Текст книги "Всему свое время. Две повести"

– Вот мы и пришли.

Я была так отвлечена мыслями и окружающей средой, что даже не запомнила дороги. Единственное что я поняла, это то, что место это находилось не далеко от дома, из которого мы вышли. Своим домом я пока боюсь его называть.

Итак, перед нами был стадион с баскетбольными корзинами и прицелами на столбах.

– Поднимай пистолет и целься в самый маленький кружок в центре мишени, – произнес тот.

А я так и не понимала до этого момента, что все это время в моих руках было оружие. Я подняла его и начала целиться. Я закрыла левый глаз и сразу же вспомнив совет Йена, открыла его.

– Как его заряжать? – поинтересовалась я. – И чем?

– Заряжается он вот такими капсулами, – сказал парень и достал из крана маленькую железную капсулу, похожую на пилюлю.

– А стреляет он тем же веществом, из которого сделано лезвие лазерного меча. Название вещества тебе знать пока не надо, в вашем времени его и в планах нет, – он взял пистолет в руки. – Заряжается он таким образом: видишь вот это маленькое отверстие в рукояти? Вот сюда вставляется капсула. Максимум можно положить три капсулы. Одна капсула – три выстрела.

– То есть максимальный заряд – девять?

– Именно.

– Маловато…

– На самом деле если метко стрелять, то в самый раз. Не армию же тебе надо уложить. – он зарядил три капсулы. – Я покажу как надо.

Он взял пистолет в правую руку, вытянул ее, находясь примерно в десяти шагах от мишени, подумал секунду и выстрелил. Звука не было абсолютно, словно кто-то просто нажал на беззвучный режим. И попал он прямо в яблочко, толком и не целясь. Место попадания было прожжено насквозь.

– Он довольно легкий, – сказал стрелок. – Отдача практически нулевая, да и бесшумно, что идеально для убийства или защиты. Никто и шуму не поднимет, так, как и не заметит ничего. Здесь можно убить любого, идущего в толпе. Если это будет бесшумно, то никто даже внимания не обратит, будучи погруженным в виртуальный мир.

– И убийства здесь не наказуемы?

– Просто вычитается из зарплаты, и все.

– Надо же… человеческая жизнь настолько не важна…

Мы помолчали пару секунд, а затем он отдал мне оружие.

– На самом деле ничего сложного тут нет, – он стал сзади меня и положил свои руки поверх моих. – Этот палец на курок, вот так, а эту руку можешь убрать, пистолет не тяжелый. Выпрями руку вот так и прицелься. Смотри чтобы оба прицела были состыкованы. Вот так. Попробуй выстрелить, – он отошел от меня.

Я опустила оружие и попробовала встать ним снова. Так… этот палец на курок, руку вытянуть, глаза открыть…

Наверное, довольно больно получить такую пулю. Мало того, что это ранение, так еще и сильнейший, разъедающий ожег. А этот парень… Он многих убил, если так хорошо стреляет? И откуда он вообще. Почему взялся меня спасать? И взгляды его иногда такие… пронизывающие… Словно он меня не первый день знает. Словно он ждет чего-то, но никак не дождется. Чего его голубые глаза хотят от меня? Руки дрожат… Невозможно сосредоточиться при таких обстоятельствах. Наверняка он ждет что я попаду точно в цель, но я не могу сосредоточиться. Прицел плывет перед глазами. Что я здесь делаю? Мысли путаются, руки дрожат сильнее, а он все смотрит на меня. Итак…

Выстрел!

Глава 3

– Чтоооо? – раздался недоумевающий голос Йена. – Куда ты целилась? В небо??

– Нет, вот туда, – тихонько сказала я и показала на мишень.

– Мда… похоже на обучение уйдет больше времени, чем я думал… А его у нас, к сожалению, мало.

– Просто тут туман.

– Не отмазывайся. Мишень меньше тебя всего в пару раз, как можно было не попасть?

Я решительно прицелилась снова. Палец сюда, на курок, сравниваю прицел и… Выстрел!

Раздался звон. Я попала в столб, выше мишени. Я бездарность.

– Уже лучше, – сказал парень. – Давай еще раз.

