Текст книги "Опасный виконт"

Несколько минут он провел, беседуя с сестрами. За час пребывания на этом на редкость скучном суаре Себастьян оправился после фиаско в разговоре о погоде и обнаружил, что говорить о пустяках совсем не сложно – просто нудно. Его аудитории, казалось, нравилось все, что он говорил, но у него от скуки едва не сводило скулы.

Так было до этой минуты. Но не потому, что он стал лучше говорить, а потому, что все время ощущал присутствие Дианы Фэншоу, стоявшей в нескольких шагах от него. За три месяца его влечение к ней не уменьшилось ни на йоту. Первый же взгляд на нее в заполненном людьми зале подсказал Себастьяну, что он не преувеличивал ее прелесть. Наоборот, одетая в темно-красное с бриллиантами платье, она была еще более привлекательна, чем прежде. Они долго не виделись, и какие-то подробности ее внешности забылись: блестящие волосы цвета темного шоколада на фоне светлой, как слоновая кость кожи; мягко выступающие ключицы, сейчас прикрытые паутиной из серебра и драгоценных камней; изгиб локтя между рукавом и краем перчатки. Мог ли он на самом деле определить на таком расстоянии соблазнительный запах ее духов, или этот запах просто возник в его памяти? Как бы то ни было, этот запах больше всего заставлял его тело вибрировать от воспоминаний и страсти.

И от боли. Он вновь пережил момент ее предательства в Мэндевилле. Глубокая обида смешала в кучу его чувства. До встречи с Дианой он был вполне доволен жизнью.

Его мозг напряженно работал, чувства были обострены и готовы уловить любую ее мысль или настроение. К сожалению, Себастьян не слышал разговора Дианы с женщиной, носившей на голове странное сооружение из листьев.

Гости все прибывали, но никто не думал уходить. Вокруг скопилась толпа, и Себастьян выжидал удобный момент. Он притворился, что его случайно толкнули, и, сделав несколько шагов назад, наткнулся на Диану.

– Прошу прощения, – произнес он, поворачиваясь и стараясь не показать, какое потрясение испытал от прикосновения к ней. – Леди Фэншоу! – воскликнул он. – Я вас не заметил. Какой сюрприз вновь встретиться с вами.

Он почувствовал удовлетворение, заметив ее растерянность.

– Мистер Айверли, – пробормотала она. Ее товарка слегка подтолкнула Диану локтем. – Ой, прошу прощения, лорд Айверли, не так ли? Я должна вас поздравить или выразить соболезнования?

– Вы очень любезны. – Он не мог придумать, что сказать. Но это не имело значения, поскольку, следуя стратегическому плану на этот вечер, он и не собирался вступать с ней в беседу.

– Леди Джи, – произнес он, – позвольте проводить вас в буфетную. Как я слышал, там можно перекусить.

Леди Джорджина захихикала не хуже сестры:

– О, лорд Айверли, вы такой забавный.

Несколько минут спустя Диана отыскала Джеймса Лэмбтона.

– Диана, – сказал он и с достоинством поклонился, хотя руки у него были заняты бокалом с вином и пирожным. – Не имел удовольствия встретить вас после Мэндевилла. Видели, кто здесь? – Движением головы он указал Диане на ту часть комнаты, где окруженный многочисленными слушателями Себастьян Айверли исполнял роль души общества.

– Да, – ответила она.

– Не правда ли, трудно поверить в такое превращение?

– Лэмб, – сказала она, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, – вы рассказывали кому-нибудь о нашем пари?

– Как вы можете спрашивать об этом! Я поклялся честью, что буду молчать. А джентльмен всегда держит слово.

– А Блейкни?

– Как вы можете даже предполагать такое?

Диана пожала плечами, не желая подавать повод для слухов, признав, что Себастьян больно ранил ее:

– Я просто хочу быть уверенной, что он никоим способом не узнает об этом.

