Текст книги "Разрушенный рыцарь"

Тереза никогда не играла ни в прятки, ни в настольные игры, не водила хороводы, как обычные дети ее возраста. Она выросла погруженной в свой мир. Лишенный красок. Серый. Иногда ей казалось, что она так и осталась ребенком. Но это не мешало ей относиться к людям так, как они того заслуживали. Тереза была острой на язык и не стеснялась говорить что думает. Окружающим это не очень нравилось. Она могла спокойно поставить раздражающего ее человека на место, никому не дать себя в обиду… Кроме родителей. Им она не могла и не хотела перечить. Проклятие! Девушка тряхнула головой, словно отгоняя от себя неприятные воспоминания.

Дом состоял из единственной комнаты с самодельными скамьями и столом. Интерьер дополняли лоскутные одеяла и расписанные орнаментом наличники окон. Но главным украшением были, конечно, толстые ветви дуба, «проросшие» сквозь пол и крышу домика. Тереза бережно провела пальцами по шероховатой коре.

– Ты его не срубил.

– Оно ведь живое.

Тереза подняла голову, сталкиваясь взглядом с черными, как тьма, глазами. Кто же ты на самом деле, Рафаэль Тернер? Как он мог быть таким чутким сейчас и отстраненным, ну… всегда?

– Люди хуже, – ответил он на ее безмолвный вопрос.

– Ты давно его построил? – поинтересовалась девушка, доставая блокнот.

– Много лет назад. С тех пор он пережил и бури, и снегопады. Мне часто приходилось его чинить, чтобы дом не развалился.

Рафаэль уселся на цветное одеяло, расстеленное на деревянном полу.

– Это место тебе дорого.

Девушка опустилась рядом с ним и прижала блокнот к груди.

– Помню, как целыми днями трудился, чтобы сделать его лучше, украсить мой маленький мир, заключенный в этом домике. Сначала я притащил сюда ковер из дома, который пылился у меня в комнате за дверью. Расстелил его, довольный собой. – Рафаэль усмехнулся, погружаясь в светлые воспоминания. – Собственноручно сколотил стол и две скамейки. Но мастер я был неумелый и все руки занозил. – В уголках его черных глаз появились веселые лучики морщинок.

– Ты приводил сюда друзей? – Она с любопытством смотрела на Тернера.

– Нет, ведь тогда это место перестало бы быть моим. Это единственное место, где я мог без опаски побыть один.

– Интересно… – Девушка задумчиво уставилась в окно, размышляя над его словами.

– Я почти могу слышать, как крутятся шестеренки в твоей хорошенькой голове. Даже не пытайся, радуга. Я выстроил такие барьеры, что ни тебе, ни кому-либо через них не пройти.

Просто воспринимай сказанное мной как факты, не нужно думать о причинах или ставить мне диагнозы.

– Даже в мыслях не было.

Ее улыбка была похожа на солнце, проглядывающее сквозь дождевые облака сначала робко, едва-едва, а затем все увереннее, освещая все вокруг своим светом. Он против воли улыбнулся ей в ответ. «Дерьмо. Я веду себя как идиот».

– Что насчет тебя? – спросил Рафаэль, прищурившись от яркого солнца, которое проникало через три окошка в домике на дереве.

Она растерянно посмотрела на парня, который уставился на нее в ожидании ответа.

– Где твое любимое место, Тереза?

Ее взгляд стал пустым, но она попыталась скрыть свой дискомфорт. Тонкие пальцы погладили корешок блокнота. Мгновение девушка молчала, подбирая слова. А потом просто призналась:

– Не знаю.

Рафаэль продолжал смотреть на нее с хмурым видом.

– У меня его нет.

– Почему?

– Я чуть больше года в Данверсе, – поспешила оправдаться она, пожав плечами. – Не успела найти.

Он никак не прокомментировал ее откровение, и Тереза почувствовала облегчение. Ей не хотелось слышать издевки или рассказывать о своем несчастном детстве, из-за которого у нее не было ни единого места, где она могла бы почувствовать себя в безопасности. Тишине. Покое. Радости.

