Текст книги "Сборник 2019 года. Том 7"

Жить в доме, зная, что ты для кого-то невыносим, – это демократия.

Выгонят – диктатура.

Морду набьют – кровавый режим.

Посадят – тоталитаризм.

Законопатят дверь – душат свободу.

Слушай, а кто-нибудь пробовал исправиться?

Кого-то слушают.

А к кому-то прислушиваются.

Умеешь ли ты писать интервалами, паузами, безмолвием и тишиной?

Научись и будешь любим.

Покрытое грязью животное погибает.

Только человек может отмыться.

Лошадь, собака, кот

Я сегодня взял лошадь под уздцы и держал.

Она ткнулась мне в рукав.

Пососала пуговицу.

Ещё ткнулась…

Переступала, вздыхала, трогала мою пуговицу, и я такое доверие почувствовал.

Обидь её при мне…

Попробуй…

Становятся всё ближе – лошади, коты, собаки.

Я доверяю им, они – мне.

Мы вместе.

Маленькая собако-кошечная компания во главе со мной и лошадью.

Мы идём куда-то.

Только я, один я должен их накормить.

Я должен.

Они защитят меня.

Всё остальное должен я – приютить, объяснить, вылечить.

Они же душу занимают доверчивостью своей.

Мы прижмёмся и согреемся, и они уснут.

Я не смогу.

И у большой лошади, и у маленького кота никого нет, кроме меня.

Как же я усну?

Я буду лежать и думать.

Кот Макс

Я знаю кота, который содержит довольно крупную научную семью.

Он очень породистый и красивый.

В общем, к нему приносят для любви разных кошечек.

Он их любит и за это берёт ровно 200 у. е.

Но случился скандал: вносили одну кошечку и тут же выносили другую.

И они встретились.

Хозяева Макса долго извинялись.

Хозяева Ксюшечки были возмущены.

– Это что, публичный дом? Это безнравственно! Это аморально и не по-человечески. Стыдно так таскать одну за одной. Что это за чудовище такое? Грязный пахарь! Ксюша – девушка.

Но оставили их наедине.

Затем, ворча, забрали.

Кот, кстати, равнодушно отпустил, забыл, уткнулся в миску…

А где взять силы – такую семью тянуть?

После скандала заработок слегка упал – среди людей есть сволочи, есть завистники.

Но популярность возросла.

Кот Морис – избит

На даче коту:

– Морис, сейчас же вернись! Не возникай у забора! Побили тебя вчера. Ты такой большой, красивый, романтический, образованный.

А он маленький, грязный, но истерически храбрый.

Тебе его жалко, тебе себя жалко.

А для него тело – это не тело, это для него камень, это для него палка, его тело.

Ему его не жалко.

Он бьёт тебя этим телом, как палкой.

Ему почему-то не жалко его сломать, потерять.

Он не думает ни о чём, кроме тебя, красивый, образованный, домашний кот.

Ему не себя важно прославить, ему тебя важно убить.

Он телом – как камнем.

А ты забился в угол.

– За что?

Мы даже не знакомы.

Кто вы такой?

Почему вы меня так свирепо, так безжалостно бьёте?

– А чтоб ты, сука…

– Что? Что?

– А чтоб ты, сука…

– Ну что? – кричишь ты, отползая в угол…

Только удары и никакого ответа.

Пока кто-то большой, сильный, похожий на человека, хотя и лысый, ногой не ударил этого зверя.

Тот вцепился в ботинок, но, получив второй удар, успокоился и побежал к забору.

Вот так, Морис.

За что-то бьют редко.

За что-то бьют слабо и дома…

А на улице на глазах у всех бьют сильно и ни за что!

Не переживай!..

Когда ты пишешь дома, ты должен быть талантливым и умным.

Когда ты стоишь на сцене, ты должен быть смешным и обаятельным.

Когда ты сидишь с друзьями, ты должен быть разговорчивым и добрым.

Когда тебя встречают на улице, ты должен улыбаться и фотографироваться, обняв пыльного прохожего.

Когда ты пьёшь в ресторане, ты должен не пьянеть.

Вы не скажете, зачем мне всё это нужно?

