Текст книги "Миллион поцелуев в твоей жизни"

– Будь ему пятнадцать, ему было бы наплевать, – замечает Крю.

– Именно. Ему было не пятнадцать. А тридцать девять. Женатый мужчина с двумя детьми. На фотографиях, которые он мне присылал, был его старший сын. – Аппетит пропадает, и я отодвигаю тарелку. – Я сгорала от унижения.

– Как ты узнала, что он – папаша-извращенец, который хотел совратить маленькую девочку? – Выражение лица Крю становится грозным.

– После нашей несостоявшейся встречи я без конца плакала и впала в уныние. Почти перестала с ним общаться, а он все пытался со мной встретиться, но я отказывалась. Подумала, что он снова обманет меня и не придет. Я очень рада, что не пошла. – У меня вырывается судорожный вздох. – Родители видели, что я расстроена, но я ничего им не рассказывала. В итоге папа проверил мой телефон и узнал о моих отношениях с мальчиком. Это он выяснил, кем тот на самом деле являлся, когда нанял частного детектива. Было ужасно стыдно.

– А что было потом?

– Оказалось, что этот мужчина общался с другими девочками моего возраста, даже встречался с несколькими из них – и изнасиловал их.

– Охренеть, – похоже, Крю искренне изумлен.

Я киваю.

– Знаю, мне повезло. Когда это всплыло, родители, то есть папа, вошел в режим защитника. Никуда не отпускал меня одну. Я постоянно должна была сообщать, где я. На мой телефон установили отслеживающее устройство. Мне даже не разрешали ночевать дома у подруг. Я оказалась в полной изоляции.

– Звучит ужасно.

– Так и было, и я постоянно боялась. Не доверяла самой себе и своим суждениям. Тот мужчина обманул меня, и это ранило. Родители заставили меня подать документы в «Ланкастер», хотя я не хотела туда поступать. Мне хотелось остаться с друзьями и учиться с ними в одной школе, но родители хотели обеспечить мне безопасность. Папа мне не доверял.

– Ты чувствуешь себя в безопасности в «Ланкастере»?

– Больше нет. Все три года я в упор не замечала, что происходило на самом деле, и, наверное, поэтому чувствовала себя в безопасности. Видимо, меньше знаешь – крепче спишь? Накануне моего пятнадцатилетия папа рассказал мне о бале чистоты и о том, как он проходит. Что означает. Он хотел, чтобы я дала самой себе обещание и поклялась, что не вступлю в сексуальные отношения ни с одним парнем до замужества. Думаю, он боялся, что я приму неверные решения, о которых в итоге пожалею. Как раньше.

– Это… как-то уж слишком, – говорит Крю. – Ты не должна всю жизнь расплачиваться за ту единственную ошибку.

Он прав. Конечно, прав.

– В то время именно это мне и было нужно. Я твердо в это верила. Думала, что до сих пор верю, но теперь… сомневаюсь.

Крю хмурится.

– О чем ты?

– Как ты уже знаешь, я ни разу не целовалась. Я ведь не могу всю жизнь быть от всего огражденной? Мне нужно экспериментировать. Знакомиться с парнями. Целоваться с ним. Позволять им прикоснуться ко мне, верно?

Глава 17

Крю

Весь этот день стал для меня настоящим откровением. Я узнал немало тайн Рен, когда она раскрывала мне их постепенно, слой за слоем. Пока не открылась полностью и не спросила вдруг, не стоит ли ей ходить на свидания и позволять другим парням прикасаться к ней и целовать ее.

От одного упоминания слова «парень» во множественном числе, у меня закипела кровь. Я не желаю, чтобы к ней кто-нибудь прикасался.

Только я.

– Тебе решать, – наконец говорю я, сложив руки на краю стола. – Ты хочешь встречаться с другими парнями? Целоваться с ними? Позволять им к тебе прикоснуться?

– Я не могу вечно оставаться девственницей, – шепотом отвечает она.

– Это не значит, что нужно в свой первый раз трахаться с кем попало, – огрызаюсь я, как ревнивый придурок.

– Я этого и не хочу, – спешит возразить она. – Просто… в последнее время меня посещают кое-какие мысли. И я кое-что делала.

