Текст книги "Горец-изгнанник"

Моника Маккарти
Горец-изгнанник

Военная песня клана Макгрегора

 
Луна над рекой, и туманы кругом,
И с именем клан, хоть без имени днем.
Сбирайтесь, сбирайтесь! Макгрегор, ура!
Макгрегор, пора!
Заветный и славный наш клик боевой
Греметь осужден лишь ночною порой,
Идите ж, идите! Макгрегор, ура!
Макгрегор, пора!
Не ваши уж ныне тех гор вышины,
Гленлейона селы, Кильчурна сыны.
Изгнанники все мы! Макгрегор, ура!
Макгрегор, пора!
Не знает наш клан и главой где прилечь;
Но клан наш сберег и свой дух и свой меч.
Так смело же, смело! Макгрегор, ура!
Макгрегор, пора!
Нет крова, нет пищи, нет имени нам…
Огню же их домы, ихтрупы орлам!
На битву, на битву! Макгрегор, ура!
Макгрегор, пора!
Быть листьям в дубраве, быть пене в реке,
Быть нам в их владеньях с булатом в руке.
Спешите, спешите! Макгрегор, ура!
Макгрегор, пора!
Скакать через море придется коню,
Корабль поплывет на крутом Бен-Венью,
Растает гранитно горам вековым,
Но мы не забудем, но мы отомстим.
Сбирайтесь, сбирайтесь! Макгрегор, ура!
Макгрегор, пора!
 

Вальтер Скотт. Военная песня клана Макгрегора[1]1
  Перевод К. Павловой.


[Закрыть]

Пролог

Бог не может быть спокоен… Пока это несчастное и безродное племя не будет вырвано с корнем и изгнано и никогда ему не будет позволено отдохнуть или остановиться в этой стране… их семя надлежит обвинять, травить, преследовать и упорно изничтожать огнем и мечом…

Эдикт об искоренении клана Грегора

Поручение, данное Тайным советом графу Аргайллу

24 февраля 1603 года

Замок Инверери

Июнь 1606 года

Когда-нибудь их всех убьют из-за кузена! Патрику Макгрегору оставалось только надеяться, что случится это не сегодня. Но Аласдэр никогда не мог удержаться от вызова, даже если пришлось бы отправиться в логово дьявола – в данном случае в замок Инверери, цитадель клана Кэмпбеллов на Северо-Шотландском нагорье. Толстые каменные стены крепости поднимались высоко над деревьями, исчезая в сером небе, – грозное напоминание о господстве их врага на протяжении более ста пятидесяти лет.

Сегодня, однако, ворота неприступной крепости были гостеприимно подняты, замок приветливо встречал гостей, собравшихся в Аргайлл со всего Северо-Шотландского нагорья. Восторженные крики звучали во влажном утреннем воздухе. Игры вот-вот начнутся.[2]2
  Горские народные игры и состязания в Северо-Шотландском нагорье проходят летом. В программе: метание ствола, толкание ядра, метание молота, борьба, народные танцы под волынку.


[Закрыть]

Когда они вышли из-под сени леса и приблизились к полю для игр, Патрик насторожился: сказывались годы вынужденного пребывания в бегах. Осторожность и недоверие пропитали каждую клеточку его существа, инстинкт взывал к осторожности.

Его взгляд пронзил толпу, оценивая ситуацию. Но никто не заметил троих пришельцев… пока.

Макгрегоры снова выступают – благодаря Кэмпбеллам объявление вне закона стало за последние семьдесят лет явлением обычным. Тем не менее его кузен Аласдэр Рой Макгрегор, глава Макгрегоров в Гленстре, настаивал на том, чтобы в этом году они появились на играх и участвовали в состязании лучников. Известный как Стрела Гленлиона, Аласдэр был авторитетным лучником. Но не лучшим. Это звание принадлежало Рори Маклауду. Теперь появилась возможность встретиться лицом к лицу с Маклаудом и взять верх над ним, что и заставило их выйти из укрытия. В этом году фестиваль проводился в Инверери – доме их злейших врагов, и это увеличивало опасность.

Трое мужчин подошли к краю грязного поля. Их кузен обернулся к ним.

– Вы знаете, что вам делать?