Воробей – это орёл, выросший в неволе.

Второй этап реформ

Выборы сегодня, как беспроигрышный советский заём или перепись населения.

Никого не переписали, но общее количество откуда-то узнали. Видимо, из доносов.

Все знали, что от выборов выиграют, но когда и кто – неизвестно.

Теперь наша задача проще – чтобы от деятельности руководства страны никто не пострадал.

Социальные проекты можно выполнить, можно не выполнить.

Главное – чтоб люди не пострадали.

Золотые запасы пусть гигантски растут.

Главное, чтоб люди наши не стали жить хуже.

В парламент толпой – артисты, футболисты, штангисты, силовики.

Мы с радостью, лишь бы остались целы дети, старики и немощные спортсмены.

Зарплата пусть втрое больше.

Лишь бы гражданам что-то досталось.

Опрашивайте хоть каждый день. Кого хотите. Многие назло говорят, что им хорошо, многие назло говорят, что им плохо. Даже я правды не скажу, если по телефону вдруг:

– Кто в вашей семье смотрит телевизор?

– Когда?

– Сейчас.

– Прямо сейчас, днём?

– Да…

– Кто смотрит… Все смотрят!

– Это сколько у вас всех?

– Сто.

– И все смотрят Первый канал?

– Все… С наслаждением.

– А второй?

– С наслаждением.

– А третий?

– Я ж тебе сказал.

– А что именно смотрите?

– Та всё… Не отрываясь!

– А вы не подскажете, дети среди вас есть?

– Вот вы и подсказали.

– Сколько?

– Все.

– Что смотрят?

– Не отрываясь!

– Что?

– Всё!

– Вау! – мяукнула опросчица и побежала докладывать.

Я думаю себе: «Пиши что хочешь. Только людям не навреди».

Подлодки нужно строить?

Нужно!

Ракетами стрелять нужно?

Нужно!

Границы укреплять нужно?

Нужно. Причём в обе стороны.

Всё нужно, если внутри страны никто от этого не пострадает.

А так как они страдают ото всего, то им и не поможет то, от чего они не пострадают…

Теперь надо думать: что им поможет, если они не пострадают от всего?

Это уже второй этап реформ.

А вы лечили геморрой в больнице Управделами президента?

Сходите, получите удовольствие.

Ужин в ресторане

Он соображал хорошо, но мало.

И только в одном направлении…

Поэтому он нас всех одевал, кормил, поил, обогревал.

А мы гордились своим умом и душой.

Пили за его счёт.

Говорили о нём гадости.

Хотя в лицо боялись.

А он однажды не заплатил за всех.

Однажды в ресторане.

Напрягитесь и представьте.

Что тут началось!

Недоумение. Растерянность. Злость… Ужас.

Где он? Как ушёл?.. Извините.

Что, его нет?.. Точно ушёл?

Может, вышел? И машины нет… Нет… Он вернётся?

Ждём.

Разговор не получается.

Ждём в тишине.

Я иду на тротуар, унизительно объясняя, что сейчас вернусь.

Позвонил ему.

Он сказал, что ложится спать…

Я спросил: «А как же?..»

Он ответил, что хочет спать…

Начали собирать деньги…

Таких проклятий никто из нас не слышал давно.

Нам с женой привёз деньги её дядя…

Кто-то звонил кому-то, просил в рассрочку.

Большие деньги оказались.

– А зачем ты жрал дорогое вино?! – заорал я.

– Не дороже твоей фуа-гры, идиот.

– Какая сволочь расковыряла омар?

– А я сейчас вырву, – заплакала самая красивая чья-то.

– Вырви. Но денег тебе не вернут.

Два инженера засовывали руки в карман и говорили:

– Сейчас… Минуточку… Сколько, вы говорите, с нас? Мы практически ничего не ели… Мы только квас…

Часы, галстук, пиджак.

Пиджак, говорят, до сих пор не забрали.

Теперь мы боимся отвечать на его приглашения.

Он потерял нас.

Мы потеряли его.

Кто больше потерял – до сих пор не знаю.

Спасателям

С Новым годом, братья, сёстры и дети их!

Счастливы будьте!

