Текст книги "Хранитель времени"

Митч Элбом
Хранитель времени

Эта книга о времени посвящается Жанин – той, кто придает смысл каждой минуте жизни

Mitch Albom

THE TIME KEEPER

Copyright © 2012 by Mitch Albom, Inc.

All rights reserved

© А. Шульгат, перевод, 2014

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014

Издательство АЗБУКА®

Пролог

1

Человек сидит в пещере, уткнувшись подбородком в ладони.

Он совсем один.

У него длинные волосы и борода до колен.

Человек закрывает глаза. К чему-то прислушивается. Из озерца в углу пещеры доносятся голоса. Они звучат не умолкая.

Это голоса людей на Земле.

Им нужно лишь одно – время.

Один из голосов принадлежит Саре Лемон. Она совсем еще девчонка, школьница, едва начавшая взрослеть. Растянувшись на кровати, Сара рассматривает фото в мобильнике. На снимке симпатичный мальчик с вихрами кофейного цвета.

Скоро она с ним увидится. Сегодня в половине девятого.

– Восемь тридцать! Восемь тридцать! – возбужденно восклицает девочка.

Что же надеть на свидание? Черные джинсы? Блузку без рукавов? Нет, только не эту. Сара терпеть не может свои руки.

– Мне нужно больше времени, – бормочет она.

В хор вступает Виктор Деламот. Очень обеспеченный и очень пожилой, ему уже за восемьдесят. Он сидит у врача в кабинете. Рядом жена. Смотровой стол покрыт белой бумагой.

– Мы мало что можем сделать, – негромко говорит доктор.

Месяцы лечения не помогли. Опухоль не уменьшилась. Почки не справляются.

Супруга Виктора пытается что-то сказать, но судорожно сглатывает. Он откашливается, как будто у них с женой одно горло на двоих.

– Грейс хочет спросить… сколько времени у меня осталось?

Его слова, как и ропот Сары, воспаряют к далекой пещере. Их слышит сидящий там одинокий бородатый человек. Кто он? Седое Время.

Вы, наверное, думаете, что это миф, забавная картинка с новогодней открытки – эдакий древний изможденный старец, старше всех на планете, который не выпускает из рук песочные часы? Ошибаетесь, Седое Время существует на самом деле и в действительности он не способен стареть. Косматая борода и ниспадающие волнами волосы (это признаки долгой жизни и необязательно близкой смерти) скрывают стройное тело, гладкую, лишенную морщин кожу, неподвластные тому, чем он управляет.

Давным-давно, прежде чем прогневить Бога, Седое Время был обычным человеком, обреченным умереть, когда его дни подойдут к концу.

Теперь же у него иная судьба: сосланный в пещеру, он должен выслушивать обращенные к нему мольбы всего мира – в течение долгих-долгих минут и часов, лет и столетий.

Изгнанник здесь уже целую вечность. Он оставил всякую надежду на избавление. Но часы бьют для каждого из нас – беззвучно, где-то вдалеке. Придет свой срок и для него.

Скоро Седое Время получит свободу. Чтобы вернуться на Землю и завершить начатое.

Начало

2

История о сути и смысле времени началась очень давно, на заре человечества. Ее герои – мальчик и девочка, бегущие босиком вверх по склону холма. Он пытается догнать ее. Между девочками и мальчиками подобное происходит часто.

Для этих двоих так будет всегда.

Мальчика зовут Дор. Девочку – Алли.

Они очень юны, и разница между ними пока едва заметна: у обоих одинаковый рост, высокие детские голоса, густые темные волосы, забрызганные грязью лица.

Алли на бегу оборачивается к Дору и улыбается. Чувство, которое она испытывает, – первое волнение любви. Она хватает камушек и высоко подбрасывает его. Он летит в сторону преследователя.

– Дор! – кричит она.

Гонясь за подругой, мальчик считает вдохи и выдохи.

Он первый человек на Земле, делающий попытки считать, придумывать числа. Начал он с того, что поочередно соединял вместе два пальца и каждому сочетанию придавал наименование и значение. Вскоре он считал уже все, что попадалось ему на глаза.

