Текст книги "Симфония апокалипсиса"

Глава 7. Автограф

I

Снять номер в «Хилтоне» и забросить в него пару дорожных сумок и чемодан заняло не более десяти минут, после чего они снова загрузились в черный «Форд».

– Куда хотелось бы двигаться сейчас? – поинтересовался Хэнкок.

– Судмедэксперт, – едва слышно произнесла Эли.

– Нет, – возразил Артур. – Думаю, офис шерифа. Морган, твой человек мог бы туда подъехать?

– Майк? Сейчас позвоню, хотя почти уверен, что он работает с ребятами шерифа в офисе.

– А как ты собираешься звонить? – ухмыльнулся МакГрегор. – Твой телефон мы разобрали и вышвырнули.

– Мой личный телефон, – спокойно отреагировал Хэнкок. – А по статусу мне полагается и служебный. – Говоря это, он вынул из правого кармана пиджака очередной айфон и нажал пару кнопок быстрого набора.

Когда в трубке отозвался голос, Морган приветствовал коллегу:

– Эй, Майк! Сколько лет, сколько зим. А полтора месяца – это разве не срок? Слушай, где ты сейчас? Так я и думал. Там и оставайся. Мы подъедем минут через десять. Кто «мы»? Я, кузина Анри Леблана и ее муж. Кстати, Ломакс крутится там же? Ну да и черт с ним, мы в его подчиненных не числимся. О’кей? Пока.

– Если я правильно понял, – отозвался с заднего сиденья Артур, – Ломакс есть не кто иной, как местный шериф.

– В десятку, Артур. Он самый. А вы, баронет, догадливы.

МакГрегор хохотнул:

– Еще бы. Позволь, угадаю пару деталей: пузатый, сивоусый, в надвинутом на глаза стетсоне. И чувства собственного достоинства хватило бы на десяток обычных людей. Ну что, прав я?

– Сейчас сам увидишь, – ответил Хэнкок, элегантно припарковавшись на служебной стоянке у трехэтажного здания-куба, над дверями которого развевался звездно-полосатый флаг, а сами стеклянные двери были украшены изображением шестиконечного полицейского жетона. Чтобы ни у кого не возникало сомнений, под звездой красовалась надпись: «Шериф округа Атенс-Кларк».

Вся троица выбралась из машины. Почти в этот же момент автоматические двери раскрылись, и к ним по ступенькам спустился подтянутый атлетического сложения мужчина в бежевой рубашке с короткими рукавами и безукоризненно отутюженных брюках такого же цвета. На голове его красовался стетсон с лихо загнутыми полями. Но даже и без ковбойской шляпы он производил внушительное впечатление, учитывая рост – Эли на глаз определила его как без малого семь футов, едва не на голову выше Артура, а рост МакГрегора был шесть футов с небольшим, тоже не коротышка.

– Шериф, – подойдя к великану, произнес Хэнкок, – позвольте представить вам мисс Бернажу, двоюродную сестру Анри Леблана…

Шериф протянул Эли огромную ладонь.

– Сэм Ломакс, окружной шериф. В иных обстоятельствах я сказал бы, что рад встрече, но… Примите мои соболезнования, мэм.

– Благодарю вас, шериф, – едва слышно произнесла она.

– …и ее мужа, – продолжал представление Морган, – сэра Артура, баронета МакГрегора.

– Э-э-э… – Шериф не спешил протягивать руку «титулованной особе». – Как мне следует к вам обращаться, баронет?

– Наилучшим вариантом было бы просто Артур.

– А я Сэм Ломакс. Или просто – шериф. – Великан пожал руку МакГрегора, причем явно пробуя ее на прочность. Потом, повернувшись к фэбээровцу, сообщил: – Ваш коллега здесь. Мы выделили ему отдельный офис с компьютером и сейфом. Я вас провожу. – Он вытянул руку, давая понять, что пропускает гостей вперед.

Хэнкок, идя вслед за Эли и Артуром, слегка похлопал баронета по плечу и вполголоса поинтересовался:

– Попаданием в десятку я бы твое описание не назвал. Согласен?

– Пуля вообще пролетела мимо мишени, – не оборачиваясь, скорбно отреагировал МакГрегор. – Сколько ему лет? Для шерифа округа он подозрительно молод.

– Думаю, едва за сорок.

Артур едва не споткнулся.

