Текст книги "Вся кремлевская рать. Краткая история современной России"

Когда все российские олигархи уже распробовали настоящую роскошь, Владимир Путин отдыхал в своей резиденции «Бочаров ручей», что около Сочи. Там, конечно, все тоже было очень богато, но все же очень по-советски. Главным альтернативным местом отдыха для Путина, как и для любого советского человека, был Крым. А все потому, что в Крыму находилась дача его друга – главы администрации президента Украины Виктора Медведчука.

Медведчук родился в Тюменской области России, почти не говорил по-украински и, хотя и был гражданином Украины, разделял некоторую украинофобию московских чиновников. В молодости он, очевидно, сотрудничал с КГБ СССР: в 1970-е и 1980-е годы, работая в Киеве адвокатом, Медведчук, к примеру, был защитником на процессе известнейших украинских диссидентов Юрия Литвина и Василия Стуса. Обоих приговорили к максимальным срокам, оба умерли в лагерях. Литвин в последнем слове обвинял своего защитника Медведчука в чрезмерной пассивности, обусловленной указаниями свыше. В итоге в украинских диссидентских кругах у Медведчука сложилась четкая репутация агента КГБ. Но для Путина подобный бэкграунд скорее выглядел плюсом.

Медведчук легко подружился с Путиным, а также со своими коллегами – главами администрации Кремля: сначала Волошиным, а потом Медведевым. В 2004 году, когда у Медведчука родилась дочь Даша, он даже отправился крестить ее в Петербург. Крестными на церемонии, которая проходила в Казанском соборе, были сам Владимир Путин и жена главы его администрации Светлана Медведева. Именно Медведчук стал для Кремля главным источником информации о том, что происходит на Украине, он стал главным советником и главным каналом связи. Фактически он даже заменил своего московского коллегу Медведева в качестве реального куратора украинского направления.

О будущем Украины Путин, по словам бывших сотрудников Кремля, начал особенно переживать почти сразу после того, как стал президентом. «Надо что-то делать, а то мы ее потеряем», – не раз повторял он.

После распада Советского Союза так повелось, что Министерство иностранных дел занималось только отношениями со странами дальнего зарубежья, т. е. странами, не входящими в СНГ. А бывшими братскими республиками ведала администрация президента – по сути, это было продолжением старой советской схемы, когда союзные республики подчинялись ЦК КПСС. Поскольку администрация президента занимала ровно то же здание на Старой площади, что и ЦК КПСС, получалось, что традиция не менялась десятилетиями, хотя Советский Союз уже не существовал. Украину, вторую по величине после России республику СССР и самого близкого партнера России, курировал лично глава администрации. То есть сначала Волошин, а потом Медведев.

Отношение к Украине всегда было на Старой площади особенным. «Украинский клан» (точнее даже «украинские кланы») в ЦК традиционно был самым сильным. Можно сказать, именно он руководил Советским Союзом многие десятилетия. Если проанализировать персональный состав членов Политбюро, нетрудно заметить, что в нем традиционно доминировали выходцы с Украины. Самыми яркими «украинцами» во главе СССР были Хрущев и Брежнев. Хрущев руководил Украиной (в качестве первого секретаря и председателя Совета министров) с 1938 по 1949 год, а Брежнев с 1946 по 1950 год руководил Запорожской и Днепропетровской областями Украины. Помимо них к «украинскому клану» в 1950–1980-е годы можно причислить главу Президиума Верховного Совета (т. е. формального главу государства) Николая Подгорного, главу Совета министров Тихонова, вторых секретарей ЦК (т. е. фактических глав администраций) Кириченко и Кириленко, членов Политбюро Щербицкого, Шелеста, Полянского, главу МВД Щелокова.

Днепропетровск, мощный индустриальный центр на востоке Украины, стал для Брежнева важнейшим источником кадров для государственного аппарата. Что характерно, даже через десятилетия после смерти Брежнева днепропетровский клан сохранил свои позиции – очередной выходец из него, Леонид Кучма, в 1994 году стал президентом Украины.

