Текст книги "Люби меня, я бегу от тебя"

5

ДЖЕЙСОН

– Не бегать вокруг бассейна! Пьер, пора идти. Все в душ, не тормозим!

Моя небольшая группа пятиклассников уходит в душ, а мы с Бруно, моим коллегой, собираем инвентарь. Эти два часа были очень длинными: половина ребят слишком устали, чтобы выполнять упражнения, которые я им предлагал, мальчики снова отказались надевать шапочки, потому что «это позорище», а еще мне пришлось решать вопрос с распространением бородавок.

В остальном все было отлично.

Они смеются, переодеваясь, и я их поторапливаю. Достаю телефон, чтобы проверить сообщения, и вижу, что Итан предлагает сегодня где-нибудь развеяться. Лоан решил остаться дома, а вот я соглашаюсь – мне это необходимо.

– Все тут? – спрашиваю я группу. – Ладно, теперь те, кто возвращается со мной в школу, встаньте сюда. Остальные – покажите ваши дневники.

Они делают то, что я сказал, и я их пересчитываю. Меня охватывает паника, когда я понимаю, что кого-то не хватает.

Я говорю им не двигаться, и большинство нетерпеливо вздыхают, когда я отворачиваюсь. Широко распахивая все двери, я зову Алису до тех пор, пока не натыкаюсь на закрытую раздевалку. Я тихонько стучу, молясь, чтобы она была там.

– У тебя все хорошо?

Она внезапно оттуда выходит; у нее опухшие глаза. Я делаю шаг в сторону, глядя на нее, и у меня разрывается сердце. Ненавижу, когда кто-то плачет, это просто катастрофа.

– Все в порядке…

– Уверена? Я бы понял, если бы ты не захотела рассказывать о случившемся мистеру Лауэтту. Он чутка пугает, – заговорщически добавляю я. – Но я-то классный, я даже смотрел вторую часть «Классного мюзикла»! Так что давай, колись: кто главная стерва класса? Что она тебе сделала?

Я скрещиваю руки и подмигиваю ей, готовый слушать. Алиса же вместо этого просто смотрит на меня, не зная, как реагировать. В конце концов она проходит мимо, ворча:

– Вы такой странный.

Забавно, но мне говорили так, даже когда я был в ее возрасте.

* * *

Похоже, тусить с Итаном стало так же скучно, как и с Лоаном. Я их обожаю, но Лоан слишком влюблен в свою лучшую подругу, чтобы клеиться к другим девушкам; а хуже всего то, что он этого даже не осознаёт – а я не собираюсь раскрывать ему на это глаза. А про Итана я сегодня узнал, что он тоже нашел девушку.

Неужели я теперь один наслаждаюсь старой доброй холостяцкой жизнью?

Я думал, что весь вечер буду с кем-нибудь флиртовать, но в итоге мы просто сидим за столиком и пьем. Возможно, это и к лучшему, учитывая мое решение в отношении случайного секса.

Вот только я не ожидал, что везде, куда бы я ни пошел, мне будет видеться Зои. В клубе бесчисленное количество девушек, но я все равно подсознательно ищу в толпе ее розовую копну волос.

Не понимаю. Наша ночь была ужасной, мы собачимся каждый раз, как встречаемся. Так какого черта я о ней думаю?

Похоже, несмотря на все наши попытки уколоть друг друга, она мне нравится. Конечно, с ней нелегко, но я виделся с ней всего три случайных раза, но уже понимаю, какая она прикольная и открытая. И только Бог знает, как сильно мне это нужно в жизни!

К тому же у нее отличное тело: формы прямо такие, какие я люблю.

Единственная проблема, не считая все еще болезненных воспоминаний о той ночи, – она считает, что в постели я неудачник. Мне все еще трудно это проглотить…

Я предлагаю Итану продолжить пить у меня, и мы возвращаемся на моей «Ауди». Добравшись до дома, я бросаю ключи на столик в гостиной, а Итан разваливается в гамаке, натянутом у окна. Я почти вижу, как Зои падает из моих рук, ударяясь об угол журнального столика.

Это, пожалуй, был самый смешной момент вечера.

– Что будешь?

– Пиво, если есть.