– Погода испортилась, – бесстрастно заметил Рафаэль, глядя в сторону. – Вот это больше похоже на Данверс.

Неожиданно начавшийся ливень был таким сильным, что капли забарабанили по оконным стеклам, словно пытались ворваться в дом. Тереза скептически посмотрела на свои туфли и легкое нежно-голубое платье ниже колена. Ладно. После той проклятой ночи ей не привыкать переживать непогоду.

– Надеюсь, дождь быстро прекратится.

– Я тоже. Не хотелось бы застрять здесь с тобой. – Рафаэль лег на одеяло, играя своим серебряным кольцом. – Дел по горло.

– Не у тебя одного. Но раз уж нам пришлось… Можно извлечь из этого максимум пользы.

Парень поднял голову:

– Удиви меня.

– Давай выполним пару заданий. – Тереза порылась в розовом рюкзаке и достала оттуда листы. – Расскажи мне о себе то, чего не знают большинство людей.

– У меня ахроматопсия, – сообщил Рафаэль после недолгого раздумья.

– Что это значит?

– Нарушение зрения, при котором человек видит мир черно-белым.

Ее губы приоткрылись от удивления.

– Ого! Ты сейчас видишь все серым?

«Не с тобой».

– Да, но я воображаю цвета. – Рафаэль приподнялся на локтях. – Твоя очередь, радуга. Скажи мне то, чего не знает никто.

Девушка ответила почти сразу:

– Я мечтаю связать свою жизнь с музыкой. Мне очень нравится петь.

– Тогда какого черта ты забыла на психологическом? – нахмурился парень.

– Это уже второй вопрос, – отшутилась она.

– Мы здесь надолго, судя по погоде, так что валяй. – Он махнул рукой в сторону окна.

На улице все еще шел дождь, вода стекала по стеклу, образуя множество ручейков. Деревья угрожающе качались из стороны в сторону.

– Родители настояли на этом, – пожала плечами Тереза.

– И давно ты поешь?

– С детства.

– И ты не хочешь ничего предпринять для осуществления своей мечты? – спросил он без осуждения, с любопытством.

– На самом деле я думала об этом… Здесь, в Данверсе, конечно, мне делать нечего. Я собиралась отправить свои записи в студию, где сейчас проводят конкурс по отбору новых талантов… Если все удастся, получу приглашение в Лос-Анджелес. Вперед, навстречу мечте.

Он молчал.

– Что думаешь?

«Думаю, что не хочу, чтобы ты уезжала».

– Споешь мне? – попросил он тихо.

Ее щеки сразу раскраснелись от смущения и радости.

– Не суди строго.

– Хорошо, не буду, – пообещал парень и лег на бок лицом к ней.

Желтый. Сейчас он хотел видеть желтый. Цвет тепла и надежды. Стоило ей запеть, как ее нежный голос, словно звон серебряного колокольчика, разнесся по комнате, пробуждая в душе что-то прекрасное. Он закрыл глаза. Ему было спокойно. Впервые за долгое время.

* * *

Дорога до дома (Тернер великодушно решил проводить ее) прошла в полной тишине. Наконец показалась знакомая многоэтажка. Тереза неловко потопталась на месте и открыла рот, чтобы попрощаться, как вдруг… Он протянул ей маленький серебристый ключ. Девушка вопросительно посмотрела на Рафаэля, но он ничего не сказал, только развернул ее ладошку и вложил в нее ключик. Ее словно обожгло.

– Ты можешь приходить туда когда захочешь.

Выражение его лица было непроницаемым. Черные волосы упали на глаза, но он не потрудился их убрать, скрывая завесой взгляд, обычно полный пугающего холода.

– Разве ты не говорил, что хочешь сохранить это место только для себя? – затаила дыхание Тереза. Ее глупое сердце совершило кульбит в груди.

– Возможно, я нашел человека, который не испортит мой мир.

– Ч-что? Я думала…

– Тебе вредно думать, – с присущей ему язвительностью спустил он ее с небес на землю. – Увидимся завтра в четыре утра, радуга, – насмешливо заключил он и развернулся, намереваясь уйти.