Вторую по величине группу в советском руководстве составляли выходцы из Ленинграда. В 1949 году, еще при Сталине, была произведена мощная зачистка советского руководства от «ленинградцев»: их обвиняли в том, что они хотели создать российскую компартию в противовес союзной и перенести столицу в Ленинград. В результате 23 человека были расстреляны, в том числе первый зам Сталина в правительстве (и, по слухам, его потенциальный преемник) Вознесенский, секретарь ЦК ВКП(б) Кузнецов, председатель Совета министров России Родионов, руководители Северной столицы Попков и Капустин. «Ленинградское дело» через пять лет было признано сфабрикованным, и всех казненных реабилитировали. И ленинградцы, даже несмотря на репрессии, находились на важнейших постах: сначала Шверник (глава Президиума Верховного Совета), затем глава правительства СССР Косыгин. Партийному руководителю города (сначала это был Козлов, потом Романов, Зайков) было почти всегда гарантировано персональное место в Политбюро, подобную привилегию имел только один региональный руководитель – первый секретарь ЦК компартии Украины.

По иронии судьбы в течение всего XX века «украинские» и «ленинградские» составляли две крупнейшие силы в советской власти. То боролись друг с другом, то вступали во взаимодействие. В начале нулевых, когда в России к власти пришел «ленинградский клан», а Украиной руководил «днепропетровский», им оказалось несложно найти общий язык.

Впрочем, даже в Кучме, типичном советском «красном директоре», и в его команде, максимально близкой по духу и понятной, кремлевских чиновников кое-что раздражало. И вовсе не то, что украинские чиновники были в среднем на поколение старше и куда меньшими либералами и реформаторами, чем московская политическая элита. Раздражало «украинство».

Один из бывших высших госчиновников вспоминает, как приезжал с визитом в Киев. Его поселили в доме приемов на Банковой улице – в здании, примыкающем к администрации президента Украины. На переговоры далеко идти не пришлось – позвонил Кучма и сказал, что сам заглянет в гости к визитеру из Москвы. Появившись на пороге, украинский президент немедленно попросил обслугу «соорудить на стол». Несмотря на 11 утра, без водки не обошлось – в итоге задушевные переговоры затянулись до вечера. Все намеченные официальные встречи представителю России пришлось отменить – не откажешь же президенту. Но что смутило российского чиновника в ходе беседы больше всего, так это отношение Кучмы к украинским националистам. «Они, конечно, бóльшие украинцы, чем мы. Будущее за ними, нам у них еще учиться и учиться» – так пересказывает слова Кучмы его российский гость.

Подобный подход Москву всегда ужасно раздражал. В Кремле, например, возмущались по поводу украинской традиции «переводить» имена: все Николаи на Украине становятся Миколами, все Дмитрии – Дмитро, все Александры – Олександрами, Владимиры – Володимирами и т. д.

Надо сказать, что возмущение по поводу «украинизации» было частым явлением еще в советском Политбюро. Прения на тему, существует ли украинский язык или это просто «неправильный русский» и почему украинцы нарушают права русскоязычных, можно обнаружить еще в протоколах заседаний ЦК. Самыми знаменитыми «украинофобами» были председатель хрущевского КГБ Шелепин и руководитель правительства РСФСР брежневского периода Соломенцев. Но у Украины и украинского языка всегда были надежные заступники в виде первых лиц государства. В путинские годы отношение к концепции «государства украинской нации» стало резко негативным.

У Дмитрия Медведева как у нового куратора украинского направления не было особенной своей точки зрения. Он как хороший исполнитель и как четкий юрист воспринял ту ориентировку, которая досталась ему от Волошина и Путина.

Как специалист по вербовке, хорошо умеющий «зеркалить» собеседника, Владимир Путин выстраивал отношения к Украине с учетом личности тогдашнего лидера, а им был Леонид Кучма, «красный директор», «представитель днепропетровского клана». Леонид Кучма тоже делал вид, что играет с Москвой по старым советским правилам.

