Текст книги "Жизнь и труды архиепископа Андрея (князя Ухтомского)"

Как будто само существование Церкви и ее деятельность властью одобрялись…

Еп. Иоанн перешел ту грань, которую установил патриарх Тихон и принял для себя владыка Андрей: лояльное отношение к новому государству в надежде на мирное сосуществование с ним. Хотя сам этот план был тогда утопичным в силу нежелания государства принять его, он способствовал сохранению чистоты идеи; позиция же еп. Иоанна стала началом пути к ликвидации церковной независимости.

Новый управляющий Уфимской епархией отныне и не надеялся на благословение своего прежнего наставника, более того – стремился отмежеваться от владыки, поначалу не называя имен, но вполне определенно указывая, что «утраивает опасность послушание голосу прежних доброжелательных корабельщиков, пытающихся нами командовать по старой памяти с дальних судов или прибрежных скал при неверном угле зрения»; и выходило, будто одна у Церкви осталась надежда – сам еп. Иоанн: «Если я, многогрешный, изменю святому православию, стоя у кормила Церкви Уфимской, грозит ей конечная опасность и гибель»[289]289
  Иоанн (Поярков), еп. Послание Уфимской пастве, 5 октября 1925 года // Материалы, №17.


[Закрыть].

За год до появления этих посланий еп. Андрей также усомнился в правильности действий первосвятителя, однако реакция его была иной и в ином он призывал искать опору:

«Верьте только Единому Безгрешному Господу Спасителю во святом Евангелии и ищите Его в своей чистой совести. Чистая совесть Бога узрит», – призывал владыка в своем письме о «новых церковных нестроениях», адресованном «всем – везде… православным христианам». Оно появилось в тот кратковременный период, когда патриарх попытался установить контакты с обновленцами.

19 мая 1924 года под давлением ОГПУ патриарх предложил Синоду «обсудить вопрос о включении… протопресвитера В. Красницкого… в состав образуемого Высшего Церковного Совета»; 21 мая на своем заседании Синод постановил включить в Высший церковный совет и Красницкого, и еще пятерых членов группы «Живая церковь»[290]290
  Акты святейшего Тихона… С. 317–319.


[Закрыть]. По позднейшей оценке, это «“майское соглашение” явилось платой, которую требовал Тучков за “прекращение дела гр. Белавина” и за разрешение организовать Высшее церковное управление» и «епархиальные советы по местам»[291]291
  Левитин [Краснов-Левитин] А.Э., Шавров В.М. Очерки по истории русской церковной смуты. С. 386–387.


[Закрыть].

Против «майского соглашения» выступила непримиримая, отвергавшая любые компромиссы с обновленцами «даниловская оппозиция» во главе с архиеп. Феодором (Поздеевским). Но главное было в том, что еще более «решительно выступил народ, который, по слову известной символической книги, является “стражем православия”. Слишком были свежи в памяти у всех злодеяния Красницкого: аресты, доносы, предательства, зловещие речи во время суда над митрополитом Вениамином, чтобы простые люди могли признать Красницкого руководителем церкви… Народ не допускал его по-прежнему в храмы… Настроение в Москве было таково, что патриарх так и не решился ни разу допустить Красницкого к священнослужению… Со всех концов России патриарх получал негодующие письма»[292]292
  Левитин [Краснов-Левитин] А.Э., Шавров В.М. Очерки по истории русской церковной смуты. С. 391.


[Закрыть].

Владыка Андрей также незамедлительно отозвался письмом о «новых нестроениях», призывая свою паству молиться, «чтобы наш Патриарх Тихон по своей доверчивости не наделал ошибок. Будьте осторожны против его ошибок. Молитесь за него, но предупредите его, что за его ошибками христиане не пойдут»[293]293
  Всем-везде. Письмо к православным христианам о новых церковных нестроениях, июнь 1924 г. // Материалы, №22.


[Закрыть].

И вскоре патриарх изменил свое решение, наложив 26 июня 1924 года резолюцию, которой аннулировал майские соглашения, возбудившие «тревогу и опасения, о чем свидетельствуют многочисленные заявления архипастырей, пастырей и мирян»[294]294
  Резолюция №523 Святейшего Патриарха Тихона о прекращении организации при нем Высшего Церковного Управления, положенная на адресе Елисаветградского духовенства, 26 июня (9 июля) 1924 г. // Акты святейшего Тихона… С. 325–326.


