Текст книги "Нулевой километр. Путь к счастью"

На подвесном мосту

Многое кажется невозможным, пока ты этого не сделаешь.

Нельсон Мандела

Утром я не могла встать с кровати – с таким мучением давалось мне каждое движение. Ужасные боли преследовали меня всю ночь и не оставили в покое утром. Кроватью мне служила деревянная доска, покрытая тонким матрасом. Хуже этого ложа была лишь простая земля под открытым небом.

С трудом разогнувшись, я дошла до комнаты, где можно было позавтракать. Холодная ночь отступала перед первыми лучами солнца. Я заметила Шанти, он сидел на камне, скрестив ноги. Через несколько минут проводник вошел в комнату и приветливо улыбнулся мне. Он энергично потер руки, чтобы согреться, и окоченевшими губами спросил, хорошо ли я спала. У меня болело все тело. Я бы с радостью легла обратно, но, учитывая, какая у меня была кровать, понимала, что лучше бодрствовать, чем спать. Шанти предложил мне немного размяться после завтрака, прежде чем снова отправиться в путь.

Я чувствовала усталость, но, воодушевленная спутниками, шла в довольно бодром ритме. Можно было любоваться вершинами Аннапурны и не думать о физических трудностях. Восхождение заняло больше часа. Шанти объяснил, что с разогретыми мышцами мне будет легче подниматься. Я шла и шла, пока вдруг не остановилась как вкопанная. У меня задрожали ноги. Я повернулась к проводнику, но не смогла выдавить из себя ни слова. В сотне метров прямо перед нами я увидела подвесной мост, страх парализовал меня, я очень боялась высоты. Я побледнела и готова была грохнуться в обморок. Шанти заметил мой страх и пошутил:

– В чем дело, Маэль? Неужели ты боишься пройти по мосту над речкой Моди-Кхола?

Я не могла представить, как ступлю на эту поверхность, висящую над землей на высоте пятидесяти метров. Все мое тело напряглось, сердце учащенно забилось, я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Шанти бросился ко мне и усадил на камень.

– Я панически боюсь высоты, я не смогу пройти по мосту. Может, пойдем другой дорогой?

– К сожалению, другой дороги не существует. Мы не сможем попасть в долину, если не перейдем через мост.

Тим наблюдал за происходящим. Потом он выбежал на мост и начал скакать на нем. Мост раскачивался и шатался, и мне показалось из-за этого, что он стал еще длиннее. Парень смеялся и подпрыгивал на мосту, будто на батуте, он решил, что таким образом успокоит меня, продемонстрирует его прочность.

– Дальше я не пойду, Шанти, мы должны найти какой-нибудь другой путь, – решительно заявила я.

Однако проводника, похоже, не смутила моя непреклонность. Он махнул рукой Тиму, чтобы тот перестал дурачиться и вернулся к нам.

Шанти присел рядом со мной на корточки и мягко спросил, чего именно я боюсь.

– Я не могу объяснить, от высоты у меня кружится голова. Мне бы очень хотелось продолжить путешествие, но мост перейти я не смогу.

Я встала и собралась уже повернуть обратно, но Шанти перегородил мне дорогу.

– Я тебя понимаю, но не позволю тебе сдаться. Страх субъективен, он возникает из прошлого опыта. Видела, как Тим скакал там? Он решил, что ты просто боишься умереть, что ты сомневаешься в прочности моста.

С противоположного берега послышался далекий звон колокольчиков. Молодой непалец гнал палкой стадо буйволов и коров прямо на шаткие доски моста. Один за другим, нагруженные тюками с провизией, свисавшими с их боков, животные заходили на мост. Я с ужасом ждала, когда он растянется в два, три, четыре раза под их тяжестью и в конце концов рухнет. У меня перехватило дыхание на целых пять минут. Жизнь юного пастуха и двадцати голов крупного рогатого скота зависела всего лишь от двух натянутых канатов, нескольких деревянных досок и проволоки, связывающей их. Мост подпрыгивал и раскачивался из стороны в сторону под весом животных. Я видела, как он проседает под ними. Буйвол, который шел впереди, споткнулся о сдвинутую планку, но не остановился, а продолжил путь. Крестьянин покрикивал, колокольчики звенели, копыта стучали, и вот животные были уже на нашем берегу. Мы расступились, чтобы пропустить их, а они грохотали все дальше, будто не видели перед собой никаких препятствий.

