Текст книги "Корги-детектив: Запутанные крошки"

Глава 4

Я не могла думать ни о каком протоколе. Не важно, была ли я дочкой детектива, бывшей женой полицейского или что я обнаружила уже несколько трупов с тех пор, как переехала в Эстес-Парк. Я не думала об отпечатках пальцев, ДНК или о том, что на месте преступления ничего нельзя трогать. В моей голове была полная пустота, там не было ничего, кроме одного слова. Кэти.

Мой разум кричал ее имя. Снова и снова. Или, может быть, это я кричала. Я не могла отличить мысли от реальности.

Кэти лежала лицом вниз, я перевернула ее. Я продолжала слышать ее имя. Осознала, что кричу и захлебываюсь слезами.

Ватсон заскулил и прижался ко мне.

Я ничего не видела из-за слез, я не посмотрела на него, а взяла в ладони лицо Кэти, задыхаясь от ужаса и чувствуя холод ее кожи.

Ватсон снова заскулил.

Как это возможно? В то утро я написала Кэти, когда проснулась. Она ответила. Не может быть, чтобы в то время она уже была холодной. Этого не может быть…

Я моргнула и вытерла слезы тыльной стороной ладони.

Это не могла быть Кэти… потому что это была не она.

Сэмми. Это Сэмми.

– О господи, спасибо!

Я вся обмякла, тяжело выдохнула и снова посмотрела в лицо убитой. Я почувствовала острый приступ вины, и от этого стало еще хуже. Теперь мое сердце болело не за Кэти, а за Сэмми.

Вдруг я обнаружила себя держащей мертвое тело и поняла, насколько испортила место преступления. Аккуратно я положила ее на пол.

Но это было уже неважно. Она уже давно остыла. Обычно Сэмми приходила примерно в половину пятого. Она уже давно была мертва.

Ватсон снова заскулил и наконец сумел привлечь к себе мое внимание. Я немного погладила его, чтобы успокоить, и убрала руку:

– Все хорошо, малыш. Это не Кэти.

Он наклонил голову.

– Но ты ведь и так это знал, верно? – Я снова повернулась к Сэмми и на этот раз посмотрела именно на нее, безо всякого чувства облегчения. И так как я уже все испортила, я снова положила руку ей на щеку. – Мне так жаль. Так жаль.

– Уинифред, вы должны признать, что в определенном смысле вы общий знаменатель.

Я попыталась поднять взгляд на офицера Грин, но в тот момент мне было и так слишком тяжело. И в чем-то она была права.

– Клянусь вам, Сьюзан, я не бегаю по городу, убивая людей.

– Может, нет, а может, и да. – Она пожала своими широкими плечами. – И вы обязаны обращаться ко мне «офицер Грин», а не «Сьюзан».

– Ой, остынь, Сьюзан. – Сержант Брэнсон Векслер сумел выдержать взгляд, на который у меня не хватало сил. – Фред не убийца. И ты это знаешь.

Она закатила глаза и выразительно показала рукой на стойку за пекарней:

– Может и так, но она точно сильна в том, чтобы наследить на месте преступления.

– Она думала, что это была я! – Кэти оперлась руками на стол и уставилась на нее красными глазами. – Как вы думаете, что ей еще было делать, когда она увидела, что ее лучшая подруга убита? Просто стоять и записывать наблюдения?

Не успела офицер Грин возразить, как Брэнсон протянул между ними руку:

– Давайте сделаем глубокий вдох. Мы должны учитывать, что все сейчас на эмоциях, мы все переживаем больше обычного. Бросаться друг в друга обвинениями сейчас не лучшее решение.

Мы сидели вчетвером за столом в секции кухни. Вызывая полицию, я была настолько сконцентрирована на Сэмми, что у меня даже и мысли не было о том, кто может поднять трубку. Не то что бы это имело какое-то значение. Но даже если бы имело, я не знаю, кого выбрала бы. Сьюзан Грин вполне можно было назвать моим заклятым врагом, но в то же время между мной и Брэнсоном уже несколько недель висела какая-то неловкость и напряженность. Нельзя сказать, что это был зарождающийся роман, который закончился, так по-настоящему и не начавшись. Этот конкретный бутон засох и умер, даже не сформировавшись до конца. В любом случае я точно не выбрала бы их обоих одновременно.