– Да, – ответил Патрик. Он был вынужден так сказать, потому что план был его. – Но ты уверен, что хочешь это сделать? – Несмотря на железный шлем, скрывающий приметные рыжие волосы кузена – особенная черта, которую Макгрегоры делили со своими врагами, Кэмпбеллами, – и надетый от дождя плащ с капюшоном, скрывающий его черты, если кто-нибудь узнает Аласдэра до того, как их план будет приведен в действие, глава клана – покойник. В глазах его кузена загорелось предвкушение.

– Абсолютно. – Он посмотрел на Грегора, брата Патрика, ожидая поддержки. – На этот раз у Рори Маклауда соперников совсем мало, и возможность сделать все прямо под задранным носом Аргайлла… – Его рот растянулся в знакомой озорной усмешке, которая сделала его душой их клана. – Искушение слишком велико, чтобы ему не поддаться.

– Мы уйдем, прежде чем они поймут, что произошло, – добавил Грегор.

– Не слишком быстро, – сказал глава клана. – Я хочу, чтобы все узнали, кто победил.

Патрик взглянул на отважного кузена.

– Надеешься получить золотую стрелу от девы Мэриан?

Аласдэр засмеялся и крепко шлепнул его по спине, хорошо зная о своей репутации Робина Гуда. Не упустил он и намека на состязание лучников, проводимое для того, чтобы поймать в ловушку знаменитого преступники.

– За этим темным фасадом кроется хитрый ум, кузен. Я сегодня не собираюсь встретиться ни с кем из Кэмпбеллов, но, можешь быть уверен, им будет о чем поговорить, после того как я удалюсь.

Патрик в этом не сомневался. Его кузен был настолько отважен, что временами это граничило с безрассудством. Глава клана Кэмпбеллов – Арчибальд Грим, граф Аргайлл – был не таким человеком, которого нужно подстрекать: укус у него смертельный. Но, зная, что Аласдэра не отговорить, Патрик кивнул.

– Ну, тогда успеха тебе, кузен. И будь осторожен: все может случиться.

– С двумя отважными воинами, за моей спиной что же может пойти не так?

Патрик насмешливо вздернул бровь.

– Ты ведь не ждешь от меня ответа, правда?

Его кузен усмехнулся и направился к строю участников состязания.

Патрик восхищался спокойной уверенностью своего кузена, хоть и не разделял ее. Он побывал в разных ситуациях, чтобы не распознать сейчас запах опасности. Она таилась повсюду.

Когда его кузен вышел на поле для игр, они с Грегором крадучись заняли свои позиции. Патрик постарался смешаться с толпой – дело нелегкое при его росте и фигуре, но за долгие годы он достиг в этом совершенства.

Хотя его лицо было не такое узнаваемое, как у его кузена – и волосы у него темные, а не типичные рыжие, – он был рад, что на нем сейчас плащ с капюшоном и шлем. Они рассчитывали на дождь, и небеса их не подвели. Холодный дождь весной регулярно случался в прошлые годы, так почему бы ему не пойти и в этом году? Коричневый шерстяной плащ помогал скрыть рваный, испачканный грязью длинный плед, подпоясанный веревкой. Но сколько ни мойся в озере, никогда полностью не скроешь следов долгого проживания в лесной глуши.

Он взял себе кружку эля и стоял в углу набитого людьми шатра, поставленного для зрителей. Как было принято с древности, для турниров строили большой шатер, чтобы у важных членов клана было удобное – и сухое – место для наблюдения за состязанием.

Шатер и составлял основу их плана. Несколько дней они изучали окрестности с безопасного места – поросшего густым лесом холма, возвышающегося над замком и деревней, – отыскивая способ отвлечь внимание. Когда шатер был построен, Патрик понял: вот та, что им нужно.

После того как Аласдэр выиграет состязание, он подаст знак, скинув капюшон, и они увидят его шляпу, украшенную веткой сосны – символ Макгрегоров. Потом Патрик и Грегор собьют столбы, установленные для поддержания полотняного шатра. Обычно потребовался бы не один человек, чтобы сделать это, но они с Грегором обладают достаточной силой.

