Текст книги "Капризы Ангела, или Приказ 1138"

– Хороша. красотка, даже ярлык «дорожная» совсем не хочется вешать, похоже жизнь трепет лихо, в отделе я видел-пере видел пачками пропащих. – Андрей говорил, не смущаясь, что Марина не только его видит, но и слышит.

– Её лихо по жизни крутит жизнь, ты брат прав, – отозвался Дима, закусывая вторую выпитую стопку вчерашней колбасой.

– Она что, уйдёт от нас красивых, целенькой? – Андрей снял китель, настраиваясь на весёлый вечер и делая ещё одну попытку уговорить друга поделиться «прелестью».

– Ещё не решил. – Отозвался Дима, думая о вчерашних откровениях, как-то странно, что огромное количество выпитого спиртного не вышибло память, а только обострило чувствительность, посеяв семена борьбы в душе.

Они втроём два часа пили, точнее, Марина и Дима похмелялись, а Андрей пил.

– Андрюх, ты представляешь, как хорошо, что мы вчера до вина не добрались, – рассуждал Дима.

Изрядно захмелевший, он всё ещё не решался тащить Марину в спальню. Андрей нетерпеливо ждал «после меня». Он не мог перебороть в себе человечности, которая нахлынула на него при знакомстве с этой девушкой. Он заметил, что в мыслях не называет ее гулящей.

Андрей и Дима подружились в школе, не один пуд соли съели вместе, в Чечне два сезона отработали, связались крепкой мужской дружбой, как в мудрости: «Мужик сказал, мужик сделал». Дима все делил с Андреем, а Марину не хочет делить. Дима уяснил, реанимация жены камнем повисла в душе, но боль стала утихать, он понимал, что с любопытством разглядывает Марину, силясь уловить её тайну.

Часов в десять вечера, так и не решившись утащить Марину в спальню, Дима внимательно смотрел на Андрея, который, прижав к уху сотовый, слушал, что говорят в трубке. Звонит кто-то из старших офицеров, было написано у Андрея на лице.

– Товарищ капитан, у нас труп, шеф рекомендует нам присоединиться к опергруппе, – озадаченно сказал Андрей.

Дима посмотрел на Марину с сожалением. Осознал, что, если шеф рекомендует, это значит, ему всё равно, что их рабочий день до 20:00, и что ребята пили или уже пьяны. Недовольство чьих-то жён шефу по фене. И вообще шефу много чего по фене. Звание полковника и должность начальника убойного отдела при РОВД городка К. дала ему право иметь много, причем разных «ДО ФЕНИ».

– Опочки, рекомендации шефа не обсуждаются, а выполняются, и по возможности, бегом не спотыкаясь о пороги. – Дима ёрничал, встал, слегка пошатнулся. – Значит, мой прогул сегодня, брат, мы будем вместе с трупом отрабатывать. – Он хлопнул Андрея по плечу и пошёл одеваться, а в душе радовался, есть повод не объясняться с напарником, не делиться Мариной. – Мы подвезём тебя. – Из спальни крикнул Марине, бросая на разобранную постель вешалку с чистым обмундированием.

Марина пришла в восторг, но ликование затаила в глазах, боясь спугнуть. Редкий раз «жрица» покидала клиента, не примерив его мужскую сущность на себе в разных позах. Марина попросила подвезти её туда, где Дима взял её вчера. Помахала охранникам в «Форде» и, поздоровавшись с поплавком, который сегодня представляли Катька и Таня, пошла за угол в «газель». Товарки встретили Марину разностью и странностью женского коллектива, приветствуя, кто с ехидством, кто с завистью, короче, кто чем в силу своего воспитания. Только Юля сдвинулась в угол, освобождая ей место, Марина втиснулась на сиденье.

– Ты в порядке? – тихо спросила Юля.

– Да, странный мужик этот «мундир», сам не имел и напарнику не дал. Попойку прервал труп. – Марина дала понять, что не хочет говорить здесь, опустила ресницы.