Поощряйте ум друг в друге, отмечайте хорошую физическую форму у мужчин. Фигуры у женщин. И обязательно сообщайте им.

Попадётся спасатель с чувством юмора, не гоните его. Обогрейте, накормите. Он и так страдает от этого недостатка.

Терпите умных! Они уже знают, что дни их сочтены, и ведут себя непонятно, агрессивно, плюются, отказываются долго говорить матом.

А может, кто-то из них воспитание получил?

Время было такое.

Можно было и получить.

Любите молодость в «Комеди клаб». Ребята на взлёте. Если их не поймают и не оборвут перья, они ещё сделают много хорошего. И помните: мы живём в такое время и в таком месте, когда никто никому ничем не обязан.

Один по долгу службы тонет. Другой по долгу службы его вытаскивает. Кто кому помог, неизвестно. Население в массе своей жить, конечно, хочет, но не очень сильно. Так и не получив точных данных о царствии небесном, покупает и покупает автомобили и мчится к отсутствующей цели в море машин. Скоро будут прокладывать дороги поверх машин, что откроет горизонт и решит много вопросов.

В советской жизни были свободны мозги, ибо все подчинялись кому попало. Настроение было, на голодный желудок, прекрасным. Сегодня мы добились того, о чём мечтали. Теперь мечтаем о том, чтобы вернулись мечты. Но сытый не поёт, а рыгает. А средний пробег мечты где-то 70 тыс. км.

Слышу: «Что-то вы стали злым, Миша. Что-то вы стали печальным, Миша!» Да никогда! Сутками мучаюсь, чтобы попроще, покороче, повеселей. Но хочется что-то сказать. О чём-то…

Разговаривать умею! Не умею поддерживать разговор! Извините…

А как усидишь среди начальства: фамилии, фамилии, фамилии. Этот передал этому… этот не передал этому… фамилии, фамилии. А меня тянет обобщить. А обобщений люди не переносят: им кажется, что размер бедствия от этого увеличивается.

А вы – будьте удачливы! А вы – будьте здоровы! Обязательно помогайте там, где можете.

Кроме вас, спасать нас некому. Скажем спасибо населению, что оно пока разрешает себя спасать. А вдруг само возьмётся? Не дай бог. А если откровенно, надо спасать душу. За ней потянется тело. А вы – будьте счастливы. И я с вами!

Нет перспектив

Тот, у кого нет никаких перспектив, – добрее.

Он лучше слышит.

У него свободна голова.

Конечно, он ничем помочь не может.

Но как слушатель…

Советчик.

Передатчик.

Выпрямитель.

Успокоитель.

Он вызывающе противоречаще согласный.

Вежлив.

Тот, у кого нет никаких перспектив, умеет многое руками.

Он сносно пишет.

Играет на рояле.

Знает массу анекдотов.

Он дико дружелюбен.

Распространяет поцелуи.

Рукопожатлив, улыбчив постоянно.

Направлен в прошлое, откуда шла его перспектива.

Всё помнит: книги, телефоны, имена.

Тот, у кого нет главного, довольно много знает.

Со всеми дружит.

Всем помогает.

Всё понимает.

Бывает всюду.

Много читает.

Всех встречает.

Со всеми пьёт.

Всех кормит, лечит, принимает.

Но не понимает, что у него нет никаких перспектив.

Богатство в России напоминает стояние в пробках на очень дорогом авто.

Конечно, хорошо жить до ста лет.

Но где взять столько денег?

Мы же хотим:

ездить, как люди,

зарабатывать, как люди,

жить, как люди.

А расскажешь, как люди живут, – тебя готовы убить.

Прибой родил джаз.

Морской ритм во всём.

В музыке, в дизеле, в паровой машине.

В сексе, в шагах.

Спаренные паровозы, запряжённые в огромный состав, говорили друг другу:

– Давай-давай!

Потом ещё раз:

– Давай-давай!

Потом с разгона:

– Давай-давай-давай-давай-давай… Эх-эх-эх… Давай-давай-давай…

– И пошёл-пошёл-пошёл… Эх-эх-эх…

Паровозы – самые говорящие, поющие и работящие из всех машин.