Я снимаю пальто и достаю из холодильника две банки пива. Я сажусь на диван рядом с Итаном. По телевизору идет теннисный матч.

Спустя несколько сетов я спрашиваю, какую отговорку использовал Лоан, чтобы не встречаться сегодня с нами.

– Да никакую, сказал, что устал. У нас и правда сейчас сумасшедшие деньки.

Я закатываю глаза. Не верю ни единому слову:

– Ага, конечно. Наверняка они с Виолеттой занимаются какими-нибудь грязными делишками, а когда его спрашивают, он стелет, что «мистер слишком устал».

Итан чуть не захлебывается пивом, и я смеюсь. Походу, я единственный все это замечаю.

– Они спят? – в шоке восклицает он. – Да нет, быть не может! Почему он ничего мне не сказал? Это жестоко.

– Никто ничего не подтверждал, но это очевидно. Я верю в дружбу между мужчиной и женщиной, она точно существует… Но только не между этими двумя. Это чушь собачья. Я просто жду, когда Лоан наконец-то поймет, что случайный секс – это не про него. Да и не про Виолетту, раз уж на то пошло.

Итан, кажется, искренне удивлен и теперь раздумывает над моими словами. Поверить не могу, что он этого не замечал.

– Черт возьми, а ведь ты прав.

– Я всегда прав. Лоан думает, что он осторожен, но я не дурак: ты не касаешься женщины так, как это делает он, если не хочешь с ней переспать.

– Черт возьми, – повторяет он.

Я собираюсь сказать что-то еще, как вдруг неожиданно раздается звонок в дверь. Итан вопросительно на меня смотрит. Честно говоря, я не имею ни малейшего понятия, кто это может быть. Я с подозрением подхожу к двери, открываю ее и…

О.

Окей.

На пороге оказывается Марго, «подруга» и сотрудница моего отца. И то, что она на десять лет меня старше, не помешало ей в свое время со мной переспать. Несколько раз.

Она загадочно мне улыбается и, не дожидаясь приглашения, проходит внутрь. Я пропускаю ее – дело привычное – и закрываю дверь, не в силах удержаться от созерцания ее кошачьей походки.

Как и всегда, на ней облегающее платье длиной до колен и головокружительные каблуки; от нее пахнет презрением, смешанным с Chanel № 5. Все просто: эта холодная рыжеволосая красавица – настоящий яд. Но иногда оказаться на пороге смерти – это даже приятно.

Пройдя в гостиную, Марго замирает перед Итаном и говорит:

– Не мог бы ты, пожалуйста, нас оставить?

Да, Марго не ходит вокруг да около. Я знаю, что она пришла сюда сегодня только по одной-единственной причине: ради секса. Итан тоже это понимает, поскольку его не приходится просить дважды. Он залпом допивает пиво и встает, похлопывая меня по спине.

– Я все равно уже вымотался. Хорошего вечера, – говорит он, заговорщически улыбаясь.

– Ага, ага. Давай, двигай.

Он смеется и закрывает за собой дверь. Надеюсь, он ничего не забыл, потому что уже через несколько секунд сочные губы Марго оказываются на моих. Она резко хватает меня за волосы и притягивает к себе, и я обхватываю ее за талию, отвечая на пылкий поцелуй.

– Поторопись, мне завтра рано вставать, – выдыхает она мне в рот, расстегивая молнию на своем платье.

Я бросаю взгляд на настенные часы, расправляясь с пуговицами своих рубашки и джинсов.

– Торопиться не в моих привычках, – отвечаю я хриплым голосом.

На одну ужасную секунду я вспоминаю, как Зои раскритиковала мое умение заниматься сексом. Марго никогда не жаловалась, но, может, я растерял хватку?

Чертова Зои!

Я решаю больше об этом не думать. В мгновение ока я подхватываю Марго за бедра и укладываю ее на диван, стягивая с нее кружевные стринги.

Через десять минут она снова одевается, а я молчу. Я натянул свои боксеры и теперь сижу, уставившись в пустоту и стиснув челюсти.

– Все в порядке, Джейсон, – успокаивает она меня, обуваясь. – Ты много выпил, а я пришла без предупреждения… В следующий раз будет лучше, ладно?

– Ага.

Я просто хочу, чтобы она ушла.

