Текст книги "«У меня есть всё». 18 лет жизни Кьяры Люче"

Микеле Дзандзуки
«У меня есть всё». 18 лет жизни Кьяры Люче

© М. Дзандзукки, текст, 2000

© А. Рыжевская, перевод, 2023

Бездонные глаза

Известно, что Папа Иоанн Павел II причислил к лику блаженных необычайно большое количество людей, мужчин и женщин, – намного больше, чем его предшественники. Известно также, что после II Ватиканского Собора изменилась сама концепция святости, которая стала более доступной, о чем свидетельствует впечатляющее число мирян, матерей и отцов, беатифицированных в последнее время. И случаи, подобные недавней канонизации отца Пия, показывают, что примеры христианского совершенства не оставляют людей равнодушными, как многие склонны полагать.

Все это верно. Но как же обычная на первый взгляд девушка сумела за несколько месяцев «сорвать с петель врата небесные»? Как она смогла отказаться от морфина, который врачи прописали ей для облегчения ужасных болей, вызываемых метастазами? Она хотела «еще что-нибудь принести в дар»… Откуда взялись силы? В ином случае ее жизнь могла быть «сдана в архив» со слезами, заметкой в местной газете и причитаниями: «Бедная девушка, такая молодая!» Однако о ней помнят, ей подражают. И нам интересно понять, как этой девушке удалось за столь короткое время, всего за несколько лет, подняться на вершины духа.

Когда я пишу эти строчки, у меня перед глазами одна из ее последних фотографий: крупный план; она дома, в городке Сасселло, в своей комнате, уже прикованная к постели. Наволочка в голубую, желтую, розовую и белую клетку; она смотрит на собеседника, закинув руку за голову. Голова покрыта темным пушком: это, конечно же, не ультрамодная стрижка, но безжалостное свидетельство перенесенной химиотерапии. И все же, черты лица – не тяжелобольной на пороге смерти; скорее, молоденькой девушки, почти подростка. Улыбка на лице. Да-да, улыбка, которую многие так любили. Тогда с ней в комнате находилось трое друзей из Генуи; поговорив с больной, они пережили один из тех моментов «Евангелия в действии», которые очень нравились этой девушке. Она называла их «моментами единства».

Между ними атмосфера Небес: об этом говорит ее улыбка. Но прежде всего об этом говорят ее большие глаза, на которых невозможно не остановить взгляд. В них бездонная глубина, они безмятежны, искренни. Они знают, что «медицина оказалась бессильной», но знают также, что «любовь побеждает все».

Это и есть Кьяра Бадано, восемнадцати лет. Это Кьяра Люче.

Как говорит аббат Пьер[1]1
  Основатель христианской Общины «Эммаус».


[Закрыть], «не обо всех святых написано в книгах, и мы, несомненно, встречаемся с ними каждый день». Юная Кьяра Бадано – возможно, одна из них.

Одна из дженов[2]2
  Джены – молодежь, участвующая в Движении Фоколяров.


[Закрыть], ушедших на Небеса

У каждой социальной группы есть нравственные ориентиры, а иногда и свои святые, в которых воплощаются ее надежды и стремления. Движение Дженов с шестидесятых годов ХХ века время от времени провожает своих первых членов, которые «уходят на Небеса», как они имеют обыкновение говорить. Был Франческино Кьярати, совсем молоденький паренек из Брешии с лучезарной улыбкой; не обошлось и без мученика: это Чарльз Моутс, «Чарльз черных гетто», о драматической истории жизни которого сложила мюзикл группа «Джен Россо». Были девушки джен из бразильского города Пелотаса, погибшие в автокатастрофе по дороге на духовную встречу… У каждого времени свои маленькие истории, ставшие легендами, – те, что остаются как пример для будущих поколений. Но эти молодые люди, «ушедшие туда», не стали далекими, не были идеализированы, или, как сегодня говорят, превращены в икону. Они стали как бы частью Движения, которая переместилась в другое место в ожидании воссоединения.

Церковь испокон веков говорит об «общении святых»: значение этих слов, возможно, немного непонятно, их часто воспринимают так, будто речь идет о чем-то далеком, относящемся только к небесным сферам. Но среди дженов общение святых – реальность, приближающая землю к Небесам.

