Текст книги "Хроники песчаного моря"

Кривой ручей

Шестой день. Полдень.

Дует легкий ветерок. Откуда-то сверху доносится еле слышное сухое постукивание. Задираю голову и вижу высоко на дереве три оленьи косточки.

В голове звучит голос Па.

Через три дня тропа выйдет в сосновый лес. Будь внимательна. Как только увидишь ветряные колокольчики, значит, дошла до Кривого ручья.

Если бы не ветер, я бы их не заметила. Облизываю потрескавшиеся губы.

– Эмми, – говорю я. – Колокольчики. Мы пришли.

Я не могу сдержать радости. Все лужи и ручьи вдоль тропы либо пересохли, либо протухли, и вода покрылась желтой слизью. Вчера утром мы съели последнюю лепешку. Дальше идти мы бы не смогли.

– Это Кривой ручей? – спрашивает Эмми.

Я скидываю с плеч лямки волока.

Закрываю глаза и стою неподвижно. Все тело задеревенело и болит. Двигаться нет сил.

Пытаюсь разогнуть пальцы, но у меня не получается. Я так долго тащила этот проклятый волок, что пальцы свело. Навсегда. Целых три дня я мертвой хваткой сжимала поручни и тащила на себе Эмми и наши пожитки.

Сестренке тоже досталось. Она с головы до пят в синяках.

Я помогаю ей встать из короба. Хочу взять на руки, но Эм отказывается.

– Я пойду сама, – заявляет она.

– А сможешь? – спрашиваю я.

Эмми кивает. Я взваливаю на плечи котомки и заталкиваю волок в кусты, подальше от чужих глаз.

Сойди с дороги. Спускайся по тропинке в лощину.

Тропинка неприметная. Если не знать про нее, то и не найдешь никогда. Мы пробираемся сквозь деревья и кустарник. Палая хвоя под ногами заглушает шаги, пахнет смолой. Нерон перелетает с ветки на ветку, возбужденно каркает, уговаривает нас поспешать.

Тропа постепенно идет под уклон, становится круче. Потом еще круче. Идти все трудней, подошвы скользят по сосновым иглам. Я держу Эмми за руку, чтобы она не упала. Местами мы карабкаемся на четвереньках, местами съезжаем на заду, а спуск все не кончается.

Вдруг до нас доносится запах еды. Мясо. И сразу слюнки текут.

– Ой, жаркое, да? – спрашивает Эмми.

– Хорошо бы, – говорю я.

Наконец мы добираемся до подножия холма. Выходим из леса и попадаем в другой мир.

На зеленой лужайке пасется косматый пони. Он приподнимает голову, равнодушно глядит на нас и продолжает щипать сочную траву.

Мы в лощине, про которую говорил Па. Это речная долина. С вершины небольшого холма перед нами сбегают два звенящих ручейка и сливаются в поток побольше. Он вьется вдоль лощины. Чуть поодаль через ручей положен мостик. На дальнем берегу, в тени сосен, стоит деревянный домик. Там живет Марси. Возле открытой двери видна красная скамья. На костре висит котелок.

Не слышно ни звука, только журчит вода в ручье, перекатывается по гальке. Все словно погружено в полуденный сон.

Я никогда не видела ничего подобного. Даже представить не могла, что такая красота бывает. К глазам подступают слезы. Па не говорил, что здесь так хорошо. Никогда.

Па знал про это место! Знал… и держал нас возле высыхающего озера, где было трудно жить. Где было почти нечего есть. А это чудесное место всего в нескольких днях пути. Ничего не понимаю. Почему он не отвел нас сюда? Наверняка Лу прав. Па плевать на нас хотел, ему было все равно, что с нами станет.

Я медленно, словно во сне, шагаю по лощине.

Если Марси нет дома, сядьте на скамейку, послушайте, как журчит ручей. Подождите Марси. Она никогда не уходит далеко.

Я прохожу по мосту и бросаю котомки. Расшнуровываю ботинки, сбрасываю их с ног. Захожу в ручей. Вода доходит до щиколоток. Опускаюсь на колени и зачерпываю ладонями воду. Чистая. Прохладная. Прекрасная. Я пью. Ополаскиваю лицо, шею, голову.

