Текст книги "Грехи семи добродетелей"

Бред.

– Пока я еще здесь, давай разберемся, что в этой книге? – Я склонила голову набок и непонимающе уставилась на труд литературы, если так можно было выразиться.

– Книга… Я просмотрела ее всю. Но такое ощущение, что там написана одна и та же информация, но на разных языках – Размышляла вслух Рейчел.

– Или же автор не знал, какой читатель ему достанется и перестраховался. – Подытожила я. – Чует мой третий глаз, неспроста он дал тебе эту вещицу. – Я взяла рукописную книжку и покрутила ее в руках.

– Я вообще ни в чем не уверена, особенно после прочтения этих мемуаров религиозной направленности. Тем более некоторые страницы вырваны. – Недоуменно свела брови Рейч

– В чем суть? – Вздохнула я, поджимая губы.

Подруга, молча забрала у меня книгу и открыла на странице, где мы понимали содержание текста. Я благодарна бабушке за то, что та нянчилась с нами, сдувала пылинки, да и вообще плотно занималась нами. Пока она не умерла почти как три года назад. Мы с Рейч перечитали все книги в ее небольшой библиотеке, но этого хватило, чтобы быть не хуже этих Леди.

Рейчел поведала, что неоднозначными, но повторяющимися отрезками времени, в мир людей из ада приходят Семь Главных Грехов и сначала в бесформенном обличии. Так же у грехов есть своя иерархия: Гордыня, Зависть, Гнев, Лень, Уныние, Алчность, Чревоугодие и Похоть. Как только они достаточно подпитываются негативными эмоциями и грешными людскими поступками, то отправляются на поиски грешника, при чем худшего из худших. Далее они заставляют заключить сделку, при этом человек не всегда понимает, что он соглашается на нее, а после вселяются в уже мертвое тело этого же человека, заполняя собой половину души, которая есть у обычных смертных. Некий симбиоз. Внутри у олицетворения греха происходит вечное противостояние двух половин между сущностью греха и остатками человеческой души. По итогу грех всегда завладевает сознанием грешника, руководствуясь его волей. Так, они становятся главными грехами из семи, высшими представителями, от которых происходят другие производные грехи, которых не считаемое множество. Другими словами это Грешная Элита Правящих, посланных из самого ада.

– Ага, ты хочешь сказать, что мы находимся под одной крышей с ходячими ожившими трупами? – Недоверчиво произнесла я.

– Я ничего не хочу сказать. Странно все это. – Качнула головой подруга.

Рейчел продолжила рассказ. Призвание грехов – изводить души смертных, питаясь их эмоциями, а те так быстрее попадают в ад. Грехи, что обрели человеческое тело, став олицетворением конкретного греха, сильнее воздействовали на людские желания и душевное составляющее. Так можно объяснить их долголетие и удлиненную продолжительность жизни. А значит, возраст у олицетворенных грехов никак не соответствует внешней оболочке. Даже я бы назвала это своего рода формой бессмертия, только единственным условием считалась ее подпитка. Для части души греха требовалось изводить смертных людей, искушать их, разрушать жизни, направлять на неверный путь. Для человеческой части обычные присущие человеку потребности. Так же чем глубже грех внедрялся в наше человеческое сознание и душу смертника, тем тяжелее становилось с ним бороться, точнее, практически невозможно. Как только человек поддался соблазну, то становился марионеткой в руках греха, а тот уже изощряется над душой как захотел. Стоит отметить, что у каждого греха есть личная способность, но о каких силах шла речь, не было сказано.

– Вот, что Эйден использовал в лесу тогда. – Вспомнила я.

– Видимо да. Но выглядит все, как чушь. – Вяло пожала плечами Рейчел.

– Кстати, помнится, Дарий называл тебя нейтралом. В этой «поэме» есть что-нибудь об этом? – Моя бровь любопытно дернулась.