В 2005 году у Леонида Кучмы должен был истечь второй президентский срок, и он никак не мог решить: пойдет ли на третий или же пересядет в кресло премьера, сохранив реальную власть и назначив президентом договороспособного преемника. Потенциальные претенденты по очереди ездили на «смотрины» в Москву – ровно так же, как еще 20 лет назад ездили кандидаты в первые секретари ЦК. В основном это были предшественники Медведчука на посту главы администрации Кучмы, т. е. люди, которым президент доверял. Одним из них был экс-глава администрации, харьковский губернатор Евгений Кушнарев. Другим – экс-глава администрации, спикер Верховной рады Владимир Литвин. Глава администрации Медведчук явно был готов предложить и себя, а Путин был готов его кандидатуру рассмотреть, но Кучма говорил, что Медведчук «неизбираем». И послал в Москву на смотрины донецкого губернатора Януковича.

Янукович Путину не понравился, но тут выяснилось, что Кучма вовсе не всерьез играет в первого секретаря УССР ЦК КПУ, лояльного Москве, а просто соблюдает политес. На самом деле он не собирался предоставлять выбор Путину, а просто делал вид. Он сам выбрал Януковича, с предельной искренностью объясняя, что все остальные не подходят: только Янукович сможет сам оплатить свою предвыборную кампанию, а у остальных таких денег нет. «Кто будет платить? Ты будешь платить?» – этим аргументом Кучма сражал собеседников наповал. У Москвы есть желание щедро проспонсировать собственного кандидата? А раз нет такого желания, значит, подойдет и Янукович.

В Кремле, правда, подозревали, что за этим аргументом кроются еще два: Янукович выиграл «тендер», т. е. предложил Кучме самую крупную сумму. А кроме того, донецкий губернатор, хоть и не был для днепропетровского президента своим, но производил на него впечатление очень недалекого и управляемого человека. Такому хитрому политику, как Кучма, показалось, что он сможет сохранить максимум власти, если посадит в свое кресло слабого Януковича, а не кого-то из опытных, да и еще близких к Кремлю аппаратчиков. Но самое главное – в Кремле считали, что Кучма не собирается никуда уходить – он прощупывает возможности остаться президентом на третий срок. Поэтому чем хуже преемник, тем выигрышнее будет смотреться сам Кучма.

Так Янукович стал премьером. До президентских выборов на Украине оставался год, потом полгода – а Кучма все еще сомневался. Он не был уверен, что хочет оставить президентское кресло. И тянул с тем, чтобы одобрить выдвижение кандидатуры Януковича. Уже начал свою избирательную кампанию оппозиционер и бывший премьер-министр Виктор Ющенко. У Януковича тоже был сформирован избирательный штаб, только он ничего не делал, потому что ждал отмашки от Кучмы. А Кучма сомневался. По конституции он вроде бы не мог выдвинуться в третий раз. Но мог найти лазейку. Например, если бы очередные президентские выборы по какой-то причине не состоялись, т. е. были бы сорваны, он мог бы вновь принять участие во внеочередных.

Он несколько раз приезжал в Москву, к Путину. Тот разубеждал его: срывать выборы неправильно, власть должна действовать по закону, надо передать власть преемнику. Только к апрелю Кучма решился – Янукович официально выдвинул свою кандидатуру.

По осени огромное количество российских политологов и политтехнологов потянулось на Украину. Некоторые заключили контракты загодя, понимая, что предстоящие президентские выборы на Украине – это золотое дно. Другие пытались впрыгнуть в последний вагон уходящего поезда, понимая, что в России с отменой губернаторских выборов предвыборные кампании теперь будут куда реже и зарабатывать надо на стороне.

В 1990-е годы и первую половину нулевых политтехнологи стали особой кастой. Их развелось очень много: региональные предвыборные кампании были в России делом очень прибыльным, на каждого из кандидатов (а особенно на действующего руководителя) работали огромные бригады специалистов по черному пиару. Они использовали, как правило, чудовищные приемы, несовместимые не только с этикой, но и с законодательством.

Осенью 2004 года практически все российские политтехнологи оказались на Украине. Кроме того, туда же были делегированы специальный десант из российских спецслужб и группа советников из администрации президента. В Киеве был организован так называемый «Русский клуб» – постоянно действующая команда российских политтехнологов, проводящих бесконечные (и довольно бессмысленные) круглые столы.

Притом, что официально поддержанным кандидатом Москвы был Янукович, российские специалисты работали еще и на противоположный лагерь – на команду оппозиционера Виктора Ющенко. Тем более что его предвыборную кампанию взялся финансировать лондонский изгнанник Борис Березовский. Он, к примеру, отрядил в «оранжевый лагерь» в качестве советника Станислава Белковского.