Не успела я как следует объяснить им, что произошло, как появилась Кэти. Она протискивалась между полицейских, которые преграждали ей путь. Брэнсон разрешил ее пропустить, так что, полагаю, в его присутствии были и плюсы. Кэти все равно пришлось бы отвечать на вопросы следователей.

– При всей присущей вам истеричности, думаю, вы не могли случайно забросить куда-то орудие убийства, чтобы потом случайно обнаружить его и спасти свое положение? – Очевидно, офицер Грин все еще не успокоилась.

– Нет, я ничего не забрасывала. Никакого оружия я не видела…

Она подняла брови:

– А что насчет вашей собачки? Кажется, обычно вы обвиняете именно его в нахождении орудий убийств.

Брэнсон последовал примеру Кэти и ударил по столешнице:

– Разве я не сказал тебе остыть? Если ты не можешь вести себя как профессионал, тогда выйди.

Сьюзан открыла было рот, чтобы возразить, но передумала. Она сделала вид, что изучает записи в своем блокноте.

– Итак, вы обе утверждаете, что в последний раз видели Сэмми вчера днем, когда она закончила свою смену?

– Да. – Голос Кэти стал спокойнее, она шмыгнула носом. – Я обслуживала клиента. Не попрощалась с ней как следует, просто помахала рукой.

Я сжала ладонь Кэти и сказала Сьюзан:

– Я поговорила с ней внизу, а потом она ушла.

– Кто-нибудь может подтвердить это?

Я не была уверена, что это было так важно. Не было похоже, что Сэмми убили вчера днем. Но я не стала на этом зацикливаться.

– Может. Регина и Пенелопа Гарбл были в магазине. Они ушли незадолго до Сэмми.

Но я не могла вспомнить, были ли они в магазине, когда мы с Сэмми начали разговор.

Брэнсон вздрогнул:

– Ты сказала, Гарбл?

Снова у меня появилось ощущение дежавю. Через это мы тоже проходили, хотя Кэти тогда не было рядом, – офицер Грин устроила для меня допрос с пристрастием по поводу убийства Агаты Гарбл, пока не вмешался Брэнсон.

– Именно так. Они дальние родственники Луизы и Агаты. Кажется, они унаследовали имущество Гарбл.

– Серьезно? – На этих словах Сьюзан оживилась. – И как они собираются распорядиться им? Когда они объявят о продаже?

Брэнсон уставился на нее:

– Мне снова нужно напоминать тебе о том, чтобы ты вела себя как подобает профессионалу?

Ее щеки запылали, она ничего не ответила.

Сьюзан так сильно ненавидела меня отчасти потому, что ее брат снимал помещение, которое принадлежало моей семье. В ее оправдание хочется сказать, что хоть мои мама и отчим – милые люди, быть их съемщиками не пожелаешь и врагу.

Подумав, что лучше сразу выложить все карты на стол, я решила рассказать все как было:

– Они хотят купить книжный. Соединить все три помещения в один большой магазин.

Сьюзан изучающе смотрела на меня, но я не могла понять, что у нее на уме.

– Ты думаешь, это как-то может быть связано с Сэмми? – Серьезный тон Брэнсона показывал, что он действительно интересовался моим мнением, а не пытался надо мной посмеяться.

– Нет, не думаю. И даже если бы у них и была какая-то связь, то единственный человек, которого они могли бы убить, это я. Собственность сейчас не зарегистрирована даже на имя моих родителей. Я единоличная владелица.

Я вновь проиграла в голове последний разговор с Сэмми. Она сказала, что я глупо поступаю, не рассматривая их предложение. Я не понимала, как это могло быть связано. Возможно, потому что и не было.

Вдруг я заметила, что Брэнсон сверлит меня своими яркими зелеными глазами.

– О чем ты задумалась? По тебе видно, что у тебя что-то на уме.

Несмотря на то что в последнее время мы немного отдалились друг от друга, Брэнсон хорошо меня знал, и что-то скрыть от него было трудно.

– Да ни о чем таком, правда. Просто вспомнила, что Сэмми случайно подслушала, как Гарбл предлагают мне продать им магазин. Она думала, что я глупо поступила, не приняв их предложение.

