Текст книги "Мир охоты и крови"

Да, это было очень просто.

Особенно с ни в чем не виноватой демоницей, которую коалиция не считала таковой из-за ее природы, и с искателем, готовым убить ее при первой же возможности.

Николас всегда мечтал о приключениях в немного странной компании.

– Пока что обратно нам не вернуться, – наконец сказал он. – Я попрошу Рейну помочь и…

«Ты ведь знаешь, что я уже ищу?»

– Да, знаю, спасибо.

Кит вдруг громко фыркнул:

– Зашибись! Ты ведь понимаешь, что защищаешь демона, Николас? Темное создание. Одну из тех, из-за кого Стефан сейчас спит, Рик и господин Илир умерли, а король Джевел…

– Что с ним? – резко спросила Твайла, шагнув вперед.

Кит ожидаемо дернулся, будто хотел напасть, но цепи из магии удержали его на месте. Искатель вздохнул, растянул губы в пугающе широкой улыбке и произнес, смотря на Твайлу, но обращаясь к сальватору:

– Ну же, Нико, не будь идиотом. Отпусти меня и помоги убить ее. Я смогу убедить остальных, что ты ошибся, и мы сможем спокойно вернуться. Господин Илир будет отом…

– Хватит уже! – крикнул Николас, вцепившись в свои курчавые волосы. – Ты совсем, что ли, глухой?! Сказал же, Твайла не виновата!

– Николас, ты не понимаешь!

– Я сальватор и все понимаю! Думаешь, ты прав и все знаешь? Твайлу нужно убить? Хорошо! Ладно! Убивай!

Он резко опустил руки, и все цепи исчезли. Не медля ни секунды, Кит бросился вперед, но тут же упал, закричав от боли. Твайла отступила назад, тихо зашипев, прижала правую руку к груди и метнула на Николаса непонимающий взгляд, пробравший до костей.

Магия царапалась изнутри, пытаясь выбраться, и с каждой секундой, пока злость нарастала, терпение истончалось. Все произошло даже быстрее, чем Николас думал: магия, ранее державшая Кита, проникла под кожу, коснулась сердца и разума, а после сложилась в сигилы на правой ладони. Точно такие же появились у Твайлы, и именно из-за них она продолжала прожигать его взглядом.

Николас был не в восторге от этой идеи, но он устал, был напуган и очень, очень зол, поэтому сделал то, что сделал.

– Попробуй убить ее теперь, – сказал он, едва не кривясь от стали в собственном голосе. – Заодно убьешь и меня, и себя. Давай! Если на себя плевать, то подумай, как будет зла Рейна, если убьешь меня! Она камня на камне не оставит от этого мира!

«Мне это нравится», – промурлыкала сакри.

Кит смотрел на него глазами, полными удивления и, что стало для Николаса по-настоящему неприятным открытием, страха. За месяц, проведенный в рядах коалиции, он еще ни разу не демонстрировал всю мощь Движения.

– Вот, смотри, – Николас подбежал к Твайле и поднял ее руку, чтобы Кит, едва успевший подняться на ноги, увидел точно такой же сигил, как и у него. – Попробуй убить ее – и мы умрем следом! Попробуй ударить, поцарапать, даже ущипнуть. Мы почувствуем все!

– Что ты… – кое-как выдавила Твайла, тогда как Кит с нескрываемой злостью спросил:

– Что ты натворил?

– Связал жизни через Движения. Теперь ты не посмеешь и пальцем тронуть Твайлу.

Наверное, союзников находят не таким жестоким способом. Зато теперь Николас знал, что Кит ни за что не сможет навредить демонице. Даже если искатель был готов пожертвовать своей жизнью, чтобы убить ее, он не был таким глупым, чтобы лишать жизни сальватора.

«Очень интересно, – все с той же мурлыкающей интонацией отозвалась Рейна. – Как скоро они разгадают, что ты блефуешь?»

Глава 4
Пред скитальцем предстал странный призрак

Николас Хейл – Четвертый сальватор, связанный с Рейной, искатель Кит Риндер, бросавший убийственные взгляды на всех вокруг, и нервно улыбавшаяся демоница Твайла стояли на пороге квартиры Фройтера.