[Закрыть]. Среди этих архипастырей был и владыка Андрей, еще в период волнений, в которые были ввергнуты массы верующих колебаниями первосвятителя, убеждавший паству: «Помните: Глава Святой Церкви Христовой – сам Иисус Христос, а не папа Римский и не Патр. Московский… Поэтому архиереи, раздирающие Церковь Христову своими греховными страстями, только погрешают перед Господом… Мы же, христиане, должны беречься, как заповедал нам Господь наш (Мрк. 13, 22), чтобы не впасть в соблазн… Поэтому пресвитеров и епископов из Москвы не принимайте, а избирайте себе тех, кто вам известен доброю жизнию и светлым разумом. Итак все испытывайте, хорошего держитесь. Удерживайтесь от всякого зла (1 Сол. [Фес.] 5, 21), исполните эту заповедь ап. Павла, и она сохранит вас от всяких ошибок»[295]295
  Всем-везде. Письмо к православным христианам о новых церковных нестроениях, июнь 1924 г.


[Закрыть].

Уфимская паства откликнулась на призыв своего владыки. Рукописные воспоминания схиархиепископа Петра (Ладыгина) хотя и носят в известной степени легендарный характер, но дают представление об обстановке, царившей в то время в Уфимской епархии. После долгой жизни на Афоне будущий владыка Петр принял там монашеский постриг с именем Питирим и был послан в 1910 году настоятелем афонского Андреевского подворья в Одессе в сане архимандрита. Сосланный в 1923 году после закрытия подворья и ареста в Уфу, поселился там в лесу в устроенном им скиту близ хутора Петровск. Побеседовав с еп. Иоанном (Поярковым), архимандрит Питирим остался не удовлетворенным его деятельностью и был особо возмущен непоминанием патриарха за богослужением. Владыка Петр вспоминал, как к нему явились «монахиня Мария, Михаил Панченко, Кузьма Панченко, церковный староста, миссионер Афанасий Чеменев и дают мне письмо архиепископа Андрея. Он пишет: “Привезите мне кого-нибудь из монашествующих, и я вам поставлю епископа. Они рассказали, что около 3000 человек не ходят в эту церковь, где служат священники еп. Иоанна, которые не поминают Патриарха Тихона”»[296]296
  Петр (Ладыгин), схиархиеп. Краткое описание биографии меня недостойного архиепископа Петра Ладыгина (Конец 1940-х, 150 стр. машинописи).


[Закрыть].

Тут же были намечены три кандидата в архиереи и был вытянут жребий, который пал на архим. Питирима. Он отправился в Теджент вместе с еще двумя кандидатами, избранными в других районах Уфимской епархии, – настоятелем единоверческого монастыря близ г. Сатка игуменом Руфином (Бреховым)[297]297
  По официальным данным, уже с 1923 г. архим. Руфин находился в ссылке в Средней Азии (Осипова И.И. «Сквозь огнь мучений и воды слёз…». С. 254.), в них же он назван единоверческим игуменом (по всей видимости, он был игуменом Воскресенского единоверческого монастыря близ Кусинского завода в б. Златоустовском уезде); согласно другим источникам, к моменту выдвижения его кандидатуры в архиереи Руфин еще был простым иноком. См. также: Зимина Н.П. Жизнеописание священномученика Симона. С. 402, прим. 38.


[Закрыть] и архимандритом Антонием (Миловидовым), до пострижения в монахи – благочинным единоверческих церквей и монастырей Уфимской епархии (1912–1921), делегатом 2-го Всероссийского съезда православных старообрядцев (единоверцев) и Поместного собора 1917–1918 годов.

В мае 1925 года в туркменском городке Теджент у самой границы с Персией прошли епископские хиротонии: архим. Антоний был поставлен во епископа Усть-Катавского (19 (6 по ст. ст.) мая), игумен Руфин (20 (7) мая) – во епископа Саткинского, архим. Питирим (21 (8) мая) – во еп. Нижнегородского[298]298
  Уточняем даты из-за смешения церковного и гражданского летоисчисления в различных источниках. См., напр.: Акты святейшего Тихона… С. 963, 989, 988; Осипова И.И. «Сквозь огнь мучений и воды слёз…». С. 254, 268, 265.


[Закрыть]. «Нижнегородский» в этом титуле относится не к Нижнему Новгороду, а к Нижнегородке[299]299
  В литературе встречаются также написания «Нижнегородск», «Нижегородка», «Нижний городок», но на топографических картах фигурирует именно «Нижнегородка».


[Закрыть] – предместью Уфы, расположенная в котором Крестовоздвиженская церковь считалась кафедральным храмом этих викариев Уфимской епархии.

Вместе с владыкой Андреем эти хиротонии совершил еп. Нижнетагильский Лев (Черепанов), с 1923 года находившийся в среднеазиатской ссылке.