Я перевела дух. Меня всю трясло, я представляла, какая страшная катастрофа могла произойти прямо на моих глазах, а мои спутники все это время спокойно ждали, пока пройдут животные. Шанти протянул мне руку.

– Теперь твой черед испытать свою смелость. Ты только что видела, что мост способен выдержать огромную нагрузку, по нему годами ходят стада. Он раскачивается, деформируется, но не падает. В мозгу ты прокручиваешь наихудший сценарий, но это всего лишь фантазия. Это не реальность.

– Может быть, но страх я победить не могу!

– Это так же, как во сне.

– В кошмарном сне?

– Когда ты спишь, реальностью становится твое воображение. Тело реагирует на эмоции: от страха оно напрягается, сердцебиение учащается, дыхание становится прерывистым, но потом ты просыпаешься и все проходит, потому что мозг получает сигнал, что все это был лишь сон. И здесь то же самое: ты застряла в воображаемом кошмаре. Реальность же совсем другая. Понимаешь?

– Я понимаю, но это сильнее меня. Все внутри холодеет от одной только мысли, что придется идти по этому мосту.

– Тебе нужно успокоиться и взять под контроль негативные мысли, чтобы выйти из состояния паники. Начни с глубокого дыхания.

Шанти сделал три глубоких вдоха. Он втянул как можно больше воздуха в легкие, потом выдохнул все до конца и предложил мне сделать то же самое. В первый раз воздух застрял где-то на середине, во второй раз у меня получилось лучше, а в третий раз я свободно вдохнула и выдохнула.

– Прекрасно! Теперь ты положишь руки Гумару на плечи и пойдешь за ним, ровно по его следам. Ставь ноги туда, куда ставит он, и сосредоточься на моем голосе, я буду прямо за тобой.

Он обменялся с поваром несколькими словами и попросил двух носильщиков с багажом подождать, пока мы пройдем по мосту. Гумар встал передо мной, и я автоматически вцепилась ему в шею. Он пошел вперед, а я, дрожа, двинулась за ним, уставившись на его ботинки. Шанти шел сзади и держал меня за плечи.

– Очень хорошо, – прошептал он, когда мы сделали несколько шагов. – Не останавливайся. Глубоко вдохни, потом медленно выдохни.

Я слышала, как он излишне глубоко дышит, чтобы побудить меня сосредоточиться на дыхании. Он вдыхал и выдыхал при каждом шаге. Мы медленно продвигались вслед за Гумаром, в плечи которого я вцепилась мертвой хваткой. Мост качался все сильнее по мере нашего продвижения. Сквозь щели между досками я увидела пустоту. Сердце заколотилось от страха, мышцы напряглись.

Шанти почувствовал это и энергично надавил на мои лопатки, будто хотел помешать мне остановиться.

– Выйди из своего кошмара, Маэль. С тобой ничего не может случиться! Закрой глаза и дыши. Концентрируйся на шагах, не останавливайся. Наблюдай за происходящим со стороны, не поддавайся эмоциям. Давай, дыши, дыши!

С закрытыми глазами я не могла управлять ситуацией, Гумар тянул меня вперед, Шанти подталкивал сзади. Я, как вагон, прицепилась к паровозику и ехала за ним. Мы все трое стали одним целым, и это успокоило меня на несколько секунд. И вдруг Гумар начал кричать. Я открыла глаза. Гумар пытался подать сигнал шерпу, спускавшемуся с противоположного берега, чтобы он подождал и пропустил нас вперед. Мы были посередине моста в самом неустойчивом месте. Я увидела внизу реку, бегущую между скалами, и меня снова охватила паника, ноги подкосились. Шанти приказал мне избавиться от мыслей.

– Слушай мой голос! Представь, что ты в открытом море, плывешь на корабле. Дует сильный ветер, судно качает на волнах.

Я попыталась представить себе то, о чем он говорил, и расставила ноги, чтобы удержать равновесие. Я вообразила, что стою на носу корабля, с которого так хорошо любоваться морем, и потихоньку шла вперед. Шанти сказал мне открыть глаза, я послушалась и обнаружила, что мы на другом берегу, стоим на твердой земле. Он улыбнулся мне.

