Текст книги "Случайный малыш для авторитета"

Хамаров меня пугает.

От страха и перепада эмоций начинает побаливать и тянуть живот. Мне дурно, тошнота подкатывает к горлу. Голова кружится.

Оседаю на табурет и ощущаю удушье. Я уже не надеюсь, что Касым покинет мою квартиру, и этот кошмар будет продолжаться вечно…

К счастью, в кармане Хамарова вибрирует телефон.

– Да, Гром! – принимает звонок и продолжает четвертовать меня взглядом. – Нужно срочно приехать? Отложить нельзя, а то я занят? Понял. Отбой.

Хамаров словно бешеный смерч летит из кухни в коридор, натыкается на привезенный им же пакет. В ярости пинает.

– Долбаная шкура!

Из-за силы удара бумажный пакет подлетает и вновь приземляется на пол. Оттуда вываливается рукав женской шубки.

Касым выходит в подъезд, хлопает на прощание дверью, чуть не срывая ее с петель…

Глава 6.

Касым.

Серый рассвет пробирается через оконные стекла в особняке Громова. Я смутно помню, как приехал на встречу к лидеру и как очутился в его кабинете.

В голове до сих пор звон голоса Алины. Он заглушает все приказы, которые отдает Гром, третий раз стуча кулаком по массивному дубовому столу.

Артём сидит в кресле, а напротив него мы с Эмином, как главные приверженцы огромной криминальной пирамиды. На вершине ее Гром. Он самая желанная мишень для всех вражеских киллеров.

И если вдруг Артём умрет, его место займет кто-то из нас, для поддержания порядка в банде как паутина распушившей свои сети не только в России, но и за ее пределами.

– Стало известно, что Айхан вновь набирает армию. Он активно вербует бывших спортсменов и выходцев из детдомов! Мы не можем допустить, чтобы Якут выставлял глупую молодежь как пушечное мясо для наших бойцов!  – кричит Громов.

А я лишь наблюдаю за догорающим окурком в пепельнице Артёма. За сизой струйкой дыма взмывающей вверх. Танцующей от колебаний воздуха.

Отравляющий дым напоминает мне Алину. Он такой же губительный как милая на лицо девушка. Точнее, змея. Не постыдившаяся прыснуть любовный яд в мою душу…

– Касым! – орет Громов и в четвертый раз стучит кулаком. – Ты меня слышишь или нет? Я требую подробный отчет обстановки в Якутии. Ты отбил желание у бывших приспешников Айхана? Они не станут его поддерживать?

– Да…Гром, – нехотя отвечаю. Голова туго соображает. – Я поговорил с местными авторитетами… никто не осмелится пойти против нашей группировки.

Артём тяжелый на общение человек. С ним невозможно находиться дольше пяти минут и при этом не ощущать чувства подавленности. Природа не заложила Громову и капли эмпатии.

Лидер не понимает, что иногда и его военачальникам бывает паршиво. До одури плохо морально.

Но, возможно, если бы мне отсекли голову, тогда Артём заметил, что со мной произошла беда. Лишь в этом случае Громов задумался и дал бы мне недельный отпуск. А так…

Все физические части при мне, значит, я обязан держать строй.

– Надеюсь, ты не говорил с якутскими авторитетами таким же предсмертным тоном?! Иначе нам придется не только устранять Айхана, но и северных братков! А это долго и затратно.

Бегло осматриваю крепкую фигуру Громова.

Он, как и мы не щадит свое тело изнурительными тренировками. Опасное положение обязывает нас всегда поддерживать форму. Чтобы в ситуации, если у нас нет оружия, мы могли сломать шею противнику голыми руками.

Отворачиваю морду от лидера. Глаза бы мои его не видели.

– Остынь Гром! – в разговор вмешивается Эмин. Он добрый человек и мой друг. – Разве ты не видишь что у главного любителя кабаков и женщин депрессия?

Артём медленно встает с кресла. Складывает руки за спину и обходит стол. Смотрит на числа в настенном календаре.

– Май, – хрипло выдает лидер. – Конец месяца. И как я мог забыть? – шагает ближе к дивану, где сидим мы. Останавливается возле меня. – Кто на этот раз столь неучтиво покрошил твое сердце, Касым? – с издевкой вопрошает. – Маша? Даша?

