Текст книги "Характер-судьба и жизнь лафа. Том 2"

* * *

Посидели. Порядком выпили. Тимофей Степанович пригласил к себе приятеля. Дорогой гость соберется. Решил воспользоваться знакомством. На первый же спектакль с его участием привез мать с дочерью. Оплатил дорогу. Спектакль – бесплатно. Выгодное знакомство! Мать не высказывает восторгов. Кивает головой – это в ее обычае.

Глава 21. Эта настырная Вера

День как день. Каждый новый день повторяет предыдущий. Не успеешь заметить: нет его! Этого дня жизни. И отличия… Они есть? Чем данный день отличается от предыдущего? Утомляет беспрерывная работа. Глаза не оторвешь от бумаг. Еще допросы. Торг с непонятливым, достаточно услужливым экспертом. Необходимо ладить с партийным руководством и администраторами. Мало ли что? Текучка стирает отличия между днями недели. Вся жизнь – утомительный труд. Никто не знает, ради чего. Не для существования требуются эти чрезмерности. Подобные героизму.

Следователь Крутоворотов не знается с пристойностями. В работе не нужны! Исполняешь в срок – прекрасно. А нет? Попешут к той матери. Сумеешь выжить – живи. Растешь – расти. Никому ты не нужен! Простаки верят в сказочки. Надеются на правду-справедливость. В жизни все не так! Успевай за теми, кто заказывает музыку. Мало уметь вертеться – выживи! Выбора нет: питайся живым, падалью. Рожден орлом – постоянно рискуй! Иначе ты ворон. Природа предоставляет возможности. Сама жизнь не оставляет выбора. Удовольствия – мизерные. По плате. Диктат обстоятельств. В отражении эпохи. В рамках времени. Достойнее оставаться хищником. Не преодолевать в себе животную природу. Не начинать самоедствовать. Интеллигентность – одно из уродств общественной формы. Абортивный выкидыш ненаучного этапа развития. Много прикладывали усилий – не удалось искоренить интеллигентность. Чувственность. Прочую муть. Слабаком оказался Сталин. Свои действия прикрывал требованием морали. В политике, жизни нет морали. Только инстинкт побуждает энергично действовать. В зависимости от конкретных обстоятельств. Это – философия. Не живота-сердца. Философия обыденности. Мысль – это атавизм. В будущем сохранятся побудительные инстинкты. Этого хватит! Столько мути! И дурачья – навалом! Но кому все это нужно?! Мало дырок? Чтобы насиловать малолетку – без вида-форм. Кто-то полакомился – тебе расследовать! Мало и без того дел? Удовольствий? Ломаются личные планы. Повозишься с этим дельцем. Прав Гаркуша: «На той уродливой бабе… Подступишься – целовать противно. Начнешь – не знаешь, чем и как закончить. Спустишь – послать куда?». Еще другая заклепка: тормошат! На контроле райкома. Кому нужно такое удовольствие? Не самоубийца! Нет желания прославиться. Хватает расследования. Два дела о хищениях. Мелкое хулиганство. Подчистка документов… Хватает! Еще вольнодумец. Что с ним делать? Передать в руки психиатров? По проторенной тропе. Пусть в дурдоме расколят-преобразят психику – на советский лад.

Еще одна заклепка. Это закрытое дело Колдунова. Он сам всех послал! Отдыхает на юге. За его дела-хвосты ты в ответе! Хватает дел. Самое каверзное – какой-то умник по дурости, что ли, лишил себя жизни. Так теперь вдруг заинтересовались этим прикрытым уже делом. Чего рыться в документах? Человека давно нет – списали! Теперь кому-то вздумалось выяснять обстоятельства. Сказано в заключении ясно-точно: самоубийство. Должны доверять. Довольствоваться документом! Так нет! Копают. Сами не знают, что выведывают, чего добиваются. Задействовали даже прокуратуру. Ради чего? Смазливой девахе захотелось е…ся. К покойничку издалека приехала! Как приехала – так и уедет. Нет же! Все перед ней ходят на задних лапках. Боятся обидеть. Вызвать подозрение. Какие трусы, перестраховщики все наши руководители! Держатся за свои кресла! Страшатся потерять должность, привилегии. Понятно! И все же голос власти должен громко-твердо звучать! Ее слова, действия не подлежат проверке и обсуждению. К счастью, у нас не демократия! Нет, не предвидится свободной прессы. Общественного контроля. От одного их упоминания тошно становится на душе. Выпить нечего. Такие страдания должен испытывать не просто человек – должностное лицо. По воле девахи. Качает права! На нее пока нет длинного х…! Все решится само собой. Без лишних вопросов, недоразумений и конфликтов. Многие девахи активны. Пока их не… Вот именно! Получит порцию страстного заряда. Станет тише!

