Текст книги "Защита жертв преступлений"

§ 2. О причинах террористической угрозы и мерах профилактики терроризма

Питательной почвой терроризма как идеологии и террористических актов являются конфликтные ситуации, возникающие на почве национальных, этнических и религиозных разногласий; рост националистических, экстремистских и корыстных проявлений; кризисные явления в экономике, участившиеся «разборки» по разделу сфер влияния с применением оружия и взрывных устройств и т. п. Международный опыт борьбы с терроризмом подтверждает эти общие суждения, отмечая значение таких факторов, как углубление социальной дифференциации населения; слабая эффективность деятельности институтов государственной власти; обострение борьбы за власть политических партий и движений; снижение уровня духовности в обществе; рост тенденций к разрешению возникающих противоречий в корпоративных интересах силовым путем; усиление криминализации общества; рост влияния исламского фундаментализма в отдельных регионах мира и России[120]120
  См.: Международный терроризм: борьба за геополитическое господство. М., 2005. С. 19–20.


[Закрыть]. Человечество при переходе в новое тысячелетие столкнулось с таким комплексом негативных явлений, преодоление которых едва ли возможно в ближайшей перспективе. Умеренно оптимистические прогнозы связаны с поиском адекватных средств профилактики терроризма как идеологии и насильственных террористических актов доступными средствами правоохранительной деятельности.

Выступая на расширенном заседании коллегии Федеральной службы безопасности в конце января 2009 г., Президент Российской Федерации Д.А. Медведев отметил, что в целом количество террористических проявлений не снизилось. Поэтому установление причин террористической угрозы и террористических актов в России является необходимым условием для разработки и осуществления мер по предупреждению терроризма не только в России, но и в мире. Невозможно предупредить негативное явление, не зная его истоков и способствующих его развитию факторов.

Терроризм как вид организованной преступности существенно отличается от обычной преступности: в основе террора лежит идея. В криминологической литературе почти не развито учение о влиянии идеи на развитие терроризма. Исключением являются работы Н.Д. Литвинова, исследовавшего роль идеи в развитии антигосударственного терроризма и характере экстремистских идей, способствовавших развитию терроризма на Кавказе[121]121
  Литвинов Н.Д. Роль идеи в развитии антигосударственного терроризма. Воронеж, 1999 г.; Литвинов Н.Д., Нурадинов Ш.М. Кавказский террор в Российской империи. М., 1999.


[Закрыть]. Автор делит экстремистские идеи по месту рождения на две категории: местные и зарубежные. «Местные – это идеи, родившиеся среди определенных слоев населения для «внутреннего» употребления и получившие хождение среди «родившего» их населения. Как правило, такие идеи, – считает автор, – более отвечают потребностям аборигенов, ибо авторы, «генераторы» идеи, лучше знают надежды и чаяния населения»[122]122
  Литвинов Н.Д. Роль идеи в развитии антигосударственного терроризма. Воронеж, 1999. С. 35.


[Закрыть]. Другой вид идеи – зарубежные, или внедряемые; это «те, что родились за пределами территории, в сознание населения которой они затем внедряются»[123]123
  Там же. С. 36.


[Закрыть].

Знание места зарождения экстремистской идеи позволяет сделать вывод об объективном либо субъективном появлении их на определенной социально-этнической территории. Местные идеи более понятны населению и более востребованы. Совсем иная картина наблюдается с зарубежными идеями: они родились для «внутренних» потребностей иных народов либо специально разработаны для внедрения их в сознание других народов.

Если исходить из места рождения так называемых исламистских идей, то следует признать, что они родились за пределами Кавказа: «ислам» занесен на Кавказ с Ближнего Востока, идеи панисламизма зародились на территории Турции и Персии, идеи социализма и анархизма пришли на Кавказ из Западной Европы. На Кавказе столкнулись два мощных идеологических течения: «исламское» с юга и «христианское», «православное», с севера. Борьба конфессий порождала и религиозный фанатизм, и борцов за веру, не останавливавшихся перед силовыми приёмами, ведущими к терроризму. Преодоление межрелигиозной вражды, достижение межконфессионального мира, устранение неблагоприятных социально-экономических условий является наиболее действенными способами профилактики терроризма, устранения причин, порождающих терроризм.