Его слова мотивировали меня снова и снова. В те моменты, когда мне казалось, что у меня ни за что не получится, он подавал мне надежду, говорил, что верит в меня и это удивительным образом заставляло меня идти вперед. Выстрел! Верхний край мишени.

– Давай еще раз!

Выстрел! Край мишени справа.

– Еще раз!

Выстрел! Правый край мишени, уже ближе к середине.

– Еще!

Выстрел! Еще ближе к середине!

– Давай!

Выстрел! Ближе!

– Еще раз!

Почти в яблочко!

Нажимаю на курок еще. Еще! Еще и еще! А пистолет не стреляет…

– Тихо-тихо, – произнес Йен и взял у меня пистолет. – Надо перезарядить.

Он открыл рукоять, оттуда посыпались капсулы, он зарядил новые, которые достал из кармана джинсов.

– А с этими капсулами что? – спросила я.

– Они пусты, – закончил заряжать тот.

– Но они ведь абсолютно не отличаются от тех, что ты зарядил сейчас.

– Они легче, холоднее и тусклее чем новые. Они теперь никуда не годны.

Еще около двух часов ушло на тренировку. Я ни разу не попала в яблочко, но была к этому близка. На мишени живого места нет, через нее можно было прокидывать макароны. Становилось прохладно, темнело, и ушло явно больше двух часов на то чтобы я хоть на чуть-чуть приблизилась к цели.

– Просто пойми, что эта мишень – такой же вооруженный человек, как и ты, разве что более опытный. Намного более опытный, – произнес Йен. – Сможешь ли ты выстрелить?

– Я… я не знаю… – я растерялась. Изначально я конечно понимала, что мне придется стрелять в людей, но толком даже не задумывалась об этом.

– Либо ты их, либо они тебя. Запомни это. Если не выстрелишь вовремя-тебя схватят и превратят в зомби. А учитывая твою внешность, могут еще и отправить куда-нибудь.

– Куда?

– Туда, где тебя сделают безотказной.

– Даже думать об этом не хочу.

– Не думай. Но ты должна понимать, что если ты встала на путь борьбы, то ты должна быть решительна, у тебя не должно быть сомнений, иначе можешь сразу пойти – сдаться.

– Поняла.

Мы постреляли еще немного и решили пойти домой. Я замерзала и руки ужасно дрожали. Дорога домой заняла около двух минут. Мы открыли дверь и вошли. Тишина… Мы прошли в гостиную и перед нашими глазами встала пугающая картина: погром. Кресла перевернуты, одежда валяется на полу, как и некоторые вещи.

– Пауль! – вскрикнул Йен, достал из-под рубашки лазерный меч, выпустил лезвие и рванул в соседнюю комнату.

Я покрепче схватила пистолет и целясь в сторону соседней комнаты, передвигалась медленно, приставными шагами. Наконец я вошла в комнату. Паника на лице Йена пугала меня не меньше чем погром в доме.

– Его нет… Они его забрали… Сволочи… – шептал светловолосый и сложил лезвие меча.

Я опустила пистолет, похоже, что стрелять уже было не в кого.

– Кого забрали? – послышался высокий голос в шкафу. – Меня что ли? – из шкафа с грохотом в одних трусах вывалился Пауль.

Выражения наших лиц в тот момент были непередаваемы.

– Что? – недоумевая спросил Пауль. – Я брюки искал.

– Твою… – прервался Йен. – Я никогда не привыкну к этому, – покачивая головой он покинул комнату.

Пауль, с непонимающей улыбкой, пожал плечами и посмотрел на меня:

– Я тебя не смущаю?

– А? Меня? Нет… – забегали мои глаза.

– Ну и хорошо, – сказал тот и начал одеваться.

Я вышла из комнаты следом за Йеном.