– Впустишь? – пробормотал Николас, нервно барабаня пальцами по бедру.

Обреченно вздохнув, Фройтер отошел в сторону. Твайла первой юркнула внутрь и сразу же побежала в ванную комнату. Судя по ее лицу, она либо хотела избавиться от содержимого желудка, либо сразу утопиться.

– Ты поставил барьеры? – на всякий случай уточнил Фройтер.

Николас громко и оскорбленно фыркнул:

– Конечно.

– Отлично. Просто хотел убедиться… Что ж, – Фройтер закрыл дверь и быстро нарисовал дополнительный сигил, – вам придется многое объяснить.

– Можно, мы сначала поедим? – выпятив нижнюю губу, спросил Николас. – О, а еще я бы не отказался принять душ! А ты как, Кит?

– Ты действительно хочешь знать, от чего бы не отказался я? – процедил сквозь зубы искатель.

– Ах, он в своем репертуаре, – драматично заметил сальватор. – Мы с Твайлой устали считать, сколько раз он грозился убить ее, разве что ставки не начали делать. Ну, так что, поужинаем?

Четвертый день поисков сальватора, демоницы и искателя подходил к концу, но никто так и не сумел их обнаружить. В коалиции было полно сильных магов, однако никто из них не смог бы сравниться с Движением Рейны, способной скрывать Николаса и его спутников.

– Располагайтесь, – пригласил Фройтер. – Места хватит на всех. Кит, ты спишь на полу.

– Ты же только что сказал, что места хватит на всех.

– Кроме тех, кто хочет убить Твайлу.

Искатель презрительно фыркнул:

– Вы что, совсем из ума выжили? Она – темное создание!

– А я – очень сильный и злой маг, которому вы испортили вечер. Еще одно слово, и ты будешь спать в подвале. Крысы и тараканы будут рады соседству.

– Уж лучше они, чем…

Фройтер взмахнул рукой, заставляя Кита остановиться, но все же не успел, краем глаза заметив, что Твайла уже вышла из ванной и оглядывалась, будто никогда прежде не видела его квартиры. Она все слышала, и из-за этого Фройтер хотел хорошенько треснуть Кита по затылку.

Маг прекрасно понимал: даже четырех дней мало, чтобы принять факт, что не все демоны опасны. Фройтеру потребовались годы, но у него и не было такого печального опыта, как у Кита. Много лет назад магу хватило одного взгляда на искателя, чтобы увидеть то, чего сам Кит даже не помнил: день, когда демоны растерзали его родителей, а он, будучи трехлетним ребенком, с головы до ног испачканным в их крови, толкал их и просил открыть глаза. Магия, чары и защитный механизм организма Кита подавили воспоминания о том дне и даже о том, как Джонатан нашел его, опоздав всего на несколько минут.

Кита растили с одной простой мыслью: демоны – абсолютное зло, и их нужно уничтожать без промедлений. Страх перед ними брал свое начало в том самом дне, воспоминания о котором сознание искателя подавило, но который стал лишь первым в бесконечной череде потерь и боли. Неудивительно, что искатель отрицал саму возможность оказания помощи Твайле и хотел убить ее. И неудивительно, что Николас, всегда помогавший демонице, всеми силами препятствовал этому, даже связал их жизни магией, чтобы один чувствовал боль и раны другого.

Фройтер пригляделся к сигилам на руке Кита и сравнил их с теми, что были у Твайлы. Потребовалась вся выдержка, чтобы не рассмеяться.

– Показать вам комнаты?

– О, я помню, где моя, – с улыбкой отозвался сальватор. – Я же могу занять ту же самую?

– Без проблем.

– То есть у тебя несколько комнат, но я сплю на полу? – встрял Кит, вслед за остальными пройдя дальше и не переставая кидать неприязненные взгляды на Твайлу.

– Да, ты спишь на полу. В гостиной. Будешь себя плохо вести – выставлю на балкон или в подвал.

– Что конкретно ты понимаешь под плохим поведением? Попытку исполнить свой долг и защитить вас?

– Помни про правила гостеприимства, Риндер. Ты не имеешь права вредить моим гостям.

– Согласно этим правилам, я не имею права вредить хозяину и членам его семьи, а не другим гостям.