После трагических событий 11 сентября 2001 года в США для любой страны мира проблема обеспечения национальной безопасности приобрела невиданную до сей поры остроту. И первое, что в этой связи продемонстрировали США, до сих пор считавшиеся оплотом либеральных ценностей, – это резкое ограничение прав и свобод и агрессивную внешнеполитическую реакцию в отношении любого государства, которое стало подозреваться в пособничестве мировому терроризму. Причем поводом для таких подозрений послужили исключительно данные спецслужб. О какой-либо судебной процедуре в данном случае речь не шла. Насколько это правильно, покажет история, но то, что ситуации возникновения угроз безопасности, на которые не рассчитана существующая система, повлекли за собой применение особых, неординарных мер в масштабах мощнейшего в мире либерального государства, заставляет по-новому взглянуть на проблему обеспечения безопасности в любой стране.

Для России, до сих пор переживающей изменения в концептуальных подходах к системе институтов обеспечения безопасности, все это крайне актуально. Понятно, что прошлая советская система тоталитарного господства базировалась на силовых структурах, которые воплотились в универсальную систему государственной безопасности. Именно она с начала девяностых годов в условиях демократического развития страны стала первоочередным объектом массовых и частых реорганизаций, приведших к невиданному в истории российского государства снижению уровня безопасности. Именно тогда возникла тенденция к криминализации всех структур общества, да и самого государства. Именно в это время иностранные спецслужбы и представители бизнеса получили невиданные возможности для подрывной деятельности на территории России.

Международный «исламский» терроризм более всего проявил себя на южных рубежах нашей страны и в конце концов выкристаллизовался в незатухающем чеченском конфликте, унесшем и продолжающем уносить десятки тысяч человеческих жизней, причиняя грандиозный ущерб экономике страны.

В ходе реорганизации российской системы безопасности под натиском возникших в этой сфере угроз государство в последние годы нашло в себе силы обратить на это самое серьезное внимание. В результате сформировалась более или менее внятная система обеспечения безопасности, получившая правовое и структурное оформление в виде базового Закона Российской Федерации «О безопасности»[124]124
  Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 15. Ст. 769.


[Закрыть], законах об отдельных видах и органах безопасности, наконец, Концепции национальной безопасности России[125]125
  СЗ РФ. 2000. № 2. Ст. 170.


[Закрыть]. Вопрос лишь в том, насколько все это отвечает современным угрозам безопасности и потребностям практики их преодоления.

На территории Российской Федерации к концу ХХ века участились случаи нападения на объекты органов внутренних дел и других правоохранительных органов. Все нападения отличались особой дерзостью, повышенной общественной опасностью и тяжкими последствиями. Они причинили материальный, физический и моральный ущерб обществу, серьезно подорвали авторитет государственной власти, в том числе правоохранительных органов.

Трагедия Беслана заставляла особенно серьезно подойти к планам охраны и обороны образовательных учреждений. Предотвращенная накануне 23 февраля 2007 г. органами ФСБ попытка диверсии в Москве в отношении важных объектов, среди которых значился и Московский университет МВД России, наглядно демонстрирует, что война с террором проходит и по нашей улице.

Вместе с тем, несмотря на принимаемые меры и некоторые позитивные изменения, оперативная обстановка в стране остается сложной. Не получил своевременного и адекватного отпора рост протестной активности молодежных радикальных организаций, через которые предпринимаются попытки распространить идеологию фашизма и национализма в среде социально не защищенных подростков. Число преступлений экстремистской направленности в 2007 г. возросло на 76 %, количество нераскрытых преступлений данной категории увеличилось на 60 %. Отмечается рост числа экстремистских акций, совершенных национал-шовинистическими группами в Центральном и Северо-Западном федеральных округах.

Для пресечения возможности отстаивания террористами собственных интересов в ст. 16. п. 2 закона № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» установлено, что при ведении переговоров с террористами не должны рассматриваться выдвигаемые ими политические требования[126]126
  См.: Федеральный закон от 06 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» // СЗ РФ, 2006, № 11, ст. 1146.