– Ее же не могли убить из-за этого. – Кэти посмотрела на меня с таким выражением лица, словно бы говорила: «Лучше бы ты молчала».

– Так вы говорите, что во время вашего последнего разговора с Сэмми она отнеслась к вам с пренебрежением? – оживилась вдруг Сьюзан.

Возможно, именно поэтому Кэти хотела, чтобы я держала рот на замке.

Она вскочила с места, не успела я и слова произнести:

– Вы серьезно? Что на этот раз, офицер Грин? Вы хотите сказать, что у Фред был мотив для убийства, потому что у нее с Сэмми были разные точки зрения по поводу судьбы магазина?

– Нужно рассмотреть ситуацию со всех возможных углов, – ответила Сьюзан, делая заметки в блокноте. На этот раз ей удалось сохранить нейтральный тон. – Даже если это кажется маленьким и незначительным. Ведь мы расследуем убийство.

Брэнсон тяжело вздохнул.

Она взглянула на него:

– Простите, сержант Векслер. Вы не согласны с этим?

– Нет. Очевидно, что не согласиться я не могу.

Офицер Грин перевела взгляд на меня:

– Мы не можем назвать точное время, когда было совершено убийство. Сэмми убили несколько часов назад, может быть, вчера вечером. Вы можете вспомнить точную последовательность своих действий? Вы возвращались сюда?

– Я не возвращалась до утра. И вчера вечером мы с Кэти и Лео ужинали в «Хабанеро». – Я смотрела строго на Сьюзан, стараясь не замечать Брэнсона. И все равно я почувствовала, как он одернулся при упоминании Лео. – После этого я провела остаток вечера с Ватсоном.

Она снова быстро что-то записала.

– Итак, значит, алиби у вас нет?

Мы с Кэти переглянулись, и она раздраженно закатила глаза. Однажды она уже была подозреваемой в убийстве. Кажется, настала и моя очередь.

– Обещаю тебе, Фред. Я не позволю, чтобы они сделали из тебя подозреваемую. – По Брэнсону было видно, что он был честен со мной, даже как будто оберегал.

За столом сидели лишь мы вдвоем. Сьюзан уже направилась обратно в участок, а Кэти ждала меня внизу.

– Брэнсон, я не прошу у тебя какого-то особого отношения. Это нормально, если меня будут считать подозреваемой. Я не совершала убийство, так что мне не о чем беспокоиться.

Он как-то странно ухмыльнулся:

– Удивлен, что ты говоришь это без капли юмора.

– Что ты имеешь в виду?

Он пожал плечами:

– Ты ясно дала понять свою точку зрения. Ты думаешь, что у нас в полиции работают некомпетентные люди.

– Не хочу спорить с тобой, Брэнсон. Не в этот раз, – сказала я, едва сдерживаясь, чтобы не показать ему на пальцах количество убийств, которые я раскрыла самостоятельно, без полиции.

– Прости. Я не хотел ругаться. Просто это звучало именно так. – К моему удивлению, он взял меня за руку. – Я просто хотел дать тебе понять, что я знаю, что ты здесь ни при чем. Могу дать гарантию, что Сьюзан придерживается такого же мнения. Она просто… Сьюзан.

Невольно я изучала наши сцепленные руки. Мне было приятно, что он снова касается меня. Но ничего не поменялось. Или не совсем. Я высвободила руку и постаралась успокоиться, чтобы ответить как можно более бесстрастно, даже холодно:

– Если ты таким образом хочешь сказать мне не совать нос не в свое дело, тогда…

– Нет. – Он снова протянул свою руку, но затем убрал ее.

Умница.

– Это не так, Фред. – На этот раз его голос звучал немного отчаянно. – Я знаю, что напортачил с делом Миртл. Я не должен был так поступать с тобой. И еще раз: ты раскрыла то дело, не мы. Я не хочу снова совершать ту же ошибку.

– Хоть бы даже и так, Брэнсон, я не хочу… – Тут до меня дошли его слова, я замешкалась. – Погоди-ка. То есть ты хочешь сказать, что ты не запрещаешь мне совать мой нос не в свое дело?

Он кивнул:

– Именно это я и говорю. Только если ты не будешь препятствовать следствию, а ты не будешь, да? А я тогда не буду вставать у тебя на пути. Напротив, даже помогу, чем смогу.

