Текст книги "Тайный брак императора"

История любви длиной в три века

Царственные соперницы и августейшие вдовы

Две женщины, две красавицы далекого, казалось бы, девятнадцатого века, вписали свои имена в недавнюю историю России. Так причудливо прочертила судьба линии их жизни, так непреодолимо вела к сближению русскую княжну и датскую принцессу…

При рождении их разделяло огромное пространство – тысячи земных верст и сотни морских миль. Но время было одно – календари Российской империи и Датского королевства отсчитывали дни и месяцы 1847 года.

Княжна Катенька Долгорукова родилась в октябре, в Москве. И это счастливое событие было по-домашнему скромно отпраздновано в доме ее отца князя Михаила Михайловича Долгорукова.

Принцесса Мария-София-Фредерика-Дагмар появилась на свет спустя три недели, в ноябре, в Копенгагене. В Золотой палате королевского дворца. Король Дании Кристиан VIII еще успел порадоваться рождению своей правнучки, и день этот был отмечен праздничным фейерверком и пышным застольем в королевском семействе.

Принцесса из сказочного королевства

В далеком датском королевстве подрастала юная принцесса, превращаясь в стройную грациозную девушку с чудесными глазами. И недалек был тот час, когда ее нарекут невестой одного из самых завидных женихов Европы – русского наследника, великого князя Николая, старшего сына могущественного монарха Александра II.

Поистине, понятия «любовь» и «династический брак» – «две вещи несовместные». Случилось счастливое исключение из жесткого правила – молодые люди полюбили…

В сентябре 1864 года великий князь прибыл в Копенгаген просить руки принцессы, увидел ее и забыл обо всем на свете.

Из письма великого князя Николая Александровича отцу императору Александру II:

«Dagmar была такая душка! Она больше, чем я ожидал; мы оба были счастливы. Мы горячо поцеловались, крепко пожали друг другу руки, и как легко было потом. От души я помолился тут же мысленно и просил у Бога благословить доброе начало. Это дело устроили не одни люди, и Бог нас не оставит».

Из воспоминаний Федора Оома, состоявшего в свите великого князя:

«Увидев принцессу Дагмару, я тотчас узнал молодую девушку, фотография которой всегда была при Великом Князе и которую он мне показывал. Она была во цвете своих шестнадцати лет. Одета была она простейшим образом: в легоньком и светлом летнем платье и черном фартушке. Прическа тоже была неизысканной – гладкие волосы были зачесаны в прическу и собраны в сеточку. Тонкий и изящный стан, маленькая выразительная головка; глубокий взгляд одновременно добрый и ласковый».

Впрочем, словесный портрет не расходится с милым обликом принцессы, запечатленным на старинных фотографиях.

Свое первое письмо юная Дагмар отправляет будущему свекру. Она просит русского императора не о дорогих безделушках либо светских услугах, – принцесса умоляет Александра II защитить ее маленькую любимую страну от посягательств враждебной Германии.

Визит наследника завершен, состоялась счастливая помолвка, и великий князь Николай с глубочайшей грустью покидает свою невесту. Но ангельский образ маленькой Минни, как называют ее самые близкие, уже поселился в его сердце. Чувства переполняют великого князя, и единственный, с кем он может поделиться, – его младший брат Александр.

Из письма великого князя Николая Александровича брату Александру:

«Грустно быть так далеко в разлуке с моей милой Минни, моей душкой, маленькою невестою. Если бы ты ее увидел и узнал, то, верно бы, полюбил как сестру. Я ношу с ее портретом и локон ее темных волос. Мы часто друг другу пишем, и я часто вижу ее во сне. Как мы горячо целовались, прощаясь, до сих пор иногда чудятся эти поцелуи любви!»

Ему доведется еще раз увидеть свою очаровательную невесту. Но встреча их будет горькой.

Во время визита в Италию наследник почувствует недомогание – то были первые признаки грозной болезни – туберкулезного менингита.

Прописанные холодные ванны в Голландии принесли лишь ухудшение. В декабре Николая Александровича перевозят в Ниццу, где его встречает мать, императрица Мария Александровна. (У императрицы слабые легкие, и по предписанию врачей ей приходится подолгу жить в теплом средиземноморском климате).