Дор ласковый, послушный мальчик, при этом мыслит он глубже, чем окружающие. Он не такой, как все.

На раннем этапе истории человечества один, не похожий на других ребенок способен изменить мир.

Именно поэтому Бог за ним наблюдает.

– Дор! – зовет Алли.

Мальчик поднимает глаза и улыбается – он всегда улыбается Алли, – и к его ногам падает камень. Дор склоняет голову набок, и у него возникает мысль.

– Брось еще один!

Алли швыряет камень высоко вверх. Дор загибает пальцы: название для первого, название для второго…

– Аррганп!

Сзади его атакует Ним – мальчик куда более крупный и сильный. Он издает победный клич, упираясь коленом в спину Дора.

– Я царь!

Все трое смеются.

И снова бегут.

…Попробуйте представить цивилизацию, жители которой не следят за временем. Вряд ли у вас это получится. Вы знаете, какой сейчас месяц, год, день недели. На стене вашего дома или на приборной доске автомобиля есть часы. В ежедневнике, в календаре вы отмечаете, когда предстоит пойти на банкет или в кино.

Но окружающий мир не имеет понятия о времени. Птицы не могут опоздать. Собаки не поглядывают на циферблат. Олени не переживают из-за того, что стали на год старше.

Только человек отмеряет мгновения жизни, пристально наблюдает за ходом часов.

Поэтому мы испытываем парализующий страх, неведомый всем прочим существам, – страх, что время истечет.

3

Сара Лемон боится не успеть на свидание. Она выходит из душа и подсчитывает в уме, сколько ей нужно на сборы. Двадцать минут, чтобы высушить волосы феном, полчаса на макияж, столько же на выбор наряда, пятнадцать минут на дорогу.

«Восемь тридцать, восемь тридцать!» – твердит она про себя.

Открывается дверь спальни. Это мать Сары, Лоррейн.

– Милая?

– Мам, тук-тук!

– Ладно. Тук-тук!

Лоррейн окидывает взглядом кровать. На ней разбросаны вещи, из которых Сара собиралась составить подходящий комплект, – две пары джинсов, три футболки, белый свитер.

– Куда ты идешь?

– Никуда.

– С кем-то встречаешься?

– Нет.

– Ну что ж, белый тебе к лицу…

– Мам!

Лоррейн вздыхает, поднимает с пола мокрое полотенце и выходит.

Сара подскакивает к зеркалу. Она пытается увидеть себя глазами мальчика. Надавливает на жировую складку у себя на талии. Брр.

«Восемь тридцать, восемь тридцать!» – мысленно повторяет девочка.

Нет уж, белое она точно не наденет.

Виктор Деламот не в силах сопротивляться панике. Он знает, что дни его сочтены.

Они с женой выходят из лифта и открывают дверь в свой пентхаус.

– Дай мне твое пальто, – говорит Грейс.

Она вешает его в шкаф.

Тишина. Виктор, опираясь на палку, ковыляет по прихожей, которую украшает большой холст французского мастера. Деламота мучает пульсирующая боль в брюшной полости. Ему нужно принять таблетку. Он заходит в кабинет, где стоит огромный стол красного дерева. Повсюду книжные полки, уставленные плакетками.

Виктор вспоминает слова доктора: «Мы мало что можем сделать». Значит, он недолго протянет… Сколько? Месяцы? Недели? И все, ему конец? Нет, такого не может быть.

Раздается стук каблуков – это Грейс расхаживает взад-вперед по кафельному полу. Виктор слышит, как она набирает номер.

– Рут, это я, – говорит жена.

Ясно, она звонит своей сестре.

Грейс понижает голос:

– Мы только что вернулись от врача…

Виктор падает в кресло. Неужели пора подвести итог убывающей жизни? Он чувствует, как каждый выдох исторгается у него из груди с сиплым звуком, словно кто-то выдавливает оттуда воздух. Лицо больного искажается. Глаза его наполняются влагой.

