Текст книги "Утраченное искусство воспитания. Чему древние культуры могут научить современных родителей"

Глава 5
Как вырастить гибких детей, склонных к сотрудничеству

– В культуре майя существует убеждение, что у каждого в жизни есть свое предназначение, – говорит мне психолог Барбара Рогофф (1).

– Даже у карапузов? – уточняю я.

Каково же предназначение Рози в нашей семье?

– Ну да. У всех. И частично цель социального взаимодействия состоит в том, чтобы помочь каждому найти и выполнить это предназначение.

Хм. И каково же предназначение Рози в нашей семье?

* * *

На четвертую ночь в Чан-Каяле я так взволнована, что не могу заснуть. Ворочаюсь в гамаке. Смотрю на круглый вентилятор под потолком. Слушаю лай собак на улице. Но всё это не помогает, а жара в комнате около 35 °C даже в 2 часа ночи – только усугубляет ситуацию.

Наконец, около 5 утра, до первого петуха, слышу, как на подъездную дорожку въехал грузовичок. Выскакиваю из гамака, обёртываюсь в розовую юбку-саронг и на прощание целую спящую Рози в липкий лоб. Сегодня я увижу то, чего ждала больше года.

Всякий раз, когда рассказываю друзьям и семье о супермамах майя и о том, как мало они спорят с детьми, многие отвечают одинаково, по-американски: «Да, но ты не видела, как по утрам они собирают детей в школу. Вернись и понаблюдай – и ты наверняка увидишь конфликт».

Что ж, сегодня я собираюсь сделать именно это: посмотреть, как майя справляются с этой вселяющей ужас утренней обязанностью.

Запрыгиваю в пикап. За рулем сидит тот, благодаря кому эта поездка и стала возможной: Родольфо Пуч. Ему чуть за 30, это яркий мужчина с густыми черными бровями и блестящими черными, зачесанными наверх волнистыми волосами. На нем белоснежная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами.

– Días[32]32
  Разговорная формула, что-то вроде «Добрый день». (Прим. ред.)


[Закрыть], – в знак приветствия говорит он.

– Días, – отвечаю я.

– Готовы увидеть, как Тереза трясет гамаки? – широко улыбаясь, спрашивает он. У Родольфо великолепная улыбка, в которой задействованы не только губы, но и щеки, глаза, лоб.

Говорю ему, что жду не дождусь и еще раз благодарю за эту возможность. Пока проезжаем деревню, солнце только готовится взойти и окрашивает небо в такой ярко-оранжевый, какой бывает у сердцевины спелого нектарина.

Родольфо вырос в деревне, похожей на Чан-Каял, и сегодня руководит туристической компанией. Я наняла его для организации интервью с семьями и перевода с языка майя на английский и обратно. Его помощь неоценима. Как бы нелепо ни звучали мои идеи, он всегда отвечает одинаково – кивает головой и говорит: «Да, сделаем. Сделаем». А затем находит решение, которое потом реализует и тем самым удовлетворяет мои исследовательские потребности[33]33
  Как мы узнаем из следующей главы, этот метод невероятно хорош и с маленькими детьми, у которых часто возникают сумасшедшие идеи. Вместо того чтобы сопротивляться фантазиям, заявляя: «Нет, нет, нет. Это невозможно», попробуйте в следующий раз просто кивнуть головой и сказать: «Сделаем. Сделаем!», а затем послушайте, что говорит ребенок. В 90 % случаев он отойдет и забудет. Или же спросит еще раз позднее. А к тому времени вы, возможно, придумаете хорошее компромиссное решение. (Прим. авт.)


[Закрыть].

Так случилось и сейчас. Родольфо убедил живущую в деревне семейную пару – Марию Терезу Каамаль Ицу и Бенито Кумул Чан – позволить нам прийти к ним домой в предрассветный час и записать на аудио, как они готовят своих детей к школе. Им необходимо одеть, накормить и выпроводить из дома ни много ни мало четверых отпрысков – и всё это до семи утра.

– Если они не подойдут к воротам школы к этому часу, их не допустят до занятий, – поясняет Родольфо.

Ну что ж, я готова увидеть борьбу и крики.

