с повинной. Они поймут, если меня с раной на лбу и двумя симметричными бланшами увидят.

– Да уж, – незлобно хихикнул Игорь, пожалев не только свой коньяк, но и парня, которому неслабо засветили в лоб, – дней десять сходить будут, не меньше.

– Опухоль сойдет, швы снимут, можно и на работу выходить – под театральным гримом все равно ни синяков, ни шрамов видно не будет, – согласился с ним Вадим.

Они прошли мимо мрачного вахтера. Игорь ему любезно улыбнулся – с такими людьми надо быть как можно доброжелательней, ведь непонятно, когда в следующий раз придется снова перед турникетом оказаться.

Расположились на открытой веранде театрального кафе.

– Не опасаешься, что кто-то из своих заметит? – спросил Игорь, очертив овал рукой вокруг лица.

– Нет. Наши сюда не заглядывают, в основном, зрители, – ответил Вадим. – Я же не настолько популярен, чтобы меня рвать на сувениры. Не засвечусь. А если и увидит кто, я предупреждал, что болен, мне и больничный выдали, между прочим. Это в позже надрался… С горя… у артиста лицо, можно сказать, его рабочий инструмент, а ему по нему…

Он всхлипнул.

Игорь не кинулся жалеть парня, видел, что тот играл на публику, пусть в одном его лице. Что скажешь? Артист.

Они заказали штоф водки, закуски и отбивных с запеченным картофелем, с пивом решили не связываться. Да и какие можно вести серьезные разговоры под несерьезный напиток? Так, только о бабах потрепаться.

Глава 15

– Это все Аглая придумала, – сказал Вадим.

После первой выпитой рюмки на его лицо вернулись краски жизни, а после второй – и улыбка, похоже, заняла свое привычное место на губах. Нормальный парень, не смазливый, в пору войдет, женщины гроздьями вешаться будут, а сейчас можно сказать, что приятной внешности, и даже синяки его не портили, решил Игорь.

– Она сначала потеряла ключ от бабкиной квартиры, потом его нарыла где-то среди своих вещей, но возвращать его не стала, думала, что та замки сменила, – продолжил рассказывать Вадим, непрерывно при этом что-то нанизывая на вилку и отправляя в рот.

«Дырка» во лбу аппетит ему нисколько не ухудшила и рюмку за рюмкой забрасывать внутрь тоже не мешала.

– Аглая сильно потратилась на свадьбу, – добавил он, сложив руки домиком в ожидании горячего. – И тут в ее красивую головку пришла умная мысль – ограбить тетю Машу. Правда, это не совсем было бы ограбление, так… – он махнул рукой. – Я вошел бы в дом под видом Галины, открыв дверь ключом, забрал бы пару-тройку золотых вещичек из секретера и тихо удалился.

– И тебе не жаль было девушку, с которой ты встречался и, насколько я понимаю, даже спал? – спросил Игорь.

– Ай, – отмахнулся от него Вадим, – Аглая тоже угрызениями совести мучилась – и подругу жалко и старуху, мол, и одна, и вторая к ней были очень добры. Честно?

Игорь кивнул.

– Жалко было Галину, – ответил Вадим, – только поэтому ей приготовили железное алиби. Тетку-то ее я должен был «ограбить» в день свадьбы Аглаи. Галина должна была «стрелять» у собора после венчания, но… – он рассмеялся, – никогда бы не поверил, если бы сам не знал, что Галина пыталась поступать в театральное – она выразительно, чтобы по-настоящему выглядело, а ненатяжно, простой реплики произнести не могла. Пришлось мне ее изображать, пока та, видите ли, торт пекла. Это у нее лучше получалось.

– Не допекла, – сказал Игорь, всем своим видом показывая, что часть того, о чем рассказывают, ему известна в подробностях. – Значит, Галина знала, что возле собора в ее облике ты будешь?

– Знала. Так и было задумано, – хмыкнул Вадим. – Вся сцена, как впрочем, и авансцена, были продуманы до мелочей: и платье на мне, по чистой случайности похожее на Галинино, и шляпка, и зрители. А главное, журналисты. Они должны были осветить по местному телевидению покушение на жениха и арест подружки невесты.

– А полицейские, врачи? – спросил Игорь.

– Только журналисты были настоящие, а остальные – артисты из театра, где служат Эдик и Аглая. Следом за ними венчался сын какого-то шишкана, вот журналюги и толкались, чтобы народу местные сплетни рассказать. А тут такая сенсация – убийство прямо на их глазах и в их камеры.

Игорь согласно покачал головой – так и было, именно на это мероприятие он подвозил матушку и чему сам оказался свидетелем. И ведь тоже поверил, настолько все натурально выглядело.

– А откуда труп Павла Вениаминовича Костолевского взялся, если все это было всего лишь театральной постановкой?

Игорь напряженно смотрел на Вадима – знакомо или нет ему это имя.