4

Дети вырастают, и судьба указывает им дальнейший путь. Настал черед Дора, Нима и Алли – троих ребятишек, резвившихся на склоне холма.

Ним превратился в высокого широкоплечего юношу. Он с малых лет помогал своему отцу, строителю, подносил ему сырцовые кирпичи, и ему всегда нравилось, что он сильнее сверстников. Власть над другими – вот что влечет его более всего.

Алли удивительно похорошела, и тогда мать посоветовала ей заплетать темные волосы в косу и ходить опустив глаза, дабы ее красота не пробуждала в мужчинах дурных намерений. Скромность стала для Алли защитой.

Ну а Дор?

Что ж… Дор остался верен своему призванию – он измерял количество вещей. Помечал камни, делал зарубки на палках, раскладывал прутики, гальку – все, что можно было посчитать. Думая о числах, он нередко впадал в мечтательное состояние, поэтому старшие братья не брали его с собой на охоту.

Предоставленный самому себе, мальчик бродил по окрестностям, нередко взбираясь на холмы вместе с Алли. Его пытливый разум служил ему путеводной звездой, и тайны мира манили его к себе.

А потом, одним жарким утром, случилось нечто странное.

Дор сидел на кочке, озабоченный тем, чтобы половчее воткнуть в грязь палку. Наконец она встала вертикально. Тень от нее была довольно четкой благодаря ярко светившему солнцу, и взгляд подростка задержался на ней. Дор положил камень на краешек тени и задумался, что-то напевая под нос. Его мысли, как всегда, занимала Алли. Они были друзьями с детства, но теперь он стал выше ее, а она… Весь ее облик излучал такую нежность, что Дор испытывал прилив слабости, когда Алли поднимала глаза и их взгляды встречались. У него прямо ноги подкашивались.

Вдруг его грезы прервало жужжание.

– Ах, – вздохнул он, отмахнувшись от назойливой мухи.

Когда Дор снова взглянул на палку, тень уже не доходила до камня. Мальчик подождал немного, но она стала еще короче, поскольку солнце поднялось выше. Тогда Дор решил оставить все как есть и вернуться сюда на следующий день. Завтра мгновение, когда тень коснется камня, будет… точно таким, как сегодня.

В сущности, подумал Дор, совпадение кончика тени от палки и камня должно повторяться ежедневно. Он решил назвать это мигом Алли, который каждый день будет служить напоминанием о ней.

Дор хлопнул себя по лбу, гордясь своим открытием.

Вот так человек начал вести счет времени.

Муха снова зажужжала над головой Дора. Подросток хотел было ее прогнать, но на сей раз случилось нечто невероятное – она вытянулась в длинную черную полосу, упирающуюся в темное пространство.

Из мрака шагнул старик, закутанный в белое одеяние.

Глаза Дора расширились от ужаса. Он попытался убежать, закричать, но ноги его не слушались, а язык словно присох к гортани.

В руке у старца был золоченый деревянный посох. Он ткнул им в палку, вкопанную Дором, и она поднялась из грязи, превратившись в осиный рой. Осы образовали новую границу темноты, которая раздвигалась, подобно занавесу.

Старик шагнул за этот занавес и исчез.

Дор бросился бежать.

Он никогда никому не рассказывал об этой встрече. Даже Алли.

До тех пор, пока всему не пришел конец.

5

Время можно найти в самом неподобающем месте, например в комоде. Сара полезла туда за черными джинсами, а вместо этого в груде вещей у задней стенки выдвинутого ящика обнаружила свои первые часы – фиолетовые «Свотч» с пластиковым ремешком. Родители подарили их Саре на двенадцать лет.

А два месяца спустя они развелись.

– Сара! – зовет ее снизу мать.

– Что? – кричит в ответ дочь.

