Текст книги "Кузница доблести"

Глава одиннадцатая

Мерк скользил вниз по веревке с Башни Ур так быстро, что едва мог дышать, направляясь к ожидающей армии троллей внизу. Он знал, что это этот спуск сродни самоубийству, но ему было все равно. Поскольку башня окружена, а почти все его напарники смотрители мертвы, он собирался умереть по-своему – не съежившись от страха наверху, а сражаясь в рукопашную, как он всегда и поступал в своей жизни, унеся некоторых из них с собой.

Земля торопилась ему навстречу, и вскоре Мерк, запыхавшись, приземлился на плечи двух троллей, сбив их на спины и смягчив свое падение. Он упал на землю готовый, покатившись и сняв с пояса два кинжала – это были те самые кинжалы, которые он всю свою жизнь использовал для убийства – и бросился в группу троллей.

Мерк перерезал кинжалом в правой руке горло одного тролля, после чего потянулся назад и вонзил кинжал в голову другого тролля позади себя, прорезая свой путь. Он пронзил одного тролля в сердце, второго – в висок, а третьего – в живот. Когда они приблизились к нему со своими огромными алебардами, замахнувшись с достаточной силой для того, чтобы отрубить ему голову, Мерк нырнул и увернулся, будучи намного легче их, не обремененный оружием и броней, после чего поднялся и перерезал им горла. У каждого из них был один недостаток: они были воинами, а он – убийцей. Они были сильными, а он – быстрым. Никто не мог сравниться с ним в ловкости.

Величайшим преимуществом Мерка было его использование расстояния. Им нужно было место для того, чтобы размахивать оружием, а ему просто нужно было приблизиться вплоть до нескольких дюймов, чтобы перерезать им горла. Когда он находился близко, они не могли добраться до него своим оружием, и его небольшой кинжал давал ему больше преимущества, чем их огромные алебарды. Мерк нырял и пробирался через толпу подобно рыбе, убивая троллей со всех сторон, зная, что это безрассудно, зная, что его фланг остается незащищенным, что он в любую секунду может умереть. Но он чувствовал себя свободным в своей атаке, он больше не боялся смерти.

Но вскоре потрясенная армия троллей сравнялась с ним. Они окружили его и начали приближаться, и Мерк вдруг получил тяжелый удар по спине. Падая на бок, он понял, что его ударили военным молотом. Мерк покатился по земле, схватившись за плечо, выронив один из своих кинжалов, и, подняв голову вверх, он увидел огромного ужасного тролля, который ударил его, высоко подняв свой военный молот, собираясь ударить его по лицу.

Мерк откатился в сторону, когда опустился молот, едва не попав по нему и оставив воронку в земле рядом с его головой. Тролль заревел, снова подняв молот, и Мерк ударил его за коленом, отчего тот упал на землю. Затем он вскочил на ноги и поднял оставшийся кинжал, вонзив его в шею тролля. Тот замертво упал на землю лицом вниз.

Это движение оставило Мерка незащищенным и в голове у него зазвенело, когда он получил удар огромным щитом, сбившим его на землю. Он покатился по земле, у него искры посыпались из глаз, в голове застучало. Подняв голову, он увидел другую алебарду, которая опускалась на его голову.

Мерк снова откатился в сторону как раз перед ударом, после чего вскочил на ноги и полоснул тролля по горлу, убив его.

Мерк развернулся в другую сторону, тяжело дыша, не желая сдаваться, когда приблизились тролли. Но каждое мгновение прибывали еще сотни и он понимал, что это битва, в которой он не может одержать победу. Он продолжал отступать, пока не уперся в стену башни – бежать было некуда.

Вдруг началась суматоха, и Мерк был сбит с толку, когда тролли отвернулись от него и все посмотрели вверх на стены башни. Он повернулся и тоже посмотрел вверх, поразившись тому, что увидел: стены башни, которые он всегда считал прочным камнем, внезапно открылись и перед ним появились тайные входы на каждом этаже. Из них показались напряженные сверкающие желтые глаза древних Смотрителей с бледными лицами, которые смотрели на троллей сверху.

