Текст книги "Путь заражения. Как распространяются болезни и почему человечество не может это остановить"

Борьба за контроль

«Все дело в скорости, в том, как быстро ты сможешь это сделать», – говорит профессор Юэн Квок-Юнг, директор кафедры инфекционных заболеваний в Университете Гонконга, в отношении контроля инфекционных заболеваний в целом и новых, неизвестных инфекций в частности. Как мы узнаем в следующих главах, Юэн был в числе первых врачей и исследователей, которые находились на передовой борьбы с атипичной пневмонией в Гонконге в 2003 году. Ему было поручено понять этот неизвестный вирус и, используя свои знания, ограничить его распространение. Вирус зарегистрировали в регионах Китая за несколько месяцев до этого, а нулевой пациент прибыл в Гонконг из материкового Китая. Однако Китай не сообщил о серьезности ситуации должностным лицам и мировым здравоохранительным учреждениям, из-за чего некоторые критиковали его за замалчивание ситуации. «Если бы правительство Китая сообщило об этом миру тремя месяцами ранее, все могло бы сложиться совсем иначе, – объясняет Юэн. – Такие вещи нужно брать под контроль как можно раньше». Выучив урок, правительственные чиновники были более открытыми, когда новая коронавирусная инфекция COVID-19 появилась в городе Ухань в 2019–2020 годах. Однако на этот раз подверглись критике региональные власти за то, что заставляли молчать тех, кто заранее высказывал озабоченность ситуацией. Также множество вопросов вызвала точность отчетов с данными о количестве случаев.

Юэн считает, что идеальный сценарий по контролю заболевания должен включать возможность быстрых диагностических тестов, наличие хороших лекарств и вакцины, если это возможно. Последняя часто недоступна, а в некоторых случаях могут отсутствовать и все остальные инструменты. В 2017 году для оказания помощи в разработке вакцин была основана Коалиция за инновации в сфере готовности к эпидемиям (CEPI). Она финансирует и координирует разработки вакцин от известных и неизвестных инфекционных заболеваний. Текущими целями являются: MERS, лихорадка Ласса, вирус Нипах, лихорадка долины Рифт, чикунгунья и пока неизвестная «болезнь X», которая теперь включает в себя COVID-19. Этот путь не так уж и прост, а вспышки заболеваний будут продолжать появляться и распространяться, удивляя нас.

«Самое главное – это справиться со вспышкой уже знакомыми нам методами, – говорит Дэвид Хейманн из Лондонской школы гигиены и тропической медицины. – Не существует быстрого излечения, кроме хорошей эпидемиологической практики по сдерживанию вспышки». Такими методами являются отслеживание контактов, изоляция зараженных, наблюдение за людьми, с которыми они контактировали, и удержание людей от поездок в районы, где распространяется инфекция. В 2020 году это было подтверждено на примере COVID-19, когда страны инициировали серьезные меры по предотвращению дальнейшего распространения нового коронавируса, включая приостановку полетов, строгую изоляцию в городах, карантин на борту круизных лайнеров и в гостиницах, а также широкую пропаганду самоизоляции и основных норм гигиены.

Но Хейманн надеется, что в будущем будет разработана технология системообразующей, базовой вакцины, которая могла бы подходить для разных патогенов, чтобы безотлагательно создавать вакцины для разных болезней. «Хотя даже в этом случае пройдет много месяцев, и вспышка будет распространяться», – делает он оговорку, указывая на скорость разработки новой вакцины. Однако в глобализированном мире микроорганизмы могут не ограничиваться, поражая одну деревню, город или даже страну: теперь у них в зоне досягаемости тела всего земного шара. И хотя должностные лица в местах частых вспышек заболеваний могут знать, что делать для их быстрой локализации, как только инфекции достигнут мест, где люди никогда с ними не сталкивались, они могут начать быстро распространяться, пока мы разрабатываем план борьбы с ними.