Она ужасно меня заинтриговала.

– Например?

Рен неистово мотает головой, потупив взгляд.

– Не могу сказать.

– Почему?

– Слишком стыдно. – Голос у нее несчастный.

– Брось, Пташка. Это же я. Мы в общественном месте. Кругом полно людей. Насколько же все плохо?

– Обещай, что не будешь надо мной смеяться? – шепчет она, глядя в стол.

– Посмотри на меня. – Рен поднимает взгляд, и я стараюсь сохранять бесстрастное выражение лица. – Я не буду над тобой смеяться.

Я никогда не стану ее высмеивать. Больше не стану. Только не после того, как она стольким со мной поделилась. Была так открыта. Уязвима.

– Ладно. – Рен смотрит на меня, издав прерывистый вздох. Наклоняет голову то влево, то вправо, будто разнимает шею и готовится выйти на ринг и вступить в бой. – Вчера ночью я была одна, и… боже, у меня не получится сказать это вслух.

Рен вся красная. Не знаю, что она вчера делала, но ее это ужасно смущает. Могу предположить несколько вариантов, чем она, возможно, занималась прошлой ночью в одиночестве, поэтому решаю озвучить их вместо нее.

– Ты… трогала себя?

Ее бездонные зеленые глаза округляются.

– Да.

Член дергается в штанах.

– Ласкала пальцами?

Она кивает.

– Довела себя до оргазма?

Опять кивок.

– Пару раз.

Господи. Я возбудился.

– А еще смотрела порно. Впервые в жизни. Целиком. То есть я видела всякое. Фотографии. Ролики. Знаешь, что порой попадается в Интернете. От секса там никуда не спрятаться. Он повсюду. Но вчера я посмотрела двадцатиминутное видео, и это было… очень возбуждающе. – Она говорит взволнованно, словно все еще возбуждена от самой мысли об этом.

Я ерзаю на стуле.

– Что тебе понравилось больше всего?

Рен хмурится.

– В смысле?

Видимо, я люблю пытки. Иначе не объяснить, зачем задаю ей такие вопросы.

– Какая часть видео понравилась тебе больше всего? Что из увиденного тебя сильнее всего возбудило? Что они делали?

– О. – Рен краснеет еще больше. Оглядывает зал, словно проверяет, не обращает ли на нас кто-то внимания, но нет. Посетителей много, по залу проносится низкий гул многочисленных разговоров. Я сам не свой в ожидании ее ответа. – Как стыдно. Я возбуждаюсь, просто думая об этом.

Возбужденная и мокрая, хочу сказать я, но молчу.

Она даже обмахивается ладонью, и это безумно очаровательно.

– Давай же, Пташка. – Я понижаю голос. – Скажи мне.

– Когда он ласкал ее ртом. – Рен произносит предложение так быстро, что слова сливаются воедино.

Когдаонласкалеертом.

Если покраснеет еще сильнее, клянусь, у нее вспыхнут щеки.

– Она кончила от этого?

– Вроде как. Я не знаю. Выглядело довольно фальшиво. Слишком экспрессивно. – Она мотает головой. – Когда я кончила, было не так.

Вот черт. Теперь все мои мысли только о том, как выглядит лицо Рен во время оргазма.

– Сказать честно?

– Да, – отвечает она еле слышно.

– Я удивлен, что ты мне все это рассказываешь.

– Я тоже. – Рен на миг прячет лицо в ладонях, тряхнув головой. – Не знаю, что со мной такое.

– Мне нравится. – Она расставляет пальцы и поглядывает на меня. – Продолжай.

Она смеется, опустив руки на колени.

– Не сомневаюсь, что тебе нравится.

– Не волнуйся, я сохраню твой секрет.

Ее смех стихает.

– Надеюсь. Н-наверное, глупо в этом признаваться, но я доверяю тебе, Крю. И верю, что ты никому не расскажешь о том, чем я сейчас с тобой поделилась.

Вот в чем проблема моей маленькой Пташки – она слишком легковерна. Стоило проявить к ней немного внимания, и она призналась мне в своих самых пошлых тайнах. Понятия не имею, почему решила рассказать мне о том, как мастурбировала и доводила себя до оргазма вчера ночью.