– Вы посмотрите на него, – продолжал протестовать Лэмб. – Получив титул, он в корне переменился. Разве что зрение у него не улучшилось. Поразительно, как это подействовало на его речь.

Диана улыбалась и даже рассмеялась, пока Лэмб развивал тему, но почти не слушала его. Ее голова была занята разгадыванием головоломки, почему человек, который так страстно целовал ее, больше не предпринимает попыток сблизиться с нею.

Глава 9

Появившееся было ощущение победы рассыпалось в прах, когда Себастьян увидел Диану и Лэмба. Они говорили о нем – он понял это по тому, как они украдкой посматривали на него и смеялись. Диана смеялась над ним, вспоминая с лучшим другом Блейкни его унижение.

– Ради Бога, смотри веселей, – сказал ему Тарквин час спустя, когда они вернулись в его апартаменты «Олбани», чтобы проанализировать прошедший вечер. – Ты имел успех. По крайней мере дюжина женщин спрашивала меня о тебе.

Себастьян сидел, уставившись в свой бокал. При свечах цвет пятидесятилетнего бренди напоминал ему волосы Дианы.

– Ее там не было? – спросил Тарквин. – Не расстраивайся, возможности не исчерпаны.

Себастьяна охватил гнев, который только придал ему решимости. Конечно, не исчерпаны. Нельзя рассчитывать, что победа придет сразу.

– Упорство и настойчивость. Помнишь? – Тарквин словно читал его мысли.

– Упорства мне хватит. Но есть еще одна вещь, о которой я хотел спросить тебя. Или Кейна. Когда мне удастся увлечь даму, о которой мы говорим, что мне с ней делать?

– Надеюсь, ты не просишь моего совета по поводу предложения руки и сердца? – Тарквин внимательно смотрел на него. – У меня в этой области нет опыта. Кроме того, наверное, нелегко выдавить из себя слова, которые женщина жаждет услышать.

– Нет, я не спрашиваю о женитьбе.

– Мне всегда было интересно, но я не решался спросить: у тебя были женщины?

Себастьян покачал головой.

– Как же, черт возьми, ты выдержал все эти годы?

Себастьян состроил гримасу:

– Благодаря сильной правой руке.

– Понятно. Лучший друг школьника. Верно ли я понимаю, что ты решил положить конец этому противоестественному положению девственника? Не волнуйся. Когда до этого дойдет, ты будешь знать, что делать. У мужчин для этого существует инстинкт.

Об этом Себастьян не беспокоился. Его «инстинкт» недавно говорил ему, и очень настойчиво.

До того как Тарквин и Кейн шутили насчет вдовушек, ему представлялось, что недостаточно просто спать с Дианой. Он всегда предполагал – возможно, наивно, – что существует четкое деление: есть женщины, с которыми мужчина, будучи достаточно глупым, чтобы оказаться заарканенным, вступает в брак, и женщины, свободные от морали. Теперь же мысль о Диане в качестве наложницы не выходила у него из головы.

– Мне бы хотелось, чтобы это было лучше, чем просто воткнуть и так далее… – сказал он, вспомнив не совсем удачную попытку первого поцелуя. Если он когда-нибудь окажется в постели с Дианой Фэншоу – в чем он очень сомневался, – он хотел бы быть на высоте.

– Знаешь ли, в первый раз это бывает очень быстро, – пояснил Тарквин. – Я был так взволнован, что кончил через полминуты. Ну, тогда мне было всего шестнадцать.

– А как это произошло?

– Мой дядя отвел меня в бордель.

– Дядя Хьюго?

– Бог с тобой, нет. Герцог Эймсбери, мой опекун. Он всегда выполнял свои обязанности в отношении меня. Чего, кстати, не делал твой опекун. Но я не думаю, что на диких берегах Нортумберленда было много возможностей для любовных интрижек.

