Текст книги "13 сокровищ"

Снова раздался звон колокольчиков: кто-то еще вошел в магазин. Таня вытянула шею, чтобы рассмотреть посетителя, заранее раздраженная – вдруг Фабиан заскочил за ней. Но между полок, шаркая ногами, плелась старушка с тяжелыми сумками. В окно было видно, что Фабиан закончил со своими набросками и проявляет нетерпение. Таня повернулась, чтобы обойти нагромождение коробок, и столкнулась со старушкой. Из сумок, упавших на пол, посыпались яблоки и персики.

– Извините, – смущенно пробормотала Таня и наклонилась, чтобы помочь. – С вами все в порядке?

Старушка внимательно посмотрела на Таню, но ничего не ответила. Руки ее слегка дрожали. Кожу, тонкую как бумага, прорезали глубокие морщины, длинные волосы были заплетены в косы. Одежда старомодная, штопаная и перештопаная. Странное выражение мелькнуло на ее лице. Таня нервно сглотнула, во рту вдруг пересохло. Что-то в старушке ее беспокоило, и еще этот взгляд…

– Мне правда очень жаль, – повторила она, отводя глаза и протягивая старой женщине пакет с собранными побитыми фруктами.

Та медленно разогнулась и протянула Тане сжатую ладонь:

– Я думаю, это для тебя.

Не желая выглядеть грубой, Таня протянула руку навстречу и почувствовала покалывание, когда скрюченные узловатые пальцы коснулись ее пальцев. Словно легкий разряд тока. На ее ладонь легло что-то холодное, гладкое и тяжелое. Круглый потускневший латунный компас с длинной цепочкой – чтобы носить на шее. Большинство символов на нем отсутствовало – скорее всего, стерлись с годами. Таня стояла в замешательстве. Наверное, старушка решила, что Таня уронила его, когда они столкнулись?

– Это не мое.

Старая женщина будто не обратила внимание и дотронулась до Таниного шарфа – красная шелковистая ткань легко проскользнула меж ее пальцев.

– Красивый цвет для красивой девочки. И очень мудрый выбор.

Таня почувствовала, как по спине побежали мурашки.

– Что вы имеете в виду? – Ее голос прозвучал тонко и испуганно. – Кто вы?

В ответ женщина только кивнула на компас:

– Береги его хорошенько… и используй с умом.

Затем повернулась и зашаркала прочь из магазина.

Взволнованная Таня, споткнувшись на пороге, вышла на солнечный свет. Фабиан лениво обернулся.

– Ты ведь понимаешь, что придется ждать еще час, если мы упустим этот автобус?

Он взглянул на компас, который Таня держала в руке:

– Только не говори, что купила такое старье.

– Старушка. – Голос Тани дрожал. – Та, что была в магазине. Она дала мне это.

– Что за старушка? – Фабиан огляделся, но той уже и след простыл.

– Она вышла передо мной. – Таня отчаянно сжимала компас в ладони.

Фабиан разинул рот от удивления:

– Ты же не про Безумную Мораг?

– Безумная Мораг? Ты ее знаешь?

– Все ее знают. – Фабиан ускорил шаг, и Тане пришлось поспешить, чтобы не отставать. Сумка с костью для Оберона больно стукалась о бедро.

– Откуда ты ее знаешь? – спросила Таня, задыхаясь.

Они уже перешли на бег, проскочили площадь и бежали дальше, минуя рынок.

– Ее не знаю. Я о ней знаю. Просто слышал разное.

– Что разное?

– Ну, что она живет в фургоне в лесу и редко выходит в город. И ни с кем не разговаривает – только когда гадает. Ее считают ведьмой.

Наконец они увидели автобус и выстроившуюся к нему очередь.

– Я бы не стал обращать на нее внимание, – добавил Фабиан. – Она спятившая.

Но, даже сев в автобус, Таня не могла перестать думать о старой женщине. Она посмотрела на компас и впервые заметила, что стрелка не указывает на север, а непрерывно крутится.

– Видишь, даже не работает, – сказал Фабиан. – Выбрось от греха подальше. Мало ли в чьих руках он побывал.

– Позвольте, – прервал их голос с заднего сиденья. – Вы не возражаете, если я взгляну?

Таня повернулась и увидела неряшливого мужчину средних лет, который наклонился к ней. Одет он был странно: потрепанный плащ, неуместный по этой погоде, и широкополая шляпа, в тени которой скрывалось его лицо.