– Серьезно?.. Вот так и начинаешь понимать, что такое комплекс неполноценности.

Кондиционер в здании работал на полных оборотах, и, оказавшись внутри, все, за исключением шерифа, шумно, с облегчением вздохнули.

– Да, – глубоким баритоном произнес Ломакс, – денек сегодня довольно теплый.

– Подозреваю, что случаются дни и теплее, – последнее слово Артур произнес, не скрывая иронии.

– Гораздо теплее, – коротко отреагировал шериф. И, повернувшись к Эли, добавил: – Позвольте для начала пригласить вас в мой кабинет.

Когда гости уже расположились в офисе шерифа, в него, даже не постучавшись, вошел загорелый молодой мужчина, которого Ломакс приветствовал коротким кивком, одновременно указав рукой на свободное кресло. Однако прежде чем занять свое место, агент Стоун – а это был он – подошел к своему коллеге и другу. Они с Морганом обнялись, похлопывая друг друга по спине. После минутного приветствия Хэнкок подвел Стоуна к Эли и МакГрегору, поочередно представив их друг другу.

– О’кей, леди и джентльмены. – Шериф, сняв стетсон, положил его на стол. – Перейдем к делу. Мисс Бернажу, как я догадываюсь, цель вашего приезда – заняться отправкой тела Николь Леблан на родину, для похорон. Но у меня есть и просьба: нужно провести официальное опознание тела. Если вы, конечно, в силах сделать это сегодня. Подруга покойной, мисс Джоанна Риверс, уже дала показания, но вы некоторым образом член семьи. Я был бы очень благодарен, если – пусть не сегодня, пусть завтра – вы провели бы опознание.

– Сегодня, – коротко отреагировала Эли.

– Прекрасно, – сказал шериф, снимая трубку и нажимая клавиши набора.

– Пол, – прогудел он в микрофон. – Да, Ломакс. Ты у себя? Сейчас к тебе подъедут наши коллеги из ФБР и родственники миссис Леблан. Да, для официального опознания. Думаю, минут через пятнадцать. Я? Нет, я отправлю Джо. С бумагами. У меня здесь хватает дел. О’кей. – Шериф повесил трубку и нажал кнопку селектора. В динамике раздался молодой энергичный голос:

– Да, шеф.

– Джо, загляни ко мне на минуту. И прихвати документы из папки Николь Леблан. Для опознания.

Через пару минут в кабинет вошел среднего роста молодой блондин, одетый так же, как и его босс. Беседа была короткой. Шериф в двух словах объяснил, что родственники мисс Леблан прилетели из Лондона. Мисс Бернажу готова опознать тело убитой. Пол Мидфэлд ждет их у себя в прозекторской.

– И что потом? – поинтересовался светловолосый Джо.

– Если ты о себе, то назад сюда – и впрягаться. Работы по горло. Что касается агентов и наших гостей из Лондона – это их дело решать, чем заняться дальше.

Шериф поднялся с кресла во весь свой гигантский рост и по очереди пожал руки гостям. Артур прикоснулся к локтю Моргана и вопросительно приподнял брови. Хэнкок скосил глаза на папку, которую Майк держал под мышкой. Файл с бумагами расследования. МакГрегор наклонился к уху Хэнкока и шепотом спросил:

– А фото?

– Все фотографии в папке.

– Майк сможет передать мне файл в машине?

– Конечно.

II

Помощник шерифа разместился на пассажирском сиденье рядом с Морганом. Остальные трое достаточно комфортно устроились на широком сиденье сзади. Как только «Форд» тронулся, Артур почувствовал, как на его колени легла папка. Он посмотрел на Майка, тот заговорщически подмигнул ему.

МакГрегор открыл файл. Помимо документов и официальных бланков, в нем был плотный желтый конверт. Открыв его, Артур достал внушительную пачку фотографий. При виде первой из них по его спине прошел холодок. На фото была Николь, с темным пятнышком на лбу – следом от пули. Руки ее были сложены на груди, обхватив футляр DVD. Артур подумал, что так в руки покойникам кладут икону или распятие. Он наклонился к уху Майка Стоуна и прошептал:

– Это первый снимок?

Майк кивнул.

– Он был сделан, когда люди шерифа и наши ребята вошли в дом.

– То есть ничего еще не было тронуто?