– Пошёл-пошёл-пошёл-пошёл… А-а-а-а-а-а… Так-так, так-так, так-так-так-так-так-так… А-а-а…

Все знали.

Помчался поезд из Донбасса.

Он кричал на всю страну:

– А-а-а… Так-так-эх-так-та-так…

И замедлялся с трудом:

– Эх-эх-эх-хе…

Кричал, разгонялся, таскал, а там спали, ели, умывались, играли в карты.

Как обычно.

Кто-то тащит, а кто-то едет, а кто-то и не замечает, что его везут.

Сундук на дороге

Мы уже перестали идти навстречу.

Бежать навстречу.

Мы ищем попутчиков, сидя на их пути.

Нелегко, находясь в неподвижности, найти попутчиков.

Никто не хочет с нами вместе не двигаться по пути.

А другие нам не компания.

Сидящий и идущий не могут дружить крепко, они видятся одно мгновение.

Сидячий и стоячий ещё могут что-то предпринять.

Либо стоячий сядет, либо сидячий встанет.

Нет попутчиков неподвижному.

Бросят они его.

Вместе с его деньгами.

Все советуют начать двигаться.

Начнёшь двигаться – попутчики появятся.

Не начнёшь – будешь сидеть посреди дороги на сундуке и громко зевать и на кошек орать:

– Брысь, сволочи!

И прохожих обсуждать:

– Во-о! Какой!

Галстук, туфли лаковые. Накрахмаленный.

Куда ж ты такой чистенький?

Грязюка у нас. Пыль!

Садись. Посиди.

Расскажи, куда так мчишься?

По какому делу?..

Чего там нового в ваших краях?

Кваску попей. Водочки!

Эй-эй! Убёг! Ну, беги-беги!

Говорят, там ещё хуже.

Лучше быть первым здесь, где никого нет, на ё-моё сундуке, чем последним там.

Беги-беги!

А там биржу твою прикрыли небось!

Брокер или дилер. Хрен его знает.

Во! Ещё один несётся!

Тпру-у!

Нечистая сила! Сейчас налетит.

Куда прёсся?! Ты что, не видишь – сундук.

Что-что! Вот стоп-сигнал горит! Это задние фары. Передних колёс пока нет.

Нет, не посреди дороги, а посреди пути.

Дилер хренов.

Стань посиди.

Расскажи, чего там?

Куда притопил?

Сядь, перекуси.

Куда тебе к девяти?

А далеко ещё бежать?

Не знаю я твоих. Не видел.

Много тут пробегало…

Не! Мы на своём месте.

Не на чужом.

На своём.

А если человек на своём месте сидит, куда ж он побежит.

На другое место.

Не хотим стратегически.

Ты знаешь, что такое – сижу там, где мне надо?..

Беги-беги, сутенёр!

А мы своего дождёмся.

А нам хоть на месте.

Хоть назад податься.

Все пробегают.

Всех видим.

Бывает, соберутся поговорить и опять бегут.

Зато нас найти легко.

Мы всегда здесь.

Скоро все назад побегут.

Увидимся, значит.

Бей гражданских, чтоб военные боялись.

Хорошо становится не от дружбы, не от любви, а от водки в обрамлении дружбы, в обрамлении любви.

Ездили в трамваях – были читающей страной.

Сели за руль – стали пишущей страной.

Микрофон сразу делает человека одиноким.

И всё-таки главное сегодня – как ты сам хочешь.

Либо ты езжай туда, как ты хочешь.

Либо говори, как ты хочешь.

Пусть будет по-твоему.

И не нервничай.

Уже то, что это по-твоему, стоит того, что было до сих пор.

Человек сам ищет своё место и находит понемногу.

И очень немногих находит талант.

И вытаскивает на солнце за ухо.

Тихо! Он вспоминает

В Одессе, если кто-то что-то вспоминает, он требует, чтобы все были рядом.

С криком: «Идите все сюда!»

Пока все не соберутся, он не начинает.

– Миша здесь? А Изя здесь? А Гарик? А Женя… Все… Я хочу вспомнить…

И начинает вспоминать…

Он молчит.

Мы молчим.

Мне непонятно, зачем ему все, чтобы что-то вспомнить…

Кто-то кричит:

– Про Павлика на «плитах»?