Как только шатер упадет, небольшой отряд гвардейцев Макгрегора, ждущий в лесу, выпустит шквал стрел в сторону замка и разразится громкими криками, призывая к атаке. Нарушение мира во время игр было большим преступлением и серьезным нарушением горских обычаев и традиций. Но Патрик рассудил, что, поскольку атаку они лишь обозначат, честь клана не будет затронута.

Толпа ринется в ворота искать спасения в замке, стойла и лошади останутся в стороне. Воспользовавшись создавшимся хаосом, они втроем скроются в лес, где их будет ждать дюжина их людей с лошадьми, обеспечивая быстрое бегство. Конечно, за ними пустятся в погоню, но как только они скроются среди деревьев и холмов, преимущество окажется на стороне Макгрегоров.

Они привыкли, что за ними охотятся.

Со своей выгодной позиции Патрик видел ряд лучников, готовящихся сделать свои первые выстрелы по мишеням – целям, закрепленным на земляных насыпях. Оставалось только ждать и наблюдать. С каждым раундом риск будет расти, поскольку толпа обычно проявляет большое любопытство к искусному незнакомцу. Как только его кузен откинет капюшон, времени останется совсем немного.

До тех пор важно не привлечь к себе внимания. Одно неверное движение…

Патрик посмотрел на небольшое возвышение невдалеке от замка, – деревянное строение, едва видное в сером тумане. Позорный холм палача. Уже на закате они все трое могут болтаться на виселицах Кэмпбеллов, которые без дела не простаивают.

Состязание шло своим чередом, возбуждение толпы росло, по мере того как поглощался эль. Особенно трудно было не заметить выделявшуюся буйным нравом группу мужчин. Патрик узнал отличавшегося особенно громким голосом Джона Монтгомери, брата графа Эглинтона.

Поговаривали, что он ищет союза с Аргайллом, чтобы увеличить свое влияние в смертельной междоусобной борьбе с Каниингемами.

Монтгомери недавно обручился с Элизабет Кэмпбелл, двоюродной сестрой Аргайлла и сестрой Кэмпбелла из Охинбрека, помощника Аргайлла, – Джейми Кэмпбелла. И по нелестным отзывам ее жениха, не будь девушка из Кэмпбеллов, Патрику было бы ее жать. Она вроде бы заикается, потому что ее называли преимущественно Элизабет Заика.

– Но я думал, ты собирался жениться на белокурой Бьянке? – сказал один из мужчин. – Мышка Кэмпбелл рядом с ней, конечно, бледнеет.

– Она достаточно хорошенькая. Хотя ради союза с графом Аргайллом я женился бы даже на беззубой лошади, – оправдывался Монтгомери.

Последовал взрыв смеха.

– А как насчет беседы? – спросил другой мужчина. – В-в-в-вы не б-б-боитесь, что на «доброе утро» понадобится целый день?

По реакции Монтгомери Патрик мог сказать, что шутка смутила его, но тот скрыл свое смущение за грубостью.

– Мне просто придется занять ее рот кое-чем другим. Непристойный юмор нашел признательных слушателей, потому что остальные мужчины весело заржали. – Ослы. Стараясь не обращать на них внимания, Патрик уставился на поле, замечая, что число участников состязания сократилось до маленькой горстки, включая, среди прочих, Аласдэра, Рори Маклауда и помощника Кэмпбелла. Патрик очень надеялся, что его кузен осторожен. Джейми Кэмпбелл был сильным соперником – даже более опасным, чем его кузен граф. К счастью, Аласдэр находился на противоположной стороне поля, но все-таки мог привлечь внимание приспешника. Но по мере того как поле для игр сужалось…

Патрик уловил взгляд Грегора через дорогу и кивнул ему, чтобы был готов.

Только он собрался обратить свое внимание снова на поле, как заметил молодую женщину, направляющуюся через южные ворота замка к шатру. Он не знал, что именно в ней привлекло его взгляд – возможно, легкость походки или легкая улыбка на лице, которое он смог хорошо разглядеть под капюшоном плаща. Она казалась такой юной и беззаботной, просто искрилась от переполнявших ее чувств, но в выражении ее лица сквозила неуверенность – как будто она не привыкла к такому состоянию, – и это удивило Патрика.