– Ничего. Фотограф снимал от дверей спальни. Еще до того, как кто-нибудь из наших вошел внутрь.

– Понял, – произнес МакГрегор, продолжая внимательно всматриваться в фотографию.

Машина плавно подрулила к тротуару у здания городского морга. В нем же располагалась прозекторская, где и проходила мрачная работа судмедэксперта.

III

– Пол Мидфэлд, – представился седой мужчина в белом халате и старомодных роговых очках, пожимая руки прибывшим. Двоих из них он знал, и потому добавил дружескую улыбку к рукопожатию. – И кто же здесь родственники миссис Леблан?

Эли сделала шаг вперед:

– Николь была моей невесткой. И… близкой подругой.

– Мои соболезнования, мэм, – Мидфэлд слегка поклонился. – Вы готовы приступить к опознанию?

Эли закрыла глаза. Постояв так с полминуты, она решительно кивнула и коротко произнесла:

– Да.

Медэксперт шагнул к стене, в которую рядами были вставлены металлические охлаждающиеся контейнеры, в которых лежали те, кто еще совсем недавно были живыми людьми. Старый спец прошелся вдоль стены, читая имена на бирках. Найдя нужный, он подвинул к нему прозекторский стол на колесиках и выдвинул контейнер, который аккуратно и почти бесшумно лег на стол. Все это время Эли стояла не открывая глаз. Артур мрачно кивнул. Да. Это была Николь. Мидфэлд легонько прикоснулся к плечу Эли. Та наконец открыла глаза. И ахнув, прикрыла ладонью рот.

– Ники… Да, это она… Но кто же, Николь… Артур, это ведь Ники…

МакГрегор деликатно обнял Эли, поглаживая, как ребенка, по голове, но успев шепнуть Майку Стоуну:

– Двадцать второй?

Агенту ФБР не надо было объяснять, что речь идет о калибре. Он коротко кивнул.

– И еще, агент Стоун, – сказал судмедэксперт, – у меня для вас новость. Как, кстати, и для шерифа. Должен заметить, это было неожиданностью и для меня. – Он подошел к застекленному шкафу и достал оттуда небольшую баночку с завинчивающейся крышкой. Поднес ее поближе к свету и продемонстрировал собравшимся.

– Что это? – изумленно спросил Хэнкок.

– Я бы сказал: куколка. Да. Куколка какого-то насекомого. Какого – не знаю, я ведь не энтомолог. Но добыл я ее из глотки миссис Леблан.

Эли взяла баночку в руки и кивнула.

– Арти, – она почему-то обращалась к МакГрегору, – ты знаешь, что это?

– Догадываюсь, – мрачно отозвался он.

– Мы с Анри, мужем Николь, росли на юге Франции. И частенько выкапывали таких куколок для рыбалки. Это цикада, доктор Мидфэлд. Цикада.

Она резко повернулась к Артуру, вцепившись в его грудь.

– Это подпись, Арти. Автограф!

– Это часть автографа, Эли. – И он показал ей фотографию, ту, которую так внимательно рассматривал в машине.

– Но что это на груди Николь? – Эли была в полной растерянности. – Книга? Икона? Бред, она была убежденной атеисткой!

– Но ведь этот предмет ей на грудь положил кто-то другой, – вмешался Хэнкок. – Уже после того, как…

– Это вторая часть автографа, Эли, – мрачно буркнул МакГрегор.

– То есть? – Она была в полной растерянности.

– Это DVD.

В прозекторской воцарилось абсолютное молчание. Все головы повернулись к Артуру и фотографии, которую он держал.

– И что же? – недоуменно спросил Хэнкок.

– Это фильм «Игры разума». На обложке, как видишь, два человека: Расселл Кроу, игравший гения-математика Джона Нэша, и Дженнифер Коннелли, стоящая чуть впереди Кроу.

– Эта шарада мне пока ничего не говорит, – фэбээровец начинал терять терпение.

– Коннелли играла жену Нэша, Алисию. Которая родилась в Сан-Сальвадоре 1 января 1933 года. То есть тридцать третий год, первый день. В итоге: «3301».

– «Цикада 3301» – вскрикнула Эли.

– Прошу прощения, – вмешался доктор Мидфэлд, – но я в полной растерянности. Что все это значит? Почему цикада? Чем так важно число «3301»?