– Стой! – Тереза едва сдержалась, чтобы не схватить его за руку.

Но Тернер послушно остановился. Девушка встала перед ним, сердито вглядываясь в его раздражающую ухмылку.

– Мы встретимся в десять.

– В четыре.

– Я сова.

– Ну, память у тебя хуже, чем у птицы.

– Как же ты меня бесишь, Тернер, – процедила она сквозь зубы.

– Примерно имею представление. Это взаимно.

Ей хотелось по-детски топнуть ногой. Этот придурок обладал магическим талантом выводить ее из себя своими выходками. Словно у него существовала кнопка «режим придурка» и он переключал ее, когда становилось скучно.

– Я не собираюсь никуда ехать в четыре утра, – упрямо заявила девушка, не желая уступать ему.

– Тебе и не придется. Завтра твоя очередь принимать меня в гостях, – самодовольно сообщил парень.

– Еще лучше.

– Вот и я о том же. Такая честь для тебя. Ты должна быть польщена, что тебе выпадает эта возможность, радуга, – надменно усмехнулся Рафаэль, намеренно провоцируя девушку. Ее черные глаза вспыхнули вызовом.

– Я сказала, в десять.

– Шесть, – нехотя пошел он на уступку.

– Восемь.

– Семь, и это мое окончательное решение.

– Гад, – пробормотала себе под нос девушка.

– Я не глухой.

– Рада за тебя.

Их препирательства были прерваны рыжим вихрем, который налетел на Терезу.

– Боже, я так волновалась! – Ирэн встряхнула подругу за плечи, прежде чем заключить в крепкие объятия.

– Прости, у меня батарейка села… – попыталась оправдаться Тереза, обнимая ее в ответ.

– Ну здравствуй, похититель друзей, – отстранившись от Терезы, проворчала Ирэн Рафаэлю.

– Ну здравствуй, рыжая, – в тон ей весело отозвался парень.

Тереза ощутила странный укол где-то под ребрами. Ей не понравилось, что Рафаэль, который не подпускал к себе людей, так легко общается с ее лучшей подругой. Словно она была ему симпатична. Может, их и впрямь что-то связывает? «Кошмар, я свихнулась», – ужаснулась девушка.

– Передай своему Другу, чтобы перестал меня доставать. – Ирэн сверкнула зелеными глазами, приблизившись к парню вплотную. – Он имел наглость перехватить меня на улице и пишет доставучие сообщения! – капризно сообщила она.

– Убеди меня.

– Что тут происходит? – не сдержалась Тереза, вопросительно переводя взгляд с подруги на Рафаэля.

– Ничего такого, что касалось бы тебя. – Парень усмехнулся, сунув руки в карманы.

– Я все сказала. – Ирэн прищурилась, продолжая играть с Рафаэлем в гляделки. – Не изображай из себя купидона, Тернер.

– С чего ты так решила? – Ухмылка на губах парня приводила Терезу в бешенство. – Может, я мог бы занять его место? – Рафаэль приподнял подбородок Ирэн, не прерывая с ней зрительного контакта. – Тебе бы это пришлось по вкусу, рыжая? – Его голос стал ниже, соблазнительнее.

– Бросаешь мне вызов, Тернер? – не осталась в долгу Ирэн.

Между ними повисло напряжение. Искрящееся, плотное, интенсивное… Тереза не сдержалась и пнула Рафаэля. Изо всех сил. Его лодыжка вспыхнула острой болью.

– Черт, – отшатнулся в сторону парень. – Ты спятила, мать твою?

– Упс, промазала, – неискренне улыбнулась девушка, хотя внутри у нее все кипело от откровенного флирта Рафаэля с ее лучшей подругой. – Целилась повыше.

Звонок, поступивший на телефон Рафаэля, спас ее от ответа, но мрачное обещание в его глазах не сулило ничего хорошего. «Вот ведь вредина», – возмущенно подумал он, направляясь домой и слушая новости от Дамиана.