* * *

Случилось… Для следствия – Николай Ковалев, для Веры – конкретный парень. Жених… Попал по распределению агрономом в хозяйство. Невесте пообещал: получше устроится – вызовет на все готовенькое. Писал регулярно хорошие письма. Клялся в любви. Но вдруг он перестал писать. Не отвечает на письма. На восемь писем Вера не получила ни одного ответного. Никогда такого не случалось! Николай всегда писал регулярно. Отвечал сразу. В тот же день! Временами писал ежедневно. Иногда посылал письма дважды в день. Утром и вечером. Но вот – такое! Вера забеспокоилась. Не знает, что делать. Друзья надоумили обратиться в отделение милиции. По месту жительства. Не нужно ехать за тридевять земель. У них связь-взаимовыручка. Явилась с заявлением. В милиции нашлись острословы. Увидели Веру. Узнали ее проблему… Начали зубоскалить по поводу незарегистрированных браков. Нерегулируемой добрачной жизни, связях. Даже заспорили: идентичные это термины? Какие конкретно юридические понятия, административные нарушения, уголовные преступления с ними связаны? Поговорили о загадочности, прелести свободной любви. Без государственных гарантий. Материальных обязанностей. Мнения разделились. Долго решали: кому больше они выгодны? Мужчине или женщине? Потешились историями о сбежавших женихах. Брошенных в «положении» невестах. Один рассказал известные случаи. Девчонки в общежитии изнасиловали парня. Медичка кастрировала сокурсника. Не пожелал на ней жениться. Профессор в качестве эксперта на суде сделал заключение: операцию провели неукоснительно точно. С отличной отметкой. Вера все слушает – зарделась. На нее не обращают внимания. Вынуждена молчать. В ее присутствии бессовестные пошляки-циники изощряются в сальностях. Не хотят войти в ее положение. Устали от зубоскальства. Обратили на нее внимание. Предложили переписать заявление. Пообещали разобраться. Почти выставили из приемной: «Вы свободны. Ждите! Разберемся! Сообщим!» Когда? Что? Не сказали. Вера хотела уточнить. Ей заткнули рот: «Вам сказали ясно: не мешайте работать!» Неделя прошла в тягостном ожидании. Вторая, третья… Никакого ответа! Забыли? Вера не поленилась, не постеснялась – явилась в отделение милиции. Тут ее встретили с обычным безразличием: «Опять явилась – морочить яйца? Что с тобой делать? Проверим… – Поискали в журнале. – Пока ничего. Тебя вызывали? Жди! Сообщим!» Тягостно ожидание. Прошло еще несколько дней… И (так неожиданно!) – из почтового ящика вынула повестку к следователю. Вначале растерялась: за что?! А как повспоминала… Даже обрадовалась: получили ответ. Побежала! Не приняли – только в назначенное в повестке время! Пришлось ждать целых два дня! Явилась вовремя. Разговор повели официально.

– Фамилия, имя, отчество… – Учинили форменный допрос. – Уточните: фамилия девичья? Замужем? Разведены? Как считать? Живете, брак не зарегистрировали? Год рождения… Где работаете? Образование? С кем проживаете? Отношения – с сослуживцами, соседями? Когда были в отпуске? Где провели отпуск? Где находились… – Называют примерную дату. В это самое время прекратилась переписка с Николаем. Что с ним? Не сообщают, не уточняют. Только выспрашивают. Задают самые нелепые вопросы. Требуют обстоятельных ответов. Тут же протоколируют.