– Этим займемся мы с шерифом, – отреагировал Майк Стоун. – Вы же, доктор, обязательно внесите информацию о добытой из горла Николь Леблан куколке в отчет.

– Не припомню, – сердито отозвался старик, – не припомню, агент Стоун, чтобы я давал вам рекомендации по поводу того, как делать вашу работу.

Белокурый помощник шерифа подошел к Эли и протянул ей раскрытую папку и авторучку.

– Вот здесь, мэм, – он указал на строчку, в которой следовало расписаться. – Вы, господа, можете оставаться, но мне пора к боссу. Вы же слышали: работы невпроворот.

– Нет, мы здесь закончили, – ответил за всех Хэнкок, направляясь к двери.

– Почти, – поправил его молодой коллега и, подойдя к судмедэксперту, протянул ему руку со словами:

– Примите мои извинения, сэр. Не знаю, чем я думал, когда брякнул эту глупость.

– Все в порядке, – Мидфэлд уже улыбался. – Принято. Вопрос закрыт. – Он снова нахмурился. – Не закрыт вопрос с телом мадам Леблан.

На этот вопрос ему ответил спецагент Хэнкок, уже стоявший в дверях прозекторской:

– Думаю, тело останется здесь, пока не появится хоть какая-то ясность с тем, где находятся дети и сам Леблан.

Мидфэлд молча кивнул.

IV

Всю дорогу они проехали молча. Только помощник шерифа Джо озадаченно вертел головой, бормоча:

– Цикада… DVD… Смысл? Почему? Зачем?

Высадив Джо у самых дверей офиса шерифа, Хэнкок придержал за рукав Стоуна, который уже выбирался из машины.

– Садись на место, Майк. Нам нужно заехать к тебе.

– В мой офис?

– Ну да. Не устраивать же нам конференцию в «Хилтоне».

До здания, где располагался отдел ФБР, они доехали минут за десять.

– Да у вас здесь все рядом, – подивился Артур.

– Вы же сами сказали: «деревня», – отреагировал Хэнкок. В его голосе явно ощущался холодок и отчуждение.

В кабинете Морган Хэнкок попросил Стоуна включить компьютер, сел за стол, постучал по клавишам и хмыкнул. Потом, глядя на страницу Google, задумчиво произнес:

– Все так и есть. Алисия Нэш, она же Алисия Эстер Лопес-Харрисон, действительно родилась первого января тысяча девятьсот тридцать третьего года. Тридцать три ноль один. Вопрос, баронет: откуда вы это знали? От обложки DVD до актеров и персонажей, включая дни их рождения?

– Оставь, Морган, – вмешалась Эли. – Он знает гораздо больше, чем ты себе можешь представить.

– Так ведь и я о том же, – не унимался Хэнкок. – О чем ты спрашивала меня, когда звонила из Лондона? Верно. О «Цикаде 3301». Вы прилетаете в Штаты, и баронет МакГрегор, не напрягаясь, находит искомые цифры на фотографии убитой Николь Леблан.

– Морган, Эли права, – примирительно произнес Артур. – Голова у меня действительно забита терабайтами информации, полезной и не очень. И я действительно знаю достаточно многое о Нэше и его семье. Давайте подумаем о другом.

– А именно? – Хэнкок еще не смирился с предложенным объяснением.

– А именно: с какой целью убийцы, если они действительно имеют отношение к таинственной «Цикаде 3301», оставили подпись: «Это сделали мы».

– Согласен. – Хэнкок мрачно кивнул. – Вопрос более чем существенный. Тем более что подпись эту еще надо было прочитать.

– Но Морг, – вмешался Майк Стоун, – куколка цикады при вскрытии непременно была бы обнаружена. Вот тебе и «Цикада».

– Да, но каковы шансы, что люди шерифа, или хотя бы и мы с тобой, Майк, найдем недостающий фрагмент автографа, эти четыре цифры? Или расчет был на то, что фотография с DVD попадет в руки заезжего супергиперэрудита?

– Возможно, расчет был именно на это, – хмуро заметил МакГрегор. – Или же они сделали двойной ход: цикада в гортани как цитата из фильма «Молчание ягнят». Шаг первый: направить шерифа, его людей, да и вас на поиски маньяков-энтомологов. Шаг второй: указать супергиперэрудиту на то, что DVD в руках мертвой Николь указывает на необходимость кое-каких знаний по части кино.