Я впервые не смог возбудиться, глядя на обнаженную женщину, и я абсолютно не готов говорить об этом. Меня преследует обжигающий голос Зои.

«При всем уважении, я чертовски хорош в постели!»

«Хуже всех».

Ненавижу ее.

– Увидимся завтра? – предлагает Марго, когда я провожаю ее до двери.

Вы очень ошибетесь, если посчитаете ее легкодоступной девушкой. Марго не спит с кем попало, совсем наоборот. Она тщательно выбирает свои цели.

Я отвечаю, что завтра буду занят, и она, пожелав мне доброй ночи, уходит. Я немного прибираюсь и решаю лечь спать, лишь бы не думать о том, что только что произошло. К несчастью, эта сцена появляется в моей голове каждый раз, когда я закрываю глаза.

Зои так сильно заставила меня в себе сомневаться, что я не смог переспать с Марго. Прикиньте? Это переходит все границы.

Не вполне отдавая себе отчет в своих действиях, я хватаюсь за телефон и набираю имя Зои Камары в строке поиска «Гугла».

Бинго.

Я натыкаюсь на ее страницу на фейсбуке, но она, к сожалению, закрыта. На аватарке у нее – кот с пресыщенным выражением морды, а под ним подпись: I Hate People. На моих губах появляется легкая улыбка, но я тут же ее стираю.

Мы ее ненавидим, помнишь?

А вот ее аккаунт в инстаграме открыт, и мне удается просмотреть тысячи ее фотографий. Я понимаю, что это рабочий аккаунт: она выкладывает фотографии своих нарядов. Зои позирует почти во всех уголках Парижа: в платьях, дырявых джинсах, костюмах…

Я делаю скриншоты понравившихся мне фотографий, на одной она в джинсах и белой футболке, без макияжа сидит на стуле и смеется.

«Сталкер», – говорит мне мой внутренний голос.

В описании профиля оказывается ссылка на ее ютьюб-канал. Она удивляет меня все больше… Я нажимаю на нее и переношусь на, кажется, канал о моде. За следующий час я, сидя в своей темной комнате, успеваю просмотреть большую часть ее роликов. В них она показывает, какие наряды надевает на то или иное мероприятие, снимает себя на модных вечеринках, дает бьюти-советы и даже делает смешные теги со своим другом Тьяго.

Я с трудом узнаю ее. Ей так комфортно, она так расслаблена, так увлечена и так улыбается… Я даже почти чувствую легкий укол зависти, потому что в моем присутствии она никогда такой не была.

А затем я натыкаюсь на фотосессию в Studio Lenoir, в которой она участвовала в прошлом году, и теряю дар речи. Она глядит с экрана моего телефона, одетая в почти прозрачное платье, и лишь белые бусины скрывают ее соски.

Ее сочные губы приоткрыты, и она так дерзко и чувственно смотрит в объектив, что нет ничего удивительного в том, что мой маленький Джейсон наконец просыпается.

– Очень вовремя, – ворчу я себе под нос.

Я раздраженно блокирую телефон, не закрывая страницу, и пытаюсь заснуть. И когда меня окутывает сон, в моей голове нет ничего, кроме голубых глаз, розовых волос и губ вишневого цвета.

На следующий день я просыпаюсь с совершенно новым планом.

Я собираюсь соблазнить Зои.

Я собираюсь переспать с Зои – снова.

И тогда мы выясним, что я хорош в постели, и, возможно, я перестану о ней думать.

Возможно.

6

ЗОИ

Я загружаю новое видео на свой ютьюб-канал с черничным кексом под носом – это мой любимый, – когда вдруг звонит мой мобильный. Я совершаю ошибку, отвечая, не взглянув, кто звонит.

– Алло.

– Привет, это мама.

Вот дерьмо.

Я делаю вид, будто и так это знала, и спрашиваю, как у нее дела. К вашему сведению, моя мать никогда мне не звонит. А когда это все же случается, это значит, что мой брат заставляет ее выпросить у меня денег.

– Нормально… А у тебя? Я видела твои фотографии в этой инсташтуке.

– Инстаграме.

– Неважно, – рассеянно говорит она. – Ты ведь не поправилась, да?