Я сидела и рассматривала его. Не могла разобрать, что это за человек.

– Бренсон, тебя шатает то в одну, то в другую сторону. Сначала ты делаешь комплимент моим способностям в разгадке убийств, потом говоришь, чтобы я не совала нос не в свое дело, и вот опять. Не передумаешь ли ты завтра? Ты такой непостоянный. Я не знаю, могу ли доверять тебе.

Бренсон вздрогнул:

– Что ж, заслуженно. – Он взглянул на мою ладонь. Очевидно, он с трудом сдерживался, чтобы не протянуть мне руку в третий раз. – Обожаю твою проницательность, Фред. Твой мозг. Обещаю, что не позволю им сделать из тебя главную подозреваемую, и обещаю, что не буду препятствовать твоему расследованию.

Я встала из-за стола – скорее потому, что мне захотелось позволить ему взять меня за руку.

– Мне нужно к Кэти. Мне кажется, сейчас нам не следует оставаться в одиночестве. – Я уже пошла к лестнице, потом остановилась и обернулась к нему: – И знаешь что, Брэнсон?

Он посмотрел на меня с надеждой в глазах:

– Да?

– Просто хотела прояснить. Я и так собиралась разобраться, кто убил Сэмми, с твоим благословением или без.

Он усмехнулся и еще раз подтвердил, что он достаточно мудрый мужчина, которому хватает ума не открывать рот, когда не следует.

Глава 5

– Да ты разыгрываешь меня. – Кэти сидела на пассажирском сиденье моего «мини-купера» и смотрела на меня как на сумасшедшую.

Я была сфокусирована на машинах на парковке, не в силах поднять взгляд на подругу.

– Можем начать хотя бы с «Черного медведя».

– Может, нам стоит немного попридержать коней? – Кэти заботливо коснулась моего локтя. – Я думала, мы поедем к тебе домой.

– Поедем. – Мы только что закончили беседу с полицией в книжном. Мы хотели поехать ко мне домой, чтобы собраться с мыслями, но как только мы сели в машину, я занервничала. Я повернулась к Кэти: – Я думала, что ты умерла. И чувствовала себя невероятно опустошенной.

Кэти сочувственно посмотрела на меня и хотела что-то сказать, но я перебила ее:

– А потом я почувствовала облегчение. Когда поняла, что это Сэмми. Облегчение, Кэти. Что она умерла. – Я посмотрела прямо ей в глаза. – И я до сих пор его чувствую.

Она несколько раз быстро моргнула, слезы застыли на кончиках ее ресниц, но не упали.

– Ты так говоришь, словно винишь себя.

– Ну конечно же! Я не рада, что Сэмми мертва, но я рада, что это именно она, а не ты.

– Фред, мне кажется, тут нечего стыдиться. Это нормально.

– Я знаю…

И я правда это понимала. Кто угодно на моем месте чувствовал бы то же самое. Люди, которых мы любим больше всех остальных, самое драгоценное, что у нас есть. Их жизнь превыше всего. И все же то облегчение, что я испытала, когда увидела лицо Сэмми, почему-то вызывало чувство ответственности… Или не ответственности, но… чего-то похожего. Ответственность – самое точное определение, что я могла придумать.

– Я должна узнать, кто убил ее. Ради нее.

– Ну не знаю, я не была бы так уверена. – Кэти сочувственно улыбнулась. – Но ничего другого я от тебя и не ожидала. Однако я все равно считаю, что заваливаться сейчас в «Черного медведя» – не самая лучшая идея.

Я понимала, что она была права.

– У тебя есть другие зацепки? Ты проводила с Сэмми больше времени, чем я. Ты знаешь, может, у нее были конфликты с кем-то еще?

Щеки Кэти запылали.

– Нет. Мы проводили много времени вместе, но разговаривали только о готовке. Она была мастером своего дела. Кроме тебя конфликты у нее были только со мной.

– Правильно. И мы обе знаем, что ты не убивала ее. И нет, это не означает, что ее убила Карла, хотя кто знает?.. После того сумасшедшего инцидента я бы не стала исключать такой возможности…

Карла никогда не казалась мне жестоким человеком. Она просто грубая и посредственная хозяйка кофейни. Продавать сухую выпечку не значит быть способным на убийство.