Они медленно протянули длинные костлявые пальцы и в эту минуту Мерк увидел нечто сияющее и желтое на их ладонях. Это оказались шары света.

Смотрители повернули свои ладони вниз и Мерк с благоговением наблюдал за тем, как шары света полетели в троллей, оставляя полосы в небе. Они ударили по земле и несколько секунд спустя прогремели взрывы.

Все тролли вокруг Мерка погибали десятками, разрываемые на куски. Они падали в воронки в земле, оставленные этими шарами света. Смотрители метали шары один за другим, и через несколько минут сотни троллей были мертвы.

Из толпы вышел Везувиус. Он высоко держал свой огромный золотой щит, который отражал шары света, оставаясь в безопасности. Очевидно, щит был выкован из некого волшебного материала. В это же самое время Везувиус потянулся назад, схватил копье, которое казалось сделанным из золота, и метнул его в одного из Смотрителей.

Раздался ужасный крик, казалось, что сама суть вселенной разрывалась на части, и Мерк почувствовал боль, увидев, что Смотритель с копьем в сердце начал высыхать и таять на глазах. Он завалился на бок через окно. Он был мертв.

Элитная группа троллей Везувиуса сделала шаг вперед с золотыми щитами и копьями в руках и начала отражать шары света, бросая свои золотые копья. Древние, ценные Смотрители начали падать один за другим.

Вскоре шары света прекратились, оставив башню совершенно беззащитной. Хуже всего то, что в лесу послышался громкий шорох и Мерк с ужасом увидел, что появилось еще несколько сотен троллей.

Мерк почувствовал сокрушительную боль в нижней почке и, упав на одно колено, он понял, что его ударили по спине. Хватая ртом воздух, он посмотрел вверх и увидел тролля, замахнувшегося дубинкой на его голову. Он попытался уклониться, но боль была такой сильной, что он двигался очень медленно. Не успел он откатиться в сторону, как его снова ударили дубиной по голове и он упал лицом в грязь.

Мерк лежал и не шевелился, боль пульсировала в почках и в голове, он не мог дышать, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться. Тролль сделал шаг вперед вместе с дубиной, со зловещей улыбкой на губах и высоко ее поднял.

«Попрощайся, человек».

Вся жизнь Мерка промелькнула у него перед глазами. Он знал, что этот удар уничтожит его, он умрет здесь, на этом месте, в грязи, убитый этим народом троллей. Перед ним мелькали образы жизни, которую он прожил, людей, которых он убил, выборы, которые он сделал. Ему казалось, что в некоторой степени он это заслужил. Но вместе с тем он пытался все изменить, стать лучшим человеком и ему почти это удалось. Ему требовалось еще немного времени. Он еще не был готов умирать. Почему его жизнь должна заканчиваться именно сейчас? И почему здесь, в грязи, от рук этих ужасных созданий, защищая единственное место, которое имело для него значение, впервые в жизни делая что-то хорошее?

Мерк приготовился к удару, но, к его потрясению, удара не последовало. Подняв голову вверх, он услышал вздох. Он был сбит с толку, увидев сапфировое копье, торчащее из груди тролля. Тролль стоял, застыв, после чего замертво упал на землю рядом с ним. Удивленно посмотрев вверх, Мерк был сбит с толку тем, что увидел. Через толпу пронесся одинокий молодой человек с сапфировым копьем в руке, рубя и убивая троллей со всех сторон. Он представлял собой головокружительное пятно света, и Мерку понадобилась минута для того, чтобы сосредоточиться на нем. Он увидел длинные золотистые волосы и понял – это Кайл. Он вернулся за ним.

Кайл пронесся через армию троллей подобно урагану, убив трех троллей до того, как те успели повернуться к нему. Никто не мог даже приблизиться к нему.