– Касыму нужно достать блокнот, чтобы вспомнить! – посмеивается Эмин и в кураже подскакивает с дивана. – И нам пора бы запомнить, Гром, что до десятого числа каждого месяца все люди платят коммуналку, а после десятого Хамаров убивается от неразделенной любви!

– А может, Касыму следует перестать греть у себя в кровати всякую юбку? Глядишь, и проблем поубавится… – Артём говорит Эмину, но смотрит на меня.

– Артём Александрович, как же? – наигранно подстегивает друг. – Хамаров у нас щедрый на комплименты и кошелек боец. Тасование партнершами для его натуры ритуал обязательный. Это ж как утренний восход солнца и появление луны ночью! – Эмин шагает к Громову. Теперь они оба смотрят на меня с укоризной. – Но конец отношением всегда один – девушка что-то делает не так и Касым вынужден ее бросить. Не по своей воле, естественно. Так сложились обстоятельства.

Громов от раздражения напрягает челюсть. Как бык выпускает ноздрями воздух, поворачивается к Эмину, вымещая на нем весь гнев:

– А скажи-ка мне, чьей идеей было вернуть Касыма в группировку?! Твоей, конечно. – Поднимает руку и до хруста сжимает избитый татуировками кулак перед лицом Эмина. – У Хамарова из положительного только резус-фактор!

– Ошибаешься, Гром, – улыбаясь, Эмин давит ладонью на кулак лидера и опускает руку Артёма. – В деле шпионажа и разведки Касыму равных нет. Только он способен вычислить Айхана и, наконец, покончить с Якутом. А ты… ты просто ревнуешь Хамарова к Веронике Сергеевне.

Болтливый Эмин вспоминает наш главный конфликт из прошлого. Но меня больше задевает их обсуждение и вымышленные вердикты.

– Не приравнивайте последнюю девушку ко всем остальным! – ору сам. – Алина стала для меня слишком ценной. Я влюбился! Впервые в жизни. И эти чувства совсем не те, которые я испытывал раньше к женщинам.

– Влюбился?! – исступленно таращится на меня Гром. – Да кому сдалась твоя любовь? Мне нужна от тебя холодная голова и ясный рассудок! Все романтические чувства – агония. Они обезоруживают и ни к чему хорошему не приведут!

– Я в состоянии продолжать розыск Якута, но сначала мне необходимо разделаться с подонком, который запудрил Алине мозги.

– Еще и в Лярву втрескался! – беснуется Громов, однако его глотка не выдерживает, и он вынужден говорить тише. – Забудь ту девицу… Если баба хвостом крутит перед двумя мужиками, нет ей уважения. Сегодня Алина завтра Полина. А нам ни к чему лишние хлопоты. Нужно думать, как скорее устранить Якута, пока Айхан с огромной армией не явился в город и не пожег тут всех к чертовой матери!

Не успеваю ответить. Слышу, как по двери кабинета кто-то тихонько царапает ногтями.

Через мгновенье створка распахивается, и к нам входит Вероника Сергеевна, держа в руках большую тарелку. Супруга лидера одета в элегантный брючный костюм шоколадного цвета.

– Извините, что отвлекаю, – добродушно мурлычет и двигается к столу, – собрание собранием, а обед никто не отменял. Я вам котлетки пожарила. Поешьте. – Наклоняется, чтобы поставить тарелку.

На лице Вероники Сергеевны нет ни одного изъяна. Она прекрасна от макушки до кончиков пальцев на ногах. У нее блестящие каштановые волосы и зеленые глаза.

И да… мне нравятся женщины. Женщины – это лучшее что смог придумать бог. И каждая из них безупречна. Не знаю как жил бы без великолепных дам в рамках сурового мира. Сдох бы давно. Последней радости лишился.

– Фортуна выйди! – свирепствует Гром.

– Слушаюсь и повинуюсь, Артём Александрович, – щебечет Вероника, но продолжает делать свое.

Вероника Сергеевна довольно мудра и она точно знает, если в кабинете собрание, то ее муж вновь примерил на себя образ несокрушимого главаря. Следовательно, нужно подыгрывать.