Когда отец с матерью разъехались, Сара осталась с Лоррейн. У той вошло в привычку обвинять во всех жизненных неурядицах Тома, своего бывшего. Девочка сочувственно кивала. Но каждая из них в глубине души надеялась, что Том когда-нибудь вернется: Лоррейн хотела, чтобы он признал свою вину, а Сара – чтобы он ее спас. Ни того ни другого не произошло.

– Что, мама? – снова кричит Сара.

– Тебе машина нужна?

– Не нужна.

– Что?

– Мне машина не нужна!

– Куда ты идешь?

– Никуда!

Сара смотрит на фиолетовые часы. Они еще идут: сейчас шесть часов пятьдесят девять минут.

«Восемь тридцать, восемь тридцать!» – словно тикает в голове.

Она закрывает ящик и приказывает себе: «Соберись!»

Ну где же, где ее черные джинсы?

Виктор находит время в ящике стола. Он достает свой ежедневник и изучает расписание на завтра. На десять утра намечено заседание правления, в два часа будет селекторное совещание с аналитиками, в восемь вечера предстоит обед с директором бразильской компании, которую Деламот покупает. Хорошо, если хватит сил хотя бы на одну встречу, судя по его нынешнему самочувствию.

Виктор глотает таблетку. Раздается звонок в дверь. Кого это принесло в такой час? Он слышит, как Грейс идет открывать, и бросает взгляд на письменный стол, где стоит их свадебная фотография: оба молодые, здоровые, ни опухоли, ни почечной недостаточности.

– Виктор?

Грейс входит в кабинет, следом появляется большое электрическое инвалидное кресло – его толкает перед собой человек из сервисной компании.

– Что это? – спрашивает Деламот.

Жена вымученно улыбается.

– Мы ведь договорились, помнишь?

– Мне это пока не нужно.

– Виктор…

– Я сказал, не нужно!

Грейс поднимает глаза к потолку.

– Просто оставьте кресло здесь, – говорит она сотруднику фирмы.

– В прихожей, – приказывает Виктор.

– В прихожей, – повторяет Грейс.

Она выходит вслед за посетителем.

Виктор закрывает ежедневник и трет свой живот. Он думает о том, что сказал доктор: «Мы мало что можем сделать».

Он должен сделать хоть что-то.

6

Пришел день, когда Дор и Алли связали себя брачным обетом. Теплым осенним вечером они обменялись свадебными подарками у алтаря. Волосы Алли покрывала легкая накидка. Окропив голову невесты благовониями, Дор провозгласил: «Она моя жена. Я наполню ее фартук серебром и золотом». Таков был ритуал в те времена.

Волна счастья затопила сердце Дора, когда он назвал Алли женой. Его охватил глубокий покой. С детских лет она была для него как небо – всегда рядом. Только Алли могла отвлечь его от счета. Она приносила ему воды из великой реки, садилась рядом и мурлыкала нежную мелодию, а он прихлебывал из чашки, уставившись вдаль, и время для него текло незаметно.

Теперь они навсегда вместе. Несказанная радость наполняла молодого супруга. Он посмотрел на серп луны, мерцающий сквозь облака, и это мгновение брачной ночи, осиянной волшебным светом, навсегда запечатлелось в его памяти.

У четы родилось трое детей – сын-первенец и две дочери. Семья жила в доме отца Дора, а рядом стояли еще три жилища, выстроенные из лозы и обмазанные глиной. В древности все поколения рода обретались под одной крышей. Сын мог отделиться от родителей лишь тогда, когда ему выпадало счастье разбогатеть.

Однако Дор большого добра не нажил. Он так и не наполнил фартук Алли серебром и золотом. Козы, овцы и быки принадлежали его братьям или отцу, который не упускал случая задать Дору трепку, ведь тот тратил время на свои дурацкие замеры. А мать часто плакала, видя, как сын сгорбился над работой. Ей казалось, что боги создали его хилым.

– И почему ты не похож на Нима? – вопрошала она.

Ним стал могущественным властителем. У него были несметные богатства и множество рабов. Он начал сооружать грандиозную башню, и иногда по утрам Дор и Алли проходили мимо нее вместе с детьми.