Подобными действиями владыка Андрей укреплял позиции своих сторонников в Уфимской епархии, содействовал возрождению церковно-приходской жизни и сопротивлению обновленчеству. Колеблющимся иерархам, подобным еп. Иоанну, он противопоставлял «близких к народу и нужных для народа руководителей»; обосновывая свои действия, ссылался на церковную историю: «Замечательно, что блаженный Августин считал, что на каждые 50–60 верст нужен отдельный епископ; а в Карфагенской церкви были 450 епископов на таком пространстве, которое имело в России только семь епископов. Святые отцы заботились тогда об удобствах паствы, а не о собственных правах и обеспечениях»[300]300
  Случайные заметки (18 машинописных страниц).


[Закрыть].

Старообрядчество и никонианское православие отделены друг от друга не разницей в канонах и догматах веры. Между ними существует различие в обрядах, четкая регламентация которых не зафиксирована ни в апостольском, ни в святоотеческом преданиях. Трехвековое разделение двух этих направлений русского православия прежде всего было вызвано принципиальными разногласиями, возникшими как следствие развития общественно-политических взглядов, кодифицированных в своего рода «нормативных актах», каковыми являются основы восточнохристианского канонического права. Суть разногласий и взаимных претензий последователей старого и нового обряда вкратце сводится к следующему.

Нововведения в обряды и книжные исправления не были чем-либо необычным для русского православия середины XVII века – книжная «справа» и унификация богослужения происходили задолго до этого и благословлялись высшими иерархами русской Церкви, которые по сей день почитаются ревнителями древлего благочестия. Старообрядческий протест был главным образом вызван абсолютно безграмотным подходом к подобному акту и диктаторскими методами его проведения, которыми руководствовался патриарх Никон[301]301
  См., в частности: Каптерев Н.Ф. Суждение Большого Московского Собора 1667 года о власти царской и патриаршей (К вопросу о преобразовании высшего церковного управления Петром Великим) // Богословский вестник. 1892. Август. С. 171–190 отдела II; Голубинский Е.Е. К нашей полемике со старообрядцами. Изд. 2-е, испр. и доп. М., 1905; Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Т. 1–2. Сергиев посад, 1909–1912 (репринт – М., 1996); Зеньковский С.А. Русское старообрядчество. М., 2006; Успенский Н.Д. Коллизии двух богословий в исправлении русских богослужебных книг в XVII веке // Богословские труды. 1975. Сб. 13. С. 148–171; Кутузов Б.П. Церковная реформа XVII века, ее истинные причины и цели. Ч. 1–2. Рига, 1992; Паскаль П. Протопоп Аввакум и начало раскола. М., 2010; Рябушинский В.П. Старообрядчество и русское религиозное чувство М., 2010; и др.


[Закрыть].

Другим, и не менее важным обстоятельством, вызвавшим сопротивление старообрядческих вождей, было активное вмешательство государственной власти в разрешение чисто религиозных вопросов. Разумеется, воздействие государства на жизнь православия в значительной степени ощущалось и в прежние времена. Однако в середине XVII века этот нажим со стороны светской власти пришелся именно на тот период истории русской Церкви, когда в ней широко разворачивалась деятельность по возрождению церковно-общественной жизни. Откровенное использование Никоном и его преемниками методов и орудий светского насилия в сфере духовной жизни очень скоро привело к тому, что самодержавие уже безо всякого стеснения принялось подчинять христианскую идеологию нуждам и задачам государственной политики. Это приняло столь уродливые формы, что старообрядцы стали в итоге последовательными сторонниками идеи абсолютной независимости Церкви от властей предержащих. В общественно-политической области старообрядческий протест выразился в резко негативном отношении к самому факту «единого фронта» государственного и церковно-иерархического диктата, что привело старообрядчество к абсолютизации убеждения относительно недопустимости вмешательства государственных органов во внутрицерковную жизнь.

Тем самым в начале XX века старообрядчество могло только приветствовать акт новой власти об отделении Церкви от государства, однако вкладывало в это понятие несколько иной смысл, нежели атеистическая власть: в первую очередь речь шла об отделении государства от Церкви, тогда как последняя оставляла за собой прерогативу вмешательства в общественную жизнь посредством влияния не на политический организм власти, а на общественную и духовную жизнь народа.

Официальная точка зрения на старообрядчество со середины XVIII века начала постепенно меняться, и к началу XX столетия возобладало мнение о том, что по своему внутреннему каноническому содержанию старообрядчество не отличается от идеологии господствующей церкви. Неоднократно (в 1765, 1800, 1866, 1918 годах) представители господствующей церкви заявляли, что сами по себе старые обряды и богослужебная практика принципиально не разнятся с принятыми господствующей церковью и ведут к вечному спасению. Синодальное определение 1886 года, например, подтверждало позицию ряда новообрядческих иерархов, согласно которой «в храмах православных и единоверческих призывается един Господь, исповедуется едина вера, совершается едино крещение, приносится едина умилостивительная бескровная жертва Христова, приемлется едино пречистое тело и кровь животворящая; словом, и там, и здесь одно и то же и одинаково все то, что живет и питает человека»[302]302
  Определение Св. Синода №2899 о Постановлении бывшего в Казани собрания православных архиереев // Православное обозрение. 1886. Т. II. Май–июнь. С. 385.