Но я ужасно за это благодарен, потому что теперь точно знаю: ни за что не позволю засранцу Ларсену вмешаться и стать тем, кто поможет ей исследовать свою сексуальность. Зная, как легко было завоевать ее доверие, я опасаюсь, что Ларсену это дастся еще легче. Он знаком с ней дольше, чем я. Мне показалось, Рен чувствовала себя комфортно рядом с ним, когда я видел, как они разговаривали в школе.

Я не допущу этого. Мне нужно ее отвлечь и не дать ей пойти на сегодняшний ужин.

Официантка приносит счет, и я даю ей свою кредитку. Она проводит ее через терминал, завязав со мной праздную беседу, но я слишком рассеян. Рен, которая робко улыбается мне через стол и одними губами благодарит за то, что оплатил ее обед, полностью завладевает моим вниманием.

Я бы купил ей не только обед, хотя и это было восхитительной пыткой. Смотреть, как она ест. Кормить ее. Слышать звуки, которые она издавала, – тихие стоны и слова благодарности.

Было похоже на чертову прелюдию.

– Пойдем отсюда, – говорю я, когда официантка возвращает мне кредитку и чек. Тут же встаю и надеваю пальто и шапочку. Хочу помочь Рен одеться, но она опережает меня, быстро накинув пальто и прихватив сумку, после чего спешит к двери.

Я выхожу за ней на улицу с телефоном наготове и быстро отправляю Питеру сообщение с просьбой нас забрать. Он уже несколько лет работает на мою семью и показал себя преданным, тихим сотрудником.

Сдержанным.

Именно это мне сейчас и нужно.

Через несколько минут Питер подъезжает к обочине, и я открываю перед Рен дверь, позволяя сесть на заднее сиденье. Забравшись следом, я захлопываю за нами дверь.

– Куда едем? – Питер ловит мой взгляд в зеркале заднего вида.

– Можешь часок поездить по округе? – Я поглядываю на Рен и вижу, что она уже наблюдает за мной, озадаченно нахмурив брови. – Я пока не хочу заканчивать наш день.

Ее улыбка безмятежна. Красива.

– Я тоже.

– Хорошо, – отвечает Питер с кивком, а затем переключает передачу и выезжает на улицу.

– Куда ты меня повезешь? – тихо спрашивает Рен.

Я мог бы придумать много пошлых вариантов ответа, каждый из которых был бы грубым и с сексуальным подтекстом, но не говорю ничего. Эта девчонка такая милая, добрая и непорочная, чуть ли не до боли. А я так долго обращался с ней, как с мусором. Всего несколько дней назад погнался за ней и едва не заставил умолять, чтобы я ее не трогал.

Мы с моей маленькой Пташкой прошли долгий путь. Я не хочу напугать ее излишней напористостью. Но, черт возьми, я хочу ее всю. Ее губы. Ее грудь. Ее киску. Ее попку. Я хочу обладать ее телом и душой, а когда мы закончим, когда я трахну ее снова и снова, заставляя кончать так сильно, что она едва не лишится сознания, хочу, чтобы она смотрела на меня, как на бога. Словно я и есть ее бог, и она пообещает себя мне, а не своему отцу. Я хочу взять кольцо, которое отец надел ей на палец, и выкинуть его. Хочу заставить Рен забыть о всех прежних обещаниях.

Но больше всего я хочу обладать ею.

– А куда ты хочешь поехать? – спрашиваю я, рассматривая ее пальто. На вид теплое. Дорогое.

Что бы она сказала, если бы я уложил ее на заднее сиденье, а потом доставил ей удовольствие ртом? Дал ей немного желаемого из того порно, которое она смотрела прошлой ночью?

Питер, наверное, даже не взглянет.

Ага. Нет. Я не могу сделать ничего подобного. Повторюсь, не хочу ее напугать. И он не достоин видеть ее обнаженной. Никто не достоин.

Кроме меня.

– Туда же, куда и ты. – Рен прижимается щекой к мягкому черному кожаному сиденью и улыбается, глядя на меня с обожанием. В глубине ее зеленых глаз видно полное доверие. Я вижу его и невольно испытываю боль, ведь если я все испорчу – а это непременно случится, потому что я в этом не силен, – то причиню ей непомерные страдания.

