Текст книги "Между нами"

Глава 4
Чемпион мира

Место слева от меня пусто. Зияющая пустота. Фернан очень болен. С осени он борется с раком легких и только что был срочно госпитализирован с тромбоэмболией легочной артерии, в самый разгар праздника. В эту среду, 10 июня, на «Стад де Франс» стартует матч между Бразилией и Шотландией. Я тяжело переживаю отсутствие Фернана. Мой «любимый сопредседатель», как я его называл, не доживет до финала Чемпионата мира 1998. Его Чемпионата мира. Шесть лет тяжелейшей работы. Шутки. Обиды. Примирения. А теперь пустота. Скоро финал. Фернан Састр ушел из жизни спустя три дня. До свидания, мой Фернан. Знаешь, ты мне нравился. Я многому научился рядом с тобой. Даже сегодня нет ни дня, чтобы я не думал о тебе.

Я теперь единственный капитан у штурвала корабля «Франция-98», поэтому обязан сохранять веселое расположение духа, чтобы не омрачать праздник печальной миной. Но, увы, актер из меня посредственный ― у меня всегда все на лице написано. Но я все равно заставляю себя улыбаться и продолжать раздавать автографы молодым волонтерам, позировать для фото с лидерами разных стран. К счастью, Президент Жак Ширак рядом и пытается немного подбодрить меня, рассказывает мне смешные истории, которые происходили с его знакомыми. Рядом с ним мне легче сохранить присутствие духа. Он откровенен, прямолинеен и никого из себя не строит. Ему как Президенту Республики выпала честь вручить Кубок капитану команды-победителя.

Когда моему бедному Фернану оставалось только наблюдать за нами с небес, я, будучи все еще на земле, изо всех сил старался присутствовать на как можно большем количестве матчей. За весь Чемпионат я посетил не менее 45 игр из 64 запланированных. Чудеса логистики ― и я в короткие сроки преодолеваю маршрут «Тур де Франс» в поездах, самолетах и автомобилях. Меня сопровождает мой верный друг Жан-Клод Колас, который хлопочет надо мной, как настоящая наседка. Перекосился галстук? Рубашка не заправлена в брюки? Я неровно сижу в кресле? Дружеское похлопывание Жан-Клода и Платини снова выглядит презентабельно.

Надевая костюм организатора Чемпионата, я смотрю игры совершенно по-другому. Я мало забочусь об игре и игроках. Я сосредоточен на тех, кто сидит рядом: болельщики, охрана, волонтеры, главный секретарь и даже пресса. Однажды в Бордо меня вынудили заставить полицию сделать выговор итальянским журналистам из RAI[25]25
  RAI, сокращенно Radiotelevisione Italiana ― итальянская общественная телерадиокомпания. ― Прим. пер.


[Закрыть], которые без разрешения вторглись в ВИП-ложу, чтобы взять интервью у владельца «Ювентуса» Джанни Аньелли. Уморительно! В первую очередь меня беспокоит безопасность. Как президент я несу ответственность, притом уголовную, в случае возникновения проблем на одном из 10 стадионов.

Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы убедить Жака Ширака ослабить контроль на стадионах, разрушить эту символическую стену между болельщиками и игроками. Мне казалось, что это поможет сделать матчи больше похожими на праздник. Мне как игроку и самому раньше нравилась эта близость к фанатам. Но у Ширака есть много печальных воспоминаний еще с тех времен, когда он был мэром Парижа, как, например, инцидент 28 августа 1993 года. Тогда во время матча «Кан» ― «ПСЖ»[26]26
  Французские футбольные клубы, названные по местонахождению тренировочной базы, ― Caen и Paris Saint-Germain. ― Прим. пер.


[Закрыть] хулиганы устроили драку c полицией на трибунах. Власти даже думали поставить ограду высотой 2 метра, чтобы предотвратить выбегание фанатов на поле. Мне потребовалась долго убеждать Президента, что болельщики на Чемпионате мира совсем не такие, как фанаты «ПСЖ» в то время.

Кредит доверия фанатам почти полностью исчерпался 21 июня 1998 года, на мой 43-й день рождения. В тот день в Ленсе, после матча Германия ― Югославия, жандарм Даниэль Нивель подвергся нападению дикой орды немецких хулиганов на улице Ромуаль-Прюво. Неприемлемая выходка. Мужественный жандарм получил травму головы, впал в долгую шестинедельную кому и навсегда остался инвалидом. В полуфинале Чемпионата мира, играя против Хорватии, французские футболисты пришивают на вымпел эмблему жандармерии, чтобы таким образом отдать дань уважения отважному парню. А что я? Я просто смотрю на все это и плачу, сердце обливается кровью.