Потом я ложусь в ручей. Лежу на спине, а вода бежит вокруг меня.

Закрываю глаза.

* * *

– Надо же, в моем ручье кто-то спит, – слышу я голос.

Я открываю глаза. Надо мной нависает лицо. Кверху тормашками. Я сонно моргаю. Должно быть, отключилась на мгновение.

– Ой, а кто из нас вверх ногами? – спрашиваю я.

– Это уж как посмотреть, – отвечает женский голос.

Ко мне лезет косматая собачья морда. Длинный розовый язык лижет щеки.

– Эй! – морщусь я.

– Следопыт! Лежать! – командует хозяйка и протягивает мне сильную руку.

Я встаю. С меня стекают потоки воды.

Передо мной стоит женщина. В ручье. Высокая. Стройная. Загорелая. Морщинистое лицо с умными карими глазами. Высокие скулы. Седые, коротко остриженные волосы. Девять лет назад каштановые пряди доходили ей до колен. Голубоглазый волкодав с повисшим ухом жмется к ее ноге.

– Я чуть не прошла мимо колокольчиков, – говорю я. – Это место так сразу и не найдешь.

– Я стараюсь держаться подальше от всякого сброда, – объясняет она и дотрагивается до моей татуировки. – Ну здравствуй, Саба с Серебряного озера. Уголок ее рта приподнимается в улыбке. Да ты выросла! Я – Марси.

* * *

– Добавки будешь, Эмми? – спрашивает Марси.

– Ага! – кивает сестренка, поспешно набивает рот и протягивает опустевшую миску.

– Тебя Па не учил приличным манерам? – интересуется Марси.

– Эмми, где твое спасибо? – сердито напоминаю я.

Сестренка торопливо жует, глотает, снова жует.

– Ой, да, спасибо, – бормочет она. – И побольше.

– Лопает, как шакал, – ворчу я. – Па особо не утруждал ее манерами.

– Ох, она такая худышка, – говорит Марси. – Да и тебе мяса нарастить не мешало бы. Тяжело вам там, на Серебряном озере?

– Нет, – хмуро отвечаю я.

– А тебе добавки? – предлагает хозяйка.

Я протягиваю ей свою пустую миску. Марси вопросительно приподнимает бровь.

– Угу, спасибо, – добавляю я.

Мы едим на улице. Я и Марси сидим на красной скамейке. Эмми устраивается на ступеньке. Нерон быстро склевывает свою долю и взлетает на крышу хижины. Перышки чистит.

– Несите миски, – говорит нам Марси. – Я вам не прислуга.

Она идет к костру, подволакивая ногу. Эмми и я следуем за ней. Марси мешает варево в котле и кладет нам по второй порции кролика, тушенного с кореньями. Я возвращаюсь к скамейке и на ходу съедаю добавку. Мы усаживаемся.

– Что случилось с ногой? – мямлю я с набитым ртом.

– Сломала лодыжку вот уж год как, – объясняет Марси. – Срослось криво, хромаю теперь.

– Как же ты тут одна управляешься? – недоумеваю я.

– Другого выхода-то нет, – хмыкает Марси.

– Трудно, наверное, – говорю я. – Ты ведь уже старуха.

Она меряет меня взглядом.

– А ты грубиянка, – замечает она.

Я краснею от стыда.

– Я ей все время это говорю, только ей и дела нет, – встревает сестренка. – А вот Лу хороший. Он бы тебе понравился.

– Заткнись, Эмми, – обрываю я ее. – Понимаешь, Марси, мы пришли… Ну, не в гости. Не с новостями про Па и Лу.

– Не сомневаюсь, – замечает Марси.

Возле нас стоит таз с чистой водой. Марси добавляет туда настойку из коричневой стеклянной бутылочки, смачивает лоскут и промывает мне рану на руке.

– Я иду за Лу, – говорю я. – Вызволять его. Выхожу на рассвете. А Эмми останется с тобой.

– Понятно, – говорит Марси и смотрит на меня, словно ждет, что я еще скажу.

– Па всегда говорил, мол, если с ним что-то случится, надо идти к тебе, – объясняю я.