Поначалу прогнозы медицинских светил звучат ободряюще, – великий князь выезжает в коляске по набережной, на ежедневные прогулки. Но вскоре газеты, освещающие курортную жизнь Французской Ривьеры, выносят на первые полосы главную новость – на вилле Бермон умирает прекрасный юноша, наследник русской короны.

В начале апреля 1865-го из Петербурга в Ниццу приезжает брат, великий князь Александр. Чуть позже на самом скором по тем временам поезде прибывает из России встревоженный император-отец. Спешит к жениху и его невеста в сопровождении матери-королевы, датская принцесса Дагмар.

«Какая она прелестная, не правда ли?» – взглянув на нее, чуть слышно прошептал цесаревич. Принцесса умела владеть собой, она не упала в обморок, не залилась слезами, увидев изможденный лик своего возлюбленного. Как настоящая сестра милосердия она преданно ухаживала за ним, поправляла подушки, нежно гладила его слабые руки.

Из письма принцессы Дагмар отцу, королю Дании Кристиану IX:

«Я не могу, однако, не благодарить Бога за то, что застала его, мое дорогое сокровище, еще в живых и была узнана им в последнюю минуту. Ты не можешь поверить, дорогой Папа, как я благодарна за это Господу Богу. Никогда, никогда я не смогу забыть взгляд, которым он посмотрел на меня, когда я приблизилась к нему. Нет, никогда!!!»

Мучительно тянулись скорбные часы. И умирающий наследник подолгу держал одной рукой хрупкую ручку невесты, а другой – широкую ладонь своего брата, словно навеки соединяя их. И кроткая улыбка теплилась на его хладеющем лице…

Всю жизнь Александр и Дагмар будут вспоминать эту встречу в Ницце и считать ее промыслом Всевышнего…

На исходе яркого апрельского дня скончался в молодых летах наследник российского престола цесаревич Николай Александрович. Ему шел всего лишь двадцать второй год…

Ночью, при свете факелов траурная процессия шествовала от виллы Бермон к улице Лоншан, к храму во имя св. Александры и св. Николая. Бедную невесту, обезумевшую от горя, с трудом смогли увести из русской церкви, где под каменными сводами, в гробу, весь в весенних цветах, покоился ее бедный царевич.

В храме же, после утренней панихиды, священник зачитал Манифест императора, объявлявший, что отныне великий князь Александр Александрович именуется Наследником.

Судьба династии Романовых, равно как история России последних двух столетий, вершилась именно здесь, в Ницце, на Лазурном берегу.

Год от Рождества Христова 1866-й

А в самой России тем временем подрастала юная княжна Екатерина Долгорукова.

Впервые Александр II увидел десятилетнюю Катеньку в родовой усадьбе – поместье Тепловка Полтавской губернии. Там, в доме князя Михаила Долгорукова, остановился приехавший на военные маневры российский император.

Уже тогда запомнилась ему встретившаяся в саду бойкая темноглазая девочка. Она сама подошла к Императору, и с детской непосредственностью, нарушая незыблемый придворный этикет, представилась государю. Словно сама избрала свою судьбу.

Юную княжну вместе с сестрой Марией определили в знаменитый Смольный институт благородных девиц. Имение разорившегося князя Александр II взял под императорскую опеку,

Сам государь примет участие в судьбе Катеньки, и будет особо выделять ее среди прочих воспитанниц. Визиты Александра II станут все более частыми и продолжительными, а разговоры с юной княжной откровеннее. Пройдет не так уж много времени, и свершится то, что и должно было случиться – Катенька Долгорукова станет любовницей императора.

Этот день она будет помнить всегда – 1 июля 1866 года.

Год 1866-й останется в памяти российского императора Александра II не только началом тайного страстного романа, круто изменившим его судьбу. Он будет омрачен ужасным происшествием, заставившим содрогнуться всю Россию – свершилось неслыханное доселе преступление: на царя, божьего помазанника дерзнули поднять руку. У входа в Летний сад, 4 апреля, в императора стрелял Дмитрий Каракозов.