– Видите ли, я коллекционирую антиквариат, – продолжил мужчина.

Он достал очки и протянул руку. Таня неохотно дала ему компас. Внезапно ей показалось, что этот человек ей знаком, но вспомнить, где она его видела, не получалось. По телевизору, в какой-нибудь программе про поиск антикварных вещиц? Она попыталась присмотреться, но незнакомец склонил голову, изучая компас, и перед ней маячила только его шляпа. Мгновение спустя он поднял взгляд, и Таня быстро опустила глаза, не желая показать, что пристально изучает его.

– Сколько ты отдала за него?

Таня прямо посмотрела на него и решила соврать:

– Пять фунтов.

– Будь он в рабочем состоянии, стоил бы все пятьдесят, – сказал мужчина. – Но даже с поломкой все равно стоит дороже.

Зажав компас в одной руке, второй он полез в карман и вытащил пачку хрустящих банкнот.

– Я дам тебе за него двадцать фунтов.

Таня слишком удивилась, чтобы ответить, но, к счастью, на помощь пришел Фабиан:

– Почему? – спросил он, не скрывая подозрительности в голосе.

Мужчина продолжал улыбаться:

– Как я уже сказал, я торговец антиквариатом.

– Нет, вы сказали, что коллекционируете антиквариат, – молниеносно возразил Фабиан.

Улыбка незнакомца погасла. Настойчивость Фабиана определенно раздражала его.

– Я дам тебе тридцать фунтов, – обратился он к Тане. – Это хорошая сделка, поверь мне.

– А вот я вам не верю, – парировал Фабиан. – Откуда нам знать, сколько на самом деле стоит компас? Только из ваших слов? А вы вполне можете быть мошенником.

Разговор уже привлекал любопытные взгляды, пассажиры перешептывались. Чем настойчивее становился незнакомец, тем сильнее крепла решимость Тани не расставаться с компасом.

– Тридцать фунтов – мое последнее предложение, – сухо сказал мужчина, уже не пытаясь казаться любезным. Последняя реплика Фабиана явно разозлила его.

– Эй! – крикнул водитель автобуса. – Если не перестанете приставать к детям, я вас высажу на ближайшей остановке.

Торговец антиквариатом встал с красным лицом:

– Я сойду прямо сейчас.

Таня протянула руку и вздрогнула – компас буквально швырнули ей в ладонь.

С гортанным ворчанием мужчина направился к передней двери автобуса и, когда водитель резко затормозил, хоть здесь и не было остановки, вышел.

– Скатертью дорожка, – пробормотал водитель, когда они отъехали, оставив торговца антиквариатом позади.

– Я, должно быть, перегрелся на солнце, – покачал головой Фабиан, – но я бы мог поклясться, что… Да нет, неважно.

– Все-таки, что? – спросила Таня.

– Когда он встал, мне показалось, что стрелки его часов двигаются в обратную сторону, – со смешком ответил Фабиан. – Глупо, знаю. И все равно он вел себя чересчур настойчиво. Компас наверняка стоит гораздо больше, чем он предлагал.

Он замолчал и с радостным восклицанием подобрал что-то с пола:

– Смотри! Старый дурак, похоже, уронил, когда махал тут своими деньгами. – Фабиан протянул Тане хрустящую двадцатифунтовую купюру. – Наверно, выпала у него из кармана. На, держи. Купи себе новые часы.

– Нет, не могу. Это же воровство… ну, или что-то вроде.

– Глупости, – закатил глаза Фабиан. – Ты никогда больше его не увидишь, так что вернуть точно не сможешь. Если тебе уж так неудобно, отдай на благотворительность. Или мне. Я найду как потратить. Но я считаю, что так ему и надо. Вряд ли он даже заметит пропажу.

Таня сунула деньги в карман, не зная, что еще делать.

К тому времени как они подъехали к своей остановке, румянец уже начал возвращаться на Танины щеки. Пока шли к поместью, она поняла, что впервые с нетерпением ждет возвращения в бабушкин дом. Однако минут через десять ее ждало новое потрясение.

Во дворе стоял припаркованный автомобиль с прицепом, заваленным книгами. Таня сразу поняла, что Уорик начал разбирать библиотеку без нее и бóльшая часть работы уже сделана. Она вбежала в дом, оставив Фабиана позади. Дверь библиотеки была открыта, Уорик стоял у письменного стола, спиной к двери.