В самом конце допроса следователь поинтересовался о главном:

– Каковы ваши отношения с Николаем Ковалевым? Знаете такого? Как познакомились? Какие существовали связи? Чем он страдал? Не заметили в его поведении какие странности, отклонения от нормы? – Как бы между прочим заключил: – Знаете? Он самоубийством покончил жизнь. Какие можете высказать мотивы, соображения?

– Как?! – Сообщение потрясло. Вера задрожала. Еле промолвила: – Что?! – Состояние ее полуобморочное. Следователь схватил графин – плеснул в лицо. Прилипло к телу промокшее платье. Сознание прояснилось. Вот только нет больше сил и слов спрашивать. Сжалось сердце в комок. Да и тело все… превратилось в «черную дыру». Как этот сгусток энергии назвать? Способен взорваться – разрушить. К воинственности ее характера добавилось что-то еще – решимость, отчаянность, неустрашимость… Молодая женщина обставит мужчин! Не одно правдолюбие побуждает действовать. Старается растормошить людей. Открыть судьбе выход на широкую жизненную сцену. Солировать. Не затеряться. Вырвать счастье – несмелому не достанется. Многие обделены – они просто трусы, скромники. Успевают нахалы. Пользуются они всеми благами жизни. Для нее нет выбора: волевая судьба – распоряжается жестко. Направляет вперед безрассудство!

Следователь показал телеграмму. Запомнила каждое слово текста: «По в/запросу 1746/ЗКп сообщаем: Николай Ковалев, 1949 г. р., русский, холост, комсомолец, 19 февраля с. г. найден убитым в своей квартире. Экспертиза установила: причиной смерти явилось самоубийство по невыясненным причинам. Следствие прекращено производством. Пом. прокурора Н-ского района В.».

И все! В какой-то неведомой горячке Вера из кабинета следователя направилась в аэропорт. Приобрела билет. Через полтора часа прибыла на место происшествия. Здесь вспомнила: ничего не сообщила на работу. Она не любит лишние разговоры о дисциплине. Есть повод! Взрывают пошлые намеки-домогательства. Начальство бесстыдно высказывается о «молоденьких собственницах-девственницах: набивают себе цену». Указывают на «необходимость делиться своим и собой». Вера старается избегать неприятностей. Никогда не дает повод. На работе она тихая, скромная, застенчивая… Вне общественного надзора в ней пробуждается черт. Повелевает инстинктами. Отправила телеграмму: «Прошу предоставить отпуск. Подробности письмом».

Знает: Николай жил отдельно. На момент закралось сомнение. Вдруг у него кто-то был? Такой парень! Показали его однокомнатную квартиру. Опечатана. Пустуют соседние квартиры. В противоположном крыле колхозного здания проживают на обоих этажах специалисты с семьями. За домом небольшие свежевспаханные огороды. Вера обошла все соседние дома. Побегала из квартиры в квартиру. Ничего существенного не узнала. Фактически ничего не добилась! Соседи молчат. Знают только: парень работал агрономом отделения. Несколько дней не появлялся на работе. Решили: запил. Из его квартиры распространились запахи. Стало невыносимо терпеть. Решили проверить. Посмотрели в окно. Увидели парня убитым. Сообщили в отделение милиции. Замок взломали в присутствии понятых. Труп увезли. Забрали некоторые вещи и записку. Вера только это узнала. Никто больше ничего не знает, не сообщает. Нельзя представить цельную картину о холостяцкой его жизни и насильственной смерти. Вера уверена в последнем. Отправилась узнать подробности в отделение милиции. Вспомнили: такое дело действительно проходило. Даже не передали в прокуратуру. Обстоятельства ясны. Доказывают: самоубийство. Дело закрыли. Вера требует подробностей.

– Что вам еще надо?! – Удивились. – Какие подробности? Кто вы такая? Все хотите знать, проверять? Идите к Колдунову – он занимался этим делом. У него узнаете интересующие подробности.