Подъезжаем к дому Терезы и Бенито. Свет выключен. Мертвая тишина. Все, кроме Терезы, еще спят. Она ждет нас на крыльце. Одета безупречно – будто собирается на деловой обед на Манхэттене. Узкая розовая юбка, розовая кружевная блузка, длинные волосы собраны в хвост.

– Días, – тихо говорит она, кивая головой, когда мы входим.

– Días, – шепчем мы с Родольфо.

Три ее дочери всё еще спят в висящих в гостиной гамаках. Тереза сразу же приступает к делу, пытаясь их разбудить. Она дергает за край гамака.

– Просыпайся. Просыпайся, Клаудиа. Тебе нужно в школу, – мягко говорит Тереза своей младшей, 6-летней дочери, которая дрыхнет без задних ног. – Просыпайся. Просыпайся. Ай-яй-яй… – ее голос остается тихим, но в нём уже можно уловить легкий намек на досаду.

Ага! Вот он, конфликт матери с дочерью. Сжимаю микрофон, чтобы со всей четкостью зафиксировать, как Тереза отреагирует на непослушание.

Но тут происходит резкий поворот сюжета – буквально. Вместо того чтобы и дальше расталкивать маленькую Клаудию, Тереза уходит в дальний угол комнаты – и замирает. Это пауза перед тем, чего я никогда не видела в арсенале западных мам, – перед превращением. А превращается Тереза в дирижера – или, еще лучше, в бейсбольного менеджера, что безмолвно руководит командой с кромки поля. Вместо громкого потока инструкций, угроз и разъяснений она общается с помощью мимики и жестов. Почесывание носа означает «начинай одеваться», пощипывание уха – «расчесывай волосы», а быстрый кивок – «ты хорошо справляешься». Если не всматриваться, то даже и не поймешь, что происходит.

Тереза начинает с первого бейсмена[34]34
  Бейсмен в бейсболе – полевой игрок защиты, который стоит на базе. Бейсменов всего три, по количеству баз.


[Закрыть] – 11-летнего Эрнесто. Он любит школу и уже проснулся, оделся и направился к выходу. «Вернись. Найди свою обувь, Эрнесто», – буднично говорит Тереза. Эрнесто не отвечает и выбегает через парадную дверь. Проигнорировал слова мамы? Неясно. Но Терезу, похоже, это не волнует. Не смущаясь, она поворачивается к своему лучшему питчеру[35]35
  Питчер в бейсболе – игрок защищающейся команды, подающий мяч.


[Закрыть] – Лауре. Ей 16, и она хорошо знает правила игры.

– Причеши младших девочек, – говорит ей Тереза, и вновь обыденно. Она не выражает срочности или стресса, но и не приукрашивает просьбу, не смягчает интонацию и не добавляет к указанию лишних слов, например: «Ты не против того, чтобы причесать девочек?», или «У тебя есть желание причесать девочек?», или даже «Не могла бы ты причесать девочек?». Нет, она просто формулируют прямую просьбу: «Причеши младших девочек». И это работает.

В полудреме, шаркая как зомби, Лаура подходит к самой младшей, осторожно будит ее и начинает причесывать. Тереза передает Клаудии школьную форму, и девочка идет в другую комнату одеваться. Когда она возвращается, Лаура совершает самый милый акт сестринской доброты, который я когда-либо видела. Не спрашивая, 16-летняя девушка приносит миску с водой и начинает мыть младшей сестре ноги. Тщательно и с любовью стирает коричневую грязь с пяток и пальцев ног Клаудии, затем вытирает их и с величайшей нежностью помогает сестре надеть туфли.

В культуре майя существует убеждение, что у каждого в жизни есть свое предназначение – даже у карапузов. И частично цель социального взаимодействия состоит в том, чтобы помочь это предназначение найти и выполнить.

А что если дети Терезы такие спокойные и добрые друг с другом, потому что мы с Родольфо наблюдаем за ними? Я уточняю у хозяйки дома, может ли влиять наше присутствие на поведение просыпающихся школьников. Тереза немного посмеивается, затем говорит:

– Что ж, если бы вас здесь не было, Лаура вымыла бы ноги Клаудии быстрее. Она бы велела сестре замереть, чтобы закончить побыстрее.