Войдя в гостиную, я видела, как он убирает вещи с пола, складывает, и относит в свою с Паулем комнату. Я решила помочь и положила некоторые вещи на полки гостиного шкафа. Эти вещи самые обычные: ручка, карандаш, свитер, носки. Я раскладывала принадлежности по полкам, а одежду складывала и клала на кресло. Йен тихонько подходил, брал и молча относил туда же, в комнату. Раскладывая вещи, я наткнулась на курительную трубку с подставкой. На ней было написано «Museum of Sherlock Holmes». Я немного по разглядывала ее и поставила на полку. Перебрав еще кучу вещей, помогая Йену складывать вещи, я не переставала думать, что весь этот мир просто-напросто пугает. Мне было скучно в старом мире, я не ценила то, что у меня было и мне казалось, что это будет вечно. Но когда я попала в мир, в котором у людей нет свободы и собственного мнения, я по-настоящему испугалась, это ведь так странно… Ты видишь небо-они его не видят, ты думаешь, что хорошо было бы сделать что-то для других, быть полезным-они не думают ни о чем. С момента прибытия сюда в моей голове звучит какая-то мелодия, концерт, менуэт, скерцо, прелюдия, все сразу. И она мучает меня тем, что не может быть написана, не может быть озвучена. У нее нет будущего и это до глубины души обидно…

– Это тебе, – послышался голос Йена. Я подняла голову и встала с пола. Он смотрел мне в глаза и протянул белую книгу.

– Спасибо, – я взяла ее. – Что это?

– Открой.

Стоило мне раскрыть ее, как перед моим лицом появилась объемная голограмма космоса. Во всей красе и во всем могуществе этот мирок уместился всего лишь в полуметре, но он не стал ни чуть хуже от этого. Так близко перед моим лицом летали тысячи планет и звезд, комет и метеоритов. Они такие маленькие, но такие большие…

– Я и не сомневался, – произнес Йен.

Я вопросительно посмотрела на него.

– Это секретная техника и я дарю ее тебе. У нее очень много функций и, я думаю, что тебе понадобиться много лет, чтобы изучить все. Будут моменты, когда тебе придется посидеть дома одной, и этот подарок чтобы ты не скучала. Этот космос – это тест. Тест на богатство внутреннего мира. Я включил эту функцию прежде чем дать ее тебе, и ты с блеском прошла тестирование. Для сравнения: любой прохожий, который возьмет эту книгу увидит голограмму в виде квадратика. Маленького белого бумажного квадратика. У «умных» людей квадратик цветной.

– Поверить не могу что все так бедны.

– Да, богатство здесь только внешнее. У людей нет душ, они теряют их, не получив. Такое уж тут общество. Возможно это потому, что здесь никто не верит в Бога, но лично я в это не верю.

– Откуда ты? – спросила я, не имея возможности оторваться от космоса. – Ты ведь явно не отсюда.

– С чего ты взяла?

– Ты не такой как все, и Пауль тоже. Вы не отсюда.

– Просто мы боремся и потому не такие как все.

– Нет. Если бы это было так, то вам пришлось бы бороться с пеленок. Зомбирование этого общества слишком велико.

Йен предпочел промолчать. Завидую этому его качеству, его молчание таково, что, услышав его больше не хочется ничего спрашивать, его молчание громче любого крика.

– Возьми, – попросила я и протянула ему книгу.

– Не стоит.

– Прошу тебя.

Он посмотрел мне в глаза так, как никто никогда не смотрел. Я ни у кого ни разу не видела такого взгляда: он смешивал в себе просьбу пожалеть его, настойчивость, в то же время неуверенность и тоску, усталость, вызывающую жалость. Я бы пожалела его, но мне очень хотелось посмотреть на его душу, на внутренний мир.

– Нет, прости… Пока не стану.

– Почему?

– Тебя напугает то что ты увидишь. Не стоит.

– Что может напугать меня больше чем этот мир?

– Именно моя душа и может.

– В твоих глазах я вижу, что она не может быть ужасна.

– Это оболочка, маска. Что за ней ты не догадаешься никогда. А когда увидишь, то навсегда пожалеешь об этом.

– Не пожалею. Я хочу видеть ее! – я начала впихивать ему книгу, тот захлопнул ее.

– Я сказал: не стоит, – и протянул закрытую ее мне.

Я открыла ее снова: просто книга с белыми чистыми листами.

– Как ты это сделал? – я недоумевая крутила книгу. Обложка тоже была чиста, как только что выпавший снег.

– Я же говорил, что на изучение этой книги у тебя уйдет много времени, – тот улыбнулся. Он был так рад тому что «сделал» меня, наверное, в этот момент я была как обезьяна, которая никак не может понять, как надеть эти очки.