– У тебя получилось, Маэль.

Я ошеломленно таращилась на него. Потом почувствовала, как расслабились мышцы, разжались вспотевшие ладони, кровь снова забурлила по венам и дыхание восстановилось. Нишал и Тим аплодировали нам на другом берегу. Потом, в мгновение ока, они перебежали мост и оказались рядом. Пастух-шерпа махнул нам рукой и продолжил путь. Внезапно он остановился, повернулся ко мне и сказал что-то на тибетском. Потом погнал стадо через мост, аккуратно переступая с одной доски на другую.

Я вопросительно взглянула на Шанти. Он перевел:

– Если страх стучится в дверь, наберись мужества и открой ее, ты обнаружишь, что за ней никого нет.

Я улыбнулась, глядя вслед пастуху на раскачивающемся мосту.

Мы пошли дальше, но мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Ослабевшие дрожавшие ноги не слушались меня. Шанти остался со мной, а я бессмысленно уставилась на каменную тропинку.

– Я не способна справиться с эмоциями.

– Это действительно непросто, но можно научиться. Мысли рождают страхи. Регулярные упражнения и самоосознанность научат тебя не становиться игрушкой мыслей, а повелевать ими. Если будешь к себе внимательна, сможешь успокоить паникующего ребенка внутри себя. Мы мечемся между двумя состояниями: ребенком, притаившимся внутри нас, и взрослым, которым мы стали. Когда перед лицом страха верх берет малыш, мы теряем голову. Негативные эмоции загоняют малыша в ловушку, пока взрослый не найдет нужных слов, чтобы образумить его.

– Как распознать эти состояния?

– Ребенок живет в страхе, ему не хватает самостоятельности. Он растет под взглядами своих родителей и чувствует себя брошенным, когда они отворачиваются от него. Он требует любви от других, но сам не умеет ее дарить. Во всех проблемах виноваты лишь те, кто вокруг, его гнев подпитывается гордыней. А взрослый, напротив, умеет дышать самостоятельно, умеет себя успокаивать. Он понимает, что страдание губительно по самой своей сути, но способен с ним справиться.

– Но каким образом перейти из одной стадии в другую, если страх ослепляет тебя?

– Я распознаю, в какой я ситуации, и не сужу себя за это. Если в данный момент во мне главенствует ребенок, я успокаиваю его, обещаю, что буду с ним до конца его дней. Я клянусь, что не позволю никому причинить ему вред. Взрослый, которым я стал, достаточно вооружен, чтобы направлять его.

Эти образы ребенка и взрослого показались мне очень точными, я чувствовала, что они попеременно управляют мной в обычной жизни.

Тропинка по-прежнему бежала вверх, но уже по чуть более пологому склону. Мышцы, скованные страхом, постепенно расслаблялись. После перехода через мост мне все теперь казалось простым. Мы сделали остановку в деревушке Джину Данда. Нишал и Тим, как обычно, обогнали нас и успели там устроиться. Был только час дня, а веревки, которыми связывали багаж, были уже ослаблены.

– Сегодня мы больше никуда не пойдем?

– Да, пообедаем на террасе, а потом немного отдохнем. Хочешь, можем спуститься к горячим источникам и проведем там остаток дня. Что скажешь?

– Приятный сюрприз. Только откуда здесь горячие источники?

– Это удивительный природный феномен. В этом районе Гималаев существуют геотермальные источники, в которые поступает тепловая энергия Земли. Температура горных пород земной коры повышается, и, когда туда проникает вода, она нагревается от соприкосновения с раскаленными камнями. Здесь берут начало гейзеры Джину Данда.

Хозяйка хижины, в которой мы остановились, по имени Менку и двое ее мальчишек четырех и пяти лет поздоровались с нами. Менку пожала мне руку, а малыши спрятались за маму – один за правую ногу, другой за левую. Они тайком наблюдали за мной из своих укрытий. Я подмигнула им, отчего они прыснули со смеху и бросились наперегонки в дом. Вскоре они вернулись. Один из мальчишек протянул мне сдувшийся мяч, а второй расставил два больших камня неподалеку друг от друга (они, видимо, должны были изображать ворота) и встал, готовясь встретить мой удар. Гумар и Тим с интересом наблюдали за сценой. Я позвала их на помощь. Мои соперники выглядели бывалыми футболистами, и мне было не под силу одолеть их в одиночку. Ребята не заставили себя упрашивать. Еще пара английских туристов присоединилась к игре, так что матч обещал быть славным.