– Да если бы и было, ничего бы не изменилось. Дядя всегда сторонился женщин. Он их ненавидел.

– Почему?

– Он никогда не говорил почему, а я не спрашивал, но, думаю, в юности одна из них предала его.

– А ты никогда не хотел воспользоваться другим традиционным способом потерять невинность: дородной служанкой?

– Нет. Однажды я зашел в Лондоне в дом терпимости, но там все было омерзительно.

– Мне такие места тоже не по вкусу. Я предпочитаю более престижные места, в частности полусвет.

– Очень престижные, как мне довелось слышать.

– Никогда не думал, что ты слушаешь, когда разговор касается таких тем.

– Иногда трудно не услышать. – Хотя Себастьян, чтобы получить нужные сведения, не боялся откровенничать с Тарквином, все же ему было совестно признаться, как мучительно тяжело давалось ему воздержание. Вообще избегать женщин или использовать одну из них для удовлетворения полового влечения – подобный выбор давался ему нелегко.

– А женщины получают от этого удовольствие? – спросил Себастьян.

– Конечно, если хотят.

– И даже леди?

– Сексуальные вкусы леди находятся вне пределов моего опыта, но я не вижу причин, почему бы и нет. В конце концов, они тоже женщины. Полагаю, я мог бы кое-что рассказать тебе.

Себастьян не был уверен, что готов к подобной откровенности даже с Тарквином.

– Может быть, я смогу узнать об этом из книг? В редких эротических изданиях, которые ты приобретаешь, наверное, много полезных сведений.

– Пожалуйста, пользуйся моей библиотекой на здоровье. Просто скажи, если возникнут трудности с французской терминологией.

Глава 10

Дом книготорговца мистера Санчо

Лондон, Саут-Молтон-стрит

Минерва Монтроуз скучала. Диане пришла поистине дурацкая мысль зайти в эту книжную лавку. И уж совсем непонятно, что она торчит здесь уже целых полчаса и не собирается заканчивать свои дела. Нет, Минерва ничего не имела против книжных лавок. Она уже была в лавке Хэтчарда, и Диана позволила ей купить все новые издания мемуаров людей, которые занимали видное место на европейской политической сцене в последние десятилетия. А мистер Санчо торговал старыми книгами, многие из которых написаны на мертвых языках, и Минерва не испытывала ни малейшего желания прочесть хоть одну из них. Она совершенно не понимала, с чего вдруг у Дианы появился к ним интерес. Обычно поход сестры по магазинам ограничивался шляпными лавками, а не букинистическими.

Наибольший интерес представлял сам владелец. Минерва до сих пор не встречала чернокожих – в Шропшире подобная экзотика была редкостью. Она с удовольствием поговорила с мистером Санчо, узнав, что его отец был рабом на одном из Карибских островов. Она хотела выяснить, как его сыну удалось приобрести собственную лавку в холодном климате лондонского Уэст-Энда, но мистера Санчо позвали к покупательнице. И теперь они втроем – Диана, Санчо и маленькая светловолосая женщина – горячо обсуждали неинтересную Минерве тему о книгопечатании в елизаветинскую эпоху.

Поэтому Минерва занялась разглядыванием улицы, вернее, той ее части, которая была видна в окно. Ей хотелось выйти и обследовать соседние лавки, но Диана сказала, что это неприлично и небезопасно. Однако сейчас Минерва многое бы отдала, чтобы увидеть что-нибудь неприличное или небезопасное, а еще лучше и то и другое.

Вдоль противоположной стороны улицы торопливо шел мужчина. Что-то в высоком, в очках человеке показалось ей знакомым. Минерва открыла дверь и позвала, очевидно, нарушая все правила, а может быть, и законы:

– Мистер Айверли!

Мужчина не обратил внимания на ее оклик. Он уже постучал в дверь дома, находившегося в нескольких ярдах выше по улице. Дверь открылась, и мужчина вошел внутрь.