Несколькими днями ранее произошло еще несколько инцидентов, подпортивших впечатление от этого праздника. На этот раз в Марселе. Пьяные англичане, полные ненависти, пришли на улицу Ла Канебьер с единственной целью ― подраться. Призрак «Эйзеля» буквально преследует меня. Как будто наш спорт, которым восхищаются все, от мала до велика, заслужил такое осквернение. Они самые что ни на есть преступники! До последнего вздоха я буду сражаться за то, чтобы уберечь мир футбола от этих людей. Первой книге, посвященной мне 22-летнему, дали меткое название «Платини, вечеринка в честь футбола»[27]27
  Platini, le football en fête. Alta éditions (1977) avec Philippe Tournon. ― Прим. авт.


[Закрыть]. За эту позицию я всю жизнь держусь как за спасательный круг. Мне бы хотелось, чтобы эта философия процветала еще тысячу лет.

На протяжении всего Чемпионата я постоянно переживал, что праздничный и братский дух его будет растоптан тяжелыми ботинками хулиганов. К счастью, после этих двух трагических эпизодов хорошее настроение быстро вернулось. А еще оно поддерживается успешными выступлениями «синих». Подумать только, некоторые победы буквально вырваны из пасти противника! Гол Лорана Блана в ворота Парагвая 28 июня в 1/8 финала ― на вес золота! Во всех отношениях выматывающий матч: футбол сам по себе физически сложная игра, так еще и погода не благоволила ― было жарко, как в духовке. Встреча, во время которой парагвайцы во главе со своим харизматичным лидером, вратарем Хосе Луисом Чилавертом, были в шаге от победы. Защита была подобна железному занавесу. Потом Лоло на 113 минуте наконец смог найти брешь в обороне противника и спас положение «синих» одним метким ударом. И как иронично ― как раз накануне матча он раскритиковал новую систему, отменяющую правило окончания матча при первом забитом голе в добавочное время. Где-где, а в футболе худшее не обязательно плохо. Глубоко внутри я знал, что, если Лоран Блан не забьет, Чемпионат мира по футболу, несомненно, мог закончиться катастрофой для Франции. Мы можем все хорошо организовать, спланировать, сложить все кусочки пазла, забить стадионы зрителями на все матчи. Но, если принимающая страна выбывает из соревнований преждевременно, энтузиазм публики как ветром сдувает. Это жестокая правда. Мой друг, покойный Тьерри Ролан, даже воскликнул: «Лоран Блан спасает страну!»

Выше я писал о том, как журналистский каток прошелся по мне за мое неловкое высказывание в воскресной передаче друга Жака Вендру на радио France Bleu[28]28
  France Bleu ― это сеть местных и региональных радиостанций во Франции. ― Прим. пер.


[Закрыть]. Разговор состоялся 20 мая 2018 года, спустя аж 20 лет после Чемпионата, но мои «небольшие махинации» все равно задели всех за живое. Дело в том, что мы составили календарь Чемпионата мира так, что Франция и Бразилия не могли бы встретиться до финала. А в финале встретились бы, только если бы обе команды заняли первые места в своих группах. Конечно, лучше было бы выразиться иначе. Но такова моя природа. Сказал то, что думал. Не желая никого оскорбить! Я согласен, что слово «хитрость» лучше бы подошло, как сказала мне моя жена Кристель. Но мне все равно кажется, что этому высказыванию придали слишком большое значение. Мы живем в эпоху политкорректности, взвесим все «за» и «против», прежде чем что-либо произнести на публику. В итоге наши высказывания лишаются живой силы, потому что гораздо безопаснее сказать то, что уже сотню раз говорили до тебя, чем придумать что-нибудь оригинальное. Но суть в том, что весь мир мечтал о финале Франция ― Бразилия, так же как мы все мечтали о финале между Францией и Соединенными Штатами на Чемпионате мира по футболу среди женщин в 2019-м во Франции. Так что я совсем не жалею об этой «хитрости». Я счастлив, что финал был именно таким. Этот матч вошел в историю! Если вы спросите каждого француза, чем он занимался в тот день, он обязательно в красках опишет тот самый матч.