[Закрыть].

Однако уже в последующих словах господствующая церковь формулировала свое основное различие со старообрядчеством (не с единоверием). Ставя знак равенства между старым и новым обрядами, архиереи оговаривают: «Сила единоверия заключается только в союзе с православной Церковью… без этого союза нет единоверия, а будет опять раскол»[303]303
  Там же. С. 386.


[Закрыть]. Тем самым православность старообрядческой традиции признавалась лишь при условии иерархического подчинения ее ревнителей официальной господствующей церкви.

Примерно такова же точка зрения на старый обряд гораздо более авторитетной инстанции господствующей церкви – Поместного собора, чье определение от 22 февраля 1918 года гласило:

«Единоверцы суть чада Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, кои с благословения Поместной Церкви, при единстве веры и управления, совершают церковные чинопоследования по Богослужебным книгам, изданным при Пяти первых Русских Патриархах, – при строгом сохранении древнерусского бытового уклада… употребляемые единоверцами при богослужении книги и обряды тоже православны»[304]304
  О единоверии. Определение Священного Собора Православной российской Церкви, 22 февраля (7 марта) 1918 г. // Священный Собор Православной российской Церкви. Собрание постановлений и определений. Вып. II, приложение к «Деяниям» второе. М., 1918. С. 4.


[Закрыть].

Но ведь и старообрядцы пользовались теми же самыми богослужебными книгами, совершали те же обряды и хранили тот же уклад. Даже те из них, кто лишь теоретически (а не фактически) признают наличие церковной иерархии (беспоповцы), отказывая своим духовным пастырям в праве считаться клиром, догматически не отрицают земную иерархию (в отличие от сектантов), но скорбят о ее отсутствии.

Тем самым основным камнем преткновения для господствующей церкви было отсутствие (с ее точки зрения) у старообрядцев церковной дисциплины. Старообрядчество не желало подчиняться ее иерархии и существовать лишь «с благословения Поместной Церкви».

Даже не будь различия в обрядности, старообрядчество в принципе не могло бы пойти навстречу господствующей церкви, не желая признать каноничность методов двухвекового синодского управления церковью, корнями уходящего к патриарху Никону и царю Петру. Даже искренние апологеты господствующей церкви, бескорыстные ревнители православия, не находили доброго слова в оправдание такой практики управления Церковью, когда во главе ее стоял правительственный чиновник в должности обер-прокурора.

Не случайно стоило верующему историку русской Церкви дойти в своем повествовании до времени Петра, как его творческий пыл угасал, и доныне фундаментальных работ по истории православия в XVIII–XIX веках практически нет.

Все это в результате привело к неспособности клира господствующей церкви организовать жизнь русского общества на христианских началах.

Как же могло относиться старообрядчество к подобной ситуации?

* * *

Развитие политических событий в России начала XX века непосредственно сказалось на жизни русского православия, и одним из результатов стало то, что вопрос о церковной дисциплине по отношению к единому российскому православному центру сам собою временно отпал.

Имя патриаршего местоблюстителя, державшееся в тайне от властей, оставалось неизвестным и для большинства верующих, даже из среды высших иерархов. Принципы избрания местоблюстителя патриаршего престола четко зафиксированы в определении Поместного собора от 28 июля (10 августа) 1918 года: «3. В соединенном присутствии, под председательством того же старейшего иерарха, члены Священного Синода и Высшего Церковного Совета тайным голосованием избирают Местоблюстителя из среды присутствующих членов Священного Синода: причем избранным считается получивший более половины избирательных голосов»[305]305
  О Местоблюстителе Патриаршего престола. Определение Священного Собора от 28 июля (10 августа) 1918 г. // Священный Собор Православной российской Церкви. Собрание постановлений и определений. Вып. IV, приложение к «Деяниям» второе. М., 1918. С. 7.