– Уф-ф-ф… – Морган тяжело вздохнул. – Цель первого шага может быть и понятна: пустить ищеек по ложному следу. Но тут же вторым шагом они указывают на то, где следует искать.

– Указывают кому, Морган? – вмешалась Эли. – Шерифу? Ты ведь сам сказал, что ни шерифу, ни вам было бы не дорыться до этих «3301». Расчет был на то, что за телом Николь прилечу я, а со мной прибудет Артур.

– Но… – начал было Хэнкок.

– Погоди, я не закончила, – оборвала его Эли. – Анри устроился именно к ним на работу. Не знаю, чем он вызвал их беспощадный гнев, но результат известен: Николь убита, Анри с детьми исчез. Далее, они выкладывают специально для Артура информацию о том, кто совершил убийство. И кто может делать это безнаказанно.

– Это мессидж, – проворчал молчавший до тех пор Майк. – И опять-таки мессидж специально для Артура. Ему предлагают либо упаковать чемоданы и отбыть в Лондон, от греха подальше, либо искать нору, в которой скрывается эта Богом проклятая «Цикада».

– Искать нору? – с сомнением покачал головой Морган. – Когда эта «Цикада» вынырнула в Сети, Темной сети, заметь, ее поисками занималась куча народу: наша с тобой контора, АНБ и даже ребята из ЦРУ. Результат? Нулевой. И тут снова вопрос за вопросом. Первый: каким чудом наш супергениальный друг разыщет их нору? И второй: зачем им нужно, чтобы он нашел их?

– Затем, что баронет им самим для чего-то нужен, – отрезал Майк.

– Допустим. Но выйти на него было гораздо легче в Лондоне. Зачем затевать всю эту детективщину с убийством Николь, исчезновением семьи Лебланов, шарадами с куколкой цикады, фильмами, датами и так далее? И что им нужно от МакГрегора? – Он сделал паузу и посмотрел на Артура. – Ты сам можешь предположить, чего они могут хотеть от тебя?

Тот пожал плечами:

– Пока не имею понятия.

– Арти! – Эли вскочила с кресла. – Ты помнишь, как «черная стая» гонялась за картой Елены и посланием апостола Иоанна? И где все время были эти артефакты? У тебя дома, буквально под рукой!

– Ты хочешь сказать, дорогая, что в моем особняке находится нечто позарез необходимое головорезам из «Цикады»? Но тогда чего же проще? Проникнуть на Ланселот Плейс, выкрасть это «нечто» – и вся проблема!

– Может статься, они, во-первых, не знают, где в твоем особняке искать это «нечто», а во-вторых, могут даже не знать, что оно такое вообще!

МакГрегор расхохотался.

– Без обид, родная моя, но если они сами не знают, что ищут, то уж я тем более этого не знаю!

– Как сказать, – задумчиво произнес спецагент Хэнкок. – Ты можешь знать, но при этом не знать, что знаешь…

– Ну… – протянул Артур, – прости, Морган, но это уже из области дзен-буддистских коанов.

– Ну да, – согласился Хэнкок. – Может, именно тебе и предстоит показать, что такое хлопок одной ладони.

– Если исключить пощечину, – улыбнулся МакГрегор.

– Пощечина тоже вариант, – отреагировал Морган. – Надо лишь знать, кому ее следует влепить.

Глава 8. Стратегия новой игры

I

Шотландия, май 1128 г.

Кавалькада всадников двигалась легкой рысцой. Крестьяне, работавшие на полях вдоль дороги, с удивлением смотрели на непривычную для них картину: группа рыцарей и оруженосцев, в сверкающих доспехах, знаменосец, скакавший впереди со странным непонятным знаменем: на белом полотнище был нашит красный крест, но весьма необычной формы – на каждом из четырех концов его было нечто вроде небольших перекладин. Крестьяне понимали только то, что всадники эти прибыли издалека, но понятия не имели, кто они. Однако же при проезде кавалькады местные труженики на всякий случай снимали шляпы и низко кланялись.

Вслед за знаменосцем, гордо державшим сильной рукой знамя ордена бедных рыцарей Христа – тамплиеров, – скакали трое. Остальные – человек пятнадцать – следовали на некотором расстоянии от них. В центре передней тройки ехал Великий магистр ордена Гуго де Пейн, справа от него – сенешаль ордена Жоффре де Сен-Омер, а по левую руку – Ахашверош, он же Шейх-эль-Ибель, на котором был уже не поношенный халат, а сарацинские доспехи с наброшенным на плечи старца белым плащом.