Кэти снова посмотрела на меня как на сумасшедшую:

– Она только что родила ребенка. Думаешь, она могла уйти из роддома, прийти в «Милого корги» и застрелить Сэмми?

Я резко почувствовала раздражение. Но постаралась удержать себя в руках. Меньше всего мне хотелось злиться на Кэти. Не важно, что в тот момент я потеряла здравый смысл. Но как вообще она могла подумать, что я буду просто сидеть дома?

– Я не знаю, что и думать. Знаю только то, что должна поехать туда. Я должна что-то делать. – Я посмотрела на Ватсона, который сидел на заднем сиденье и испепелял взглядом Кэти, занявшую его место. – Останься в машине с Ватсоном. Я недолго. – Я открыла дверь.

– Фред! – Кэти схватила меня за руку. Она вздрогнула от выражения моего лица, и я попыталась немного успокоиться. Она показала на мою одежду: – Ты все еще в крови.

Я посмотрела вниз. Ну конечно, я совсем забыла. Перед допросом полиция разрешила мне умыться, но с одеждой я не могла ничего сделать.

Я взяла куртку, которая болталась на заднем сиденье машины:

– Надену ее. Никто не увидит. Я скоро вернусь. Заведи машину, если станет холодно.

Я отдала ей ключи, закрыла дверь и направилась в сторону кофейни Карлы, застегивая на ходу куртку.

Едва очутившись в «Черном медведе», я поняла, что Кэти была права. Я совершила ошибку.

Неудивительно.

Там было полно народу. Ну конечно, «Милый корги» ведь откроется теперь только послезавтра. Полицейские не хотели рисковать, учитывая, что они упустили важные улики на последних местах преступлений. Либо дело в этом, либо офицеру Грин просто нравилось издеваться надо мной. Пекарня Кэти успела стать центром обсуждения последних сплетен, а раз она закрыта, люди вернулись к Карле. Не говоря уже о том, что Карла устроила целое представление накануне, и у людей, возможно, были такие же подозрения, что и у меня, и все хотели увидеть ее реакцию.

Как оказалось, звездой сегодняшнего шоу была я, потому что все одновременно уставились в мою сторону.

Я хотела было развернуться и уйти. Не знаю, что меня остановило – упрямство, гордость, отчаяние или осознание того, что полиция все еще проводит обыск у меня в магазине. А может, все сразу. Я знала лишь то, что мне нужно что-то сделать. Выпрямив спину и подняв подбородок, я направилась к прилавку. Несмотря на то что в кафе сидела куча народу, очереди не было.

Подросток-барриста посмотрел на меня с таким видом, словно боялся, что я устрою скандал:

– Чем вам помочь?

Как только я переступила порог кафе, наступила полная тишина, но теперь среди посетителей побежала волна шепота. Я постаралась не брать это в голову и сосредоточилась на барриста:

– Я бы хотела поговорить с Карлой, она свободна?

– Мм… – Он облизал губы. – Она… только вчера родила… – Он показал рукой на мои ноги, – примерно на этом месте, где вы сейчас стоите.

Я выпрямила спину или по крайней мере попробовала это сделать, но поняла, что она уже прямая. При росте в метр восемьдесят я прекрасно понимала, что выделяюсь. Но сейчас я ощущала себя по-настоящему крошечной. Еще одно подтверждение тому, что Кэти была права: я совершила ошибку. Ну конечно.

– Так сегодня ее не будет, я правильно понимаю?

Он кивнул. Теперь уже я облизала губы.

– А вы, случайно, – я заговорила чуть тише, – не работали здесь вместе с Сэмми?

– С убитой девушкой?

Я вздрогнула, затем кивнула.

– Нет. – Он покачал головой.

– А когда она здесь работала?

– Понятия не имею.

Я хотела развернуться, чтобы увидеть все эти глаза, что сверлили мне спину. Спросить у одного из посетителей, знал ли он, когда здесь работала Сэмми, да и работала ли вообще. Спросить, что связывало Карлу и Сэмми. Почему Карла была так рассержена, и не только на меня и Кэти, но и на Сэмми. Кто-то же должен знать. Держась за край прилавка, я стояла на месте. Очевидно, мои мысли путались. Что бы я ни сделала дальше, это принесет больше вреда, чем пользы.