[Закрыть]. Конституционный Суд РФ в Определении от 19 февраля 2009 г. № 137-О – «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Э.Д. Бзаровой, Э.Л. Кесаевой, В.А. Назарова и Э.Л. Тагаевой на нарушение их конституционных прав положением пункта 2 статьи 14 Федерального закона «О борьбе с терроризмом» дает толкование части 2 ст. 16 Федерального закона «О противодействии терроризму»: запрет ведения с террористами переговоров о выполнении их политических требований, как посягающих на базовые конституционные ценности, по своему содержанию является гарантией этих ценностей.

Данные положения не предполагают отказ от защиты прав и свобод человека, а равно пренебрежение жизнью и здоровьем граждан при пресечении террористического акта. Иное противоречило бы как Конституции Российской Федерации, так и статье 2 Федерального закона «О противодействии терроризму», определяющей в числе основных принципов противодействия терроризму обеспечение и защиту основных прав и свобод человека и гражданина и приоритет защиты прав и законных интересов лиц, подвергающихся террористической опасности.

Законодательное установление недопустимости рассматривать при ведении переговоров с террористами выдвигаемые ими политические требования, будучи адресовано во многом и субъектам этих преступлений, носит превентивный характер и является мерой предупреждения террористических актов, преследующих политические цели, делая их достижение невозможным, а совершение террористического акта – бессмысленным.

Стратегия проведения в конкретной ситуации переговоров с террористами для сохранения жизни и здоровья людей должна выбираться с учетом того, что обсуждение вопроса о выполнении политических требований террористов и, тем более, какие-либо уступки им в этой части не способствуют минимизации последствий терроризма, а наоборот, могут усугубить террористическую угрозу, усилить агитационно-пропагандистский эффект террористического акта, стимулировать совершение новых актов терроризма и в конечном счете – способствовать их превращению в механизм политического управления государством, что несовместимо с самими принципами существования демократического правового государства[127]127
  См.: Определение Конституционного Суда РФ от 19 февраля 2009 г. № 137-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Э.Д. Бзаровой, Э.Л. Кесаевой, В.А. Назарова и Э.Л. Тагаевой на нарушение их конституционных прав положением пункта 2 статьи 14 Федерального закона «О борьбе с терроризмом»// СПС Консультантплюс // 15.11.2010 г.


[Закрыть].

Меры противодействия террористической угрозе могут рассматриваться как деятельность государства и общества по трем основным направлениям: профилактика терроризма, предупреждение, устранение причин и условий, порождающих терроризм и борьба с терроризмом. При этом наличие превентивных норм, в отсутствие поощрительных, изначально переводит переговоры с террористами из правовой плоскости во внеправовую.

Однако есть угрозы, которые в обычном порядке преодолеть невозможно. В этом случае Конституцией Российской Федерации и законодательством предусмотрено применение специальных мер, к которым прежде всего относятся режимы чрезвычайного и военного положения, позволяющие в целях безопасности временно ограничивать некоторые права и свободы на отдельных территориях, применяя при этом специальные меры подавления угроз безопасности. Их перечень содержит Федеральный конституционный закон «О чрезвычайном положении»[128]128
  СЗ РФ. 2001. № 23. Ст. 2277.


[Закрыть].

Режим чрезвычайного положения – мера временная и неординарная. Его введение сопровождается сложными процедурами и далеко не всегда поддерживается Советом Федерации. Тем не менее то, что предусматривает этот режим, прямо свидетельствует о возможности подобных мер для преодоления угроз безопасности.

Непростительно медленное осознание опасностей организован ной преступности в России является одним из доказательств хронического отставания уголовно-правового контроля от криминальных реалий. Аналогичные процессы происходили и в других странах, но их законодатели и разработчики были более реалистичными и мобильными. В Италии, где опасность организованной преступности давно адекватно осознана, среди криминологов бытует выражение: «Подобно тому как мафия или является ассоциацией, или ее нет вообще, так и борьба с мафией – это или борьба с ее ассоциативной структурой, или борьбы нет»[129]129
  Уголовная юстиция: проблемы международного сотрудничества. Международный научно-исследовательский проект. – М., 1995. С. 61.


[Закрыть]. Но эта простая истина оказалась трудной для многих отечественных учёных и практиков.