– Нет… Нет…

– Наверное, про эту сволочь – Зинку…

– Нет! Не мешайте… Тихо!

Зачем мы ему нужны? Зачем «тихо»?

Я не вынес молчания:

– Всё! Плевать я хотел!

Не можешь – не вспоминай!

Прекращай!

А вы все – идиоты.

Он же вас эксплуатирует…

Что он вспоминает?

А даже если вспомнит.

Я его знаю сорок лет.

Ничего интересного.

Он вообще ничего не помнит.

Ему кажется, когда все сидят, у него что-то начинает работать.

Хоть весь город зови, у тебя не поднимается в голову.

– Тихо! Дай ему сказать.

– Не хочу. Полжизни я сижу и жду, что он что-то скажет.

Не хочу.

Я свободный человек.

И мне плевать, что он приехал из Америки.

Откуда бы он ни приехал.

Там он ничего не вспоминает.

А здесь он ничего не вспомнит.

Что ты мотаешься туда-сюда!

– Дай ему вспомнить!

– Не дам! Вот иди во двор и сядь под дерево.

Вспомнишь – крикнешь.

Может, кто-то придёт.

А отнимать у нас жизнь я не позволю.

Я плевал на него, когда он уехал.

Я плюю, когда он приехал.

Мы долго молчали, потом разошлись.

– Я вспомнил! – крикнул он.

– Что?

– Твой старый одесский телефон: 26-34-12.

Все замолчали… Вот всё, что он вывез отсюда и привёз оттуда…

Ум и мудрость

И снова.

Что такое ум и что такое мудрость?

Ум – познакомиться с премьером, полюбить начальника ГАИ, сдружиться с налоговым инспектором, с семьёй сокового короля, стоять недалеко от губернатора, сидеть с министром.

Мудрость – оценить, готов ли ты стоять навытяжку перед министром, ласкать директора, подолгу тешить соковых детей.

Запомнить анекдот, запомнить отчество, назвать больное место оппонента, знать врагов премьера и прогибаться, прогибаться, прогибаться.

Всё надо пресекать в момент знакомства – беременность, прогнутость, глубокое презрение к приживалам.

И длинную и очень толстую цепь разочарований.

Ум – осуществить.

Глубокий ум – предвидеть.

Мудрость – пресекать.

В определённом возрасте посещать туалет можно каждый раз, как только кто-то напомнит.

Посмотрел на себя со стороны.

Жую всё время.

Раньше – от голода.

Потом – за компанию.

Потом – из любопытства.

Потом – в честь открытия.

Потом – в честь закрытия.

Потом – чтоб кого-то увидеть.

Потом – чтоб кого-то не видеть.

Надо жевать, чтоб отъехать.

Надо жевать, чтоб приехать.

Надо жевать.

Особенно в дороге.

Особенно при виде бедных деревень.

Жуём, жуём и запиваем.

Жуём, жуём и запиваем.

И колёса – жуй-жуй.

Жуй-жуй, жуй-жуй и запивай.

Лет десять уходит на еду.

И память этот процесс не сохраняет.

Я бы немолодым людям поручил поработать наконец и для науки.

Им можно поручать испытывать на себе все длительные испытания.

Например, пребывать в космосе год или три.

У этих немолодых так быстро летит время, что они и чихнуть не успеют, как он уже вернётся.

Ещё одно открытие, связанное с теорией Эйнштейна.

Не только на скорости время течёт медленнее, но с возрастом оно течёт быстрее вдвое, втрое.

Оно летит.

Поручайте пожилым всё длительное…

Только чтоб они не забыли вернуться.

Или выключить свет.

Хотите быть счастливыми – погасите воображение

Вы вошли в жизнь – погасите воображение.

Ваше воображение чернит тёмное, осветляет серое.

Воображение делает неудачи несчастьями, удачи – счастьем.

Красавицу – другом.

Друга – красавцем.

Кота делает умным.

Сына – талантливым.

Ваше воображение делает себя бездарным и несчастным.

Жену – счастливой.

Куда деваться, если вы несёте этот мир с собой.

Реальность гораздо симпатичнее.