Минут через двадцать Менку подала сигнал об окончании игры. Она держала поднос, на котором стояли четыре дымящиеся тарелки дал-бата. Очень аппетитно. Шанти пригласил молодых англичан присоединиться к нам. Они с радостью сели с нами за стол. Лондонцы взяли творческий отпуск на несколько месяцев, чтобы поэкспериментировать с медитацией. Шанти с интересом слушал и иногда говорил – в этом вопросе он был мастером. Ник и Эбби с увлечением внимали моему гиду, я будто обедала в компании просветленных.

– Ваши революционные идеи впечатляют, – признался Ник.

– Революционные? Эти заветы основаны на учениях предков, – улыбнулся Шанти.

– Поэтому им сложно пересекать границы!

– Можем сегодня вечером на закате объединить наши энергии.

Молодые люди сразу же согласились. Затем трое небожителей уставились на меня, явно ожидая ответа. Я пробормотала нечто невнятное.

– Я ничего в этом не понимаю, только испорчу вам все!

– Это совсем несложно! Медитация не требует каких-то особых способностей. Твоего присутствия достаточно, вот увидишь.

– Да? А кто возьмет на себя травку и виски?

Воцарилось гробовое молчание. Я захихикала, чтобы сгладить неловкость, сделав вид, что пошутила. Пока я напряженно соображала, что бы еще такое сказать, Ник произнес:

– Значит, договорились! Встречаемся в шесть на том же месте.

И они оба встали, не дожидаясь нашего ответа. Я растерянно глядела на Шанти.

– Ты хотела, чтобы я научил тебя отлавливать автоматические мысли. Опыт медитации мог бы тебе в этом помочь. Попробуй, даже если тебе кажется это диким.

– Только не говори, что для того, чтобы достичь желаемого, мне нужно воспарить в эмпиреи. Не обижайся, но эта практика мне все же не по душе. Предпочитаю твердую почву под ногами, витать в облаках не по мне.

Я машинально посмотрела на свой телефон. Не в сети, как и раньше.

– Успокойся, никто не предлагает тебе воспарять в эмпиреи. Это возможность взглянуть на мир шире. Чем ты рискуешь? – Шанти показал на мой мобильный. – У тебя какие-то другие планы на сегодняшний вечер?

Этот человек обладал даром убеждения. Он одновременно и бесил меня и очаровывал. Я улыбнулась в ответ.

– Ты прав, на сегодня дел особо не запланировано. Что ж, до вечера!

Комната, в которую меня поселили, оказалась точно такой же, как и те, что были до нее, – в спартанском стиле. Застелив постель, я решила часок подремать в саду на солнышке. Меня разбудил плач Яни, младшего из братьев, – он бегал и упал. Старший брат помог ему подняться. Малыш рыдал все громче и громче, но мать почему-то не реагировала на его слезы. Я взяла мальчика на руки, чтобы убедиться, что с ним ничего не случилось, и посадила к себе на колени. Он позволил мне это. Почерневшая от пыли одежда будто подчеркивала невинность и чистоту малыша. Он протянул мне грязные ручонки, чтобы показать, как сильно он ударился, но на коже красовалось только небольшое красное пятнышко. Я вытащила из кармана бумажный платок и помогла ему высморкаться.

Старший братик, стоявший рядом, внимательно следил за каждым моим жестом. Я поводила пальцем по ладошке Яни, напевая потешку, которой забавляла меня в детстве мама:

– Сорока-воровка кашу варила, деток кормила.

Потом я взяла мальчика за большой пальчик:

– Этому дала.

Потом указательный:

– Этому дала.

Малыш протянул мне средний пальчик:

– Этому дала и этому дала.

И, наконец, остался только мизинец. Я схватила его и пропела:

– А этому не дала. Ты в лес не ходил, дров не рубил, печку не топил, кашу не варил.

Мальчишки удивленно глазели на меня. Скорее всего, они ничего не поняли, но мой голос загипнотизировал их. Плач прекратился, как только я начала напевать песенку, а к ее концу оба малыша лучезарно улыбались мне. Потом они убежали.

Шанти с умилением наблюдал за нами.