– Прямо так и говорил? – удивляется Марси и качает головой. – Даже и не знаю… Мы тут со Следопытом сами управляемся. К посторонним не привыкли.

– Но вы же с Ма дружили, – напоминаю я. – Марси, прошу тебя, пожалуйста. Ни от кого больше помощи не дождешься.

Она долго молчит, потом вздыхает.

– Что ж, ей придется отрабатывать свой постой, – предупреждает она.

– Она справится, – обещаю я.

– А что Эмми думает по этому поводу? – спрашивает Марси.

Сестренка молчит. Склонила голову над миской и медленно жует. Видно, что прислушивается к разговору.

– Эмми, ты оглохла, что ли? – спрашиваю я. – Вот уйду искать Лу, а ты будешь Марси помогать…

Сестра поднимает бледное личико. Пожимает плечами. Снова склоняет голову над миской.

– Ничего, пообвыкнется, – говорю я и укоризненно качаю головой.

– Надеюсь, – недоверчиво вздыхает Марси.

– Да с ней никаких хлопот, – уверяю я.

* * *

– Марси, расскажи про Ма, – просит Эмми.

Следопыт уткнулся мордой в колени хозяйки. Она чешет ему за ухом. Пес жмурится от удовольствия. Нерон дремлет у меня на плече.

– Ах да, ты же ее и не знала вовсе, – отвечает Марси. – Ну, Саба-то ее помнит.

– Не очень хорошо, – говорю я. – Смутно. Она словно… ускользает.

– Ваша Ма была хохотушка, – начинает Марси. – Любила смеяться. В жизни немного поводов для радости, но Эллис всегда их находила. Думаю, поэтому Уиллем, ваш Па, так ее любил.

– Лу такой же, – говорю я. – Он в Ма пошел. Па перестал смеяться после того, как Ма умерла. Я не припомню ни разу.

– Да, – кивает Марси. – Смеяться он перестал.

Мы сидим молча.

– Это я виновата, что Ма умерла, – внезапно заявляет Эмми.

Она тычет прутиком в землю с такой силой, что он разламывается пополам.

Марси внимательно смотрит на меня. Я отвожу глаза.

– Рождение ребенка – опасная вещь, – говорит Марси. – А ты появилась на свет на месяц раньше срока. По мне, так это я виновата.

– Ты? – удивленно спрашивает Эмми.

– Ну, я ведь обещала помочь, – продолжает Марси. – Мы все рассчитали. Я собиралась прийти к Ма за две недели до твоего рождения, принять роды, так же, как было, когда родились Саба и Лу. Иногда мне кажется, если бы я пришла раньше, то Эллис осталась бы жить. Но так думать нельзя. Такие мысли сводят с ума. Я успела спасти тебя, крохотулечку, и этим себя успокаиваю. Потому что, хотя Эллис и умерла, дочь ее живет. Я вижу ее в тебе.

– Правда? – удивленно восклицает Эмми.

– Конечно. Ты пошла в Па, а вот глаза тебе достались от Ма. И еще тут вот… – Марси касается груди Эмми, потом лба. – Я это вижу. Знаешь еще что?

– Что? – зачарованно спрашивает Эмми.

– Твоя Ма очень ждала тебя, – говорит Марси. – Она была очень счастлива, когда узнала, что ты появишься на свет… и она, и Па.

– А я и не знала, – шепчет Эм.

– Что ж, теперь знаешь, – кивает Марси. – Она бы очень обрадовалась такой дочурке, как ты.

Эмми смотрит на меня и снова опускает взгляд в землю.

Я всегда винила ее в смерти Ма. Никогда этого не скрывала. Теперь, когда Марси говорит про это, мне приходит в голову мысль, что никто не в силах захотеть родиться. И не родиться по собственному желанию никто не может. Даже Эмми.

– Дети рождаются, когда приходит их время, – говорит Марси и берет Эмми за руку. – Никто не виноват в том, что твоя Ма умерла. В этом нет ничьей вины.

– Па сказал, что так написано в звездах, – говорит Эмми.