И в то же время характер Вероники не позволяет ей полностью подчиняться. С гордо поднятой головой она марширует вон, но задерживается у порога.

– Как закончишь свои важные переговоры, зайди к Арине в комнату и помоги вылепить из пластилина танк. А то у нее не получается.

– Зачем? – шипит лидер. Громов четко разделяет понятия группировки и семьи. Ему против шерсти, если эти две части в его жизни пересекаются.

– Наша дочь заявила, что когда ты состаришься и передашь управление ей, то Арина не будет чикаться с врагами, а сразу ринется в бой с тяжелой артиллерией! Пока вот тренируется. На пластилине…

Деловито взглянув на Громова и шутливо подмигнув нам с Эмином, Вероника Сергеевна покидает кабинет.

Я снова делаю глубокий вдох, чтобы продолжить распри с лидером, но Артём жестом указывает мне помолчать.

За годы жизни Громов тоже выучил как облупленную Веронику и знает все ее повадки.

Артём бесшумно идет к двери, осторожно опускает ладонь на ручку, а потом резко дергает полотно.

– Хватит подслушивать Фортуна! – обнаруживает любопытную Веронику за дверью. – Достаточно того что ты успела разнюхать…

– Ничего я не подслушивала! Просто вы так кричали, что стало интересно, – оправдывается она.

– Раз так, – Громов обращается к нам с Эмином, – значит, в логово к Якуту отправим Фортуну. Зачем мне натасканный профи, когда есть жена?! Вероника не только узнает все планы Айхана, но и доложит свежие сплетни! – вновь одаривает Веронику Сергеевну взглядом. – Я прав?

– Ой, нет! – взвизгнув, супруга быстро ретируется со второго этажа на первый.

Убедившись, что больше нам никто не мешает, Громов закрывает дверь.

– Продолжаем.

– Как бы ты Гром ни противился, но моей первой задачей сейчас стоит разобраться с любовником Алины, – иду наперекор установленному порядку. – Затрачу пару дней, а потом снова улечу в Якутию.

– Вздор! Эта девчонка и впрямь тебя с ума свела. Мы не можем совершать самосуд над обычными людьми. Пусть даже они и черти. – Громов заметно мрачнеет. Он и без того жестокий человек, но сейчас особенно.  – Прямо отсюда полетишь на Север. А я проконтролирую.

– Хорошо, – с легкостью соглашаюсь и без ноты разочарования оседаю на диван.

– Хитрить вздумал? Я достаточно пожил, чтобы знать устремления каждого бойца, – грозится мне пальцем. – Я не позволю тебе чужими руками разделаться с тем болваном. Ни один  участник группировки не будет тебе помогать. Я запрещаю. А девку ты больше никогда не увидишь!

Громов не оставляет мне шансов решить спор без конфликта. Мне приходится вновь подняться на ноги.

– В таком случае тебе нужно меня убить. Пусть будет смерть. Это лучше, чем до конца дней прозябать, зная, что любимую женщину греет другой.

– Отличная идея Касым, – ухмыляется лидер. Бросает взгляд через мое плечо на шаг позади стоящего друга. – Эмин, я приказываю оттащить Хамарова в ангар. Закуйте Касыма в цепи и высеките плетьми. Выбейте из него, наконец, все желание и мысли о той девчонке!

Алина.

Время крадется к полудню.

Я, застыв словно кусок льда, все еще сижу на кухне, уставившись в одну точку. Касым раздавил меня, эмоционально уничтожил. Кажется, что меня не существует вовсе. Больше не хочется плакать или кричать. Не могу даже мизинцем пошевелить.

Сколько планов я успела составить, а Касым разрушил их махом.

Конечно, я не ждала от Хамарова щенячьего восторга. Рассчитывала на удивление и ответ вроде ребенок – это хорошо. Малыш принес бы счастье и продолжил мой род.

В крайнем случае думала, что Касым заявит о появлении в жизни ребенка только по воскресеньям.

Я надеялась услышать от Хамарова про что угодно, но не об аборте.

Слава богу, я не додумалась высказать о своем положении напрямую! Представить страшно, как распорядился бы Касым, узнав, что дитя уже есть.

Лишь мысли о ребенке заставляют меня собраться и медленно подняться с табурета.