Вера отправилась в соседний кабинет. Своими бумагами заняты три милиционера с офицерскими погонами. Постояла в нерешительности несколько мгновений. Решала, к кому обратиться. Ближайший к входу показался симпатичным. Ошиблась. Встретил подозрительно:

– Вам нужен Колдунов? Есть такой! Вы кто такая… конкретно? Приехали к Колдунову? В качестве? Невесты, жены, сестры, знакомой-любовницы? В каком статусе пребываете? Конкретно что вас связывает с нашим сотрудником Колдуновым? Он насиловал? Принуждал к сожительству? Брал взятки? В чем обвиняете? Хотите опорочить его честное имя? Отсутствием следователя пользуетесь – возводите на него поклеп? – Веру сбили с толку пулеметные очереди вопросов. Стоит в растерянности. Что ответить? Надоело ему проявлять профессиональные навыки. Повернулся к соседу. – Послушай, Крутоворотов! Ты дружишь с Колдуновым. Не отказывайся. Не зря тебя осчастливил своими «хвостами». Мне, Валерию, не поручили. Знали кому! Как у него с женщинами? Полный ажур? А у самого как: стоит, спускает? У него полный комплект? Что же это за дамочка? Проверь-ка ее получше! Возможно, к тебе приехала. Стесняется признаться. Шпионка? Мать-и-Хара? Так звали ту – обставила. Эта тоже! Старается выведать наши служебные тайны. На разведку работает? На какую? В какой валюте с ней рассчитываются?

– Ну что еще? – Крутоворотов на короткое время поднял глаза. – По какому поводу явилась морочить яйца? Что ты – слепая, безграмотная? Не видела: «Посторонним вход запрещен»? Ты вовсе не посторонняя? Кто такая? Предъяви документы. – Начал он листать и изучать каждую страницу паспорта. Не нашел повода для придирки. Поинтересовался: – Вы действительно до сих пор незамужняя? Как может быть? – По глазам и лицу видно: решил приударить. Но сразу и при свидетелях не решается назначить свидание. Друзья-приятели – одного поля ягодки. Общие интересы-дела. Не только на службе. Бляди общие. Все советское – наше! Союз республик – единая блядская семья молодых народов. В их составе – славяне, тюрки, прочие формирующие нации народы, экзотические племена.

Многочисленным агрессивным славянам удалось покорить огромные владения. Не могут теперь с ними разобраться, управиться. В стране партийно-административной диктатуры нет твердой власти. Жизненной национально-государственной идеи. Лозунги «выживания» и «стабильности» не позволяют славянам собой распоряжаться. Попали в «исторический цейтнот». Не могут вырваться из коммунистического гнилого болота. Даже у них нет веры в собственную будущность. К непременному труду относятся как к непосильной повинности. Признают одно принуждение. Мил их сердцу трудовой лагерь – с «дисциплиной и порядком». Анархия «свободы» бесконвойной жизни требует сознательности, ответственности. Здесь привыкли вечно зависеть. На кого-то полагаться. Не распоряжаться своей судьбой… Судьба – ниспосланное несчастье. В лучшем случае – навязанное испытание. Проверка на прочность. Приспособляемость… Личность характеризует ответная реакция. Способность выжить. Готовность взять ответственность за происходящее. Произвольное действие – реакция со стороны властителей, зловредных мелких тиранов. Последние дорвутся до призрачной власти. Используют ее во вред каждому. Власть ничтожеств – самая жестокая, безжалостная. Нет тупее. Советская – самой сущностью. Существуют в нас особые свойства. Более угнетенные группы-слои. А женщины… они по традиции, современному восприятию созданы для удовольствий. Государство их использует в качестве дешевой рабочей силы. Это – пропагандистский маневр. Для соблюдения приличия. Формальной демократии. Сами женщины не имеют представлений о своей сущности.