Проезжая мимо одного из крестьян, Шейх придержал коня и крикнул на гэльском языке:

– Эй, ты! Далеко ли отсюда до Скуна?

– Рысью, ваша милость, не более часа.

Ахашверош молча кивнул и занял свое место в строю, оставив крестьянина гадать, что нужно всем этим людям в Скуне – и едут ли они в тамошний монастырь или в королевскую резиденцию.

Направлялись они – чего бедный крестьянин, конечно, не мог знать – именно в резиденцию короля, где их ожидал повелитель Шотландии Дэвид Первый. Король с радостью согласился встретиться с высшими чинами ставшего уже легендарным ордена, тем более что просил его об этом сам Бернар Клервосский, второй после папы человек в католическом мире. Бернар намекнул королю, что ему может оказаться полезной не только бездонная казна ордена, но и клинки закаленных в сражениях рыцарей. Последнее для Дэвида было едва ли не важнее звонкой монеты. В самой Шотландии шли непрекращающиеся войны десятков кланов, а кроме того, над страной висела постоянная угроза войны более серьезной: с мощным и опасным южным соседом, Англией, на трон которой Дэвид тоже имел свои виды.

II

– Что ж, ваша светлость, – улыбаясь, проговорил Шейх, – думаю, вы должны быть довольны. Мы уезжаем не с пустыми руками.

– Еще бы! – рассмеялся де Сен-Омер. – Один Бал-ан-Тродах чего стоит!

– Там и будет наша главная резиденция в Шотландии, – заметил де Пейн. – Только вместо варварского Бал-ан-Тродах мы назовем замок и окрестные поселения, как приличествует нам: Тампль – Храм.

Ахашверош снова улыбнулся.

– Сеньор де Пейн, вам придется подумать над еще полудюжиной названий. Это не последний кусок шотландской земли, который отойдет ордену.

– А почему мы сразу не оговорили детали с королем? – встрепенулся де Пейн.

– Потому что, – сейчас старец был серьезен, – это произойдет не сегодня и не завтра. Может статься, не все из нас доживут до этого дня.

– Ну за тебя-то я спокоен, – проворчал Великий магистр.

Ахашверош вскинул седые брови:

– А вы, сеньор, уверены, что хотели бы поменяться со мной местами?

После минутного раздумья де Пейн отрицательно мотнул головой.

Северное море, июнь 1128 г.

– Ваша светлость, – Шейх наклонился к уху Магистра. – Прикажите, чтобы нам накрыли стол на троих в закрытой каюте.

– И кто эти трое? – откликнулся де Пейн. – Ты, я и…

– И, конечно же, сенешаль.

– Ты хочешь что-то обсудить только со мной и Жоффре?

– Именно.

Корабельный повар к ужину приготовил треску в сметанном соусе и жирного жареного палтуса. Благо в этих водах рыбу можно было ловить едва не руками.

Де Сен-Омер, де Пейн и Шейх уже сидели за столом, когда слуга внес блюда со снедью и свежевыпеченным хлебом. Он уже собрался уходить, когда Шейх остановил его.

– Как тебя зовут, юноша?

– Просто Жан, господин.

– Так вот, «просто Жан», сходи-ка в мою каюту. Там в углу стоит маленький бочонок пинты на четыре. Принеси его сюда. И не забудь захватить с собой бокалы.

– Сколько бокалов, господин?

– Осмотрись, юноша. Сколько людей ты видишь за столом?

– Я понял, господин. А что в вашем бочонке?

– «Просто Жан», сейчас я дам тебе весьма ценный совет, следуя которому ты вырастешь умным и самостоятельным человеком. Лишний вопрос – это всегда лишние проблемы. В лучшем случае. И еще: чем короче язык, тем длиннее жизнь.

Лицо паренька залилось румянцем стыда. Шейх всплеснул руками.

– Я вижу, ты все понял. А теперь бегом. Мы голодны.

Когда дверь за «просто Жаном» закрылась, де Сен-Омер покачал головой:

– Сдается мне, уважаемый Ахашверош, вы хотите предложить нам вина?

Старик рассмеялся.

– Моя религия мне это не запрещает. Ваша, кажется, тоже.