Боги, почему никто не говорил Фройтеру, что с подростками так трудно? Он-то думал, что с принцессой Розалией сложно управиться.

Воспоминание о ней сжало сердце. Они как раз оказались в гостиной, где над белым диванчиком в серых металлических рамках висели десятки фотографий. Фройтер мгновенно нашел небольшую картинку, что воссоздал с помощью магии и воспоминаний. Принцесса Розалия улыбалась, сидя на лошади, и была готова вот-вот натянуть поводья.

Фройтер мог давно избавиться от памятной вещи, чтобы не терзать себя, но он слишком любил свою воспитанницу и принцессу, которой верно служил, пока она не умерла от болезни.

– Ого! – Николас запрыгнул на диван и привстал на носочках, чтобы получше рассмотреть верхний ряд фотографий. – Это из нового?

– Да, дал детям домашнее задание, связанное с фотографией, и половина из них потом подарили мне все, что сделали.

– Очень мило, – пробормотала Твайла.

– Погоди, детям? – недоверчиво уточнил Кит. – Каким еще детям? У тебя что, есть дети?!

– Так, – выдохнул Фройтер, проигнорировав искателя. – Меня всегда предупреждают, если хотят наведаться, и в случае чего у вас будет время сбежать, а пока оставайтесь, я не против.

Кит уже собирался открыть рот, но Фройтер щелчком пальцев лишил искателя голоса и невозмутимо продолжил:

– И примите душ, от вас несет не только хаосом. Нет, Нико, ты не будешь красть одежду из магазина, – добавил он, заметив, как изменилось лицо сальватора. – Одолжу вам что-нибудь из своего, вроде должно подойти. Но для тебя, Твайла, у меня ничего нет. Не против, если я попрошу у Лукреции?

Кит возмущенно всплеснул руками, однако все его проигнорировали.

– Только скажи ей, что я как-нибудь потом расплачусь.

Фройтер спросил:

– Есть аллергия на что-нибудь? Попрошу Лукрецию купить еды.

Искатель вцепился в плечо Николаса и начал яростно трясти его, будто прося немедленно вмешаться в контроль магии над ним, но сальватор с улыбкой воскликнул:

– О, я так давно хотел попробовать что-нибудь из корейской кухни! Только не очень острое, и побольше мяса и…

– Ты в курсе, что многие блюда корейской кухни сами по себе острые? – заметила Твайла.

Кит затряс Николаса еще сильнее.

– Правда?.. Ладно, тогда пусть Лукреция сама решает. У меня аллергии нет. Разве что на очень настойчивых и глупых искателей.

– Принято к сведению, – заключил Фройтер, легким движением руки заставив искателя застыть на месте. – Твайла, милая, иди в душ первая. Думаю, Лукреция будет минут через двадцать.

– Ничего не ломай, ничего не ломай… – бормотала себе под нос Твайла, регулируя воду до нужной температуры. – Фройтер будет расстроен, если ты что-нибудь сломаешь…

Безумное желание выбрать какой-нибудь объект и уничтожить его, разбить в щепки, терзало ее эти четыре дня. Твайла была уверена – еще чуть-чуть, еще одна фраза этого глупого и нетактичного искателя, и она сломает ему шею, швырнет в него острый камень, разобьет голову о какой-нибудь угол или сделает что похуже. Но она держалась, уговаривала себя быть спокойной и терпеливой не только ради Николаса, но и ради господина Илира – он бы не одобрил таких довольно радикальных методов, хотя определенно согласился бы, что искателю следует следить за языком.

Твайла похлопала себя по мокрым щекам. Сначала она стояла под горячей водой, смывшей всю грязь и запах чужого хаоса, после – под холодной, но даже такой контраст не помогал сосредоточиться и привести мысли в порядок. Ее бросало из одной крайности в другую так долго, что она потеряла счет времени, хотя старалась считать секунды и даже минуты – еще один способ держать себя под контролем.

Этот глупый и нетактичный искатель не виноват в том, что случилось с господином Илиром. Николас сказал ей об этом сразу же и очень аккуратно попросил Твайлу сначала думать, а потом действовать, но она всегда только и делала, что думала. Хотелось хоть раз поддаться эмоциям и хорошенько врезать кому-нибудь. Стычки с демонами, которые пытались убить ее, не считались.