Я едва не падаю со стула. Ай. Больно. Хотя не должно быть – в конце концов, этот вопрос она задает не впервые. Но менее неприятно от этого не становится.

Я прожигаю взглядом черничный кекс, будто это его вина.

– Не знаю, – сухо отвечаю я.

Ах ты лгунья.

– Ты взвешиваешься?

– Ты позвонила сказать мне, что я толстая?

Если это все, что она хотела мне сказать, стоит тут же повесить трубку. Но я все равно краснею, думая обо всем, что съела вчера вечером.

Пускай во вторник я целый день ничего не ела, зато вчера компенсировала это чипсами, фисташковыми кексами, макаронами с сыром и завалявшейся в шкафу плиткой шоколада. И все это – пока Виолетта была на пробежке: чтобы избежать ее полного неодобрения взгляда. Но я и без него уже через пятнадцать минут лежала в кровати, плача из-за чувства вины и называя себя «толстой неудачницей».

Господи, как я себя ненавижу.

– Мне просто так показалось, – говорит моя мать.

Каждый божий день я стараюсь повторять себе: «Я не толстая». Мой ИМТ совершенно точно в пределах «нормального веса», у меня есть некоторые округлости, но это не страшно. Я это знаю. Но этого недостаточно. Этого никогда не бывает достаточно. Потому что внутри я опустошена.

– Мама, чего ты хочешь?

– Ты можешь приехать?

– Нет.

– Пожалуйста… – умоляет она. – На этот раз у меня действительно неприятности. Этого больше не повторится, клянусь.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Не знаю, почему я продолжаю этот цирк: мы обе знаем, что я приеду и дам ей столько денег, сколько ей нужно. Так было всегда.

– Брайан тоже будет?

– Нет-нет, только ты и я, обещаю!

Я молчу, а затем, сказав, что уже еду, кладу трубку. Я поношу себя последними словами и беру в руки черничный кекс. Я уже собираюсь выкинуть его в мусорку, как вдруг передумываю и засовываю его в рот.

Прямо сейчас можно.

Каждый месяц моя мать звонит мне и просит «одолжить» денег. Естественно, она никогда их не возвращает. Она боится Брайана так же сильно, как и любит.

Меня он тоже пугает. Поэтому я и ушла. Когда мы с Сарой расстались, меня там больше ничего уже не держало. Вот только я раз за разом туда возвращаюсь, даже если знаю, что деньги, которые я даю, идут не на оплату жилья, а на покупку всего того дерьма, которое глотает мой брат.

Я забегаю в банк, чтобы снять наличные, и сажусь в машину. Желудок сводит. Ты сможешь, Зои. Ты сильнее этого. Отдай деньги и сваливай.

Мать с улыбкой на губах набрасывается на меня с объятиями, едва я ступаю за порог.

– Ты быстро!

Я целую ее, замечая хилость ее тела и почти черные круги под глазами. Войдя внутрь, я стараюсь не смотреть в сторону своей бывшей комнаты. Не хочу думать о днях и ночах, что там провела.

– Шикарно выглядишь, – отмечает моя мать, рассматривая мою одежду.

Я морщусь. Надо было переодеться.

– Спасибо. Ну, так сколько тебе нужно?

– Двести евро.

Я резко оборачиваюсь, а в груди заходится сердце. Мне ответила не мама, а Брайан, стоящий позади меня. У него взъерошенные светлые волосы, расширенные зрачки, и он одет в белую толстовку.

В детстве все вокруг говорили, что мы похожи друг на друга как две капли воды. Но так было раньше.

Я пячусь, не показывая при этом своего страха, и бросаю убийственный взгляд на свою мать. От ее предательства горит лицо.

– Ты сказала, что его здесь не будет!

Она ничего не говорит и избегает моего взгляда. Брайан как ни в чем не бывало подходит ближе и прикуривает у открытого окна сигарету.

– Хватит строить из себя жертву, я не собираюсь тебя бить, – бросает он, закатывая глаза. – Деньги с собой?

– Я не дам их тебе, и не мечтай.

Он хмурится, сплевывая изо рта дым.

– Но именно это ты и собиралась сделать.

– Нет, я собиралась дать их маме. Не тебе. Я знаю, на что ты их потратишь, и тогда через две недели мне в очередной раз придется занести бабки за квартиру. Ни за что, черт подери.