Он еще немного по улыбался и сказал:

– Все зависит от приказа желания.

– Это как?

– Ну вот смотри, – тот взял книгу. – Что ты хочешь увидеть в объемной голограмме?

– Можно все что угодно?

– Абсолютно. Все, на что способно воображение. Именно поэтому эта штука запрещена, ведь она именно воображение и развивает.

– Хочу увидеть там зимний город. Тот город, к которому я привыкла.

Не прошло и секунды как он открыл книгу: моя родная улица до полуметра засыпана пушистым, мягким снегом, в который так и хочется с разбегу прыгнуть. Дети катаются на санках, играют в снежки, и даже взрослые не могут удержаться чтобы не кинуть в коллегу хорошенький кругленький снежок.

– Ты можешь смотреть на это вечно. Дети не устанут веселиться, для них нет ни школы, куда нужно ходить каждый день, ни уроков, которые надо делать вместо того чтобы просто веселиться с друзьями. Взрослые никогда не вернутся на свою скучную работу, не будут выслушивать злого, подлого шефа, которого интересует только собственная выгода, просто потому, что сейчас кто-нибудь хорошенько зарядит ему в голову снежком и веселье продолжится, надо ведь отыграться. В этом маленьком мирке, который ты создашь, не будет места грусти и жестокости. Я очень часто создавал его в этой книге чтобы окончательно не сойти с ума от печали, осознавая ужас этого мира. Теперь этот мирок твой, я дарю его тебе.

Я была тронута до глубины души и уже понемногу представляла какой может быть его душа. У меня в голове не укладывалось что она может быть так ужасна, как он описывал.

Слушая его монолог так хотелось обнять этого бедного парня, который так хотел казаться сильным все это время, а ведь на самом деле он беззащитен не меньше меня. Какая же цель у него в жизни? За что он борется с зомбированием? Почему просто не сдастся? Мне казалось, что он сдерживает слезы и, сама того не понимая, я делала тоже самое.

– Возьми, – сказал он и протянул мне книгу. – Попробуй сама.

Я взяла ее в руки и в тот же мир красота и веселье исчезли. Просто пустая книга, никакой голограммы над ней.

– Что тебе еще нравится? – спросил он.

– Я люблю музыку. Люблю ее сочинять, слушать, исполнять.

В тот же миг появилась голограмма скрипки, самой красивой, которую я когда-либо видела. Казалось, что я вижу каждый ее миллиметр, четкость этой голограммы превосходила любой зеркальный фотоаппарат. Это явно была ручная резьба и мастер наверняка вложил в нее все силы без остатка, и не зря. Как вы догадались, я играю на скрипке, этим инструментом я владею лучше всех остальных, не удивительно что именно он первым появился здесь.

– Немного тренировок, – начал Йен, – и ты сможешь воспроизводить музыку из своего сознания. Так ты сможешь сочинять ее в этом мире.

– Спасибо.

Меня так мучили мысли о моей музыкальной беспомощности, а он буквально спас меня от глубокой депрессии.

Я медленно закрыла книгу.

– Что с тобой? – спросил он.

А я плачу…

Книга тихонько выскользнула из рук и упала на пол, я вслед за ней. Мне так не хотелось казаться настолько слабой, беспомощной, но все это ужасно давило на меня, что я просто не выдержала. Меня слишком это тронуло. Что-то настолько хорошее на фоне настолько плохого… Я просто сорвалась. И вот я сидела на полу перед парнем, которого знаю от силы пару дней и тихонько плакала, пытаясь закрыться своими свисающими волосами, наклонив голову.

Он упал на колени и обнял меня. Мне так это было нужно… Чтобы кто-то просто обнял, был рядом.

– Все будет хорошо… – обнадежил шепот.

А Пауль в этот момент тихонько сопел в ихней комнате. Он прошел мимо нас еще до того, как Йен принес мне книгу, он прокрался как мышь.

И он тоже не менее загадочный персонаж, быть может когда-нибудь я смогу узнать его получше, услышать его мысли и его историю, понять кто он. Он ведь тоже борется ради чего-то, что-то держит его сознание и умоляет не становиться зомби.