Он снова посмотрел на состязание, увидел, что его кузен переместился на следующий круг, а потом его взгляд необъяснимым образом вернулся к девушке. Богатая, решил он, если судить по одежде: из-под красивого темно-синего плаща выглядывает шикарное платье, подол которого расшит драгоценными камнями. Но она была маленького роста и, казалось, тонула в широких юбках и слоях тяжелой ткани.

Девушка шла прямо на него, и когда подошла ближе, Патрик смог лучше рассмотреть ее лицо под капюшоном.

Похожая на фею с огромными голубыми глазами, она оказалась немного старше, чем ему сначала показалось, – по крайней мере ей немного за двадцать. Но самое поразительное в ней – глаза, такие прозрачные и кристально чистые, что кажутся почти нереальными. И вся она – светлая, с бледной кожей, тонкими чертами лица и изящным розовым ртом. Он не мог разглядеть цвет ее волос, подобранных под капюшон, но догадывался, что они тоже светлые. Девушка не поражала красотой с первого взгляда, но выглядела хорошенькой, удивительно привлекательной. Это был тот тип лица, неброского на вид, которое при ближайшем рассмотрении кажется все более красивым.

Она остановилась шагах в пяти от него, и он уловил ее нежный женский аромат. Она пахла весной, так свежо, как роса на розе. Уже давно он не встречал более совершенного создания.

Ее взгляд был прикован к мужчинам, разговор которых Патрик подслушал раньше. Только потому, что он так близко видел ее, он смог заметить, как исчезла ее улыбка, когда девушка поняла, о чем они говорят.

– Но как ты убедил Элизабет Заику принять твое сватовство?

Она вздрогнула как от удара. Краски исчезли с ее лица, схлынуло и легкое возбуждение, которое он заметил всего несколько минут назад.

Монтгомери засмеялся, надувшись как павлин.

– С ее-то заиканием не похоже, чтобы женихи осаждали ворота замка. Забавно, как легко врать, если предстоит получить приданое из двадцати шести тысяч серебряных монет и земли.

Патрик остолбенел. Столько денег? Да это же целое состояние. И земля? Хотя о таком он и слышал, но для женщины было необычно иметь землю в своем распоряжении.

– Все, что потребовалось, – это сказать немного комплиментов да прошептать ласковые слова, – хвастался Монтгомери. – Она проглотила их как голодный щенок кусок мяса.

Девушка приглушенно вскрикнула. Глаза у нее стали огромными и испуганными. По огорченному выражению ее лица было нетрудно догадаться, кто она такая: это и есть скорее всего Элизабет Кэмпбелл.

Проклятие! Учитывая его откровенную ненависть ко всем Кэмпбеллам, симпатия к девушке возникла неожиданно.

Суженый девушки также услышал этот звук и, резко повернув голову, встретился с ней глазами. Патрик увидел испуг и смятение Монтгомери, когда тот понял, что попал в ловушку, которую сам себе расставил. Это был взгляд человека, понявшего: он проиграл и, возможно, нажил себе опасных врагов.

Унижение и боль, отразившиеся на ее лице, было трудно не заметить, и группа мужчин, стоявших рядом с Монтгомери, затихла, осознав, что произошло. Девушка выглядела так, будто у нее разбито сердце, словно ее только что вырвали из мира иллюзий. Такое чувство было Патрику слишком хорошо известно. Подбородок у нее дрожал, и он боялся, как бы она не расплакалась.

Патрик сделал шаг к ней, но заколебался, раздумывая, что же он, черт возьми, может предпринять. Это не его дело. Девушка – кузина Аргайлла и сестра его помощника, ну и ради Бога. Он то тут при чем?

Молчание становилось тяжелым и неловким. Мужчины рядом с Монтгомери начали смущенно шаркать ногами.

Элизабет Кэмпбелл стояла как каменная, впившись взглядом в Монтгомери. У Патрика непривычно кольнуло в груди при виде того, как она изо всех сил пытается скрыть свое смятение. Он молча переживал за нее, когда она, собрав свою гордость, выпрямила спину и подняла дрожащий подбородок. Может быть, она и хрупкая девушка, но за этим женским изяществом чувствуется сила.

Ее лицо превратилось в маску из алебастра, лишенную выражения и хрупкую как стекло. Коснись ее, и она разобьется, испугался Патрик.