А этого я хочу меньше всего.

Глава 18

Рен

Я прижимаюсь щекой к прохладной кожаной спинке сиденья и беззастенчиво смотрю на Крю во все глаза, не беспокоясь, что, возможно, выгляжу глупо. Похоже, он не возражает.

Он так привлекателен, что, упиваясь его мужественной красотой, я испытываю головокружительные ощущения. Мне нравится, как его щеки порозовели от холода, отчего он выглядит более юно. Мягче.

Хотя в лице Крю не так уж много черт, которые можно счесть мягкими. Сплошные четкие углы и резкие линии. Высокие скулы, твердая челюсть и квадратный подбородок. Темные брови, которые сейчас опущены, пока он наблюдает за мной, а холодные голубые глаза тем временем становятся теплее, будто ему нравится увиденное.

Мне тоже нравится, что я вижу.

Единственное, что можно счесть мягким на красивом лице Крю, – это его рот. У него розовые губы, и нижняя намного полнее верхней. Сейчас они приоткрыты, а его взгляд задерживается на моих губах, после чего встречается с моим.

Тело окутывает теплом, но не только из-за плотного пальто, что на мне надето. Крю подумывает поцеловать меня. Я это знаю. Только этого и хочу. Хочу узнать, каков он на вкус. Как он целуется? Мягко и нежно? Напористо и грубо?

Может, и так, и так.

– Продолжишь так на меня смотреть и… – Его голос стихает.

– И что?

Его широкая грудь поднимается и опадает, словно он сделал глубокий, может, даже нервный вдох.

– Я за себя не отвечаю.

– Скажи, что ты хочешь со мной сделать. – Пусть меня это немного пугает, но я хочу услышать все пошлости, какие только придут ему на ум.

Все до единой.

– Я не хочу говорить этого вслух. Ты засмущаешься, Пташка.

– Не засмущаюсь. Обещаю. – Я плотнее сжимаю бедра, пытаясь облегчить внезапно возникшую пульсацию, но становится только хуже. – Прошепчи мне на ушко.

Крю протягивает руку к пряжке ремня безопасности и отстегивает его. Я снимаю свой и позволяю Крю взять меня за руку и притянуть ближе, пока не оказываюсь посередине заднего сиденья, где он снова пристегивает меня ремнем, задевая рукой грудь, когда натягивает его и защелкивает пряжку.

Мы сидим так близко, что я вижу щетину на его щеках. Чувствую, как тепло его тела пронизывает меня, отчего мне становится еще жарче.

Мы смотрим друг на друга, напряжение между нами нарастает, и я сглатываю, собираясь что-нибудь сказать. Как вдруг Крю наклоняется, приближается губами к уху, и его мягкий вздох вызывает у меня дрожь.

– Я хочу поцеловать тебя. Почувствовать твой вкус. Поцеловать твою шею. Прикусить ее. Запустить руки тебе под свитер, под лифчик, пока не сожму твою грудь. Ущипну соски.

Я отвожу взгляд, дыхание становится поверхностным.

– Я бы снял с тебя свитер. И юбку. Покрыл бы поцелуями все твое тело. Сказал бы, как ты невозможно красива, потому что так и есть, Рен. Ты самая красивая пташка, какую я видел.

Закрываю глаза, наслаждаясь его комплиментом.

– Я бы сунул руку в твои трусики и обнаружил, что ты вся мокрая от возбуждения. Все для меня. Я бы ласкал тебя, пока ты не начала умолять, чтобы довел тебя до оргазма, а потом, когда ты наконец кончила бы на мою руку, дочиста облизал бы пальцы.

Я открываю глаза и вижу, что он наблюдает за мной мрачным, напряженным взглядом. Опустив взор на его колени, замечаю, что у него эрекция.

О господи. Что бы он сделал, если бы я протянула руку и дотронулась до нее?

Крю пододвигается еще ближе, задевая губами мочку моего уха, и я подавляю стон, который так и норовит сорваться.