Тарквин Комптон коллекционировал английскую поэзию и французские романы, которые в каталогах для приличия описывались как «представляющие особый интерес для мужчин». Поблагодарив приятеля за знакомство с непристойными сокровищами, Себастьян пока не спешил сам приобщиться к ним. Через пару дней чтения он стал лучше разбирать французский, и у него появился жгучий интерес и даже болезненная потребность приобрести практический опыт.

Если все получится, он откажется от кажущейся ему слегка бесчестной мысли соблазнить Диану и вернется к первоначальному плану просто разбить ее сердце.

Он не узнал голос, окликнувший его, но он принадлежал женщине, и это было неожиданно. Он не принял во внимание, что дом номер 59 находится как раз напротив заведения Санчо и что его могут узнать. Но кто бы ни была особа, окликнувшая его, Себастьян надеялся, что она никогда не узнает, какие дела привели его в дом номер 59 – здание с узким кирпичным фасадом, в котором на каждом этаже было всего по одному окну.

Когда служанка открыла ему дверь, Себастьян ворвался, едва не сбив ее с ног, чтобы поскорее убраться с улицы от взглядов прохожих. Маленькая молодая женщина, чуть больше ребенка, как показалось его неопытному взгляду, имела неопрятный вид и ячмень на одном глазу. Она не соответствовала его представлению о том, как должна выглядеть служанка француженки высокого происхождения, но вполне подходила на роль привратницы проститутки.

– Чего? – спросила она.

– Я хотел бы повидать мисс Грандвилл. Если это возможно.

– Мамзель свободна. – Она обнажила в улыбке редкие зубы. – Я провожу вас наверх, – сказала она, протянув ладонь.

Себастьян положил ей на ладонь мелкую монетку, и они стали подниматься по узкой лестнице.

Когда они миновали первый пролет, из-за двери на площадке послышались шум и стоны мужчины, перемежающиеся женскими восклицаниями. Желание, окрепшее после двух дней, проведенных в библиотеке Тарквина, уже не жгло Себастьяна. Возможно, подумал он с надеждой, девушка ошиблась и «мамзель» занята с другим.

– Она на следующем этаже, – пояснила служанка, и Себастьян медленно поплелся за ней. – Вот здесь, – сказала она, указав пальцем на дверь.

По-видимому, в ее обязанности не входило представлять гостей, поэтому Себастьян постучал сам.

– Entrez[5]5
  Входите (фр.).


[Закрыть], – послышалось из комнаты.

Он вошел.

Чего бы он ни ожидал от гостиной куртизанки, но это не была обычная комната, украшенная в стиле старинного поместья. Единственным предметом мебели, отдаленно вызывавшим мысли о распутстве, был шезлонг, покрытый не декадентской парчой или бархатом, а простой зеленой тканью. Обивка выглядела жесткой, не слишком манящей, чтобы раскинуться на ней в неге. Хозяйка комнаты поднялась со стула. Хотя ее балахон откровенно открывал грудь, ее можно было принять за дочь феодала. Симпатичная и совсем не похожа на проституток, которых Себастьян видел на улицах Лондона. На первый взгляд он мог бы сказать, что хотя бы в одном аспекте она не соответствовала описанию в справочнике по женщинам специфической профессии. Мисс Элизе Грандвилл было порядком за двадцать. Но Себастьяна это не беспокоило, поскольку он выбрал ее по другой причине. Один пассаж из описания был особенно к месту:

«Она, без сомнения, относится к самым приятным ученицам наслаждения и в совершенстве знает приемы обучения тех, кто называет себя студентами в таинствах Венеры».

Если «студент» означало абсолютное отсутствие опыта, то мадемуазель Грандвилл была его женщиной. Выглядела она довольно привлекательно. С Дианой она, конечно, сравниться не могла. А кто мог?

– Дорогая мадемуазель, для меня честь и удовольствие познакомиться с вами, – медленно сказал Себастьян по-французски. Прозвучало вежливо и даже красиво.