Красочным примером может служить Эбола, которая вызвала десятки зарегистрированных вспышек в Демократической Республике Конго (ранее Заир) в течение более 40 лет с момента ее обнаружения в 1976 году. Каждая из этих вспышек была взята под контроль в течение пары месяцев. Но в конце 2013 года заболевание начало поражать жителей Гвинеи и за 2014 и 2015 годы распространилось по всей Западной Африке, задев в основном Гвинею, Либерию и Сьерра-Леоне, где вирус никогда не встречался ранее, а население оказалось очень мобильным. То же самое произошло, когда Эбола начала распространяться в восточном регионе Конго, Северном Киву, где население также никогда не сталкивалось с вирусом, что привело более чем к 3440 случаям, а вспышка продолжалась почти два года. Оба случая были признаны чрезвычайными ситуациями в области общественного здравоохранения, несмотря на то что в предшествующие годы более 20 вспышек этого заболевания были сравнительно легко взяты под контроль.

УЧЕНЫЕ ПЛАНИРУЮТ РАЗРАБОТАТЬ БАЗУ, НА ОСНОВЕ КОТОРОЙ МОЖНО БУДЕТ ПРОИЗВОДИТЬ ВАКЦИНЫ ПРОТИВ СОВЕРШЕННО РАЗНЫХ ПАТОГЕНОВ, НЕ ТРАТЯ НА ЭТО МНОГО ВРЕМЕНИ.

Текущие проблемы связаны в том числе с движением антивакцинаторов, которое укоренилось в последние годы в таких развитых странах, как Соединенные Штаты и Великобритания (подробнее на эту тему будет в следующих главах), что приводит к постоянному сокращению охвата вакцинацией населения. В результате увеличилось количество вспышек. В 2018 году, по приблизительным подсчетам, более 140 000 человек умерли от кори – заболевания, которое можно предотвратить вакцинацией, – превратив ее в «ошеломляюще глобальную проблему», по словам Всемирной организации здравоохранения. Один из округов США в 2019 году объявил чрезвычайное положение. В целом же по стране в тот год было зарегистрировано более 1280 случаев кори по сравнению с 375 случаями в 2018 году. «Это проблема общественного здравоохранения», – говорит Дэвид Хейманн.

Кроме того, возрастает угроза резистентности микроорганизмов к антибактериальным препаратам: они становятся устойчивыми к распространенным лекарствам, используемым против них, что делает эти лекарства бесполезными и позволяет инфекции распространяться. Согласно данным ВОЗ, та или иная форма резистентной инфекции была зарегистрирована в каждой стране мира. Примеры таких заболеваний включают туберкулез, сифилис, гонорею и многие внутрибольничные инфекции, например золотистый стафилококк, причем некоторые стали устойчивыми сразу ко многим лекарствам, применяемым для их лечения. Несмотря на это, проблема не получает должного общемирового внимания, полагает Хейманн. Он предупреждает, что случай резистентности может попасть из одной страны в другую в любое время. Хотя это относится ко всем случаям: будь то резистентные к антибиотикам бактерии, новая и ранее неизвестная болезнь, неиммунизированный человек, в теле которого затаилась инфекция, которую можно было бы предотвратить прививкой, либо человек, заболевший малярией или лихорадкой денге и прибывший в страну, где есть тот же вид комара-переносчика.

2
Болезнь и политика

Контроль за инфекционными заболеваниями, связанный как с новой вспышкой, так и с продолжающимися эпидемиями, включает в себя сложную человеческую сеть: медицинские работники, врачи, эпидемиологи, микробиологи, сотрудники по вопросам коммуникации, эксперты здравоохранения, общественные или региональные лидеры, министерства здравоохранения или агентства, правительственные лидеры и часто международные агентства, такие как Международный комитет Красного Креста или организация «Врачи без границ», а также ООН и ВОЗ. Это краткий перечень, но чаще всего задействуется еще больше людей и команд, что только подчеркивает основную мысль: необходимая координация множества людей, происходящих из разных окружающих условий и культур, так или иначе должна будет приобрести политический окрас.