Я дергаюсь, собираясь уйти, но он бросает свою сигарету на пол и ловит меня за руку. Я инстинктивно вздрагиваю, но он не ударяет. Он просто встает очень близко и грубой ладонью касается моей щеки. Его глаза блуждают сперва по моему лицу, а затем по наряду.

По мне пробегает дрожь отвращения.

– Ну же, Зо… Быть не может, чтоб у тебя не было денег: у тебя шмотки как у элитной проститутки. Мы же семья. Ты что, настолько эгоистка, что бросишь нас в дерьме?

– Я такая же бедная, как и вы, – отвечаю я, едва дыша. – Это не мои вещи, и из-за ЭСМОД мне не хватает времени на работу. Я живу исключительно на стипендию, и ты даже не представляешь, сколько уходит на квартиру в Париже!

– Просто не нужно было уезжать. Тебе и здесь было хорошо.

– «Хорошо»? Я согласна жить и на улице, лишь бы без тебя, – выплевываю я, не подумав.

В его глазах видится смесь удивления, боли и гнева – всего поровну. Наступает напряженная тишина. Моя мать прячется, обхватив себя руками, неподалеку. Она знает.

В этот самый момент Брайан, ничего не говоря, решает атаковать, быстрый как пуля. Но вопреки моим ожиданиям, он не бьет меня. Нет, он тянется к моей сумочке.

– Нет!

Я пытаюсь оттолкнуть его, но он гораздо сильнее. Он тянет за сумку, пока я бью его локтем, чтобы он ее отпустил. В конце концов сумка падает на пол, и мы одновременно к ней бросаемся. Я ударяюсь коленями, но игнорирую боль.

Брайан роется в куче рассыпавшихся по полу вещей, а я кричу и отпихиваю его руки. Все заканчивается, когда он издает полный нетерпения рык и ударяет меня по лицу тыльной стороной ладони.

Я падаю на задницу. Мое лицо горит. Когда я поднимаю глаза, он уже стоит на ногах и держит в руках мой кошелек. Он вынимает купюры, которые я недавно туда положила, и, запыхавшись, засовывает их в свой карман.

Мне нужно отсюда сваливать.

Я сдерживаю слезы стыда и, все еще стоя на коленях на полу, собираю свои вещи.

– Почему ты всегда все так усложняешь? – спрашивает он. – Думаешь, мне это нравится?

– А ты даже не говоришь ничего.

Моя мать опускает взгляд в ответ на мое убийственное замечание. Естественно, она ничего не говорит. Она никогда этого не делает.

К моменту, как я поднимаюсь на ноги, Брайан уже прикуривает новую сигарету. Уже стоя на пороге, я слышу, как он говорит:

– Зои?

Я даже не знаю, почему обернулась. Выражение его лица смягчилось, а голос успокоился:

– Ты очень красивая.

Вот. Вот в чем проблема Брайана. Он грубый, жестокий, тиран и манипулятор, но стоит ему швырнуть в меня чем-то подобным, и я снова начинаю надеяться, что мой брат все еще здесь.

Я знаю, что он говорит это искренне. Но это ничего не меняет.

Я ухожу, ничего не ответив, и начинаю плакать, едва оказавшись за рулем своей машины. В такие дни мне кажется, что, где бы и с кем бы я ни была, мой брат всегда меня догонит.

Когда я добираюсь до квартиры, я чувствую себя выжатой. Слезы уже высохли, вот только…

Боже, ты что, хочешь моей смерти?

Внизу у дома меня ждет не кто иной, как Джейсон. Он машет мне рукой, широко улыбаясь. Я паркуюсь, молясь, чтобы меня прямо тут и сейчас разразило молнией, и опускаю окно.

– Хэй, – здоровается он, наклоняясь и упираясь локтями на дверь.

Я продолжаю молча сидеть за рулем с невозмутимым выражением лица. Если мне хоть немного повезет, он подумает, что у меня случился сердечный приступ, и уйдет.

Если повезет прилично, то у меня и правда случится сердечный приступ.

– У тебя покраснело, вот тут, – замечает он, проводя по моей щеке пальцами.