Мы просидели на полу в обнимку еще около двадцати минут и не было никакого желания расходиться по койкам, хотя время было уже позднее. Только когда тебя вот так обнимает кто-то, начинаешь понимать, насколько ты был одинок и как тебе не хватало чьего-нибудь плеча.

– Завтра мы с Паулем уходим рано, – разрезал тишь Йен. – В нашей комнате есть холодильник, думаю разберешься с ним, возьмешь себе поесть все, что пожелаешь, не смей стесняться, мы постараемся прийти как можно быстрее.

– Куда вы?

– По делам.

– Это опасно?

Он снова промолчал, и я поняла: это было не просто согласие, а нечто большее. Словно похвала за попадание в точку. Он умел говорить молча, и с каждой минутой я все больше убеждалась в этом. Парадокс, но его молчание действительно могло сказать больше чем любой его монолог, хотя я бы с удовольствием слушала его монологи снова и снова.

Мы поднялись с колен, он вытер мои слезы и попросил больше не плакать. Сказал, что я сильная и со всем справлюсь.

Мы разошлись по кроватям.

Я легла спать и сразу же уснула, но одна мысль меня все же беспокоила: завтра утром я проснусь одна.

А что делать если за мной придут?

Отстреливаться?

Так я не умею…

А может надо…

Поставить ловушки…

По всему дому…

И…

Всё…

Сплю…

Глава 4

Мне снится сон: я слышу легкий всплеск воды и открываю глаза. Я на берегу озера и рядом никого. Вокруг горы и леса, а рядом трещит костер. Уютная тишина так и просит остаться с ней навсегда…

Наступило утро, и я проснулась. Открыв глаза, я увидела всю ту же комнату тридцать первого века. Просыпаться здесь уже легче, но желание проснуться у себя дома все равно осталось. Хотя, я, наверное, расстроилась бы, понимая, что я вернулась к старой, скучной жизни. Я уперлась ногами в пол, похлопала себя по щекам и встала на ноги. Рядом, на тумбочке, лежал металлический куб, который разбудил меня прошлым утром. А светилось на нем «12:59». Неужели я настолько устаю, что сплю больше 12 часов в сутки?

Я привела волосы в порядок и пошла в комнату к парням. Разумеется, их там не было. Из их комнаты я попала в ванную, умыла лицо холодной водой и хорошенько вгляделась в свое лицо: оно действительно было измученным, слишком большой стресс для такого восприимчивого человека, как я, мне никогда еще не было так страшно и плохо.

Я вернулась в их комнату: она похожа на обычную комнату двадцать первого века, а возможно даже двадцатого. Светлые обои, окно напротив двери, шкаф слева, холодильник недалеко от двери, стол справа и двухъярусная кровать.

Открыв холодильник, я нашла привычную мне колбасу, сыр и хлеб. На столе я нашла нож и доску, затем направилась в гостиную. Там, у камина, мне было непривычно уютно, к тому же, парни поставили мне стол напротив моего кресла, который я не заметила, когда шла в их комнату, а на столе стоял термос, вероятно с чаем. До глубины души трогает такая забота. Я поела, причем бутерброд был довольно сочным, он не напоминал на вкус пенопласт или шампунь, и это радовало точно так же, как горячий сладкий черный чай из термоса.

Убрав за собой со стола, я начала ходить по комнатам, и, умирая со скуки, наконец вспомнила о подарке Йена, который я перед сном положила себе под подушку. Зайдя в свою комнату, я взяла книгу в руки и представила место, в котором я была в своем сне: озеро, горы, лес и костер… Не успела я открыть книгу, как мой взгляд машинально взглянул на какое-то движение за окном. Этим движением оказался человеческий силуэт, но проскользнул он довольно быстро, разглядеть его я не успела. Я не раздумывая положила книгу под подушку и схватила с полки шкафа пистолет. Смелость пришла в мои руки и сознание, и тут же покинула меня, когда дверь начали вскрывать. Я прикрыла дверь в свою комнату и тихонько, сквозь щель, наблюдала за гостиной комнатой. Силуэт вошел в нее, это парень примерно двадцати-двадцати трёх лет, одет в черные штаны, черную водолазку со светящимися серебренными нитями, черные лаковые туфли, волосы зачесаны вверх к макушке, с уха свисал какой-то странный предмет, вроде похож на наушник. Он стоял посреди комнаты и оглядывался, что-то искал взглядом, но найти никак не мог. Мои руки дрожали, я понимала, что, если я подам хоть малейший знак присутствия – мне конец. Дыхание было слишком громким, а стук сердца «перекрикивал» его. Плана действий у меня не было. Мне хотелось, как маленькой девочке, сесть в угол, обнять колени и звать взрослых, вот так я понимаю понятие страха.