Он не понял ни слова из ее ответа.

– Прошу прощения, – извинился он. – Хотя я изучал ваш язык много лет, у меня почти не было устной практики, и можете считать меня новичком.

По его предложению она перешла на нечто, похожее на английский. Отдаленно похожее.

– Англичане говорьят, что плохо понимьяют французский.

Себастьяну, который изредка бывал в театре, пришло на ум, что так должна выглядеть комическая роль француза в дешевом фарсе.

– Простите мадемуазель, – заметил он, – я думал, вы уже несколько лет живете в Англии, поскольку ваш отец, знатный вельможа, бежал сюда, спасаясь от гильотины.

– Ах, вы это прочли в той книге. – Мадемуазель улыбнулась, обнажив ряд ровных зубов, и отбросила французский акцент. – Понимаете, они меня заставили рассказать эту чушь. Я хотела назваться дочерью священника, которую соблазнил жестокий распутник, но в этом доме уже была одна дочь священника. Мне нетрудно представить себя дочерью маркизы, которая торговала своим телом, чтобы спасти семью от голода. Как вам мой французский?

– Я не мог понять ни слова.

– И я не поняла ни слова на вашем французском. – Она присела на кушетку и похлопала по ней, приглашая Себастьяна сесть рядом. – Садитесь сюда, – предложила она. – Как вас зовут?

– Джек, – сказал он не задумываясь. – Зовите меня Джек.

– Джек? Я умею хранить секреты, милый, но если вы хотите быть Джеком, я не буду спорить. Ну, Джек, расскажите мне о себе.

Себастьян не собирался много говорить. Именно поэтому он решил не просить Тарквина представить его куртизанке более высокого класса. Гарриет Вильсон и ей подобные хотели, чтобы им не только платили, но и ухаживали за ними, и для Себастьяна это было слишком. В результате осторожных расспросов в одном из его клубов ему посоветовали обратиться к изданию «Справочник по женщинам Ковент-Гардена» (Ковент-Гарден в данном случае означал умонастроение, а не географическое название), книге, где приводились яркие описания десятков сговорчивых дам.

Он стал подозревать, что ничего из того, что заставило его обратить свой выбор на мисс Грандвилл, не было правдой. И весь эпизод теперь выглядел фарсом, правда, слишком дешевым, чтобы оставаться его досматривать.

Себастьян осторожно присел на кушетку.

– Э-э, мисс Грандвилл…

– Зовите меня Элли, – сказала она хрипловатым голосом.

– Элли, если вы не дочь священника и не дочь аристократа, то кто вы?

Она внимательно посмотрела ему в лицо:

– Я могла бы рассказать вам еще одну историю, но вы похожи на человека, который хотел бы знать правду.

– Да, – согласился Себастьян.

– Это не займет много времени, – сказала она, – но мы можем хотя бы устроиться поудобнее. – Она взяла его руку и положила себе на грудь. Хотя Себастьян чувствовал себя глупо и был немного растерян, он слегка сжал ее, жалея, что это было не столь приятно, как он ожидал. – Мой отец был конюхом, при гостинице, – начала Элли. – А я была там служанкой и однажды поймала на себе взгляд джентльмена. Я не хотела провести всю жизнь прислугой или выйти замуж за человека вроде отца и сносить те же тяготы. Тот джентльмен привез меня в Лондон и снял для меня комнату, вполне пристойную.

– Он был развратником?

– О нет! Приличный господин. Когда он получил от меня все, что хотел, то повел себя достойно. У меня отложено некоторое количество денег, и мне достаточно поработать еще несколько лет, чтобы скопить на небольшой домик и стать уважаемой дамой. Я считаю, мне повезло. Не так уж много девушек, у которых в жизни есть выбор.

