Текст книги "Полёт длиною в жизнь"

3

Джим стоял и общался с Колльбьерном Ларсеном, начальником безопасности. Колльбьерн полностью оправдывал имя, данное ему при рождении. В переводе на обычный язык с датского оно означало «угольный медведь». Колльбьерн был двухметрового роста, чернокожий и атлетически сложенный. Он крайне редко улыбался в отличие от своего помощника Малыша, и уж точно никто никогда не видел, как он смеется.

Слухи уже начали распространяться по кораблю, и любопытных на уровне становилось все больше. Нужно было обеспечить безопасный коридор.

– Зря вы сняли желтый код, – проворчал Колльбьерн. – Было бы намного проще ее довезти, а сейчас каждый второй на этой палубе желает увидеть, что с ней и из-за чего вся шумиха, тут уж никакие ваши шторки-занавески на гравитационных носилках не помогут. Еще группа дезинфекции всем глаза мозолит…

– Ты не хуже меня знаешь правила. Мы не могли долго держать желтый без объяснения причин, Старик бы нас всех с потрохами съел.

– Он и так съест… Ладно, Харт, делайте свою работу, а я пошел делать свою. Малыш!

– Да, босс! – Малыш моментально вырос за спиной начальника. Он был серьезен, как никогда, и лишь хмуро поглядывал в сторону отсека 939.

– Док говорит, что мы должны разогнать всех этих недоумков, чтобы они не мешались при транспортировке Виги и причем, чтобы ни один из них не видел, что с ней.

– Понял, босс. – Малыш закусил губу, всем своим видом показывая, что ему эта затея не нравится.

– Тогда действуй, а я к Старику.

К группе подошел худощавый человек субтильного сложения, одетый в заляпанный машинным маслом комбинезон. Он сильно сутулился и поэтому был чуть ниже Джима.

– Слышал, у вас неприятности.

– Да, Джим введет тебя в курс дела. Работайте. – Колльбьерн развернулся и направился к лифту.

– Пойдем, Хафиз. Только вас и ждали. Нужно быстро срезать кровать, чтобы мы могли ее поднять и перенести. – Джим подхватил человека за локоть и потащил к отсеку, на ходу объясняя, что от него требуется.

В отсеке находились доктор и два медбрата. Вига была прикрыта ширмой, поэтому Хафиз не видел, что за ней и, только пожав плечами, достал свой атомный резак и начал делать надпил ножек кровати. Через пару минут все было закончено.

– Ай! – внезапно вскрикнул Хафиз. Вставая, он случайно задел рукой ноготь ноги Виги, который немного вылезал из-за ширмы. Небольшая, ничем не примечательная царапинка осталась у него на предплечье.

– Сейчас выйди, пока мы перекладываем Вигу, но ты идешь с нами, – произнес Райли, оглядывая его руку.

– Это заразно? – тут же переполошился Хафиз.

– Нет, но тесты все равно лучше сделать, вдруг какой стафилококк у нее под ногтями. – Джим выразительным взглядом посмотрел на Райли. Тот понял свою ошибку и лишь кисло улыбнулся Хафизу и кивнул.

– Что ты делаешь? Хочешь, чтобы у нас тут через полчаса весь корабль взбунтовался? – прошипел тихо Джим, когда Хафиз удалился из отсека.

– Ступил я, ступил, – огрызнулся Райли.

Четверо мужчин подняли и переложили кровать с Вигой на гравитационные носилки.

– Пойдем, Хафиз, – произнес Райли, выходя последним из отсека, вслед за носилками.

– Со мной точно все будет в порядке?

– Абсолютно точно.

– А чего вы тогда Вигу ото всех прячете? Это Томас с ней сделал? Я всегда говорил, что он опасен на нашем корабле. Хорошо хоть в машинное отделение никогда не совался. Если бы он к моим малышкам хоть пальцем прикоснулся, я бы его ключом так отделал, что ему бы мало не показалось!

– Хафиз, это не Томас, успокойся. Никому не нужны твои шестеренки и приборы, – прервал его Джим, сделав знак группе дезинфекции и отмечая у себя в памяти, что надо будет передать Лизе слова Хафиза насчет Томаса.