Его взгляд упал на щель в двери, а следом и на меня. Он целеустремленно пошел в мою сторону.

– Нет… – шептала я. – Не подходи…

Он дошел до двери и открыл ее.

– Не подходи! – я зажмурилась и…

Выстрел!

Тело с грохотом рухнуло на пол, послышался чей-то топот.

– Мисс М! – явно голос Йена.

Я открыла глаза. Пауль и Йен забежали в комнату. Передо мной труп, истекающий кровью с открытой, прожженной раной. Я уронила пистолет, ноги подкосились, Йен подхватил меня.

– Я убила его… – шептала я в нервном шоке. – Я его убила… – снова слезы, истерика, а глаза от трупа отвести не могу, какие бы усилия не прилагала.

– Ты умница, – сильнее прижимал меня к себе Йен. – Ты правильно поступила, поверь мне. Тихо-тихо… Все хорошо…

Пока я плакала, вцепившись в одежду Йена, Пауль присел на корточки над трупом и внимательно его разглядывал, прощупывал пульс, затем стал щупать участки кожи на руках и лице.

– Очередная пешка, – наконец произнес он. – Судя по тому, что он не был вооружен, его четко убедили что его жизни ничего не угрожает. Хотя об этом можно говорить вечно, но все же не понятно, для чего ты им, Мисс М. Нужна ты им живьем, или же им нужен твой труп – это пока не понятно, как и то, почему он все же не был вооружен.

– Они… – сквозь слезы говорила я. – Они послали его на разведку.

– Это понятно, – в голос сказали парни.

– Нет… Я думаю, что… Их сейчас станет больше…

И действительно моя интуиция редко меня подводила, не прошло и двух секунд, как послышался чей-то бег с улицы.

– Пора уходить, – сказал Пауль, поднявшись.

Я схватила пистолет с пола, книгу из-под подушки, и мы быстро выбежали из дома.

На бегу Йен протянул мне пару капсул для пистолета, и я положила их в карман, они явно мне пригодятся. За нами бежало три человека в черных одеждах, все на одно лицо, такие же как тот покойный парень.

– Не оборачивайся! – крикнул Пауль. – Под ноги смотри!

И стоило мне повернуть голову вперед, как земля под ногами закончилось и одной ногой я была над обрывом, останавливаться уже было поздно. Пауль схватил меня за шиворот и поставил на землю. Пока я была потеряна, Йен схватил меня за руку и резко побежал влево, к платформе с бортами. «Перебросив» меня через борт, Йен перепрыгнул сам, а затем и Пауль, когда Йен уже набирал комбинации кнопок. Платформе резко устремилась вперед, меня прижало к стенке борта. Сидя под ним я зажмурилась, крепко обняла колени, вместе с этим прижав к себе книгу и пистолет. Платформа пошатнулась – к нам приземлился незваный гость.

– Он мой, – заявил Пауль и, достав из кармана самый обычный нож, ринулся в бой.

Враг вооружен железной арматурой, вокруг которой синим цветом сиял движущийся луч, похожий на серпантин. Держа ее в правой руке, враг замахнулся справа, целясь в голову. Пауль уклонился, пригнувшись и, проскользнув вперед, обошел противника и ударил в спину. Появился новый враг, спрыгнувший с пролетающей мимо машины. Пауль вытащил нож из спины первого и с разворота, чуть не получив в грудь такой же арматурой, воткнул нож противнику в висок. Он скинул врага за борт рывком ножа и расправился с первым, который только что пришел в себя от ранения в спину. В итоге он тоже полетел вниз.

На платформе появилось еще пара человек и досталось и Йену. Он достал из-под рубашки меч и, выпустив красное лезвие пошел в атаку. Одному он хладнокровно срубил голову и пнув ногой еще не упавшее на пол тело, выкинул его прочь.