Ученые и полицейские западных стран, объективно, а не мифологически представляющие демократию и не по газетам знающие организованную преступность в своих странах, не разделяют позицию либерального отношения к организованной преступности и прямо писали, что в России нет необходимого законодательства для борьбы с этим явлением[130]130
  Handelman Stephen, guoted in Seymour M. Hersh, «The wild East» // The Atlantic Monthly. Vol. 273. № 6 (June 1994). P. 79; Serio Joseph, «Organized Crime in the former Soviet Union: only the name is new» // CJ International. Vol. 9. No. 4 (July – Aug. 1-993). P. 11.


[Закрыть].

Профилактика террористических актов всегда оказывается эффективнее, проще и дешевле, чем устранение их последствий. Поэтому первостепенное значение имеют предупредительные меры. Необходимы совместные усилия правоохранительных органов, других государственных и негосударственных органов, трудовых коллективов и населения, средств массовой информации, без которых эта работа будет малоэффективной[131]131
  См.: Шалыгин Б.И. Предупреждение терроризма на транспорте мерами административно-правового воздействия // «Административное право», 2009, № 2, с. 36.


[Закрыть].

Отдельным в этом списке являются усилия законодательных органов.

Исполнители теракта совмещают в себе правовой статус жертвы и террориста, нередко действующего по принуждению. Глава 8 УК РФ выделяет обстоятельства, исключающие преступность деяния. В соответствии со ст. 40 УК РФ не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате физического принуждения, если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действиями (бездействием).

Учитывая двойственное правовое положение исполнителей террористических актов ст. 205 УК РФ предусматривает в примечании, что лицо, участвовавшее в подготовке террористического акта, освобождается от уголовной ответственности, если оно своевременным предупреждением органов власти или иным способом способствовало предотвращению осуществления террористического акта и если в действиях этого лица не содержится иного состава преступления.

Однако состав ст. 205 УК РФ одновременно подразумевает привлечение лиц по ст. 208 и, или 209 УК РФ. Кроме того, освобождение лица от уголовной ответственности не исключает возможности привлечения его к иным видам юридической ответственности (гражданской, административной и т. д.). Таким образом, поощрительная мера, предусмотренная ст. 205 УК РФ, в действующей редакции не в полной мере выражает цель законодателя о предотвращении террористического акта.

Для обеспечения поощрительного эффекта и минимизации тяжких последствий преступления было бы целесообразно изложить примечание к ст. 205 УК РФ в следующей редакции: «Лицо, совершившее преступление, предусмотренное настоящей статьей, освобождается от уголовной ответственности, если оно своевременным сообщением органам власти или иным образом способствовало предотвращению либо пресечению преступления, которое оно финансировало и (или) совершению которого содействовало, и если в его действиях не содержится иного состава преступления, не связанного с организацией террористического акта».

К сожалению, практика борьбы с терроризмом показывает, что активная работа ведется лишь после совершенного преступления, а не на уровне предупреждения террористического акта. В последующем она постепенно ослабевает до очередного проявления террористического характера.

Основными исполнителями террористических актов являются террористы-смертники. Их использование обусловлено рядом соображений:

– Исполнитель теракта не нуждается в путях отхода после его совершения, поэтому подготовка и исполнение теракта становится менее сложной задачей.

– Теракты с участием смертников оказывают большее психологическое воздействие на общество.

– Создается героический образ «мучеников», что помогает террористическим организациям вербовать сторонников.

Как показывают исследования психологов, общей чертой террористов-смертников является отсутствие прочных социальных связей и подверженность внешнему влиянию. Этот фактор усиливается практически полной изоляцией смертника от внешних социальных контактов непосредственно перед совершением теракта. Обесценивание жизни, которое облегчает совершение суицидального теракта, вызвано стремлением избавиться от одиночества, от чувства унижения за свою этническую группу. Известно, что среди террористов-смертников значительную часть составляет молодежь, пережившая войну и выросшая в семьях беженцев[132]132
  См.: Что толкает людей на самоподрыв в толпе? О психологии террористов-смертников // Известия // http://nauka.izvestia.ru/psychology/article100259.html


[Закрыть]. Обеспечение прав и социальной поддержки отдельных этнических групп может являться действенной мерой по предупреждению террористических актов.