Малыш и его люди знали свое дело, разгоняя уже солидную толпу, используя в равной степени и пинки, и угрозы, и ненормативную лексику. Процессия уже через несколько минут была в реанимационной. На входе их встретил Стерджис, преграждая путь. Дежурные медбратья приняли на себя управление гравитационными носилками и увезли ее внутрь помещения.

– Все, ребята, дальше мы сами. Идите, отдыхайте. На сегодня вы свободны.

– Кто оперировать будет?

– Я не знаю. – Стерджис пожал плечами. – Скорей всего Дженкинс, но может быть и Чен, смотря кто из них позже на вахту заступил.

– Как только будет готов рентген, пусть пришлют снимки мне.

– Джим, ты не спал уже почти тридцать часов, тебе только снимков сейчас не хватало.

– Когда будут готовы, пришли, я буду у себя, – повторил Джим, разворачиваясь и направляясь к себе в лабораторию.

– А мне повязку наложат? И еще я хочу внеочередной выходной! – произнес Хафиз, глядя в спину удаляющегося Джима.

– Ты девочка или рана настолько серьезная, чтобы повязку тебе накладывать и выходной давать? – удивился Райли. – Мазок йода – и побежишь на работу.

– А зачем тогда анализы мои брать?

– Ты проходил прошлое медобследование? а позапрошлое? – вопросом на вопрос ответил Райли. Хафиз был пациентом Райли, поэтому он прекрасно знал, что тот не был на обследовании уже месяц.

– Ну, вы понимаете, док, так много работы было в последнее время: сварка, крепежка, еще постоянно надо было следить за системами жизнеобеспечения… Черт бы побрал этот метеоритный поток, который нас зацепил.

– Вот поэтому я хотел бы тебя полностью проверить, – произнес Райли, указывая Хафизу на лабораторию. Тот понуро пожал плечами и направился вслед за доктором.

Сам Джим повернулся и вошел в свой рабочий кабинет, где тяжело опустился в кресло и несколько минут бездумно глядел на микроскоп с вирусом от Хью. Потом пересилил себя, потянулся к интеркому и вызвал ученого.

– Привет, Джим. Слышал, у вас сегодня заварушка была, и ты желтый код объявлял? Что там с Вигой случилось? Прошел слух, что вы ее на закрытых носилках вывозили.

– Сейчас ее оперируют. С ней все будет в порядке. – Джим устало произнес дежурную фразу.

– Не слышу должного оптимизма в твоем голосе.

– Не обращай внимания, я просто не спал давно. Слушай, я по поводу того вируса, что ты прислал. Его структура слишком сложна, и мне необходимо провести дополнительные тесты…

– Да, да, Джим, само собой, я тебя никуда не тороплю. И это совершенно не к спеху. Просто интересно было, как этот биологический образец смог выжить в космосе, путешествуя верхом на метеоритах.

– Вирусы слишком живучие, а внеземные вирусы тем более.

– Ладно, когда разберешься ним, позвони, мне интересно будет услышать твое мнение. – Хью отключился.

Джим откинулся в своем кресле, закрыл глаза и не заметил, как заснул.

4

Из объятий сна его вырвал настойчивый стук в дверь. Стук все продолжался и никак не хотел исчезать. Джим перевернулся и открыл глаза. Шея ужасно затекла, во рту была противная горечь, а по подбородку стекала слюна. Над дверью светилась красная лампочка, Джим не помнил, чтобы ставил дверь на охранный режим.

А, точно! Он же сейчас находится не на вахте, поэтому лаборатория автоматически и закрылась, после того, как он вошел.

– Сейчас, сейчас, иду… – Джим с трудом поднялся, разминая затекшие мышцы, и подошел к умывальнику, споласкивая лицо и прополаскивая рот.

Ледяная вода взбодрила и немного привела его в чувство. Он взглянул на часы. Дисплей показывал, что проспал он не больше двух часов, но и на том спасибо. Джим подошел к двери и разблокировал ее. Беловолосая фурия не стала дожидаться его приглашения войти, и тут же накинулась на него, искусав до крови его губу. Через некоторое время Джим отстранился от девушки и спросил:

– Что случилось, Лиз?

– Я только что от Старика, он рвет и мечет и хочет упрятать тебя в карцер на месяц. Я пришла тебя предупредить.

– Да. Я ожидал нечто подобное, – проворчал Джим.