– Так дело не пойдет, – сказал Пауль, прикончив еще одного. – Надо разделиться, – и, перемахнув борт прыгнул на крышу пролетающей мимо машины, уже успев с нее кого-то скинуть.

Йен тем временем умело обращался с мечем, убивая одного за другим. А что в этот момент делала я? Я сидела, крепко прижавшись к борту и так же крепко обнимая колени, боясь смотреть в какую-либо сторону. Платформа летела то вверх, то вниз, видимо, по заданной Йеном траектории. Стоило приоткрыть глаза, как мой взгляд сразу падал на капли крови на полу, от которой становилось дурно, а на такое количество убийств спокойно смотреть просто невозможно. Меня начинало жутко тошнить, голова кружилась, а убийства продолжались.

Светловолосый уворачивался от ударов арматурой, чуть не потеряв равновесие, прогнувшись на борту. Отбежав от нападавшего, он схватил мой пистолет, проткнул врага лезвием в живот и выстрелил в голову вплотную, от чего тот вылетел.

– Хватит! – выкрикнула я.

Йен отвлекся на меня и получил по плечу хорошим ударом арматуры от одного, и неплохим порезом от второго, только что взобравшегося снизу. Постояв долю секунды парень с разворота ударил в одного, тот поставил блок, развернулся к другому и отрезал ему руку. В первого он выстрелил и тот рухнул к моим ногам, истекая кровью, я чувствовала, что тошнота усиливалась, во второго он полностью воткнул меч и оттолкнул им в обрыв. Сверху к нам свалился еще один труп, видимо постарался Пауль.

Нашествие закончилось. Йен стоял с мечем в правой руке и пистолетом в левой руке. Его хладнокровный взгляд был опущен вниз, а с рук стекала свежая кровь, смешанная с кровью врага. Под полузакрытыми веками его глаза были лишены живого блеска и его взгляд упал на меня: бросило в холод, я поняла какую часть души он не хотел мне показывать.

– Вставай, – тихо произнес он.

Сверху спрыгнул Пауль и платформа «припарковалась» к земле. Он помог мне перепрыгнуть через борт, в то время как Йен легко перелетел через него и быстро пошел дальше, спрятав лезвие меча и положив пистолет в карман. Я не выдержала: меня вырвало. Дальше нормально идти я уже не могла, мне пришлось опираться на плечо Пауля, до которого я ели доставала.

Мы попали в другую часть города, и она была заброшена так же, как и часть, в которой мы жили. Ни души вокруг, лишь тихие отголоски реклам, темные, не пропагандирующие жизнь деревья и туман. Снова сплошной, беспросветный туман.

– Мне страшно, – прошептала я в надежде что никто не услышит.

– Это нормально, – ответил Пауль.

– Я хочу домой…

– И это тоже нормально.

– Откуда ты? – я задала вопрос, который задавала не так давно Йену.

– Придет время – ты все узнаешь.

Я остановилась:

– Нет, хватит! Я должна знать все сейчас!

– Давай дойдем к новому дому и поговорим, – спокойно сказал Пауль.

– Скольких еще вы готовы убить?! На что мне еще придется смотреть? – ноги меня ели держали, но я продолжала. – Для чего все это? Зачем вы так хотите меня защитить? Я не хочу больше видеть это. Я хочу домой! Я больше не желаю…!

– Замолчи, – наполовину повернувшись сказал Йен и, со злобой посмотрев на меня, пошел дальше.

По привычке я опустила голову и все оставшиеся время, которое мы провели в пути, я ни разу не подняла ее. Ноги волочились по земле, отказываясь идти, меня все еще воротило, и голова кружилась, мысли путались. Изредка взгляд поднимался на пораненную, истекающую кровью руку Йена и опускался снова. Мне хотелось уйти. Просто взять и уйти, не оставив ни записки, ни фотографии на память. Ужасно осознавать, что из-за тебя погибают люди, и их количество явно превышает цифру пять. От этого становилось невыносимо больно, обида разъедала душу. Помимо этого, я стала еще и обузой Йену: мало того, что я не смогла помочь, так я еще и навредила. Я просто крепко обнимала книгу, как одной рукой делаю это сейчас.