– Да, на удивление. Как я поняла – это человек, чья душа находится четко посередине между грешностью и праведностью, другими словами человек, не выбравший сторону. При этом Нейтралы являются усилителями грехов, после заключение сделки. Для каждого греха свойствен свой смертный нейтрал, и они рождаются примерно в одно время. А пробуждаются по-своему. Смертный грех чувствует рождение своего нейтрала, так как тот, в свою очередь, при появлении на свет перенимает часть его силы, что пробуждается позже. Думаю, что нейтрал изначально до рождения праведник, а уже при пробуждении заимствует силу греха и уходит в нейтральную позицию. И далее страницы вырваны по этому поводу. – Рейчел закусила щеку и смотрела в одну точку на полу.

В тишине каждая из нас сидела и обдумывала недавние слова. Лично меня пугала мысль, что они на самом деле мертвые, причем давно. Не важно, что воскресли, как поясняется в книге. Все походило на сказку. Хотя Эйден живее всех живых, и еще псих умудрялся нервировать и проявлять жестокость с агрессией. Не верилось, что когда-то он был мертв. Тут до меня дошло интересное предположение.

– Ставлю свою удачу на кон, но Эйден, если судить по этой сомнительной книженции, похож на Греха Гнева. – Мой указательный палец стукнул по обложке.

– Тогда Юджин кто? – Рейчел сама удивилась своему вопросу.

– Я его видела лишь раз в обеденном холле, могу предположить Гордыня или Зависть. Стоп. – Я начала прокручивать любые воспоминания, в которых Эйден и Дарий говорили о блондине. – Скорее первое, его же дворецкий представил изначально Правителем. – Щелкнула пальцами.

– Гордость? – Подруга нахмурила лоб.

– Учитывая, что в книге Гордость самый тяжкий и Главный Грех, и что Дарий одного его единственного называет «Господин Юджин», то это самый правдоподобный вариант. – Уверенно кивнула я.

– И, кажется, он говорил, что Дарвуд управляет Долиной Грешников. – Рейч сузила глаза и почесала затылок.

– Тогда все сходится, но нельзя быть уверенными на все сто. Меня настораживает, что он, во-первых, дал тебе эту писанину, а во-вторых, что тут вырваны страницы. – Хмыкнула недоверчиво я, косясь на книгу.

– Согласна. Тут кстати еще говорится немного о легенде Айки. – Поспешно добавила Рейчел.

– Про сестер даже есть информация? – Я устало упала в распятой позе на кровать, ибо сильно большой объем бредовых знаний не помещался в мозг.

– Мало, но есть. – Пожала плечами подруга.

– Ну и? – Повела бровью.

– Их не существует в реальности, это лишь миф. Грехи были, есть и будут, пока есть человечество. Своими желаниями мы их и порождаем, подпитываем. Получается нынешние сестры-добродетельницы обычные обманщицы и больные на голову фанатики.

– Я туда со своими способностями бы вписалась. – Мой звонкий смех заполнил комнату, особенно когда подключилась Рейчел.

Такое ощущение, что эту эмоцию мы испытывали очень давно, как будто в прошлой жизни.

– Зачем тебе отправляться в Графство Рейдж невесть куда? – Девушка сжала мою руку.

– В тот момент, когда псих совершил ошибку, не убив меня, я стала его головной болью. Дарий будет занят и поедет с письмом к другому греху, как я поняла из разговоров, а потом у него еще дела. Эйдену надо уехать в свои земли, а так как Юджин будет эксплуатировать твои навыки живописи, то за непредсказуемой мною будет присматривать Вайлд. Я заложник, пока ты пишешь картину. – Подытожила я, пожав плечами.

⸸ Глава 5 ⸸

Птицы в клетке, грех ликует.

Думая, что цель близка,

Но каждая из канареек

Может планы оборвать.

Не зная сами, они демонов меняют,

Но удастся ль лучу света

сквозь брешь души греха пробиться,

И как он воспримет помощь,

Зависит только от святых.