– Почему вы не дождались меня? Я ведь сказала, что помогу!

Уорик оглянулся и пожал плечами:

– Я решил начать пораньше. – Он отвернулся и продолжил упаковывать объемистую коробку.

Таня огляделась. Из всех книг, что накануне были в библиотеке, осталось меньше половины. Было ясно: «пораньше» началось сразу, как она вышла из дома.

Уорик подхватил коробку и понес в прицеп.

– Что вы собираетесь с ними делать? – Таня посторонилась, но не смогла сдержать гнев.

Уорик хмыкнул через плечо и даже не удосужился остановиться.

– Отвезу в благотворительный магазин.

Таня осмотрела ряды оставшихся книг, пробежав по названиям, – ни одна не пригодилась бы ей.

– Что здесь происходит? – спросил появившийся сзади Фабиан.

Она сердито повернулась:

– Твой отец решил избавиться от всех книг в доме, вот что!

Фабиан моргнул:

– Зачем?

Вместо ответа Таня выскочила из библиотеки и побежала к себе наверх – смысла оставаться, чтобы помочь, больше не было. Она едва не пнула дедушкины часы, когда, пробегая мимо, услышала хихиканье тамошних жильцов.

В своей комнате Таня бросилась на кровать, пытаясь отдышаться, но почувствовала, как что-то больно впилось в ногу. Она совсем забыла о компасе. Вытащила его из кармана и с сомнением оглядела. Мало того что стрелка не работала, на месте «С», обозначающей север, была буква «Д». Пытаясь понять, к чему это, Таня нахмурилась и медленно убрала компас под подушку, гадая, зачем же странная старуха отдала его именно ей.

6

В среду утром Таню вытащил из глубокого сна чей-то крик. Сквозь криво повешенные шторы в окно пробивался яркий солнечный луч. Часы на туалетном столике показывали шесть.

Крики продолжались. Это Амос, отец Уорика, звал его из своей комнаты на третьем этаже. Старик бушевал все громче:

– Уорик! Где ты? Я хочу свой завтрак! Уже поздно! Ты всегда опаздываешь, парень!

Послышались тяжелые шаги: Уорик спешил к старику. Последние годы, кроме него и Таниной бабушки, никто больше не общался с Амосом. Старый затворник не хотел видеть даже Фабиана. Уорик сам обслуживал отца ночью и днем, а если в какой-то момент его не оказывалось дома, Амос кричал, пока не иссякали силы.

Наверху хлопнула дверь – крики прекратились. Таня лежала, глядя на потрескавшийся, грязный потолок, и понимала, что пробовать заснуть снова бесполезно. В конце концов она встала, умылась, натянула джинсы, ярко-красную футболку и сандалии.

За завтраком все угрюмо молчали. Таня помешивала кофе, сонно таращась в чашку, а Фабиан с заспанными глазами возил по тарелке надкушенным тостом, не пытаясь завести разговор.

– Уорик сообщил мне, что вчера ты слегка расстроилась, Таня, – произнесла бабушка, делая глоток чая.

Она никогда не ела по утрам, но настаивала, чтобы все обязательно присутствовали на завтраке, что крайне раздражало Таню.

– Я не расстроилась. Я просто хотела… помочь… с книгами…

– Понятно. – Флоренс явно не обмануло Танино отрицание.

– Я думала, Уорик просто хочет убрать там. Я не предполагала, что он собирается избавиться от всех книг. – Таня бросила обвиняющий взгляд в сторону Уорика, но тот остался невозмутимым.

– Собственно, это была моя идея – отдать книги, – сказала бабушка. – Их никто не читал долгие годы.

– Я бы прочла! – воскликнула Таня.

– Мне очень жаль. – В голосе Флоренс не слышалось и тени сожаления. – Если бы я знала, то оставила бы их.

Она помолчала, допивая чай.

– Но я не могу просить их вернуть. Это неприемлемо.