Через заднюю дверь входит Эрнесто, всё еще не в школьных ботинках.

– Ты нашел свою обувь? Куда ты ее вчера поставил? – вновь спрашивает его Тереза. И вновь Эрнесто молча выходит через парадную дверь.

Затем Тереза подает знак девочкам идти завтракать. Они сразу же садятся и начинают есть. Стоя там с микрофоном в руке, я поражаюсь тому, насколько все невероятно миролюбивы. За всё это время Тереза произнесла всего несколько слов. Она совсем не напрягалась. И дети следовали ее примеру. Пока девочки завтракают, в комнате так тихо, что слышно даже пение птиц на улице.

Тишина нарушается, когда Эрнесто вбегает со двора перед домом – и он по-прежнему не в школьной обуви! Ага! Сейчас начнётся: ведь мать уже дважды просила его найти туфли. Но она не чувствует необходимости нагнетать обстановку. Она не превращает его непослушание в конфликт. И даже не напоминает, что уже просила дважды. Вместо этого Тереза сохраняет самообладание и так же спокойно повторяет:

– Иди и отыщи свою обувь.

Я заметила, что она ждет целых 5 минут между повтором просьбы. Для сравнения: я жду – максимум – секунд 10. И терпение мамы-майя окупается. Эрнесто вновь выходит во двор и быстро возвращается со своими туфлями!

Тереза подает еще один знак рукой, и все четверо направляются к входной двери. Младшие запрыгивают на расположенную спереди платформу грузового трёхколесного велосипеда, и Лаура везет их в школу. Всё. Невыносимая утренняя рутина закончилась. От первой встряски гамака до отъезда детей прошло минут 20. Гладко, легко и невероятно спокойно. Ни скандалов, ни пререканий. Ни криков, ни слез. Никакого сопротивления.

Утреннее безумие было чем угодно – но не безумием. Дети Терезы плыли по течению. Они слушали и знали, что им делать. Если не реагировали сразу, мама никогда не подгоняла. Она просто ждала несколько минут, а затем просила снова – тем же тоном, теми же словами. Она никогда не инициировала конфликт.

– Утром всё так легко, потому что дети помогают друг другу, – объясняет Тереза. И она совершенно права. Сёстры и брат охотно взаимодействовали и не хотели создавать сложности маме.

Но я чувствую в этом доме что-то еще, помимо готовности и умения играть в команде, – то же, что ощущала и в других семьях Чан-Каяла. Тереза и ее дети, кажется, понимают друг друга более глубоко, чем мы с Рози.

Тереза знала, что большее давление не поможет Эрнесто быстрее найти свою обувь и что у Лауры получится лучше разбудить Клаудию, чем у нее самой. А Лаура знала, как причесать сестру, чтобы той не было больно. Каждый в семье понимал, как работают окружающие. В результате в их доме царила чудесная атмосфера сплоченности и согласованности действий – прекрасное «МЫ», наполненное ощущением участия каждого в общем деле.

И меня осенило: Тереза натренировала свою семью трудиться сообща, как команду-победительницу ежегодного чемпионата по бейсболу, – а я делаю прямо противоположное. Я обучаю инакомыслящего и непримиримого оппонента, который иногда превращается в полноценного анархиста из «Ангелов ада»[36]36
  «Ангелы ада» – американское сообщество байкеров, известное буйным нравом его членов.


[Закрыть].

Почему мы с Рози не команда?

Если у меня каким-то образом получится привлечь ее на свою сторону, удастся ли разрешить этим целую кучу наших проблем? Может, утренние сборы станут проще… Или будет легче заканчивать прогулку и уходить из парка. А возможно – просто возможно, – Рози будет ложиться спать без скандалов и слёз. Могут ли все эти трудности вытекать из одной – самой главной?

Шаг 2

Раздайте детям членские билеты команды

До своего знакомства с Терезой и Марией я организовала расписание Рози так, как, по моему мнению, и должны его организовывать хорошие родители: когда она не была в детском саду, для нее было запланировано какое-нибудь «занятие».