– А после этого я бы трахнул тебя языком. Я бы лизал тебя, пока ты не закричала бы и не кончила так сильно, что едва не потеряла сознание.

Сердце бешено колотится, грудь поднимается и опускается так быстро, что движение почти причиняет боль. Он отстраняется, вновь ловит мой взгляд и говорит:

– Вот что я бы с тобой сделал. Для начала.

Сколько же обещания таится в выражении его лица. В его словах. И я осознаю, что больше не желаю хранить данное отцу слово.

Я хочу этого парня. Мне все равно, если это продлится недолго. Может, я и сама так решу.

Мне просто хочется познать, каково, когда мужчина доводит тебя до оргазма. Почувствовать, как его мягкие волосы касаются моих бедер, пока он ласкает мое самое сокровенное место языком. Пальцами. Я хочу сама к нему прикасаться.

Всюду. Хочу ощущать прикосновение его губ к моим, движения его языка.

Я, не раздумывая, бросаюсь вперед, тянусь к шапочке, которую он все еще не снял, и срываю ее, открывая его растрепанные волосы. Запускаю пальцы в шелковистые мягкие пряди и молча расправляю их, насколько это возможно. Крю позволяет мне, не говоря ни слова, а только на миг прикрывает глаза, будто от удовольствия, пока я глажу его по волосам.

Надеюсь, ему приятно. Только этого я и хочу. Доставить ему удовольствие в надежде, что он сделает то же самое для меня.

– Я согласна только на поцелуи, – предупреждаю я, не желая, чтобы он думал, будто я позволю ему зайти дальше.

– Я и хочу лишь поцеловать тебя, – заверяет он с едва заметной улыбкой.

Эта улыбка сбивает меня с толку. Я его забавляю? Не знаю, что в связи со всем этим чувствую. Возбуждение. Тревогу. Страх. Готовность.

Все вышеперечисленное.

– Ладно… хорошо. Потому что я не дам тебе делать со мной все, что захочешь, так и знай.

– Не волнуйся, Рен. Твоей девственности ничто не угрожает. – Крю замолкает. – Пока.

Я замираю, не сводя с него глаз.

Если мы зайдем дальше, то да…

Он прав.

Едва я обнимаю Крю за шею дрожащими руками, он наклоняется, почти касаясь моих губ своими.

– Знаешь, добром это не кончится, – тихо говорит он, проводя кончиками пальцев по моим скулам.

Я смотрю на него, испытывая отвращение к его словам.

Но еще большее к тому, что согласна с ним.

– Уверена, что хочешь, чтобы я был у тебя первым? – Крю ведет пальцами по моей щеке, запускает в волосы и, слегка придерживая голову с одной стороны, заставляет меня посмотреть ему в глаза. – Ведь разделив твой первый поцелуй, я захочу во всем стать у тебя первым.

Я медленно киваю, не в силах отвести взгляд. Он погрузил меня в транс, из которого я никогда не хочу выходить.

– Я доставлю тебе неземное удовольствие, Пташка. – Он снова прислоняется губами к моему уху и хрипло шепчет: – Обещаешь, что сделаешь то же самое для меня?

– Да, – отвечаю я еле слышно и тихо всхлипываю, когда он слегка отстраняется.

– Тогда я твой. – Крю касается моих губ своими. – Весь твой.

Едва наши губы соприкасаются, я пропадаю. Он целует меня. Потом еще раз. Гортанно стонет, и мое тело отвечает медленной размеренной пульсацией между ног. Я размыкаю губы с каждым касанием его губ; дыхание перехватывает, когда он дразнит меня языком, а потом убирает его.

О боже. Хочу, чтобы он сделал так снова.

Крю обхватывает мою щеку ладонью и слегка наклоняет голову, пока мы продолжаем поцелуй. Его язык легко касается моего. С каждым нежным прикосновением или медленным кружением его языка я остро ощущаю собственное тело. Как оно оживает. Как мурашки бегут по коже. Как влага сочится между бедер. Крю опускает руку на мою шею, нежно скользя пальцами, отчего меня бросает в дрожь, и, сильнее запрокинув мою голову, углубляет поцелуй.