«Господи Иисусе, прости меня! Гнев – это грех. Я не хочу испытывать это чувство. Пожалуйста, убереги меня от проделок лукавого, – мысленно молилась Тереза. – А вообще чего я так взъелась?!» – размышляла она, поднимаясь под щебетание Ирэн домой по лестнице. Внутри у нее до сих пор все клокотало от гнева и чего-то незнакомого. Словно… «Нет. Я не ревную.

С чего бы мне испытывать такие эмоции? Я просто хочу защитить Ирэн от негодяя», – заключила она. И тут рука вдруг нащупала ключ в кармане. Возможно, я нашел человека, который не испортит мой мир. Все уже стало невероятно запутанным.

Глава 7

«Это не сравнимо ни с чем, Рафаэль. Самое потрясающее чувство в мире, – говорил ему отец о гонках. – Словно у тебя выросли крылья и тебе подвластно что угодно. И если это у тебя в крови, то ты не можешь остановиться. Просто хочешь еще и еще, бесконечно. Потому что это и есть твоя жизнь – скорость, ветер в лицо и ощущение свободы».

Маленький Рафаэль с благоговением внимал каждому слову папы. Он всегда мечтал прокатиться сам, ощутить это необычное чувство, но из-за ахроматопсии это было невозможно. А к своему здоровью он относился серьезно. Слова отца, его черный «харлей» и страсть к гонкам навсегда отпечатались где-то на подкорке сознания. И чувство восхищения, волшебства до сих пор охватывало его каждый раз, когда он оказывался на треке.

Сосредоточившись, Рафаэль стал стал наблюдать за регистрацией мотоциклов. Там было много «кавасаки-250» и «ямах», несколько «дука-ти», мощные легендарные «августы», японские «сузуки-хаябуса», а также быстрые «стрит-файтеры», попадались и малокубатурные спортбайки «KTMRC-390». Все мотоциклы были вседорожниками, быстрыми и в прекрасном состоянии.

Ставки были сделаны, и Рафаэль знал, кто выиграет сегодня. Но даже предсказуемость не мешала ему наслаждаться атмосферой. Каждый, кто выходил на старт с решимостью покорить трассу, бросал вызов не только другим, но в первую очередь самой дороге. И судьбе. Шоссейно-кольцевые гоночные треки имели зоны вылета, и там не было таких препятствий, которые могли бы угрожать жизни гонщиков. Но никто не был застрахован от аварий и трагичных инцидентов.

Рафаэль видел все черно-белым, но это не мешало ему мысленно раскрасить байки. Наверное, вон та «ямаха» была черной, а новенький «кава-саки» с краю каким-нибудь красным. Да. Им бы подошел этот цвет.

Контролер стартовой линии начал отсчет. Люди, сидящие на специальной смотровой трибуне, подняли шум. Где-то среди них сидел и Вильям. Его друг был натурой утонченной, но ему тоже нравилось наблюдать за гонками. Рокот моторов заполнил воздух. Стартер махнул рукой, мотоциклисты сорвались с места и один за Другим полетели по трассе.

Первый круг. Злобный и жесткий вой приближающихся спортбайков надвигался неумолимо. Он был почти физически осязаем, будто все пространство заполнили сотни, тысячи крошечных смертоносных игл. Рафаэль сделал глубокий вдох, стоя у самой трассы, неподалеку от ограды. Спустя секунду мимо пронеслись сотни килограммов металла, резины и пластика, прочно слившиеся с человеческими телами в единое целое. Считаные мгновения, и вот они уже растворились вдали, оставив за собой лишь облако пыли и повисшее в прохладном воздухе эхо. «Это мой мир», – подумал Рафаэль и прищурился, глядя вдаль.

* * *

Сегодня было воскресенье, и Тереза пришла в храм на мессу. Торжественно звучал орган. Священник читал Евангелие, а потом возносил молитвы за всех собравшихся. На сердце у Терезы было спокойно и радостно. Как и каждый раз в церкви. Она закрыла глаза, наслаждаясь моментом умиротворения и единения с чем-то светлым и спокойным, утишающим боль и усмиряющим всякие нечестивые мысли. Меж тем у алтаря собралась очередь, и началось причащение.

– Эй, привет, – послышался чей-то шепот.