Таня решила, что лучше не отвечать. Надменная манера бабушки начинала порядком действовать ей на нервы. Она искренне обрадовалась, когда завтрак закончился, и метнулась к себе в комнату. Пока стелила постель, компас, который дала ей цыганка, выскользнул из-под подушки и, лязгнув, упал на пол. Таня переложила его в тайник под половицей, достала из-под алого покрывала книгу, унесенную вчера из библиотеки, и прижала к груди, радуясь, что успела спасти ее от Уорика. Прямо сейчас хотелось одного – выбраться из дома и оказаться подальше от всех.

Она свистнула Оберону, терпеливо ожидавшему у подножья лестницы. Вместе с ним вышла через черный ход в совершенно заросший сад. В самом дальнем конце сада виднелся заброшенный альпинарий с вольготно раскинувшимися по камням сорняками и дикими кустарниками. Сегодня он выглядел еще более запущенным, чем обычно. Вдруг Таня кое-что заметила. На горке камней стояло трое садовых гномов, самых уродливых и самых живых на вид из всех, что ей когда-либо попадались. Она нахмурилась. Возиться с таким нелепым украшательством сада – совсем не в духе бабушки. И тут гном шагнул в ее сторону. Таня подскочила.

Они были живыми.

Оберон гавкнул и спрятался за ее ногами. Существо, казалось, не смотрело на нее, а стояло, вперившись в Оберона таким голодным взглядом, что Тане стало не по себе.

– Вы… вы гоблины? – осторожно спросила она.

Гоблин – или кем бы он ни был – встряхнулся и взглянул на Таню, будто только что заметил. Красная футболка делала ее невидимой для фейри, поняла Таня, а заговорив, она сама разрушила эти чары. Ей хотелось пнуть себя за собственную глупость.

Существо продолжало таращиться на нее. Ростом чуть выше колена, с толстым жабьим лицом и острыми большими зубами, определенно способными сильно укусить. Таня посмотрела на двух других. Один сильно горбился, и ему приходилось вытягивать шею, чтобы разглядеть ее. Другой тут же попятился. Он был меньше остальных и, вероятно, выглядел бы даже приятным, если бы не жуткие синяки, усеявшие его с головы до ног. Некоторые старые – уже желтые и зеленые, другие – синие и фиолетовые – явно появились недавно. Синяк под глазом, очевидно, был из самых свежих. Маленький заговорил первым:

– Неужто это нам не снится: ребенок смертный не боится? – произнес он нараспев, низким странным голосом.

– Кто тайным зреньем наделен, тот видит ночью нас и днем, – сказал горбун.

Таня отступила назад. Странные маленькие человечки начинали ее пугать. Одеты они были занятно: в пестрых куртках и брюках, сооруженных из выкинутых занавесок, покрывал, полотенец. Кое-где дыры прикрывались заплатками из листьев. Острый взгляд Тани уловил аккуратные блестящие стежки, очень похожие на паутину. Ноги у всех были босые, грязные и в шрамах.

– Вы гоблины? – повторила она, но никто не откликнулся. Таня быстро сообразила: – Если рифмовать сейчас, вы ответите хоть раз?

На мгновение она решила, что никакой разницы нет и ее все так же игнорируют. Но существо с жабьим лицом отозвалось:

– От нас ответа смертным нет. Мы, фейри, наш храним секрет.

Таня ломала голову, пытаясь сообразить, как бы задать еще вопрос. Обычно она довольно хорошо сочиняла стихи, но придумывать с ходу, в разговоре, – совсем другое дело.

– Знать один хочу ответ: гоблины вы или нет? – спросила она через пару минут.

В голову больше не приходило ничего, в первую очередь ничего, что рифмовалось бы со словом «гоблины».

– Спрашивай! Люблю помучить! Наш ответ ты не получишь, – пропел жабообразный, а два других захохотали, пританцовывая в такт его словам.

Таня на мгновение задумалась:

– Я в ваши игры не игрок и рот закрою на замок.

Она хотела пройти мимо них, но горбун преградил путь:

– Учти, мы вовсе не играем, но смертным мы не доверяем.

Таня достала из кармана блокнот и набросала пару строк, пытаясь зарифмовать.

– Лгут фейри и не против грабежа, а у людей есть сердце и душа, – начала она, глядя в блокнот. – В ответе вашем правды не найдешь, я фейри не поверю ни на грош.

Существа уставились на нее в ошеломлении: в стихах она не отставала от них. Тот, что в синяках, шагнул вперед.

– Вопросов много, но не жди ответа. Мы, гоблины, храним свои секреты.

