Текст книги "Невеста для плохого парня"

«Она бывший полицейский», – напомнил себе Джанни, и эта мысль немного охладила его. По своему опыту он знал, что полицейские никогда не бывают бывшими.

– Фотография, на которой якобы запечатлен мой отец, – отрывисто сказал Джанни. – Где она? Я хочу на нее взглянуть.

– Она в моей сумке.

Брови Джанни приподнялись: в руках женщины не было никакой сумки.

– И где она?

– На софе в гостиной.

Джанни слегка нахмурился. Проходя, он не заметил на диване никаких посторонних предметов. С другой стороны, с того момента, как он вошел в квартиру и почувствовал чье-то присутствие, все его мысли были заняты нежданной гостьей.

– Быстро же вы освоились, а? – Он иронично поднял бровь.

– Я собиралась взять ее на обратном пути. – Она сердито взглянула на него. – Вас не должно было быть еще несколько часов.

– Вы что же, ждете извинений за то, что я вам помешал?

Мари шумно выдохнула:

– Так вы хотите взглянуть на фотографию или нет?

Сказать по правде, смотреть на фотографию Джанни не хотел. Если эта женщина не лжет и на ней запечатлен его отец, – это означало неприятности. Он посторонился, давая Мари возможность пройти вперед, и проследовал за ней.

В гостиной она подошла к низкой белой софе и выдернула крошечную черную сумочку. Неудивительно, что он ее не заметил. В ней мог поместиться только паспорт и телефон. Она лежала между подушками, а на виду был только узкий черный ремешок.

Она открыла сумочку, вытащила телефон, включила его и повернула экран к нему.

– Вот она, как я и говорила.

Джанни выхватил телефон из ее рук и вгляделся в мужчину на фотографии. Это был Ник Коретти.

– Прокрутите экран до следующей фотографии, – сказала Мари.

На другой фотографии также был запечатлен Ник. Он перелезал через крышу и готовился спуститься вниз.

Черты его лица были еще более размыты, чем на первой фотографии, но все-таки они были различимы.

– Это может быть кто угодно, – отрывисто сказал Джанни, выходя в меню и удаляя обе фотографии.

– Но это именно ваш отец, – возразила Мари. – И можно было не удалять фотографии, у меня есть копии.

Джанни бросил ей телефон.

– Разумеется. Думаю, вам хватило на это ума. «Рыцари плаща и кинжала»… Полагаю, вы в восторге от себя?

– Дело не в рыцарях, – возразила Мари. – Скорее «Поймать вора». – И впервые с того момента, когда он выволок ее из-под кровати, на ее губах заиграла слабая улыбка.

Джанни знал этот старый фильм, более того, он был одним из его любимых. Кэри Гранту, снявшемуся в главной роли вора драгоценностей, в конце фильма удается не только одурачить полицию, но и заполучить красавицу, которую сыграла Грейс Келли.

– Что это у вас на уме, мисс О’Хара?

– Что ж, мистер Коретти, – сказала она, убирая телефон в сумочку. – Мне нужен вор, чтобы поймать вора.

Глава 3

– Объяснитесь.

Мари окинула его взглядом. Джанни стоял перед ней в дорогом сером костюме, белой рубашке и алом галстуке и выглядел типичным банкиром. Может, поэтому женщин тянуло к нему как магнитом?

– Могу я присесть? – спросила она.

– Располагайтесь, как вам удобно, – кивнул Джанни.

Джанни неожиданно стал очень любезным, но Мари оставалась начеку.

– Ладно, я вам уже говорила, что я раньше работала в полиции.

– Говорили.

Ей показалось или его действительно передернуло?

– В моей семье все полицейские – отец, дяди, кузены, все они в то или иное время носили полицейскую форму.

– Мило, – сухо сказал Джанни. – А какое отношение это имеет ко мне и моей семье?

– Я иду к этому. – Внезапно Мари почувствовала приступ жажды. – Я бы не отказалась от чашечки чая, – неожиданно сказала она. – У вас есть чай?