Твайла сползла по стенке и села, уперев лоб в колени. Правый рог болел даже спустя шесть дней после того, как его сломали. Каждая капля воды ударяла по нему не хуже острых шипов и когтей демонов, но Твайла терпела. Уж лучше эта боль, чем та, что разрывает изнутри, когда она видит глупого и нетактичного искателя.

– Спокойно… – пробормотала она, сжимая коленки так сильно, что короткие когти проткнули кожу. – Все будет хорошо…

Вряд ли что-то действительно будет хорошо. Господин Илир мертв, король Джевел тоже, Первая исчезла. Твайла надеялась, что искатель перестанет обвинять ее в том, чего она не делала. Надеялась, что сумеет понять, действительно ли Маракс виноват в смерти господина Илира. Надеялась, что сможет доказать это и, что самое невероятное, после ее оставят в покое. Ей не хотелось вечно скрываться, но уж лучше так, чем постоянно быть под наблюдением. Лерайе, наверное, могла бы помочь, да только она где-то затаилась. Хотелось верить, что в этом мире, но если нет… Твайла старалась не думать об этом. Но иногда все-таки сдавалась и начинала размышлять: что, если Пайпер открыла Переход? Что, если она…

В дверь постучали так резко, что Твайла испуганно вскрикнула и едва не поскользнулась, пытаясь подняться. Раздался жизнерадостный женский голос:

– Солнце мое, я нашла тебе лучшие шмотки во всем Денвере!

Сначала Твайла нахмурилась, не понимая, зачем Лукреции было соваться в Денвер, а после вспомнила, что Фройтер вообще-то живет в Денвере. Раньше и особняк Гилберта располагался недалеко, но был перенесен в Лос-Анджелес и скрыт за тысячами заклинаний и барьеров так хорошо, что Твайла не смогла узнать, даже в каком именно районе он находился.

– Солнце, – Лукреция вновь требовательно постучала, – выходи, никто не будет подсматривать!

Кое-как извернувшись, пытаясь прикрыться, Твайла протянула руку к двери и повернула замок.

– Дай сюда!

Лукреция с мученическим вздохом протянула бумажный пакет. Твайла быстро швырнула его на пол и снова закрыла дверь на замок, еще пару минут просидев в тишине, и только потом вылезла из ванной. Она отбросила все мысли, пока сушила волосы постоянно выключающимся феном и рассматривала новую одежду, но не могла не думать о том, как расплачиваться. Может, опять придется искать драу, которые понадобятся девушке. Или всего за ночь выследить тех, что воруют товар из ювелирного магазина, где работает Лукреция, чтобы к утру никто не заметил пропажи. Твайла надеялась, что ее попросят о чем-нибудь, с чем она точно сможет справиться и не пострадать в процессе.

И следовало бы уже объяснить Лукреции, что не обязательно каждый раз выбирать слишком дорогую одежду. Лукреция наверняка только и ждала возможности рассказать Твайле, почему облегающая кофта лазурного цвета так идеального сочетается с черными брюками с высокой талией.

– Выглядишь великолепно! – радостно пискнула Лукреция, стоило демонице выйти в коридор.

Твайла исступленно уставилась на девушку. Во-первых, она не ожидала, что Лукреция будет ждать ее под дверью. Во-вторых, даже сейчас маг выглядела просто великолепно. Фройтер сказал, что Лукреция управится за двадцать минут, и Твайла не понимала, как за такой короткий промежуток времени маг успела идеально накраситься, одеться, уложить ярко-рыжие волосы в безупречные локоны, найти одежду для Твайлы и купить им еды. Лукреция лучезарно улыбалась. Легкий цветочный аромат мгновенно окутал Твайлу, и она в который раз задумалась, были ли это духи девушки или же ее природный запах?

– Еще бы волосы красиво уложить…

– Я не на прием к королеве иду.

– А если бы и пошла, то сразила бы ее своей красотой! – заявила Лукреция, уверенно закивав, но в ту же секунду в ее светло-серых глазах отразилось беспокойство. – А это… это кто тебя так?