– Ох, детка, на небе ничего не написано, – вздыхает Марси. – Просто некоторые умирают слишком рано.

– Па умел читать по звездам, – возражаю я. – Он всегда говорил, что с самого начала мира все предначертано. Судьба каждого записана там, в небесах.

– Вот про это у нас с Уиллемом и вышел спор, – кивает Марси. – Потому наши пути и разошлись, когда мы покинули Город Надежды. Он искал ответы среди звезд, я же ищу ответы в том, что передо мной, вокруг меня или внутри меня.

– Лу считает, что Па все это выдумал, – говорю я.

– А ты как думаешь? – спрашивает Марси.

– Саба всегда думает то же, что и Лу, – вставляет Эмми.

– Неправда! – горячусь я.

– А вот и правда! – возражает Эмми.

– Что ж, похоже, пришла пора научиться думать самостоятельно, – говорит Марси. – Для меня звезды – это просто звезды.

Она запрокидывает голову и смотрит в небо так долго, будто она уже там, среди звезд и планет, рядом с луной. Словно забыла про нас. Я хмыкаю. Марси вздрагивает.

– Хотя, конечно, я могу и ошибаться, – говорит она с улыбкой.

* * *

Эмми валится с ног от усталости, но в хижине спать отказывается. Мы с трудом укладываем ее на Марсину кровать. Сама Марси ложится на красную скамью и закидывает руки за голову. Следопыт пристраивается рядом.

Я сижу у костра. Носком ботинка тычу в тлеющие угли.

– Почему Па не привел нас сюда? – спрашиваю я шепотом, чтобы не разбудить Эмми.

– Да, на Серебряном озере трудно жить, – замечает Марси.

– И день ото дня все хуже, – вздыхаю я.

– Я его звала сюда, – говорит Марси. – После смерти Эллис. Я посторонних не привечаю, но друга в беде никогда не брошу. Здесь нашлось бы место для всех вас. Перебились бы как-нибудь, притерлись. Но ваш Па и слышать ничего не хотел. Сказал, что ему никакой помощи не нужно.

– Лу считает, что Па не хотел уходить с Серебряного озера из-за Ма, – говорю я.

– Ну да, из-за этого тоже, – кивает Марси. – А еще он думал, что там вас не достанет беда. Они с вашей Ма оба так думали.

– Беда? Что за беда? – спрашиваю я.

Марси молчит, словно обдумывает, что ответить.

– Ты ничего не знаешь о мире вокруг, – говорит она. – Он полон тягот и опасностей. Ваши Ма и Па об этом знали, потому и поселились в глуши, на Серебряном озере. Случайных путников там почти нет. Соседей тоже. Так же, как и здесь, у Кривого ручья.

Вспоминаю, как скрытно живет здесь Марси. С дороги тропинку не заметишь, если не знать про ветряные колокольчики на дереве.

– Ты от кого-то прячешься? – допытываюсь я.

– Не то чтобы прячусь, – объясняет Марси. – Скорее, держусь в стороне.

– В стороне от чего? – спрашиваю я. – Па держал нас на Серебряном озере, чтобы быть в стороне?

– Он пытался, – вздыхает Марси. – Правда, у него не вышло.

Что-то в ее голосе заставляет все мое нутро напрячься.

Я вскакиваю, стискивая кулаки.

– Ты знаешь что-то? Знаешь, кто забрал Лу? – цежу я сквозь зубы.

– Нет, не знаю, – отвечает Марси.

– Скажи мне! – требую я.

Она смотрит на хижину, где спит Эмми.

– Пойдем прогуляемся, – говорит она.

* * *

Следопыт срывается с места, но Марси поднимает руку.

– Лежать! – велит она.

Пес со вздохом укладывается.

Мы переходим через мостик на луг. Идем вдоль ручья, по долине. Луна заливает тропу серебряным светом. Вода в ручье сверкает, журчит по камням. Я вдыхаю сладкий ночной воздух.

– Расскажи мне, что случилось, – просит Марси. – Расскажи все, ничего не упускай, даже если думаешь, что это не важно.

Я так и делаю. Рассказываю, что произошло. Как мы с Лу на рассвете пошли на свалку, как Лу накричал на Па, как налетела песчаная буря и, наконец, как появились четверо всадников и Проктер Джон.