– Да, разумеется, у меня есть чай. Все-таки мы в Лондоне. Прошу на кухню. Продолжайте, – скомандовал Джанни, как только они оказались на кухне.

– Несколько лет назад мне предложили место начальника службы безопасности в отеле «Уэйнрайт» в Нью-Йорке, – начала Мари с самого начала, чтобы он ее понял. – Я оставила службу в полиции и согласилась.

– Что ж, честь и хвала вам, – пробормотал Джанни.

– Н-да. В общем, все шло отлично, пока несколько месяцев назад не была ограблена Абигейл Уэйнрайт.

– Уэйнрайт, – повторил Джанни и нахмурился. – Ожерелье графини.

– Именно. – Мари кивнула и положила руки на стеклянный стол.

– Абигейл за восемьдесят. Последние тридцать лет она жила в пентхаусе отеля. – Ее ограбили, можно сказать, в собственном доме. Она не заслуживала того, чтобы ожерелье, принадлежавшее ее семье несколько поколений, было украдено.

– Ни я, ни моя семья это ожерелье не крали, – заметил Джанни и отключил чайник, который начал свистеть.

– Я и не говорила, что его украли вы, – натянуто произнесла Мари. – В любом случае я знаю, кто это сделал.

– В самом деле? – Джанни поставил на стол заварочный чайник. – Ну и кто же это?

– Жан-Люк Баптиста.

Мари пристально следила за выражением лица Джанни, надеясь не пропустить ни малейшей реакции. Его губы на мгновение искривились, а в глазах вспыхнул гнев. Схватившись за галстук, он развязал его и бросил на стойку. Затем расстегнул несколько пуговиц и снял пиджак.

– Я его знаю.

Вот это да. Без пиджака его грудь казалась широкой и мускулистой. Она выглядела как гранитная стена, к которой так и тянет прислониться. Джанни закатал рукава рубашки, обнажая загорелые руки, и в горле у Мари встал комок.

– Жан-Люк, – сказал Джанни, – высокомерный слюнтяй. Он не может обойтись без помощи какой-нибудь очаровательной глупышки.

Услышав это, Мари стиснула зубы. Она знала, что Джанни получает удовольствие, видя ее раздражение.

– В общем, – сказала она, пряча малопривлекательные мысли подальше вглубь сознания, – Жан-Люк жил в отеле пару недель и был, надо сказать, м-м-м… очарователен.

Надо признать, что она проглотила наживку вместе с леской и грузилом! Но что в этом такого удивительного? Жан-Люк – настоящий француз, обаятельный красавец! Он ухаживал за ней, уделял ей внимание, и она, глупышка, действительно купилась на все. Пробудь он там еще неделю-другую, она бы и в постель с ним легла.

Джанни фыркнул:

– Да Жан-Люк не знает даже этого слова – очаровательный. И все-таки он вас надул.

Мари вспыхнула. Она чувствовала, как горячий румянец заливает ее лицо. Хуже всего было то, что Джанни был прав.

– Да, надул.

– Ну и как? Он такой хороший любовник?

Глаза у Мари округлились.

– Не знаю. Этой ошибки я не совершала.

– Должно быть, Жан-Люк теряет квалификацию, – кашлянул Джанни и, прежде чем она успела что-либо сказать, продолжил: – Значит, он использовал вас, чтобы получить информацию об отеле и системе безопасности. После этого он пробрался к графине и был таков.

Мари вздохнула:

– Ну, примерно.

Джанни покачал головой и разлил чай.

– Молоко? Сахар? Печенье?

– Нет, спасибо. – Мари взяла чашку, сделала глоток и спросила: – Почему вы так милы? Чай? Печенье?

– Не вижу повода, почему бы нам цивилизованно не выпить чаю.

– Но повод есть, – с кривой улыбкой сказала Мари. – Коп и вор вместе пьют чай. Фантастика.