Рейчел

Мне снился сон. Я стояла на краю одной из вышек резиденции под покровом ночного неба. Балкон и его стены были вымощены неровной каменной кладкой, собственно как и бортики, отделяющие меня от пропасти внизу. Холодный осенний ветер обдувал лицо, мои карамельно-коричневые волосы, обычная длина которых была четко до локтей, хаотично бились где-то за моей спиной. Я услышала мелодию, наверняка какого-нибудь дорогостоящего музыкального инструмента. Так как невозможно такой шедевр исполнять на обычных предметах музыкального обихода. Но я не могла понять, откуда исходил звук, потоки воздуха постоянно сбивали с ориентира. Моя черная ночная сорочка до пола извивалась и путалась, пытаясь затянуть меня обратно в мою комнату. Но мне не хотелось возвращаться в клетку, наоборот я шагнула навстречу ветру и закинула голову вверх до упора, окинув взглядом звезды. Но кроме них я заметила над собой, сидящий силуэт на крыше. Былое спокойствие и безмятежность испарились по щелчку пальцев. Мне пришлось зажмурить глаза и отшатнуться от луча Луны, что отразился на поверхности вещи, которая была в руках у незнакомца.

– Кто ты? – Шепнула я.

Вместо ответа высокий силуэт сменил сидячую позу на стойку. Топот его ног по крыше лишь усилил чувство паники, и адреналин просто захлестнул все тело. Не покидало ощущение, что я начинаю бредить. Чтобы не попасть снова в какую-нибудь историю, я решила броситься обратно в комнату башни и, как можно скорее, закрыть дверь изнутри. Но при развороте уже врезалась во что-то и непроизвольно вскрикнула.

– Да не ори ты, услышат. – Прозвучал знакомый голос, который вряд ли я перепутаю когда-то.

Передо мной стоял Юджин Дарвуд в том же сером костюме и с привычным равнодушным выражением лица. Он смотрел на меня сверху вниз недовольным пристальным взглядом. При этом, все еще придерживая меня за локти.

– Что ты здесь забыла? – Грубо бросил парень.

– Дышу свежим воздухом. – Недоумевая, ответила на ходу я.

– И именно сюда тебе надо было приволочиться? – Неприязнь чувствовалась в его ауре.

Лишь фыркнув, оттолкнула Юджина, а после развернулась к нему спиной, смотря в ночной мрак. Не покидало ощущение, что он сверлит взглядом мне спину.

– Холодно? – Послышался еле уловимый шероховатый тембр с уст Дарвуда .

– Нет, меня все устраивает. – Сказала я, при этом, выдала себя движением, обхватив за предплечья.

– Надень. –  Хмыкнул Юджин и накинул свой серый пиджак мне на плечи, оставаясь лишь в лазурной рубашке с длинными рукавами.

Моему удивлению не было предела, я даже не была в состоянии повернуть голову в его сторону от легкого изумления. Такое поведение не было свойственно этой личности. Впервые его поступок вызывал не злость с раздражением, а некий душевный трепет иного характера.

С чего такая вежливость к моей персоне?

Тем временем он встал на одном уровне со мной и также смотрел в черноту горизонта ночи. От его одежды ощущался запах ледяной мяты в сочетании с горьким апельсином и нотой чайного дерева. Я даже закрыла глаза, чтобы запомнить этот момент. Я все не решалась посмотреть в его профиль лица, но перевела свой взор на музыкальный предмет в руках парня.

– Это скрипка, ягненок. Я играю, когда надо побыть самому. Одиночество полезная вещь. А ты как специально пришла опять изменить мои планы. – Без упрека заявил Юджин, не меняя беспристрастного лика.

– Привыкай, если ты сам запер меня здесь. – Бросила я ему, опять не удостоив взгляда.

– Я разочарую тебя, это ты будешь привыкать ко мне, но никак не на оборот. – Дарвуд резко развернул меня к себе, потянув своей рукой за мой подбородок так, что мы уже стояли лицом к лицу.

– Одиночество спасает тебя от проблем? – Неуверенно изогнула я бровь.

Два разноцветных глаза гипнотизировали и словно заглядывали в каждый уголок моего внутреннего мира, от чего было немного неуютно. Меня словно видели насквозь, не оставляя шанса на личные секреты.

– Одиночество спасает от ненужной суеты … – Кривая ухмылка растянулась на его холодном лице. – И ты его разрушила.  Посмотрим к чему это приведет. – Произнес парень шепотом на ухо так, что дыхание обжигало щеку.