– Маракс. Сцепились с ним дней шесть назад.

– Ох, боги милостивые, – маг интенсивно замахала руками, будто ей не хватало воздуха, – ты столкнулась с Мараксом?! Милая, как он вообще…

Она не закончила, но Твайле не нужно было дослушивать до конца. Она сама не понимала, как Маракс ее не убил.

Твайла не была слабой и беспомощной – за годы, проведенные вне общества темных созданий, она приспособилась пользоваться всеми своими преимуществами. Когда Лерайе избрала Твайлу наследницей, Йоннет научила демоницу использовать доступные ей крупицы Силы, а после, когда Лерайе оставила их обеих, Твайла заново стала сражаться исключительно своими силами. У нее было больше двухсот лет, чтобы стать достаточно сильной, но даже так вряд ли справилась бы с Мараксом. Он должен был убить ее.

– Твайла, хватит мозговых штурмов.

– Откуда ты…

– По лицу видно. Идем, тебе надо поесть. И есть новость, которую нужно обсудить.

Твайла насторожилась. Лукреция работала с коалицией очень редко, в основном по мелким вопросам не первостепенной важности, но у нее были свои источники информации, позволявшие узнавать обо всех событиях.

Уже на кухне, куда Твайла прошла за Лукрецией, демоница поняла, что обстановка накалилась до предела. Кит Риндер опять общался жестами, а у Фройтера, должно быть, вот-вот мог случиться нервный срыв, поэтому остатки своего самообладания он тратил на то, чтобы не позволять искателю говорить.

Твайла не успела даже занять пустой стул, на который указал Фройтер, – стоявший подальше от Кита, разумеется, – как Лукреция громко вздохнула, сев рядом, и выпалила:

– Диего в деле.

Николас продолжил спокойно выковыривать кусочки овощей со дна картонной коробки. Либо он уже оглох, либо не знал, кто такой Диего, что, по мнению Твайлы, было невозможно.

– Надеюсь, ты шутишь, – пробормотал Фройтер, перестав изображать страдальца.

– Не шучу. Драу принесли весть, что он уже ищет вас.

– Невероятно…

Кит взмахнул руками и показал что-то, чего Твайла не поняла, но надеялась, что это относилось к делу, иначе она окончательно разочаруется в искателе и больше не будет убеждать себя, что даже такие, как он, могут иметь мозги.

Николас наконец оторвался от еды и невинно уточнил:

– Кто такой Диего?

Лукреция возмущенно воскликнула, хлопнув ладонью по столу:

– Ты всерьез не знаешь?

Николас заморгал, но ничего не ответил.

– Боги всемогущие, – пролепетала маг, прижимая ладонь ко лбу, – эти дети сводят меня с ума…

– Ты знаешь Энцелада? – уточнил Фройтер таким тоном, будто спрашивал у ребенка, зачем он пытается проглотить степлер.

– Разумеется, знаю!

– И не знаешь Диего? – удивленно спросила Лукреция. – Да он лучший из лучших!

– После Энцелада, – поправил ее Фройтер.

– Разумеется, после Энцелада. Но Энцелад не владеет магией, а Диего был удостоен этой чести. Если коалиция решила привлечь его, значит, все совсем плохо… Чем он занимался до этого?

– Как и все, искал Первую.

– Не может же этот Диего быть таким ужасным? – с надеждой спросил сальватор.

– Он не ужасный, но он…

Лукреция остановилась, бросила быстрый взгляд на Твайлу и расправила плечи с таким невозмутимым лицом, будто ничего не произошло. Словно они не пытались через одни взгляды понять, о чем могут рассказать Николасу, а о чем следует молчать – даже с учетом того, кем он являлся.

Это и не нравилось Твайле сильнее всего. Чтобы люди доверяли ей, она должна быть честной и открытой, но существовали тайны, которые она при всем желании не могла раскрыть. Кристалл Йоннет, попавший к ней вовсе не так, как она рассказала Первой. Диего и его магия с каплей особого дара. Количество людей, которые знали демоницу и были согласны помочь ей спастись от коалиции. Твайле было выгодно показывать, что она всегда справлялась со всем сама, но лишь потому, что она не могла поставить под удар Фройтера, Лукрецию или того же Диего, которого знала лет пятнадцать, может, чуть больше.