Этим, возможно, объясняется их интерес к превратностям судьбы Кьяры Люче, возникший еще до того, как она оставила эту землю. Как и в других случаях, когда заболевали их друзья, – и, может быть, даже немного больше, – джены следили за новостями о состоянии ее здоровья, передаваемыми неофициально, спонтанно, тысячью разных способов, которые они придумывали. Кроме того, они молились, и молились много. Они почувствовали, что для этой девушки во всех обстоятельствах жизни важен прежде всего Бог.

Потом она умерла. Известие об этом разнеслось быстро, и ребята начали размножать на ксероксе некоторые записи Кьяры Люче. До сих пор рассказывают о ее похоронах, которые многие называли «свадебным празднеством». Вышла статья в газете дженов, затем еще одна – в журнале «Читта Нуова». В последующие годы, без какого-либо определенного плана, история ее жизни регулярно оказывалась в центре внимания. Этому способствовали ее друзья, Епископ, сборник ее записей, биография, видеофильм…

Маленький провинциальный городок

Путь лежит от Савоны, вдоль берега Генуэзского залива, до Альбисолы, затем около двадцати километров наверх, вглубь полуострова: здесь дорога извилиста, встречаются лишь короткие прямые отрезки. Подъем небольшой, если учесть, что цель путешествия находится на высоте всего 400 метров над уровнем моря. Городок Сасселло, насчитывающий менее двух тысяч жителей, расположен в 60 километрах от Генуи и на таком же расстоянии от Акви Терме, к чьей епархии он относится, хотя, и находится уже на территории области Пьемонт.

Многие уезжают из городка и возвращаются в конце недели, летом же его население удесятеряется. Над его горами перекрещиваются северные и южные ветра, и поэтому часты обильные дожди и снегопады.

Городок с изящной архитектурой имеет древнюю историю. Самая высокая его точка – гора Бейгуа, 1287 метров над уровнем моря: разница уровней почти в тысячу метров говорит о гористости почвы в этой области. Город был назван Сасселло[3]3
  Камешек (ит).


[Закрыть] потому, что в нем росли каштаны. Но в период между двумя мировыми войнами раковое заболевание деревьев в одночасье уничтожило целые леса, которые затем выросли вновь. В этих лесах, на склонах вокруг городка, много замечательных грибов, в том числе белых, лисичек и вкуснейших «кесаревых грибов».

Но известен Сасселло в первую очередь мягкими миндальными ликерами «Амаретто»: их изготавливают на шести фабриках на территории области; их рецепты, секреты технологии производства передаются от отца к сыну.

Одним словом, если вы хотите увидеть «маленький провинциальный город», поезжайте в Сасселло. Здесь родилась, выросла и умерла Кьяра Бадано. Она любила этот маленький мир; даже живя в Савоне, приезжала сюда с нескрываемой радостью, как будто из добровольной ссылки.

Дружная семья

Половина населения Сасселло с гордостью носит одну фамилию: Бадано. А последний отрезок улицы, что поднимается от моря к городку, называется, подумать только, «Бадани»! Руджеро – человек по фамилии Бадано, который живет на улице Бадано. Подростком он исполнял мелкие поручения в принадлежащем семье магазине тканей, затем работал водителем грузовика, «но всегда работал на себя», как он сам неизменно уточняет, будто желая подчеркнуть свое свободолюбие. Вначале он доставлял уголь из порта Савоны по всей Северной Италии, потом в течение двадцати лет выполнял заказы транспортной фирмы «Феррания»: два раза в неделю отвозил из Савоны в Рим фотопленки на проявку. В то время не было автострад, и древняя дорога Аурелия до самого города Ла Специя, конечно же, не была безопасной, особенно зимой…

А Мария Тереза Кавилья воспитывалась в многодетной семье, благословленной восемью детьми. Ее отец был разносторонне одаренным человеком и имел золотые руки. Они были бедны и стали еще беднее после пожара в доме, возникшего из-за того, что камин был плохо очищен от сажи. Огонь разгорелся еще сильнее, добравшись до чердака, который папа набил дровами в преддверии холодной зимы. Лишь благодаря милосердию соседей семья пережила суровое время года.