– Когда началась вся эта история с Вигой, он, естественно, приказал Колльбьерну начать внутреннее расследование.

– И он нарыл, что она не проходила последнее медицинское освидетельствование, и поэтому Старик взъелся… – закончил за нее Джим. – Один-единственный раз позволил себе уступить подопечному и вот на тебе…

– Я знаю. Колльбьерн много всего по вашей лаборатории нарыл. Был бы это единственный случай, может, наказание и не было бы таким суровым, но так как у вас почти все засветились, то ему нужен козел отпущения. И так как косяк у тебя, то и наказывать в первую очередь будут тебя. – Девушка с силой прижалась к нему. Она успела переодеться, ни короткой юбки, ни каблуков на ней уже не было, но даже стандартный костюм на ней сидел так хорошо, что непроизвольно вызывал у него желание.

Несколько минут они стояли так и молчали.

– Я смотрю, твой друг просыпается… – Лиза потянулась и игриво укусила Джима за мочку уха.

– Ты и мертвого разбудишь, – проворчал Джим. – Сколько у меня еще времени, пока Ларсен и его головорезы не нагрянут?

– Колли не любит, когда его зовут по фамилии.

– Колли, значит? – Джим схватил девушку за горло и прижал к стене.

– О, Джимми, дорогой, неужели ты ревнуешь? – Лиза с силой потерлась бедрами об него.

– Нисколько.

– А если я скажу, что его друг намного больше, чем твой?

Джим зарычал и рывком повернул девушку лицом к стене, одновременно стаскивая с нее штаны. Потом проделал то же самое и со своей одеждой.

Насытившись любовью, они лежали обнаженными на кушетке для приемов пациентов и нежно ласкали друг друга.

– Ну что теперь скажешь, женщина?

– Член у него оттого, что мы сейчас занимаемся сексом, меньше быть не перестанет, – улыбнулась девушка.

Рука Джима остановилась в нескольких сантиметрах от нежно-розового соска девушки. Он перевел взгляд от него и зло посмотрел на Лизу.

– Но в оправдание могу сказать, что по сравнению с тобой в постели он бревно бревном, совершенно никаких эмоций или проблеска инициативы. Он был для меня как большая игрушка-вибратор. Все я за него делала, – поспешно добавила она.

– Хватит уже про размеры, а?

– Как скажешь, милый. – Девушка прижалась к нему и нежно поцеловала.

– Вига… Совсем вылетело из головы. – Джим внезапно нахмурился. – Как там идет операция?

– Когда я пробегала мимо реанимации, краем уха слышала, что ей уже ампутировали ногу и сейчас пытаются что-то сделать с внутренними органами. Я видела предварительные снимки. То, что с ней произошло, так ужасно, Джим! Как думаешь, что за болезнь она подхватила и не заразно это?

– Пока сказать уверенно можно только одно – эта штука не передается воздушно-капельным путем, в противном случае наши приборы уже давно с ума сходили бы, и половина корабля была бы инфицирована.

– Хоть это радует…

– Харт, открывай, мы знаем, что ты здесь! – В дверь внезапно раздался сильный стук, будто по ней колотили здоровым молотком. Хотя истина, наверное, была недалеко – кулачищи у Колльбьерна были дай боже. – Харт, не заставляй нас взламывать лабораторию, даю тебе пятнадцать секунд, чтобы выйти.

– Пора на свидание к Старику, – пробормотал Джим. – Ладно, подъем, детка. Пойдем, посмотрим, может, он немного остыл.

– Лиза! А ты что тут делаешь? – удивился чернокожий здоровяк, когда дверь открылась.

– Привет, Колли, – непринужденно ответила ему девушка, – это медицинский уровень, я разве не имею права здесь находиться? Тебе показать мой пропуск?

– Ты знаешь, что я имел в виду.

– Слушай, Колли, мы расстались с тобой уже три месяца назад, а ты все продолжаешь меня преследовать, может, мне стоит пожаловаться капитану на твое столь пристальное внимание к моей скромной персоне?

– Нет. – Гигант отвел глаза в сторону.

– Ну, вот видишь, и тебе и мне проблемы совершенно ни к чему. – Девушка улыбнулась своей обворожительной улыбкой и прошествовала мимо мужчин.