– Очень сожалею, что я собиралась ззза…

Голос ее затих, когда слово застряло в горле. Она прикрыла рот рукой, глаза округлились от ужаса. Один из мужчин подавил смех, и Патрик готов был убить его. С пылающими щеками девушка развернулась на каблуках и побежала по тропе к воротам замка. Но она сделала всего несколько шагов, и тут случилась беда.

Она поскользнулась в жидкой грязи, потеряла равновесие и с шумным всплеском рухнула на спину в коричневую пенистую жижу.

Кто-то из мужчин пробормотал:

– Похоже, у нее не только язык заплетается, но и ноги.

Послышались смешки, и Патрик поблагодарил Бога, чтобы девушка ничего не услышала, но по ее опущенным плечам увидел – она все поняла.

Это стало последней каплей. С него довольно. Роль защитника ему непривычна, однако и в стороне он оставаться больше не мог. Он знал, чем рискует, но что-то уже несло его. Ни одна девушка – даже из рода Кэмпбеллов не заслуживает такой жестокости. И Патрик – возможно, больше, чем кто-либо, – понимал, что значит быть сбитым с ног и барахтаться в грязи. Он был знаком с несправедливостью.

В несколько больших шагов он преодолел расстояние между ними. При падении ее капюшон соскользнул, и стали видны тяжелые льняные кудри, излучающие свет даже в сером тумане. Хотя лица ее он не видел, но по мягкому сотрясению плеч догадался, что она плачет. Патрик ощутил жжение в груди и что-то еще, на что он уже давно считал неспособной свою темную душу: сострадание и необъяснимое стремление защитить слабого.

Он с радостью задушил бы голыми руками тех мужчин, которые обидели ее. Возможно, так и сделает.

– Ну-ну, девочка, – мягко сказал он, протягивая ей ладонь. – Держись за мою руку.

Сначала он подумал, будто девушка его не расслышала. Но потом она медленно повернула голову, и он смог увидеть, как блеснула одинокая слеза, скатившаяся по ее бледной щеке. Эта капелька, подобно кислоте, разъела железо, сковывавшее его грудь. Она медленно подняла руку и протянула ему. Рука была такая маленькая и нежная, что Патрик чуть не отшатнулся в испуге – и потом смутился, подумав о своих жестких, мозолистых ладонях, облепленных грязью.

Но девушка, казалось, ничего не заметила. Он осторожно поднял ее на ноги. Он, наверное, мог бы сделать это одним пальцем, такая она была крошечная. Он держал ее руку, чувствуя странное нежелание отпускать ее, пока она сама осторожно не отстранилась.

Девушка не поднимала глаз, слишком смущенная, чтобы взглянуть на него.

– Спасибо, – сказала она так тихо, что он с трудом расслышал.

– Они глупцы, вам лучше избавиться… – забормотал он, но она уже поспешила прочь. От талии до подола спина се красивого плаща была мокрая, и с нее стекала грязь.

Но она, кажется, этого не заметила.

Патрик шагнул вслед за ней, остановился, застыв на месте. Он позволил ей уйти. Если даже и можно было утешить девушку – это не то, что он умел делать. Мысль о находящемся вне закона представителе клана Макгрегоров, успокаивающем наследницу Кэмпбеллов, была настолько невероятной, что он засмеялся бы, не будь ему уже давно не до смеха.

Он отвел взгляд от одинокой фигуры, исчезающей в воротах замка.

И как раз вовремя, ибо Джейми Кэмпбелл, помощник Аргайлла и самый опасный человек в Северо-Шотландском нагорье, направлялся прямо к нему. Джейми, должно быть, увидел, как споткнулась его сестра, решил посмотреть, что случилось, а Патрик, помогая ей, привлек к себе его внимание.

Он чертыхнулся и бросил взгляд на Грегора. Брат смотрел на него как на ненормального, и, по правде говоря, Патрик и сам начал сомневаться, не утратил ли рассудок.

О чем он только думал? Но в этот момент ясно понимал: нужно действовать быстро. Кэмпбелл тем временем приближался. Он узнал одного из клана Макгрегоров, глаза у него загорелись.