Внезапно мое тело подскочило от громкого хлопка дверьми. Даже не сразу сообразила, что пару секунд назад спала. Дарий как всегда само очарование. Он сообщил, что через час я должна быть в кабинете и подготовиться к сеансу живописи. Как будто я могла такое забыть. Моя рука провела по еще сонному лицу, пока брови сводились вместе.

Какой дурной сон.

Дженнифер

Во второй половине дня служанка приготовила мне сумку с вещами, в которую она не забыла разместить подаренные мне ранее карты от Эйдена. Вместо привычной одежды, слуги вновь нацепили на меня платье, в нем я совершенно не узнавала прежнюю себя. До сих пор не могу поверить, что действительно ношу подобные одеяния. На этот раз на мне было платье-пальто, длинной ниже колена. Оно состояло из черного бархата, прямого кроя и шло в комплекте с дамской шляпой такого же цвета. Плюс ко всему на талии у меня закрепили пояс, подчеркивающий фигуру песочных часов.

Короткие сапожки на небольшой возвышенности отдавали четкий ритм по мраморному полу первого этажа резиденции. Подручные работницы Дария поколдовали над моим образом так, что запутанные каштановые волосы приобрели ровную форму, здоровый вид и стали блестеть. На лицо нанесли легкий повседневный макияж. Боже, они пытались сделать из меня ту самую Леди. От этой мысли, мои глаза закатились на триста шестьдесят градусов, тем самым сделав сальто. Дойдя до выхода, я остановилась на пороге и обернулась на лестницу, надеясь увидеть Рейчел, но видимо Дарий забил ей весь мозг по поводу необходимых материалов на счет эскиза портрета …

Надеюсь, ты быстро справишься Рейчел.

Я вздохнула и мысленно пожелала ей удачи, шагая за пределы резиденции к мостовой, предназначенной для экипажного транспорта.

Подходя ближе к  карете стального цвета, я старалась сохранять спокойное лицо, холодный взгляд и светлый разум. Эйден стоял и что-то объяснял кучеру, может даже и угрожал, кто его знал. Подойдя к карете вплотную, паренек лет шестнадцати поспешил мне открыть дверь.

– Спасибо, но не стоило, я могла бы сама. – Пораженный голос сам вышел наружу, так как никто еще не ухаживал за мной подобным образом.

Я ведь была обычная девушка без всяких привилегий. У меня не было богатой семьи и замашек аристократа. Даже стало неудобно от такого вежливого и формального обращения ко мне. Никогда еще люди не вели со мной подобным образом …

– Это мои обязанности, Леди, прошу, садитесь. – Изумился парень, но потом улыбнулся мне самой искренней мальчишеской улыбкой.

– Спасибо. Можешь меня называть просто Дженнифер. – Сказала я, чтобы обстановка для меня стала приятнее и комфортнее.

Кучер даже он чем-то походил на моего родного брата Габриэля. Только лишь цвет смуглой кожи и более темный оттенок волос были очевидным отличием, в остальном схожесть поражала.

Да, … на моего бывшего брата, который уже давно перестал для меня существовать.

Легкое наваждение мягким движением кольнуло за живую и открытую рану внутри. Но парнишка не был виноват в своем обличии, это были мои проблемы.

– Но … – Кучер перевел настороженный взгляд на Эйдена, дабы убедиться в его одобрении, а тот лишь махнул рукой со скучающим видом. – Меня зовут Оливер. – Снова невинный изгиб губ худого, конопатого паренька отразился на лице.

В сторону Эйдена я лишь бросила свой лучший оскал из запасов Дженнифер Сеинт, что явно не давал ему расслабиться, обожала свою непредсказуемость. Осмотреть карету получилось бегло, но я запомнила, что у нас четко один кучер, одна лошадь и один потенциальный, неадекватный труп в лице Эйдена Вайлда.

Такая себе компания, и, если честно. Сомнительная. Кучер с лошадью не причем.