– Понятно, – сказала Таня. – Значит, вы гоблины!

Гоблин, осознавший свой промах, выглядел потрясенным. Его товарищи смотрели на него со злобой.

– Кретин, ничтожество, дурак! – рявкнул похожий на жабу. – Проговорился просто так!

– Случайно вылетело слово… Не повторится это снова! – Извиняясь, провинившийся пятился, но деваться ему было некуда – спиной он уже вжался в садовую ограду.

– Ты, полукровка, стой, не ной! Мы поквитаемся с тобой! – Горбун схватил избитого гоблина за руки и завел их ему за спину. – Не двигайся! Прими свои побои! Сказал же, посчитаемся с тобою.

Недотепа взвыл, когда Жаболицый врезал ему кулаком в живот. Таня вздрогнула:

– Прекратите!

Но Жаболицый и не думал останавливаться, а Таня, не зная, что делать, только беспомощно смотрела, как он наносит удар за ударом своему несчастному товарищу. Горбун крепко держал беднягу, восторженно взвизгивая всякий раз, когда тот вскрикивал от боли. Когда Жаболицый, тяжело дыша и взопрев от натуги, закончил, избитый гоблин остался лежать на земле. Раны на лице кровоточили, порванная нижняя губа распухла, слезы лились по щекам, смешиваясь с кровью, запекшейся в бороде.

– Скоты! – воскликнула Таня, когда рыдания окровавленного гоблина постепенно перешли в хныканье.

Положив книгу на горку камней, она вытащила из кармана скомканный платок и опустилась рядом с избитым на колени. Тот в ужасе отшатнулся.

– Поверь, свое даю я слово: я не хочу тебе дурного. – Таня дотронулась до его окровавленного лица.

Он позволил ей промокнуть раны, но продолжал тихо хныкать. Теперь было совершенно ясно, откуда взялись синяки. Таня встала и повернулась к двум другим гоблинам:

– Его коснетесь еще раз – мой злобный пес укусит вас! Получите сполна за дело. Тогда посмотрим, кто тут смелый.

Оберон очень вовремя зарычал, впрочем, так и прячась за ее ногами.

– Не стоит он твоей защиты, тупее Брансвика сыщи ты! – сказал Горбун.

Жаболицый насупился. Казалось, он набросится на Горбуна за то, что тот выболтал имя, но ничего не последовало, и Таня поняла: пусть он и вожак, но трус, из тех, что всегда выбирают самую легкую мишень. Увидев отвращение в ее взгляде, он ухмыльнулся.

– Хоть смейся изо всех ты сил – получишь то, что заслужил, – выпалила Таня внезапно пришедшее на ум.

Жаболицый перестал улыбаться и плюнул в сторону Тани – желто-зеленая слюна едва не задела ее.

– Ты нам наговорила слишком много, теперь давай иди своей дорогой.

Таня посмотрела в его полную ненависти физиономию и решила уходить. Взяла книгу, распахнула калитку и, обойдя гоблинов, направилась к лесу. Однако сделала всего несколько шагов, как позади раздался робкий голос:

– Тебя здесь охраняет красный, но даже с ним в лесу опасно.

Таня обернулась. Брансвик стоял у калитки, все еще прижимая к лицу измазанный кровью платок.

– Скажи скорее, в чем же суть? Ты видел что-то там, в лесу? – выкрикнула она, но Горбун быстро затолкал Брансвика обратно в сад и захлопнул калитку.

На мгновение Таня задумалась, но поняла, что возвращаться к ним с расспросами бессмысленно. И наверняка это предупреждение стоило Брансвику очередных тумаков.

Утренняя роса блестела на траве. Влага проникала в сандалии, и ноги быстро промокли. Таня устроилась у зарослей орешника, неподалеку журчал ручей. Оберон, тяжело сопя, плюхнулся рядом, и она ласково почесала ему за ушами. Из глубины леса раздался выстрел: Уорик охотился. За первым выстрелом прозвучали и другие, постепенно затихая вдали. Позади, в кустах, кто-то шуршал. Оберон на миг навострил уши, но почти сразу подошел к ручью и стал лакать кристально чистую воду. Таня зевнула, потянулась и открыла книгу. Заглянула в оглавление и нахмурилась. Перечень глав, номера страниц – все превратилось в невнятное месиво слов и цифр, не имевших никакого смысла. С нарастающим беспокойством она пролистала все от начала до конца. Весь толстый том с бесценной информацией о фейри выглядел так же. Застонав от отчаяния, Таня вспомнила, как положила книгу на горку. Должно быть, это сделал Горбун, пока она помогала Брансвику.