– Конкретно: зачем тебе понадобился Колдунов? – Продолжает наседать этот молодой перестраховщик. – Кто направил? В нашем городе как оказалась? Где остановилась? Кем приходится Ковалев – родственник или… В каких отношениях находились? – Вера терпеливо поясняет. Ей задают все новые вопросы. Каждый ответ вызывает дополнительный интерес. Неиссякаем их интерес к Ковалеву. К ней персонально. Все выспросили, выслушали… Заключили: – Ах так?! Ковалев – не брат, не муж. Даже не родственник. Чего хочешь? Тебя никто не уполномочивал заботиться о… ближнем! Государство само знает, что нужно делать. Кому нужно – помогаем. Не благотворительствуем. У нас нет времени тобой заниматься! Колдунов – наш… ценный кадр! Только он сейчас… в отсутствии. Вовсе не в запое! Основание вполне законное. Причина уважительная. В отпуске. Нам положен отпуск! Колдунов отдыхает. По путевке. В настоящий момент – пляжится. Может находиться на экскурсии… Или: в постели – балуется. Он мастак. Знаком со всеми методами сексуального вклинения. Их – сто один! Все практически опробовал. Ему повезло! А мы… сама видишь: задыхаемся от дел! Некогда передохнуть. Да что говорить: поссать лишний раз не побежишь… Время экономишь! Комнатка маленькая. Никакой вентиляции. Не пернешь! А тут еще – отвлекают… всякой херовиной. У тебя есть совесть гражданская?

– Что мне делать? – девушка беспомощно лепечет.

Растерялась.

– Не мешай работать! – ответил строго-категорически. – Лучше всего – поскорее возвращайся домой. Не бабское дело – влезать в мужские игры!

– Помогите! – настаивает Вера.

– А что я за это буду иметь? – все отшучивается. Посочувствовал: – Обратись к начальнику отделения. Наш царь и бог. Посредник при общении с райкомом. Без его разрешения – никто-ничто!

Вере ничего не остается, как повернуться и уйти. Начальник отделения милиции майор Автосамокатов в отъезде. Посоветовали явиться с самого утра. Начальник отделения по утрам проводит планерку. Может позже уехать. Делать нечего. Пришлось искать ночлег. В городской гостинице, Доме колхозника свободных мест не оказалось. Кое-как устроилась на вокзале. Здесь находятся комнаты для приезжих. Все койки заняты. Дежурная постелила приезжей на кушетке. В своей приемной конурке. Ворочалась всю ночь рядом с дежурной – при включенном электричестве. Рано утром с ощущениями легкого головокружения – даже стакана чая не выпила – Вера вышла подышать свежим воздухом. Сами ноги понесли в отделение милиции.

– Чего вам? – дежурный удивился. – В такую рань? Майор явится не раньше десяти. Через… два часа и… тридцать четыре минуты… Точно!

Вера села. Решила ждать. Сидение оказалось чрезвычайно утомительным. Никогда раньше не думала: так медленно течет время. Оно как бы застыло! Редкие телефонные звонки дежурного разнообразят ожидание. Он сопит носом. Недоспал. Тихо. Решила пройтись. По дороге вспомнила: со вчерашнего… утра не ела. Голодна. Не обедала, не ужинала. Только сейчас почувствовала нестерпимый голод. Зашла в столовую. Съела немного прогорклого горохового супа. Вчерашний подогрели. Поленились размешать комки, сгустившиеся остатки. К котлете не притронулась. Запила киселем. Посмотрела на часы: рано! Погуляла немного. Какая гульня? Постоянно точит мысль. Желание узнать подробности, детали случившегося. Жизнь Николаю не возвратишь. Восстановить доброе имя. Утвердить справедливость – по всей строгости закона. Раскрыть преступление. Наказать преступника! Вернулась в отделение. Начальника нет – ожидают. Может вскоре явиться. Примерно через полчаса в кабинет быстро прошел моложавый человек. Не обращает ни на кого внимания. По реакции посетителей, милиционеров Вера поняла: начальник. Словно в лихорадке, все сразу забегали. Решительная, даже нахальная Вера попыталась войти в кабинет.

– Это вы куда? – ее остановили. – Такая шустрая! Придется маленько подождать. Прежде решают срочные текущие дела. Начальник отдаст указания. Подождите! Примет.

Вот так! Неопределенность – во всем! Долго тянется волынка. Терпение потеряно. Неожиданно начался прием.