Лошадь кстати была невероятно красива, словно сошла с картинки из книги. Выделялась массивным, компактным, широким и округлым туловищем. Высоко поставленная длинная шея имела характерный изгиб и развитый гребень. Копытное животное имело горбоносую голову средних размеров с большими глазами миндалевидной формы. Ниспадающая на лоб челка подчеркивала красоту. Грива и хвост казались очень густыми, роскошными – несомненное достоинство такой пароды. Они выглядели серого оттенка, как и сама шерсть, только на несколько тонов светлее. Когда на нее падали лучи солнца, казалось, что лошадь светилась серебром, невероятное зрелище.

– Посторонись, несчастный. – Бросила я Вайлду и скрылась в глубине кареты.

– Какого лешего ты называешь меня несчастным? – Гаркнул Эйден и нервно поспешил за мной следом.

Первый час в карете прошел в гробовом молчании, было слышно только, как колеса экипажа бились об дорожный грунт, то набирая, то сбавляя скорость. Я сидела спиной к кучеру изнутри, а Эйден напротив меня, облокотившись на подоконник небольшого зашторенного окна. Пространство кареты заливал тусклый свет от светильника над моей головой, так что я, последовав примеру парня, прикрыла глаза в надежде задремать. Но не тут-то было.

– Меня бесит, когда я повторяю вопрос дважды. – Нарушил тишину парень.

Мысленно я злобно усмехнулась, но снаружи лицо выглядело беспристрастно.

– Ты целый час ждал, когда я соизволю ответить? – Мои глаза приоткрылись, а лицо слегка вытянулось от внезапно начавшегося диалога.

Зрелище было завораживающим и жутким. В тускло освещенной коморке экипажа едва можно было увидеть носки обуви, так что из позы мужчины я могла лишь лицезреть, как одна нога была закинута на другую. Но его светящиеся янтарные глаза просто пробирали до костей, от чего было не по себе.

– Да. – Глухим и недовольным голосом сообщил собеседник.

– Ты делаешь успехи. – Спокойно поправила руками платье, стряхивая несуществующую пыль.

– Твою оценку, касаемо моих действий, я не спрашивал. Ответь на вопрос. – Требовательно прищурил глаза он.

– Тогда сперва ты ответишь на мой. – Ехидная ухмылка, предчувствовавшая маленькую победу, поползла по лицу.

Скрипя зубами, парень махнул рукой.

– Валяй. – Быстро согласился Эйден.

– Что у тебя за знак на шее? –  Наклонилась вперед, отчаянно пытаясь его разглядеть во тьме, как будто это было возможно.

– Это татуировка, изображено трехглавое существо. – Поменял положение ног тот.

– Вот оно что … – Помедлила я, пытаясь выполнить свою часть уговора, но не успела.

Наша карета резко накренилась на бок, пронзительный крик кучера и ржание лошади заставили мой пульс участиться до звона в голове и ушах. Колеса по левой стороне как будто исчезли или их в помине не существовало ранее. Днище экипажа стало противно скрипеть и трястись, оно терлось об неровный грунт, от чего карета колебалась внутри с ужасной скоростью. Выглянув в окно, заметила, что мы как раз проезжали горный серпантин. Я с паникой и мольбой повернулась в сторону Эйдена. Он принял, довольно, необычную кошачью позу, видимо из-за роста, и его глаза светились ярко алым цветом. От увиденного, я застыла на месте не в силах заставить тело выйти из оцепенения. Воздух перестал поступать в легкие, как бы не провоцировать даже таким едва уловимым шумом Эйдена. Парень выглядел угрожающе как никогда, даже волосы встали дыбом. Все происходило как в замедленном темпе.

– Эйден, т-твои глаза … – Голос срывался уст с надломленным тембром, а мое выражение лица явно не способствовало, чтобы успокоить оппонента.

– Заткнись и не мешайся! – Нечеловеческим голосом, почти рыча, прохрипел парень.