– Четверо? – переспрашивает Марси. – Как они были одеты?

– Ну, в такие длинные черные плащи и плотные кожаные нагрудники, – вспоминаю я. – А еще у них были кожаные наручья от запястий до локтей.

– В доспехах, – говорит Марси. – Похоже на тонтонов.

– На кого? – недоумеваю я.

– На тонтонов, – повторяет она. – Понимаешь, они всякими делами занимаются. Ну, сведения передают, следят за кем велено, доносят или охраняют, кого прикажут. Убийством тоже промышляют.

– Не понимаю, о чем ты, – говорю я. – Откуда ты знаешь про этих… тонтонов?

– Твои Ма и Па не всегда жили на Серебряном озере, – терпеливо объясняет Марси. – И я не всегда жила у Кривого ручья. Мы познакомились в месте под названием Город Надежды.

– Никогда про такое не слыхала, – недоверчиво говорю я.

– Это такое поселение, – продолжает Марси. – В неделе хода отсюда. Если повезет, конечно. Путь туда лежит через Песчаное море, оно странников не привечает.

– Песчаное море, – повторяю я. – Па рассказывал о нем. Чужаки… тонтоны… отправились туда вместе с Лу. Их следы сворачивают с тропы на север. Думаешь, они увезли Лу в Город Надежды?

– Возможно, – задумчиво говорит Марси. – Туда стекаются все мерзавцы, бандиты и подонки, которые пырнут ножом всякого, кто им придется не по нраву. Все отребье рано или поздно оказывается там. И заправляют всем в городе такие же подонки. А тонтоны сдерживают эту ораву грубой силой, угрозами и дрянью под названием шааль.

– Ага, Проктер Джон жевал такие листья, – киваю я. – Па велел нам никогда к ним не притрагиваться.

– И правильно делал, – соглашается Марси. – Шааль дурит голову, заставляет думать, что ты умнее всех. Чуть переберешь с этим и все, никакого удержу тебе нет, ничего не соображаешь. Эллис, Уиллем и я там задерживаться не стали. Мы быстро поняли, какое это гиблое место. Выбрались оттуда поскорее, пока нас не затянуло. Ушли подальше, чтобы не слышать больше ни о шаале, ни о Городе Надежды.

– Но почему тонтоны забрали Лу? – не успокаиваюсь я.

– Расскажи мне, что еще ты помнишь о том дне, – настойчиво просит Марси.

– Они пришли именно за Лу, – вспоминаю я. – Один из чужаков спросил Проктера Джона: «Это он? Это он родился в день зимнего солнцеворота?» Потом они спросили то же самое у Лу, мол, сколько ему лет. Проктер Джон тогда сказал им: «Говорю же вам, он это, он! Я знаю. Я с него глаз не спускал, как было велено». Понимаешь, чужаки все знали про Лу. Они пришли именно за ним.

Марси ничего не говорит. Глядит в ночное небо.

– А как они про него прознали? – спрашиваю я. – И что особенного, если Лу родился в день зимнего солнцеворота? Мы двойняшки. Меня-то чужаки не забрали…

– Не знаю. Попробуем разобраться, – отвечает Марси.

Мы умолкаем.

– Похоже, им нужен был именно мальчик, – произносит наконец Марси. – Ребенок, рожденный в день зимнего солнцеворота восемнадцать лет назад.

– Но зачем? И как они узнали, где его искать? – волнуюсь я. – К нам в глушь, на Серебряное озеро, кроме тебя, никто не заглядывал. Ну еще Проктер Джон да старьевщик. Па нам так говорил.

– Врал он, – отвечает Марси.

– Па врал? – не верю я.

– Ну может, я не так выразилась, – неохотно говорит она. – Наверное, он запамятовал.

– О чем именно? – спрашиваю я.

– Знаешь, когда Эллис родила вас с Лу, я помогала принимать роды, – напоминает Марси.

– Ага, – киваю я.

– Так вот, у вас тогда не я одна гостила, – говорит она.

– К нам еще кто-то приходил? – удивляюсь я.