Всю работу по дому я делала во время ее дневного сна или после ее вечернего отбоя. Я убирала гостиную и кухню, стирала и частично готовила завтрак и обед на следующий день, чтобы не торопиться утром. По выходным мы ходили в зоопарк, музеи и на игровые площадки. Посещали праздничные мероприятия в парках и работали над поделками на Хэллоуин и Пасху. В дождливые дни притаскивали в гостиную игрушки, настолки, головоломки и развивающие пособия. Мне нравились эти занятия, потому что я верила, что они обогащают жизнь Рози, давая ей возможность получить самый разнообразный опыт. Фактически же они забивали ее время, держали от меня подальше и отвлекали, чтобы она не сводила с ума.

Я рискую почувствовать себя плохой мамой, озвучив это, но… Если честно, мне никогда особенно не нравились эти «полезные дела». В «местах для семейного отдыха с детьми» мне было либо смертельно скучно, либо я чрезмерно раздражалась от шума, огней и хаоса. Я уходила из детского музея науки в полном изнеможении, на нервах и с ощущением, будто частица моей души умерла, когда я заплатила в буфете 10 долларов за кусок пиццы пеперони. В итоге, кстати, я сама его и ела, потому что Рози завопила мне в лицо:

– ФУ-У! Мерзкий СЫР!

Возиться с Рози дома в гостиной было немногим лучше. Иногда я была готова выколоть себе глаза, только чтобы не играть еще раз в принцесс Эльзу и Анну. Но я говорила себе: это то, что делает хорошая мать. Это то, что нужно Рози. Это хорошо для нее. Она этого хочет. Это ей помогает.

Звучит знакомо?

А что если существует более легкий, эффективный – и более приятный! – способ общаться с ребенком?

Но время, проведенное с Марией и Терезой в Чан-Каяле, заставляет меня задуматься: что если все эти устоявшиеся представления о том, что делает и чего не делает хорошая мать, с которыми я так ношусь, – полная чушь? Что если наш до отказа забитый график занятий на самом деле работает наоборот и только уводит от желаемой цели? Что если вся эта полезная деятельность не делает нас счастливыми (и не сделает в будущем), а лишь ухудшает поведение Рози и усложняет мою жизнь? Не подрывают ли все эти занятия внутреннюю мотивацию Рози к сотрудничеству в семье и желание быть частью команды? Не разъедают ли ее уверенность в себе и понимание самой себя? И есть ли более простой, эффективный и приятный способ проводить время с ребенком?

* * *

Сюзанна Гаскинс больше 40 лет изучает систему воспитания детей у народов майя. Она психолог-антрополог Северо-Восточного Иллинойсского университета Чикаго. Каждый год она проводит несколько месяцев в Чан-Каяле, наблюдая за семьями и опрашивая родителей. Сюзанна хорошо знает семьи в деревне. А они хорошо знают ее.

Когда Сюзанна жила здесь в начале 1980-х, она сама была мамой годовалого мальчика, а потому сразу заметила разительное отличие между родителями-майя и своими чикагскими друзьями с детьми. Майя не чувствуют необходимости постоянно развлекать своих детей или играть с ними. Они не обеспечивают их бесконечным потоком мультиков, игрушек и заданий. Словом, родители-майя не играют в принцесс, сидя на полу, и не проводят выходной в детском музее, чтобы доесть за чадом кусок пиццы за 10 долларов.

Сюзанна называет эти занятия детоцентрированными. То есть они предназначены исключительно для детей, и взрослые не стали бы в них вовлекаться, не стань они родителями. Сюзанна считает, что майя не видят необходимости в детоцентрированных занятиях – если не во всех, то точно в большинстве из них.

Вместо этого родители с Юкатана дарят детям гораздо более богатый опыт, которого не получают многие их западные сверстники, – опыт реальной жизни. Майя просто приглашают малышей в свой мир и предоставляют им полный доступ к жизни, включая работу.

Взрослые занимаются повседневными делами – шьют, убирают, готовят, кормят скот, строят дома, ремонтируют велосипеды и автомобили, заботятся о семье. И дети играют рядом и наблюдают за всеми действиями. Эти события из реальной жизни не только развлекают, но и обогащают, социализируют. Они, по сути, и есть инструменты обучения и развития – тела, мышления, эмоционального интеллекта.