Сделав глубокий вдох, я выдавила из себя улыбку, хотя кто знает, как это выглядело со стороны.

– Дайте мне, пожалуйста, чай-латте и булочку с клюквой и апельсином.

Мне показалось, что барриста хотел что-то спросить, но лишь моргнул и коротко кивнул:

– Большой?

По дороге к машине я осушила весь стакан с латте и почти полностью съела твердую, как картон, булочку, даже не ощутив ее вкуса. Ну, либо так, либо бегать по городу как сумасшедшая.

Я уселась на водительское кресло. Кэти ждала, когда я что-нибудь скажу. Но я лишь покачала головой:

– Не спрашивай. Пожалуйста. И давай вообще об этом не вспоминать. Ты была права. Поехали ко мне. Когда мы приедем, я, наверно, попрошу тебя сделать мне лоботомию. Меня уже достало вещество у меня между ушей.

Я бросила остатки булочки Ватсону, который поймал ее на лету и с удовольствием проглотил.

Я думала, что мы с Кэти будем весь день искать возможные мотивы преступления и вычислять подозреваемых. Может, поищем что-то в Интернете про Сэмми. Но я заварила чай и растопила камин, Кэти включила передачу «Лучший пекарь Британии» – ее любимую, – мы уселись по обе стороны дивана и закутались в пледы, а Ватсон улегся посередине и захрапел. Вскоре мы тоже уснули.

Удивительно, но мне ничего не приснилось. Никаких видений, как я захожу в пекарню, никаких флешбеков, где двойник Кэти лежит на полу. Не было даже навязчивых снов о том, что я голая захожу в «Черного медведя» и все пялятся на меня. Ничего. Просто блаженное забвение.

Я проснулась спустя полтора часа. Вроде бы за это время я даже успела немного оклематься. Взглянула на Кэти, которая смотрела телевизор и поглаживала Ватсона по голове, и у меня защипало в глазах. Несмотря на то что мы знали друг друга лишь несколько месяцев, мы успели через многое пройти, и дело не только в общем бизнесе. Она уже стала мне семьей, я полюбила ее. Но по-настоящему понимаешь, насколько тебе кто-то дорог, когда едва не теряешь его.

Наверное, почувствовав мой взгляд, Кэти повернулась и улыбнулась:

– Я уже хотела будить тебя. Где-то через час надо ехать к твоим родственникам. Не знаю, может, ты хотела принять душ, как-то собраться.

Поселившись в Эстес-Парке, моя семья стала устраивать еженедельные ужины. Днем я уже общалась с мамой. Она позвонила, когда узнала про Сэмми, и очень волновалась. В тот момент мне хотелось сказать, чтобы меня не ждали вечером, но я была рада, что выбрала другой путь. Окружить себя семьей – это то, что мне действительно было нужно.

В тот вечер пришли все, кроме моих дядюшек. Мы с Кэти сидели за столом рядом с моей мамой и отчимом, Барри, который, как обычно, был одет в яркие цвета – тай-дай футболка, окрашенная в оранжевый цвет, лаймовый и фуксию, и более сдержанные бледно-фиолетовые штаны для йоги. Возле него сидели его дочки-близняшки, Верона и Зельда. Барри даже не подозревал, что у него есть дети. Он узнал о них, когда они были уже в зрелом возрасте. Девушки были явным доказательством того, что гены побеждают воспитание: и Верона, и Зельда унаследовали многие черты характера и особенности стиля Барри. Дальше сидели их мужья, пара близнецов, Джон и Ноа. Четверо моих сводных племянников и племянниц заканчивали круг стола.

Ватсон устроился под стулом Барри. Кажется, он считал Барри чем-то вроде божества.

Как всегда и бывает на семейных ужинах, в доме мамы и Барри царили шум, смех и споры. Звуки семьи. Они были так не похожи на тихие ужины из моего детства, на которых присутствовали только я, мама и папа. Но я уже привыкла. А в этот конкретный вечер это было что-то вроде лечебного бальзама. Надеюсь, Кэти чувствовала то же самое.