ИНОГДА МЕРЫ ПО СДЕРЖИВАНИЮ ЗАБОЛЕВАНИЙ МОГУТ ИСПОЛЬЗОВАТЬСЯ КАК ПОЛИТИЧЕСКИЙ ИНСТРУМЕНТ ДЛЯ ОТВЛЕЧЕНИЯ ОТ ДРУГИХ ПРОБЛЕМ В СТРАНЕ.

При идеальном раскладе вовлеченные стороны без проблем работают вместе, чтобы обеспечить быстрое и эффективное достижение поставленных задач. В реальности же все может пойти наперекосяк. Легко происходят недопонимания, несовпадения, недоразумения, что в итоге затрудняет общий путь к успеху. Когда вмешивается политическая нестабильность или конфликты, например в Йемене или Демократической Республике Конго, путь становится еще длиннее. В некоторых случаях меры по контролю распространения заболеваний могут использоваться как политический инструмент для получения поддержки либо для отвлечения от других проблем, которые могут происходить в стране. В иных случаях лидеры стран могут использовать вспышку как способ привлечения внимания к проблемам, с которыми столкнулась страна, пока мировая общественность смотрит и в состоянии реагировать. Излишне говорить, что вспышки неизбежно становятся частью политической повестки дня.

Возьмем, к примеру, вспышку Эболы в Демократической Республике Конго, которая происходила на момент написания этих строк (хотя в последние две недели не было зарегистрировано новых случаев, что позволяет надеяться на ее потенциальное завершение). На начало марта 2020 года было зарегистрировано более 3440 случаев заболевания, включая свыше 2260 смертей. Вспышка началась в Северном Киву, на северо-востоке страны, на границе с Угандой, где некоторые жители отказываются верить, что болезнь существует. Вместо этого люди верят в различные теории происходящего, в том числе и в заговор политиков, якобы использующих вирус для атаки людей, проживающих в регионе, в котором жители уже давно чувствуют себя жертвами. Эти убеждения распространились из-за отсрочки национальных выборов в городе Бени и его окрестных районах в декабре 2018 года, когда людям сказали, что они будут голосовать в марте из-за эпидемии Эболы, в то время как остальная часть страны проголосовала в обычные сроки. Это решение укрепило убеждение людей в том, что Эбола была политическим инструментом, и в результате вызвало широкомасштабные протесты, насилие, направленное на работников здравоохранения, и вандализм медицинских учреждений, значительно отразившись на попытках борьбы с инфекцией. Продолжающиеся акты насилия повлияли и на борьбу с эпидемией в целом. В апреле 2019 года был застрелен доктор ВОЗ, а работники здравоохранения находятся под постоянной угрозой. В стране было уже девять вспышек эпидемии Эболы до этого, при этом в большинстве случаев было не больше нескольких десятков случаев, и только два достигли 300. Нынешняя же вспышка превышает эти цифры минимум в десять раз, что вызвано политическими беспорядками.

Эбола может также использоваться для усиления влияния политики на попытки борьбы со вспышками на более глобальном уровне. Рассмотрим, к примеру, вспышку 2014–2015 годов в Западной Африке, которая насчитывает более 28 000 случаев и 11 000 смертей и затмевает вспышку в Конго. Многие эксперты описывают ее как «идеальное» стечение обстоятельств для начала катастрофы, большинство из которых были политическими. Когда Эбола прибыла в Гвинею, прозрачные границы способствовали легкому распространению инфекции среди ничего не подозревающих мобильных групп населения Либерии и Сьерра-Леоне. Правительственные чиновники, никогда не сталкивавшиеся с этой болезнью или подобной ситуацией, работали совместно с командами здравоохранения. Кроме того, инфраструктура в целом была повреждена в результате многолетней гражданской войны. Все это происходило на фоне необходимости успокоить панически настроенные сообщества, которые мало доверяли своим лидерам. Далее в игру вступили международные агентства, которые с помощью имеющихся ресурсов и квалифицированных команд помогали лечить случаи заболевания и останавливать его дальнейшее распространение. Агентства работали с сообществами, их основной целью было установление взаимопонимания, а также отправление остальному миру сообщения о том, что все под контролем. По крайней мере, так могло бы быть, если бы страны объединились, чтобы предоставить необходимые средства, технологии и материалы. Всемирная организация здравоохранения была подвергнута резкой критике за изначальное занижение масштаба бедствия и неспособность достаточно быстро внедрить свое руководство, что позволило вспышке разрастись до объявления чрезвычайной ситуации международного значения в области здравоохранения. Некоторые утверждают, что сложность этого случая, а также отсутствие быстрого реагирования вылились в заболевания и смерти на протяжении двух лет, а не недель или месяцев, как это было во время предыдущих вспышек Эболы.