Любое путешествие это подтвердит.

Там вы видите, что могут придумать разные люди.

А в воображении лишь то, что вы.

А когда вы вдруг воображаете, что вас кто-то полюбил, и начинаете как-то по-особому смотреть, и даже молчащий телефон не убеждает – это всё ничего…

Но вы начинаете приставать к той женщине, обижаться на неё, подолгу не звонить, воображая, как она там страдает, – и вы начинаете сохнуть, а она – полнеть.

Вы примитивно и грузно влюблены или воображаете, что влюблены, что одно и то же.

Вы же воображаемыми болезнями болеете так же, как настоящими.

И худеете, и желтеете, и слабеете.

Воображаемая любовь, видимо, и есть настоящая.

Вы ошибаетесь только в любимой.

Её любовь и мучения представляются вам страшными.

Вы даже пробуете уберечь её от самоубийства.

Как жаль, что вы не можете одновременно быть на двух местах.

На её и на своём.

Выключите воображение.

Вы не писатель – вы мыслитель.

Вы живы и здоровы.

Ваше молчание, которое кажется вам страшным, иногда её удивляет, и она звонит томно-тревожно, зная, с кем имеет дело.

Выключите воображение.

И все, кто долго не видел вас, отойдут от телефонов.

И все, кто безумно вас любит, займутся буднями и не вспомнят, где вы в данный момент.

Выключите воображение.

И напомнит о вас кто-то случайный, приехавший издалека.

– А где? – скажет он, перечисляя.

А где-то у меня тут телефон… Михаил, мы тут собираемся. Собраться нет ли желания?

Выключите воображение.

Не играйте отказом.

Так же как они вас вспомнили, так и вы их…

Как они молчали три года, так замолчат ещё на пять.

Откликайтесь и выезжайте из воображения туда, где вас вспомнят и встретят.

А преувеличенная радость с обеих сторон вполне компенсирует недостаток денег на ресторан.

Кстати, о деньгах.

Выключите воображение.

И вы увидите соседа не богатым и счастливым, а крупно замотанным и регулярно встревоженным.

Выключите воображение.

И вы увидите яхту олигарха не лайнером, а сборищем механизмов, которые регулярно жрут мазут, тосол, масло, огурцы, виски, лёд, коньяк, завтраки, обеды.

Вы увидите сборище людей, мрачный экипаж, недовольных горничных, нечистого шеф-повара, вороватую команду и ненадёжный офицерский состав.

Выключите воображение.

И вы почувствуете, как эту яхту качает в открытом океане.

Как блюют высокие гости, и как вам надоела эта женщина, а её некуда убрать с яхты, только утопить.

И куда бы вы ни подошли, вас ждут демонстранты с лозунгом «Вор и убийца! Прочь от берегов Италии, убирайся в свою страну».

Выключите ваше воображение.

А без вашего воображения жить на яхте не удобнее, чем в отеле.

И тот, кто живёт на яхте, – живёт в вашем воображении.

На самом деле его там никогда нет.

Там валяется его молодая жена, которую он там держит под присмотром команды и которая грызёт канаты от тоски и пьёт, пьёт и страшно ругается матом через свой нежный и красивый рот.

В своём воображении поцелуйте её и услышите, что она скажет.

Выключите воображение.

И Новый год в Африке вместе с жарой и пылью, и плохой компанией, и массой водки, и скукой заставит вас вообразить Новый год в Москве, в снегу, в Доме актёра среди знакомых прекрасных лиц, стихов, песен.

Вообразили?

Так где лучше Новый год?

Конечно, в Москве, в лесу, в снегу, в санях, с хохочущей любимой, в тёплой шубе…

А теперь выключите воображение: ни саней, ни шубы, ни лошадей в Москве, а компания рванула в Эмираты.

Теперь опять выключайте воображение, вы всё равно опоздали.

Гостиницу бронируют за два месяца.

Воображение у вас работает, а голова – нет.

Паспорт не поменяли.

Билеты не заказали.

Да и денег вам не хватает на любой вариант.

Тогда садитесь, выключайте воображение и начинайте соображать.

Ибо, если человек не соображает, он начинает воображать.