Но лес продолжал открываться, появилось еще несколько сотен троллей, и вскоре начало казаться, что их слишком много даже для Кайла, который, тяжело дыша, перепачканный кровью, начал медлить. Мерк увидел, что Кайл получил порез на руке алебардой, и понял, что время на исходе. Он с ужасом наблюдал за тем, как в следующую минуту Кайл получил другой удар топориком по спине. Мерк закричал, когда Кайл оступился и упал. Казалось, что он умер.

Но затем, что было еще более невероятным, рана затянулась прямо на глазах у Мерка. Кайл снова поднялся на ноги, развернулся и повернулся к троллю, который ударил его, и сам убил зверя.

В то время как к нему приближались сотни троллей, Кайл вдруг повернулся к Мерку. Мгновение спустя он почувствовал, как сильные костлявые руки Кайла схватили его, подняв в воздух, после чего он перебросил его через плечо. Испытывая слишком сильную боль, чтобы пошевелиться, Мерк осознавал, что если бы Кайл не пришел, он несомненно умер бы здесь.

Несколько секунд спустя они уже бежали через армию троллей. Кайл уклонялся и уворачивался, двигаясь так быстро, что все топоры свистели мимо них. Казалось, что Кайл бежит быстрее света, словно его нес сам ветер, и Мерк едва мог дышать, чувствуя, как быстро проносится мир. Вскоре они оторвались от троллей и оказались глубоко в лесу, направляясь на юг, и башня быстро таяла вдали.

«Башня», – пробормотал Мерк. – «Мы не можем оставить ее».

«С ней уже покончено», – ответил Кайл.

«Но… куда мы направляемся?» – попытался спросить Мерк, закрыв глаза, пока они бежали.

«Далеко, далеко отсюда».

Глава двенадцатая

Везувиус возглавлял атаку, когда его тролли снова и снова били тараном по золотой двери Башни Ур, и земля тряслась с каждым ударом. Толстый железный таран гнул двери с каждым разом все больше. Они приближались с каждым ударом. Сейчас Везувиус был так близко к своей мечте – к тому, чтобы получить Меч, опустить Стену Пламени, устранить единственную преграду между Мардой и Эскалоном – что уже ощущал ее. Все это лежало за этой дверью. Теперь, когда все люди умерли, а эти двое последних сбежали, ничто не стояло у него на пути.

Но дверь по-прежнему не сдавалась.

В приступе ярости, Везувиус сделал шаг вперед и замахнулся своей алебардой, отрубив головы двум троллям, толкавшим таран. Остальные тролли посмотрели на него с ужасом.

«БЫСТРЕЕ!» – приказал он.

Два тролля вышли вперед, чтобы занять место погибших двух и все тролли бросились вперед с еще большей скоростью, упираясь в таран своими телами, продолжая толкать снова и снова, в этот раз с большей силой. Везувиус помогал им сзади, упираясь плечами, вонзая ноги в грязь, напрягая все силы.

«ВПЕРЕД!» – кричал он.

Наконец, после одного сильного удара древние двери поддались и согнулись, после чего распахнулись, сильно раскачавшись с петель. Раздался огромный взрыв, словно металл разрывался в клочья.

Среди троллей поднялся крик, когда Везувиус бросился в Башню Ур впереди. Он едва мог в это поверить. Он здесь, он бежит в единственное место, в которое всегда надеялся попасть, единственное место, в которое, согласно легенде, нельзя ворваться. Он уничтожил двери, которые, если верить легенде, невозможно уничтожить.

Везувиус ворвался в прохладную, тусклую башню, его сапоги скрипели по золотому полу, сотни его троллей радостно кричали позади него, они все вместе начали подниматься по огромной винтовой лестнице. Подняв голову вверх, Везувиус увидел нескольких оставшихся солдат из расы людей, которые бежали вниз по винтовой лестнице прямо на него. Он зарычал, поднял свою алебарду и убил этих людей одновременно, отчего они перелетели через перила и упали вниз.