Себастьян почувствовал, что из его горла вот-вот вырвется нечто нечленораздельное. Боже, он ведь уже избавился от «бормотания» как универсального средства общения. Поэтому в ответ на странное признание смог лишь выдавить из себя:

– Интересно.

– Я всегда была чистоплотной, так что можете об этом не беспокоиться. И всегда держалась в стороне от семьи за исключением одного случая. – При последних словах в ее голосе появилась легкая дрожь, предвещавшая более длинную и, может быть, более грустную историю.

Но Себастьян не хотел слушать: женщина уже стала для него личностью, а не безымянной представительницей противоположного пола, достойной лишь презрения. Если он начнет жалеть ее, то никогда не сделает того, за чем сюда пришел.

– Похоже, вы знаете свое дело, – сказал он, запуская пальцы в вырез платья. Он нащупал сосок, похожий на мягкую изюминку. Интересно, но не особо возбуждающе. – Вы действительно искусны в обучении? Эта часть описания соответствует действительности?

Мадемуазель Грандвилл одарила его довольно милой улыбкой:

– Я полагаю, вы мало что знаете. Это ваш первый опыт?

– Да.

– Я сделаю все как нужно. И поскольку первый половой акт длится совсем недолго, попрошу с вас гинею. Если вы захотите еще, то это будет стоить уже две гинеи. А если вам нужно что-то сверх обычного, то заплатите пять.

Благодаря библиотеке Тарквина Себастьян представлял себе, что означает «сверх обычного». Некоторые идеи, изложенные на той странице, взволновали его. Но в комнате Элизы Грандвилл они казались не к месту.

– Наверное, вы хотите обычным способом, – предположила она. – Знаете, вы чересчур взволнованы. Не беспокойтесь, вы в хороших руках. – И, показывая, что ее слова не метафора, она крепко обняла его. Себастьян вдруг обнаружил, что его физические реакции и разум движутся в противоположных направлениях.

В то время как возбуждение росло, разум приказывал бежать. Элиза действительно знала свое дело, и Себастьяну стало страшно, что швы его облегающих по моде брюк не выдержат.

– Начнем? – наконец спросила она. Она даже не пыталась расстегнуть пуговицы на его одежде. За оговоренную гинею он, по-видимому, должен был сделать это сам. – Дайте мне расположиться здесь поудобнее, а когда будете готовы, подойдете.

Себастьян встал, а она откинулась на спинку и задрала юбки, обнажив ноги. Одну ногу она вытянула вдоль кушетки, а другую опустила, коснувшись пяткой пола. Его пальцы замерли, не расстегнув ни единой пуговицы.

Внезапно он понял, что ничего не сможет. Из-за ног Элли. Что-то с ними не так. Конечно, они очень красивы, приятной формы женские ноги в белых чулках.

Не розовых, а белых. И похоже, они не из шелка.

И ноги были не ее – не Дианы.

Он полез в карман сюртука и достал горсть золотых монет.

– Вот, – сказал он.

– Этого слишком много. И вы можете заплатить позже.

– Нет, возьмите. Прошу прощения, я должен уходить. – Он высыпал гинеи ей в ладонь, бросился к двери и начал спускаться по лестнице, перепрыгивая через две ступени.

Оказавшись на улице, он около двух минут просто стоял, тяжело дыша, а затем увидел через дорогу раскачивающуюся на ветру вывеску книжной лавки.

Последний раз он был здесь несколько месяцев назад, и у Санчо с тех пор, возможно, появились интересные новинки…

Однако его противоречивый мозг, который сейчас велел ему уйти от источника облегчения плоти, больше не мог сопротивляться жгучему желанию. Себастьян испытывал напряжение, боль и страсть. И только одна женщина могла вернуть ему нормальное состояние.

К черту все эти представления о чести, которые теперь никого не волнуют. Диана разбудила спящее чудовище и теперь должна будет заплатить по полной цене.