Детям предлагают подбежать, чтобы понаблюдать и поучаствовать, если их помощь понадобится (2). Ребенок постепенно учится плести гамаки, ухаживать за домашней птицей, готовить в подземной печи тамале или ремонтировать велосипед.

Этот тип обучения я вижу в Чан-Каяле повсюду. Как-то днем Мария начинает мыть кукурузу – необходимый шаг в приготовлении маиса для лепешек. Суть процесса в многократном ополаскивании кукурузы пресной водой. Наклонившись над синим тазом, Мария перемешивает сухие желтые ядра в прохладной прозрачной воде, которая громко плещет. И сразу же две младшие дочери, Алекса и Гельми, подбегают посмотреть. Мария сливает воду и просит Гельми помочь.

– Иди открой воду в шланге, – говорит она 9-летней девочке. Та бежит к крану. Всё это время маленькая Алекса наблюдает за мамой и старшей сестрой.

– Выполняя подобную работу, я побуждаю детей наблюдать и учиться, – во время своего перерыва объясняет Мария. – Так всегда им и говорю: «Это важно. Смотрите. Запоминайте».

И поэтому родители-майя (как и подавляющее большинство родителей по всему миру) организовывают жизнь детей так, чтобы дать им возможность быть рядом, пока сами занимаются повседневными делами. Так что, когда взрослые работают по дому, занимаются семейным бизнесом или ухаживают за огородом, дети всегда неподалеку – и им всегда рады.

Малыши действительно любят всю эту возню своих старших и даже стремятся к ней. «Дети не видят разницы между работой и игрой, – подчеркивает психолог Ребека Мехиа-Арауз (3). – Родителям необязательно знать какие-то особенные игры. Достаточно вовлечь в деятельность взрослых – это и будет отличной игрой». К тому же благодаря такой ассоциации хлопоты по хозяйству будут восприниматься ребенком как веселое, позитивное занятие.

«Родители не принуждают детей заниматься домашними делами или работать, но организуют быт семьи так, чтобы у детей эти навыки формировались, – говорит Лючия Алькала. – Это вполне себе жизненный подход к развитию ребенка» (4).

Если натренировать свою семью трудиться сообща, то в доме будет царить чудесная атмосфера сплоченности и согласованности действий – прекрасное «МЫ», наполненное ощущением участия каждого в общем деле.

Нет сомнений в том, что присутствие детей в мире взрослых значительно облегчает обучение первых. Если они рядом, пока вы готовите завтрак или стираете, они быстро поймут, как сварганить омлет или отделить белое белье от цветного.

Но у этого подхода есть и другие преимущества. Во-первых, он серьезно облегчает жизнь родителям. Теперь вместо поиска и организации бесконечных полезных мероприятий и дел они просто… живут. Тусуются с семьей, работают или отдыхают, а дети просто следуют за ними и учатся на ходу. Не надо планировать жизнь вокруг ребенка – достаточно включить его в свое расписание.

В процессе эволюции человечество, по-видимому, так и развивалось: дети учились, повторяя за взрослыми; так происходило (как мы увидим в следующей главе) на протяжении минимум двухсот тысяч лет. Так что для многих малышей такой подход даже менее стрессогенный, нежели с помощью особых «развивалок». А еще вызывает меньше конфликтов и сопротивления.

Это вообще совершенно замечательный способ учиться! Никто не давит, не гонит овладевать навыком быстрее, чем вы готовы его осваивать. Никаких лекций или викторин в конце семестра. Дети просто потихоньку натаскиваются – в собственном темпе, находясь рядом со взрослыми, наблюдая и помогая.

Но, пожалуй, самое главное – этот подход выдает детям то, чего не хватает во многих американских семьях: членский билет команды.

* * *

Здесь, на Западе, мы часто используем 2 типа мотивации: поощрение (похвала, подарки, наклейки, карманные деньги) и наказание (крики, запрет выходить из дома, угрозы). Но во многих других культурах мамы и папы мотивируют иным: возможностью вписаться в семью и работать с ней вместе, как одна команда, – поощряя базовое стремление ребенка принадлежать группе.