Несколько людей начали бороться, им даже удалось убить пару-тройку троллей, но позади Везувиуса появилось еще больше его троллей, заполнив это место и подавляя солдат. Они быстро убили этих людей.

Везувиус побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, возглавляя своих людей. Гул их сапог наполнил башню подобно грому, сотни троллей поднимались по ступенькам, которые были не предназначены для этого. Везувиус почти дрожал от возбуждения, осознавая, насколько он близок, как скоро он будет держать в своих руках Меч Огня.

Он поднимался пролет за пролетом этой таинственной башни и смотрел на ее загадочные резные работы, древние полы и стены, сделанные из экзотического материала. Каждый этаж отличался от предыдущего. Он сделал мысленную пометку сжечь это место дотла после того, как украдет Меч и любые другие ценности. Везувиус ненавидел красоту. Он ничего не оставит здесь, кроме груды камня, и даже ту сожжет.

Везувиус услышал суматоху и, подняв голову вверх, увидел еще нескольких солдат, появившихся из тайных комнат в башне, которые бросились на него. Он уклонился, когда один из них замахнулся на его голову, и ударил его своим щитом, сбив его через перила. Везувиус пронзил другого в живот кончиком своей алебарды, после чего развернулся и отрубил голову третьему, после чего тот упал с лестничной площадки.

Везувиус поднимался вверх, этаж за этажом, ведя своих троллей, пока, наконец, не добрался до конца и не ворвался на крышу. Там, под открытым небом, он, в конце концов, обрадовался, увидев десятки мертвых людей, убитых его копьями, стрелами и катапультами. Некоторые были ранены и стонали, и Везувиус, подойдя к ним, медленно пронзал одного за другим, упиваясь их жестокой смертью.

Но в дальней стороне крыши оставалось около дюжины окровавленных, раненых солдат, которые приближались для сражения. Эти люди не хотели сдаваться. Они бросились на Везувиуса, предвкушая предстоящий бой.

Везувиус ударил в грудь одного солдата, замахнувшись алебардой, не дав мужчине возможность отреагировать. Затем он уклонился от неловкого удара меча другого воина, развернулся и пронзил его в спину. Он высоко поднял свою алебарду и развернул ее боком, отражая удар мечом, опускающийся на него, после чего пнул солдата в грудь, высоко поднял алебарду и разрубил его пополам.

Все тролли вокруг Везувиуса бросились вперед и атаковали оставшихся людей направо и налево. Последний оставшийся в живых солдат запаниковал, отчаявшись, развернулся и побежал к зубчатым стенам. Везувиус не хотел так легко его отпускать. Он прицелился и бросил свое копье, которое вонзилось в спину мужчины. Везувиус усмехнулся, медленно выйдя вперед, схватил воина сзади и швырнул его через край. Он с большой радостью наблюдал за тем, как воин кричал, падая навстречу своей смерти.

Тролли Везувиуса одобрительно закричали – наконец, башня была за ними.

Везувиус стоял, ощущая прилив победы. Никогда, даже в своих самых смелых мечтах, он не представлял, что будет стоять здесь, на вершине башни, которая находилась в его полном распоряжении – в самом ценном сооружении людей. Он чувствовал, что никто не может его остановить, что весь мир принадлежит ему.

Вспомнив о Мече, Везувиус повернулся и бросился вниз по лестнице, пока не добрался до верхнего этажа башни. Это был этаж, в котором, согласно легенде, находился мифический Меч. Он уперся плечом в дубовую дверь, распахнув ее, после чего пробежал по комнате, пока не добрался до очередной двери. Везувиус был потрясен, обнаружив мертвого человека, лежащего у входа – тело было холодным, человек умер давно. Это сбило его с толку. Кто-то уже побывал здесь и убил этого человека. Но кто? И почему?