Дима и Андрей катили под мост на происшествие, где обнаружен труп девушки, со слов шефа они поняли – их присутствие там обязательно. На самом деле Андрей знал, шеф сказал, что под мостом якобы труп Диминой жены. Шеф был однополчанином деда жены. Городок К. совсем небольшой, все всем кем-то приходятся. Шеф психику парня не щадил. Рассчитал просто, пусть Диме о трупе жены скажет друг. Окажется рядом жилетка, в которую можно лить слёзы, а Дима опознает труп – и гора с плеч, формальности в любом случае будут, но потом. Труп не иголка в стоге сена. Да внучка друга вроде родной человечек, маленькой, помнится. На руках держал, сопли кителем вытирал и не брезговал, а наркоманки чурается и однополчанину сочувствует, но время лечит и калечит.

– Всех замытарила, наркоманка, деда раньше время в могилу загонит. – Так закончил шеф свою речь, когда звонил Андрею.

Эту пылкую тираду выслушал Андрей на кухне у Димы. Сейчас, подъезжая к мосту, он так и не решился сказать об этом другу. Они спустились по объездной дороге как можно ближе к месту происшествия. Выскочили из машины, пошли туда, где уже были оперативники. Дима шёл впереди. Андрей намеренно пристроился след в след. Дима еще издали заметил белые волосы, соломой лежащие на темно-сером бетоне. В сознании мелькнуло: «Волосы, как у Светки». И сразу засосало под ложечкой. Во рту появился противный привкус металла, хмель мигом улетучился. До трупа осталось пять шагов. Дима остановился, горестно оглянулся на Андрея. Ноги приросли к плитам, до жути не хотелось идти дальше, ближе. Не хотелось увидеть лицо действительности, не хотелось смотреть на тело реальности.

– Держись, брат, опознаешь и гора с плеч… – Андрей повторил слова шефа. – Ребята, лицо покажите, – обратился он к криминалистам и подхватил друга под локоть.

Кто-то наклонился, перевернул тело, заслоняя спиной от Димы обзор. Он стоял, зажмурив плотно глаза, а в сознании мелькали быстрыми кадрами годы прожитого, кадры плохого и хорошего смешались в одну ленту груза и обмотались вокруг шеи, затрудняя дыхание. Он уговаривал себя открыть глаза, увидеть ее, Светку, и вздохнуть с облегчением, что всё, отмучилась, или он отмучился. Глубоко в сознании он желал ей смерти не из-за жестокости своего характера, он жалел её. Устал смотреть, как она гибнет и мучает всех близких. Когда она воровала деньги и вещи у него в квартире или в доме матери, думал о том, что лучше бы сдохла, иногда мечтал, что сам её передознет или пристрелит. Дима увидел рождение сына, те полгода, когда Света не кололась и кормила Максима грудью. Вспомнил счастливый смех, когда они с годовалым Максом гуляли в парке, держа его за маленькие ручки с двух сторон.

– Сука, а мы могли быть счастливы… – прошипел Дима так тихо, что слышал только Андрей.

Андрей знал, что в глубине души Дима жалеет это опустившееся существо, которое является его женой. Андрей каждой клеточкой своего тела переживал семейную трагедию друга. Сам не женился, страх мешал, а вдруг за ангельской внешностью скрывается монстр, не верил девушкам. Дима зарядился твердым намерением опознать жену, резко открыл глаза. Пару минут тупо смотрел на лицо и вдруг дико расхохотался. Все как по команде побросали свои дела, обернулись на хохот и удивлённо ждали.

– Ни чё… ни чё… коллеги, все в порядке, это шок, это лучше, чем труп… – Бормотал Андрей, похлопывая друга по спине. Он опознал труп, он осознал, что это не Светка.

– Пить надо меньше, говорить понятно будете, – кто-то из толпы кинул реплику.

– Это не она… – Дима заливался слезами и хохотал, еле выговорить смог, согнулся пополам и хохотал.

– Что ты сказал? Не она? Не она, да? – Андрей нервничал, ему было не ясно, опознал ли Дима труп, но что это не Светка, Дима ясно выразился, и сам Андрей увидел, что труп не Светкин. – Доконает нас твоя жена… – пробормотал Андрей.

Он очень душевно переживал трагедию семейной жизни друга, поэтому сам не женился. Схватил Диму за плечи, встряхнул и сам начал хохотать: «Хорошо, пусть сейчас не Светка, а хотелось бы, чтобы сдохла», – подумал Андрей, поняв, что хочет водки, много водки. Друзья угомонились, не стали ничего объяснять коллегам, которые знали, что этих двоих связывает с шефом какая-то тайна или родственные узы. Коллеги наблюдали как Андрей и Дима пошли, точнее, побрели от трупа к машине.