Что же делал в тот день я? Эта победа 12 июля 1998 года останется одним из самых сильных моментов в моей жизни. Впервые я наконец-то смог сказать, как и все французы, что «я был чемпионом мира» ― последний титул в моей коллекции, которого как раз не хватало. От меня ничего не скрылось: в тот день я был не на поле, а на трибунах, в синей футболке (под пиджаком). Я кричал, поддерживал, чувствовал себя так, будто был вместе с парнями на поле. Истинными детьми Севильи, которые собирались подарить мне этот Кубок мира ФИФА. Как сопредседатель я уже давно мог прикоснуться к Кубку, но из суеверий я запретил себе к нему приближаться. Он так часто ускользал от меня в самый последний момент. Мы встречались с ним трижды: за 20 лет до этого, в 1978 году в Аргентине, я был слишком неопытным; в 1982 в Испании и в 1986 в Мексике не получил его из-за травмы. И вот сегодня вечером, 12 июля 1998 года, я больше не Мишель Платини, 40-летний управленец. Я ― сын улицы Сент-Экзюпери, который подписывал свои тетрадки именем «Пелеатини»[29]29
  Прозвище, которое получил Платини, как истовый поклонник французского футболиста Пеле. ― Прим. пер.


[Закрыть]. «Пелеатини!» Воздуха хватало. Мой внутренний ребенок в абсолютном восторге наблюдает, как «синие» поднимаются на пьедестал. «Не торопись, Дидье, спокойно, спокойно», ― вот приказ, который я отдаю капитану команды Дешаму, чтобы он мог насладиться каждой секундой этого исторического момента. Деде (сокращенное от Дидье), который при мне дебютировал за сборную Франции девятью годами ранее. Какой путь пройден! Какая гордость.

И ― подумать только! ― некоторые пытались противопоставить нас этому поколению 1998-го, утверждая, что мы ревнивы, озлоблены и даже неискренни! Точно так же и по сей день люди любят сравнивать меня с Зинедином Зиданом. Всегда найдутся те, кто будет готов подкинуть пару поленьев в негаснущий костер этого спора. Искусственно подогреваемое соперничество, слухи о котором мы сами развеяли, точно так же, как и с Раймондом Копа, занявшим третье место по результативности на Чемпионате мира по футболу 1958 года в Швеции и выигравшим первый «Золотой мяч» французского футбола, или с Диего Марадоной. Как и в случае с Зизу, это спор между стариками и молодежью. Те, кто в детстве мечтал о подвигах того или иного футболиста, отдавал свой голос герою детства. Раймонд, Зизу и я ― мы все очень разные, хотя у нас общий номер ― 10-й, а также мы все обладатели «Золотого мяча». Для начала рост: я на 10 сантиметров выше первого и на 10 ниже второго! Затем техника: ведение мяча за Копой, игра в касание за Зиданом и, возможно, забивание голов ― это мое. Короче говоря, сравнение не может быть таким простым, не говоря уже о том, что мы принадлежим к трем разным поколениям. Но я точно был бы рад играть за ту же команду, что и эти двое. Это да. Какие игроки!

Появление поколения 1998-го стало для меня во всех смыслах благословением. Написав свои собственные истории, они позволили мне побыстрее сбросить «старую кожу», обновиться. Благодаря им я стал лидером, покончил с ролью бывшего игрока, вспоминающего, как ветеран, его самые большие битвы: Буэнос-Айрес, Севилья, Гвадалахара… С этого момента я собирался жить настоящим.

Глава 5
Очаровательный господин Блаттер

18 января 1998 года. Сингапур. Отель «Ритц Карлтон». Через огромные окна президентского люкса открывается потрясающий вид на знаменитый залив Марина-Бэй. Величественные декорации. Головокружительные. Сложно поверить, что это правда. Он меня ждет. Он назначил мне встречу несколько дней назад. Встречу, которую он хотел сохранить втайне, он назначил в кулуарах Football Expo 98 ― международного футбольного события, проходившего накануне открытия Чемпионата, которое я посетил с Жаком Ламбером, с целью продвижения Чемпионата мира 1998. У моего собеседника глаза были веселые, голосок сладкий, но дыхание сбивчивое. Бутылка виски на стеклянном столе была уже пуста наполовину. Я тогда интуитивно почувствовал, что у Зеппа Блаттера наверняка есть ко мне важный разговор.

Я знал, с кем имею дело. Я вот уже несколько лет знаком с ним. Наша первая встреча произошла в 1986-м, во время церемонии награждения, когда мы получали медали за третье место на Чемпионате мира по футболку в Мексике. В то время его, генерального секретаря ФИФА, затмевала фигура президента ― Жоао Авеланжа. Мы снова встретились 12 ноября 1987 года, когда по приглашению итальянцев я участвовал в жеребьевке отборочного турнира Чемпионата мира 1990. Но в тот день я должен признать, что был больше очарован изумрудно-зелеными глазами актрисы Орнеллы Мути, чем сверкающей лысиной второго по важности человека в ФИФА.