ИЗ-ЗА ДВИЖЕНИЯ ПРОТИВ ВАКЦИНАЦИИ ПРОИЗОШЛО 30 %-НОЕ УВЕЛИЧЕНИЕ СЛУЧАЕВ КОРИ ВО ВСЕМ МИРЕ, ЧТО В 2018 ГОДУ ПРИВЕЛО ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО К 140 000 СМЕРТЕЙ.

Однако поднимать тревогу заблаговременно также не всегда правильно: ранние объявления подобного рода могут вызвать ненужную панику или, что еще хуже, бессмысленную растрату национальных и общемировых ресурсов. Такой критике за пять лет до этого подверглись действия по преодолению пандемии гриппа H1N1 2009 года, несмотря на то что вирус достиг 214 стран и убил более 18 500 человек. Совет Европы – международная организация, которая защищает права человека и верховенство закона в Европе, – подверг резкой критике ВОЗ, а также национальные правительства и агентства Европейского союза за их способы урегулирования ситуации. Он заключил, что деньги и другие ресурсы были растрачены зря, а на общественность навлекли страх без достаточного на то основания. Вирус, как оказалось, протекал в более мягкой форме и заразил меньшее количество людей, чем изначально предполагалось. Отчасти это было связано с открытием, что некоторые представители пожилого населения оказались невосприимчивы, так как вирус, как и тот, что распространялся в 1960-х годах, имел иммунитет к новому штамму у тех, кто в то время подвергся его воздействию.

Совет посчитал, что ВОЗ не была достаточно честна в отношении интересов людей из комитета по чрезвычайным ситуациям – им было поручено оценивать степень тяжести пандемии, – и полагал, что некоторые имеют связи с фармацевтическими компаниями, выигрывающими от складирования запасов лекарств и вакцин. ВОЗ защищала свое решение, опровергая какие бы то ни было связи с фармацевтической индустрией и подчеркивая, что ранние исследования и эпидемиология показали: они имеют дело с новым, уникальным вирусом средней степени тяжести, но еще не сформировавшим иммунитет среди населения. Некоторые эксперты утверждают, что агентства должны быть готовы к любой надвигающейся пандемии, в то время как другие отмечают необходимость держать руку на пульсе, чтобы миллиарды долларов не были потрачены впустую. В любом случае это далеко не простая ситуация, и кто-то неизбежно будет подвергнут критике.

Сила противников прививок

Большинство в наше время уже знакомо с термином «антипрививочник», используемым по отношению к людям, которые по разным причинам выступают против вакцинации. Также большинство людей уже наслышано о целом движении, которое продвигает дезинформацию, мифы и теории заговора об иммунизации в попытке настроить население против нее. Сегодняшние противники прививок одобряют вакцинную нерешительность – нежелание вакцинироваться или отказ от вакцинации, – ссылаясь на различные причины и используя разные платформы для своих сообщений в зависимости от аудитории, тем самым создавая сложное препятствие для сотрудников здравоохранения.

САМЫЙ НИЗКИЙ УРОВЕНЬ ДОВЕРИЯ К ВАКЦИНЕ – В РАЗВИТОЙ ЕВРОПЕ. У НАСЕЛЕНИЯ ЖЕ РАЗВИВАЮЩИХСЯ СТРАН ВЕРА В ВАКЦИНУ СИЛЬНА.