Патрика охватило предчувствие, что вот прямо сейчас состоится долгожданная битва. Не было ни одного из оставшихся в живых людей из клана Макгрегора, который не желал бы увидеть Джейми Кэмпбелла мертвым, и Патрику ничего так не хотелось, как удостоиться чести отправить его прямым ходом к дьяволу, где ему и место.

Его рука обхватила рукоятку кинжала. Один бросок…

Господи, он жаждал сделать это. Но тут включился разум. Три человека против сотни – такую разницу в численности ему совсем не хотелось испробовать.

Патрик перевел взгляд на кузена. На стрелковом поле оставалось трое участников, и он мог сделать только одно. Месть подождет, пески отмщения никогда не высыхают.

Беззвучно, одними губами произнеся «пора» своему брату, Патрик резко дернул столб. Он стал падать – сначала медленно, качаясь как маятник, – потом с оглушительным треском рухнул на землю.

Это подействовало – в толпе началось смятение. Патрик помчался к лесу, присоединившись к своему брату и кузену, но что-то заставило его оглянуться на башню замка Инверери.

Возможно, сожаление о прекрасной фее, которая никогда не будет принадлежать ему. Да и что может соединить воина из рода Макгрегоров и девушку из рода Кэмпбеллов? Их кланы разделяет смертельная вражда.

Бросив последний взгляд на мощную крепость, Патрик скользнул в заросли и исчез в тумане.

Глава 1

Близ замка Кэмпбелл, Клэкманнаншир

Июнь 1608года

Элизабет Кэмпбелл опустила на колени смятый листок пергамента и выглянула в маленькое окно, с тяжелым сердцем рассматривая неуклюжую тень замка Кэмпбелл, исчезающую вдали. Не важно, сколько раз она перечитывала письмо, слова от этого не менялись. Ее время, кажется, настало.

Карета подпрыгивала на ухабистой тропе, медленно, и осторожно продвигаясь вперед. Недавний дождь сделал и без того плохие дороги в Северо-Шотландском нагорье опасными. При такой погоде понадобится неделя, чтобы добраться до замка Данун.

Лиззи огляделась в карете и уловила взгляд, который тайком бросила на нее служанка Элис. Та быстро опустила глаза на вышивание, делая вид, будто сосредоточена на нем, доказательством чего служили неловкие стежки.

Элис волновалась за нее, хотя старилась этого не показывать. Надеясь отвлечь ее от вопросов, Лиззи сказала:

– Не понимаю, как можно шить при такой тряске…

Но ее слова прервались, когда девушка на мгновение оторвалась от сиденья, а потом шлепнулась на место так жестко, что зубы у нее застучали, а плечи ударились об обшитую деревом стенку кареты.

– Ох, – простонала она, потирая руку, когда ей с трудом удалось сесть. Она посмотрела на Элис, которую постигла та же участь. – С тобой все хорошо?

– Да, миледи, – ответила Элис, усаживаясь удобно на бархатной подушке. – Все в порядке. Но если дорога не станет лучше, мы просто развалимся, прежде чем доедем до места.

Лиззи улыбнулась:

– Подозреваю, все будет еще хуже. Возможно, было ошибкой ехать в карете.

Им нужно было пересесть на лошадей, когда они миновали Стерлингшир, пересекли водораздел Северо-Шотландского нагорья и дороги сузились, превращаясь в лесные тропы. Карета продвигалась по ним с трудом.

– По крайней мере, здесь сухо, – отметила Элис, всегда готовая увидеть что-нибудь хорошее в любой ситуации. Возможно, именно поэтому Лиззи так нравилось находиться в ее обществе. В этом отношении они были очень похожи. Элис наклонилась и подняла письмо, упавшее на пол в суматохе. – Вы уронили записку.

Поборов желанием выхватить письмо, Лиззи небрежно взяла его и спрятала в карман юбки.

– Спасибо. – Она чувствовала, как любопытно Элис узнать, что же такое содержится в письме графа, почему они так внезапно отправились в замок Данун, но не готова была удовлетворить ее интерес. Элис, как и все остальные, скоро узнает, в чем дело. Не будет секретом, что ее кузен граф Аргайлл намерен найти мужа для Лиззи.

В очередной раз…

Очевидно, трех разорванных помолвок недостаточно. Ее долг – выйти замуж, и она должна это сделать.