Поддержка Виктора Януковича Москвой была довольно бесхитростной. Путин регулярно (примерно раз в два месяца) встречался с ним и, ничего не стесняясь, говорил о поддержке на предстоящих выборах. Янукович дважды приезжал в Сочи, трижды – в Ново-Огарево, Путин звонил ему поздравить с днем рождения, приезжал в гости в Крым (останавливался, правда, на даче Медведчука). А Виктор Янукович за три недели до выборов приезжал на день рождения к Владимиру Путину.

В победу Януковича вкладывалось немало: Россия ввела льготный режим для работающих в стране украинских мигрантов (позволив им пребывать в стране без регистрации 90 дней – даже для граждан России, переезжающих из одного города в другой, аналогичный порог составлял три дня), снизила цены на энергоресурсы и отменила НДС на экспортируемые в страны СНГ нефть и газ (подарок стоимостью $800 млн).

Чем ближе были выборы, тем комичнее выглядела поддержка Владимира Путина, оказываемая Виктору Януковичу. 28 октября, за три дня до выборов на главной улице Киева, Крещатике, был проведен парад по случаю 60-летия освобождения Киева от фашистов. Вообще-то Киев освободили 6 ноября, но украинские власти без зазрения совести перенесли годовщину на неделю раньше, чтобы превратить ее в мощное предвыборное шоу в поддержку Виктора Януковича. Из Москвы специально привезли Знамя Победы, красное полотнище, водруженное на Рейхстаг 9 мая 1945 года. На Крещатике был проведен парад (больше напоминавший карнавальное шествие): сотни артистов, наряженных в костюмы бойцов Второй мировой, прошествовали перед трибуной для почетных гостей. На трибуне стояли президент Украины Леонид Кучма и его преемник Виктор Янукович, Владимир Путин и глава его администрации Дмитрий Медведев (тогда еще никому и в голову прийти не могло, что он – тоже будущий преемник), а рядом с ними почему-то президент Азербайджана Ильхам Алиев (по иронии судьбы тоже преемник, унаследовавший президентское кресло от своего покойного отца Гейдара Алиева).

Мероприятие было беспрецедентным: президент России лично включился в предвыборную кампанию в иностранном государстве.

Главная тема патриотического карнавала – русские и украинцы вместе в борьбе против фашистов – стала в тот момент едва ли не ключевой в предвыборной кампании Януковича. С подачи российских политтехнологов «прозападный» штаб Ющенко начали обвинять в том, что он «антироссийский» и, более того, «националистический» и «профашистский». Эта кампания 2004 года, впрочем, окажется только репетицией следующей информационной войны, 2014 года.

То, что десять лет спустя повторится как трагедия, начиналось в виде фарса. YouTube тогда только начинал развиваться, но хитом русскоязычного Интернета в предвыборной Украине стало видео, на котором Янукович, стоя на трибуне во время парада, предлагает Путину леденец. Тот отказывается. Тогда украинский премьер протягивает конфету Медведеву – тот соглашается и засовывает ее за щеку.

Самым загадочным эпизодом той предвыборной кампании стала другая трапеза – ужин Виктора Ющенко в компании руководителей украинских спецслужб. После того ужина Ющенко почувствовал недомогание, а спустя несколько дней был госпитализирован с сильнейшим отравлением. Австрийские врачи спасли ему жизнь, но в Киев в самый разгар предвыборной кампании он вернулся с обезображенным лицом. Еще недавно бывший молодым красавцем, Ющенко за неделю превратился в урода с опухшим лицом. С одной стороны, это стало ударом по его кампании, с другой – сильнейшим доказательством того, что кандидат-оппозиционер готов принести себя в жертву собственному народу, а его враги ни перед чем не остановятся. В собственную жертвенность, избранность и в собственную миссию уверовал, кстати, и сам Ющенко.

Обстоятельства отравления не расследованы до сих пор. Ющенко, теперь уже бывший президент, говорит, что знает, кто организовал покушение на него, но не может говорить об этом публично.