– Ты вправду играл с ним, когда был мальчиком? – спросил как-то раз сын у Дора.

Тот кивнул. Алли взяла мужа за руку:

– Ваш отец куда быстрее бегал и ловчее взбирался на холм.

– Мама всегда была впереди всех, – улыбнулся Дор.

Дети засмеялись и стали хватать ее за ноги.

– Если он так говорит, значит это правда, – сказала Алли.

Дор начал считать рабов, работающих на строительстве Нимовой башни, но пришлось остановиться, ибо кончились числа. Он подумал о том, как по-разному сложились их жизни – его и друга детских игр.

В тот же день, чуть позже, Дор сделал зарубки на глиняной дощечке, чтобы отметить путь солнца по небу. Когда дети захотели поиграть с инструментами отца, Алли нежно отстранила их пальчики и поцеловала их.

История об этом умалчивает, но за свою жизнь Дор, пусть иногда поверхностно, занимался всеми способами измерения времени, которые впоследствии наука приписала другим.

Задолго до появления египетских обелисков он научился ловить тени. Греческих клепсидр не было и в помине, когда Дор стал определять время с помощью воды. Именно он изобрел солнечные часы и создал первый календарь.

«Он опередил свое время», – говорят в этом случае.

Это по праву относится к Дору. Он был первым.

Рассмотрим само слово «время».

Мы используем великое множество фраз, в которых оно встречается. Проводить время. Тратить время. Убивать время. Терять время.

В должное время. Самое время. У вас есть на это время. Беречь время.

Долгое время. Как раз вовремя. Время вышло. Помните о времени. Приходите вовремя. Уделите время. Засеките время. Тяните время.

Выражений со словом «время» столько же, сколько минут в сутках.

Однако в далеком прошлом для всего этого не было обозначения. Потому что никто не вел счет времени.

Но тут явился Дор.

И все изменилось.

7

Однажды, когда дети Дора и Алли подросли и могли уже самостоятельно бегать по холмам, супругов навестил царь Ним, друг детства.

Он взял в руки чашу. Возле донышка была маленькая дырка.

– Что это? – спросил Ним.

– Это мерка, – ответил Дор.

– Нет, Дор, – расхохотался царь. – Это просто дырявая посуда. Если ты наберешь в нее воды, она прольется.

Хозяин не стал спорить с гостем. Да и мог ли он? Пока Дор возился с костями и палками, Ним возглавлял набеги на соседние деревни, отбирал у людей имущество, приказывал им следовать за собой.

Этот визит, первый за долгие месяцы, очень удивил Дора – еще бы, его скромное жилище удостоил посещением сам царь. Властитель был облачен в пышную шерстяную мантию, выкрашенную в пурпур, цвет богатства.

– Ты знаешь о башне, которую мы строим? – поинтересовался Ним.

– Ничего подобного я еще не видел, – склонил голову Дор.

– Дружище, это еще только начало. Она вознесет нас к небесам.

– Зачем?

– Чтобы победить богов.

– Свергнуть их?

– Да.

– А потом?

Ним гордо выпятил грудь:

– Потом я буду править землей с неба.

Дор отвел взгляд.

– Присоединяйся к нам, – предложил царь.

– Я?

– Ты умный – я помню это еще с детства. Ты не безумец, как некоторые считают. Твое знание и эти… штуки, – указал он на инструменты, – помогут мне сделать башню более мощной.

Дор пожал плечами.

– Покажи мне, как они работают.

До самого вечера Дор объяснял гостю свои идеи. Он показал Ниму, как тень от палки совпадает с его отметками и как с помощью зарубок на ней разделить день на части. Затем выложил свою коллекцию камней, которыми отмечал фазы Луны.

Царь мало что понял из рассказанного Дором. Он качал головой и настаивал на том, что боги солнца и луны находятся в вечном противоборстве, чем и объясняется их восхождение и падение. Власть – вот что имеет значение. И он, Ним, захватит ее, когда башня будет построена.