– Батяня… – так шефа за глаза звали все, но сейчас в глаза это позволил себе Дима. – Это не она… – сказал в трубку телефона, сидя в машине. Отчитываясь за событие, точнее, переключаясь на волну, «пронесло».

– Ну, слава богу! Сынки, отдыхайте… – Шеф тоже позволял себе неуставные отношения в случаях экстрима.

Не сговариваясь, друзья зашли в тот же магазин, где ещё вчера Дима разглядывал красивую фигуру Марины в витринах со спиртным и собирал в корзину «джентльменский набор». Сейчас с Андреем они собирали в корзину с прилавков «убойный набор», а точнее, «упойный». Они знали, что зайдут в «двушку» и упьются.

Глава №3

Статья 4. Гражданский долг и нравственные ценности службы в органах внутренних дел.

Каждый гражданин Российской Федерации, вступающий в ряды сотрудников

органов внутренних дел, посвящает свою жизнь исполнению Долга беззаветного

служения Отечеству и защиты благородных общественных идеалов: свободы,

демократии, торжества законности и правопорядка.

2. Высшим нравственным смыслом служебной деятельности сотрудника

является защита человека, его жизни и здоровья, чести и личного

достоинств и неотъемлемых прав, и свобод.

(Выписка из Приказа 1138).

Водитель обернулся в салон к притихшим «жрицам». Он работал у сутенерши Лены, полгода. Зарплата платилась всем: водителю Роме, охраннику Вахе и Андрею-Пушистику, крыше ментовской и соглядатаю, из процента, отчисленного с «жриц». Ленины «жрицы» собирались в притон по слухам одна от другой. По объявлению в газете «Из рук в руки». Рома чувствовал себя хозяином положения, в роли правой руки Шахини. «Шахиня», так прозвали Лену жрицы. Отношения были шкурные, каждая «жрица» за свою шкуру подставляла других без зазрения совести, в женском коллективе были «стукачи», точнее «стукачки», они передавали Лене все, от клички до традиций, установленных в притоне, как правило, всегда нечистоплотных, а точнее, безнравственных, сложенных из мышиной возни, лицемерия и штрафов сутенерши.

– Красивые, – Рома обвел всех взглядом. – Лена звонила! Кто-то в опале у Шахини. Приедет, расправу чинить над заблудшей овцой.

– Наверное, я… – шёпотом сказала Марина, склоняясь к уху Юли.

– Не дрейфь, подруга, покруче тебя девахи пляшут, а Шахине повод не нужен, она захочет, из пальца его высосет или из наших глоток, как матерый вампир.

– Она вампир?

– Нет, дрянь. – Юля ёрничала.

В «газели» стоял лёгкий шум, товарки шёпотом переговаривались, когда кто-то был наказан – то значит, минетом наказаны все. Все выходили из «газели» строились – и те, кто не работает на минетах, и те, кто косячил, например, работая без презерватива, и стояли на улице до тех пор, пока не отработается выбранная «жрица». От минета отказываться нельзя, стоил он 500 рублей, почти все «жрицы» его не любили. Работать ртом очень выматывает, презерватив натянешь ещё на спящий член, а мужчина медленно реагирует на ласку, и другой раз так стараешься, того и гляди голова от темпа оторвется, а мужик всё тянет, не кончает, наслаждается. Иногда удавалось всем продержаться без нарушений неделю, тогда на минет выходили по очереди, или только те, у кого критические дни.

Белая «Тойота» без шумно подкатила с левой стороны и пристроилась в зад «газели». Рома засуетился, выскочил со стороны водителя и трусцой побежал открывать дверь «газели» сзади. «Жрицы» все как по команде развернулись в открытые двери и притихли. Лена в 32 года вобрала в себя манеры блатного мира, хотя не была в местах лишения свободы, а пальцы гнула, как заправский вор в законе. Её 120 килограммов не позволяли другим повышать на неё голос. Зато Лена тоном истинной Шахини уверенно запугивала всех, кто на неё работал.