Нам посчастливилось лучше узнать друг друга во время работы в целевой группе ФИФА в 1990 году, созданной как раз для пересмотра футбольных правил: мы разработали закон о запрете свободного паса вратарю и ввели красные карточки за фолы на крайнего защитника. Блаттер был нашим референтом в ФИФА во время подготовки к Чемпионату мира 1998. Очень обаятельный человек, с которым можно обсудить все на свете: и безопасность во время проведения игр, и цену билетов на матчи, и маркетинговую стратегию.

В то время, как и многие другие, я быстро попал под обаяние этого малыша 160 сантиметров ростом. Полиглот, неутомимый труженик, профессионал своего дела и неисправимый мечтатель. Йозеф Зепп Блаттер родился в 1936 году в Фиспе, в кантоне Вале в Швейцарии. Выходец из семьи простых рабочих, он покорял ступени карьерной лестницы одну за другой: сначала профессиональный консультант в винном магазине, затем посыльный и администратор в отеле Женевы, дальше директор по связям с общественностью в часовой компании Longines. Еще в ранней юности он, как и все мальчишки, хотел быть футболистом, играл на позиции форварда в любительской швейцарской лиге. Однако свой истинный талант он обнаружит не на поле, а за офисным столом: с 1975 года он работает в ФИФА и постепенно превращается в незаменимого человека ― правую руку и главного поверенного Жоао Авеланжа.

В 1994-м он даже подумывал баллотироваться в президенты ФИФА, в расчете на то, что УЕФА его в этом поддержит. Это означало бы предательство Авеланжа, но у него так ничего и не вышло. Харизматичный, притягательный и наделенный незаурядным талантом продавать, Зепп Блаттер всегда имел огромные, как горы кантона Вале, амбиции. 18 января 1998 года Зеппи собирается продавать, конечно, мне не Эйфелеву башню. Но что-то сопоставимых масштабов. Это обсуждение обещает быть столь же фантастическим, как и то, что у меня было 10 лет назад с Клодом Безом.

– Мишель, присядь, пожалуйста. У меня есть для тебя важная новость. В общем, президент Авеланж посчитал, что это было бы красиво, если бы мы оба участвовали в следующих выборах ФИФА. Ты ― президент, а я ― генеральный секретарь.

Я опешил. Такого поворота я не ожидал. Вдумайтесь, мы вовсю готовимся к Чемпионату мира, Фернан Састр уже тяжело болен, а ФИФА для меня ― неизведанный мир, что-то далекое, я даже не представлял себе, как там все устроено. Отвечаю ему:

– Зепп, может быть, эта идея хороша, но я не могу, нет. Ты это прекрасно знаешь…

– Мишель, мы с тобой ― тандем мечты. Ты и я ― сопредседатели.

– Нет, Зепп. Рано еще, да и сопредседательство у меня уже есть. И потом, я не хочу переезжать в Цюрих.

Но у него в кармане всегда припасена парочка запасных аргументов:

– Ну, в таком случае я буду участвовать в выборах один. Но ты мне нужен, Мишель!

– Дай мне немного времени подумать.

Должен признать, что это предложение мне польстило, хотя и не заинтересовало. Мне было всего 42 года ― возраст, когда эго все еще нуждается в подпитке. В сфере спортивной политики я еще новичок и даже не придал значение словам Зеппи, а он ― весь такой обаятельный ― пер как танк к своей главной цели: он баллотировался на выборах в июне 1998 года в Париже. Через два месяца я дал ему положительный ответ. Я сделал все возможное, чтобы помочь ему выиграть выборы и, таким образом, стать его техническим советником или даже его «спортивной совестью», как он любил меня называть.

Денежный вопрос решается так же эпатажно: «Сколько ты хочешь?»

Я отвечаю ему тем же.

– Миллион.

– Миллион чего?

– Чего угодно: рублей, фунтов, долларов… Что тебе больше нравится.

– Хорошо, пусть будет миллион швейцарских франков в год.

Я тогда даже не предполагал, что этот наш довольно интимный разговор станет достоянием общественности через 17 лет. Узнав о предложениях Блаттера, УЕФА через вице-президента Антонио Матаррезе, который тоже меня обхаживал, пытается выведать предложенные мне финансовые условия сотрудничества с ФИФА.