То было самым первым из чреды покушений на Александра II, и жизнь его словно тогда же начала свой обратный отсчет…

Этот год после стольких страданий принесет счастье датской принцессе – Дагмар вновь станет невестой. И женихом будет наречен брат ее незабвенного Никса – великий князь Александр.

И Александр, поначалу так скептически воспринявший любовные восторги старшего брата, сам не избежал чар обворожительной принцессы.

Ясным сентябрьским днем 1866 года датская принцесса покидала свое королевство. На набережной в Копенгагене, в старом порту, где близ причала покачивались на морских волнах датский корабль «Шлезвиг» и русская яхта «Штандарт», пришли проводить красавицу-невесту тысячи горожан, и среди них был великий сказочник Ханс Кристиан Андерсен. Принцесса узнала его, остановилась и протянула доброму волшебнику свою изящную царственную ручку.

…Из старого лебединого гнезда, между Балтийским и Северным морями, что зовется Данией, выпорхнул лебедь со славным именем…

У Андерсена на глаза навернулись слезы, и он горестно вздохнул о судьбе юной принцессы, – ведь та ехала в неведомую ей страну:

«Вчера на пристани, проходя мимо меня, она остановилась и протянула мне руку… Бедное дитя! Всевышний, будь милостив и милосерден к ней!

Говорят, в Петербурге блестящий двор и прекрасная царская семья, но ведь она едет в чужую страну, где другой народ и религия, и с ней не будет никого, кто окружал ее раньше…»

Под раскаты салюта военной императорской эскадры Россия встречала свою будущую императрицу. Не пройдет и года, как в мае 1868-го небо над Петербургом и Царским Селом вновь озарится вспышками праздничных фейерверков – у великой княгини Марии Федоровны, принявшей новое имя вместе с православной верой, родится сын, продолжатель царской династии, нареченный Николаем. Никакого другого имени у наследника и быть не могло, – память о почившем в Ницце цесаревиче была еще так свежа…

Удивительное совпадение – царственный младенец станет полным тезкой своего несчастного дяди – Николаем Александровичем Романовым. И даже в будущем присовокупит к титулу и его, несостоявшийся – Николай Второй.

1866-й станет прологом встречи двух восемнадцатилетних красавиц. Именно с этого года, желали они того или нет, жизненные пути их будут тесно соприкасаться, – и всякий раз подобные «прикосновения» доставлять каждой из них новые сердечные раны.

Фрейлина и великая княгиня

Тогда их разделяла огромная пропасть – великая княгиня, будущая царица, и фрейлина императрицы, возлюбленная государя. Вряд ли в первые месяцы своей жизни в августейшей семье великая княгиня Мария Федоровна слышала что-либо о своей сопернице.

Нет, княжна Долгорукова вовсе не желала распространять свои чары на ее супруга, великого князя, она претендовала на большее, на … русский трон. Не для себя, – для своих будущих наследников.

Правда, такой поворот событий поначалу казался мифическим. Вернее, о нем Мария Федоровна и не задумывалась, хотя первые признаки раздора в царской фамилии уже появились…

Время шло. В великокняжеском семействе появлялись на свет дети:

Вслед за Николаем, в мае 1869-го у Марии Федоровны родился сын Александр; в апреле 1871-м – Георгий; в марте 1875-го Ксения; в ноябре 1878-го Михаил…

Во второй, сокрытой от сторонних глаз семье Александра II, также рождались дети – тайная связь принесла свои земные плоды: в апреле 1872-го – Георгий; в октябре 1873-го – Ольга; в марте 1876-го – Борис (умерший в младенчестве); в сентябре 1878-го – Екатерина.

Так уж совпало, что в 1878-м – знаменательном для России году победоносного завершения войны с Турцией – обе, и великая княгиня Мария Федоровна, и княжна Екатерина Долгорукова, разрешились от бремени здоровыми младенцами.

Ни для кого из приближенных не было секретом существование второй незаконной семьи императора. Поведение монарха не обсуждалось, и на все разговоры о княжне Долгоруковой и ее детях было наложено строжайшее табу.

И Мария Федоровна могла делиться своими опасениями, и вовсе не напрасными, лишь с мужем, великим князем и наследником Александром Александровичем.

Морганатическая свекровь

Императрица Мария Александровна скончалась в Санкт-Петербурге в мае 1880 года.