Само по себе это движение не ново, оно зародилось во время первых прививок против оспы. В XIX веке часто можно было встретить постеры, которые призывали людей не делать прививки в связи с их побочными эффектами. Однако современные голоса этого меньшинства благодаря появлению цифровых технологий звучат громче, сильнее, привлекая новых членов в свои расширившиеся ряды и способствуя возвращению болезней, которые можно предупредить с помощью вакцин, например корь. Как мы видели, корь вызвала неожиданные вспышки почти во всех регионах мира в 2018 и 2019 годах. Произошло 30 %-ное увеличение случаев кори во всем мире, что в 2018 году привело приблизительно к 140 000 смертей, и, хотя причины происходящего достаточно сложны, большинство экспертов считает, что во многом виновата нерешительность в отношении вакцин.

Доктор Хайди Ларсон, директор проекта по доверию к вакцинам Лондонской школы гигиены и тропической медицины, говорит, что это общемировой феномен, который может оказывать разное влияние в зависимости от обстановки. Сейчас о вакцинной нерешительности докладывает более чем 90 % стран мира, во многих из которых менее 95 % населения защищено от кори. Мониторинг общественного доверия к программам иммунизации во всем мире проводился в течение десяти лет в рамках проекта Ларсон. Также там занимались разработкой индекса доверия к вакцинам для отображения общественного мнения по этому вопросу в различных странах и регионах. Глобальное исследование проекта Ларсон в 2016 году в 67 странах показало, что в развивающихся странах, таких как Бангладеш и Эфиопия, вера в вакцины сильна, в то время как в Европе уровень доверия в отношении безопасности вакцин самый низкий по сравнению с любым другим регионом. Семь европейских стран входят в десятку стран с самым низким уровнем доверия во всем мире. Открытие, которое пролило свет на этот сдвиг в сознании современного общества, состоит в том, что страны с более высоким уровнем школьного образования и лучшим доступом к медицинским услугам показывают более негативное отношение к использованию вакцин. В 2018 году пристальный взгляд на проблему выявил, что многие страны стали еще скептичнее настроены по отношению к вопросу о безопасности прививок. В число таких стран входят Чешская Республика, Финляндия, Польша и Швеция. Часто это связывается с тем, что врачи общей практики там ставят под сомнение безопасность и важность вакцин.

Общемировое исследование 2018 года, проведенное Wellcome Trust, еще раз подтвердило этот тренд, обнаружив, что только 59 % людей в Западной Европе и 50 % в Восточной согласились с утверждением о безопасности прививок. А вот в Южной Азии таких людей оказалось 95 %, в Восточной Африке – 92 %. Хотя процент доверия в Соединенных Штатах выше, чем во многих европейских странах, все же он самый низкий среди других стран Американского континента. В результате того, что люди предпочитают не вакцинировать своих детей, отмечается всплеск болезней, считавшихся давно устраненными в некоторых странах.

Отчет Королевского общества общественного здравоохранения Великобритании 2018 года обнаружил, что у взрослого трудоспособного населения низкий уровень понимания значимости коллективного иммунитета, в то время как взгляды на излишнюю вакцинацию – убеждения, что получение слишком большого количества вакцин может быть вредным, – повсеместны. Каждый четвертый человек верит в это. Этот аргумент использовался президентом США Дональдом Трампом до его вступления в должность. Положительным моментом является то, что 91 % родителей верит в важность вакцин для здоровья детей, однако в качестве причины, по которой люди тем не менее могут отказаться от вакцинации, были названы опасения в отношении безопасности.

Общемировая ситуация побудила Всемирную организацию здравоохранения объявить вакцинную нерешительность одной из самых больших угроз в отношении глобального здравоохранения в 2019 году. Международное агентство заявило: «Дезинформация о вакцинах представляет собой серьезную угрозу глобальному здоровью, которая может обратить вспять десятилетия прогресса в борьбе с предотвратимыми болезнями». Но что же заставляет людей сомневаться и, что еще важнее, верить, что окружающие разделяют их сомнения? Если не брать в расчет религиозные убеждения некоторых людей, так или иначе направленных против прививок, в современном обществе, полагает Ларсон, существует три основные группы, порождающие подобное недоверие: либертарианцы, ратующие за свободу выбора либо желающие пойти против правительства; те, кто выступает за поддержание естественного образа жизни, – хемофобы; и люди, обеспокоенные потенциальной опасностью, которую несет в себе вакцина, и распространяющие свое беспокойство на других.