Мария Тереза и Руджеро вместе ходили в детский сад. Потом их пути на некоторое время разошлись, и они редко виделись, разве только в церкви в дни больших праздников. «Она любила танцевать, – вспоминает Руджеро, – а я не любил, поэтому предпочитал другую компанию». Мария Тереза обручилась с хорошим парнем из их городка, и казалось, что тем дело и кончится. Но Руджеро так просто не сдавался. Он рассказывает: «Мария Тереза была первой девушкой моего сердца. И осталась единственной. Но тогда я не умел проявлять свои чувства. А потом очевидность убедила даже ее…»

Одним словом, он мало говорил, однако имел крепкую веру. Был, безусловно, человеком строгого нрава, но в его взгляде сквозила порой некая теплота, что снискало ему расположение множества людей. Она же была приветливой и общительной, мягкой и вместе с тем решительной.

Община с прочными традициями

В маленьком городке церковный приход играет основополагающую роль в формировании и ориентировании людей. Приход Сасселло, несомненно, можно назвать «глубоко традиционным». В нем и сегодня много практикующих христиан. Разумеется, весь – или почти весь – городок отмечает большие церковные праздники. В праздник Тела Христова улицы Сасселло обычно украшают огромным количеством цветов; ковры из цветов изготавливают в основном группы местной молодежи. Так же делается в Джензано и в Спелло. Стены домов по пути следования процессии на высоту двух-трех метров покрывают ветками каштанов. Это выглядит очень красиво.

В Страстную Пятницу торжественная процессия проносит по всему городку большое древнее распятие из дерева. Процессию сопровождают, на коленях – в память о восхождении на Голгофу, – члены местных религиозных общин (исключительно мужчины), под пение гимнов на латинском языке.

О прочной христианской традиции говорит и множество часовен на территории области, и у каждой из них свой праздник. Конечно, в таких празднованиях участвуют и отдыхающие, которых зачастую привлекают несущественные аспекты: хоровое пение, театрализованные постановки, а также раздача блинчиков или лепешек из каштановой муки. Но, тем не менее, все проникаются и духовным содержанием праздников.

Детские воспоминания Марии Терезы подтверждают также социальную важность прихода и его влияния на людей. «В нашей церкви, – рассказывает она, – первые ряды скамеек обычно оставляли за несколькими семьями благодетелей. В день моего Первого Причастия я села, как всегда, сзади. Но настоятель спустился от алтаря, взял меня за руку и отвел в первые ряды, да еще и поручил нести хоругвь во время процессии!»

Десять лет спустя: рождение дочери

Мария Тереза и Руджеро, живя в браке, десять лет не имели детей. «Все, что со мной происходило, я считала волей Божией, – говорит Мария Тереза. – Бог любит меня, а значит, и отсутствие детей было проявлением любви».

Руджеро, напротив, показывает другую сторону медали: «Я встречался в баре с друзьями, ровесниками, и знал, что у каждого из них много детей. А у нас – никого. Я чувствовал, что мне по-настоящему чего-то не хватает».

Однако все изменилось после того, как Руджеро совершил паломничество в церковь «У скал». Он очень искренне молился о милости рождения ребенка, и через месяц…

Марии Терезе было уже 37 лет: «Я в это просто не верила! Я никому не говорила о своей беременности и старалась не переутомляться: врач сказал, что придется дней двадцать подождать окончательного заключения. В тот день радость Руджеро была безмерной. И он начал говорить о “нашей беременности”».

Без пяти минут папа, он ни в коем случае не хотел подвергать риску столь долгожданный плод их любви и не жалел сил, изобретая множество способов облегчить жизнь Марии Терезы: он даже носил ее на руках вверх по лестнице. «Моя любовь к жене, – говорит он, – за эти девять месяцев стала еще сильней. И моя любовь к Господу».

29 октября 1971 года родилась девочка, Кьяра, и при родах пришлось использовать акушерские щипцы. Поэтому у нее долго – до подросткового возраста – оставалось пятно на лбу, то исчезая, то появляясь вновь. «Я была в шоке от счастья, – рассказывает Мария Тереза. – Признаться, я целые сутки жила как во сне, все время спрашивая себя, действительно ли моя девочка родилась, ведь мне ее не показывали… Потом увидела этот сверток, и сердце у меня сжалось от радости!» Но, «… радуясь всем сердцем, мы оба с самого начала понимали, – говорит мать, и отец согласно кивает, – что эта девочка – прежде всего дитя Божие».

Детские переживания

Детство Кьяры проходило без забот и тревог. Она была «золотым ребенком», мечтой всех мам: почти не капризничала, спала спокойно, а если и просыпалась, то сама играла в свои первые игрушки.