Он скинул пиджак с плеч и закатал рукава белой рубашки, а после резко вытянул руку перед собой. Черная татуировка на одной из рук компаньона стала наполовину видна, видимо она заполняла весь рукав, доходя до самой шеи. Однако по причине сильной тряски рисунок не удавалось уловить зрению. Вены Эйдена засветились желтым светом, освещая пространство почти разрушенного экипажа. Карета по-прежнему ходила ходуном, мне едва хватало сил, чтобы вцепиться в сиденье и не вылететь в окно. Как только свет окинул лицо Вайлда, я заметила, что оно периодически искажалось от боли, а пот выступал на висках. Когда светящиеся нити на кистях перестали мигать, то он резко приложил руку к полу, как раз, перед тем как дно кареты оборвалось бы окончательно. Резкий импульс и ударная волна, одним его движением остановила карету так, что я отлетела от Эйдена и со всей силой ударилась головой об стену транспорта. Точнее об то, что от него осталось. И я, наверно, отключилась…

Неопределенное время спустя …

В голове стоял гул, в добавок звенело в ушах. Отстраненно слышались душераздирающие крики с просьбами о помощи и чудовищный звериный крик. Невольно все тело вздрогнуло, окончательно пробуждаясь вместе с сознанием. Я лежала у погнувшейся железки, которую вряд ли когда еще используют в виде транспорта. Так, я попыталась встать, но каждое движение отзывалось болью в затылке, поэтому я ползла к краю глыбы стального цвета, бывшей когда-то каретой, чтобы понять источник звуков. Я пожалела, что вообще очнулась тогда. Как только я завернула за угол, то увидела в неестественно лежавшей позе Оливера с открытым красным ртом и расширенными мертвыми глазами, которые были еще полны ужаса. Я перестала чувствовать боль в своем теле, голова же стала ватной и тяжелой. Сев на колени,  начала качать молодого парнишку, которого я успела узнать лишь несколько часов назад.

Нет-нет-нет, очнись, вставай! Ты должен моргать.

Эти слова повторяла как молитву про себя, слезы начинали душить и застилать обзор зрения. В нем я видела отголоски брата, который примерно в этом же возрасте и покинул дом бабушки. В этом парнишке отразился мой главный страх, что родной брат мог так же закончить свою жизнь уже давно. От него не было вестей с момента ухода, могло произойти все, что угодно. Мозг отказывался признавать, что в мгновение ока подросток не по своей вине лишился жизни, вокруг было так много крови, будто прошел алый дождь. Я наклонилась к  Оливеру, уперлась лбом ему в грудь, которая больше никогда не будет вздыматься, и прошептала: «Я буду тебя помнить, Оливер». Голос предательски надломился, и поток рыданий обрушился на окровавленную рубашку мальчика. Я закрыла ему глаза, и стерла кровь с его уст. Совсем недавно он очаровательно мне улыбался, а теперь лежал холодный и обездвиженный на земле. Так как он напоминал Габриэля в детстве, я захотела с ним подружиться по приезду в Графство Рейдж… но этого не сучится.

Поодаль лежал труп серого коня, хотя цвет блестящего серебра его шерсти давно заполнил темно-алый цвет. Присмотревшись, лошадь явно разорвало на две части, задних конечностей копытного животного я не наблюдала. Комок боли и тошноты подступил к горлу, отчего я закрыла руками лицо. Хлопая себя по щекам, приказывала себе прийти в себя.

Дженнифер, это не твой брат, соберись! Хватит быть такой мнительной и наивной!

Успокоившись немного, я встала, опершись на бесформенные остатки кареты, и описала в итоге вокруг нее букву «г». Будто в бреду вытирала предательские слезы, пыталась отыскать сторону, откуда доносились крики и вопли. Наконец, в поле зрения попала группа одетых в лохмотьях людей с Эйденом, который … ломал им кости и тела.

Что за … ?

Он выглядел, как чудовище.

Нет, как обезумевший монстр.

Я была не в силах от шока даже окликнуть его, так как это был не тот Эйден, что был в лесу и резиденции. Я боялась позвать его по имени. Испуг царапал спину и въелся в душу. Этот парень был явно за гранью своего сознания. Его неконтролируемые действия выглядели как откровенное помешательство. Маска явно скрывала наслаждаемую улыбку, когда Вайлд вымещал свою ярость на смертных. А глаза… они были точно как у хищника, такие дикие, требующие крови, собственно, цвета которого они и были. Когда оно повернулось по-звериному в мою сторону, ноги подкосились, а вместо слов вырвался лишь немой воздух из уст. Два красных зрачка просто обездвижили меня. Я следила, как парень рычал и параллельно вырывал сердце одного из мужчин, применяя свою силу с особой жестокостью, как будто он занимался обыденным делом. Вся рубашка Эйдена была цвета алого и порвана на груди, руках. Внезапно Вайлд поймал меня в поле своего зрение, разворачивая безобразный лик полностью. Мои внутренности сжались разом, но продолжала стоять как вкопанная.