Европейская организация не приветствует мое сотрудничество с Зеппом Блаттером, а президент Леннарт Йоханссон собирается баллотироваться против нас. Но я остаюсь верным солдатом на службе у его величества Блаттера. Я иду на фронт, чтобы помочь ему победить на выборах. В то время расстановка сил была не в нашу пользу. Его грозный соперник Леннарт Йоханссон имел сильных союзников: Иссу Хаяту, могущественного босса африканского футбола, и Пеле, легенду мирового футбола, героя моего детства. За два месяца до выборов швед хвастается, что уже набрал 100 голосов. Короче говоря, упивался своей победой так, будто она уже случилась.

А вот позиции Зеппа были намного менее укрепленными. На самом деле, нас было двое ― тех, кто из кожи вон лез ради него: его дочь Коринн и я. 30 марта 1998 года я организую и финансирую выдвижение его кандидатуры от Maison du Sport Français[30]30
  Французский дом спорта, в котором находится штаб-квартира Национального олимпийского и спортивного комитета Франции ― организации, представляющей страну в международном олимпийском движении.


[Закрыть] в 13-м округе Парижа. Я даже произнес речь перед международным союзом журналистов, в которой заявил о своей поддержке кандидата Блаттера, и даже придумал универсальный лозунг: «Футбол за всех, и все за футбол!» На тот момент всего 15 федераций из более чем 191[31]31
  Сегодня в ФИФА 211 федераций. ― Прим. авт.


[Закрыть] поддержали нас. Интересно, что в их числе были также Катар и США.

Мои аргументы убеждают и Французскую федерацию футбола проголосовать за моего кандидата, хотя ранее ФФФ объявила, что отдаст голос за шведа Леннарта Йоханссона, дав даже письменное обязательство. Благодаря тому, что эта влиятельная организация в последнюю минуту изменила решение, и другие страны южной Европы предпочтут нас. И это в корне перевернет ожидаемый исход выборов 8 июня 1998 года. Ставки сделаны, ставок больше нет. Хитрец Зеппи сорвал джекпот. Ему удалось сменить Жоао Авеланжа после 24 лет бессменного правления. К всеобщему удивлению, он побеждает уже в первом туре с серьезным отрывом: 111 голосов против 80. Шквал аплодисментов. Зепп Блаттер бросается в объятья дочери Коринн. Он, кажется, уже забыл обо мне. И даже не упомянул мое имя в победной речи. Но один французский журналист все-таки освежил его память своим вопросом:

«Что вы можете сказать о роли Мишеля Платини?

– Мишель Платини поддержал меня в моей борьбе. Он не всегда играл роль первого плана, но в действительности моя победа ― его заслуга.

Знавали мы и более теплые благодарственные речи. Вечером за ужином он скажет мне, что не хотел слишком много со мной сотрудничать, чтобы меня поберечь. Святая простота! Настоящий чемпион мира, когда дело касается приземления на лапы. Эти мелочи тогда не сильно меня волновали, хотя должны были насторожить. Я продолжаю с живым интересом наблюдать за поведением того, кто только что был коронован восьмым президентом ФИФА. Это настоящий политический зверь, в этой области он на самом деле очень силен. Легко располагает к себе собеседника.

– Вы должны всех гладить по шерстке и особенно не вдаваться в подробности, чтобы избежать неприятностей, ― посоветовал он мне.

Для такого грубияна, каким я иногда бываю, этот совет ― настоящий культурный шок. Хитрый до двуличности, Зепп всегда был очень находчивым, его действительно было сложно подловить. Еще в январе 1999 года он, даже не посоветовавшись со мной, выдвинул идею о проведении Чемпионата мира каждые два года вместо четырех. Проблема в том, что, даже будь я категорически не согласен с его идеей, я не могу выразить свое мнение публично, не могу пойти против президента, с которым работаю всего несколько месяцев. Я загнан в угол. И очень зол. Как бывший игрок я уверен, что сокращение перерыва между Чемпионатами мира приведет к истощению сил футболистов. К тому же чем реже проводятся игры, тем престижнее и значимее они выглядят в глазах фанатов. Здесь возникают две сложности: во-первых, составление международного игрового календаря ― та еще головоломка; во-вторых, решая сиюминутную задачу ― наполнить кассу, ― мы рискуем со временем лишиться большей части прибыли. Но, столкнувшись с ярым сопротивлением УЕФА, новоиспеченный президент ФИФА откладывает эту идею в долгий ящик до лучших времен. Зепп Блаттер никогда никуда не торопится. Он все время любит цитировать переделанный афоризм Миттерана: «Вы должны уметь давать времени шанс». Повелитель времени и людей, вот как размышляет новый принц Цюриха.