МНОГИЕ РОДИТЕЛИ, ОТДАЮЩИЕ ПРЕДПОЧТЕНИЕ ВСЕМУ «НАТУРАЛЬНОМУ», ВЕРЯТ, ЧТО КОРЬ ТОЛЬКО УКРЕПИТ ИХ ДЕТЕЙ.

Религия также является распространенной причиной, по которой общины предпочитают избегать вакцинации. Прекрасным примером может служить пара вспышек кори, произошедших в Нью-Йорке и близлежащем округе Рокленд осенью 2018 года после возвращения невакцинированных путешественников, посетивших Израиль, где в тот момент были выявлены случаи заболевания. Вспышка в Нью-Йорке и Рокленде продолжалась почти целый год, вызвав более 600 и 300 случаев заболевания корью соответственно, что делает ее самой страшной вспышкой в Нью-Йорке почти за три десятилетия. Заболевшие преимущественно выявлялись среди меньшинства ультраортодоксальной еврейской общины, в которой родители отказывались вакцинировать своих детей, тогда как во многих православных общинах религиозные лидеры пропагандируют пользу и важность вакцинации. В попытке спасти положение в городе был введен режим чрезвычайной ситуации, а вакцинацию в некоторых районах сделали обязательной. США в целом переживают всплеск заболеваемости корью. В 2019 году было зарегистрировано 1282 случая в 31 штате – самая большая цифра с 1992 года. Подобная тенденция может привести к тому, что корь потеряет статус ликвидированного заболевания. Более 73 % случаев связано со вспышкой в Нью-Йорке, и большинство из них выявлено среди непривитых людей. Несмотря на увеличение числа заболевших, США все же сохранили статус страны, где корь была ликвидирована.

В северной Нигерии и Пакистане, двух из трех стран, все еще страдающих от пандемии полиомиелита, меры по вакцинации населения привели к атакам на работников здравоохранения. Родители отказываются прививать своих детей от этого заболевания, приводящего к инвалидности, из-за дезинформации, распространяемой во имя религии. Например, в Пакистане боевики-исламисты распространяют слухи, что иммунизация является западным заговором с целью стерилизации мусульман, в результате чего полиомиелит продолжает сохраняться в общинах, несмотря на наличие эффективной вакцины.

Матери, желающие «естественной» жизни для своих детей, называют ряд причин для отказа от вакцинации. Исследования выявили: они либо убеждены, что вакцины являются неестественными или нечистыми, либо считают, что вакцины ослабляют иммунную систему, а следовательно, вредят здоровым детям. Ларсон говорит, что эта группа людей подвергает сомнению медицинское вмешательство в целом, даже во время беременности, при наличии альтернативных и дополнительных медицинских услуг. Она объясняет, что гомеопатия довольно популярна на территории Европы и Великобритании, а многие родители, отдающие предпочтение всему «натуральному», верят, что корь только укрепит их детей.

ГЛАВНЫЙ ПРОТИВНИК ВАКЦИНАЦИИ СРЕДИ ВРАЧЕЙ ЭНДРЮ УЭЙКФИЛД ПОЛУЧИЛ ФИНАНСИРОВАНИЕ ОТ СТОРОНЫ, ВЫСТУПАЮЩЕЙ В СУДЕБНОМ ДЕЛЕ ПРОТИВ ПРОИЗВОДИТЕЛЕЙ ВАКЦИН.