Уф…

Я должна сегодня записаться на прием к врачу и посетить клинику. Мне не нужно учиться жить одной и разгребаться с проблемами без посторонней помощи.

Касым же оказался попутчиком из другого вагона. Или миражом, подарившим мне сказку с жестоким концом.

Я буду молиться, чтобы Хамаров разочаровался во мне настолько, что у него пропало всякое желание видеться со мной опять. Второй агрессивной нападки со стороны Касыма я не выдержу и буду вынуждена обратиться в полицию.

Шатко бреду из кухни в коридор и натыкаюсь на пакет. Со вздохом достаю из него норковую шубу дымчатого цвета. Провожу ладонью по гладкому меху. Видно, что он не китайский, а с богатой подпушью.

Бледно-серый мех идеально бы подошел к моим русым волосам и голубым глазам. Но я и не рассчитываю щеголять в столь ценном подарке зимой. Если понадобиться верну Касыму шубу. А пока аккуратно сворачиваю ее обратно в пакет и оставляю возле порога.

Шаркаю ногами в свою спальню, чтобы переодеться и начинать обзванивать клиники. Задерживаюсь взглядом на туалетном столике и вижу то самое кольцо с бриллиантом, уготованное для меня Хамаровым.

«Мне нужна только ты одна», «самая красивая», «я не встречал таких восхитительных девушек, как ты»…

Ах, сколько сладких слов мне говорил Касым! Как искусно соблазнял, очерняя рассудок.

А я ведь берегла, не хвасталась украшением. Все боялась, что украдут его у меня, отнимут.

Сейчас я любуюсь великолепным камнем, но перестаю видеть в нем какую-то ценность. Это кольцо лишь будоражит во мне самые скверные чувства, и я ощущаю в сердце боль.

Подхожу к столику и забираю украшение. Мне кажется, будто в алмазе отражается лицо Касыма. Его озлобленные глаза, которыми он смотрел на меня, едва услышав тему о детях.

Меня вновь окатывает волной тяжких воспоминаний. Сжимаю в ладони украшение, разворачиваюсь. Ноги будто сами подводят меня к окну. Открываю форточку.

– Новому хозяину ты принесешь больше удачи, чем мне, – смешно, но я посвящаю фразу кольцу.

Замахиваюсь и намереваюсь вышвырнуть украшение. В последнее мгновенье замираю и будто приклеиваюсь к стеклу.

Мой взгляд привлекает глянцевая машина, припаркованная неподалеку у дома. Она вишневого цвета. Спортивная. На такой Хамаров не ездит.

Замечаю, как от авто по тротуару не спеша идет женщина. Позади нее два человека в черных костюмах. Незнакомка уверенной походкой приближается к домовой двери и вскоре скрывается в подъезде.

К кому же могут нагрянуть такие влиятельные господа? Полагаю, что ко мне, раз я познакомилась с Хамаровым.

Кидаюсь в прихожую и запираю свою дверь на все замки. Прижимаюсь ухом к створке.

Слышу, как заработал лифтовой механизм. Кабина спускается вниз, потом взмывает наверх. Через секунду железные дверцы хлопают на седьмом этаже, где живу я.

Затаив дыхание подсматриваю в глазок. Первой из кабины выходит женщина с каштановыми волосами.

Следом за ней бритоголовые амбалы.

Незнакомка оглядывается по сторонам. На площадке помимо моей еще три соседские квартиры.

Я от напряжения и страха вытягиваюсь словно струна. Придерживаюсь ладонями за дверь, но одна рука мокнет, соскальзывает и случайно ударяет по створке. Разносит в пространство глухой стук.

Женщина улавливает этот звук и тут же оборачивается к моей двери.

Теперь я могу хорошо разглядеть ее лицо. Пришлая особа – жена Громова. Я видела ее мельком, в ресторане.

Вероника улыбается и, подойдя близко к двери, говорит, будто наперед догадываясь, что я за ней наблюдаю:

– Алиночка, Мышка, открывай. Я знаю, что ты притаилась в квартире…

Боже. С какой легкостью она произнесла фразу, от которой у меня в венах застывает кровь.

Как бы ни старалась Вероника Сергеевна быть любезной, женщина принадлежит к могущественной банде Громова, а значит, ничего хорошего для меня не несет.