Жоффре смутился.

– Религия не запрещает. Но обеты, которые мы давали перед папским престолом…

– Дорогой де Сен-Омер, – продолжая улыбаться, ласково произнес Шейх, – входя в какой-либо собор, вы преклоняете колени перед изображением лже-Мессии, от которого с презрением отреклись. Почему? Потому что этого от вас ждут. Знают ли остальные, что это всего лишь театр? Конечно нет. И это главное. То же и с обетами. От вас ждали именно тех слов, и вы их произнесли. Потому что так нужно было ордену. И, главное, так нужно было нашему Повелителю!

Они с аппетитом поглощали рыбу, запивая ее добрым провансальским вином. Внезапно де Пейн, молчавший до тех пор, расхохотался:

– Жоффре, друг мой, неужели память твоя так коротка? Сколькими богатствами мы обзавелись благодаря «еврейскому фокусу»? Идею его нам, кстати, подсказал вот этот седобородый старец. Твое здоровье, Ахашверош!

Они подняли бокалы. Старик хмыкнул:

– Спасибо, что не пожелали долгих лет жизни, ваша светлость.

III

«Еврейский фокус», как назвал его де Пейн, был изобретением поистине гениальным. Религия и Церковь запрещали христианам не только заниматься ростовщичеством, но и вообще давать деньги под процент, даже от случая к случаю. Ростовщиками были одни лишь евреи, а их немилосердно давили и бароны, скорые на то, чтобы влезть в долги, но не спешившие эти долги отдавать, и королевская власть, да и папский престол. Ростовщичество было для еврея занятием сколь выгодным, столь и опасным.

Тогда-то – по совету Ахашвероша – в игру вступили тамплиеры. Заручившись поддержкой папского престола, они стали предоставлять нуждающимся новую и интересную услугу. Все знали, что и паломничество в Святую землю, и торговые поездки были делом весьма опасным: дороги на суше кишели бандами разбойников, на морских путях царили целые флотилии пиратов. Перевозить с собой ценности и деньги слишком часто означало расстаться с ними. В то же время крепости и форты тамплиеров были рассеяны по всему Средиземноморью, от Франции, Мальты, Родоса и Кипра до самого Иерусалима. Богатый паломник, отправлявшийся из Авиньона в Святую землю, шел к рыцарям Храма, где под расписку сдавал свое золото, а далее двигался уже налегке, не обремененный заботами о том, как бы не остаться нищим. Прибыв же в Акру или Иерусалим, паломник с распиской-векселем снова шел в депозитарий тамплиеров, где и получал сданные им на хранение во Франции ценности. Конечно, не полностью. Ведь финансовый риск существовал и для рыцарей Храма (так, во всяком случае, уверяли они). И потому с паломника в депозитарии удерживали порой до половины сданных им денег. Вскоре ту же услугу стали оказывать и торговцам. При этом было неважно, откуда и куда ехал человек или караван. Банки тамплиеров были повсюду. Вскоре «бедные рыцари» стали давать деньги и в долг – конечно же, под внушительный процент. Многие церковники, не говоря уже о баронах и купцах, ворчали. Но у ордена было прекрасное возражение: этой своей деятельностью тамплиерам удалось отрезать евреев от управления денежными потоками и тем самым лишить их влияния на состоятельные семьи христианского мира.

Орден стал не просто мощной разветвленной банковской сетью, но абсолютным монополистом на поле финансовой игры.

– Да! – сейчас смеялся и Жоффре. – «Еврейский фокус…» И, по сути, до чего же простая схема! Но признайся, Шейх, ты ведь не сам это придумал?

Ахашверош посерьезнел.

– Все, с чем я прихожу к вам, все идеи, договоры, союзы, которые предлагаю вам, – все это, конечно же, исходит не от меня. Сенешаль еще не забыл, кто наполнил его собственную душу колоссальной энергией черного света? Кто превратил девять нищих рыцарей в неслыханно могучий орден, с которым не под силу тягаться и королям? Кто, сеньор де Сен-Омер?

Гуго де Пейн поднял бокал с вином:

– Хвала Бафомету!

В тосте Магистру вторили и сенешаль, и старец. Он первым опустошил свой бокал, со стуком поставив его на стол. И поднял руку, призывая сотрапезников к вниманию.

– В эти дни орден Храма достиг невиданных вершин, – торжественно произнес он.