Дор слушал, но не мог себе представить, как Ним штурмует облака.

Когда их беседа закончилась, гость схватил одну из палок.

– Это я беру с собой, – сказал он.

– Погоди…

Ним прижал ее к сердцу:

– Сделай другую. Принесешь ее, когда придешь помогать на строительстве башни.

– Я не могу тебе помочь, – прошептал Дор, опустив глаза.

Ним заскрежетал зубами:

– Почему?

– У меня своя работа.

– Делать дырки в чашах? – рассмеялся царь.

– Это далеко не все.

– Второй раз просить не буду.

Дор ничего не ответил.

– Дело твое, – выдохнул Ним и шагнул к порогу. – Но тогда ты должен уехать отсюда.

– Уехать?

– Да.

– Куда?

– Меня это не касается. – Ним разглядывал зарубки на палке. – Советую куда-нибудь подальше. Если останешься, мои люди загонят тебя на башню так же, как остальных.

Царь мимоходом поднял одну из чаш, с маленькой дыркой внутри, перевернул ее и покачал головой.

– Я никогда не забуду наше детство, – сказал он. – Но больше мы не увидимся.

8

У Сары Лемон почти не осталось времени.

Уже двадцать пять минут восьмого. Черные джинсы, которые наконец-то нашлись в стиральной машине, сейчас крутятся в сушильном барабане при самой высокой температуре. С волосами нет никакого сладу, и отчаявшаяся Сара готова их отхватить ножницами. Лоррейн уже дважды заглядывала к ней в комнату, в последний раз она явилась с бокалом вина и принялась давать советы по поводу макияжа.

– Ладно, мам, я поняла, – буркнула Сара, выпроваживая мать.

После мучительных раздумий выбор был сделан в пользу малиновой футболки и черных джинсов (если они когда-нибудь высохнут!). Надо непременно надеть черные сапоги на каблуках, благодаря которым она будет выглядеть выше и стройнее.

В половине девятого они должны встретиться возле магазина на углу.

«Восемь тридцать, восемь тридцать!» – стучит в висках у Сары.

Может, они посидят в кафе или еще куда-нибудь сходят. Это уж как он захочет. До сих пор они виделись только по субботам с утра, да и то мельком – в приюте, где оба работают. Несколько раз Сара намекала, что хорошо бы провести вместе вечерок, и наконец на прошлой неделе он согласился: «Ну ладно, давай в пятницу».

И вот долгожданный день настал. У Сары от волнения мурашки бегут по коже, ведь такие симпатичные парни – недаром девчонки едят его глазами и готовы бегать за ним по пятам! – никогда раньше не обращали на нее внимания. Когда он рядом, Сара мечтает остановить стрелки часов, а вдали от него ей хочется, чтобы мгновения неслись во всю прыть.

Сара смотрит в зеркало:

– Ну что это за патлы!

Время Виктора Деламота истекает.

Часы показывают семь часов двадцать пять минут. На Восточном побережье офисы закрываются, но на Западном – еще работают.

Виктор снимает трубку. Набирает номер учреждения в другом часовом поясе. Просит соединить с исследовательским отделом. В ожидании ответа пробегает глазами по книжным полкам и мысленно подводит итог. Эту книгу читал. А эту нет. И ту не читал…

Даже если Виктор каждую минуту из того срока, что, по словам доктора, ему отпущен, посвятит чтению, он все равно не сможет одолеть все эти тома. А ведь это только один кабинет, в одном доме. Совершенно неприемлемая ситуация. Деламот богат. Он должен что-то предпринять.

– Исследовательский отдел, – возникает на линии женский голос.

– Да, это Виктор.

– Мистер Деламот? – Женщина явно нервничает. – Чем могу помочь?

Виктор думает о кресле, которое заказала Грейс. Так легко он сдаваться не намерен.

– Я хочу, чтобы вы занялись одной темой прямо сейчас. Пришлите мне все, что найдете.

– Конечно. – Сотрудница стучит по клавиатуре. – А какая тема?

– Бессмертие.