Я молчу. Но сердце с каждой секундой лишь ускоряет темп, барабаня по грудной клетке.

Вероника приподнимает брови, кажется, ее утомляет мой игнор.

– Детка, если ты не откроешь, мне придется отдать приказ очень сильным бойцам, и они разнесут твою дверь в щепки. Алина не дури, я просто хочу пообщаться.

Благими речами Вероника совсем не успокаивает. Скорее она напоминает о своем высоком статусе и моей беспомощности. Во власти Громовой сейчас приказать охранникам выломать мне двери, а я даже пожаловаться толком никому не успею.

– Уходите, иначе я вызову полицию! – пытаюсь спорить.

– Звони хоть генералу, – смеется в ответ. – Я как раз собиралась с ним связаться, чтобы пригласить на чай. – Вероника покачивает головой и совсем не боится представителей закона. –  Уймись Мышка, к тебе никто не приедет и уже тем более не станет защищать.

Что ждет меня в перспективе, если продолжу спор?

Все те же проблемы только к ним еще и выставленная дверь прибавится…

Делать нечего, и я отпираю замок.

– Здравствуй, Алина, – вежливо приветствует Громова, будто сошедшая с обложки модного журнала.

– Здравствуйте, – еле слышно отвечаю и улавливаю аромат ее французских духов.

– Не задерживай на пороге, – деликатно напоминает мне. – Ты же не хочешь, чтобы все соседи были в курсе о нашей беседе?

– Входите, пожалуйста.

Вероника Сергеевна шагает в квартиру. Бритоголовых верзил оставляет топтаться в подъезде.

Бегло осмотрев интерьер в прихожей, Громова замечает мои босые ступни и тоже снимает на коврике свои изысканные туфли.

Ох, как бы ни загрубели розовые пятки Вероники от моего линолеума. Извините.

– Мы можем расположиться в комнате, – провожаю гостью. – Кофе хотите?

– Нет, – Вероника отказывается и дефилирует в спальню. – Надеюсь, тебе не нужно объяснять, по чью душу сегодня я была вынуждена приехать?

– Касыма…

Вероника уселась на кровать, а я стою напротив.

– Верно. Хамаров не только преданный боец моего мужа, но и друг нашей семьи. И я не могу оставаться безучастной, когда с жизнью Касыма твориться чёрт-те что. Я знаю, что между вами вспыхнула страсть и жаркая ссора. Поэтому решилась на встречу с тобой, чтобы попытаться помирить вас, разобраться в конфликте.

Разглядываю прелестную Веронику, но образ ее меркнет. Перед глазами опять всплывают ужасные кадры воспоминаний скандала и угроз Хамарова.

– Касым обсуждал меня?

– Да, – соглашается и внимательно изучает мою внешность. Так пристально разглядывает, что неловко. – Он упомянул твое имя, а из всех знакомых Хамарова Алина только ты. Правда, чтобы найти тебя пришлось связаться с Олесей и уточнить адрес. Но мне было несложно.

Мой отец часто говорил: «жизнь как коробка шоколадных конфет: никогда не знаешь, какая начинка тебе попадется».

Вот и сейчас кто бы мог подумать, что  я буду принимать у себя в гостях властолюбивую дамочку, которой не терпится сунуть нос в наши дела с Хамаровым.

И похоже, Вероника целиком и полностью на стороне Касыма. Это заметно по ее осуждающему взгляду. Громова может сколько угодно корчить из себя посланницу доброй воли, но ее глаза выдают истинное отношение.

Впрочем, и я не собираюсь перед Вероникой танцульки отплясывать.

– Наша встреча и связь с Касымом были ошибкой. Мы вовремя это осознали и обоюдно расстались…

– А вот Касым так не считает, – парирует Громова. – Он обвиняет тебя в измене, но я не верю его словам. Боец говорит, что у тебя есть другой мужчина…

– Хамаров показал себя во всей красе! Теперь я знаю, на что он способен. Впрочем, как и любой другой участник группировки. – У меня начинает побаливать поясница. Я отхожу от женщины и прислоняюсь к стене. – Ответьте честно Вероника, вы бы не хотели себе мужа, занимающегося легальным бизнесом? Просыпаться каждое утро в гармонии и не думать о врагах? Дать своему ребенку шанс на счастливое детство?