Вера зашла второй. Без очереди ворвался инвалид. Пожилой, нервный, больной человек. Рассказывал: обозлило соседское веселье. До полуночи пели-плясали, горланили песни. Категорически требует «разгромить притон». О молодежи наговорил – столько всякого… Готов чуть ли не всех их подряд душить в газовых камерах. Пропел гимн сталинской мудрости. Гитлеровскому «новому порядку». Нужно совместить. В многострадальной России возможно утвердить дисциплину на производстве. Общественный порядок – в быту. Надоел всем выживший из ума моралист. Вера попыталась пройти по своей очереди – оттолкнул. Этим еще более обозлил. Еле совладела с нервами. Дождалась, пока тот вылезет. Несмело, бочком втиснулась в кабинет. Начальник даже не предложил сесть. Не глядит на посетительницу.

– Чего хотите? – бросил исподлобья.

– Мне бы поподробнее узнать о судьбе Николая Ковалева. – Попросила жалостливо. Опустила глаза.

– А кто он такой? – майор внутренних дел напрягся – запамятовал имя.

– Убили его… – пояснила девушка.

– Не знаю! – отрезал начальник. – Уже пять лет начальствую. У нас не произошло ни одного убийства. – Пошутил: – Даже не предусмотрено планом. Наш район образцово-показательный. В смысле охраны общественного порядка и правопорядка.

– Как же так? – удивилась Вера забывчивости. Поясняет. – На Воскресной улице. Дом 38. Невдалеке от колхозного хоздвора. На втором этаже. В доме живут специалисты колхоза. Вспомнили?

– Девушка, вы что-то путаете! – возразил начальник. – У нас в районе нет и быть не может убийства!

– Но! – упрямится девушка. Вдалбливает очевидное: – Было!

– Ничего не знаю! – начальник резко повернулся. Отмахнулся от назойливости. – Ох и надоели мне – вы все!

– Ну как же… – расстроилась Вера. Чуть не плачет. – Мне даже показывали телеграмму… Потому приехала! Соседи по дому рассказывали… Расследование вел какой-то Колдунов…

– Так бы сразу и сказала! – в голове начальника что-то прояснилось. Он даже сразу повеселел.

– Что именно? – ничего не поняла девушка.

– А то! – заметил он совсем безучастно. – Парень… Он – сам себя… Свихнулся, что ли.

– Не может быть такого! – Вера потрясена. Слышит версию не впервые. Официальное подтверждение. Уверенно выкрикнула: – Все это неправда!

– Послушайте, гражданка! – осадил начальник отделения. – Не мешайте мне работать!

– Хочу хоть познакомиться… – не отступает Вера. – Познакомиться с причинами, документами, материалами следствия.

– А вы кем ему приходитесь? – спросил майор.

– Так… – стушевалась девушка.

– Как это «так»?! – начальник придирчиво выясняет отношения.

– Ну, понимаете… – Вера пытается пояснить. Волнуется. Не находит нужных слов.

– Сестра, невеста? – настаивает начальник отделения. – Предъявите документы! – Пришлось выложить паспорт. Майор начал придирчиво изучать каждую запись. Комментирует: – Вы приезжая. С какой целью приехали? Фамилия: Приходько. Замужем или разведены? Нет? Не сестра. Кто же вы такая? Почему заинтересовала судьба парня?

– Мы… – сильно засмущалась, призналась: – Любили мы…

– А документы не оформили? – допытывается начальник. – Выходит, без отца останется ваш ребенок?

– Какой ребенок? – не поняла Вера. – У меня нет ребенка.

– На каком вы месяце? – допытывается начальник.

Должен все знать! У него такая должность.

– Не было у нас… – зарделась Вера. Поняла. Сникла: – Ничего не было… Только помолвлены. Брак не регистрировали.

– Вот и прекрасно! – даже обрадовался начальник отделения. – Мой совет: найдите себе другого. Я так думаю! Вы интересная девушка. Много парней неженатых! – Его цепкие глаза еще более посуровели. Задевают за живое. Даже властвуют. В голосе зазвучали металлические нотки. Вполне естественно – без подготовки-перехода произнес твердо: – Не лезьте – дело не ваше! И без вас хватает забот. Ограбили ларек. Неизвестный тип поживился спиртным. Унес выручку. Раздели приезжего. Проверим непременно: командировочный? Птица залетная с уголовным прошлым? Праздношатающийся? Отделается административной высылкой. Кроме нарушения паспортного режима может обнаружиться что-то… У вас все?! – заключил резко.