[Закрыть]. Должность эта была внове, а клирики хорошо помнили, что 76-е Апостольское правило и 23-е правило Антиохийского собора[306]306
  76 апостольское правило: «Не подобает епископу, из угождения брату, или сыну, или иному сроднику, поставлять в достоинство епископа, кого хочет. Ибо не есть праведно творить наследников епископства, и собственность Божию давать в дар человеческому пристрастию. Не должно Церковь Божию под власть наследников поставлять. Если же кто сие сотворит: поставлен да будет недействительно, сам же отлучением наказан да будет»; толкование Зонары: «Архиерейскую власть должно почитать даром благодати Святого Духа. И так каким же образом будет кто передавать благодать Духа другому как наследство из угождения ему? Посему епископам не дозволено, в церквах, подчиненных им, на свое место поставлять других, по их желанию. Ибо те, которые не имеют права оставлять кому захотят имущество, приобретенное во время епископства, (кроме имущества, перешедшего к ним по наследству от родственников, как говорит тридцать второе (31-е) правило карфагенского собора), каким образом будут передавать самое епископство другим, как бы оставляя их наследниками пастырской власти и управления имуществами бедных, и по человеческой страсти, то есть по дружбе или родственной любви отдавая в дар то, что посвящено Богу? Итак, если кто сделает что нибудь такое; то, по силе правила, и сделанное не действительно и сделавший подлежит отлучению; ибо постановлено, что епископы поставляются соборами. И двадцать третье правило Антиохийского собора говорит: «епископу не позволяется, хотя бы и при конце жизни был, поставлять другого в приемника себе». Это запрещено и израильтянам, ибо Моисею ставили в вину то, что он Аарона и его сынов произвел в священство; и если бы Бог не утвердил за ними священство знамениями, может быть они и лишены были бы оного»; толкование Аристена: «Епископ, пред кончиною своею, не поставляет епископа вместо себя. Правилами постановлено, чтобы тот, кто имеет быть рукоположен на епископство, был поставляем епископами епархии. А чтобы епископ пред кончиною поставлял вместо себя другого – этим вводится наследственное право, тогда как церковь Божию никто не должен отдавать наследнику»; толкование Вальсамона: «Настоящее правило определяет, что епископ не имеет права поставлять вместо себя на епископство своего родственника и предлагать благодать Духа как какое нибудь человеческое наследство. Хиротонию, таким образом учиненную оно объявляет недействительною, а епископа отлучает. А скажи, что хотя бы епископ передал епископство и не родственнику своему, а чужому, должно быть тоже самое; ибо установлено, чтобы епископы были поставляемы соборами. Посему-то и покойный славный митрополит филиппопольский, когда отказывался от своей митрополии под тем условием, если святый собор митрополитом Филиппополя вместо его поставит эконома его, не был удовлетворен, но получил такой ответ: если имущество, приобретенное епископом после хиротонии из церковных доходов, он не может дарить, или передать, кому хочет; тем паче епископство. Читай карфагенского собора правило 32-е (31-е) и Антиохийского – 23-е, в котором говорится: «епископу не позволяется, хотя бы и при конце жизни был, поставлять другого в преемника себе»»; Кормчая: «Епископ, умирая, епископа в себе место не может поставити». 23 правило Антиохийского поместного собора: «Епископу не позволяется, вместо себя, поставляти другаго, в преемника себе, хотя бы он был и при конце жизни; аще же что таковое соделано будет: то поставление да будет недействительно. Но да соблюдается постановление церковное, определяющее, что епископа должно поставляти не инако, разве с собором и по суду епископов, имеющих власть произвести достойнаго, по кончине преставльшагося».


[Закрыть] строго осуждают передачу церковной власти по завещанию, произведенную патриархом Тихоном. Поэтому местоблюститель митр. Петр (Полянский), сравнительно недавно (осенью 1920 года) ставший архиереем, а вскоре после кончины патриарха арестованный, не был признан значительной частью духовенства по неведению патриаршего завещания или из недоверия к способности митр. Петра встать у руля управления.

Владыка Андрей также остался на своих прежних позициях, предполагая и дальше идти по пути автокефалии вплоть до созыва настоящего (канонически законного) Собора, полномочного составить новое высшее церковное управление.

И именно в качестве правящего архиерея, архиепископа автокефальной «областной Церкви автономной Башкирской республики» владыка Андрей вступил в контакт с представителями беглопоповского старообрядческого согласия, продолжая линию, одобренную в 1917 году его духовником митр. Антонием (Храповицким) и патриархом Тихоном.

В 1927 году, находясь в Уфе, еп. Андрей написал первую часть воспоминаний «История моего старообрядчества», где подробно осветил события августа 1925 года, когда он молитвенно соединился со старообрядцами-беглопоповцами. Помимо этого в нашем распоряжении есть протоколы расследования, предпринятого по инициативе митр. Агафангела (Преображенского) съездом духовенства и мирян Башкирии, проходившим в Уфе под председательством еп. Аввакума (Боровкова) в 1927 году. Все эти материалы позволяют воссоздать достаточно полную картину событий августа–сентября 1925 года.