Книга стала бесполезной.

Рядом в кустах хрустнула ветка, Таня вздрогнула и позвала:

– Эй?

Тишина в ответ.

Должно быть, какое-то дикое животное, успокоила себя она. Может, олень. Снова хрустнула ветка, теперь уже ближе, послышался шорох. Оберон принюхался, навострив уши. Из кустов выпрыгнул кролик, метнулся прямо перед собачьим носом в ручей и помчался по мелководью в лес. Оберон восторженно залаял и бросился за ним.

Таня вскочила, все еще отчаянно сжимая в руках книгу.

– Оберон! Вернись!

Но пес не собирался поворачивать назад, по крайней мере пока не догонит кролика. И тут кто-то еще вывалился из кустов, снова напугав ее.

– Ты?!

Фабиан застенчиво стряхнул листья и ветки с волос и одежды, его обычно бледное лицо порозовело.

– Почему ты шпионишь за мной? – закричала Таня.

– Я не шпионил. Я искал… э-э-э… бабочек, наблюдал… и все такое…

– Это ты называешь наблюдением? Ты следил за мной! – В гневе Таня швырнула книгу на землю. Фабиан удивленно приподнял бровь.

Вдалеке опять грянул выстрел. Таня встревоженно посмотрела на лес и перевела взгляд на Фабиана.

– Ты же не пойдешь туда? – спросил он.

– Из-за тебя у меня нет выбора, – огрызнулась Таня. – Там моя собака и Уорик с ружьем. – И быстро зашагала к деревьям, оставив ошеломленного Фабиана позади.

– Из-за меня? Что я сделал?

Таня резко повернулась:

– Я скажу тебе, что ты сделал. Ты был так занят, шпионя за мной, что спугнул кролика в кустах, а Оберон рванулся за ним в лес!

– Ну… ему же не обязательно было гнаться за кроликом, – возразил Фабиан, но тут же замолк. Мгновение поколебавшись, он пустился следом за Таней. – Я с тобой. Но если Уорик узнает, что мы в лесу…

– Если с моим Обероном что-то случится, у тебя будет другой повод для беспокойства! Тогда я… я… – Слезы начали жечь ей глаза.

– Мы найдем его, – сказал Фабиан. – Уорик все равно не станет стрелять в собаку.

– Откуда ты знаешь? Вдруг примет за оленя или еще за кого-нибудь!

– Эта собака скорее напоминает осла, чем оленя, – пробормотал Фабиан.

Таня влепила бы ему оплеуху, но в этот момент раздались новые выстрелы.

Она перешла на бег, а за ней и Фабиан, задержавшись только чтобы перейти ручей по камням. Таня же, совершенно не заботясь о том, что промочит ноги, побежала прямо по ручью. Они помчались вперед, и все-таки Фабиан обогнал Таню. Постепенно лес становился гуще, выше, деревья стояли все теснее. Было прохладно и темно, и маленькие существа шуршали в подлеске, когда Фабиан с Таней, беспокоя их, проносились мимо.

– Оберон! – позвала Таня, и стая птиц взметнулась от внезапного шума.

– Может, лучше так не кричать? – заметил Фабиан. – Уорик наверняка нас услышит.

Таня пренебрежительно посмотрела на него:

– А как еще ты рассчитываешь найти собаку?

Лес хранил безмолвие. Они пробирались сквозь густые заросли и громко звали Оберона. Под ногами потрескивали сухие ветки. Шелест доносился отовсюду, и Таня знала: дело не только в шуме деревьев. При каждом шаге она чувствовала на себе невидимые взгляды и, подняв голову, заметила какое-то движение. На одной из нижних ветвей, на краю своего гнезда, сидела птицеподобная фейри, ее блестящие черные глаза были устремлены прямо на Фабиана. Из гнезда доносились крики детенышей, требующих еды. Таня быстро убедилась, что теперь, как и с гоблинами, красная футболка защищает ее от внимания фейри. Существо видело только Фабиана и громко защебетало, предупреждая, чтобы он держался подальше.