Одним из направлений борьбы с терроризмом является блокирование подпитывающих его финансовых потоков. В настоящее время существует ряд факторов, которые снижают эффективность противодействия финансированию терроризма. Среди них: недостаточное научное обеспечение противодействия финансированию терроризма, отсутствие специализированной литературы по данной тематике, несоответствие нормативной базы Российской Федерации в этой области международным стандартам и рекомендациям международных органов в области борьбы с финансированием терроризма[133]133
  См.: Стрельников К.А.Организация работы органов внутренних дел по выявлению преступлений, связанных с финансированием терроризма // «Уголовное судопроизводство», 2009, № 1


[Закрыть].

В связи с ростом организованной преступности в последнюю четверть века в мире складывается устойчивая тенденция формирования нового адекватного уголовного законодательства, отвечающего на вызовы времени, согласно которому само участие (создание, управление, руководство) в организованном преступном сообществе стало считаться преступлением[134]134
  Там же. Р. 8; Законодательство по борьбе с организованной преступностью в зарубежных странах. – М., 1989.


[Закрыть].

Терроризм вышел за государственные границы и составляет ныне часть транснациональной преступности, борьба с которой требует новых подходов. Учреждение Международной организации уголовной полиции (МОУП/Интерпол) в 1923 году было одним из таких новых и перспективных международных решений. Оно опережало появление массовой транснациональной преступности, но не предотвратило ее. В последующем на международном уровне периодически обсуждались меры борьбы с наиболее распространенными и опасными преступлениями межнационального характера, являющимися основными источниками доходов большинства транснациональных преступных организаций. Это касалось проблем, связанных с отмыванием денег, незаконным оборотом наркотиков, незаконными поставками оружия и боеприпасов, незаконным оборотом химических и ядерных материалов.

Одним из серьезных преступлений транснациональной мафии стала торговля людьми, женщинами, детьми, человеческими органами.

Особую тревогу вызывал и вызывает внутренний и международный терроризм, ставший частью современной жизни[135]135
  См., например: United States Departament of Justice Washington, D.C., 1993. Federal Bureau of Investigation, Terrorism in the United States; «Круглый стол»: терроризм: психологические корни и правовые оценки // Государство и право. 1995. № 4. С. 20–47.


[Закрыть]. Объединение усилий международного сообщества в борьбе с этим злом – настоятельная потребность современного цивилизованного мира. Она осознается ведущими государствами, и принимаемые меры внушают определенный оптимизм.

§ 3. Система реабилитации жертв террористических актов (материальный, моральный, психологический аспекты)

За всю историю России не существовало столь явной опасности для общества, какую таит в себе терроризм, связанный с производством и применением взрывных устройств. Растут разрушительные последствия терактов, резко увеличивается число их жертв, приобретает особое значение проблема возмещения причиняемого вреда и компенсаций пострадавшим. С правовой точки зрения эта проблема представляется весьма социально значимой и многоаспектной, заслуживающей пристального внимания со стороны государства, общества, науки. Ее решение предполагает не только установление основных принципов противодействия терроризму, но и определение путей, средств и способов минимизации и (или) ликвидации последствий терроризма.

Комплекс вопросов, связанных с защитой жертв террористического акта, как и жертв любого преступного посягательства, носит достаточно сложный характер, включая состав причиняемого вреда, его причинную связь с действиями виновного, способы легальных форм компенсаций. В соответствии с положениями норм международного права жертвы преступлений имеют четыре вида прав: право на доступ к правосудию; право на возмещение вреда от причинителя вреда (или от третьих лиц); право на финансовую компенсацию причиненного вреда за счет государства и право на получение социальной помощи[136]136
  См.: Мамичева С.В. Права жертв преступлений // Журнал российского права. 2001. № 7. С. 102.


[Закрыть].

В Российской Федерации правовую основу защиты прав потерпевших от террористических актов составляют Конституция РФ, гражданское законодательство, общепризнанные принципы и нормы международного права о защите жертв преступлений, международные договоры Российской Федерации, специальные законы РФ «О борьбе с терроризмом» (1998 г.) и «О противодействии терроризму» (от 6 марта 2006 г.), нормативно-правовые акты Правительства и других органов государственной власти.

Выше мы уже отмечали значение положений Конституции РФ о защите прав потерпевших от преступлений и Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью (утверждена резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 40/34 от 29 ноября 1985 г.).