– Все же позвольте… – девушка не собирается покидать кабинет. Поняла намек начальника: разговор окончен.

– Идите к Колдунову! – неожиданно грубо отрезал майор.

– Он же в отпуске! – взмолилась Вера. – Уехал…

– Да! – поморщился начальник. Признал. – Уехал… – Подсказал выход: – Тогда – ожидайте!

– Разве не может показать другой? – Вера удивилась настойчивому своему тону. – У кого сейчас дела Колдунова?

– Может… – махнул рукой. Ответил неопределенно.

– Пусть покажут! – настаивает девушка. – Что мешает?

– Ничто не мешает… – ответил безразлично майор. Грубо отбивается от назойливой просительницы: – Надоели, гражданка.

– В чем же дело? – не отступает Вера. Определенности добивается. – Почему мне не показывают документы?

– Конечно, могут показать. Не положено! – ухватился за догадку: – У вас есть официальное отношение?

– Покажите! – продолжает настаивать Вера.

– Мало ли чего вы захотите! – последовал неопределенный ответ. Вновь начался допрос: – Как познакомились с Ковалевым? О нем что знаете? Известны адреса родителей, родных, знакомых? Вы сами как-то не замешаны в этом деле? Может, несчастная любовь, оскорбление, ревность, материальные отношения… Что писали в письмах? Сохранили письма Ковалева? Предъявите следствию. – Помучил с полчаса. Наступила мучительная пауза. Начальник отделения пронизывает девушку взглядом – молчит. О чем-то думает. Выглядит плохо. Пожелтевшее от забот, усталое лицо. Без кровинки. Глаза – без искринки вдохновения. Рубаха свежая. Но какая-то… В спешке, без старания выглажена. По внешнему виду мужчины легко судить о качествах. Достовернее о домашней ухоженности. Многие мужчины – беспомощнее детей. Смилостивился – посоветовал: – Идите к прокурору! Пусть позвонят…

Что остается делать? Вера отправилась в прокуратуру. На прием. Достучалась. Пришлось долго ожидать. Разговор начался в том же духе. Даже отнеслись строже. С подозрением и всякими сомнениями. Конечно: кто, когда, что и как? Выяснили суть по ее ответам.

– Возвращайтесь домой! – порекомендовали. – Станет лучше: с официальными документами познакомились? Не вернешь человека к жизни. Расследуем… Кого следует – накажем!

– Пусть покажут! – заупрямилась Вера. – Я должна все сама увидеть и знать!

Надоела всем настырная просительница. Мешает заниматься непосредственными делами. Погоняли по кабинетам. Не успокоилась. Упрямствует с большей категоричностью. Не идет навстречу. Не хочет войти в специфическое, даже сложное положение законников, службистов. Ведь их основная цель – не позволять смертным проникнуться сущностью законности. Партийная законность – специфическая форма бесправия и угнетения.

– Ох и настырная! Учтите: упрямые – плохие жены. Начнете судиться с мужем-насильником – на нас не рассчитывайте. Идите к Автосамокатову.

– А он кто такой?! – спросила обозленная Вера. – Вы же от него пришли. – Услышала и удивилась. Есть от чего! Майор.

– Ах, так! – сориентировалась Вера. – Зачем он послал?

Начальника отделения не оказалось в кабинете. Ушел или уехал. Придется ждать. Вера села. Решила ожидать – до победного конца.

– Приходите утром. – Посоветовали. – Нечего тут торчать.

Ничего не поделаешь. Зря пропал целый день. Хотя бы с утра решилось… Надоело оббивать пороги. Встречаться с безразличными людьми. Им доставляет удовольствие насмехаться, мучать, издеваться… Вместо помощи – гоняют по кабинетам. Стараются вытурить. Действует не просто бюрократия – безразличие к человеку. Эх, если бы с ними не сталкиваться. Куда денешься?

На следующее утро сумела пробиться к начальнику.

– Вы опять? – удивился майор. – Что еще?!

– Была в прокуратуре… – ответила Вера. – Обещали: позвонят!