Везувиус сделал шаг вперед в тишине, крики троллей заглушали толстые каменные стены, и распахнул дверь с колотящимся от предвкушения сердцем. Он вошел в торжественные покои, слабо освещенные факелами, и, подняв голову вверх, увидел древнюю колыбель из стали с бархатными подушками под ней, предназначенными для Меча. Везувиус сразу же почувствовал, что нашел его.

Он сделал шаг вперед с колотящимся сердцем, рассчитывая, наконец, после всего этого времени увидеть Меч и взять его в руки.

Под стальной колыбелью находился пылающий факел, который как будто обозначал место Меча Огня. Но, когда Везувиус медленно поднял голову вверх, его сердце ушло в пятки. Он ощутил приступ опустошения и отчаяния. Казалось, что весь мир одурачил его.

Место было пусто.

Охваченный яростью, Везувиус бросился вперед и разбил колыбель, размахнувшись своей алебардой, снова и снова разрушая ее. Он схватил то, что от нее осталось, поднял высоко над головой и швырнул в стену, в очередной раз разбив ее. В конце концов, Везувиус откинулся назад и закричал, и этот звук сотряс саму суть башни.

Он осознал, что его путешествие через Эскалон еще даже не началось. Вперед его ждет еще больше убийств.

Глава тринадцатая

Энвин медленно открыл один глаз достаточно для того, чтобы увидеть мир пыли и смерти. Один его здоровый глаз был забит пылью и грязью, он лишь приоткрыл его, отчего мир показался всего лишь осколком. Он лежал лицом вниз в каменной пустыне, отчаянно пытаясь вспомнить, где он находится, что произошло. Боль в его конечностях была невообразимой, тело весило миллион тон, он чувствовал себя скорее мертвым, чем живым.

Энвин услышал отдаленный грохот и, подняв голову к горизонту, увидел слабые очертания армии в желто-голубой броне, уходящей прочь. Они подняли облако пыли, шагая на север, подальше от него.

Энвин начал постепенно вспоминать: вторжение, пандезианцы, Южные Ворота. Дункан так и не появился. Он и его люди потерпели поражение. Им не удалось остановить врага.

Энвин лежал, чувствуя синяки по всему телу, рубцы на голове, порезы и раны причиняли жгучую боль. Он почувствовал огромное пульсирование в руке и, посмотрев вниз, увидел, что на ней нет мизинца, кровь высохла, теперь там остался только обрубок. К нему вернулись воспоминания. Сражение. Орды мира опустились на него мгновенно.

Энвин удивлялся тому, что остался жив. Он пытался оглянуться по сторонам, все еще не в силах пошевелить шеей, и увидел мертвое лицо Даджа, который лежал всего в нескольких метрах от него с широко раскрытыми глазами. Этот взгляд преследовал его, словно смерть Даджа говорила «Я тебя предупреждал».

Энвин пошевелился достаточно для того, чтобы посмотреть дальше и увидеть мертвые тела всех своих солдат, всех мужчин, которые последовали за ним, которые поверили в него, которые сражались за Дункана, за Даджа и теперь лежали мертвые. Очевидно, он был единственным, кто выжил.

Энвин вспышками вспомнил их последнее славное противостояние. Ни один из его людей не отступил перед ордами мира. Энвин вспомнил, как убил десятки пандезианцев, когда те приблизились к нему. Это была славная позиция перед лицом верной смерти. Той, которой он должен был умереть, в которой им всем суждено было умереть, и которой все умерли. Кроме него. По какой-то причине жестокая судьба оставила его в живых – его одного.

Энвин пытался вспомнить, как ему удалось выжить. Он вспомнил о том, как получил удар по голове молотом, который сбил его на землю, затем его топтали лошади. Он пошевелился и почувствовал раны на спине, оставленные сначала лошадьми, а потом солдатами, которые прошлись по нему, думая, что он мертв. Каким-то образом его пропустили в кровавой бойне, когда армия проходила по нему. Они сочли его мертвым. А судя по тому, как Энвин себя сейчас чувствовал, они не до конца ошибались. Миллион ран и синяков. Когда он попытался пошевелиться, то понял, что боль слишком сильная.