В августе еп. Андрей приехал из Теджента в Асхабад (Ашхабад). Здесь, чуть не в единственном месте, свободном от обновленцев, в молитвенном доме игумена Матфея собирались «староцерковники». Именно в этой моленной произошло событие, вменявшееся владыке Андрею как «уклонение в беглопоповский старообрядческий раскол». В нему обратился духовный руководитель асхабадских старообрядцев-беглопоповцев архим. Климент (Логвинов), показав рекомендации и поручения многочисленных беглопоповских приходов из разных концов России, поручавших архимандриту поиски архиерея.

В 1917 году представитель московских беглопоповцев Л.А. Молехонов уже предлагал владыке стать их епископом, и он после консультаций со своим духовником митр. Антонием (Храповицким) и с патриархом Тихоном дал на это согласие при условии, что останется и правящим архиереем Уфимской епархии. Накануне митр. Антоний уже высказался за признание старообрядческой Белокриницкой иерархии, что было беспрецедентным по решительности; другим шагом к единению различных ветвей русского православия и было в глазах патриарха и митр. Антония поставление владыки Андрея беглопоповским архиереем. Однако начинавшаяся Гражданская война надолго отодвинула эти планы.

Известно, что архимандрит Климент прежде принадлежал к господствующей церкви (ранняя его биография[307]307
  Согласно устному преданию, монашествовал в Курской епархии. В 1911 г. в сане иеромонаха за «самовольную отлучку и самоуправство по монастырю» был прислан из Лебедянского Троицкого монастыря Тамбовской епархии (ныне Липецкая обл.) в Александро-Невский монастырь Кирсановского уезда (Государственный архив Тамбовской области. Ф. 181. Оп. 1. Д. 2175. Л. 1745), затем перешел к беглопоповцам, в связи с чем в 1913 г. был официально лишен сана (см.: Левин О.Ю. Кирсановский Новый Александро-Невский мужской монастырь. Машинопись. Тамбов, 2003 – www.grad-kirsanov.ru/article.php?id=a_n_mon).


[Закрыть] совершенно не изучена, однако остается надежда проследить ее хотя бы по епархиальной периодике), а в 1920-х был тесно связан с единоверческим движением; насколько известно, именно он вместе со священноиноком Пансофием (Ивлевым)[308]308
  В миру Павел Яковлевич Ивлиев, родился в 1881 г. в семье, принадлежавшей к господствующей церкви. В 1895 г. принял иноческий постриг в Чудовом монастыря в Кремле с наречением имени Пансофий. В 1911 рукоположен в иеромонахи, однако после ссоры с московским митрополитом Владимиром (Богоявленским) удалился в родной город Николаевск (ныне Пугачев), где в 1912 г. присоединился к беглопоповцам. Участвовал в Саратовском соборе 1924 г., создавшем в этом согласии трехчинную иерархию. С 1925 г. архимандрит, председатель «комиссии по приисканию епископов». 18 сентября 1929 г. рукоположен в епископский сан. Впоследствии неоднократно арестовывался, скончался 21 декабря 1937 г. в лагере в Новоивановске Новосибирской обл.


[Закрыть] уже в 1923 году возобновил от имени беглопоповцев переговоры с владыкой Андреем.

И ныне, в 1925 году, еп. Андрей не видел препятствий к тому, чтобы приложить усилия для уврачевания раскола, третий век раздиравшего русское православие. Были продуманы и определены все процедуры воссоединения бывшей господствующей церкви в лице еп. Андрея и беглопоповцев в лице архим. Климента. Главным актом было таинство миропомазания, которое владыка совершил сам над собою; в составленных владыкой «Исповедании веры» и «Анафеме» формулировались разногласия, вызвавшие некогда раскол русского православия и чуждые ему по существу.

Обновленческий журнал сообщал два года спустя о подробностях: «Относительно “миропомазания” еп. Андрея известно следующее. По донесению архим. Климента, еп. Андрей долго не соглашался на второй чин (т.е. миропомазание) и согласился только после упорных бесед, или требования Климента, основанного на 95 правиле VI Вселенского Собора… Клименту же перед миропомазанием он заявил следующее: “Не ваша рука возлагается на меня, а рука того патриарха, который освятил ваше древнее миро: когда вы прочитаете оглашение, а я прочитаю ереси и исповедание веры до миропомазания, то я уже становлюсь вашим епископом и могу с вами общаться в молитве, а раз я ваш, значит священник не может помазать епископа”»[309]309
  Белоликов В.З. Староцерковники и старообрядцы (Материалы для истории разложения староцер-ковничества) // Вестник Священного Синода [обновленческого]. 1927. №9–10 (22–23). С. 27–28.


[Закрыть].