– Ты. – Проводив злобным взглядом девушку по коридору, Колльбьерн повернулся к Джиму и сильно толкнул его пальцем в грудь. – Капитан хочет тебя видеть немедленно. Пошли.

5

Надежды Джима, что капитан будет в благоприятном расположении духа, были лишь слабой попыткой самовнушения. Джим понимал, что именно последует из-за его небольшого недосмотра за состоянием Виги.

– Месяц в карцере!

– Капитан, я прекрасно понимаю, что… – попытался возразить Джим капитану Накамуре.

– Молчать, щенок! Понимает он! Ты знаешь, Харт, что именно из-за таких слюнтяев, как ты, и гибнут корабли, гибнут люди, гибнут целые колонии? Из-за вашей некомпетентности, из-за вашей слабости, из-за вашей неосмотрительности и невнимательности. Для вас устав – пустое слово, набор каких-то бесполезных, на ваш взгляд, никому не нужных условностей, собранных в той вот книжке на пятой полке слева в седьмом ряду. Ты даже, наверное, и не открывал его ни разу, с тех пор как сдал вступительные экзамены на этот полет?

– Я…

– Я тебе не разрешал говорить, Харт. – Старик наклонился чуть вперед за своим столом и с ненавистью посмотрел на доктора. Его зеленые глаза сейчас чуть ли не метали молнии.

В комнате кроме них двоих находились еще Колльбьерн с Малышом, Лиза и Райли. Лиза как главный психолог корабля обязана была присутствовать на таких обвинениях и подтверждать протокол. Также должен был присутствовать еще и Дженкинс, главный врач, но он руководил сейчас операцией, поэтому прислал вместо себя Райли.

– Послушай меня, Харт, – продолжил капитан, – мне уже 83 года, и 79 из них я провел в космосе. Это мой четвертый полет в качестве капитана. Были в моей практике за эти годы и более легкие полеты, но всегда, подчеркиваю, всегда находился какой-нибудь дилетант, вроде тебя, который все пускал на самотек, и это приводило к печальным последствиям. Если твои действия скажутся на общем ходе миссии, я обещаю тебе, обещаю перед этими вот людьми, что стоят сейчас с тобой рядом, что сгною тебя за решеткой еще до прилета на Макивар. Молись всем своим богам, чтобы с Вигой не случилось ничего серьезного. Все, приговор привести в исполнение, увести его!

Все направились к выходу.

– Островская!

– Да, капитан Накамура? – Лиза нехотя повернулась к капитану.

– Останьтесь, Ларсен тоже. Мне надо с вами кое-что обсудить.

– Займись, – бросил Колльбьерн Малышу.

Джим, Малыш и Райли вышли. Было еще рабочее время, и лишь немногие обитатели корабля бесцельно болтались по палубам.

– Вот уж попал ты, так попал, братишка, – прервал молчание Малыш, пока они шагали по пустынным коридорам.

– С учетом того, что Виге уже ногу одну ампутировали… – пробормотал Райли.

– Что, серьезно? Вот так взяли ногу и оттяпали? – встрепенулся Малыш.

Райли тут же опомнился:

– Слушай, я не должен был тебе этого говорить, – произнес он. – Пока что это секретная информация и разглашению не подлежит. Пообещай мне.

– Конечно, конечно. Как могила, – тут же отозвался Малыш. – А как, целую ногу или только до колена?

Джим толкнул его в бок.

– Ладно, ладно, понял. Молчать и забыть. Но, может быть, хоть намекнете?

– Слушай, Стинг. – Джим остановился, положил руки Малышу на плечи и внимательно посмотрел ему в глаза, глядя сверху вниз, Малыш был ниже его сантиметров на 30. – Если хоть слово из того, что сейчас необдуманно сболтнул тебе Райли, раньше времени просочится в массы, капитан тебя не то что в карцер засунет, а, того и гляди, в открытый космос выкинет. Причем без скафандра и уже полностью освежеванным. Понимаешь это?

У Малыша, в отличие от Томаса Зарембы, воображение было развито хорошо, он тщательно обдумал все перспективы, потом судорожно сглотнул и кивнул.

– Ну вот и молодец. – Джим похлопал его по плечу. – А теперь веди меня в мой новый номер, который станет мне домом родным на пару лет вперед.