Пройдет чуть более месяца, и ее овдовевший супруг, император Александр II, предстанет перед алтарем военно-походной церкви Его Императорского Величества в зале Большого Царскосельского дворца вместе со своей избранницей княжной Екатериной Долгоруковой. Император спешил узаконить их давние отношения, нарушая не только придворный этикет, но и чисто человеческие понятия о трауре – времени скорби и горестных воспоминаний.

«Четырнадцать лет я ожидал этого дня, я боюсь моего счастья! Только бы Бог не лишил меня его слишком рано» – так почти пророчески писал в те дни российский монарх.

Словно предчувствуя беду, император желал обвенчаться как можно скорее, несмотря на все увещевания придворных и глухой ропот своих взрослых детей. Екатерине Михайловне после свадьбы будет пожалован титул «Светлейшей княгини Юрьевской». Юрьевскими будут именованы и ее дети.

«Вступив во второй законный брак с Княжною Екатериною Михайловною Долгоруковою, Всемилостивейше повелеваем – присвоить ей фамилию Княгини Юрьевской, с титулом Светлости, те же фамилию и титул присвоить всем детям Нашим, с правами и преимуществами, законным детям принадлежащими…»

…Выбор исторического титула был не случаен. Княжеский род Долгоруковых, бравший свои истоки от легендарного Рюрика, происходил от древних черниговских князей. В числе именитых предков княжны был и великий князь Юрий Долгорукий, сын славного Владимира Мономаха. Так что сама царская династия Романовых не могла соперничать древностью происхождения с княжеских родом Долгоруковых. И, тем не менее, второй брак Александра II признавался морганатическим, то есть неравнородным.

Но ничто, казалось, не могло омрачить счастья императора. Сразу же после венчания он писал своей сестре Ольге Николаевне, королеве Вюртембергской, единственной из всей семьи, кто поддерживала своего царственного брата:

«Княжна Екатерина Долгорукая, несмотря на свою молодость, предпочла отказаться от всех светских развлечений и удовольствий… и посвятила всю свою жизнь любви и заботам обо мне. Она имеет полное право на мою любовь, уважение и благодарность… Она живет только для меня, занимаясь воспитанием наших детей, которые до сих пор доставляли нам только радость».

После венчания Александра II его невестка, великая княгиня, и княжна словно поменялись ролями. Светлейшая княгиня Юрьевская из любовницы превратилась хоть и в морганатическую, но все же законную жену императора, а, следовательно, – в свекровь (!) для Марии Федоровны. Вот тут-то для бывшей датской принцессы и начались настоящие страдания – ведь все, что должно было перейти к ней по праву – корона государыни, держава и скипетр для сына – в одночасье могли стать достоянием ее соперницы.

Самым тяжелым испытанием для цесаревны стали месяцы, проведенные ею в Ливадийском дворце в Крыму, осенью 1880-го, вместе с императором и его новым семейством. Марии Федоровне пришлось изрядно поволноваться – отныне, после вступления ее августейшего свекра в брак с княжной Долгоруковой, у Ники появился реальный соперник на российский престол – Георгий, которого Александр II любил больше, чем своего внука. Так, по крайней мере, ей казалось. Да и в целебном крымском воздухе носились болезненные и обидные для нее слухи…

Из письма великой княгини Марии Федоровны:

«Я плакала непрерывно, даже ночью. Великий князь меня бранил, но я не могла ничего с собой поделать… Так или иначе я переносила ежедневные унижения, пока они касались лично меня, но, как только речь зашла о моих детях, я поняла, что это выше моих сил. У меня их крали как бы между прочим, пытаясь сблизить их с ужасными маленькими незаконнорожденными отпрысками. И тогда я поднялась, как настоящая львица, защищающая своих детенышей. Между мной и императором разыгрались тяжелые сцены… Совместные прогулки с новой семьей прекратились, и княгиня крайне раздраженно заметила мне, что не понимает, почему я отношусь к ее детям, как к зачумленным».

Почти открыто поговаривали, что сын, рожденный от русской княгини, будет наречен наследником. И будто бы сама Светлейшая княгиня готовится к скорой своей коронации, и уже отдано распоряжение – изготовить для будущей императрицы вензель.