Для определения методов и форм возмещения вреда жертве террористических актов учитывается, что таковой может быть как физическое лицо, так и определенная общность людей, и юридические лица (организации), которым в результате совершения преступлений причинен определенный вред. Вопросы о характере вреда, подлежащего компенсациям, мы рассматривали выше, с учётом положений Гражданского кодекса и УПК РФ, а также разъяснений судебных органов страны.

Федеральным законом от 25 июля 1998 г. № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом» устанавливается, что под преступлениями террористического характера понимаются деяния, предусмотренные ст. ст. 205–208, 277 и 360 УК РФ. Пострадавшими от терроризма являются те, кому причинено насилие террористического характера или была угроза его применения. Физические лица и организации, в отношении которых было применено насилие террористического характера либо угроза его применения, при условии возбужденного уголовного дела по признакам соответствующего состава преступления, приобретают уголовно-процессуальный статус потерпевших. Потерпевший, предъявивший требование о возмещении имущественного вреда, при наличии оснований полагать, что данный вред причинен ему непосредственно преступлением, в соответствии со ст. 44 УПК РФ приобретает статус гражданского истца.

Виды способов возмещения вреда, включая моральный вред, закрепляются в ГК РФ (статьи 151, 1099, 1100, 1101 и др.). Они могут быть реализованы при наличии ответчика – причинителя вреда. В случае гибели или неустановления исполнителя террористического акта и его организаторов материальные компенсации вреда принимает на себя государство.

Так, Федеральный закон «О противодействии терроризму» (от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ) устанавливает следующие положения в ст. 18:

«1. Государство осуществляет в порядке, установленном Правительством Российской Федерации, компенсационные выплаты физическим и юридическим лицам, которым был причинен ущерб в результате террористического акта. Компенсация морального вреда, причиненного в результате террористического акта, осуществляется за счет лиц, его совершивших.

2. Возмещение вреда, причиненного при пресечении террористического акта правомерными действиями, осуществляется за счет средств федерального бюджета в соответствии с законодательством Российской Федерации в порядке, установленном Правительством Российской Федерации.

3. Вред, причиненный при пресечении террористического акта правомерными действиями здоровью и имуществу лица, участвующего в террористическом акте, а также вред, вызванный смертью этого лица, возмещению не подлежит».

Как видим, законодатель, предусмотрев компенсационные выплаты жертвам терактов за счет казны, освободил государство от обязанности возмещения морального вреда, возложив ее исключительно на лицо, совершившее террористический акт. Полагаем, что с этим можно согласиться в тех случаях, когда причинитель вреда установлен и к нему можно предъявить требования как к ответчику. Именно он должен заглаживать моральный вред публичным покаянием, извинениями, материальной компенсацией. Авторы комментария не пытаются оспаривать правомерность упомянутого положения закона, однако указывают на «проблематичность» взыскания денежной компенсации морального вреда вследствие неустановления лиц, причастных к совершению теракта[137]137
  Терроризм. Правовые аспекты противодействия. «ЭКСМО» 2007 г., стр. 120–121.


[Закрыть]. При этом комментаторы напоминают о статье 52 Конституции РФ об обязанности государства компенсировать ущерб, причиненный потерпевшему преступлением. Следовало бы раскрыть юридическое содержание ущерба в соответствии с гражданским законодательством и вывод о том, что государство должно брать на себя бремя возмещения морального ущерба жертвам терактов оказался бы неизбежным. Пока же оно через своих высших должностных лиц ограничивается выражением соболезнования, что не может быть признано адекватной компенсацией морального ущерба.

Вопрос о компенсации морального вреда жертвам теракта Норд-Оста явился предметом рассмотрения судов г. Москвы, Верховного Суда и Конституционного суда РФ. Решения не в пользу жертв.