– Нормально, да? Прикрываем друг друга, – жевала Шахиня слова толстыми губами. Даже не поздоровалась с девками, какой к черту этикет, когда система штрафов – норма отношений, а смысл в том, чтобы денег выкачать со всех как можно больше и всегда по беспределу. – Вы добро не цените! – Шахиня дежурной фразой скрипела по нервам.

«Жрицы» затаили дыхание, сутенёров они менять не любили. У Лены система оплаты была мудрёной, с «жриц» деньги драли нещадно. Пришла новенькая, объясняли, что выплата заработанной суммы один раз в месяц. Вычитаются 50 процентов, и действует система штрафов. Бывало, месяц «жрица» задом вертит, а Шахиня накрутит нарушений и выгонит. Не к кому идти на бардак жаловаться, все, и пошла «жрица» в другой притон, как правило, нет у них выбора. И живут «жрицы» на чаевые. Сумму за купленную любовь «жрицам» в руки не дают, деньги собирает старшая, которая сидит вместе с «жрицами» в «газели». Ей стучат некоторые из «жриц» друг на друга. Жестокое нарушение, когда Шахине донесут, что кто-то без презерватива работал.

– Наша Даша самая умная? Нашей Даше рамсануть захотелось, а вывезешь? – Шахиня всегда укоры сыпала вопросами.

– А, что, я вроде всё в ёлочку делала! – Даша вспыхнула, она в притоне была новенькая. Подхватила блатную вону Шахини, на путь «жрицы» встала всего полгода назад, ещё не осознавала, что последствия чреваты, крутой нрав хозяйки восприняла с улыбкой.

– Точно выразилась, про ёлочку? А, я тебе скажу, станешь елочкой. Ты что, возомнила себя самой ходовой? Да у меня с тридцатью постоянными в месяц были и не жужжали. А тебе, кукла гуттаперчевая, ещё расти и расти до спроса. – Шахиня говорила, склонив голову в бок. Из-за её манеры вести разговор, её становилось неприятно слушать, а точнее, боязно, и не понятно за что хулит.

– Да, что за претензии, собственно говоря? – Даша показала гонор, в одной фразе высказав всё – и отвращение, и «пофигизм» на выкрутасы Шахини.

– Претензии, когда ждут от тебя объяснений, а я здесь царь и Бог. – Шахиня приподняла бровь. – Ты едешь домой без зарплаты, и в штрафную санкцию войдут все твой наряды. Ваха сейчас увезёт тебя в твой Обнинск, ясно! – Шахиня улыбнулась, и факт того, что она обобрала Дашу как липку, её радовал.

– Как! – Задохнулась Даша, заливаясь слезами. Она еще не знала, что худшее впереди.

Шахиня всё сказала, отвернулась от «газели» и стекло в «Тойоте» поползло вверх, пряча её в уюте салона. Она даже не утруждала себя выходом из машины для разноса. Выбрала из контактов на сотке Ваху.

– Голубчик, Даша едет в свою провинцию, – сказала тоном, не знающим возражений.

– Когда? – Хрипловатый голос Вахи слегка дрогнул. Такие распоряжения не сулили ничего приятного.

– Развлекись с ней, она хамло, и без обсуждений, – распорядилась Шахиня.

Ваха поморщился, он хотел работать в этом бизнесе, зарплата устраивала. Шахиня платила ему больше, чем другим, за сто тысяч в месяц без пакостей не обойтись, деньги надо отрабатывать. Иногда девочка, которую он вывозил, ему нравилась, он оказывался перед выбором и угрызениями совести: как наказывать, не хочет наказывать. Но если не накажет, рядом сидящий работник сдаст. Рядом сидел Андрей по крикухе «Пушистик», 180см ростом, с квадратной шеей и молчалив.

– Пять часов тебе на выкрутасы! – Отключилась, оставив Ваху со своими мыслями.