Хотя Твайла сильно сомневалась, что Диего могло что-нибудь угрожать. Разве что коалиция: он служил именно ей, и если будет плохо выполнять порученную работу, то пострадает. Даже если он поверит, что Твайла не убивала господина Илира, она ни за что не сумеет убедить его помочь. Диего всегда следовал принесенным клятвам и был человеком чести, но никогда не клялся в том, что защитит девушку от всего на свете.

– Выходит, – пробормотала она, – нам нужно найти убийцу господина Илира раньше, чем Диего найдет нас.

– Или для начала просто доказать, что ты невиновна, – подняв вверх указательный палец, сказала Лукреция. – По-моему, это немного проще, чем выследить Маракса.

– И как ты это представляешь? Мне просто заявиться в зал Истины и проникновенно рассказать о том, что мне доверяли Йоннет и остальные? Они не поверят!

– Только если не увидят правду, – пробормотал Николас и тут же подскочил на ноги, хлопнув в ладоши: – Да, именно это нам и нужно! Пусть увидят тебя!

Лукреция нервно рассмеялась.

– А то они меня не видели! – раздраженно выпалила демоница.

– Нет-нет, они должны увидеть, что ты на их стороне! Я думал, что мы найдем драу, которые видели нападение и точно знают, кто убийца, но теперь… Да, я уверен! Нужно найти и показать им потерянный кристалл Масрура, в котором есть воспоминания о тебе!

После этих слов Фройтер вдруг потерял контроль над магией, лишавшей Кита голоса, и через долю секунды искатель разразился гневной тирадой, которую, должно быть, слышали все соседи.

Под ногами Гилберта что-то хрустнуло. Он опустил глаза и поморщился, распознав в обугленных останках часть тела ноктиса.

– Ничего? – спросил он, быстро отпихивая останки как можно дальше.

– Ничего, – отрапортовала Шерая, остановившись рядом. – Здесь их нет.

– Проклятье…

– Зато Енох сказал, что нашел запечатанную дверь, ведущую вниз, в подземелья.

– Вниз? – удивленно повторил Гилберт, пытаясь разглядеть в развалинах Тулума[2]2
  Т у л у м – доколумбовый город цивилизации майя, служивший портом для города Коба.


[Закрыть]хоть что-то, похожее на настоящую дверь. – Как ее тут еще не обнаружили?

– Как-то же не обнаружили гнездо демонов.

С этим Гилберт поспорить не мог.

– Не так я представлял отпуск на Юкатане…

– Будто у тебя бывает отпуск.

Очередное замечание, озвученное довольно пресным тоном, Гилберт решил оставить без внимания.

Туристы валили в археологическую зону Тулума толпами, желая рассмотреть один из городов цивилизации майя, и не знали, что здесь сокрыты бреши, целые гнезда ноктисов и подземелья, о существовании которых земляне даже не подозревали. Они всегда были скрыты хаосом, но теперь их предстояло скрывать магам коалиции – вряд ли земная общественность выдержит что-то подобное и не бросит все силы на изучение неожиданно появившегося объекта исторической важности. Гилберт боялся представить, что будет, если люди сунутся туда, откуда они этих демонов вытравили.

К счастью, потерь с их стороны не было, но многие демоны успели сбежать через бреши. Остальных сожгли магия Шераи и Диего, который исчез сразу, как стало понятно, что Николаса с демоницей здесь нет. Зато остались Енох и Артур, сопровождавшие Гилберта вместо Энцелада и Дионы. Еще несколько рыцарей изучали периметр, а вампиры избавлялись от тел демонов и ноктисов.

Если бы перед ними не стояла конкретная цель, Гилберт уговорил бы Шераю задержаться в этом прекрасном месте. Вне зависимости от времени и погоды Гилберту нравился каждый кусочек этого мира: с его шумными яркими городами, различными штатами, графствами и территориями; с дикими лесами, отдаленными островами и высокими горами; со следами древних народов, оставшихся только на страницах истории. Такие были и в Сигриде, но Гилберт даже Ребнезар не изучил вдоль и поперек, не говоря уже об остальном, оттого и пытался узнать как можно больше в этом мире.