Вероника Сергеевна любительница задавать вопросы и лезть в чужую жизнь, но когда речь заходит о ее личном, Громова раздражается.

– Я не забиваю голову пустыми надеждами и никогда не представляла на месте Артёма кого-то другого! Громов в состоянии обеспечить безопасность нам с дочерью, – Вероника поднимается с кровати и собирается покинуть комнату. – От тебя требовалось всего лишь сказать, что Касым лжет. Я бы решила ваш конфликт. – Поравнявшись, Вероника дотрагивается моего плеча. – Ты бы могла купаться в роскоши и деньгах… Иметь власть. Но для этого нужно не только смазливое личико. Судьба она ведь не дура и по справедливости отсеивает слабаков. Очевидно, тебе нет место в нашем мире. Раздавят как мелкую тлю, а ты даже постоять за себя не сможешь. Оставайся, Мышка, и не волнуйся. Я позабочусь, чтобы Касым больше не потревожил тебя.

Глава 7.

Алина.

Три года спустя…

В приемной частного детского сада я сижу долго. И уходить отсюда без положительного результата никуда не собираюсь.

Кабинет красочный. Стены украшены изображениями сказочных героев.

Возле стола, где восседает директор, висит стенд с рисунками малышей.

Работники сада очень гордятся талантами своих подопечных.

И я хочу, чтобы у моего ребенка была возможность развиваться в лучшем учреждении нашего города. Поэтому и сижу.

Дама в полосатой рубашке и жидкой дулей на голове  морщит губки, вновь сканирует мою анкету.

– В графе отца прочерк, – недовольно объявляет и таращит глаза.

– Ворфоломея Петровна, – обращаюсь к директору, – так удивляетесь, будто я единственная мать-одиночка на планете Земля!

– Вы презентуете себя как финансово состоявшуюся личность, но высшего образования у вас нет, отца ребенка тоже. Поймите меня правильно, в нашем саду на одно место по пять кандидатов. И у всех полные семьи. Они на хорошем счету в обществе, – сворачивает анкету и откладывает на край стола. – Вы уверены, что сможете вносить ежемесячный платеж? Сумма большая… – Ворфоломея выуживает из органайзера бумажную визитку. – Вот адрес детского сада попроще. Советую обратиться туда, – двигает витку ближе ко мне.

– А я говорю, что ваши сомнения беспочвенны, – не прочитав визитку, возвращаю ее директору. – Я получаю все пособия от государства, плюс у меня две приличных работы. И если бы мне хватало денег, то я к вам не приехала.

Прошло три года и раны в душе затянулись. Остались лишь шрамы и воспоминания о Хамарове.

Касым снится мне каждую ночь, и ничего поделать я с этим не могу.

Только когда мой разум отключается, и я попадаю в мир грез, мы снова воссоединяемся с Хамаровым.

Сны настолько реалистичны, что иногда я вздрагиваю, открываю глаза, а на моих щеках слезы. Только во сне Касым меня любит, а в реальности…

– Ох, не знаю не знаю, Алина Валерьевна, растить сына без мужской помощи еще и стремиться попасть в элитный сад вроде нашего… Вряд ли потянете. А на месяц-другой мы кандидатов не рассматриваем. У нас договор заключается минимум на год!

Моя маленькая семья увеличилась на одного человека. Теперь у меня в  окружении целых два достойных мужчины. Папа, благополучно поборовший болезнь, и… Тимурка.

Я родила сына.

Новицкий Тимур Валерьевич, получивший отчество дедушки и унаследовавший внешний облик Хамарова.

От биологического отца Тимуру достались обворожительные глаза с лисьим прищуром, жгучие темные волосы и харизма истинного сердцееда.

Девчонки во дворе пищат от восторга, когда мы с Тимуром выходим на игровую площадку лепить пряники из песка.

Сыну чуть больше двух лет, но он невероятно быстро развивается. Радует нас своим здоровьем и тягой к познанию чего-то нового. Он очень активный и компанейский парень.