– До источника идти полчаса, – сказал он. – Думаю, лучше пойти сейчас, если мы хотим все успеть.

Я вдруг вспомнила, что в Париже, даже если ехать было недалеко, я брала такси, и сама себе удивилась. Тут я вовсю ходила пешком и даже не раздражалась из-за этого! Тим и Гумар пошли с нами, а Нишал предпочел отдых. Тим в шлепанцах прыгал с камня на камень на крутой тропинке, Гумар краем глаза наблюдал за ним. Радостный Шанти замыкал шествие, следя за всеми нами. Дорожка шла круто вниз. Я представила, как придется карабкаться по ней обратно наверх, и мне стало нехорошо.

– Надеюсь, что игра стоит свеч, потому что возвращение будет нелегким.

– Carpe diem!

Мой проводник заговорил на латыни! Carpe diem означает «живи настоящим, не беспокойся о завтрашнем дне».

– Почему ты волнуешься о том, как мы будем возвращаться, ведь мы еще не дошли туда, куда идем? Не думай о том, что случится после, радуйся тому, что нас ждет.

– А, ну да… Позитивный настрой!

– Дело не только в настрое. Необходимо научиться ценить то, что ты переживаешь сейчас, а не воображать, с чем тебе придется столкнуться позже. Наслаждайся дорогой, по которой ты идешь, деревьями, что танцуют на ветру, жизнью, которая улыбается тебе, всем, на чем остановились твои глаза. Пусть твои уши слушают рождающиеся в тишине песни, нос вдыхает разнообразные ароматы, мышцы сокращаются в ритме твоих шагов. Пусть твое сердце напитывается любовью.

Мое сердце сильно забилось, будто взывая к моим чувствам.

– Это и есть счастье, Маэль! Не нужно искать его где-то еще, оно здесь. Реально только то, что ты переживаешь в настоящий момент.

Мы подошли к реке. Горячая вода вытекала из расщелины и сливалась в большие прямоугольные бассейны, вырубленные в скале. В одном из них плескалась влюбленная парочка, они что-то шептали друг другу и держались за руки. Они вели себя так, будто в мире больше никого не существует и эта тихая гавань лишь для них.

Шанти обменялся несколькими словами со смотрительницей, которая предложила нам помыться с мылом, прежде чем погрузиться в нижний, самый большой, бассейн. Пять бассейнов были расположены каскадом, один переходил в другой на расстоянии метра друг от друга. Тим и Гумар не заставили себя упрашивать. Они в два счета сбросили одежду и в трусах залезли под горячий душ, низвергавшийся со скалы. Шанти последовал их примеру. Трое мужчин, выстроившись вдоль отвесной поверхности, тщательно терли себе кожу. Я сперва застеснялась, решив, что на мне неподходящее нижнее белье, но ребята с таким удовольствием плескались в теплой воде, что я отбросила стыдливость прочь.

Струя горячей воды обрушилась мне на голову, смывая с меня толстый слой пыли. Спутанные волосы распрямлялись под этой благотворной влагой. Вслед за остальными я скользнула в бассейн, на который нам указала смотрительница. Я плавала и плескалась, вода очищала каждую пору моей кожи. Какое наслаждение!

Я видела, что Шанти вытянулся на воде и замер. Он как будто даже задремал. Через несколько минут он подплыл ко мне.

– Ты спал? – спросила я.

– Нет, я позволил моему сердцу быть. Чтобы понять, что это значит, нужно пережить это самой. Просто ляг на воду и прислушайся…

Я так и сделала. Мое тело колыхалось на воде, и я вдруг вспомнила, как подростками вместе с двоюродным братом мы устраивали соревнование в море: кто дольше продержится на воде, лежа на спине. В соленой воде выполнить эту задачу было намного проще, а тут, в бассейне, мне понадобилось приложить довольно много усилий, чтобы наконец расслабиться. Я попробовала прислушаться, но ничего не услышала. Я не особенно понимала, что я должна ощутить. Я выпрямилась, подплыла к Шанти и призналась ему, что эксперимент не удался.

– Не пытайся управлять телом, позволь ему найти удобное положение.

Я попробовала еще раз. Наполненные воздухом легкие выталкивали грудь на поверхность. Ноги вытянулись. Тело слегка погружалось и всплывало снова в такт дыханию. Я прислушалась и опять не услышала ничего, кроме глухого шума. Я встала на ноги.