– Фред, послушай. – Зельда взяла большую порцию курицы по-охотничьи – в этот раз мама приготовила вегетарианскую курицу, потому что Барри вегетарианец; она часто готовила что-то мясное для всех остальных, но не всегда, – потом передала ее своему отцу и немного наклонилась, чтобы выглянуть на меня из-за остальных. – Не хочу показаться грубой, просто интересно. Мне кажется, что мы сегодня ходим вокруг да около. Ты готова рассказать нам о том, что произошло у тебя в книжном, или мы все просто сделаем вид, что ничего не случилось?

Верона кивнула:

– Я собиралась задать тот же самый вопрос.

– Боже мой, девочки! – Мама покачала головой и потерла свои посеребренные виски.

Барри наложил себе огромную порцию и пожал плечами:

– А мне тоже интересно. Хотел подождать до десерта, но давайте по чесноку, мы все думаем об одном и том же. А если мы все тут сидим и сдерживаем себя, чтобы не сказать или не подумать что-то не то, то ужин пойдет насмарку. – Он подмигнул мне. – И тогда получится, что эта бедная вегетарианская курочка зря погибла.

Я никогда не обижалась на маму за то, что после смерти моего отца она вышла замуж за своего лучшего друга детства. Даже несмотря на то, что это показалось мне чересчур быстрым решением. У меня с Барри всегда были немного напряженные отношения. Но со времени переезда в Эстес все уладилось.

– Да, мы можем это обсудить. – Я посмотрела на Кэти. – Только если ты тоже не против.

– Да все в порядке. Думаю, весь следующий месяц посетители пекарни только и будут говорить, что об убийстве. – Она посмотрела в конец стола, где сидели мои племянники и племянницы. – Но, может, все-таки подождем? Мы же как-никак будем говорить об убийстве.

У Вероны и Джона было два мальчика, Оушен и Лиф, четырнадцати и восьми лет соответственно. У Зельды и Ноа было две девочки, Бритни и Кристина, которым тоже было по четырнадцать и восемь.

– Сейчас не пятидесятые, мисс Кэти. Все хорошо, – сказал подросток Оушен слегка снисходительным тоном.

– И за последние месяцы мы вроде как успели привыкнуть к убийствам. – Бритни сказала практически с той же интонацией, что ее двоюродный брат.

Их младшие брат и сестра решительно кивнули.

– Что ж, это печально. – Странно, но меня снова накрыло чувством вины. – Сегодня офицер Грин заявила, что, возможно, я являюсь связующим звеном последних убийств в городе.

– О, перья дикобраза. – Барри отмахнулся. – Это смешное заявление. И дети правы. Гарантирую тебе, за этим столом они не услышат ничего такого, что бы они не услышали в школе. По крайней мере, это не будет субъективно.

Зельда кивнула:

– К тому же мы сейчас лопнем от любопытства. Рассказывай.

Что я и сделала, и, к моему удивлению, мне полегчало. Кэти поддерживала меня, и, воспроизводя утренние события, я наконец поверила, что с Кэти все в порядке и я не потеряю ее.

Ко мне вернулось спокойствие. Или, по крайней мере, рассудок. Паническое ощущение поселилось у меня в животе в тот самый момент, когда я стояла над телом Сэмми. Теперь оно испарилось. Что было хорошим признаком: я снова могу здраво мыслить, не потащусь опять в «Черного медведя» и не выставлю себя дурочкой. Но самое главное, что теперь я смогу спокойно выяснить, что же на самом деле случилось с Сэмми.

Когда я добралась до разговора о полицейском расследовании, Кэти помогла мне воспроизвести детали. Все засмеялись, когда она дошла до части, где офицер Грин намекала на мою причастность к преступлению.

– Это самое смешное, что я когда-либо слышал. Только потому, что Сэмми убили в твоем магазине, не означает, что убийца ты, – рассмеялся Ноа.

Его брат кивнул:

– Точно. Это как подозревать нас в том, что мы убили Деклана, только потому, что мы изобрели гирлянду, которая типа придушила его.

Не знаю, насколько здравой была такая логика, но я не слишком-то переживала, что являюсь подозреваемой. Я не могла ничего с этим поделать. И я не сомневалась, что Брэнсон не позволит Сьюзан зайти слишком далеко.