Российский политолог Глеб Павловский, работавший в тот момент в штабе Януковича неким «смотрящим из Кремля», говорит, что отравление Ющенко, по сути, полностью изменило ход всей кампании. Карнавал закончился – появилась атмосфера страха. Отныне это были уже не политтехнологические игры – это уже выглядело как борьба, в ходе которой могут убить.

Главным соперником Ющенко на тех выборах был, конечно, не Янукович. Это был сам Путин. И он проводил предвыборную кампанию так, как будто это была его личная предвыборная кампания. Перед первым туром для самых непонятливых российский президент дал интервью трем ведущим украинским телеканалам. Белковский, работавший в штабе Ющенко, вспоминает, что среди «оранжевых» это интервью поселило уныние. Если до него большая часть сторонников Ющенко все же верила, что шанс победить велик, то после появления Путина в эфире всех украинских телеканалов, такого уверенного в себе, такого спокойного и вальяжного, такого убедительного и надежного, все сникли.

К слову, рейтинг Путина на Украине был очень высок – намного больше любого политика, будь то Кучма, Янукович или Ющенко. Трагедия в Беслане его немного подорвала – сказался страх перед чеченским терроризмом, – но ненадолго.

По иронии судьбы главными российскими советниками двух штабов стали два главных московских политолога, которые еще год назад устроили «битву докладов» вокруг дела ЮКОСа: Станислав Белковский и Глеб Павловский.

«Не надо сопротивляться неизбежному», – говорил в эфире оппозиционного Пятого канала накануне выборов советник Януковича Глеб Павловский в очном поединке советнику Ющенко Станиславу Белковскому. Белковский же вел себя так, как будто победа Януковича и ему тоже казалась неизбежной: зло язвил и обзывал избирателей премьер-министра упырями и оборотнями.

Неожиданно первый тур выборов закончился почти вничью: Ющенко опередил Януковича на полпроцента (первый набрал 39,87 %, второй – 39,32 %). На Кремль это не произвело никакого впечатления. Никто из московского фан-клуба Януковича по-прежнему не сомневался в том, что победа неизбежна, что все схвачено. То, что случилось дальше, стало историческим и самым первым и самым страшным поражением Владимира Путина за первые десять лет его пребывания у власти.

12 ноября Путин приплыл в Крым – открывать паромную переправу. Вместе с ним на пароме плыл Леонид Кучма, Янукович встречал их в крымском порту Керчь. Вместе с министром транспорта Георгием Кирпой, который прямо в порту подписал с российским коллегой пакет договоров о строительстве в Керчи нового порта для контейнерных перевозок. Этот предвыборно-рекламный договор так и не будет выполнен. А сам подписавший его министр Кирпа через месяц застрелится – прямо в ночь выборов, когда узнает о поражении Януковича.

21 ноября на Украине прошел второй тур выборов. Владимир Путин в этот момент находился с официальным визитом в Бразилии. Когда в Киеве закрылись избирательные участки, в Рио было около четырех часов вечера. Путин позвонил Кучме, тот рассказал, что, согласно экзит-поллам, Янукович победил. После чего Путин позвонил Виктору Януковичу, чтобы поздравить премьер-министр с победой по итогам экзит-поллов. Об этом немедленно сообщили информагентства. К утру 24 ноября украинский избирком объявил Януковича победителем, и Путин на следующий день направил ему поздравления.

В ночь на 22 ноября на главной площади Киева, майдане Незалежности, собрались несколько десятков тысяч сторонников Ющенко. Они разбили там палаточный лагерь и под оранжевыми флагами на лютом морозе простояли почти месяц. Они требовали отмены результатов второго тура, называя их сфальсифицированными. Один из комендантов Майдана Юрий Луценко считает, что Януковича в тот момент погубила именно чрезмерная поддержка Путина – избирателей возмутило то, как президент России беззастенчиво навязывает им своего фаворита.

Московский советник Януковича Глеб Павловский вспоминает, что ему было довольно некомфортно выходить из гостиницы, которая находилась неподалеку от Майдана, – чтобы беспрепятственно пройти сквозь толпу, заполонившую центр города, ему пришлось надеть оранжевый шарф. Но, приехав в Москву, он обнаружил, что Кремль совершенно далек от реального понимания ситуации: в Кремле пили шампанское и поздравляли его с успешно проведенной кампанией. Всем казалось, что дело сделано, больше никаких проблем не будет, Янукович – президент, а толпу на Майдане можно проигнорировать.