– Я держу равновесие на воде, но по-прежнему ничего не слышу.

– А ничего и не нужно слышать, просто почувствуй свое тело, ощути его изнутри и снаружи. Представь, что ты наблюдаешь за собой. Как будто ты сидишь на краю бассейна и следишь за тем, как проходит твой эксперимент.

Предложение Шанти показалось мне странным. Я задумалась, не сумасшедший ли он, но любопытство все же взяло верх. Я снова с готовностью легла на воду, снова обрела легкость и воздушность. Мышцы расслабились. Я попыталась ощутить свое тело, но чувства были какими-то неясными и постоянно ускользали от меня. Я закрыла глаза, чтобы мысленно войти в себя. Прислушалась к своему дыханию: легкие то надувались, то опустошались. И вдруг я поняла, что они делают так с самого моего рождения. Мысленно я последовала за потоком воздуха, поступающим в мою грудь, а потом в кровь через легочные альвеолы. Я представила, как кислород переносится эритроцитами прямо к сердцу, распределяется между мозгом и остальным телом, а артерии, разделенные на множество сосудов, снабжают им клетки. Я вообразила, как плазма доставляет углекислый газ в легкие, чтобы вывести его из тела и снова наполнить организм кислородом. Почти тридцать пять лет мое тело функционировало само по себе, творило это чудо каждого вздоха, а я даже не задумывалась об этом, перебирала документы дни напролет, не сомневаясь в собственном интеллекте…

Внезапно разум умолк, он больше не производил мысли, на уровне горла будто открылась какая-то дверца, и я впервые в жизни почувствовала, что живу в своем теле. А потом случилось нечто странное: я больше не различала границу между водой и телом. Я будто растворилась в ней. Я стала частью воды, изливавшейся из высящихся вокруг гор. Возникло ощущение, словно мое существо расширяется во всех направлениях. Вправо, влево, вверх и вниз, до самого центра Земли, насквозь, сквозь планеты, в космос, во Вселенную. Я чувствовала себя единым целым со всем, что меня окружало. Я никогда раньше не ощущала в себе подобной силы, подобного могущества. Теперь я навсегда в этой вечности. Все остальное просто исчезло. Удары моего сердца эхом отдаются в бесконечности, и ничего больше не существует.

Потрясенная тем, что только что произошло, я резко встала в воде. Шанти улыбался, он все понял. Я пыталась объяснить ему, что пережила, но у меня не выходило. Он спокойно взглянул на меня.

– Наш мозг не способен осознать, а слова – описать. Лишь сердцем можно это пережить.

Я перевела дух.

– Это был не сон? У меня возникло странное чувство, будто я слилась со Вселенной. Безумие какое-то!

– Нет, это все и правда существует. Ты прикоснулась к источнику любви, в котором живешь.

– Перестань, ты меня пугаешь. Я не понимаю, что это значит.

– Потому что ты снова пытаешься найти всему рациональное объяснение. Но ничего этого в твоем мире не существует. Вспомни гармонию, которую ты ощутила. Тебе она не понравилась?

– Нет, наоборот, я почувствовала в себе несокрушимую силу!

– Ты только что прикоснулась к бесконечности, к вечности. Ты сможешь в любой момент вернуться в это состояние, если заставишь свой разум замолчать.

– Ты имеешь в виду Бога?

– Называй как хочешь.

– Я не верю ни в Бога, ни во всю ту ерунду, которая привлекает тех, у кого не хватает мужества принять жизнь такой, какая она есть.

– Почему нужно обязательно верить во что-то или не верить! Просто живи! Испытай на себе, что такое жизнь! Когда ты даешь имя всемогущему, вечному, ты ограничиваешь его.

Тот опыт, который я только что получила, не походил ни на один, что мне доводилось переживать раньше. Блаженство, в которое я погрузилась, дарило неведомую мне прежде радость.

Кроме нас, в бассейне никого не было. Тим и Гумар вылезли из воды. Задул прохладный ветерок. Я обсохла, оделась и без труда взобралась по крутой тропинке, которая так пугала меня раньше. Жизнь переполняла меня, я чувствовала ее биение в своем сердце. В этот момент я жила, и это было так просто!