И в вопросе заключения контракта между мной и ФИФА он будет занимать свою любимую позицию повелителя времени. В ноябре 1998 года меня официально назначили «делегатом по развитию и спорту ФИФА». Как и хотел, я остаюсь жить в Париже, мы открываем офис по адресу Площадь Андре Мальро, 1. Вместе со мной Одиль Лансо и Ален Леблан, с которыми я уже работал во Французском организационном комитете. Вот уже несколько месяцев с начала полноценной работы на федерацию я не получаю зарплату. При том, что я отвечаю за непростую реформу мирового расписания соревнований, а также возглавляю проект «Гол» ― программу распределения помощи и поддержки ФИФА беднейших футбольных федераций мира. В августе 1999 года, почти через год после моего назначения, и до сих пор не имея контракта, который связывал бы меня с ФИФА, я иду к Блаттеру.

– Зепп, у тебя проблемы с моим контрактом?

– Да, я не могу выплатить тебе 1 миллион из-за строгой зарплатной сетки. Понимаешь, мой дорогой второй номер, генеральный секретарь зарабатывает 300 000 швейцарских франков в год. Ты не можешь получать зарплату, в три раза превышающую мою. Так что мы заключим с тобой договор на 300 000 франков в год, а оставшиеся 700 выплатим чуть позже.

– Хорошо, ― сказал я ему, хлопая в ладоши, потому что устная договоренность в Швейцарии полностью законна.

Я не зацикливаюсь на этом. Я доверяю ему. Я верю его словам, верю, что он этот долг исполнит. Поэтому продолжаю упорно и с удовольствием работать. Благодаря проекту «Гол» я открыл для себя футбол, которого раньше не знал, в странах третьего мира, где дети играют с клубком носков или консервной банкой. У меня остались теплые воспоминания о моей первой большой поездке в Либерию на открытие стадиона Антуанетты-Табмен, на котором установили современное синтетическое покрытие. Великолепное путешествие. Я думаю, что нет ничего более прекрасного, чем видеть детей, плачущих от счастья, которым наконец дали необходимый минимум средств для реализации их мечты. Эмоции, которые я тогда испытал, стоили всех «Золотых мячей» мира.

Мы много путешествуем с Зеппом, но иногда я чувствую, что мое присутствие его раздражает. Он как бы оказывается в моей тени. Завидев нас, люди в первую очередь подходят ко мне, чтобы попросить фото или автограф. А его практически никто не знает. Но все же с течением времени я становлюсь скромным, держусь на расстоянии, слежу, чтобы босс всегда был в центре внимания. Он очень любит это. И когда он понимает, что аудитория становится слишком безразличной к теме его выступления, он зовет на помощь меня, чтобы подогреть интерес.

Тем не менее эти поездки, главным смыслом которых была своеобразная инициация в качестве управленцев ФИФА, стали для меня отличной возможностью ознакомиться с геополитикой спорта. Ускоренный курс обучения для такого самоучки, как я. Я учусь каждый день. Это так увлекательно ― открывать что-то новое в уже известных вещах. В моей голове возникает этакий сплав географии и истории культур.

Эти годы, проведенные с Зеппом Блаттером, позволили мне подняться на качественно новый уровень. После поста сопредседателя CFO я попал в совершенно иное подразделение. После четырех лет работы с Зеппом я решаю, что пришло время отправляться дальше. Мне стала интересна международная спортивная политика. Остерегайтесь акул! Но мой опыт работы с хищником Блаттером позволил мне нарастить мускулатуру бдительности. 25 апреля 2002 года я был избран членом Исполкома УЕФА и представителем УЕФА в Исполнительном комитете ФИФА. Зепп может рассчитывать на мою поддержку до самого конца. В мае 2002 года я останусь одним из немногих, кто будет публично защищать его, когда он предстанет перед судом по обвинению в несправедливом руководстве, поданном одиннадцатью членами его Исполнительного комитета, в числе которых и его главный враг ― Леннарт Йоханссон. Однако швейцарское правосудие быстро снимет это обвинение. Моя верность останется непоколебимой. Но у Зеппа весьма избирательная память, а еще талант переписывать историю. Наверное, он быстро забыл об этой ситуации, потерял ее в подвале своих воспоминаний.