Через несколько дней после рождения девочки Мария Тереза заболела. Врачи поставили диагноз: флебит, и ей пришлось пролежать в постели три месяца. Сестра помогала по хозяйству, но она никому не перепоручила деликатную задачу воспитания дочери в самом раннем возрасте. Она ушла с работы, чтобы заботиться о малышке. «Я всегда работала на фабриках по изготовлению “Амаретто”, – вспоминает Мария Тереза, – и боялась, что, став домохозяйкой, буду скучать, ведь я была очень активной. Но совсем скоро поняла, как важно постоянно находиться рядом со своими детьми и не столько говорить, сколько именно быть матерью – то есть любить. Это было единственное наследство, которое я могла оставить дочери: научить ее любить».

Мария Тереза носила дочку в церковь, «чтобы привыкала», и, хотя она еще не достигла так называемого разумного возраста, нашептывала ей на ушко священную историю Иисуса и Марии. И маленькая Кьяра слушала, не мешая присутствующим, закутанная в розовый комбинезончик: в ту зиму было холодно, и снега нападало больше обычного.

Кьяра с детства была великодушной: в первом кассе, выполняя задание учительницы написать письмо Младенцу Иисусу, она попросила не игрушек, но «чтобы выздоровела бабушка Джильда и все люди, которые болеют». Она была уступчивой и при этом умела отстоять свое мнение. А когда давало трещину согласие с родителями, разлад продолжался лишь несколько мгновений.

О ней рассказывают интересные вещи. Однажды мама попросила ее помочь убрать со стола. «Нет, не хочу», – ответила Кьяра, сложив руки. И направилась к своей комнате. Но не дойдя до нее, через несколько секунд вернулась и сказала: «Помнишь ту историю из Евангелия – о том, как отец попросил сыновей помочь в винограднике, и один согласился, а потом не пошел, а другой сказал “нет”, но все-таки пришел и помог? Мама, давай фартук!» И стала убирать тарелки.

Еще эпизод: мама, видя, что в комнате девочки слишком много игрушек, предложила ей отдать что-нибудь для бедных детей. Кьяра не захотела делиться – сказала, что это все ее. Мама ушла, но вскоре услышала какое-то бормотание. Она заглянула в детскую. Кьяра сортировала игрушки: «Это да, это нет…» Потом она объяснила маме, по каким критериям шел отбор: «Я же не могу дать сломанные игрушки детям, у которых их нет…»

Воспитание здравого смысла и других качеств

В доме Бадано готовность выслушать и доброе отношение друг к другу были в порядке вещей. Но родители не потакали дочке во всем, чтобы не выросла избалованной – ведь она была постоянно в центре внимания всех родных. «Мы понимали, что это может случиться, – говорит мама, – и поэтому с первых лет жизни Кьяры при всяком удобном случае напоминали ей, что у нее на Небе есть Отец, Который важнее нас обоих». Любопытный способ не давать ребенку капризничать…

Выбранная Руджеро и Марией Терезой «модель воспитания» была взята не из книг. Они переняли ее у других семей, здоровых и дружных, а также в приходе, где были «прочные традиции». В основе такого воспитания была любовь между супругами. Так создавались главные принципы, о которых говорит, в частности, один случай, рассказанный родителями. Мама предложила четырехлетней Кьяре прочесть молитву. Девочка ответила, что у нее другие дела. Мария Тереза могла бы настоять на своем, но она помнила, что ее дочь – прежде всего дитя Бога, Который дал ей самое большое благо: свободный выбор. Значит, надо уважать эту свободу. И она сказала дочке, что помолится за нее тоже. Начала читать «Ангел Божий» и через несколько мгновений услышала, что девочка за ее спиной повторяет ее слова. «Это был важный урок, – вспоминает мать, – из тех, что так просто не забудешь. Я должна была ее воспитывать, но еще прежде – “передавать” ей любовь».

Отец участвовал в воспитании Кьяры, оставляя за собой роль «сильного». «Я несколько суров по своей природе, – рассказывает Руджеро, – и мне казалось, что для правильного воспитания дочери надо чего-то от нее требовать. Но я всегда, абсолютно всегда делал это из любви; ни в коем случае не в пику, не от усталости и не по другим причинам. Поэтому она стала очень похожей на меня по характеру…» «Однако Руджеро, – уточняет мама, – никогда не требовал слепого послушания, оставлял за ней право высказывать свое мнение; но строго обязательно было говорить правду. Обмануть его было непросто».