Эта мотивация действительно мощная. Без нее дети в значительной степени растут со связанными за спиной руками. Возможность быть частью общего не только побуждает их вскакивать и выполнять работу по дому добровольно, но также помогает быть более склонными к сотрудничеству и гибкими в целом. Это заставляет по утрам собираться в школу, прыгать в машину, когда пора возвращаться домой с прогулки в парке, есть еду, которую им положили, и не тормозить, если вы просите их помочь накрыть на стол.

Дети справляются с этими задачами с относительной легкостью, потому что у них есть обязательства перед семьей. Семья моет посуду – значит, и ребенок моет. Семья прибирается в доме – поэтому прибирается и ребенок. Дети настроены на такое сотрудничество. Это в принципе одна из тех черт характера, что делает нас людьми. Нам приятно работать вместе и помогать тем, кто нас любит.

По словам Лючии, дети 8–9 лет уже полностью эту потребность осознают (5). «Мы спросили детей-майя, почему они помогают по дому. Несколько сказали, что делают это потому, что они – часть семьи, а работа по дому – общая ответственность. Все помогают. Один ответил: «Ну, я там живу. Поэтому должен помогать». Другой отметил: «Поскольку я тоже питаюсь дома, мне нужно помогать папе».

Но чтобы мамы и папы могли использовать эту естественную мотивацию, существует одно важное условие: дети по-настоящему должны чувствовать себя полноценными и активными членами семьи. Им нужно ощущать, что их вклад действительно имеет значение. Например, если ребенок ухаживает за братом или сестрой, то несет реальную ответственность за благополучие младшего.

Дети остро осознают свои отношения с другими – знают, кто в их команде, а кто нет (6). Даже совсем малыши понимают, что они связаны и зависимы – и взаимно – с другими; знают, кто помогает им, а кому помогают они.

Они также отлично осознают свою роль в этой команде. Я кэтчер[37]37
  Кэтчер в бейсболе – игрок, принимающий мяч.


[Закрыть] и участвую почти в каждой игре или я правый аутфилдер[38]38
  Аутфилдер в бейсболе – игрок, занимающий оборонительную позицию в наиболее удалённой части поля.


[Закрыть], который не видит и половины из происходящего на поле? Или я (если уж совсем начистоту) зритель из VIP-ложи и ем хот-дог, запивая яблочным соком?

Приглашая детей в мир взрослых, вы подтверждаете, что они – часть семейной команды. Образно говоря, выдаете им членский билет, который они носят с собой. Эта карточка предлагает полный доступ к преимуществам – но и обязанностям – команды. Эта карточка позволяет ребенку думать: я делаю то же, что делают мои взрослые, потому что я часть их группы. Если семья стирает белье – стираю и я. Семья убирается – ну и я тоже. Семья утром выходит из дома – я вместе с ними. Если семья… Только скажите – ребенок последует за вами в любые обстоятельства.

Каждый раз, когда включаем малыша во взрослое дело (будь оно столь же простое, как вынести мусор, или столь же сложное, как поездка на Юкатан в рамках книжного проекта), мы говорим ему, что он является частью чего-то большего, чем он сам. Он – часть «мы». И связан с другими членами этой семьи, этого «мы». И то, что он делает, либо помогает, либо вредит этим другим. Потому что его членский билет точно такой же, как их.

С другой стороны, каждый раз, когда выбираем занятие, специально посвященное ребенку и сосредоточенное вокруг него, мы этот членский билет отнимаем. Мы как бы показываем, что дети отличаются от остальных, что они немного похожи на VIP-персон, освобожденных от занятий взрослых, а значит, и от семейной работы. Так мы подрываем их мотивацию работать в команде.

Именно это и происходило со мной и Рози. Я демонстрировала ей, что ее роль в нашем доме заключается в том, чтобы играть в лего, смотреть обучающие видосики и получать еду (особенно пасту без соуса и тосты с маслом). Моя же роль в том, чтобы убирать, готовить, стирать ее белье и перемещать ее с одного занятия на другое. Так с какой же стати она будет по утрам надевать туфли, когда я ее об этом прошу? Зачем есть брокколи, которую я готовлю? Или отправляться спать, когда мы все совершенно вымотаны?