– Попробуйте печенье, – произнес Джанни, протягивая ей упаковку.

«Да уж, ситуация», – подумала Мари. Она представляла другой свою первую встречу с Джанни Коретти.

– Ладно, возвращаюсь к своему рассказу.

– Да. Потому что я пока ничего не понимаю.

– Абигейл не винила меня в краже, – объяснила она, вспомнив доброту пожилой женщины. – Зато обвинил в этом совет директоров, и меня тут же уволили.

– Я не удивлен. Вы позволили вору обвести себя вокруг пальца. – Джанни откинулся на стуле, нахмурился и поерзал. – И кому?! Не самому классному вору, надо заметить.

– От ваших слов я чувствую себя гораздо лучше, – с кривой улыбкой сказала Мари.

Глядя на сидящего напротив нее Джанни, она заставила себя признать:

– Я совершила ошибку, за которую пришлось расплачиваться Абигейл. Это неприемлемо. Я хочу вернуть ее ожерелье. Вернее – я просто обязана вернуть ей его.

Джанни легким кивком показал, что понимает, что ею движет. Но когда он заговорил, ощущение единодушия исчезло.

– Желаю вам удачи.

– Мне нужно больше, чем просто удача. Мне нужны вы.

Джанни коротко рассмеялся, сделал глоток чаю и покачал головой.

– А почему меня должно заботить то, что вам нужно?

– Потому что у меня есть те фотографии.

Черты его лица стали непроницаемы.

– Ах да. Ваш шантаж.

– Я предпочитаю называть это сотрудничеством к взаимной выгоде обеих сторон.

– Как волка не кличь, он все равно волком останется.

Мари предпочла игнорировать это замечание.

– Я провела свое расследование. Сразу после ограбления я уехала из Нью-Йорка. Купила билет во Францию и несколько месяцев провела путешествуя по Европе. Сначала я пыталась найти Жан-Люка в Париже, но там его не оказалось. Очевидно, он…

– Он живет в Монако.

– Вот видите! Вы знаете то, чего не знаю я.

– Вынужден с вами согласиться, – кивнул он и нахмурился.

– В общем, когда мои поиски Жан-Люка не увенчались успехом, я поняла, что мне понадобится помощь. – Мари откинулась на спинку. – Хотя Европа не слишком большая, найти в ней вора все равно что найти иголку в стогу сена. Но каждый коп в мире знает о Коретти, а в вашей семье не делают секрета из того, где вы живете…

– А почему, собственно говоря, мы должны это скрывать? – пожал плечами Джанни. – Нас не разыскивает полиция.

Мари не стала с ним спорить.

– Мне нужны были лучшие, а семья Коретти считается одной из самых лучших.

– Мы, конечно, польщены, – протянул Джанни.

– Я отправилась в Италию, связалась кое с кем из Штатов по старой памяти и получила достаточно информации, чтобы найти, где живет ваш отец.

Мускул на его подбородке снова задергался, а костяшки пальцев, обхвативших чашку, стали такими же белыми, как и вся его кошмарная квартира.

– После этого я стала за ним следить.

– Вот как, – повторил Джанни и еще сильнее сжал челюсти.

Мари кивнула:

– Я остановилась в местном отеле и стала изучать его привычки. Он очень мил. Однажды он даже купил мне чашку кофе в своем любимом кафе. Он сказал, что у меня очаровательный акцент, и пожелал мне приятного отдыха в Италии.

Джанни вздохнул и закатил глаза.

– Ваш отец очень красив. Он кое-кого мне напоминает…

– Джорджа Клуни, – не разжимая губ, сказал Джанни и коротко простонал. – Моя сестра считает его Джорджем Клуни в итальянском варианте – старше, ниже ростом…

Мари улыбнулась при этом сравнении.

– Точно. – Пару секунд она молча разглядывала его. – Должно быть, вы похожи на свою мать.

Джанни усмехнулся:

– Очень смешно. У вашей истории будет конец или нет?