– Хочу открытку, – брякнул Гилберт.

Иногда он совершал глупые вещи и даже не отрицал этого. В такие моменты он все еще ощущал себя ребенком, способным попросить у взрослых какую-нибудь ерунду, на которую совсем не жалко денег, но которая обязательно сделает его счастливым.

И хотя открытки из разных мест он считал самой настоящей глупостью, остановить самого себя, зациклившегося на неуместной мысли, оказалось трудно. В последнее время это случалось слишком часто: то подавай ему чай определенного сорта, то пиджак должен быть непременно глубокого синего цвета, но не индиго, то обедал он в обществе королевы Ариадны, но не наследников Сердца. За последний месяц Гилберта переклинивало столько раз, что Шерая уже перестала удивляться перепадам его настроения, только смотрела слегка осуждающе.

– Открытку, – тихо повторил Гилберт. – В сувенирных лавках постоянно такие продают… Все равно я плохо фотографирую, так что просто купи мне красивую открытку, и я успокоюсь.

– Для начала мы проверим, что внизу.

– Мы проверим, что внизу, – смиренно повторил он почти шепотом и первым рванул к Еноху, жестом приказав Артуру присоединиться к другим рыцарям.

Енох ждал у небольшой каменной площадки, поросшей мхом. Дующий с моря ветер трепал его черные волосы, и Гилберт не понимал, как Енох удерживался, чтобы не поправлять их каждую секунду.

Сам он не меньше полусотни раз пожаловался на беспощадный морской ветер, окончательно спутавший его кудри, но при этом был благодарен ему за запах соленой воды, перебивавший смрад демонов. Но по мере того, как они приближались к месту, которое нашел Енох, вонь только усиливалась. Она, казалось, впитывалась в одежду, проникала под стальные доспехи рыцарей и прилипала к коже.

– Вот здесь, – Енох постучал пальцем по каменной стене и расплылся в гордой улыбке. – Диего сказал, что там что-то есть.

– То есть это нашел Диего? Нашел и свалил?

Енох легко пожал плечами, серо-голубые глаза насмешливо прищурились.

– Нет здесь вашего сальватора, вот и свалил. Если бы там было что-то опасное, он бы сказал.

– Если бы там было что-то опасное, мы бы и сами поняли. Почему демоны скрыли конкретно это место? Что в нем особенного? – спросил Гилберт, повернувшись к Шерае.

Она уже разрушала связи между частицами хаоса, укрывавшими очертания двери. Гилберт надеялся, что она скажет хоть что-нибудь, даст хотя бы крошечный намек, но Шерая молчала, пока камень не рассыпался в пыль у ее ног.

– Странно. Там ничего…

Биение сердца. Совсем тихое дыхание, и глухой звук, будто кто-то скреб камень. И запах, который он помнил. Великаны никогда не забывали запахи.

Гилберт сорвался с места и побежал вниз по кривой лестнице. Шерая оказалась рядом быстрее, чем он успел преодолеть хотя бы половину расстояния, и решительно завела его себе за спину, направившись вперед первой.

Повсюду вспыхивала магия: Шерая изучала стены и потолки, покрытые мхом и отвратно пахнувшей слизью, выбоины на полу, кровавые следы и глубокие борозды, оставленные когтями. Алым занимались древние факелы, висевшие в держателях на стенах. Алый отражался в глазах Шераи и на металле доспехов Еноха, бежавшего рядом. Алый освещал проржавевшие решетки камер, за которыми виднелись скелеты демонов, покрытые грязью и пылью, чьи-то останки и нечто кроваво-красное, источавшее отвратительный смрад.

Но живое сердце билось где-то здесь, знакомый запах не исчезал, и Гилберт бежал, спешно оглядывая камеры.

Он едва не пропустил нужную только потому, что не узнал ее сразу же.

В одной из камер бесконечного жуткого коридора, скованная по рукам и ногам, лежала девушка. Изорванная одежда, пропитавшаяся кровью и потом, золотистые волосы, теперь напоминавшие солому, и мутный взгляд светло-голубых глаз, направленный на Гилберта.

– О боже мой… – пробормотал Енох, остановившись рядом. – Она… жива?