Во многих отношениях она походила на генерального директора высокотехнологичной компании; а я была ивент-менеджером – планировала день босса и заботилась о том, чтобы ему было весело.

Но после утра, проведенного с Терезой, и разговоров с Сюзанной о развивающих детских занятиях я пораскинула умом и в конце концов пришла к выводу: больше никогда. Никогда больше! Никогда больше не куплю кусок пиццы за 10 долларов в набитой малышами кафешке и никогда больше не съем его сама. Больше не буду готовить ей особые блюда на ужин и не буду стирать, пока она смотрит мультики на YouTube. Те времена в семье Дуклефф миновали.

Майя не видят необходимости в детоцентрированных занятиях. Родители с Юкатана просто приглашают малышей в свой мир и предоставляют им полный доступ к жизни, включая работу, и этим дарят детям опыт реальной жизни. Такой подход делает обучение детей более легким, а жизнь взрослых – более простой.

Я решила перестать быть организатором мероприятий Рози и начать включать ее в свой мир. Я решила прекратить ее развлекать и научиться просто быть рядом. Так что, вернувшись домой из деревни Чан-Каял, я произвела в доме Дуклеффов три радикальных преобразования.

1. Полностью перекроила расписание Рози. Я поняла, что выходные и вечера после детского сада являются для Рози теми драгоценными моментами, когда она может заработать семейный членский билет, вовлечься в домашние дела и погрузиться в мир взрослых. Поэтому я отказалась практически от всех развивающих мероприятий. Больше никаких детских музеев, зоопарков и игровых центров! Я даже отменила походы на дни рождения – за исключением тех, что устраивают друзья, с которыми мы с Мэттом хотим проводить время. То же самое и с детскими праздниками: если я не хочу общаться с пригласившими нас родителями, мы отказываемся. Или же я просто отвожу Рози на праздник и даю немного побыть с другой семьей. Оказалось, кстати, что ей нравится отдыхать от нас с Мэттом. Даже когда ей было всего 2,5 года, она не возражала против игр без меня. Пока она чувствовала связь с другим взрослым, ей было хорошо.

Когда же у нас появляется свободное время, мы выбираем занятия, нравящиеся всей семье, те, которые любили еще до появления Рози. Иногда их приходится немного адаптировать, чтобы она могла присоединиться: сократить поход, изменить велосипедный маршрут, отменить второй бокал выпивки за ужином. Но наши совместные дела не организованы специально для нее, даже на нее не ориентированы и точно не являются «исключительно детскими». Это дела мира взрослых, где она – полноправный участник.

Такой сдвиг в сознании привел к тому, что мы больше не занимаемся бытом, пока Рози спит, – теперь мы делаем всё, пока она рядом. В субботу утром готовим что-нибудь оригинальное на завтрак и убираемся в доме: все вместе, никто не отлынивает – ни Мэтт, ни я. В воскресенье, проснувшись, затеваем стирку – опять же вместе; днем ходим в продуктовый, а вечером работаем в саду, выгуливаем Манго или навещаем друзей.

Чем же я занимаюсь во время ее дневного сна и когда она отправляется спать вечером? Черт возьми, да просто отдыхаю! Читаю книгу, гуляю, смотрю Netflix или часами – и восхитительно непрерываемо – общаюсь с мужем. А иногда принимаю долгую, долгую, ДОЛГУЮ ванну или отправляюсь вздремнуть сама.

2. Я полностью пересмотрела свое отношение к ее стремлению помочь. Теперь, даже если она устраивала грандиозный кавардак, что-то ломала или выхватывала из рук нож или поварешку, я напоминала себе: она пытается помочь, но не знает как. Значит, нужно научить. Может потребоваться время. Я делала шаг в сторону, позволяла ей справиться с задачей так, как она хотела, и старалась свести к минимуму инструкции или комментарии. И поощряла любой интерес к работе по дому, даже когда казалось, что Рози просто играет или развлекается.