В этой связи Мария Тереза рассказывает еще об одном маленьком, но важном случае. «Как-то вечером Кьяра принесла домой красивое красное яблоко. Я спросила, откуда оно. Она ответила, что взяла его у синьоры Джанны, владелицы замечательной старой мельницы неподалеку от нашего дома. Взяла, не спросив разрешения. Я объяснила, что нельзя ничего брать без спроса, и поэтому яблоко надо немедленно вернуть и извиниться перед соседкой. Кьяра не хотела этого делать, ей было стыдно. Тогда я заметила, что сказать правду – важнее, чем съесть вкусное яблоко. После минутного колебания Кьяра, ободряемая мной, вернулась к Джанне и рассказала ей о случившемся. Через некоторое время соседка позвонила в нашу дверь: она принесла корзину яблок для Кьяры, которая “сегодня поняла кое-что очень важное”».

Такие эпизоды свидетельствуют о том, что Кьяра была очень великодушной от природы и вдобавок получила основательное христианское воспитание. Этому, безусловно, способствовали родители, но также и местная община, и приходской священник, который давал захватывающие уроки катехизиса, и крепкие дружеские отношения, выстроенные ею с детства.

Как в волшебном сне

Кьяре не было еще девяти лет, когда произошла встреча, имевшая для нее фундаментальное значение: встреча с христианским Движением Фоколяров. Она узнала от подруг о евангельской духовности, способной изменить жизнь своих последователей; о людях, которые хотят, чтобы мир стал единым. Она немедленно захотела узнать об этом больше.

По-настоящему Кьяра познакомилась с этой духовностью единства на встрече девушек-подростков из Движения Фоколяров, в сентябре 1980 года. Ей открылся иной образ жизни и мышления, который мог удовлетворить ее жажду Бога: она увидела, что любовь Божия изливается через край на тех, для кого Он становится смыслом жизни и кто несет единство, то есть присутствие Иисуса, обещанное там, где двое или трое собраны во имя Его. С того дня Кьяра изменилась.

Ее родители не могли остаться к этому равнодушными. К удивлению Кьяры (впрочем, не столь большому), они одобрили ее участие в Движении Фоколяров. Это произошло на большом конгрессе семей, «Фэмилифесте», в 1981 году, в римском Дворце Спорта «Палаэур». Послушаем, как об этом рассказывает Руджеро: «Я не хотел ехать в Рим, но согласился, потому что так моя дочь могла побывать в столице. Три дня мы осматривали город; когда же наступил день “Фэмилифеста”, я еле волочил ноги. Поэтому мы прибыли на конгресс с опозданием, и людям пришлось потесниться, чтобы освободить для нас место в переполненном до отказа Дворце Спорта. Я услышал, о чем говорят со сцены: речь шла о любви, которая отличается от тех чувств, что я мог испытывать к Марии Терезе и Кьяре; о любви сильной, природной и сверхприродной. Постепенно я стал ощущать, что Иисус близко, и я могу обращаться к Нему на “Ты”, могу говорить Ему обо всем. Я окончательно сдался, когда какая-то девочка сказала, что хочет кушать, и соседи тут же дали ей бутерброд, яблоко и газированную воду. А за обедом, хотя у нас и была с собой еда, мы ели только то, что предлагали нам другие».

Мария Тереза добавляет: «Если бы нас, по возвращении домой, спросили, когда мы поженились, мы бы ответили: “Когда встретились с этой духовностью”». И вновь слова Руджеро: «Я понял, наконец, что Иисус мне близок, я явственно почувствовал Его присутствие. Потом, когда мне бывало трудно – может быть, потому, что вел себя резко, – появлялось такое ощущение, будто не могу нормально дышать. Что-то было не так, но я не понимал, что именно. Потом понял: если я нарушаю отношения, мне не хватает второго легкого, чтобы дышать как следует».

С тех пор Бадано стали, более чем когда-либо, образцом взаимного уважения, теплоты и единения – в этом новом устремлении, которое очень скоро коренным образом изменило привычки и поведение их семьи. Но более всего это свидетельство о единстве проявится во время болезни Кьяры, по прошествии нескольких лет.