Шахиня знала, что деньги он любит. Приплачивала ему мелкими подачками, он вился псом у ног уже два года. Лена десять минут сидела в «Тойоте», накаляя атмосферу в «газели», пока не сверкнули фары из-за поворота. На самом деле Лена не хотела так круто поступать с Дашей, но профилактика есть профилактика, пусть боятся, думала она. Зря Даша грубила, это её минус и наказание. Дефицита в «жрицах» притоны не испытывали, текучка была постоянная. В месяц две-три появлялись регулярно, новенькие. Были в притоне две дамы. Ирка, 32 года, так сказать, старая матёрая блядь – и Турцию, и Румынию, и Москву вместе с Леной-Шахиней прошла. Ведь Лена доросла до сутенерши из самых низов. Бизнес знала, так сказать, с самых азов. Вторая, Катенька, у Лены прижилась с 15 лет, убежав из не благополучной семьи. От цели выучится на экономиста, не отказалась, уже училась на втором курсе. Ирка и Катенька все подробности о жизни в притоне доносили Шахине, вот вам и два стукача.

Когда Лена приехала разнос устраивать, в «газели» сидели 11 «жриц». Они 15 минут назад выехали на точку, клиенты ещё не являлись, зато Лена появилась, устроила показное шоу. Почему меч наказания отсёк голову Даши, девочки недоумевали. Поступки Шахини для всех оставались непредсказуемыми. Все молчали, только Ирка и Катенька хихикали, а Даша, ничего не понимая, пожала плечами. Даша проституцией зарабатывала лет пять-шесть, ей было 26 лет, и выглядела она очень неплохо. Причёску делала из искусственного, длинного белого хвоста. В одежде предпочтение отдавала экстриму. Манеры явно выдавали то, что Даша употребляла какой-то наркотик, только руки не имели следов пробитых вен. Даша и курила, и нюхала всё, что кумарило. Не брезговала анашой, поникой, гашишем и всеми травками экзотического направления вприкуску, запивая коктейльчиками с психотропными веществами. Даша ещё не выглядела наркоманкой, старалась вести себя порядочно.

– Даша, давай прощаться. Шахиня не шутит, слов на ветер не кидает. Ваха за тобой. – Юля проговорила тихо, склоняясь к плечу. – Дашка, не дрейфь, главное, не груби «шкафам». Будем надеяться, оттрахают, а не изуродуют. – Марина симпатизировала Даше, их часто выбирали в паре клиенты, на заказах и подружились. – Умоляю, Даша, будь умненькой, не хочу тебя пугать, ты же помнишь Алинку, её четыре месяца назад Шахиня вывезла. «Шкафы» ей ребра переломали и на скорости из машины выкинули. Чудом выжила, обочина оказалась мягкая, куртка яркая, утром дальнобойщик подобрал, заметил со своей высокой машины.

– Марин, прекрати пугать, Дашу! – Юля слегка толкнула её в бок.

– Я не пугаю, кто предупреждён, тот вооружён. Я до сих пор перезваниваюсь с Алиной. На больницу деньгами помогала, это правда.

– Я тоже перезваниваюсь, знаю об этой правде. Даша не груби «шкафам» и плачь, – подсказала Юля.

– Да, Даш, реви, это лучшее оружие против извращенцев. – Марина улыбнулась, подбадривая Дашу.

– Спасибо, девочки, вы лучшие в этом бедламе. Желаю нам всем поскорее выбраться из этой грязи. – Даша быстро написала на листке номер телефона, пряча от Ларисы, протянула его Марине.

Марина успела зажать листок в кулаке, сразу уловила движение Ларисы, которая стремилась выхватить листок из Марининой руки.

– Прекрати мышарничать! – Прошипела Юля еле слышно, придвигаясь плотно к Ларисиному сиденью.

Юля получила реальный шанс сзади перехватить Ларисину шею двумя руками, для того чтобы её придушить. Лариса угадала или шкурой труса почуяла намерение Юли. На возню уставились другие девочки, тесное помещение «газели» и сидячее положение всех не позволяли перерасти возне в более серьёзные события. Шахиня опустила стекло «Тойоты».

– Даша, перебирайся в форд, твоя карета подана. – Лена хихикнула. С её 120 килограммами хи-хи прозвучало, как рык. – И без глупостей, кокетка.

– Пока, – Даша скромно помахала рукой. – Берегите себя. – Кивнула Юле и Марине, поднимаясь с сиденья.

– Созвонимся, крепись. – Юля тяжело вздохнула.

– У тебя будет всё хорошо, – отозвалась Марина.

– Всем счастливо и хороших клиентов. – Пожелала Даша, глядя в пустоту сознания. Глаза застелила пелена слёз, она уже ничего не видела.