25 августа 1925 года молитвенный дом был окроплен св. водой (поскольку во внебогослужебное время служил жильем для игумена Матфея – а как утверждали недоброжелатели, чтобы переосвятить дом после никониан), еп. Андрей исповедовался у игумена и прочел свое «Исповедание веры». О дальнейшем сообщает «Акт воссоединения», опубликованный обновленцами в составе той же подборки полемических материалов:

«В лето от Рождества Христова 1925 августа 28-го дня в молитвенном доме Асхабадской старообрядческой общины во имя святителя Николая, Мирликийского чудотворца, члены этой общины во главе со своим епископом Андреем, Архиепископом Томским, и настоятелем общины игуменом Матфеем воссоединились в молитвенном общении с древлеправославными общинами Саратовскими, Семипалатинскими, Забайкальскими и других мест. Представитель этих общин о. архимандрит Климент Логвинов предъявил необходимые к тому полномочия. Так, Божиим промыслом состоялось воссоединение доселе дьявольским ухищрением разрозненных частей единой ризы Христовой, Его Пречистого Тела Святой Церкви. Воссоединение последовало с соблюдением всех церковных правел по заповеди Христа Спасителя Святых Апостолов, Святых Отцов и Седьми Вселенских и Девяти Поместных Соборов; при этом еп. Андрей произнес от своего имени и всех, кто с ним последовать желает, свое исповедание веры по-древнему с соответствующим отречением от ересей… Свою готовность служить неизменно Соборной Апостольской Церкви епископ Андрей запечатлел сам себя святым миром, вместе с тем просит архимандрита Климента и в его лице всех древлеправославных христиан, помочь ему в трудах по приведению жизни православных к единению в древнецерковном ее благоустройстве, ибо ныне все христиане должны иметь попечение о друге по слову великого Апостола: “Всем был вся, да всяко некие спасу” (1 Кор. ст. 9[310]310
  Ошибочно вместо «9 Кор. ст. 22».


[Закрыть]). После всего Архимандритом Климентом была Епископу Андрею сказана краткая речь такого содержания: Ваше преосвященство, Преосвященный Архипастырь, лично от себя и от всего нашего старообрядчества прошу Вас хранить учение и заветы Христа Спасителя, Священное Писание и Предание Св. Отцов, прошу Вас, Владыко Святой, принять нас под свое покровительство и вести нас грешных истинным путем в горний Иерусалим в царствие небесное, как Христос сказал: Добрый пастырь полагает душу свою за овцы и иные овцы, которые не от двора сего и тии вам привести Христу по слову Его: “Едино стадо и Един пастырь”»[311]311
  Белоликов В.З. Староцерковники и старообрядцы (Материалы для истории разложения староцерковничества) // Вестник Священного Синода [обновленческого]. 1927. №9–10 (22–23). С. 27–28.


[Закрыть].

«Акт воссоединения» был, вероятно, составлен архим. Климентом для предоставления комиссии старообрядцев на утверждение и, возможно, уже при его публикации в обновленческом журнале в его тексте были допущены неточности. Но само «Исповедание веры» еп. Андрея вполне отвечает его точке зрения на важнейшие проблемы развития православия в период после патриарха Никона и в особенности после реформ Петра I. Обновленческий журнал утверждал, будто «епископ Андрей не разбирается настоящим образом ни в «никонианстве», ни в обновленческом движении, поскольку видит в них только политические явления, без углубления в их церковную идеологию». Однако владыка и не ставил перед собою цели определять здесь сущность православной Церкви и ее учения, не собирался произносить Символ веры, ибо не менял его.

Еп. Андрей лишь осудил под именем «никонианства» те явления церковно-общественной жизни русского православия, которые привели к его сращиванию с государственным аппаратом (и в дальнейшем он будет именовать «никонианством» соответствующие идеи и действия). Кроме того, владыка повторил не раз и прежде определявшееся мнение о спасительности старого обряда, однако безо всяких оговорок относительно необходимости подчиняться при этом верховному церковному управлению (оно, по убеждению владыки, на данный момент вовсе отсутствовало).