Меня раздражают мурашки, пробегающие по моим рукам от его прикосновения. Я отталкиваю его ладонь и спрашиваю, чего он хочет. Он не отступает:

– Я думал, что кто-нибудь будет дома, но никто не отвечает.

– Виолетта в библиотеке, а Лоан поздно вернется.

– А… – говорит он, совсем не выглядя удивленным. – Можешь впустить меня, чтобы я ждал в тепле?

От его вопроса что-то в моей голове щелкает. Я ругаюсь себе под нос и роюсь в сумочке. Как я и думала, я уходила в такой спешке, что забыла ключи на кухне. Типично.

Я объясняю ситуацию Джейсону, а он улыбается:

– С тобой такое частенько случается, да?

Я не нахожу нужным что-либо ему отвечать и, вздохнув, бьюсь головой об руль. Спустя долгие секунды открывается пассажирская дверь. Я поднимаю глаза и обнаруживаю Джейсона рядом с собой.

– Ты что делаешь?

– Ну, мы же не станем ждать Годо, как идиоты. Ты голодна? Тут неподалеку есть неплохая чайная, «Ти Лишу».

Я в неверии качаю головой. Этот парень еще удивительнее, чем я думала. Я вдруг вспоминаю о съеденном ранее маффине и чувствую подкатывающую к горлу тошноту.

– Не голодна.

– Тогда можем просто прогуляться.

Я не в том настроении, чтобы вступать с Джейсоном в ожесточенную словесную перепалку, и поэтому просто соглашаюсь. Если он реально меня достанет, я всегда смогу просто на ходу выкинуть его из машины.

Ничего не говоря, мы едем по улицам Парижа. Тишина, кажется, его не смущает, и что странно, меня тоже. Я учусь ею наслаждаться. Уже через двадцать минут я почти забываю о том, что произошло у мамы. Напряжение убывает, и я предлагаю ему немного пройтись.

Мы шагаем по парижским улицам от Сен-Мишеля до Шатле. Почувствовав перемену моего настроения, Джейсон заводит разговор. Он говорит, что Лоан рассказал ему о моем ютьюб-канале и что он считает, что это классно, и мне становится интересно, было ли ему любопытно настолько, чтобы туда заглянуть.

Мысль, что он сидит по ту сторону экрана и смотрит, как я разговариваю с камерой, одновременно и приятна… и ужасает.

– Не знаю, как ты справляешься со всеми своими подписчиками в инстаграме, – говорит он, проводя пятерней по волосам. – Меня вот утомляет быть таким красивым. Ну, знаешь, из-за фанаток.

Я скептически смотрю на него, но он отвечает мне наглой улыбкой. Естественно, на самом деле он так не думает. Джейсон знает, что он привлекателен, но не парится из-за этого. Думаю, это одна из немногих вещей, которые мне в нем нравятся.

– Просто открой рот: твой характер их всех отпугнет, – советую ему я.

Он притворно обижается, и я улыбаюсь. Не собираюсь подтверждать то, что он и так уже знает. Я незаметно окидываю взглядом его наряд. Сегодня он выглядит роскошно: темные джинсы, джемпер поверх белой рубашки и длинное черное хлопковое пальто.

– Слушай… Как думаешь, у системы патриархата есть шансы рухнуть в ближайшие недели? Спрашиваю для друга.

Я закусываю щеку, сдерживая улыбку. Когда я впервые встретила Джейсона, я знала, что он забавный. При этом я еще не знала, что он к тому же и очень умный. Он редко это показывает, но, полагаю, на политологии он оказался не просто так.

У него то самое язвительное и саркастическое чувство юмора, от которого мое сердце может растаять, если я не буду осторожна.

– А что, есть планы?

– Может быть.

– Жаль тебя разочаровывать, но маловероятно. Спроси у Симоны де Бовуар, она все еще этого ждет.

Он улыбается уголками губ:

– Зои Камара, чем больше ты говоришь, тем красивее становишься.

– И тем не менее я выгляжу так же, как и две недели назад.

– Да, но как говорит моя мама: «Нет красоты без ума», – произносит он, глядя прямо перед собой и держа руки в карманах. – По крайней мере, для меня.

Я смотрю на него, приподняв одну бровь. Не знаю, удивляться мне тому, что он в принципе так думает, или тому, что он считает меня умной. Я не успеваю вынести вердикт, поскольку прямо рядом со мной пролетает напуганный шумом мотоцикла голубь.