Но толпа не расходилась.

Разгонять многотысячный палаточный лагерь власти не решились. Резко против разгона был Леонид Кучма – ведь приказ об этом, а значит, и ответственность за возможную кровь была бы на нем. Но от силового сценария он ничего не выигрывал – победителем оказался бы Янукович, а Кучма в любом случае ушел бы в отставку. Биться за своего преемника, рискуя собственным будущим, Кучма не стал. По словам одного из советников Кучмы, американский сенатор Ричард Лугар, возглавлявший делегацию наблюдателей на выборах, после второго тура предупредил президента, что его может постичь судьба Милошевича.

Из Москвы Кучму призывали решить вопрос быстро и жестко. Но Кучма уехал в свою загородную резиденцию и сидел там. Янукович был в растерянности и не мог ничего предпринять. Здание администрации президента фактически опустело. Единственным человеком, кто продолжал работать, несмотря на охватившие Киев акции протеста, был Виктор Медведчук. Он оставался на постоянной прямой связи с Москвой, регулярно летал туда, чтобы посоветоваться с Путиным, – как говорили в Киеве, у него для этих целей были и личный самолет, и личный аэродром. Именно Медведчук добился того, чтобы Центральная избирательная комиссия все же объявила официальные результаты второго тура – и объявила Януковича президентом.

Впрочем, было уже поздно. Весь Киев стоял на главной площади в оранжевых шарфах. Государственные телеканалы стали переходить на сторону оппозиции. Президент Леонид Кучма, вместо того чтобы передать власть своему преемнику, включился в переговорный процесс: 26 ноября в Киев приехали президент Польши Александр Квасьневский, президент Литвы Валдас Адамкус и бывший генсек НАТО Хавьер Солана, которые усадили Ющенко, Януковича и Кучму за стол переговоров. В Киев прислали и представителя России – это был спикер Госдумы Борис Грызлов, которому приписывается фраза «Парламент – не место для дискуссий». Он, впрочем, находился в Киеве не как переговорщик, а как человек, который должен был этих переговоров не допустить. Первый раунд переговоров зафиксировал главное требование Ющенко – аннулировать результаты второго тура и переголосовать еще раз. На следующий день украинский парламент потребовал признать второй тур выборов незаконным – дело осталось за Верховным судом.

Владимира Путина происходящее в Киеве невероятно злило. Он не мог понять, почему Кучма не разгоняет Майдан, почему Янукович еще не президент. Кучма отвечал ему, что он ничего не может поделать, что на него, мол, давят американцы. Своего раздражения Путин скрыть не пытался. Возвращаясь из Бразилии, он сначала приземлился в Португалии, где накричал на журналистов, задававших ему вопросы про Украину. А мировое сообщество он обвинил в предвзятости, ведь оно признает выборы в Афганистане, Косово и Ираке (явно недемократичные, подразумевал он), но почему-то не признает итоги выборов на Украине.

25 ноября Путин приехал в Гаагу на встречу с руководством Евросоюза. На итоговой пресс-конференции он снова бушевал и открыто обвинил США во вмешательстве во внутренние дела Украины: якобы сенатор Ричард Лугар все время сидит в штабе Ющенко и руководит его предвыборной кампанией.

Российские СМИ освещали происходящее в Киеве односторонне: на Украине происходит инспирированный Западом антироссийский переворот. Неожиданно в конце ноября в качестве одной из карт в этой игре возник сепаратизм. Сначала 26 ноября депутаты Луганского облсовета проголосовали за создание Юго-Восточной республики и обратились к Владимиру Путину за поддержкой. Уже 28 ноября в городе Северодонецке прошел так называемый «съезд депутатов всех уровней» – собрание противников «оранжевой революции», съехавшихся из 15 областей Украины. Задавали тон губернатор Харьковщины и глава Донецкого облсовета, которые предложили провести референдум о создании «Юго-Восточного федеративного государства со столицей в Харькове». В качестве специального представителя Путина на съезд приехал мэр Москвы Юрий Лужков, опытный популист, еще в 1990-е годы позиционировавший себя как защитник прав русскоязычного населения на Украине, особенно в Крыму. Впрочем, он ничего конкретного участникам съезда не сказал, очевидно, не имея на то санкции из Кремля: «На Украине сейчас действуют две полярные силы. С одной стороны, грубое вмешательство в дела Украины, с другой – Россия, которая с полным уважением относится к суверенитету страны. Я, как мэр Москвы, готов снять свою любимую кепку, чтобы быть похожим на Виктора Януковича».