– Да, – вернулась Мари к тому, с чего начала. Сказать по правде, она начала получать удовольствие от этого разговора. – Мне повезло, когда я сделала ту фотографию, – признала она. – Я последовала за Ником на вечеринку во дворец и целый час сидела неподалеку, наблюдая, как приезжают и уезжают богатые и знаменитые. Потом мне это надоело, и я уже собиралась уходить, как вдруг заметила вашего отца, покидавшего дворец через окно второго этажа. Он меня не видел и сразу отправился домой. – Мари еще раз отпила из чашки.

– Почему я? – спросил Джанни. – Почему вы не пошли к отцу? Или к Пауло?

– Потому что вам есть что терять, – ответила Мари, не отводя взгляда. – Последнюю неделю я следила за вами и думаю, лондонским копам будет интересно знать, как много времени Джанни Коретти проводит в дорогих ювелирных магазинах.

Джанни нахмурился:

– Я искал подарок.

– Не думаю, что ваши красотки сумеют отличать эксклюзивную вещь от вещи, купленной на барахолке. Так что думаю, лондонскую полицию заинтересует ваш внезапный интерес к ювелирным магазинам.

Джанни громко скрипнул зубами.

– Думаю, у полицейских и без меня работы хватает.

– Может, вы и правы, – легко согласилась Мари. – Но ведь есть еще и Интерпол, не так ли? Я знаю о вашей сделке. Да, вы отошли от дел, но ваша семья нет. Если они увидят это фото, ваш отец отправится за решетку, а сделка будет расторгнута.

– С чего это вы решили?

Мари плотоядно улыбнулась:

– Ваше желание стать законопослушным гражданином, Джанни, немного тревожит представителей власти, которые еще помнят о вашем недавнем прошлом.

Джанни потер рукой по шее. Тяжело вздохнув, он снова встретился с ней взглядом.

– Думаете, завладели мной с потрохами? Что конкретно вам от меня надо?

– Я хочу, чтобы вы помогли мне найти Жан-Люка и отдать ожерелье Абигейл Уэйнрайт. Я хочу вернуть себе репутацию. – Она сложила руки на столе. – Как только я это получу, я отдаю вам фотографию и исчезаю из вашей жизни.

Джанни сделал глоток чая и пожалел, что это не виски. Как ни крути – он оказался в ловушке. При мысли об этом в венах его вскипала ледяная ярость. Пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, Джанни ругал себя за то, что его отвлекают темно-рыжие локоны и умные зеленые глаза этой женщины. Должен же быть какой-нибудь выход! Но его ум говорил ему: это тупик. Им придется сотрудничать, иначе отец может закончить свои дни в тюрьме. Но Ник Коретти привык к комфорту, обществу красивых женщин и к абсолютной свободе действий. Пребывание за решеткой сломит его дух.

– Я обо всем позабочусь, – услышал он свой голос. – Как только я найду ожерелье, я свяжусь с вами.

– Не думаю. – Мари тряхнула головой, и ее чудесные волосы заплясали вокруг лица непослушными прядями. – Я не выпущу вас из поля своего зрения, пока ожерелье не будет в моих руках.

– Вы обращаетесь ко мне за помощью, но при этом мне не доверяете? – презрительно фыркнул Джанни.

– Вы ждете, что я буду вам доверять, когда мне пришлось шантажом выбить из вас согласие мне помочь? Я бывший коп, не забыли?

– Послушайте, – начал он. – Через несколько дней я должен присутствовать на семейном сборе, на острове Тезоро. Прежде чем я отправлюсь на поиски Жан-Люка, я должен побывать там.

Мари приподняла брови и кивнула.

– Хорошо. Я поеду с вами.

Джанни громко выдохнул:

– Я должен присутствовать на крещении племянника – сына моей сестры. Не могу же я привезти с собой незнакомую женщину.

Ее лицо оставалось невозмутимым.

– Но вам придется сделать это, – как ни в чем не бывало заявила она.