– Пашку застрелили, – грустно вздохнул Иванцов. Он налил себе в рюмку водки и молча выпил. – Только было это не вчера и не сегодня. Давно… Дело повисло… Глухарь… На видеорегистратор моей машины записалось, как в него стреляют, как он падает. Тогда он взял тачку, чтобы покатать свою подругу. Только почему-то не доехал до нее. А в полиции отказались эту запись приобщить к делу, сказали, что, кроме потерпевшего, на ней больше никого не видно. Ну, мы и запустили ее еще раз, когда на Галину анонимно «донесли», что это она якобы убила человека во время венчания. Пока сообразили, что почем, пока разобрались, Галка двое суток в «обезьяннике» проторчала. На это и был расчет. За это время мы с Аглаей планировали наведаться к ее тетке, я под видом ее племянницы. Только тогда ничего не получилось – старуха почему-то две ночи никак спать не укладывалась, все каталась по квартире на своей коляске. А утром я ушел как бы на работу. А потом Галину выпустили.

– Ага, все преступления совершаются только по ночам. И она вас не узнала бы? – усмехнулся Игорь, вспомнив слова тети Маши, когда та ему рассказывала, что ее убить хотят, но Вадьку раскрывать не стала, потому что тот кофе хорошо готовит.

– Так она же слепая и глухая, да к тому же еще и инвалид…

Тут он прикусил язык, вспомнив, с какой силой эта самая старушка-инвалид, стоя при этом на своих двоих, залепила ему в лоб бутылкой. От испуга он лишь подхватил парик со шляпкой и выскочил в окно, забыв зачем приходил.

– Всем бы быть такими слепыми и глухими, – ответил Игорь.

– И неходячими, – протянул Вадим задумчиво, – окажись ее квартира на восьмом этаже, все равно наверное выпрыгнул бы… От испуга…

– Ты вошел в квартиру, открыв дверь ключом, который дала тебе Аглая. Прошел в кабинет мимо тети Маши, спящей в кресле в гостиной… Правильно я излагаю? – спросил Игорь.

– Правильно, – кивнул Вадим. – Только ее в гостиной не было. Она была на кухне, с кем-то по телефону кричала.

Игорь улыбнулся – он не слышал, как тетя Маша с кем-нибудь разговаривала по телефону, но, правильно заметил Вадим, она имела привычку в разговоре повышать голос, и это действительно выглядело, как крик.

– А лом принес зачем? – спросил он, – раз ты собирался взять из секретера несколько дорогих цацек.

– Какой еще лом? – наморщил лоб Вадим и следом поморщился от боли. – Не было никакого лома… Зачем мне лом, если у меня был ключ от входной двери и секретера?

– А когда вошел, то входную дверь оставил открытой… – подсказал Игорь.

– Ну да, – кивнул его собеседник в ответ. – Открыть замок можно было тихо, а вот закрыть его без щелчка никак не получалось. Поэтому я дверь прикрыл только, и все.

– Значит, ты клад в кабинете тети Маши не искал, – уточнил Игорь.

– Какой клад? – рассмеялся Вадим. – И вы туда же. Нет и не было никакого клада. Это все выдумки. Золотые побрякушки были, которые мы хотели забрать, чтобы немного поправить материальное положение Аглаи. Причем не собирались их продавать, а заложить в ломбарде с правом последующего выкупа. Нам за выступления на одном мероприятии приличные деньги пообещали… Тетя Маша сумасшедшая, вы ее больше слушайте. Это я про клад. Она после смерти своей тетки все стены ободрала до кирпичей и паркет с пола сняла до перекрытий, все тот мифический клад разыскивала. Соседям житья от нее не было – все стены простукивала.

– Но ведь там, где стоял секретер…

– Рабочие его двигать не стали, уж очень он тяжелым оказался, – согласился Вадим. – Так она от соседей снизу их потолок, ну значит, свой пол, простучала, чтобы удостовериться, что и под секретером тайника не было.

– А в секретере точно лежат дорогие ювелирные украшения? – спросил Игорь.

– Бабка сама Аглае их показывала. Кольца, подвески с изумрудами, рубинами. Камни крупные, на вид самые настоящие. Она вообще любила потрепаться о своем происхождении и богатстве, которым якобы обладали ее предки.

Официант принес отбивные с картофелем – за разговором они и забыли про них. Несколько минут молчали – ели, позвякивая столовыми приборами.

– Она вообще себя чуть ли не Рюриковной считала, – прошамкал с полным ртом Вадим.

«Надо матушку, как вернется из поездки, “натравить” на свою подругу, пусть та выпытает ее родословную, ведь она состоит в дальнем родстве и с тетей Машей, да и с Галиной тоже, а не просто приходится ей крестной», – рассеянно покивал в ответ Игорь. Кстати вовремя он вспомнил о матери. После сегодняшней беседы с Михайловской она должна подтвердить рассказ Вадима или опровергнуть его, но это будет поздно вечером, и ему обязательно надо сегодня переночевать дома, чтобы переговорить с матерью еще до ее отъезда.

Они еще немного поговорили и разошлись, каждый по своим делам. Вадим побрел назад в общагу – в таком виде ему только по городу ходить! Прощаясь с Игорем, он пообещал, что не станет бегать ни от него, ни от правоохранительных органов, если вдруг те «нечаянно» на него выйдут. Если на ломе его отпечатков пальцев не окажется, то можно все валить на тетю Машу, мол, она его с кем-то другим перепутала. А следы на окне? Или на мебели? Так он у них раньше бывал в доме, как никак встречались они с Галиной, Вадим даже ночевать у нее не раз и не два оставался…