В груди у нее все сжалось при унизительном воспоминании о недавно разорванной помолвке. Боль, даже через два года, была острой.

Унижение все еще жгло ее. Она слишком хотела поверить, будто такой красивый мужчина, как Джон, может интересоваться ею не из-за клановых союзов и не ради богатства. Ее лучшая подруга обрела счастье, она отчаянно хотела того же. Зря она не обратила внимания на внутренний голос, внушавший: под красивой наружностью скрывается человек со вздорным характером и большими амбициями. Он не любит тебя. Тяжело было услышать, как мужчина, которому она отдала свое сердце, так жестоко говорил о ней, но потом стало еще хуже. Гораздо хуже. Она зажмурила глаза, но не могла отгородиться от воспоминаний о своем заикании. О том, как поскользнулась в грязной жиже. О насмешках мужчин, приятелей Джона: «У нее не только язык заплетается, но и ноги». Их смех все еще звучат у нее в голове. Она почти ощущала горячие соленые слезы, которые жгли ей горло и глаза. Ей хотелось забраться под свою кровать и никогда оттуда не вылезать.

Лишь один человек помог ей. Она была слишком смущена, чтобы посмотреть на него, но она помнила доброту – не жалость – в его голосе и успокаивающую силу его крепкой руки. Девушка нахмурилась. Странно думать, что ее галантным рыцарем оказался Макгрегор.

Она не видела, что потом произошло, но позже брат рассказал ей о случившемся. Аласдэр Рой Макгрегор и его люди сбежали прямо у него из-под носа, и Джейми это не особенно обрадовало. Он не мог понять, почему изгнанник, рискуя быть обнаруженным, пришел ей на помощь. Она тоже этого не знала, но будет навеки благодарна ему за такой жест доброты.

Она чувствовала – Джейми знает больше, чем говорит, о человеке, который помог ей. Но брат придержал язык, отказываясь удовлетворить ее любопытство относительно галантного изгнанника.

Она расторгла помолвку с Джоном Монтгомери немедленно, из чувства стыда не рассказав семье подробности. Но вскоре его покалечили в схватке, где он лишился глаза и руки, в которой держал меч. Она не желала Джону увечья, но понимала: ее семью постигла кара.

Лиззи старалась позабыть неприятности, но они возвращались к ней так живо, будто произошли только вчера. А когда пройдет слух, что граф Аргайлл снова ищет суженого для своей кузины, сплетни распространятся снова.

Лиззи побаивалась разговора с ним, зная, что больше не сможет держать в секрете, как глупо она вела себя с Джоном.

Хотя ее кузен Арчи прямо не писал о предстоящем браке, но Лиззи прочитала это между строк.

«Моя дорогая кузина!

Лето уже близко. Я прошу тебя доставить мне удовольствие своим обществом в Дануне. Приезжай скорее, чтобы мы могли обсудить одно важное дело. Как мы договорились прошлой зимой, за твою доброту после смерти графини и за твое внимание к маленькому Арчи и девочкам я дарю тебе значительный кусок земли.

Арчибальд, седьмой граф Аргайлл».

Ей дают землю. Как унизительно! Несмотря на заявление кузена, Лиззи знала, что ее помощь после смерти графини не была настоящей причиной подарка. Арчи, очевидно, решил подсластить пилюлю, чтобы найти кого-нибудь ей в мужья. Без сомнения, он просто старается помочь ей, но ее приданое и так самое богатое в стране. Разве этого не достаточно?

Плечи у нее опустились. Очевидно, нет.

Отчасти это была ее вина. Она пообещала выйти замуж летом. Может, уже в июне? Когда ее кузен поднял вопрос о новой помолвке несколько месяцев назад, в рождественские праздники, дни стояли короткие и глубокий снег уютно укутывал пустоши вокруг замка Инверери. Казалось, лето еще так далеко, впереди еще так много времени, чтобы она могла найти себе подходящего мужчину, кандидата в мужья, влюбиться.

После неудачного последнего обручения она дала себе клятву выйти замуж только по любви – которую, как ей казалось, она обрела с Джоном. Но это были всего лишь наивные девичьи мечты.