Выбралась на улицу и подумала: – «Убежать?» Потом здравый рассудок победил, догонят, запинают, закинут в машину и продолжат бить, потом выкинут из машины на скорости и дай бог, повезет как Алине. Рой мыслей метался в голове, до «Форда» были проделаны десять шагов. Тяжело вздохнула полной грудью и исчезла в утробе черной машины. Девочки грустно смотрели в след Даши, даже Ирка с Катькой перестали злорадствовать. Рядом с «Тойотой» переступал с ноги на ногу Рома, сожалея, что клиенты не появляются, хоть бы они отвлекли внимания сутенерши.

– Вы, милашки, не надейтесь, что я буду благосклонна к ходовым. – Эта угроза явно относилась к Юле и Марине. Закрыла стекло, газанула и не умчалась, стояла, чего-то выжидая.

Ходовой считалась та, у которой было 10—15 постоянных клиентов в месяц, которые появлялись хотя бы раз в неделю и брали девочек более чем на один час. Один час стоил 2000 рублей. Деньги отдавались старшей, то есть Ларисе, и выбранная «жрица» пересаживалась в авто клиента. Редко случались ситуации, когда залетные клиенты увозили «жрицу» на беспредел. Держали где-нибудь на даче или в подвале бильярдного клуба. Много насиловали, человек пять, а то и больше, поили водкой, почти всегда били. Вдоволь наигравшись, вывозили за кольцо МКАД и бросали там пьяную, голую, без денег и телефона. За два года работы на Шахиню Юля один раз попала под беспредел, только вместо водки её пичкали наркотой. К Шахине Юля пришла по объявлению в газете: «Салон красоты „Жазель“ объявляет набор привлекательных девушек для демонстрации свадебных нарядов. Можно без опыта работы». Мелькало объявление на страницах газеты. Позвонила Юля по указанному номеру и прослушала два раза гудок: «Абонент просит не беспокоить его по пустякам, не грубить, не шутить, все шутки вам предстоит оплатить валютой на абонентский номер, который вы только что набрали».

– Ты готова платить за шутки? – Раздался голос в трубке, позже Юля узнала, что собеседование правила сама Шахиня.

– Как сказать, я готова стать моделью, и опыта работы у меня нет.

– Понятно, ты догадалась, что звонишь в притон? Мои девочки зарабатывают 1000 в час. Это «половинки» – работают 50% на 50%. Есть и те, что получают 40% на 30%, они содержанки.

– Ладно, опыта в модельном бизнесе у меня нет, а в секс-индустрии я работаю второй год, – откровенно призналась Юля, понимая, что никакой свадебный салон 2000 в час не платит.

– Отлично, приезжай в городок К. Наберешь этот номер, я тебя встречу сама и обговорим детали.

Юля позвонила через две недели. Деталями оказалось то, что в притоне действует жестокая система штрафов, и только Лена-Шахиня решает, кого на сколько штрафовать. Юля за два года побывала в пяти притонах, устала их перебирать, все они подобные. Отличие лишь в темпераменте и аппетите сутенеров и их подходе к делу. Лена обдирала девочек и регулярно применяла «метод Даша», то есть вывозила, не отдавая заработанные деньги. Даша была ходовой блондинкой, в месяц имела не менее 100 выездов. Считаем Дашин доход или Ленин калым. Итак, 100 выездов по 2000, получаем 200 000 рублей в месяц, скромно считаем, 50% на 50% могли иметь Даша и Лена, по 100 000 каждая, но Лена умело хапает, а Даша слезы льет. Отмечу, Даша была не первая в притоне, кого вывезла Шахиня, но девочки между собой называли вывоз «методом Даша». Видимо, когда-то вывоз девочек начался именно с Даши. И старожил шахининого притона, то есть Ира, об этом знала и передавала из уст в уста. Юля задержалась в притоне у Шахини, объясняя это тем, что ей удобно. Одну из немногих, Юлю Шахиня не обижала, не обкладывала глупыми штрафами, не следила за её звонками, запретила Ирке и Катеньке следить за Юлей. Даже при таком раскладе у Юли свободы оставалось мало. Другим повезло ещё меньше. Работали девочки с 21.00 до 5.00, не всегда в седьмом часу удавалось лечь спать. После клиентов, пока дождешься душа, ведь в «двушке» жили пять человек, пока выслушаешь треп товарок, и семь пикает. Ложишься спать, а чаще всего клиенты начинают бомбить с двух часов дня, желая секс по саунам. Ну, где нормальный сон? Выезд навязан всем, закосить не получится, заболела – не суть, не пролезет, что хочешь спать, никого не волнует. Свои же товарки быковато коситься начнут. Вот так выживают секс-рабыни на своей «кухне».