– Должно быть, мы рядом с каким-то гнездом, – прошептал Фабиан, озираясь в поисках источника шума. – Но я что-то не вижу никаких птиц.

Когда он приблизился, щебетанье фейри стало громче и в нем зазвучали угрожающие нотки. Таня беспомощно наблюдала, понимая: предупредить Фабиана – значит подставиться и самой отказаться от защиты, которую давала красная футболка. Но то, что произошло дальше, не оставило ей выбора. Фейри покинула гнездо и скрылась где-то в кроне дерева. А через несколько секунд появилась вновь – вооруженная изрядным количеством снарядов, которые принялась гневно метать в голову Фабиана.

– Берегись! – крикнула Таня, отталкивая его в безопасное место.

Целый град разных предметов пронесся по воздуху, чудом не попав в них. На землю вокруг валились камешки, желуди, сосновые шишки, смятый мусор, тяжелая серебряная брошь, зазубренные осколки битого стекла и крышки от бутылок.

– Что там случилось? – выдохнул Фабиан, когда Таня оттащила его подальше.

– Сорока, – ответила она. – Мы подошли слишком близко, и, взлетая, она, наверное, нечаянно рассыпала все, что притащила в гнездо.

Они поспешили прочь, и Таня оглянулась на гнездо. Фейри холодно смотрела ей вслед. Злой щебет прекратился, но теперь она звала других. Таня не сомневалась: в ближайшее время все окрестные фейри узнают о ней. Теперь она была беззащитна – и уязвима.

– Ладно, – пробормотала она, – идем дальше.

Над головой Таня слышала яростный шепот и зов с деревьев – весть о ее присутствии распространилась по всему лесу. Она пыталась сохранять спокойствие, но внутри нарастала паника.

– Послушай. – Фабиан замер. – Слышишь это?

– Голоса? – прошептала Таня.

Фабиан помотал головой:

– Нет, собака.

Слабый лай доносился издалека.

– Сюда!

Таня старалась не отставать, хотя сандалии совершенно не годились для бега по лесу и ноги были здорово исцарапаны. Ветки цеплялись за одежду и дергали волосы. Фейри на деревьях насмехались:

– Он пошел туда!

– Нет, в ту сторону!

– Я видела, как он бежал сюда!

Таня не оглядывалась. Все они лгали. Она боялась отвести взгляд от Фабиана.

– Впереди что-то есть! – крикнул Фабиан, остановился и застыл.

Ускорив шаг, Таня поравнялась с ним. Сквозь деревья виднелось металлическое ограждение. Они молча направились к нему и вышли на небольшую поляну. Ограждение тянулось по кругу диаметром примерно четыре метра. Внутри была огромная яма шириной около трех метров. На краю наклонно росло маленькое деревце. Из-за наполовину обнаженных корней казалось, что оно еле держится и сильный порыв ветра легко свалит его вниз. На ограждении висела обшарпанная деревянная табличка с надписью: ОПАСНО! НЕ ЗАХОДИТЬ!

Они нашли катакомбы.

Фабиан начал обходить ограждение, пытливо прикидывая, насколько глубока яма. Сделав полный круг, подобрал камешек и бросил через перила. Звук падения они не услышали. Фабиан тихо присвистнул, и на лице его появилось странное выражение.

– Что? – Сердце Тани екнуло, когда она проследила за его взглядом. Беспокойство по поводу фейри было мгновенно забыто.

Одна из металлических стоек отсутствовала, оставляя в ограждении щель, достаточно большую, чтобы через нее мог протиснуться ребенок. Достаточно большую, чтобы через него могла пробраться собака.

– Нет! – Крик застрял у Тани в горле. Ноги внезапно перестали держать, и она в отчаянии опустилась на землю.

Фабиан неотрывно смотрел на щель:

– Он… он ведь не мог сюда пролезть… верно?

– Мог. Если гнался за кроликом, то мог…

– Оберон! – заорал Фабиан.

Лес молчал.

– Давай продолжим искать.

Таня покачала головой, по щекам текли немые слезы. Ей было все равно, что подумает Фабиан.

– Нет. Что, если он там, внизу, раненый? Я не могу его оставить.

В глубине души она понимала, что, упав в эту яму, Оберон ни за что бы не выжил. Однако уйти отсюда была не в силах.

Фабиан изучал щель в ограждении, закусив губу.

– Его там нет.