– Сейчас узнаю, – заметил начальник более мягким тоном. Вызвал дежурного: – Проверь: из прокуратуры звонили?

– Звонили, – доложил дежурный через некоторое время. – Колдунову разрешили показать…

– Я ведь то же самое ответил, – обрадовался майор. – Приедет Колдунов, покажет. Приходите в следующем месяце. – Сверился с откидным календарем. – После шестого… лучше всего! В середине месяца… это наверняка!

– Но я из другого города… – чуть не плачет Вера.

– Я не приглашал! – развел руками начальник отделения. – Приехала по собственной инициативе. Ничем не могу помочь.

Вера отправилась в прокуратуру. На нее посмотрели с недоумением. Встретили недружелюбно. Даже грубо.

– Чего еще надо?! Вам нечего делать?! Только отрываете от работы! Чего добиваетесь?

– Не показывают дело… – пожаловалась Вера.

– Это почему же? – спросили с видимым возмущением.

– Вот в отъезде какой-то… Колдунов, – ответила достаточно понятно. Без него не хотят искать.

– А если они не могут? – в прокуратуре рассуждают с государственной точки зрения. – Или нет людей…

– Там же – людей! – Девушку не просто обмануть. – Забивают козла. Орут благим матом.

– Это уже не ваше дело, – ответили ей твердо. – Каждый на своем месте… О том не думаете: милиционер постоянно рискует жизнью. Стоит на передовом рубеже борьбы с преступностью. Гарантирует правопорядок. – Спросили издевательским тоном: – Вы нам еще долго будете надоедать?

– Неужели так трудно показать дело? – вопросом оставила упрек без ответа.

– Зачем это вам? – недоумевают сотрудники прокуратуры. – Хотите лишиться сна? – Девушка не сдвинулась с места. Увидели – не переупрямишь. Она зациклилась на своем. Фанатичка! Заключили: – Идите. Они покажут!

В отделении милиции начальника не оказалось. Ожидать не советуют. На следующее утро Вера застала майора в самом добром расположении духа. Даже удивилась: первым поздоровался. У него то же сероватое лицо – без кровинки. Усталые глаза – с живым огоньком соучастия. Он хитрец. Человек умный! Вера впервые увидела его лицо – не маску. Нет в нем прошлой уродливости самодура-тирана. Обычное лицо порядочного человека. Как у всех, полно забот и проблем. На то она – жизнь! Не позволяет расслабляться, скучать. Всегда нужно готовиться к неожиданностям. Случающееся встречать без паники. Трезво оценивать обстановку. Реально смотреть на вещи. Труднее наивным людям. Фантазерам. Очень легко циникам, преступникам. Для них не существует моральных запретов. Руководствуются вседозволенностью. Надеются на безнаказанность.

– Явилась – не запылилась? Ох ты настырная! Где сыскать такого сотрудника. Оставайся! Не хочешь? Почему? Боишься испачкать белы ручки? Назначу личным секретарем. Окончишь юридический… Подумай! Предложение стоящее. Иди к Крутоворотову – он покажет!

– Куда это идти? – не поняла Вера. – Я не уйду из вашего кабинета! – Подумала: начальник выставляет таким примитивным способом.

Майору понравилась ее последняя выходка. Перевел все в шутку. Посмеялся. Не скрывает обиды.

– Не стану водить за руку… – В заключение высказал: – Взрослая, самостоятельная!

Вера нашла Крутоворотова. У него симпатичное лицо. Встречались. Не мог сразу помочь! Все показать. Такая дикая фамилия. Жандарма. Хулиганствующего мужика. Типично русская фамилия, простонародная. Некоторые носятся с такими срамными кличками-фамилиями. Подчеркивают этим свое пролетарское происхождение. Не происхождение важно – воспитанность, культура человека. Негодяй – всегда негодяй. В какие бы одежды ни рядился. Крутоворотов оказался грубияном, бюрократом.

– Знаете, дамочка, – сразу отшил, – у меня сейчас очень много срочных дел. Уйма! Нет совершенно свободного времени. Приходите лучше после обеда. Попытаюсь что-нибудь сделать.