К сожалению, у меня остается не слишком много времени для занятий с ребенком. Финансовая ответственность полностью легла на мои плечи. Я работаю. Из кожи вон лезу, чтобы у сына было светлое будущее. С моей судьбой и так все ясно…

Основные часы Тимура воспитывает мой папа. Но Валерий Иванович в преклонном возрасте и ему все сложнее и сложнее становится углядеть за вертлявым внуком.

– Обед уже Ворфоломея Петровна, – перевожу внимание на часы. – А вы лицезрите меня, едва оприходовав завтрак. Неужели вам не хочется поскорее закончить наш разговор? Поставьте уже одобрительную подпись, и мы с вами расстанемся на доброй ноте.

С уходом Касыма из моей жизни, будто улетучилось и везение.

На следующий день после скандала и разговора с Вероникой Сергеевной я как обычно пришла работу. В агентство аниматоров, где занимала высокую должность. Но директриса встретила меня гневно.

В нее точно бес вселился, по-другому не скажешь.

Тамара Павловна кричала, словно ее часом ранее кто-то крепко потрепал. Визжала, что я уволена без права на отработку в две недели.

Я попросила объясниться, но в ответ посыпались угрозы.

Тетка вопила, что если я не покину ее детище сию же секунду, то Тамара напишет мне отзыв, после которого я могу не рассчитывать устроиться на другую работу где-то еще в городе.

Максимум в деревне.

Хвосты коровам крутить.

Из-за истерики Тамары мне ничего не оставалось, кроме как, забрать свои вещи и второпях испариться.

Непостижимым образом я получила завидную должность и также странно лишилась ее.

Коллегам с работы Тамара тоже запретила со мной общаться. Они бояться увольнения и молчат.

Только Инга до сих пор поддерживает со мной дружбу и всячески помогает.

А ведь и правда, у меня нет высшего образования. Нет востребованных знаний в сфере юриспруденции или экономики, к примеру. Могу похвастаться лишь незаконченным театральным колледжем. Я актриса. И все что умею – развлекать публику.

Я пробовала начать свое дело, попыталась реализовать себя как ведущую праздников. Первое время пока имелись сбережения, рекламировала услуги.

Не пошло. Совсем.

Меня будто преследует злой рок. И все за что бы я ни бралась, терпит фиаско.

Даже сейчас сидя в кабинете директора элитного детского сада…

– А знаете, Алина Валерьевна, вы правы. Обед уже. Я очень проголодалась. И мне надоело битый час намекать, что вы нам не подходите. – С хладнокровным видом встает.

Я тоже поднимаюсь с удобного кресла оранжевого цвета.

– Ничего страшного, Ворфоломея Петровна. Все мы люди и у нас есть потребности. Но я планирую навестить вас и завтра. Как только врата в садик распахнутся, мы обязательно продолжим разговор.

– Вы издеваетесь?

– Нет. Я просто хочу, чтобы мой сын получал развивающую программу ваших специалистов. Равной в городе ей нет. До скорой встречи!

Признаться, я и сама собиралась откланяться перед надменной директрисой. Мне край как нужно появиться к двум часам возле нового торгового центра.

Там я заключила договор с зоомагазинчиком и тружусь у них в качестве промоутера. С двух до пяти наряженная в костюм кота Бориса я топчусь на ступенях перед входом в центр, раздаю листовки и зазываю покупателей заглянуть в магазин.

С пяти до восьми в этом же здании я подрабатываю на складе бутика нижнего белья. Отпариваю и подготавливаю трусы к продаже.

Едва освободившись, савраской лечу домой, где целых два часа могу посвятить Тимуру. Поиграть, искупать, спросить, как прошел день у сына.

Когда малыш засыпает, и весь город вместе с ним я собираю волосы в тугой хвост, подготавливаю отцу лекарства наутро и выхожу из дома.

Во дворе у подъезда меня ожидает серая машина. Ее плохо видно из-за ночного сумрака.

Молчаливый тип по прозвищу Грек отвозит меня в клуб закрытого типа. ViP-преисподнюю, где посетители хуже зверья. Я ненавижу их и призираю.

В клубе я работаю официанткой и разношу пойло гадам, каких еще поискать. Я плюю на собственную гордость и терплю оскорбления от чванливых мужланов. Они не уважают людей и думают что цари всего мира.

Отказаться тоже не получится. Именно от этой должности я получаю основной доход. Здесь платят много и оставляют щедрые чаевые.