– Ура! – воскликнули оба рыцаря.

Однако Шейх предупреждающе поднял палец:

– Но! Но, друзья мои, грядут страшные времена, и грядут скоро. Не для вас и ваших друзей – вы покинете этот мир, окруженные славой и почетом. Страшные времена ждут орден. Более того, они поставят под угрозу наши с вами цели.

– Как избежать этого? – воскликнул нетерпеливый де Сен-Омер.

– Увы, – скорбным тоном отвечал Ахашверош, – избежать этого не удастся. Но можно и нужно сделать все, чтобы ущерб был как можно меньшим. Создание приората в Шотландии – один из таких упреждающих шагов. Ибо скоро и в Европе, и на островах Срединного моря для ордена не останется места.

– Ты хочешь сказать, Шейх, – нахмурился де Пейн, – что в Европе не будет более тамплиеров?

Старец взял в руки блюдо с треской.

– Что это, Магистр де Пейн?

– Это треска, как ты и сам способен видеть.

– Сенешаль с этим тоже согласен? – не унимался Ахашверош.

– Конечно, треска! – воскликнул де Сен-Омер. – А что же это еще?

– А если я, – и старик обвел рыцарей взглядом хитро прищуренных глаз, – назову эту рыбу перепелкой? И сумею уверить в этом всех «просто Жанов» этого мира – кем она будет для вас?

– Кем и была, Шейх. Треской. И вкусной к тому же.

– И если мы внушим «просто Жанам», что наш сенешаль вовсе не сиятельный вельможа ордена Храма, а, скажем… каменщик?

Великий магистр начинал терять терпение.

– Да пусть они лопнут, все эти Жаны, простые и не очень. Я-то буду знать, что это мой друг и соратник Жоффре де Сен-Омер! Который до конца будет верен нашему делу, в чем он, как и я, дал присягу Князю мира сего!

Ахашверош встал со стула и поклонился де Пейну.

– Воистину, наш Повелитель сделал наилучший выбор. Твои последние слова подтверждают это.

– Я, конечно, моложе вас обоих, – отозвался де Сен-Омер, – но понял твою притчу, о Шейх, так, что в тяжелые для ордена времена тамплиеры смогут называться кем угодно и как угодно, оставаясь при этом тамплиерами.

– Ты молод, сеньор сенешаль, – с поклоном отвечал старик, – но далеко, далеко не глуп. Теперь же то, о чем не должны знать даже самые близкие вам люди. Вы, Великий магистр де Пейн, станете последним Магистром, посвященным во все тайны ордена, имеющим доступ к настоящему – тайному – уставу, который я вручил вам с благословения нашего Повелителя.

– А каким знанием будут располагать будущие Магистры? – хмуро спросил де Пейн. – Или им отводится роль марионеток с надписью «магистр» на лбу?

– Именно так, сеньор де Пейн.

– Но это будет значить, – нахмурился де Пейн, – что орден останется без Магистра? Или?..

– Именно. Или. Настоящим главой ордена станет рыцарь, занимающий не самое высокое место в иерархии: возможно, командор одной из крепостей ордена или приор какой-то из областей.

– И для чего затевать такую путаную игру? – поинтересовался де Сен-Омер.

– Для того, дорогой сенешаль, что в глазах мира – монархов и папства – главой ордена будет человек, на самом деле весьма далекий от знания всех тайн и целей, в которые посвящены мы с вами. И если орден окажется в опале, – а это будет, будет! – то известный всем «магистр» не сможет раскрыть ни одного из множества секретов. Он даже не будет знаком с настоящим уставом. Что сможет выдать он, даже под пытками?

– Ты предвидишь и пытки, Шейх? – Ноздри де Пейна раздулись.

– Я не предвижу их. Я вижу их, как вижу сейчас вас. Повторяю: произойдет это не завтра и не через год. Но скоро. Скоро.

– А что же сенешаль? – полюбопытствовал де Сен-Омер. – Он тоже будет подставным лицом?

– Ни в коем случае! – воскликнул Ахашверош. – Ты ведь знаешь свои обязанности, сеньор де Сен-Омер. Организация и вооружение войск, их перемещение, их снабжение, вся стратегия во времена мира и войны – это сенешаль. Не случайно ты носишь еще и титул Великого командора. Нет, сенешаль не может быть марионеткой.