Однако еще менее определенно выступил Янукович, который все еще надеялся стать президентом всей Украины и хотел использовать съезд лишь как козырь в политической игре: «Еще немного – и все рухнет. Давайте постараемся найти решение, не прибегая к радикальным мерам. Если прольется хоть одна капля крови, этот поток уже не остановить. Защита законов и прав людей – наша цель. Пожалуйста, примите то решение, которое обеспечит целостность в стране и порядок в государстве…»

Участники поговорили и разъехались – больше ничего в направлении автономии сделано не было. Идея была начисто забыта на десять лет.

У Леонида Кучмы было несколько других планов. Он вдруг вспомнил, что еще полгода назад искренне желал именно такого варианта – чтобы выборы по какой-то причине не состоялись и он мог бы вновь выдвинуться. 2 декабря он (вместе с Медведчуком) приехал в Москву к Путину, чтобы обсудить выход из ситуации. Он пытался убедить Путина в перспективности этого сценария. Но Путин уже не верил Кучме. Он теперь верил только одному человеку на Украине – своему куму Медведчуку. Но даже Медведчук не мог убедить Кучму ввести чрезвычайное положение.

По итогам переговоров президенты России и Украины выпустили заявление, в котором предлагали отменить оба тура и провести выборы заново – «без иностранного вмешательства». Но самом деле это была чистая фантастика. С формальной точки зрения никто из участников выборов не оспаривал законность первого тура, зато обе стороны оспаривали второй (лагерь Януковича говорил, что имели место фальсификации в пользу Ющенко в Киеве и на Западе Украины). В итоге Верховный суд отменил только второй тур – и назначил третий (вернее, повторный второй) на 26 декабря.

8 декабря в результате долгих дебатов Верховная рада Украины приняла несколько компромиссных законов. С одной стороны, по предложению Ющенко был изменен закон о выборах – внесены нормы, существенно затруднявшие фальсификацию. Кроме того, в преддверии так называемого третьего тура 26 декабря был изменен состав Центризбиркома. Еще по предложению Кучмы были внесены изменения в конституцию: президент терял значительную часть своих полномочий, которые переходили к правительству, а его формировало парламентское большинство. Расчет Кучмы был прост – парламентское большинство на тот момент находилось на стороне лагеря Кучмы и Януковича. Он надеялся, что сумеет остаться на плаву и стать премьером. Президент явно не мог ожидать, что в момент поражения Януковича 26 декабря большинство его прежних сторонников переметнется на сторону победителя.

Итог голосования 26 декабря 2004 года был для Москвы шоком. До самого последнего в Киеве работал десант политологов, политтехнологов, депутатов, которые посылали в Кремль депеши о том, что в целом ситуация под контролем, о том, что народ «не приемлет оранжевую чуму», что у «прозападного кандидата почти нет шансов». Объяснить провал собственной неэффективностью они не могли. Признаться в том, что деньги, заплаченные им, были растрачены зря, что они ничего не сделали и во всем просчитались, было бы самоубийством. Все, что они могли, – это доложить, что сделали все, что могли. И пожаловаться на Запад.

Да и сам Владимир Путин не мог признаться себе в том, что перестарался, что действовал топорно, что ошибся в истинных намерениях Кучмы и Януковича, что слишком положился на своего друга Медведчука.

Поражение оказалось чудовищно болезненным, потому что в Кремле совершенно не понимали его причин. Как такие невероятные усилия, которые приложила Россия для достижения нужного результата, могли не увенчаться успехом? Только в том случае, если противник, т. е. Запад, приложил еще большие.

За три месяца до поражения на Майдане Владимир Путин был застигнут врасплох терактом в Беслане и инстинктивно обвинил в нем врагов, которые хотят нанести России удар исподтишка. Поражение на Украине не оставляло у него никаких сомнений.