Юля и Марина подружились сразу, как только Марина перешагнула порог притона. Всю неделю девочки обсуждали, что за звезду ждет Лена и все никак не может встретить. Марина позвонила из Смоленска, что выезжает, но доехала до Угры и задержалась. Шахиня велела перевести Свету в другую квартиру и поселить Марину, так сказать, в общак. Она содержала для притона три квартиры, в какой из квартир жить девочкам и с кем, решала только Шахиня.

– Интересно, Ира, что тебе сказала Шахиня об этой Марине, так кажется, её зовут. – Обсуждения в «газели» начала Таня, поправив грудь шестого размера, не силиконовую, жаль, висячую до пояса без лифчика.

– То и сказала, Света с сегодняшнего дня живет на Дарвина, а к нам на днях вселяется Марина. – Ира всегда слово в слово передавала распоряжения Лены, за что та её ценила. За глаза Ира, как и все, звала Лену Шахиней, чтобы втираться в доверие к «жрицам».

– Ой, что не пешка, то звёздная. – Съехидничала Катенька, не понятно о ком говоря.

Ира глянула на Катеньку, которая была из породы дворняг, прислуживала за подачки. Она даже внешностью походила на собачку, 150 сантиметров роста и тявкающая манера говорить стали её изюминкой и в одежде – она отдала предпочтение вещам малолетки, подростка, хотя разменяла 19 лет. Стиль ей выбирала Шахиня и, кстати, очень удачно. Дяденьки на неё всегда клевали, любят они молодость и свежесть, выбирают глазами. Возьмут, заплатят, попользуются и, недовольные, звонят с жалобами, типа Катенька не умеет трахаться. У Шахини козырь – брал, видел, что молодая, что теперь надо: «Ешьте що бачили.» На этой фразе претензии заканчивались. Катеньку ведь не навязывали, клиент выбрал сам, так какие претензии к притону?

– Кать, да кто звездная? Ты человека ещё не видела, а брякаешь, что не попадя. Вступилась Юля, потому что всегда стремилась пресечь то, что делалось за глаза.

Зазвонил рабочий телефон, номер которого был на визитках и давался всем клиентам на поплавке. Девочки притихли, прерывая треп.

– Алло! – ответила Лариса, скорчив гримасу ёжика.

– Это до*сук «Жазель»? – Раздался голос, на весь салон из трубки. Телефон всегда ставили на громкую связь после конфликта.

Однажды позвонил клиент, по описанию подходили Тина и Оксана, но имя он называл Вика. Клиенту привезли всех троих на выбор. Клиент выбрал Машу, она поехала продать девочек. Вернувшись на точку, Оксана и Вика сговорились, что накажут Машу, типа она прикрылась их внешностью, выставляя себя. Когда Маша вернулась в «газель» через четыре часа, так как клиенту понравилась, и он её продлил – вместо часа взял на четыре, товарки в припадке зависти налили клей «Момент» на сиденье. Маша приклеилась волосами и немного спиной, жаль испорченную блузку стало, рыдала. При разборе полетов Оксана очень убедительно доказала, что клей взяла заклеить каблук и, выходя на минет, нечаянно вылила его на сиденье, куда могла сесть любая из девочек, почему решили, что это какая-то глупая месть Маше. Все сделали вид, что ей поверили, а Маша распрощалась с длинными волосами. Шахиня, выслушав две версии от Иры и Ларисы, только рассмеялась. Ох, любили некоторые пакостить, ещё умудрялись состязаться, чья пакость изощрённее.

– Вы дозвонились до*сук «Жазель», и мы с удовольствием скрасим ваш досуг! – Лариса обладала тонким чувством юмора.