Минерва смотрела в окно, пока Диана беседовала с Санчо и своей новой знакомой, маленькой блондинкой с неряшливой прической. Диана знала, что сестра скучает. Она бросила на нее осторожный взгляд, будучи уверена, что та хочет вернуться на Бонд-стрит и поискать что-нибудь интересное там.

Словно специально выбрав момент, Мин открыла дверь и, выйдя на улицу, окликнула какого-то прохожего. Диана даже не успела позвать ее, чтобы прочесть нотацию о том, как следует вести себя в Лондоне, потому что Мин тут же вернулась.

– Я только что видела мистера Айверли, – объявила она.

– Айверли! – воскликнула блондинка, в тоне которой читалось явное неудовольствие. – Он идет сюда?

– Нет, он вошел в дом напротив. Тот, что с красной дверью.

– Я уверен, что это не мистер Айверли, – убежденно сказал Санчо. – Он никак не мог зайти в этот дом. Он не был у меня несколько месяцев, и тем не менее я очень ценю его как постоянного покупателя.

– Разумеется, – с сарказмом пробормотала блондинка.

– А я уверена, что это был он, – настаивала Мин. – Высокий, худой и в очках. Хотя выглядит сейчас он по-иному. Более элегантно. Его костюм больше соответствует моде, чем тот, что он носил, когда был у нас в деревне.

– Себастьян Айверли, по моему глубокому убеждению, – сейчас дама, несомненно, фыркнула, – никогда не выглядел элегантно и не был одет по моде. Это явно не он.

– Он один из ваших друзей? – спросила Диана.

– Ни в коем случае. К сожалению, он дружит с моим мужем. Единственный пункт, по которому наши мнения не совпадают. Мы просто никогда не говорим об этом господине. Но как я понимаю, вы знакомы с этим великим женоненавистником.

– Мы познакомились в Мэндевилле, в доме его дяди герцога. – Диана не упомянула об их недавней встрече, которая огорчила ее и сбила с толку. – Кстати, я здесь именно по его милости. Он заинтересовал меня рассказами о своей коллекции книг, поэтому когда на Саут-Мол-тон-стрит я зашла в мануфактурную лавку и увидела рядом книжную, решила заглянуть и сюда.

– Отлично! Я должна убедить вас вступить в Лондонское общество женщин-библиофилов. Нас еще так мало!

– Я никогда не слышала о таком обществе.

– Это совсем новая организация. Мы еще даже не провели собрание. Позвольте мне представиться. Я леди Чейз.

Диана взглянула на нее с еще большим любопытством. В прошлом сезоне только и разговоров было, что о женитьбе маркиза Чейза на вдовой лавочнице. Диана вспомнила, что при этом упоминалось убийство и книжная коллекция. Она не слишком интересовалась этой историей, поскольку была абсолютно не знакома с Чейзом, знаменитым и пользующимся дурной славой человеком из высшего общества.

– Очень приятно, леди Чейз. Я леди Фэншоу, а это моя сестра мисс Монтроуз. – Когда все трое сообщили о себе необходимые сведения, Минерва заявила, что ей скучно, и спросила мистера Санчо, нет ли у него интересных книг, написанных политиками. Он повел ее с собой поискать перевод «Государя» Макиавелли. Решив пока не беспокоиться, какое влияние окажет эта классическая книга на твердый характер Минервы, Диана продолжила разговор с новой знакомой.

– Расскажите о своем обществе.

– Несколько мужчин образовали группу коллекционеров книг и назвали ее клубом «Бургундия». Айверли отказал мне в приеме в клуб, как, кстати, и всем остальным женщинам, поэтому я решила организовать собственное общество.

– Идея очень хорошая, но название крайне неудачное. «Лондонское общество женщин-библиофилов» звучит удручающе скучно. Название мужского клуба куда лучше. Полагаю, название объясняется тем, что на своих собраниях они пьют бургундское вино.