– Да все нормально будет, братишка. Старик уже через неделю остынет.

Джим прекрасно знал капитана Накамуру, и что-то подсказывало ему, что ни через неделю, ни даже через месяц тот ничего не забудет. В самом благоприятном случае Джим надеялся просидеть в карцере не больше полугода, но теперь все зависело от Дженкинса и других врачей – как они проведут операцию, и выживет ли после нее Вига. Что потом скажет главный врач… Джим продолжал корить себя за случившееся, поэтому особо и не сопротивлялся наказанию, но что-то все равно тревожило его. Еще смутно, где-то на уровне подсознания, но общая картина уже начала складываться.

– Да, Райли, сможешь притащить мне все данные по состоянию Виги, микроскоп и тот чертов вирус Хью? Я думаю, времени у меня теперь будет хоть отбавляй.

– Попытаться можно, Старик ничего не сказал, что тебе можно, а чего нельзя, но, мне кажется, он будет очень недоволен, если узнает.

– Если узнает… Вот, держи мой пропуск. – Джим снял с шеи и протянул Райли небольшую пластиковую карточку.

Мимо них пробежала упитанная кошка с не менее упитанной крысой в зубах.

– Хоть кто-то этих паскуд ловит, – произнес Малыш, – санитарщики совсем разленились. Откуда вообще крысы на космическом корабле взялись? Нет, чтобы раз нормально всех потравить и забыть об этой проблеме. Так нет же, сначала травят их на одной палубе, потом через неделю другой, вот крысы и бегают от этих идиотов туда и обратно.

Малыш и Джим вскоре добрались до тюремного блока. Райли покинул их на медицинском уровне. В отличие от обычных кают, комнаты здесь были прямые, кровати жестче, унитаз и раковина располагались прямо в комнате, а вместо двери находилось прозрачное силовое поле. Тюремных помещений было около двадцати, но за все время их полета Джим не помнил, чтобы одновременно использовались больше трех. На вахте сидел один из амбалов Малыша, он лениво поприветствовал гостей рукой и произнес:

– Мои соболезнования, Джим. Выбирай. В шестой Стивен, остальные твои.

– Давай девятнадцатую, в самом конце.

– Как скажешь. – Парень ткнул кнопку на пульте, и силовое поле у самой последней по левой стороне камеры с характерным звуком исчезло.

– О, смотрите-ка, кто пожаловал к нам в гости! – Стивен вскочил со своей кровати и оперся на силовое поле, которое не давало ему выйти, когда они проходили мимо него. – Это же тот самый великий доктор Харт, который заложил меня капитану! Эй, гнида, какого почувствовать себя в моей шкуре?

– Заткнись, Стиви! Или я зайду и тебе все ребра пересчитаю дубинкой. Ты знаешь, как я к наркоманам отношусь, – тут же отозвался Малыш.

– Все, молчу, начальник. Но тебя тут вечно не будет, когда-нибудь свалишь, и мы тогда с доктором потрем о жизни.

Малыш проводил Джима до входа и тихо ему прошептал:

– Ты это… Если чего, к парням обращайся, они тебе помогут этого уродца успокоить, из моих людей его никто не любит.

– Спасибо, друг, но как-нибудь сам разберусь, не мальчик уже. – Джим пожал Малышу руку и зашел в камеру.

– И еще, Джим. Я сожалению, что такая хреновая ситуевина с Вигой вышла.

Джим, не поворачивая головы, кивнул, силовое поле за его спиной еще раз вжикнуло и превратилось в непробиваемый барьер. С тоской оглядев скудное убранство комнаты, где ему предстояло жить несколько месяцев в самом лучшем случае, а может быть, и нескольких лет, Джим подошел к кровати, не раздеваясь, плюхнулся в нее и уже через несколько минут спал крепким сном.