Девушка удивленно обернулась. Ее взгляд встретился с зелеными глазами красивого статного парня в футболке с Суперкотом. Уголки губ Терезы поднялись.

– Здравствуй.

– Я впервые на мессе, что нужно делать? – Парень выглядел растерянным и испуганным.

– Если ты исповедался и получил благословение священника, то сейчас можешь причаститься – принять Святые Дары, а потом помолиться, возблагодарить Бога за Его милость и любовь.

– Спасибо, что объяснила, – улыбнулся ей парень, и если сначала он показался ей симпатичным, то теперь, когда его глаза засверкали, а несколько непослушных темно-каштановых прядей упали на лицо, казался просто потрясающим.

Тереза смущенно отвернулась. Месса завершилась, и в церкви почти никого не осталось.

Дамиан неуверенно посмотрел на икону. Имел ли право он – человек, совершивший так много грехов, – находиться здесь? Его сердце забилось чаще. Парень поморщился, прикладывая руку к груди. Там находился кардиостимулятор. Его единственное спасение.

Он зажег свечу, потерянно глядя на одинокий огонек, а услышав тихие шаги, повернул голову. Тереза тоже зажигала свечу, задумчивая и немного печальная. Дамиан смотрел на изящную фигуру девушки, на то, как она молитвенно сложила руки. Темные ресницы трепетали. Она казалась ему похожей на ангела. Девушка уже было повернулась, чтобы отправиться к выходу, но Дамиан, поддавшись неведомому порыву, задержал ее за руку.

– Извини, я…

Тереза с любопытством посмотрела на него:

– Что?

– Как ты считаешь, если я делал плохие вещи, слишком ли поздно сейчас… – Он запнулся, не зная, как правильно выразить свое состояние.

– Ты уже здесь, и никогда не поздно, – уверила его девушка, поняв, что имел в виду незнакомец. – Если ты чувствуешь желание помолиться, то можешь это сделать.

– Разве Бог не посчитает меня лицемером? – усмехнулся Дамиан.

– Нет, не посчитает. – Тереза ободряюще коснулась его ладони. – Все хорошо. Не чувствуй себя недостойным молитвы. Если тебе жаль или ты ощущаешь вину за содеянное, это, наоборот, приближает тебя к истине.

– А если… если я помолюсь о том, кто умер, поможет ли это ему… там? – Он неловко ткнул пальцем вверх.

– Поможет.

Тепло ее маленьких пальцев грело руку Дамиана. Он слегка сжал ее ладошку в своей в знак благодарности.

– Спасибо. Я надеюсь… надеюсь, моей маме станет легче. Она мне снилась сегодня. – Он внезапно ощутил боль в глазах, словно туда попал песок.

Тереза кивнула так уверенно, что его страхи растаяли.

– Если хочешь, я могу помолиться с тобой, – предложила она тихо, словно боясь, что он откажется.

– Спасибо.

Дамиан не знал ее имени, но сейчас ему было хорошо, как никогда раньше. «Видели бы меня парни», – пронеслось в голове. Он, Дамиан Йохансен, отъявленный бабник, бывший гонщик и член группировки «Черные драконы», а ныне «Отброс», помощник Рафаэля, парень, занимающийся в «Тартаре» порочными вещами, стоит тут словно невинный мальчишка и молится. Только отчего-то именно это мгновение, эта девушка и это место что-то перевернули в нем…

* * *

Когда победитель снял шлем, Рафаэль замер. Это не мог быть он. Чертов Рик Скотт. Человек, который пытался изнасиловать Сару – сестру Марка. Человек, которого подозревали в убийстве молодой девушки по имени Лили – бывшей того же самого Марка. Человек, с позором изгнанный из города. Теперь он стоял перед ним.

– Рад меня видеть? – ехидно произнес Рик. Его светлые волосы прилипли к голове, серые глаза прищурились.

– Что ты забыл здесь? И под «здесь» я подразумеваю Данверс, – процедил сквозь зубы Рафаэль. – Тебе мало того, что Марк ударил тебя ножом? Пришел за добавкой?