– Какой-то чужак, – кивает Марси. – Вышел к Серебряному озеру за два дня до вашего рождения. Молчун. Ничего не рассказывал, ни откуда он, ни куда держит путь. И с собой у него ничего не было. Появился еле живой, в лохмотьях. Сказал, что зовут его Траск, хотя кто знает, так оно или нет. С виду безобидный, но ваш Па его остерегался. Ну, ваши родители его накормили, помогли с одеждой…

– Значит, он был у нас, когда мы родились, – говорю я.

– Когда родился Лу, – уточняет Марси. – Ты родилась чуть позже, Траск тогда уже ушел. Странно так было. Лу только появился на свет, а Траск прямо места себе не находил, разволновался вдруг, твердил о чуде. Мол, мальчик особенный, потому что родился в день зимнего солнцеворота. Повторял, что это большая редкость. А потом вдруг исчез, даже не попрощался. Знаешь, до нашего разговора я о чужаке и не вспоминала.

– Почему же Па нам не рассказал? – спрашиваю я.

– Может, он тоже забыл, – пожимает плечами Марси. – Мало ли безумных странников по миру бродит.

– Траск пришел с чужаками, которые увели Лу? – спрашиваю я. – Он тонтон?

– Нет, что ты! – возражает Марси. – Он теперь уже совсем старик. Тонтоны все молодые, крепкие и сильные. Восемнадцать лет назад Траску уже годков за сорок было.

– Значит, он кому-то рассказал про Лу, – говорю я.

– Похоже на то, – соглашается Марси. – Слушай, а что у вас там за сосед?

– Проктер Джон? – спрашиваю я. У меня в голове вертится какая-то мысль, но ее никак не ухватить. И вдруг я вспоминаю. – Знаешь, он сказал чужакам очень странную вещь, что, мол, глаз с Лу не спускал, как было велено.

– Шпион, – с тяжелым вздохом произносит Марси. – Тонтоны приказали ему следить за Лу. Тут не обошлось без угроз и уговоров, да и шааль свое дело сделал.

– Значит, Траск все рассказал тонтонам, – говорю я. – Только все равно непонятно, зачем чужакам понадобился Лу. И зачем они ждали, пока ему исполнится восемнадцать.

– Я и сама не понимаю, – признается Марси. – Похоже, как сообразишь, что к чему, так и найдешь своего брата.

* * *

С первыми лучами солнца я выхожу из хижины.

– Ты припасов побольше возьми, – настаивает Марси. – На горсти вяленого мяса и сушеных кореньях далеко не уйдешь.

– У тебя самой запасов не в избытке, – говорю я. – Вдобавок у тебя еще один рот появился.

– О девочке я позабочусь, – уверяет Марси.

– Ну а я позабочусь о себе. Воды мне хватит, а еду я добуду, – говорю я и поглаживаю свой лук.

– Как знаешь, – с сомнением замечает Марси.

– За меня не волнуйся, – говорю я.

Марси обнимает Эмми.

– Ну что, проводим Сабу? До тропинки? – спрашивает она мою сестренку.

Эмми пожимает плечами и вертит в руках свою куколку.

– Как хочешь, – говорит она.

Эмми злится на меня за то, что я оставляю ее здесь, у Марси, хотя сегодня вредничает меньше. Ничего, она быстро привыкнет. С Марси и Следопытом ей ничего не грозит. Может, и поиграет здесь, побегает, на пони покатается, в ручье будет плескаться. Детям нужна радость.

Они провожают меня через мост. Нерон летит впереди, за ним гонится Следопыт. Высокая луговая трава шелестит под ногами.

Я останавливаюсь и оборачиваюсь. В последний раз окидываю взглядом мирную зеленую долину. Вода здесь чистая, воздух свежий. В груди у меня все сжимается, к глазам подступают слезы. А вдруг у меня ничего не выйдет? Не найду я брата. Одной мне это не под силу.

– Саба? – Марси осторожно касается моей руки.

Я вздыхаю, проклиная свою слабость, и утираю глаза. Лу рассчитывает на меня. Только на меня.