Таня подняла взгляд сквозь слезы и шумно всхлипнула:

– Ты просто так это говоришь.

– Нет. – Он встал на колени рядом с ней. – Подумай сама. Пес большой. Пролезть сквозь щель мог, но только-только. Если бы он тут бежал, ему пришлось бы притормозить, чтобы протиснуться, а тогда он бы успел увидеть яму. Собаки – умные, особенно доберманы. Но листья и ветки вокруг не потревожены. Вдобавок, если бы он свалился, здесь остались бы следы когтей. – Фабиан ободряюще улыбнулся.

Почувствовав проблеск надежды, Таня улыбнулась в ответ. Вскочила на ноги и вытерла лицо, оставив на щеке полоску грязи:

– Пойдем!

Они шли еще минут двадцать, когда Таня кое-что заметила:

– Слушай.

Фабиан остановился и склонил голову набок:

– Ничего не слышу.

– Именно. Выстрелы прекратились. Уорик, должно быть, вернулся в дом.

– Хорошо, – с облегчением вздохнул Фабиан. – Значит, можно орать так громко, как захотим. Оберон!

Они кричали до хрипоты и боли в горле. Бесполезно. Надежда, блеснувшая у Тани, неуклонно таяла. Будь все благополучно, он бы давно отыскался. Хотелось одного – найти пса и выйти из леса, ведь чем дольше они здесь оставались, тем сильнее возрастала вероятность новой атаки фейри. И тут возникла другая тревожная мысль.

– Фабиан, ты знаешь, как отсюда добраться до дома?

– Я надеялся, что ты запомнила дорогу.

Они молча уставились друг на друга.

– Конечно, я не помню. Я в жизни никогда не была здесь.

– Я тоже, – сказал Фабиан.

– Значит, мы заблудились. – На Таню вновь накатила слабость. Ей представилось, как они блуждают по лесу весь день, затем наступают сумерки… Хорошо, что она не одна.

– Пойдем вдоль ручья, – предложил Фабиан. – Ручей раньше или позже выведет нас на дорогу.

– Раньше или позже? Ты осознаешь, какой лес большой? Я не могу даже вспомнить, когда последний раз видела ручей. Лет сто назад!

– У тебя есть предложения получше? – поинтересовался Фабиан.

Таня насупилась и покачала головой. Они направились на поиски ручья, ныряя под низкие ветви деревьев и внимательно прислушиваясь к любым звукам – не доносится ли откуда-то журчанье. Время шло, и даже Фабиан забеспокоился, когда стало очевидно: они заблудились. Совершенно, полностью, безнадежно заблудились.

– Ничего не выйдет. – Таня присела на пенек, чтобы осмотреть вздувшийся на ноге волдырь.

Тут, к своему ужасу, она заметила небольшой травянистый холмик, спешащий по земле к поваленному дереву. Мгновением позже кучка сорняков и пучок диких цветов перебежали ей дорогу и поменялись местами. Она подавила испуганный всхлип. Фейри намеренно запутывали их, сбивали с толку и завлекали все дальше и глубже в чащу. Наверняка это началось сразу, как только Таня и Фабиан вошли в лес.

– Мы заплутали, – тихо проговорила она. – И никогда не найдем дорогу.

– Найдем, – сказал Фабиан. – Просто это может занять несколько больше времени, чем мы рассчитывали.

– Ты не понимаешь. – Голос у Тани сорвался. – Вышлют поисковый отряд, и тогда у нас будут огромные неприятности.

Фабиан вздохнул и посмотрел на часы:

– До наступления темноты еще много времени. Пойдем.

Таня поднялась и, прихрамывая, пошла за ним. Ее внимание привлек какой-то серебристый блеск.

– Подожди.

Фабиан недовольно остановился.

– По-моему, там, – она указала рукой, – снова катакомбы.

Действительно, через несколько шагов показались металлические перила.

Эта яма была гораздо меньше первой и выглядела не так пугающе. Таня с облегчением увидела, что ограждение везде цело.

– Сколько их всего? – спросила Таня.

Фабиан вытянул шею, чтобы заглянуть в яму:

– Семь. Хотел бы я знать, насколько здесь глубоко.

Таня поморщилась:

– А я бы не хотела. Только подумай обо всех…

– Тише, – Фабиан прижал палец к губам, – там кто-то есть. Смотри, на поляне!