Теперь, спустя два года, Лиззи вынуждена была стать разумной. В двадцать шесть любовь, возможно, уже не для нее.

Она вздохнула. Пора выбросить глупости из головы. Настало время принять решение. Она не хочет прожить жизнь в одиночестве. Заботы о кузинах, кузенах, о хозяйстве брата любви не заменят. Как бы она ни была привязана к маленькому Арчи и девочкам, эти дети – не ее. Ей хочется иметь свой дом и свою семью – этого достаточно, чтобы согласиться на новое обручение, обещанное кузеном.

Двум ее ближайшим подругам – Мег Маккиннон и Флоре Маклауд – повезло, они полюбили своих супругов. По иронии судьбы Мег вышла замуж за брата Флоры, Алекса. У Мег уже два маленьких сына, а Флора недавно родила двойню. Лиззи была счастлива за них, но это заставляло ее лишь глубже сознавать, чего лишена сама. Она не может больше ждать, ведь ей уже давно не восемнадцать.

«Не имеет значения, – говорила она себе, намереваясь, как всегда, найти что-нибудь хорошее в любой ситуации. – Я создам свое собственное счастье. Брак по расчету или нет».

– Что-нибудь не так, госпожа?

Погрузившись в свои мысли, Лиззи не заметила, что Элис снова наблюдает за ней. Она вопросительно подняла бровь.

– Я думала, что ты вышиваешь.

На этот раз от Элис отделаться не удастся. Ее любопытство окончательно победило благоразумие.

– Вы так смотрите на это письмо, как будто там смертный приговор.

Губы Лиззи изогнулись в лукавой улыбке.

– Ты преувеличиваешь.

– Вы беспокоитесь, что приходится путешествовать, когда все эти ужасные Макгрегоры бегают по окрестностям? – Элис наклонилась и погладила ее по колену. – Не стоит волноваться. Мой Доннан присмотрит, чтобы с нами ничего не случилось.

Муж Элис был капитаном графских гвардейцев в замке Кэмпбелл, и она безумно им гордилась.

– Нет, дело не в этом, – заверила ее Лиззи. Их надежно защищали двенадцать гвардейцев, и даже объявленные вне закона Макгрегоры не отважатся напасть на карету графа Аргайлла. Кроме того, они все еще на Шотландской низменности, далеко от гор Ломонд, куда осужденный клан, как считают, вынужден был бежать после битвы при Гленфруине.

Даже когда вести о зверствах, совершенных там Макгрегорами, распространились по Северо-Шотландскому нагорью, Лиззи было трудно связать человека, пришедшего ей на помощь, с бандой жестоких преступников, учинивших резню на поле брани. Но в своей семье так думала только она. Ее кузену король Яков поручил привлечь к ответственности Макгрегоров за их преступления, ив течение последних лет это было его миссией. Миссией, к которой присоединились ее братья Джейми и Колин. Оставалось лишь делом времени, когда преступников поймают.

Что же будет с тем, кто протянул ей руку помощи? Зная ответ, она пыталась об этом не думать.

Лиззи встретилась взглядом с Элис и увидела, как теплые карие глаза молодой женщины наполнились участием. Она вздохнула, понимая, что служанка действительно волнуется за нее.

Она отдала бы письмо ей в руки, но Элис, горянка до мозга костей, не читала на скотсе, едва напоминающем язык Северо-Шотландского нагорья. Лиззи читала вслух, когда карета тряслась на особенно неровном участке дороге, при каждом толчке голос у нее вздрагивал.

Когда она закончила, Элис нахмурилась.

– А почему вы расстроены, получив еще больше земли?

– Разве ты не понимаешь? Земля – это всего лишь приманка. Мой кузен собирается найти мне мужа.

Элис фыркнула.

– Но это же неплохо.

Лиззи постаралась сменить тему. Лукавая улыбка появилась на ее губах.

– Ты так считаешь?

– А как же иначе? Вы красивая девушка с добрым сердцем, а затворились от мира из-за какого-то надутого индюка. Не знаю, что этот человек вам сделал, но он не стоит ваших слез.

Бесполезно заставить верную служанку понять ее, это Лиззи знала. Да, в семье ее любили, считали красивой. Полагали, что любой был бы счастлив стать ее мужем.