ИСПОВЕДАНИЕ ВЕРЫ ЕПИСКОПОМ АНДРЕЕМ

Я, Епископ Андрей, Единой Святой Соборной Апостольской Церкви посвященный в сан епископа в 1907 г. 4-го октября при Св. мощах Казанских Святителей Гурия, Варсонофия и в день их памяти ныне испытывая гонения от господствующей иерархии за свободу Церкви Христианской, исповедую перед Св. Церковью, что Патриарх Никон своим мудрствованием нарушивший жизнь Соборной Церкви любовь ее, тем положил начало расколу русской Церкви, по ошибке Патриарха Никона утвердился тот русский цезаропапизм, который со времен Патриарха Никона подтачивал все корни русской церковной жизни и, наконец, вполне выразился в образовании так называемой «Живой Церкви», ныне господствующей иерархии, нарушающей все церковные каноны. А я хотя и грешный и недостойный епископ, но ни к какой господствующей иерархии не причислял себя по милости Божией и всегда помнил заповедь Св. Апостола Петра «Пасите стадо Божие, не господствуя над наследием Божиим». Зная это, Уфимские единоверцы еще в 1919 г. в январе м-це избрали меня в единоверческого старообрядческого епископа Саткинского[312]312
  «Преосвященный Епископ Уфимский и Мензелинский Андрей, склоняясь на усердные просьбы Саткинских Православных Старообрядцев, 2 Февраля [ст. ст.] 1919 года принял на себя временно обязанности Епископа Саткинского» (Наше Возрождение (Златоуст). 1919. № 2 (24 марта / 6 апреля) С. 1–3). Об этом избрании (с оставлением за еп. Андреем и уфимской новообрядческой кафедры) также сообщал В.З. Белоликов. См.: Вестник Священного Синода. 1927. №9–10 (22–23). С. 28.


[Закрыть], с этого времени я уже состою Старообрядческим епископом и когда Живая Церковь стала господствовать над народом Божиим, нарушая церковные каноны, то я немедленно без колебаний от нее отрекся. Ныне, скорбя всей душой о великих бедах Церкви, готов отдать себя всецело на служение древлеправославным христианам – старообрядческим общинам для приведения всего русского разрозненного стада Христова. Сего ради аз, епископ Андрей, от вышеписанные Никонианские глаголемые ереси отрицаюся как от ереси цезаропапистов, создавших Живую Церковь, ибо принадлежу к истинно православной вере Единыя, Соборная и Апостольския Церкви древних христиан.

Прежде всего отвращаюся и отрицаюся всякого неподобного мудрования, глаголю еще: все еретицы на Седьми Вселенских и Поместных Соборах отвергнутые Святыми отцами да будут анафема.

ДА БУДУТ АНАФЕМА

Все возмутившие древне вселенские православные церкви и учиняющиеся виновниками расколов и раздоров в своих тяжких грехах, да получат от Господа облегчение на Его Страшном Суде от мук им уготованных.

Но все отвергающие ныне Апостольские и Святоотеческие Предания, содержимые древлеправославною Церковью Вселенскою, да будут анафема.

Не крестящиеся в три погружения во имя Отца и Сына и Святого Духа да будут анафема.

Порицающие двоеперстное сложение для крестного знамения, именую оное арианством, да будут анафема.

Порицающие восьмиконечный крест Христов Брынским раскольничеством – анафема.

Отрицающие Преложение священодействуемой просфоры в Тело и Кровь Христову, на ней же изображения трисоставленный крест Христов с написанием «Се Агнец Божии, вземляй грехи всего мира» – да будут анафема.

Отрицающие уставы церковные творить земные поклоны на молитвах св. поста да будут анафема.

Учащие вопреки правил Св. Апостол и Богоносн. Отцов в посты ясти мясо да будут анафема[313]313
  Вестник Священного Синода. 1927. №9–10(22–23). Стр. 28.


[Закрыть].

Как явствует из этого текста, анафемствованию подвергаются лишь порицающие обрядовую традицию древлего православия, восходящую ко времени до церковного разделения.

Ввиду отсутствия единого центра русской Церкви (по мнению еп. Андрея) владыка взял на себя смелость развить ранее принятые ею постановления относительно старообрядчества. Так как вопрос о подчинении тому или иному высшему церковному управлению для владыки отпал, а сам еп. Андрей являл собою высшую власть автокефальной православной церкви в Башкирской АССР, то, опираясь на свои канонические права и авторитет, он пошел на единение с беглопоповцами.

Не следует видеть в этом переход архиерея в старообрядчество (подобный присоединению других епископов, например, к обновленчеству). В своем «Исповедании веры» еп. Андрей произнес обычное «кредо» православного христианина, лишь особо подчеркнув свое осуждение тех, кто порицает старые обряды: ведь то, что эти обряды не противны православию, в предшествующие годы неоднократно подтверждалось самой прежде господствующей церковью. Даже обвиняя патриарха Никона в «ошибках» и «мудрованиях», владыка осудил лишь те стороны его деятельности, которые именует «цезаропапизмом», подточившим «все корни русской церковной жизни» и ныне грозящим гибелью всей церковной организации.

Еп. Андрей не перешел в 1925 году в старообрядчество – он попытался совершить акт молитвенного воссоединения с православными христианами, сохранившими чистоту веры в буре событий, ибо был убежден, что обновление русского православия возможно лишь при опоре на принципы, которыми руководствуются в своей церковно-общественной жизни ревнители древлего благочестия.