Не приехать на крестины он не может, его сестра никогда не простит ему этого. К тому же на этой неделе на острове должна состояться выставка драгоценностей, и сотрудники Интерпола, дабы уберечься от возможной кражи, хотели, чтобы он при этом присутствовал.

Принимая неизбежное, Джанни взглянул на Мари:

– Как пожелаете. Я возьму вас с собой на Тезоро, а после этого мы отправимся в Монако, чтобы я мог вернуть вам ваше чертово ожерелье.

– По рукам. – Мари встала и перекинула ремешок сумочки на плечо. – Когда уезжаем?

Мрачнея от невозможности контролировать ситуацию, он произнес:

– Через три дня.

– Через три дня? – Мари пожевала нижнюю губу, и Джанни знал, о чем она думала. – Но как я смогу следить за вами все это время?

На взгляд Джанни, выход здесь был только один.

– Вы останетесь здесь.

– Прошу прощения? – недоуменно нахмурилась Мари.

– Нам нужно три дня, чтобы потренироваться, – продолжил он.

– Потренироваться?

Их взгляды встретились. Наконец-то в ее глазах появилось сомнение, немой вопрос. Неожиданно Джанни повеселел.

– Потренироваться, чтобы казаться парой.

– Какой парой? – Ее голос поднялся на одну октаву выше.

– Моя семья ни за что не поверит, что я приехал на такое событие с женщиной, которая ничего не значит для меня. – Он помедлил, наслаждаясь ее недоумением. – Так что на неделю или около того готовьтесь стать моей обожаемой невестой.

Глава 4

– Невестой?! – переспросила Мари, словно не веря собственным ушам. – Вы что, совсем с ума сошли?

– Ничуть. Если вы хотите сопровождать меня на остров, другого выбора у вас нет. Моя семья ни за что не простит мне, если я приеду на крестины с малознакомой женщиной.

– Разумеется! – поспешила вставить Мари. – Они скорее простят вас за то, что вы обручились с женщиной, с которой познакомились неделю назад.

Джанни пожал плечами, и игра его мускулов произвела на Мари впечатление.

– Моя семья ничего не знает о моей личной жизни. Они поверят мне, если я скажу, что влюбился в вас по уши.

Мари коротко рассмеялась. Это происходит с ней не наяву? Невеста Джанни Коретти?

– Мне не хочется лгать моей семье, – продолжал Джанни, – но это единственный выход.

– Можно сказать правду, – напомнила ему Мари.

– Вы обвиняете меня в том, что я – вор, и хотите правды?

Мари насупилась: в этом Джанни был прав. Однако быть его невестой… Нет, ей это определенно не нравится.

– Что, невеселые размышления? – спросил Джанни. Он явно получал удовольствие от того, как неуютно она себя чувствует. – Это в вас говорит ваше офицерское прошлое, – участливо заметил он.

– Вы такой понимающий, – съязвила Мари.

– Да, мне говорили, – ничуть не смутился Джанни. – Но мы можем пойти и другим путем. Вы можете подождать, пока я не…

– Нет, – тут же оборвала его Мари. Он знает об ее угрозе и может предупредить отца, а тот чего доброго сделает ноги. Или они оба могут залечь на такое дно, что никакая полиция их не отыщет.

– Как я и сказала, я не выпущу вас из поля своего зрения, пока не получу ожерелье назад.

– Тогда нам нужно забрать вещи из вашего отеля. И давайте уже начнем изображать влюбленную пару. Нам надо потренироваться.

Мари нервно хмыкнула. Неужели она чувствует к Джанни какое-то влечение?

«Жаль, что мы находимся по разные стороны баррикад», – с легким уколом сочувствия подумала она.

Мари направилась к гостиной, но Джанни ухватил ее за руку, и она остановилась. В то же самое мгновение ее бросило в жар от его прикосновения. Она выразительно взглянула на его руку, и он тут же ее отпустил.