6

На следующий день Джим полдня провалялся, мучаясь от скуки. С утра вахтенный принес ему и Стивену завтрак. Было довольно странно, но это лицо было незнакомо Джиму, хотя он думал, что за семь лет весь экипаж численностью 1967 человек успел ему примелькаться. Потом Стивен, точно так же изнывая от безделья, пытался пару часов докричаться до него, и Джиму пришлось сделать себе затычки из салфетки. Сейчас он лежал, бесцельно глядя в потолок. Когда Джим уже был готов начать сходить с ума, а это случилось ближе к обеду, объявился Райли с одним из медбратьев. Вахтенный для порядка поворчал, что это не положено – проносить заключенным личные вещи. Но Райли тонко намекнул ему, что от этого могут зависеть жизни всего корабля, и если опасность вырвется на свободу, пострадает в первую очередь шкура самого вахтенного, когда его обмороженная задница проплывет в иллюминаторе за бортом корабля. Так как доктора на корабле имели неприкосновенный статус, и даже сам Старик должен был выполнять их указания, вахтенный для вида еще немного поупрямился и пропустил делегацию.

– Ну наконец-то, Райли! Где тебя черти носили? Я тут чуть не начал на стену бросаться.

– Скажи спасибо, что вообще время выкроили и добрались до тебя. У нас там, наверху, сейчас просто ад кромешный творится, там не только черти на руках носят, но и все прочие обитатели ада им не уступают.

– Как Вига?

– Операция закончилась только пару часов назад. Работали в три смены. Сумели добраться до внутренних органов и подключить их к железкам. Вот тебе полный отчет, – Райли кинул толстую папку, которую до этого держал в руках, на кровать Джима, – знакомься, но то, что сейчас представляет собой Вига, это чистый ужас: все кости, как резина, удалено было почти 70 % процентов ее тканей, ну и так далее, сам разберешься. Жизнь ее сейчас вне опасности, но протезов надо будет поставить – мама не горюй. Еще Старик приказал всем немедленно пройти медобследование, а у нас и так сейчас половина людей после операции отходит, так что сам понимаешь, не до тебя было.

Джим понимающе кивнул, глядя, как медбрат устанавливает на столе переносной электронный микроскоп.

– Прости, это я так, на эмоциях, спасибо, что заглянули и принесли подарок.

– Я загрузил в него, – Райли кивнул в сторону микроскопа, – то, что мы вчера получили из Виги и твой вирус от Хью.

– Сравнивал? Что-нибудь серьезное обнаружили?

– В том-то вся и проблема! Вига стерильна! Никаких отклонений, никаких вирусов или неизвестных штаммов. Вообще ничего! Как будто перед тобой лежит обычный здоровый человек!

– А что тогда вызвало такие обширные мутации по всему телу?

Райли неопределенно пожал плечами:

– Дженкинс и остальные, кто относительно свободен, уже все головы сломали себе этим вопросом. Какие только бредовые идеи не высказывались.

– Анализ костей делали?

– Ты нас совсем за детей держишь, Джим?

– Прости.

– Конечно, делали, раз шесть. Делали анализы крови, мочи, кала, биохимические тесты всех внутренних органов и спинномозговой жидкости. И все анализы говорят, что Вига здорова! Кости твердые, кровь чистая и никаких вирусных заражений нет и в помине. И знаешь, что я тебе скажу? Или мы все тут рехнулись за семь лет полета, либо все приборы одновременно сошли с ума.

– Возможно, что вся известная фундаментальная медицина решила над нами серьезно посмеяться, – произнес Джим. – Ладно, посмотрим, может, я что-нибудь найду. Вирусы – это все-таки моя специальность.

– Очень сильно на это надеюсь, поэтому Дженкинс меня и отправил к тебе. Сейчас нельзя отмахиваться от любой помощи. Да, кстати, несмотря на все произошедшее, у нас смешной случай был. Одна из крыс настолько осмелела или обезумела, что забралась прямо на операционный стол и стащила отрезанный кусок кожи Виги. Мария такой визг подняла, что было слышно на другом конце палубы. Хорошо, что оперировал в это время Чен, он и глазом не моргнул. Ты бы слышал, как Дженкинс потом на санэпидемиологов орал, что они не выполняют свою работу, и уже даже в операционной крысы гуляют, как им вздумается, я такого отборного мата после военного училища ни разу не слышал.

– Поймали ее?

– Не, сбежала, пропавший кусок кожи, правда, отыскали. Ладно, друг, мы и так тут у тебя уже задержались, надо идти дальше всю эту толпу зомби осматривать, которых капитан к нам пригнал. Если что, завтра Карлос заглянет с утра, узнать, не нужно ли тебе еще чего. – Медбрат, стоящий рядом, кивком головы подтвердил слова Райли.