– Правильно. Не стоит переживать по этому поводу. У Фред все будет хорошо. – Барри похлопал меня по руке, откусил от своей курицы и продолжил говорить с набитым ртом: – Сэмми была дочкой Рипл, верно, Филлис? Мы ходили в школу вместе с ее бабушкой и дедушкой.

– Верно. – И несмотря на то, что по сложению мама была полной противоположностью меня – тоненькая и маленькая, как птичка, – когда требовалось, она могла задавить взглядом. – И даже не думай озвучивать то, что у тебя на уме. Мы обсудили это еще перед приходом детей.

Он поднял обе руки вверх, словно сдавался:

– Я и не собирался. – Он посмотрел на меня и Кэти и поднял брови. – Если только меня не попросят.

Кэти заинтересовали эти слова.

– Почему? Что вы знали про Сэмми?

– Ничего. – Мама похлопала Кэти по руке. – Поверь мне, дорогая, абсолютно ничего. Барри удивительный мужчина, который во всех видит только хорошее. Но иногда ему что-то втемяшивается в голову.

Я смотрела то на маму, то на Барри, и наконец спросила у отчима:

– Что такого могло втемяшиться тебе в голову по поводу Сэмми?

С улыбкой чеширского кота Барри посмотрел на маму и пожал плечами:

– Извини, Филлис, я не виноват, девушки настаивают.

Мама глубоко вздохнула, но мне показалось, что на самом деле она чуть было не засмеялась.

Барри начал:

– Сразу говорю, я не знаю Сэмми лично. – Он нахмурился. – Простите. Я не знал Сэмми лично, но знаю, какой головной болью она была для своих бабушки и дедушки. Время от времени, когда мы виделись, они рассказывали кое-что.

Мама вдруг ахнула:

– Боже мой, и как я только не подумала? Бедные Мик и Диана. Была Сэмми для них головной болью или нет, должно быть, им сейчас очень тяжело. Надо заглянуть к ним.

– Заглянем, милая. Принесем им запеканку или чего-нибудь еще. – Он вернулся ко мне. – Сэмми всегда была очень умна и прямолинейна. Иногда слишком. Еще мне кажется, что ей нравилось чувствовать свое превосходство. Она постоянно обвиняла учителей в том, что они несправедливы. Когда она подрабатывала нянечкой у их детей, она пробиралась к ним в кабинеты, рыскала в шкафах и создавала им кучу проблем.

– Ты серьезно? – Я посмотрела на него, затем на маму. – Как так вышло, что вы не сказали нам об этом перед тем, как мы с Кэти наняли ее?

– Ну, все случилось так быстро. Вот буквально только что были только вы с Кэти, а потом вдруг появляется Сэмми. Мы даже не знали, что она вернулась в город. – Мама снова похлопала Кэти по руке, но продолжала смотреть на меня. – А потом было уже слишком поздно. И все это произошло еще в старшей школе. Конечно, она уже почти закончила ее, когда я вернулась в город, но все же… Я решила, что она выросла и повзрослела. Все заслуживают второй шанс.

Типичная мама. Даже после стольких лет супружества с детективом, который учил ее замечать в людях все их недостатки, она все еще верит во второй шанс.

Кэти похлопала маму по руке в ответ:

– Честно говоря, это не сильно повлияло бы на наше решение. Я была абсолютно очарована Сэмми. Она была очень умной и классной как специалист. Я впечатлилась. Даже если бы вы рассказали мне все это, я все равно приняла бы ее. Она едва закончила колледж, и… – ее интонация слегка изменилась, – никто не хочет, чтобы его судили по прошлому.

Я надеялась, что однажды Кэти почувствует, что готова рассказать о своем прошлом. Очевидно, что-то ее тяготило. И все же нам надо было сосредоточиться на Сэмми.

– Второй шанс или нет, но некоторые детали в поведении Сэмми подтверждали, что она начала вести себя с тобой именно так, как говорят родители. И даже со мной в самом конце.

Кэти кивнула. По ее лицу четко читалось, что она чувствует себя виноватой.

– Я знаю. Но сейчас мне тяжело думать и говорить такие вещи.

– Я не говорю, что она была плохой девочкой, – отрезал Барри, и все снова обратили на него внимание. – Просто любила подливать масла в огонь.