– Ах, ты про ту мелкую царапину? У него остался уродливый длинный шрам, от груди до живота, после их с Марком потасовки. Стаймест ударил его почти ни за что. Подумаешь – подловил ночью в переулке его младшую сестру. Но этот поступок стоил Рику всего. Он потерял «Отбросы». Пустяки. Я его простил.

– Ты понимаешь, что испортил гонки и…

– Да, ты потерял кучу денег. – Рик криво улыбнулся. – На то и был расчет.

– Где Дейв?

– Тот сопляк, чей мотоцикл я забрал и вместо которого выступал? – уточнил негодяй.

– Осторожнее! – рявкнул Рафаэль, теряя терпение.

Ему хотелось выбить ублюдку зубы. За самодовольство, за ту неиссякаемую жестокость, которая в нем жила. Рик казался не человеком – зверем. Глядя в его глаза, становилось противно. Будто он залезал тебе в голову и нашептывал мерзости.

– Дейв в отключке.

– Что ты имеешь в виду? – вскипел Тернер, схватив подонка за шиворот, и толкнул к пустующей трибуне.

– Возможно, я случайно ударил его по затылку сильнее, чем планировал. Он жив.

– Это должно меня успокоить? – Рафаэль резко выдохнул. – За покушение ты сядешь в тюрьму. Потому что я звоню в полицию.

– Посмей это сделать, и я опубликую все материалы на Марка Стайместа. Да-да, мужа твоей любимой сестры. Как думаешь, поблагодарит она тебя за это? У меня есть голосовые записи, видео с камер наблюдения, когда Марк творил такие вещи, за которые светит срок. Подумай дважды, прежде чем злить меня, Рафаэль. Не волнуйся, на тебя у меня тоже достаточно компромата. Или, считаешь, весь Данверс забыл, каким монстром ты был в Академии? Похуже меня.

– Я не насиловал и не убивал, не смей сравнивать меня с собой, – скривился от отвращения Рафаэль.

– Да? А на то, что ты вытворял с Агнес в то время, мы просто закроем глаза? Было весело проделывать это с сестрой?

От мерзкого намека кровь у Рафаэля закипела. Он набросился на Рика и ударил. Так сильно, что тот согнулся пополам. А потом еще и еще. Рафаэль ненавидел воспоминания о тех временах, когда он совершал отвратительные поступки по отношению к своей сестре, не зная об их родстве.

Он бил Рика и не мог остановиться. Перед глазами стояла Академия, ненависть в глазах окружающих и постоянный страх. Его боялись. Его ненавидели. Рафаэль тяжело дышал, пытаясь справиться с гневом. Лицо Рика было залито кровью, но он смеялся, довольный тем, что сумел вывести Тернера из себя. Костяшки пальцев жгло.

– Итак, у меня к тебе предложение.

– Исчезни, Рик. Покинь Данверс. Тебе здесь не место.

– Ах, Рафаэль. – Парень театрально вздохнул и вытер разбитый нос рукавом комбинезона, оставляя на нем багровые следы. – Ты не считаешь, что это несправедливо? «Отбросы» были моей группой! Я был их лидером. Но ты просто занял мое место. Тебе придется подвинуться. Отдай мне мое, и никто не пострадает. Я обещаю.

– Ты смеешь ставить мне условия? – Рафаэль стиснул зубы. – Ты предал группу. Настраивал «Отбросы» против «Драконов». Я же установил мир. Тебе здесь, черт побери, не место. Радуйся, что Марк тебя не убил.

– Последний раз повторяю: либо верни мне мое законное место, либо прольется кровь.

– Удачи, – отмахнулся от него Рафаэль как от назойливой мухи.

– Ты об этом пожалеешь. Горько пожалеешь, но будет поздно. – Пристальный взгляд Рика сконцентрировался на рыжеволосом парне, который подошел к Рафаэлю.

– Все нормально? – обеспокоенно спросил Вильям, подходя к нему.

– Да, – раздраженно ответил Рафаэль, резко выдохнув.

Когда он повернулся обратно к трибуне, Рик уже исчез. Рафаэль не воспринимал придурка всерьез: Скотт давно растерял всю свою власть, но неприятное чувство подсказывало: они еще встретятся.