Однако самая большая группа противников вакцинации состоит из родителей, которые боятся, что вакцина недостаточно безопасна. Очевидно, что их убеждения, переживания и тревоги являются довольно заразительными, особенно когда распространяются известными людьми. Сейчас данная тенденция усиливается ввиду активного использования социальных сетей. Опросы, проведенные Проектом по обеспечению уверенности в вакцинах, ясно показывают, что во всем мире наблюдается рост числа людей, подвергающих сомнению безопасность вакцин. К примеру, распространение страха было явным на тихоокеанском острове Самоа, где наблюдалось значительное снижение всеобщей вакцинации до 31 % после смерти двух младенцев в июле 2018 года во время плановой вакцинации от кори. Смертельные случаи привели к возникновению движения против вакцин по всей стране, что в итоге спровоцировало беспрецедентный всплеск заболеваемости корью в 2019 году. В октябре на острове была объявлена вспышка, которая к ноябрю уже доросла до размеров общенациональной чрезвычайной ситуации. К середине декабря было зарегистрировано более 4800 случаев, в том числе более 60 смертей.

Многие эксперты сходятся во мнении, что проблема с вакцинной нерешительностью в целом, особенно по отношению к комбинированной вакцине против кори, паротита и краснухи (MMR), вновь возникла после опубликованных в 1998 году исследовательских работ врача Эндрю Уэйкфилда, в настоящий момент дискредитированного, который предположил, что эта вакцина может вызвать аутизм.

Уэйкфилд подвергся значительной критике со стороны коллег в данной области за «некорректные и неэтичные методы исследования», которые он использовал, чтобы сделать подобные выводы, в том числе за небольшие размеры выборки и отсутствие четкой связи между данными и выводами. Расследования также выявили конфликт интересов, так как Уэйкфилд получил финансирование от стороны, выступающей в судебном деле против производителей вакцин. Все это привело к тому, что журнал «Ланцет», в котором он опубликовал результаты, отозвал его научную статью, а Генеральный медицинский совет вычеркнул Уэйкфилда из медицинского реестра Великобритании, запретив ему заниматься медициной.

Последующие исследования постоянно опровергали любую связь между вакциной MMR и аутизмом. Очередное подобное исследование было опубликовано в 2019 году датскими исследователями, изучившими более 650 000 детей и подтвердившими: «Вакцинация MMR не увеличивает риск аутизма, не вызывает аутизм у детей и не связана с группированием случаев аутизма после вакцинации». Этот вердикт повторялся учеными из раза в раз, каждое последующее исследование становилось все более масштабным, а доказательства все более убедительными, но ущерб от той первой исследовательской работы был уже нанесен, в особенности Европе и Северной Америке. И эта теория продолжает процветать в некоторых группах людей, остающихся глухими ко всему, что доказывало бы их неправоту. По словам Ларсон, за 12 лет, потребовавшихся для того, чтобы отозвать ту работу, произошло значительное распространение информации из исследований Уэйкфилда.

Количество вакцинированных MMR в Великобритании упало с 92 % в 1996 году до 84 % в 2002-м. К 2000 году в Ирландии национальные показатели упали ниже 80 %, а показатели в тот же год в США равнялись 90,5 %. Неудивительно, что вскоре произошла вспышка кори. В Великобритании было зарегистрировано 56 случаев кори в 1998 году, но цифры увеличились до 449 в 2006 году, а в 2018-м они составили 910 случаев в одной только Англии. Великобритания потеряла статус страны, устранившей корь, в 2019 году. Общественное здравоохранение Англии неоднократно призывало всех родителей сделать прививку своим детям.

Ларсон верит, что влияние работы Уэйкфилда было усилено как внутренними, так и внешними факторами. Она говорит: «Люди забывают, что его работа была опубликована в тот же год, когда появился Google, а следом и Facebook, Twitter, Instagram и YouTube». Она считает, что в этом отношении ему просто повезло. Уэйкфилд попал в цель, затронув очень болезненную и распространенную тему среди родителей – аутизм. Он обозначил причину болезненного состояния, которое либо задевало их напрямую, либо беспокоило. Ларсон также объясняет тот факт, что научные работы, опубликованные с целью опровержения его исследования, не получили должного распространения, поскольку не предложили взамен другого объяснения. «Просто сказать, что что-то является неправильным, не предложив ничего лучше, – значит заранее обречь себя на провал, – говорит она. – Никто не предоставил родителям более разумного объяснения».