Впервые за все это время хотелось просто лечь спать и проснуться у себя дома. Несомненно, меня пугало это место и раньше, но просыпаться дома, в скучном мире не хотелось. Я не понимала, что все может зайти так далеко и погибнут люди.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – тихо сказал Пауль. – Я чувствовал себя так же, когда впервые увидел убийство в живую. Мне тогда и десяти лет не было.

– Кого убили?

– Какого-то прохожего грабили и ударили головой о стену, тот скончался моментально и тоже истекал кровью. А я был просто школьником, который шел домой. Конечно это не то, что увидела ты, но все равно, зрелище не из приятных.

– Да, я представляю…

– Раньше ты не видела убийств?

– Нет. Ни одного.

– Тогда это довольно большой удар для тебя.

– Ты хочешь вернуться домой? Я точно знаю что ты не отсюда, не отнекивайся.

Пауль вздохнул:

– Хочу конечно… Но мне не за чем…

– Как это?

– Меня там никто не ждет. Какой смысл приходить в дом, если там до тебя уже кто-то не зажег свет?

Я поняла, что его здесь держит. Одиночество. Но что же здесь держит Йена? Страх? Отчаяние? Разочарование? Или может то же самое одиночество?

Мы остановились. Я взглянула на Йена, затем на Пауля. Тот достал из кармана предмет, похожий на обычную пишущую ручку, и провел ею две вертикальные линии в воздухе, затем наискось зачеркнул их. На пустыре стал появляться мутный разноцветный силуэт, который через секунду превратился в такой же дом, в котором мы жили раньше. Похожий на огромную солнечную батарею, пластины которой разъехались в разные стороны и пересеклись, он стоял так прочно, будто стоит здесь около десяти лет.

Парни пошли вперед и открыв дверь зашли в дом.

– Смелее, – сказал Пауль и сделал реверанс, зазывая меня внутрь.

Внутри абсолютно не было отличий с предыдущим домом: все тот же высокий потолок гостиной, хрустальная люстра, плотные шторы, для таких людей как я, которые ненавидят свет по утрам, и раритеты на полках. Полностью воссозданная в подробнейших мелочах комната.

Пауль подошел ко мне с аптечкой в руках и тихо прошептал:

– Перевяжи ему руку, за одно поми́ритесь.

Я так и поступила. Тихонько посадив еще не отошедшего от происшествия, равнодушного Йена в кресло, я сняла с него рубашку. Рана была ни на шутку большой, однако я заметила сверху надавленный след-вероятно парень остановил кровотечение, перевязав руку выше раны. Я взяла самую обычную, привычную мне перекись и взбрызнула его рану. Пены было мало, это радовало. Затем я обработала рану спиртом, что, очевидно, вызвало жжение и Йен вскрикнул. Немного подув на рану, я продолжила ее дезинфицировать, затем перевязала бинтом и завязала узел.

– Не жмет? – спросила я, затягивая его по крепче.

Тот кивнул головой из стороны в сторону.

Я встала с корточек и положила все в аптечку. Пауль был в своей комнате.

– Прости… – я тихо извинилась и уже было пошла в свою комнату, как Йен быстро подорвался и взял меня за руку.

Я обернулась, посмотрела ему в глаза. Он явно не любил извиняться, и поэтому за него это сделали его голубые глаза. Удивительно быстро я научилась читать по его молчанию и взгляду, ещё немного, и я решу, что влюбилась. Не отпуская его руки, я положила руку ему на плече и медленно усадила в кресло. Смотря ему в глаза еще несколько секунд, я слегка погладила его рану и пошла в комнату. Я понимала, что если через секунду не окажусь одна, то меня снова начнут разрывать вопросы, на которые они все равно отказываются отвечать.

Я легла в кровать, по-прежнему обнимая белую, как снег, книгу.

– Покажи мне то озеро, – произнесла я и раскрыла книгу.

Книга показала мне этот пейзаж еще ярче, чем мне это снилось. Вода в озере блистала так ярко, что слепила глаза, а песок был мягче пуха и в то же время тверже камня. До всего этого я не могла дотронуться, но я почему-то точно знала, что вода в озере теплая, а в костер надо будет подкинуть еще немного дров через пару минут. Все было живым, все дышало и вдохновляло. Удивительная вещь эта книга…