Ты нужна им, Саба. Ты нужна Лу и Эмми. И другим людям тоже. Не бойся. Будь сильной. И никогда не сдавайся, слышишь? Никогда. Что бы ни случилось.

Я не сдамся, Па. Не отступлю.

– Что с тобой, Саба? – удивляется Эмми.

– Ничего, – отвечаю я.

– Вот, это тебе от меня, – говорит Марси. – Береги.

Она вкладывает что-то мне в руку.

– Что это? – спрашивает Эмми.

Я раскрываю ладонь. На ней лежит розовый камешек. Гладкий, по форме как птичье яйцо, величиной с большой палец. На ощупь прохладный. Даже холодный. Через него продет шнурок, чтобы можно было носить на шее. Я поднимаю камень, рассматривая на свет. Солнце тускло просвечивает камешек насквозь.

– Ух ты, – говорит Эмми.

– Это сердечный камень, – объясняет Марси. – Ваша Ма подарила его мне, а теперь я дарю его тебе.

Я прикасаюсь к камешку. Подарок Ма. У нас не осталось ее вещей.

– А зачем сердечный камень? – спрашивает Эмми.

– Он поможет тебе распознать твое сокровенное желание, – говорит Марси.

– А как? – не отстает сестренка.

– Потрогай, он холодный, в руке у Сабы не нагрелся, – предлагает Марси.

Эмми касается камешка.

– Ой, и правда! – восклицает она.

– Обычный камень принимает тепло тела, – продолжает Марси. – А сердечный камень нагревается только тогда, когда исполняется твое сокровенное желание. Как найдешь то, чем сердце успокоится, так камень и потеплеет. Подскажет тебе.

– Ты сама в это веришь? – спрашиваю я.

– Я, может, и не верю, а вот ваша Ма верила, – отвечает Марси. – Говорила, что камень указал ей путь к вашему Па. А потом Эллис подарила камень мне, чтобы я тоже отыскала свое сокровенное желание.

– Ну и как? – спрашиваю я.

– Ну, я и нашла эту долину, – вздыхает Марси. – Наверное, это мое сокровенное желание.

– А камень нагрелся, когда ты сюда пришла?

Марси долго молчит.

– Это давно было, – наконец говорит она. – Я уже и не помню.

Я смотрю на нее. Не могу понять, правда это или нет.

– Зачем ты отдаешь камень Сабе? – спрашивает Эмми.

– Эллис утверждала, что у сердечного камня нет владельца, есть только хранители. Как исполнится твое сокровенное желание, надо передать камень тому, кому нужна помощь.

– Никакой помощи мне не надо, – возражаю я. – Свое сокровенное желание я и так знаю. Найти Лу и вызволить его из беды.

– Так-то оно так, – соглашается Марси. – Только не важно, веришь ты в силу камня или нет. Подарок Ма особенный, душу греет. Для нее этот камень многое значил.

– Спасибо, – говорю я. – За это и за все прочее. Ну, мне пора.

– Как доберешься до Города Надежды, не любопытствуй понапрасну, – советует Марси. – Вопросов не задавай. Не привлекай к себе внимания, беду накличешь. Будь настороже. Не доверяй никому.

– Я не пропаду, не беспокойся, – говорю я.

– Саба, путь через Песчаное море опасен, – предупреждает Марси и крепко обнимает меня. – Место дикое. Слушай ветер. Эх, надо бы тебе ночью пойти.

Я гляжу на Эмми. Та уставилась в землю.

– Мы с Лу скоро вернемся, – обещаю я ей.

Хочу потрепать ее по волосам, но она отбегает.

– Ну ладно, – говорю я, вскидываю котомку на плечо и отправляюсь в путь.

Шагов через десять слышу крик:

– Саба!

Эмми бросается ко мне и крепко обнимает.

– Поскорее возвращайся! – говорит она.

– А ты слушайся Марси, – строго велю я. – Я на тебя рассчитываю.

Я ступаю на тропку.

– Пока, Эмми, – говорю я.

– Пока, Саба, – отвечает сестренка.

Захожу поглубже в лес, стаскиваю сердечный камень с шеи и засовываю в карман.

Мое сокровенное желание мне известно.

Я и без помощи камня обойдусь.