– Нет, они назвали клуб в честь одной рукописи. – В голосе леди Чейз прозвучали веселые нотки.

– Но и в честь вина тоже. Не сомневаюсь, они пьют его, и в немалых количествах. Кроме того, держу пари, темы их разговоров не ограничиваются книгами. Вы привлечете к себе больше соратниц, если расширите сферу обсуждаемых вопросов. Ну, скажем, «Общество книг, рукописей и шляпок». Все женщины обожают говорить о шляпах.

– Но мы намеревались быть серьезными.

– Если мы любим обсуждать моду, это не значит, что мы не можем быть серьезными, обсуждая книги. Подумайте о мужчинах и вине.

– Вы привели отличный аргумент. Но я тоже могу быть вам полезной. Я много знаю о книгах, но почти не разбираюсь в моде.

Диана критически осмотрела собеседницу. Действительно, маркиза, хотя и отличалась приятной внешностью, выглядела как-то неряшливо. Ее платье было в моде не менее двух лет назад, к тому же плохо на ней сидело, а волосы спадали на плечи, а если носишь шляпку, это всегда выглядит нелепо. Маркиза тоже оглядела Диану и отметила ее платье для улицы, сшитое из шелковой саржи, и накинутый на него жакет из темно-синего бархата с украшением из стриженой норки.

– Как вам удается, – со вздохом спросила она, – выглядеть так… элегантно? Пожалуй, это единственное слово, которым я могу охарактеризовать вашу внешность. Все – туфли, платье, перчатки, прическа – само совершенство. А я всегда выгляжу, словно только что вылезла из постели.

– Но вашему мужу это должно нравиться.

– Ему нравится. – Леди Чейз зло ухмыльнулась. – Но честно говоря, я бы предпочла показать себя миру женщиной, которую приятно видеть не только в стенах спальни. Вы должны открыть мне ваш секрет.

– Это просто. Я привыкла выглядеть хорошо, ничем не выделяясь. Разгадка заключается в одном слове: Шанталь. Моя служанка.

– Француженка?

– Француженка, которая весит шесть стоунов, одевается во все черное и страшна, как смертный грех. Но она очень умна, и я плачу ей такие деньги, что их хватило бы содержать армию небольшого государства.

– Как же можно отыскать такой бриллиант?

– Когда пал Бонапарт, мой покойный муж дал указание своему французскому деловому партнеру найти в Париже лучшую модистку. Она со мной вот уже пять лет, и я отбила невесть сколько попыток переманить ее. Только на прошлой неделе потерпели неудачу две герцогини.

– Значит, пока она вам верна?

– Ей бы хотелось одевать герцогиню. – Диана скромно опустила глаза. – И я делаю все возможное, чтобы она могла удовлетворить свои амбиции.

– В самом деле? За вами ухаживает герцог? Кто же он?

– Наследник герцога. Маркиз Блейкни, кузен Айверли.

– Если он как-то связан с этим человеком, то он мне уже несимпатичен.

– Этому человеку он тоже несимпатичен. – Диана не смогла подавить приступ смеха, вызванный таким прямодушным выражением неприязни к Себастьяну со стороны новой приятельницы.

– В таком случае я не сомневаюсь, что это очень милый человек, – улыбнулась леди Чейз. – Он красив?

– Божественно. И так же божественно ухаживает.

– Следовательно, ничего общего с кузеном. Он коллекционирует книги?

– Почти уверена, что нет.

– У всех есть недостатки, – пожала плечами леди Чейз. – Но их можно устранить. Мой муж Кейн Чейз, до того как встретил меня, покупал книги только ради чтения.

– Я тоже думала, что книги нужны, чтобы их читать, пока мистер Айверли не рассказал мне о своей коллекции переплетов.

– Я признаю, что Айверли хорошо разбирается в редких изданиях, но в других случаях я не желаю слышать о нем. Лучше привяжите к себе вашего герцога.