Вам нужно кое-что обо мне знать: у людей – Люцифер. У меня – голуби.

Я вскрикиваю, срываясь с места, и закрываю глаза руками, как будто так он не сможет меня коснуться. Я вновь открываю их, чтобы удостовериться, что он ушел, но замечаю его в нескольких шагах от себя.

– Агрх, уходи, мать твою! – кричу я, пока Джейсон непонимающе на меня смотрит.

– Ты планируешь на него забраться? – спокойно спрашивает он, когда я обнимаю руками дерево.

– У меня фобия голубей, идиот! Прогони его!

Он громко смеется и решает меня пожалеть. Дьявольское отродье взлетает, когда он подходит ближе, размахивая руками. Мимо проходит какая-то парочка и непонимающе на нас смотрит. Джейсон берет меня за плечи и объясняет:

– Детская травма. Ее психолог над этим работает.

Я прожигаю его взглядом, но он гладит меня по волосам и прижимает к своей груди.

– Да, мой сладкий пудинг, все будет хорошо… Я с тобой…

Пожалуйста, пускай этот день поскорее закончится.

Я вырываюсь из его объятий, но Джейсон вдруг останавливает меня, хватая за запястье. Я вопросительно смотрю на него, замирая посреди тротуара. Его лицо выражает потрясение и светится одновременно, и он смотрит куда-то за мое плечо.

– Нет, ну это знак. Мы не можем его проигнорировать.

– Ты о чем?

Я оборачиваюсь. Мы стоим напротив кинотеатра. Я все еще не понимаю… до тех пор, пока мой взгляд не падает на афишу фильма. Того самого фильма.

– Ни за что.

К несчастью, он более чем серьезен. Он ласково мне улыбается и кладет руку мне на спину, подталкивая вперед.

– Ну же, – подбадривает он. – Он вышел шестнадцатого декабря, ты просто обязана его посмотреть! Тебе понравится, поверь.

– В последний раз, когда я тебе поверила, мы пять бесконечно долгих минут пытались вытащить презерватив из пасти твоего кота, которого, кстати, зовут Хан Соло. Не уверена, что хочу проходить через это снова.

Он продолжает настаивать, повторяя, что нам придется убивать как минимум два часа до возвращения Лоана и Виолетты. Я не знаю точно, в какой именно момент сдалась.

Мы входим в кинотеатр, и я, надувшись и скрестив на груди руки, стою за ним, когда с нами здоровается кассир.

– Здравствуйте, – отвечает Джейсон с огромной улыбкой на губах. – Два билета на «Звездные войны: Пробуждение силы», пожалуйста.

* * *

Эта хрень была хороша.

Поскольку я на два часа застряла в одном темном помещении с Джейсоном, я решила ему подыграть. Перед сеансом он вкратце рассказал о важных деталях из предыдущих фильмов. Я внимательно слушала, периодически задавая вопросы. Он был крайне терпелив.

Но как только свет погас, Джейсон тут же замолк. Это, к слову, уже седьмой раз, как он смотрит этот фильм с момента его выхода, – так он мне сказал.

Вот только со мной ему не повезло. Когда я смотрю фильмы, я разговариваю. И именно это я делала. Но, как ни удивительно, он реагировал на все мои замечания, какими бы глупыми они ни были.

Он даже засмеялся вместе со мной, когда Кайло Рен снимал маску. Он смеялся так громко, что ему пришлось глушить этот смех, уткнувшись мне в плечо.

Когда мы выходим из кино, он выжидающе на меня смотрит. Я вздыхаю и волей-неволей признаю:

– Ладно, ладно… Было неплохо.

Он победно взмахивает рукой и вскрикивает. И тем не менее я останавливаю его, хватая за подбородок пальцами. Он вдруг оказывается так близко к моему лицу, что, когда его язык смачивает его губы, я почти забываю, что хотела сказать.

– Но предупреждаю: если ты хоть кому-нибудь об этом расскажешь, я приду к тебе домой, украду твоих котят и продам их, сказав, что их зовут Флора, Фауна и Мэривеза. Усек?

Судя по выражению его лица, думаю, он меня понял.