Шерая принялась магией разрушать металлические прутья, за которыми оказался барьер, очень напоминавший магический.

Они старались как можно меньше говорить о том, что кто-то из демонов сумел заручиться поддержкой магов, потому что это могло посеять панику. К тому же они не знали наверняка, правда ли это. Николас несколько раз говорил, что это мог быть Иснан, предположив, что тот связан с Ренольдом, но Гилберту нужно было нечто большее, чем догадки.

Когда барьер был разрушен, Гилберт подлетел к едва дышавшей девушке и аккуратно приподнял ее голову, укладывая на своих коленях.

– Не следует ли ее убить? – тихо поинтересовался Енох.

– Тронешь ее – и я сам тебя убью.

Енох вскинул ладони. Шерая возилась с цепями, не обращая внимания на мгновенно изменившуюся атмосферу.

– Коалиция ей заинтересуется, – бросила она, переключаясь на кандалы вокруг болезненно худых и израненных ног девушки.

– Я знаю.

– Точно хочешь этим заняться? Мог бы передать заботу о ней кому-нибудь другому.

– От Лэндтирса ничего не осталось, никто ее не защитит и не поддержит.

– Но это сделаешь ты?

Шерая не могла не понимать, что девушка нужна им. Если демоны прятали ее здесь, значит, она нужна была им для какой-то цели. Возможно, даже то, что они ее бросили, было частью их плана, но это не означало, что Гилберт позволит Сонал из рода Арраны, принцессе Лэндтирса, и дальше гнить в камере.

На самом деле Шерая переживала за него – думала, что Гилберту будет тяжело находиться рядом с девушкой, буквально воскресшей из мертвых, которая должна была стать частью рода Лайне. И что та, когда заговорит, наверняка будет очень злой и спросит, почему ей помогает Гилберт, а не он.

– Просто освободи ее, – пробормотал Гилберт, заметив, как Сонал пытается пошевелить рукой. Он мгновенно поймал ее хрупкую ладонь, покрытую гниющими ранами и струпьями, со сломанными и вырванными ногтями, и несильно, успокаивающе сжал. Изобразив самую дружелюбную улыбку из всех, которая только была в его арсенале, он произнес: – Пожалуйста, потерпите немного, Ваше Высочество. Мы обязательно…

– Фортинбрас? – совсем тихо прохрипела Сонал. – Это вы?

Гилберт шумно вдохнул. Шерая продолжила аккуратно ломать кандалы магией, а Енох с невозмутимым выражением лица вышагивал за пределами камеры, будто высматривал опасность, и делал вид, что ничего не услышал. Сонал слабо сжала ладонь Гилберта и повторила:

– Фортинбрас, я…

– Я Гилберт, – кое-как выдавил юноша. – Гилберт, помните, Ваше Высочество?

Вряд ли она помнила. Да и повзрослевший Гилберт и впрямь напоминал Предателя в те времена, когда он еще был просто Фортинбрасом из рода Лайне.

– Что?.. Где…

– Тише, Ваше Высочество. Потерпите немного, мы вот-вот вас освободим и доставим к целителю.

– Но где…

– Потом, Ваше Высочество. Все вопросы – потом.

Если он вообще доживет до этих вопросов. Если Сонал вдруг не впадет в истерику и не попытается наброситься на него. Если он сумеет выдержать огромные пласты воспоминаний, наваливающихся от одного вида принцессы.

– Все, – объявила Шерая.

– Итак, Ваше Высочество, – натянуто улыбаясь, произнес Гилберт, – нам пора уходить.

Шерая сформировала портал, ведущий в особняк, и Гилберт аккуратно поднял Сонал на руки, не потревожив ее ран и не вызвав волны паники. До которой, должно быть, оставались считаные минуты, если не секунды, поэтому следовало как можно скорее добраться до Марселин.

– Узнай, есть ли тут что-то еще, – приказал Гилберт Шерае, быстрым шагом направляясь к порталу. – И не возвращайся, пока не прочешешь каждый клочок пространства. Мы с Марселин справимся.

Вот если бы они с Марселин еще могли справиться с главным вопросом: как бывшая невеста его опального брата оказалась здесь?