Шахиня в мамочках держала Ларису два года, с момента основания притона в городке К. А два года назад, возле гостиницы Обь, Лариса продавала свое сорокалетнее тело. Часто не брали, ведь 40 лет, но на хлеб с икрой хватало, а сейчас на пенсии, так сказать, мамочка в «газели». С каждого выезда брала себе по 200 рублей, за смену всегда было не меньше 20 выездов. Вот и народная мудрость: «Умная птичка по зернышку клюет». Точка раскручена, маркетинг налажен.

Клиент спросил, как найти точку. Лариса объяснила: по кольцу Мира, за магазин на Циолковского. Хорошо, клиент оказался местный, подкатил на красном «Опеле». Девочки вышли, построились в одну ширинку, и из 11 присутствующих он выбрал Юлю и Марину. Девочки с чувством облегчения сели в салон «Опеля». Пробудут вдвоем на заказе, обсудят поведение Шахини, почему мог возникнуть такой конфликт с Дашей, да не увидят отъезда Шахини с точки.

– Рома, следи за чистотой в «газели», – Шахиня дала указание, придираясь к Ромке.

– Хорошо, мэм, – на манер офицера Рома щелкнул каблуками, но Шахиня его выкрутасов уже не видела.

Он трусцой побежал в «газель», она еще раз обратила внимание на «жриц». В «газели» рядом с водителем сидел молчаливый пассажир, «жрицы» шептались, что он мент, одетый в штатское. Ну, Ира, Катенька и Лариса точно знали, что он капитан, а в свадебном салоне оформлен охранником на ночные дежурства. Ай да Лена, ай да Шахиня, сумела прикормить зверя, но не этого, что сидит в «газели», его сюда назначили, а какого-то покрупнее в погонах. Оказывается, ей крыша выделила соглядатая, или пособника.

– Ладно, на сегодня всё. Две птички упорхнули, черт с ними. Я уже добрая. – Помахала Лена всем девочкам, они медленно, после ширинки, с перекуром грузились в «газель».

Подняла окно в «Тойоте», и через затемненное стекло «жрицы» нескромно разглядывали, как она целовалась с молодым, вновь испеченным двадцатитрехлетним любовником. Девочки часто его видели через стекло в машине и никогда не видели во весь рост, он не выходил из машины. Страстные поцелуи длились три-пять минут, а точнее лобызания, и рука мужчины мяла жирные груди и шарила по толстым складкам. Всё, сеанс порно закончился, Лена откинулась в уютное кресло водителя, взялась двумя руками за руль и «Тойота», легко шурша колёсами, плавно скрылась за поворотом.

Рома вылез из «газели», побежал, захлопнул торцовые двери, вернулся за руль, с облегчением вздохнул, зашуршал, разворачивая плитку горького шоколада. Он имел натуру труса и побаивался Лену, но позволил взять ей на свой паспорт все корпоративные номера телефонов, которые давались «жрицам», что бы они на время работы и проживания в притоне имели только общую связь, не давали свой номер клиентам, не имели личного пространства. Когда девочки уезжали по домам, Шахиня отдавала половину заработанных денег, что давало гарантию возврата. Но были смелые, отработав пару месяцев, взяв 100 000, которые Шахиня поделила, оставив себе 70%, не возвращались, делая ей подарок с барского плеча.

Две девочки отъехали на секс на месте, это значит, клиент заплатил 1500 рублей, отъехал на площадку, не далеко от «газели» и треплет «жрицу» 30—40 минут в машине. Секс на месте все жрицы любят и называют его скоростным.

– У меня сегодня три «скоростных», можно расслабиться, ночь удалась. – Радовалась Таня.

– Не спеши радоваться, два часа ночи, можно угодить и на «рассветную». – Отозвалась Лиза.

Рассветной девочки называли, когда клиент запаздывал, загуливал и заказывал в сауну после пяти утра или забирал на квартиру. «Жрица» собирала в кулак всю психику и три-четыре часа, через желание все бросить и поспать, демонстрировала сексуальность, угождая клиенту.

Из «газели» вышел пассажир, разминая ноги, прошёлся вдоль тротуара, метров на 20 вглубь улицы. В это время на серебристом джипе подкатила компания из трех человек. За рулем сидел молодой. Девочки зашуршали сапожками, выстраиваясь в ширинку. На улице правила баллом ранняя весна.