Книга: Непрошенная - Морис Метерлинк

Ошеломляющее чувство страха перед неизбежным. Чувство неизбежности перед страшным. Жизнь и Смерть в извечном поединке. Победит сильнейший? Скорее тот, кому это больше нужно.

Приходящий в ночной тишине, говорят, что Ты невидим, но это неправда. Я знаю сотни людей, и каждый видел Тебя хотя бы один раз. Несколько бедных и глупых не успели Твой лик разглядеть, изменчивый многообразно. Ты не хочешь мешать нашей жизни. Ты не хочешь нас испугать и проходишь в тишине и молчанье. Глаза Твои могут сверкать, голос Твой может греметь. И рука может быть тяжела даже для черного камня. Но Ты не сверкаешь. Ты не гремишь и не дашь сокрушенья. Знаешь, что разрушенье ничтожней покоя. Ты знаешь, что тишина громче грома. Ты знаешь, в тишине приходящий и уводящий. Н. Рерих

Дальше...

Эта гостья - Смерть. Она непрошеная, но она придёт и без приглашения, когда пробьёт час. И люди, собравшиеся в одной комнате, чувствуют, что вот-вот что-то должно случится. Особенно остро чувствует это слепой старик. То ли от того, что от слепоты у него обострены все чувства, то ли от того, что Старость всё-таки ближе к смерти и больше уязвима перед ней. Он не только чувствует Смерть где-то на подсознании, он ощущает её как живое существо, которое находится рядом. Старик пытается отогнать мысли о том, что это не просто новый человек, который тихо вошёл и пытается скрыть от него своё присутствие.

На фоне нервных метаний старого слепца остальные члены семьи сначала ведут себя несколько беспечно. Но и им передаётся то состояние, когда ждёшь чего-то плохого и сам не знаешь чего. Хотя эти люди знают, КТО может прийти. Но не знают, к кому. Ведь в доме двое тех, к кому может прийти непрошеная гостья и отдавать кому-то предпочтение абсолютно не хочется.

Очень мастерски передана атмосфера, царящая в доме. Так и тянуло постоянно оглянуться через плечо. А когда у меня в отделении закричал ребёнок, а я в тот момент как раз дочитывала пьесу и там тоже кричал ребёнок, то волосы от страха дыбом встали. Больше на работе такое читать не буду)))

А все равно эта полная символов миниатюрная история вызывает суеверный страх. Перед смертью, от которой не скрыться и которая неизбежно придет и за тобой тоже. Перед одиночеством и неготовностью к этой встрече. Можно быть окруженным родственниками, друзьями, священниками и кем угодно еще, но умирание – это встреча один на один: человека и смерти, и никто не в силах разделить эту участь, смягчить ее, окружение – всего лишь окружение, декорация. Никто из них не может при всем желании понять и прочувствовать происходящее. И логично, что Метерлинк показывает нам смерть глазами членов семьи: для них это лишь символы, от которых они пытаются отмахнуться и не принимать всерьез. А настоящая драма разворачивается за закрытыми дверями, куда нет входа и это справедливо, потому что живому, живущему человеку показать смерть такой, какая она есть, вряд ли возможно.

А по ТВ, плотно сидевшему на голодном пайке соцреализма и производственных драм населению, показывали каждые выходные замечательное кино, вроде "Всадника без головы" по-казахски. Раз даже решилась смотреть "Человека Амфибию" в этой интерпретации. Примчалась из школы. чуть опоздав к началу, швырнула портфель, не разуваясь, по ковру к телевизору, есть! Красавец Коренев в запредельной морской ипостаси, подводный мир, музыка. Вот он выныривает, "Ихтияндр, Ихтияндр, не болды" - раздается в кадре. И смутно прозреваю, что аудиал я в большей степени, чем визуал.

Метерлинком нас закармливали на обоих языках. И снятый в 76-м советско-американский фильм стоил того, чтобы посмотреть. Лиз Тейлор. Ава Гарднер, Джейн Фонда с американской стороны. Вицин, Терехова, Надежда Павлова, Олег Попов - с нашей. Красивый музыкакльный, костюмы и декорации, сценическое движение, свет - все хорошо. Символический язык Метерлинка так же, примерно, понятен зрителю, как тот, на каком пыталась смотреть беляевскую экранизацию.

Поправьте, если ошибаюсь, кассовые сборы менее девятисот тысяч при затратах на производство в двенадцать миллионов - это ведь провал? Оглушительный, надо полагать. Зато советским детям раз в неделю его потом показывали. Добившись эффекта рагу из синей птицы в умах и сердцах. Разрозненные фрагменты, на которые то и дело натыкались в праздничные дни по тВ, до той степени навязли в зубах, что и много позже, читая эстетскую литературу о театре двадцатых, вздрагивала невольно при упоминании Метерлинка (этот то здесь зачем?)

У жизни много способов отфильтровать аудиторию чего-то, не предназначенного для массового потребления. Основатель статического театра, мистик и нобелевский лауреат попал под жернова одного из. Как есть свои способы донести что-то предназначенное, до того, кому знать нужно. Девочка с Фейсбука, редкое сочетание физического совершенства и интеллекта, спросила недавно, как отношусь к ранним его пьесам.

Как можно относиться к тому, чего не знаешь. Зато теперь - знаю. Две прочла: "Непрошенная" и "Там, внутри". В обеих небольшая группа близких с точки зрения социума и разобщенных внутренне (все как в жизни) людей сталкивается со смертью. Со Смертью, так правильнее. В "Непрошенной" неперсониыфицирована но дает о себе знать умолкнувшими птицами в саду, скрипами и шорохами, тяжелым дыханием, где никто, вроде, не стоит. Дверью, которая вдруг перестает плотно закрываться, внезапно померкшим светом лампы.

"Там, внутри" - это ведь Незнакомец, правда? В первой - взгляд изнутри: мы сидим и ждем, коллективным бодрствованием в этот поздний час, надеясь отвратить страшное от близкого всем нам человека. Каждый знает в глубине души - безнадежно. Но попытаться, хотя бы, можем. Не находя общего языка, недовольные друг другом, в смутном убеждении - бесполезно. А когда обрушивается все же - это удар, смягченный общим бдением в безнадежной попытке противостоять.

Вторая - снаружи. Мир уже знает - произошло страшное, что взорвет изнутри безмятежный покой счастливой семьи. Сейчас, вот только соберемся с силами и тогда уж принесем родным весть о смерти дочери и сестры. Сейчас-сейчас, немножко еще, нужные слова подобрать, мизансцену должным образом выстроить и тогда им не будет Так больно услышать об этом. Имена внучек Старика, взяввшего на себя роль вестника в пьесе, Марта и Мария. Знаете, кого так звали? Сестер Лазаря, которого Иисус воскресил.

Такое вот преломление библейского сюжета. Там, считавшийся мертвым, выходит наружу и Мир получает величайшее из своих чудес. Здесь, считавшуюся живой, вносят внутрь и маленький мир семьи осыпается мириадами осколков. А жизнь продолжается. И знаете, не могу сказать, что как-то по особому вштырило меня этим. Реальность не заискрилась цветами спектра и ощущением великой истины, открывшейся после долгих мучительных поисков, не накрыло.

Но вот в последнее время чувствовала себя странно выжатой и никак не могла найти точку внутреннего равновесия. То золотое сечение, которое делает человека неуязвимым для мелких пакостей и отводит от него большое зло. Пьесы Метерлинка, странным образом, сумели помочь вернуться к этой статике. Статический театр, чему удивляться.