Энвин не понимал, почему он должен был выжить, чтобы стать свидетелем всего этого. Почему он не мог умереть в последнем славном противостоянии, как он и намеревался. В чем сейчас смысл жизни? Эскалон разрушен. Наверняка все, кого он знал и любил, мертвы. Дункан тоже, должно быть, мертв, иначе он прибыл бы с подкреплением.

Энвин приложил все усилия для того, чтобы немного пошевелить руками, после чего медленно приподнялся. Он протянул руку, схватил камень и грязь и, собрав трясущиеся руки в кулаки, попытался подняться. Затем он протянул одну руку и ощутил чистую агонию, половина его тела была не в состоянии пошевелиться. Он никогда не испытывал такой боли, его никогда не избивали и не топтали тысячи мужчин. Едва в состоянии дышать, он откатился в сторону, положил одну ладонь и слегка приподнялся.

Энвин медленно сумел немного поднять шею, дышать было трудно. Второй его глаз все еще оставался закрытым, зато каким-то образом ему удалось подняться на одно колено, пошатываясь, чуть не падая.

Через несколько минут, тяжело дыша, он снова заставил себя попытаться. Он не может умереть здесь. Он должен двигаться дальше.

«Будь сильным».

Энвин оглянулся на мертвое тело Даджа и увидел его меч, лежащий в пыли недалеко от него. Энвин протянул руку, зная, что это единственный способ.

С невероятными усилиями ему удалось схватить меч друга. Схватив рукоять, он вонзил ее в грязь и использовал для того, чтобы удержаться, поднимаясь. Было странным держать в руках меч Даджа.

Трясущимися руками Энвин сумел поднять себя на ноги. Он неуверенно стоял, пытаясь удержаться на ногах. Он долго дышал, не чувствуя, что сможет продолжать. Чувствуя головокружение, Энвин хотел держаться за что-то. Он прищурился и посмотрел на закат, осматривая место одним здоровым глазом, о чем он тут же пожалел. Он был окружен мертвыми телами и пустыней, осознав, что стоит совершенно один в этой пустоши. Но он, по крайней мере, жив, за что должен быть благодарен.

Энвин повернулся и посмотрел на горизонт, на исчезающую пандезианскую армию, вторгающуюся в Эскалон, и ощутил прилив решимости. Он не позволит им войти в его страну. Не после всего того, через что он прошел.

Каким-то образом Энвин нашел в себе силы для того, чтобы поставить вперед ногу и сделать свой первый шаг.

Затем второй.

И третий.

Энвину казалось, что он идет под водой, потея, чувствуя себя так, словно он в любой момент может упасть. Он заставил себя думать о Дункане, обо всех тех, кого он знает и любит, вынуждая себя продолжать идти.

Энвин знал, что это будет бесконечный путь, перед ним лежала пустошь, а за ней – пандезианская армия. Даже если он и выберется отсюда, даже если он доберется до них, они его наверняка убьют.

Но у него не было другого выбора, кроме как двигаться вперед.

Таков уж он был.

И для этого он жил.

Вся его жизнь была кузницей, кузницей доблести. А Энвин был мужчиной, солдатом, которого выковали его друзья, командиры и самое главное – он сам. Каждый выбор ковал его, делал его тем человеком, которым он является, формировал его характер. И каждый выбор имел такое же значение, как и предыдущий.

Перед ним стоял выбор: продолжать идти или отступить, умереть здесь, упасть.

Энвин сжал рукоять меча, продолжая делать шаги вперед – один за другим. Он сделал свой выбор. Он выживет, несмотря на то, перед чем поставит его жизнь. Он сильнее трудностей, сильнее страданий.

И он не остановится до тех пор, пока не убьет их всех.