Я не смогу убежать. Мне не жить если попытаюсь. Это … какой-то кошмар.

Через мгновение он бросил обездвиженное тело мужчины и зашагал в мою сторону, но последняя троица людей все еще в ужасе не могла пошевелиться и заливалась душераздерающими воплями то ли от боли, то ли от мучительного страха. Я не могла уловить эту грань. Спокойно идя ко мне, Эйден вытянул руку со светящимися венами в бок от себя и опустил голову вниз, заливаясь наслаждающимся оскалом. Одним щелчком все три тела людей вывернуло в неестественную сторону, и они замертво упали на землю, как будто никогда и не двигались вовсе. Я понимала, что от него не скрыться, он по желанию убьет меня как всех этих людей и Оливера. Вспомнив улыбающегося подростка с веснушками и карими глазами, как у брата, я подумала над своими действиями. Если мне и было суждено умереть, как тем людям, то хотя бы с остатками смелости и дерзости должна была успеть сказать то, что хотела напоследок. Я стала двигаться ему навстречу, но из-за полученных ушибов, стресса и шока шаталась и хромала. На расстоянии пяти метров я остановилась и вздернула подбородок, чтобы четко смотреть в два красных круга вместо нормальных радужек парня. Его лицо было словно исхудавшим, вытянутым и запачканным кровяными брызгами. От былой красоты черт лица, янтарных очей, харизмы и манящей ауры не осталось ничего кроме безумных светящихся алым цветом глаз и пустоты внутри его души. Было уже не страшно, смирение перед неизбежным дало толчок к осознанию. Теперь я поняла природу его силы, я увидела его проклятье греха лично на деле, одновременно сочувствуя ему и презирая. Все же решила попытаться рискнуть притупить ярость в душе Греха Гнева.

Хуже точно уже не может быть. Куда еще? … Рейчел, прости, если я не смогу вернуться к тебе.

– Ты несчастный, потому что жесток и чёрств, зол на всех и вся … – Начала я, пока Вайлд уже успел подойти ко мне вплотную.

Из его груди исходили скрипящие вибрации с рычанием, он снял маску с лица. Неизвестный мне такой Эйден беспощадно смотрел сверху вниз, как бы гадая, как лучше отправить меня на тот свет. Но хоть бы та книженция содержала в себе немного правды, хватит и толики. Не рассказав мне Рейчел содержания, я бы сейчас точно поступила бы иначе, зная себя.

Пыталась сыграть на живом, чтобы могло отрезвить разум парня. От испуга, начала картавить, но не обращала на этот нюанс внимания.

– А все из-за того, и лишь из-за того, что люди ранее изуродовали тебя изнутри. – Я протянула рукав своего уже испорченного платья, что тоже напоминали лохмотья, и стерла пятно крови с его щеки, борясь со своим характером – не заехать ему по морде.

Но его реакция на мои слова меня поразила. Глаза Эйдена расширились до максимума. Былая краснота зрачков, переливаясь, сменилась привычным янтарным теплом огненного пламени. Его челюсть сжалась и из одного глаза, под которым я вытерла пятно, потекла тонкая прозрачная струя. Значит где-то там внутри, есть что-то человеческое, и эти вспышки агрессии можно еще преодолеть. Получается, он не безнадежен, как сам считает.

⸸ Глава 6⸸

Стоит мне только захотеть,

слуги сделают наказ.

Чтобы только Господин,

Осуществил свой зобный фарс.

Ты думаешь, что поняла

Мой мир внутри души греха.

Но не стоит забывать,

что знания те – моя заслуга.