КАК НИ СТРАННО, ИМЕННО ПРОГРЕСС СЫГРАЛ КЛЮЧЕВУЮ РОЛЬ В РАСПРОСТРАНЕНИИ МИФОВ ПО ПОВОДУ ПРИВИВОК. А ИМЕННО ИНТЕРНЕТ И СОЦИАЛЬНЫЕ СЕТИ.

С тех пор Уэйкфилд провел целую кампанию, организовал свое движение и стал вхож в группы либертарианцев и приверженцев альтернативных методов лечения за то, что «говорит правильные вещи». Другими словами, он никуда не пропал и, похоже, планирует и дальше продолжать свою деятельность. «Он по-прежнему занимает активную позицию и получает хорошее финансирование», – говорит Ларсон.

Развитие технологий и, в частности, социальных сетей сыграло ключевую роль в распространении антипрививочных настроений. Теории заговоров и дезинформация распространяются через онлайн-группы и форумы, где, общаясь, люди утверждаются в правоте своих взглядов, а контролировать это очень непросто, как и все, что относится к сфере технологий. Компаниям, владеющим социальными сетями, не раз приходилось решать проблемы, связанные с ролью, которую играют их платформы в движении против вакцинации. Они должны содействовать распространению точной информации и ссылок на достоверные источники. Отчет Королевского общества общественного здравоохранения признал социальные сети ключевым инструментом в распространении негативных сообщений о вакцинах в Великобритании, особенно среди родителей. Двое из пяти родителей сказали, что они подвергались воздействию подобных высказываний, а среди родителей детей в возрасте до пяти лет это подтверждает уже каждый второй. Агентство здравоохранения призвало привлечь к ответственности компании, владеющие социальными сетями.

В сентябре 2019 года Facebook объявил о запуске своих образовательных всплывающих окон, которые должны появляться в Instagram и Facebook, когда пользователи начнут искать информацию, связанную с прививками. Такие окна будут предоставлять ссылки на достоверные источники, например сайт ВОЗ. Эти действия заслужили похвалу со стороны экспертов здравоохранения, хотя некоторые, в том числе и Британская медицинская ассоциация, считают, что антипрививочные информационные материалы должны быть совсем запрещены. Чуть ранее в том же году Instagram заблокировал возможность использования антипрививочных хештегов, таких как #vaccinescauseautism («вакцины вызывают аутизм») и #vaccinesarepoison («вакцины – это яд»), и взял на себя обязательства остановить другие хештеги, которые будут использоваться для распространения антипрививочных мнений. Однако множество страниц людей, настроенных против прививок, в чьем имени пользователя упоминаются эти слова, продолжают свое существование. Компания утверждает, что не может принять меры против учетных записей таких людей. В то время как компании разрабатывают способы предотвращения распространения фальшивых новостей и лживой информации, люди, состоящие в этом движении, находят лазейки и используют различные уловки, чтобы продолжать их распространение. «Большинство из них достаточно умны, чтобы не высказывать ничего противозаконного», – говорит Ларсон. Они задают вопросы, расклеивают рекламные щиты, на которых написано: «А ты знаешь, что в твоей прививке?» или «Ты и правда осведомлен о рисках?» Совместно с этим происходит и использование хештегов, в том числе #informedconsent («информированное согласие») и #runtherisk («пойди на риск»), которые также попадают в существующие лазейки. Технологические компании и правительство не могут победить сомнение, возникшее у общественности, просто задавая вопросы, – в этом Ларсон видит основную проблему. «Они гораздо более отзывчивы, чем официальные представители, всегда обращают внимание на происходящее и подстраиваются под текущую ситуацию», – говорит она. Напротив, официальные представители и группы, выступающие за вакцины, недостаточно отзывчивы и не понимают, как устроена сфера социальных сетей, считает Ларсон, что наносит им ущерб.