Они ушли и оставили Джима одного. Он даже не обратил внимания на обед, который принес вахтенный, и не пошел в тренажерный зал, хотя у него и была такая возможность – на час покидать свою тесную келью для занятий физическими упражнениями. Он сидел и все пытался найти хоту малейшую зацепку в деле Виги, малейшую неточность или закономерность, что позволила бы ему вытащить из клеток так хорошо спрятавшийся вирус, если он там был. А он был, Джим просто нутром чувствовал это.

Короткое «вж-ж-ж» донеслось от проема. Джим устало оторвал голову от микроскопа и посмотрел на гостя покрасневшими глазами, под которыми уже появились мешки. На пороге стоял один из парней Малыша, с которым они частенько вместе играли. Он держал в руках ужин.

– Ну как дела? – спросил он, подходя и аккуратно ставя поднос рядом с нетронутым обедом.

– Ничего! – Джим откинулся на кровать и начал массировать шею. Только сейчас он ощутил, что реально проголодался. Живот заурчал, настойчиво прося его покормить. – Что там на сегодня?

– Экстракт-пюре с курицей и суп чили. Вот уже семь лет прошло, а я все никак не могу привыкнуть к этой искусственной дряни. Через день часа по два в сортире провожу, – пожаловался парень, присаживаясь на койку Джима, где лежал пухлый отчет о болезни Виги.

– Но, но, Харрис, даже не думай об этом! – Джим быстро поднялся и закрыл отчет, благо открыт он был не на странице с картинками. – Пока это секретная информация.

– Как скажешь, док, я в ваши дела не лезу, – миролюбиво поднял руки охранник. – Мне и своих проблем хватает. Но тут люди разное болтают, что с Вигой что-то очень серьезное случилось, чуть ли не новый вирус, который всех убьет. Еще эта медицинская проверка внезапная вчера… А потом мне Энн такое рассказала, просто ад!

– Энн, наша Энн, медсестра?

– Ну да. Мы типа с ней пожениться скоро собираемся, детишек настрогать, и она мне все рассказывает. Вчера, когда потрахались, лежим, она типа такая говорит: «Харри, мне так страшно было сегодня, я убирала за ней, – ну в плане Вигу имела в виду, – а один из нарывов вдруг как лопнет, и забрызгал все вокруг. Я так перепугалась!» Ну, я такой сразу весь на измене, спрашиваю, на тебя ничего не попало? Она тут же начала оправдываться, что далеко была и все такое. И вот я тебя, док, теперь прямо спрашиваю, эта хрень, которую Вига подцепила, заразная?

– Нет, и мало того, нет никакого вируса. – Джим отправил в рот первую ложку пюре. На вкус оно и, правда, оказалось гадким. – Но Виге действительно пришлось тяжело. Она выжила – и сейчас уже идет на поправку, это самое главное.

– А еще некоторые болтают, что это ее сынок-имбецил с ней такое сотворил.

– Слушай, сплетница Харрис, если бы все на корабле поменьше болтали и побольше работали, у нас все было бы нормально. Оставь Томаса в покое, он вообще тут ни при чем, еще не хватало, чтобы кто-нибудь с дружками устроил на корабле охоту на ведьм и вообразил себя святой инквизицией. Вообще, как только услышишь где такой разговор, разрешаю подойти и дать ему хорошенько в морду, если что, потом ссылайся на меня.

– Понял, док, не тупой, зайду в следующий раз, вдруг ты все-таки захочешь по душам поговорить. Пойду я дальше Звездных Девочек смотреть… – беззлобно пробурчал Харрис, поднимаясь и выходя из комнаты.

«Звездные Девочки» был самым популярным сериалом на Земле до их отлета, самым пошлым и самым непристойным, с тупыми шутками и длинноногими большегрудыми красотками. Сейчас записи всех 12 сезонов хранились, как и десятки тысяч других файлов, в памяти корабля. Изначально комиссия была против того, чтобы добавлять этот сериал в развлекательную библиотеку. Но на Земле тут же начали сбор подписей, и комиссии в итоге пришлось идти на уступки, когда петиция набрала около пятидесяти миллионов голосов всего за неделю. Экипаж корабля, особенно мужская его часть, был только рад этому.