Напомним: в результате захвата заложников 23–26 октября 2002 года в Театральном центре на Дубровке погибли 130 и пострадали более 700 человек. Пострадавшие обратились в Тверской суд г. Москвы с исками о компенсации как материального, так и морального вреда. Требования возмещения материального ущерба были судом 23 января 2003 года частично удовлетворены, однако суд отклонил все иски родственников погибших в теракте о моральной компенсации. Свой отказ в удовлетворении жалоб Татьяны и Ивана Карповых, Зои Черницовой, семьи Храмцовых и ряда других родственников погибших Тверской суд мотивировал тем, что статья 17 закона о борьбе с терроризмом предусматривает возможность взыскания компенсации морального вреда лишь с непосредственного причинителя вреда, то есть с террориста. Позже, 28 апреля 2003 года, Мосгорсуд, а затем и президиум Мосгорсуда подтвердили законность этого решения. Верховный суд РФ своим решением от 6 октября 2004 г. подтвердил законность решений нижестоящих судов, постановив: Правительство Москвы не должно возмещать моральный вред жертвам «Норд-Оста». В жалобе, поданной в Конституционный суд РФ, представитель потерпевших просил признать статью 17 закона «О борьбе с терроризмом» не соответствующей ряду статей Конституции РФ. «Она предполагает выплату только материального ущерба, тогда как 80 % истцов требуют назначить им компенсацию морального вреда». Но маловероятно, что КС пойдет на это – с каждым годом жертв терактов в России становится, к горькому сожалению, все больше. Бюджет не выдержит многомиллионных компенсаций для каждого из них. Опасения оправдались. Конституционный Суд РФ своим определением отказал принять жалобу адвоката к рассмотрению, объяснив свою позицию тем, что Государственная дума сейчас рассматривает новый законопроект «О противодействии терроризму», который существенно изменит правовое регулирование возмещения ущерба, нанесенного в результате теракта. В апреле 2007 года Европейский суд по правам человека принял к производству жалобы потерпевших в результате теракта на Дубровке, поданную еще в августе 2003 года. Решение ожидается.

При проведении анкетирования практических работников нами был поставлен и вопрос о компенсации государством морального ущерба, причиняемого терактом.

Как видим, позиции разошлись. Ответы в основном ориентированы на возможности бюджета.

Альтернативным способом возмещения вреда потерпевшим могло бы стать обязательное страхование таких лиц, о чем говорилось в специальном докладе Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации. В указанном докладе, в частности, отмечалось, что во многих государствах, таких как США, Великобритания, Германия, Франция, Австралия, Япония и др., для указанных целей существует обязательное страхование, которое и обеспечивает компенсационные выплаты пострадавшим, и приводится мысль, что России следует воспользоваться таким положительным опытом зарубежных стран, создав систему государственного страхования жертв преступлений[138]138
  См.: Защита прав жертв террористических актов и иных преступлений: Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации. М., 2003. С. 41–43.


[Закрыть].

Вместе с тем Федеральный закон «О противодействии терроризму» предусматривает социальную реабилитацию лиц, пострадавших в результате террористического акта, которая включает в себя психологическую, медицинскую и профессиональную реабилитацию, правовую помощь, содействие в трудоустройстве, предоставление жилья и которая проводится в целях социальной адаптации лиц, пострадавших в результате террористического акта, и их интеграции в обществе и осуществляется за счет средств федерального бюджета в порядке, определенном Правительством РФ, а также средств бюджета субъекта РФ, на территории которого совершен террористический акт, и иных источников, предусмотренных законодательством Российской Федерации (статья 19).

20 апреля 2006 г. Российская Федерация ратифицировала Конвенцию Совета Европы о предупреждении терроризма. В ее преамбуле выражается глубокая солидарность с жертвами терроризма и членами их семей, подчеркивается необходимость осознать опасное положение, в котором оказываются страдающие от терроризма люди. «Каждая сторона принимает надлежащие меры в целях предупреждения террористических преступлений и их негативных последствий при соблюдении обязательств в области прав человека, предусмотренных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, Международным пактом о гражданских и политических правах, а также других обязательств в соответствии с международным правом (ст. 3 «Национальная политика по предупреждению терроризма»).

В отдельных статьях Конвенции определяются такие правовые категории, как публичное подстрекательство к совершению террористического преступления (ст. 5), вербовка террористов (ст. 6), подготовка террористов (ст. 7), указывается на ответственность независимо от фактического совершения террористического преступления (ст. 8), сопутствующие преступления (ст. 9).

Весьма значительным является закрепление в ст. 10 ответственности юридических лиц – каждая сторона принимает такие меры, которые могут потребоваться на основании ее правовых принципов, чтобы установить ответственность юридических лиц за участие в преступлениях, названных в Конвенции. Эта ответственность в соответствии с законодательством сторон, может быть уголовной, гражданской или административной.