Мой отец и сын никогда не узнают, куда мне пришлось скатиться и с кем каждую ночь я вынуждена общаться. Тимур еще мал, а папа думает, что я работаю в обычном ресторанчике для культурных людей. Просто вечерняя смена.

Звеня монетками в кармане, покидаю кабинет Ворфоломеи. Под аккомпанементы визга детворы я выхожу из сада и оказываюсь на уличной территории.

По обе стороны от мощеной дорожки располагаются игровые зоны. С разноцветными витиеватыми горками, качелями и турниками.

Приведи меня сюда в детстве, я бы с ума сошла от радости и больше не захотела возвращаться домой.

В пять лет я обдирала листы с березы и на трухлявом пеньке занималась торговлей. Тут же импровизированная палатка с кассовым аппаратом и фальшь-деньгами.

Я прыгала с гаража и боялась угодить жопой в крапиву или сломать ногу. А на здесь красочный батут, безопасный для малышей.

Вот поэтому я вернусь сюда завтра и послезавтра. Я поклялась себе, что у моего сына будет все, о чем я мечтала, будучи ребенком.

Когда появляются дети, жизнь кардинально трансформируется.

Меня перестали волновать душные люди в трамвае, изнуряющее пекло, что я терплю одетая в ростовой костюм и пританцовывающая под музыку возле входа торгового центра. На автомате я развешиваю ажурные лифчики в бутике, и лишь часы бьют восемь, прощаюсь с лицемерными коллегами и спешу домой.

Адрес я так и не меняла. Мы живем все в той же двушке.

Поначалу было немного страшно. Я опасалась гнева Хамарова и его приспешников.

А может, в глубине души, надеялась еще на одну встречу…

– Папа, я дома! – бодро кричу и скидываю у порога ботинки.

– Привет-привет, – на зов ковыляет мой седовласый отец. Прищуривается от слепоты. – Я не могу найти свои очки. Час назад положил на тумбочку и вдруг они пропали…

– Найду, только помою руки, – запыхавшись, иду в ванну. – А Тимур где?

– Да тут где-то бегал сорванец…

Открываю дверцу совмещенного санузла и ахаю…

Наблюдаю, как сын занимается постирушками.

Тимур весь в Хамарова. Такой же бандит только маленький.

Любопытства ради мальчуган утопил в унитазе дедушкины очки и мою палетку с румянами.

– Тааак! – наигранно-строго говорю.

 Услышав мой голос, Тим поворачивается. Морщит носик и широко улыбается.

– Куда делись? – приподнимает бровки и тычет пальчиком в унитаз. – Нетю… – вздыхает.

А потом, со всей своей детской искренностью, бежит ко мне обниматься. Для сына праздник каждое мгновенье, проведенное со мной.

На глазах выступают слезы, а все попытки показаться авторитарной матерью как всегда рассеиваются. Опускаюсь на корточки, зацеловываю Тимура в розовые щечки, замечаю подоспевшего дедушку.

– Ответь честно, я плохая мать? – спрашиваю родителя.

– Не говори глупостей. Тимур подрастет и скажет спасибо. Вот только… мужа тебе не хватает. Может пора перестать скорбеть по солдатику своему?

Для папы я выдумала легенду о храбром военном, служившим в горячих точках. Мол, мужчина мой собирался жениться и просить руки у отца, пока тот находился в больнице, но внезапно умер.

Не вернулся с задания. Подорвался на мине. По частям разлетелся, что не собрать.

Мне пришлось искупаться во лжи, чтобы хоть как-то облагородить Касыма и объяснить появление Тимурки.

– Ой, не до женихов сейчас, – отмахиваюсь. – Сына поднимать нужно.

Накормив и уложив Тимура спать, я собираюсь на скверную работу.

Принимаю душ – от меня должно приятно пахнуть. Это одно из условий. Тщательно отшлифовываю волосы, консилером замазываю темные круги под глазами. Времени на сон у меня почти не остается.

Ровно в десять выхожу из квартиры, спускаюсь на лифте вниз и усаживаюсь в серую тачку Грека.

– Танюха говорила, что сегодня вечер обещает быть особенно напряженным? – спрашиваю у мрачного бугая.