– Еще не поздно отказаться от этой идеи, – сказал он, глядя на нее. – Если мы начнем притворяться, то дойдем до конца. Я не позволю волновать членов моей семьи просто так.

Темные глаза Джанни казались почти бездонными, и Мари просто таяла от его пронизывающего взгляда. На секунду ею завладело чувство вины, но оно также быстро отпустило ее. Она искренне не хотела, чтоб Ник Коретти отправился за решетку. Конечно, он вор со стажем, но с ней он был так мил…

– Я не передумаю, – заявила она и распрямила плечи. – Я пойду до конца, пока не получу то, ради чего я здесь.

Джанни кивнул, и уголок его губ пополз вверх.

– Что ж, тогда мы официальные влюбленные.

В животе у Мари что-то перевернулось, когда он неожиданно наклонил голову.

– Скрепим сделку поцелуем?

– Ну… – пробормотала Мари, ее взгляд был устремлен на его губы, которые приближались к ней все ближе и ближе… Она быстро отступила на шаг и поспешно сказала: – В этом нет необходимости.

Мари мысленно обругала себя. Ей стоило безразлично пожать плечами и поцеловать его. Нельзя позволить ему завладеть ситуацией, но ее так влечет к этому мужчине…

– Родная, – пропел Джанни, делая обиженное лицо, – разве так относятся к мужчине, которого любят?

Мари обескураженно молчала и смотрела на него во все глаза.

Джанни остался доволен произведенным впечатлением:

– Привыкайте! Кстати, мы играем по вашим правилам, – добавил он с серьезным видом.

Мари очнулась.

– Мы будем парой исключительно на людях! – не очень уверенно заявила Мари.

– Не только. Моя семья захочет увидеть женщину, которая безумно в меня влюблена. Вы хорошая актриса?

«Жаль, что мне не придется изображать физическое влечение», – подумала Мари. – Изобразить любовь, пожалуй, будет посложнее».

– Когда я была копом, я работала под прикрытием. Я справлюсь.

– Поживем – увидим, – промурлыкал Джанни. Затем он взял ее за руку и добавил: – Давай-ка перетащим ко мне твои вещи и начнем тренироваться быть парой.

Мари велела своему сердцу перестать биться так часто.

Из квартиры Джанни они отправились прямиком в отель, в котором остановилась Мари.

– «Знак принца»? – спросил Джанни, когда они подъехали.

– «Под знаком принца», – поправила Мари, игнорируя его сарказм.

– Кажется, этому отелю кое-чего не хватает. Например, пространства, удобства, изюминки…

– И это говорит мужчина, который живет в айсберге, – парировала Мари.

– Вы думаете, меня заботит мнение шантажистки?

Мари делано пожала плечами, но ее вдруг охватило чувство вины. Она ведь и вправду была шантажисткой. Но разве Коретти согласился бы ей помочь просто так? А ей во что бы то ни стало нужно вернуть то ожерелье. И то, что ради этого придется притвориться невестой Джанни, – не беда. Она сумеет убедительно сыграть эту роль.

После того как ожерелье будет в ее руках, она сможет вернуться в Нью-Йорк, восстановить репутацию и найти новую приличную работу.

Они вошли в лобби отеля. «Интересно, что он думает об этом далеком от роскоши месте?» – подумала Мари.

Ее номер находился на последнем этаже, и, выяснив, что лифт не работает, она кивком показала Джанни на обветшалую лестницу. В ответ он пробормотал что-то на итальянском.

– Что вы сказали?

Джанни вздохнул и поднял на нее глаза.

– Я сказал, что вы, должно быть, упрямая женщина, раз решили поселиться здесь.

– Прошу прощения, но «Ритц» я позволить себе не могу.

– А жаль, – сказал Джанни с грустью и вдруг добавил: – Cara[1]1
  Дорогая (ит.).


[Закрыть].

Мари прикусила язык, повернулась и вновь принялась подниматься по узкой лестнице.