Мне интересно наблюдать,

как в моем блистательном спектакле,

роль свою сыграешь ты

с неподдельными словами.

Рейчел

Гостиная была заполнена ассортиментом для искусства рисования. От такого количества предметов глаза просто разбегались в разные стороны, и я не могла сконцентрировать внимание на чем-то одном. Мольберты были из разных материалов и различной высоты, из-за чего пришлось подходить к каждому и примерять к моему росту для удобства. В итоге Дарий помог мне определиться, нам обоим понравился тонкий держатель для холста из черного дерева с металлическим элементом виноградной лозы. В выборе основы для картины я справилась мгновенно, но когда дело дошло до кистей и красок, тут мой внутренний ценитель искусства был готов отдать все, что есть, даже ради того, чтобы притронуться к великолепным орудиям рисования. Я взяла несколько кистей: плоские, овальные и квадратные, а так же пару круглых разных размеров. При этом их материал был так же разнообразен. Дарий сказал, что кисти с черным держателем были из ворса мангуста, а с белым и коричневым из барсучьего ворса и медвежьей шерсти. Я обомлела, ведь это было за гранью моих мечтаний. Перейдя к палитре, дворецкий сообщил, что Дарвуд предпочитает приглушенные и неяркие оттенки, отчего я расстроилась моментально. Ведь передо мной был просто колоссальный набор красок, который мне теперь не доведется использовать из-за предпочтений Юджина.

И снова привередливый клиент.

Поблагодарив Дария за хлопоты, я помогла ему убрать лишние предметы, которые мне не понадобятся для писания портрета. По итогу в недавно полностью заполненной комнате живописным репертуаром остался лишь один черный мольберт, холст, с десяток кистей, заготовленных на будущее, краски и исполнитель в моей роли. Когда Главный Дворецкий вышел из кабинета, я стояла посередине помещения в полной гробовой тишине. Теперь в светлой комнате стало спокойней и легче дышать. И меня расстраивало, что совсем скоро мое одиночество пропадет.

Почему все это происходит со мной?

Я подошла к окну, чтобы взглянуть на погоду снаружи. Солнце спряталось за покровом облаков, а легкий ветерок качал длинные ветви ив. Только сейчас заметила, что этот вид деревьев намного чаще встречался в природной обстановке резиденции. В нашей долине их довольно редко можно было встретить, но они всегда мне нравились, особенно когда их изображения рассматривала их в книге бабушки Морганы. Она часто нам с маленькими Дженнифер и Габриэлем читала все что угодно, только не сказки. Он говорила: «Не нужно смотреть на сказку из книги, когда вы можете создать свою». Она еще что-то говорила, но мое детское восприятие сконцентрировалось на этой фразе. Мои глаза закрылись, чтобы уйти в воспоминания.

Я почти не помню брата Дженнифер. Единственное, что осталось в моей памяти, так это эпизод, когда я крохой разбила себе коленку и пыталась не заплакать. Спросите, почему я глушила слезы? Потому что плакать было не для кого. Тогда, помню, меня поразило, как строгий и серьезный Габриэль впервые показал свою мягкую сторону. Он что-то говорил с упреком, но все же поднял меня и отряхивал пыльную одежду. Пока я малютка боролась с приступами боли и сдерживала слезы, мальчик с веснушками и карими глазами, как у Дженн, осматривал остальное тело. Из этого воспоминания я не могла услышать, что он говорил, смотря мне в глаза. Казалось, Габриэль как будто шевелил лишь одними губами. Но в конце его речи, я отчетливо слышала конечную пару реплик: « … Не сдерживай слезы, когда тебе больно. Это не знак слабости. Если хочешь заплакать, но не можешь показать свои два ручья другим, то найди меня». Он щелкнул по моему опухшему маленькому носу, стоя на одном колене передо мной: «Пошли, фея Банши, бабушка нас заждалась». Я не знала, что значит его обращение, незнакомые слова врезались в мою память, а слезы, как назло текли, как и говорил Габ, словно два ручья реки Айки. Поднялась летняя волна теплого воздуха, и уголке губ Габриэля села небольшая бабочка малинового окраса, из-за чего я засмеялась искренним детским смехом.