Никогда еще такая волна ненависти и обид не разделяла этих двух женщин в их соперничестве за трон. В конце февраля 1881-го начался Великий пост, и Мария Федоровна, нарушив каноны, предписывавшие испросить прощения у близких и дружески обняться, лишь сухо пожала княгине Юрьевской руку. Александр II (супруга тут же поведала ему о неподобающем поведении цесаревны) пришел в ярость и со всей строгостью отчитал свою своенравную невестку.

Кровь и слезы

Все изменилось в один день, все волнения и надежды разом разрешил взрыв на Екатерининском канале, мощным эхом отозвавшийся по всей России – на жизнь государя было совершено покушение, последнее из шести.

Буквально накануне трагедии Александр II исповедовался у своего духовника протоиерея Василия Федоровича Бажанова. Счастье, как того и боялся Александр, длилось недолго…

Свершилось великое злодеяние – в Петербурге в царский экипаж была брошена бомба. И когда государь вышел из кареты, чтобы ободрить раненых, под ноги ему полетела еще одна бомба… Умирающего императора по его воле доставили в Зимний дворец. Царственный мученик страдал недолго, он умер в тот же день – 1 марта 1881 года. Но что пришлось испытать его супруге!

Из воспоминаний великого князя Александра Михайловича:

«Лейб-хирург, слушавший пульс царя, кивнул головой и опустил окровавленную руку.

– Государь Император скончался! – громко промолвил он. Княгиня Юрьевская вскрикнула и упала как подкошенная на пол. Ее розовый с белым рисунком пеньюар был весь пропитан кровью…»

Какое мистическое стечение обстоятельств – именно в этот день император обещал своей «дорогой Катрин» вернуться раньше, чтобы вместе с ней отправиться на прогулку в Летний сад. Туда, где впервые грянул пистолетный выстрел. Словно грозное предупреждение…

Из письма Марии Федоровны матери, королеве Дании Луизе:

«Какое горе и несчастье, что наш Император ушел от нас, да еще при таких ужасных обстоятельствах. Нет, кто видел эту страшную картину, никогда не сможет забыть ее! Я вижу перед собой это постоянно – день и ночь!

Бедный безвинный Император, видеть его в этом жутком состоянии было душераздирающе!»

Неожиданная смерть Александра помешала исполнению его тайной мечты – наследовать трон должен был Георгий, сын его и (наконец-то!) не немецкой принцессы, а княжны русской крови. Но все монархические и жизненные планы смешал роковой взрыв на набережной Екатерининского канала. Каким непостижимым образом имя любимой российского самодержца соединилось с местом его гибели!

1 марта 1881 года стал единственным днем, когда горе примирило двух соперниц, и они, забыв былые обиды, обе, обнявшись, рыдали в осиротевшем дворце.

…Через тринадцать лет Марии Федоровне придется пройти через те же душевные страдания, что и морганатической супруге императора.

Но, в отличие от княгини Юрьевской, ей будет дарована горькая радость слышать последние слова умирающего супруга, обращенные к ней:

«Чувствую конец, будь спокойна, я совершенно спокоен».

Но спокойствия в ее убитой горем душе не было.

Из писем вдовствующей императрицы Марии Федоровны сыну, великому князю Георгию:

«О как это было страшно и ужасно… Бог отобрал у меня того, которого я лелеяла и любила больше всего на свете…»

«Мне чудится, что я вижу, как сейчас появится его дорогая фигура. И я все не могу осознать и заставить войти в мою голову страшную мысль, что все кончено, правда, кончено, и что мы должны продолжать жить на этой грустной земле уже без него!»

А через неделю после похорон Александра III, 14 ноября 1894 года, в день рождения императрицы, в большой церкви Зимнего дворца Николай II венчался со своей избранницей Александрой Федоровной, немецкой принцессой.

Из дневника великого князя Константина Константиновича Романова:

«Больно было глядеть на бедную Императрицу. В простом, крытом белым крепом вырезном платье, она казалась еще бледнее и тоньше обыкновенного, точно жертва, ведомая на закланье…»

Отныне и до скончания дней Марии Федоровны печальный титул вдовствующей императрицы станет ее достоянием.