Мое тело вспыхивает, и, обхватив его затылок, я прижимаю Крю к себе. Он опускает вторую руку мне на талию и пытается притянуть ближе, но мешает верхняя одежда. В воздухе раздается стон разочарования, и я понимаю…

Что его издала я.

Крю нашептывает мое имя, припав к моим губам, и я издаю такой страстный вздох, что становится неловко. Но его это не останавливает. Он просовывает пальцы под край моего свитера, и от прикосновений его руки к обнаженной коже я вся вспыхиваю. Опускаю ладони на его широкие плечи, испытывая его силу, и он стонет. Этот звук придает мне смелости продолжить до него дотрагиваться, и я провожу рукой по его груди. Задерживаю ее прямо над сердцем, которое колотится под моей ладонью, и меня осеняет.

Я влияю на него точно так же, как и он на меня.

Машина набирает скорость, мчась по улицам города, и я мимолетно задумываюсь, где мы. Куда Питер нас везет.

Отрываюсь от требовательных губ Крю, пытаясь перевести дыхание, и он целует меня в шею, касаясь чувствительной кожи горячими, влажными губами. Я думаю о своем отце. О водителе, которого он сегодня нанял, чтобы отвезти меня в галерею. О том, что я так и не позвонила этому водителю с просьбой заехать за мной и забрать домой. Уверена, он сообщил об этом папе.

Наверное, они волнуются за меня.

– Который час? – спрашиваю я, слегка задыхаясь на каждом слове.

Крю отстраняется от моей шеи и внимательно изучает взглядом. Его лицо раскраснелось, губы стали влажными и припухли, и, подавшись вперед, я быстро целую его. И еще раз.

– Посмотри в телефоне, – прошу я шепотом.

Он достает из кармана телефон и, глянув на экран, снова смотрит на меня.

– Почти три.

Меня захлестывает волна паники, вмиг смывая все восхитительные, навязчивые чувства.

– О нет. – Я оглядываю салон машины, а затем смотрю в окно, но не узнаю окрестности. – Мне пора домой.

– Пташка, подожди…

– Мне нужно идти, – перебиваю я. – Папа скоро приедет. А может, он уже дома. Я не знаю. Питер?

– Да? – спрашивает водитель, глядя на меня в зеркало заднего вида.

Меня даже не смущает, что он видел, как мы целуемся на заднем сиденье. Уверена, что выгляжу растрепанной. Такой же себя и ощущаю. Взъерошенной, разгоряченной и взволнованной.

– Можете отвезти меня домой?

– Конечно. Какой адрес?

Я называю его Питеру, а потом снова смотрю на Крю, который выглядит всерьез раздраженным.

И даже немного сердитым.

– Прости, – тихо произношу я, ощущая острый болезненный укол в груди. – Не хочу так спешить, но мне нужно домой. Родители уже точно волнуются.

Но так ли это? Может, и нет, но папа рассчитывает, что я буду дома ждать его приезда. Я никогда в жизни не подводила родителей и чувствую, что уже вляпалась в неприятности.

Хотя даже не сделала ничего плохого.

Выражение лица Крю становится мягче, и он касается моих волос. Обхватывает мое лицо ладонью.

– Не хочу, чтобы они за тебя беспокоились. Отправим сообщение.

Я мотаю головой. Так лишь спровоцирую поток вопросов, на которые не хочу отвечать. Не сейчас, не в присутствии Крю, который может стать свидетелем их допроса.

– Как далеко до моего дома, Питер?

– Двадцать минут пути, если не будет пробок, – отвечает водитель.

– Спасибо. – Я откидываюсь на спинку кресла и смотрю в окно, обдумывая все самые ужасные варианты развития событий. Чувствую, как Крю наблюдает за мной, и мне претит, что у меня начинается паническая атака прямо у него на глазах.

Он берет мою руку и переплетает наши пальцы.

– Не нервничай, Пташка.

– Я не нервничаю, – машинально отвечаю я, упрямо глядя в окно.

Боюсь, стоит мне взглянуть на него, и я расплачусь.

Крю пододвигается ближе и вновь касается моего уха губами.

– Врушка. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.

Я с трудом сглатываю и ничего не отвечаю.

Этого я и боюсь.