3. Я предоставила ей максимальную автономию. Об этом приеме узнаем побольше позже, при посещении хадзабе. А пока хочу подчеркнуть: чтобы это сработало, нужно уважать право ребенка на самостоятельность – то есть свести к минимуму свои замашки босса.

Приём 2

Обучаем сотрудничеству

В западной культуре прилагаются активные усилия, чтобы провести границу между мирами детей и взрослых. Первые ходят в школу, вторые на работу. Эти рано ложатся, те поздно. Еда детская, еда взрослая. Разделение резкое. Но всё может быть и по-другому. Ваша задача – найти способ объединить оба этих мира. И для этого очень много возможностей. Просто нужно научиться их замечать.

Имейте в виду, что некоторым детям может потребоваться время, чтобы приспособиться к новой среде, особенно детям постарше, у которых не было большого опыта в мире взрослых. Они могут поначалу не знать, как себя правильно вести. И вам, возможно, придется знакомить их с новой реальностью постепенно – в течение нескольких недель и даже месяцев.

«Проблема, думаю, в том, что детей воспитывают исключительно в специально созданной среде, – говорит Барбара Рогофф (7). – Затем, попадая туда, где действуют другие правила (например, в общество взрослых из среднего класса), они иногда нарушают порядок. Окружающие проявляют недовольство. И родители сдаются».

Но не сдавайтесь! Наберитесь терпения. Помните: вы обучаете ребенка новому навыку.

По словам Барбары, со временем и при наличии практики дети могут научиться правильно вести себя в окружении взрослых: «Если возьметесь за дело рано или начнете приучать ребенка постарше постепенно, он сможет научиться. Дети действительно хорошо понимают различие между миром взрослых и миром детей» (8). У них также неплохо получается определять, какие правила действуют в разных местах.

Если вдуматься, то как можно ожидать, что дети научатся действовать зрело, если мы регулярно не знакомим их со взрослыми? Если Рози всё время проводит с малышами-ровесниками, как я могу ожидать, что она будет вести себя не как 3-летний ребенок?

Знакомство с миром взрослых является также отличной подготовкой к школе, поскольку учит детей быть терпеливыми, тихими и уважительными, а также смотреть и слушать. Но как к нему приступить?

Начнем с малого

Сделайте субботу или воскресенье днем вашей семейной команды. В этот день все участвуют в совместных делах – и по одинаковым правилам.

Замените исключительно детские мероприятия и развлечения (включая телевидение, YouTube и игры) на занятия, ориентированные на всю семью. Сосредоточьтесь на погружении ребенка во взрослый мир. Делайте работу по дому, пропалывайте огород или прибирайтесь в офисе. Вместе ходите за продуктами. Отправляйтесь на рыбалку или устройте в парке пикник с друзьями семьи. Почитайте или напишите отчет на пляже, пока ваши дети играют. Устройте званый обед и привлеките младших к планированию – пусть составляют меню и выбирают салфетки. Или станьте волонтером там, где рады детям, – в благотворительной столовой, в общественном саду или в группе обслуживания прогулочных тропинок. В течение дня старайтесь держать мысль: развлекать детей – не моя работа, их работа – быть частью команды.

Ежедневно останавливайте себя в развлечении и наставлении ребенка. Можете начать с малого – скажем, с 5-минутного перерыва. Постепенно делайте его дольше и чаще. В идеале вы должны научиться проводить все выходные без развлечений и наставлений.

В эти перерывы просто оставьте детей в покое. Не инструктируйте их, ничего не объясняйте и не давайте им игрушки или гаджеты, чтобы они отвлеклись. Сами разберутся. А вы просто занимайтесь своими делами, а мелкие пусть составят компанию. Делайте работу по дому. Трудитесь над проектом. Бездельничайте. Завалитесь на диван и читайте журнал. Поначалу может быть проще попробовать эту практику вне дома. Так что идите с детьми в парк и захватите с собой книгу или ноутбук. Сядьте на скамейку и молчите. Если дети хнычут или жалуются на скуку, просто не обращайте внимания. Они найдут способ занять и развлечь себя без вас или экрана. И чем более совершенными будут становиться их навыки, тем легче, тише и спокойнее будет становиться ваша общая жизнь.