Текст книги "Запретный мир"

Мюррей Лейнстер
Запретный мир

1

Небольшой корабль Медицинской Службы закончил временной скачок. Звезды вокруг были незнакомы и даже Млечный путь выглядел неузнаваемо. Это конечно же случилось из-за того, что Млечный путь и местные звездные маяки на Сепхейде, располагались под непривычным углом и обладали необычными линейными размерами.

Но Кэлхаун удовлетворенно хмыкнул. Обод солнца был слева по отношению к посадочной площадке – это был благоприятный знак. Прорыв за неполных шестьдесят световых часов до места назначения в незнакомом секторе галактики, был не плох. И это после трех световых лет полета вслепую.

– Возникни и засияй, Мургатройд, – сказал Кэлхаун, – расчеши-ка свои кошачьи бакенбарды! А ну-ка, удиви этих туземцев.

Слабый, сонный, но пронзительный голос ответил: «Ш-ш-ш…» Тормал Мургатройд, стал выползать из своей собственной капсулы, подмаргивая Кэлхауну.

– Ну вот, мы скоро приземлимся – заметил Кэлхаун. – Ты произведешь неизгладимое впечатление на местных обитателей. А я стану непопулярным. Согласно записям, в течение 12 последних лет здесь не было ни одного корабля с медицинской инспекцией. И практически, судя по докладу, это в конечном счете была не инспекция.

В ответ опять раздалось: «Ш-ш-ш. Ш-ш-ш.»

Мургатройд принялся за свой туалет. В начале он облизал свой правый, а затем и левый ус. Затем он встал, встряхнулся и посмотрел на Кэлхауна с интересом.

Тормалы, к которым относился и Мургатройд, были маленькими общительными животными. Они очаровывали любого, кто заговаривал с ними. Они получали большое удовольствие, имитируя человеческие движения, как получают удовольствие от имитации человеческого голоса попугаи. Но тормалы обладали определенным врожденным талантом к передаче движений, что делало их ценнее обычных компаньонов или домашних любимцев.

У Кэлхауна было некоторое описание окаймленного солнца. С горем пополам оно могло бы послужить неплохой измерительной линейкой, но это все-таки был путеводитель.

– А ну-ка, Мургатройд, хватайся за что-нибудь и покрепче! – сказал Кэлхаун.

Мургатройд уставился на него. Он увидел в движениях Кэлхауна определенный дискомфорт, и бросился обратно в свою капсулу. Кэлхаун перещелкнул тумблер торможения и корабль Медицинской Службы вздрогнув, попал в ту малоприятную ситуацию, когда скорость изменяется в сотни раз на пределе возможного. При этом возникают самые пренеприятнейшие ощущения. Но и в следующий момент, когда торможение заканчивается, ощущения не намного лучше. Несмотря на свой богатый опыт, Кэлхаун до сих пор так и не привык к этому.

Ужасное и огромное солнце Вельда сверкало в пространстве. Оно было близко. Его диск занимал половину иллюминатора.

– Ну теперь близко – заметил Кэлхаун. – Место нашей посадки – Вельд-3, Мургатройд. Судя по плану эклиптики… Хм…

Он взялся за рукоятку управления электронного телескопа и навел его на ближайшую яркую звезду. Затем он увеличил разрешение так, чтобы можно было рассмотреть детали, и опять сверился с описанием в звездной карте. Расчеты заняли у него несколько мгновений. Расстояние было слишком мало и не оставляло надежд на маневр временного прыжка, но это вполне можно было сделать с помощью систем солнечного движения.

Он включил рацию, нажал кнопку и проговорил в микрофон.

– Корабль Медицинской Службы «Эскулап-20» сообщает о своем прибытии и запрашивает координаты для посадки, – произнес он бесстрастным голосом. – Цель прибытия – планетарная медицинская инспекция. Наша посадочная масса – 15 стандартных тонн. Мы окажемся на посадочной орбите примерно через четыре часа. Повторяю. Корабль Медицинской Службы, «Эскулап-20»…

Он повторил свое сообщение еще раз. Ожидая ответа, он приготовил себе кофе. Мургатройд выполз из своего убежища за своей порцией. Он обожал кофе. Через минуту он уже держал в своей мохнатой лапке маленькую чашечку, прихлебывая горячую жидкость.

– «Эскулап-20», «Эскулап-20»! Повторите свое сообщение, – возник голос в динамике.

Кэлхаун повернулся к приборной доске.

– «Эскулап-20», – начал он терпеливо – Это корабль Медицинской Инспекции, посланный Межпланетной Медицинской Службой, для проведения общепланетной медицинской инспекции на Вельде. Свяжитесь со своими медицинскими властями. Это первое посещение корабля Медицинской Инспекции за последние двенадцать стандартных лет. Это не простительно, но это так. Впрочем, ваши медицинские власти знают об этом. Свяжитесь с ними и проверьте.

– Где было ваше предыдущее место посадки? – прервал его грубый голос.

Кэлхаун назвал. Это место было не в его секторе, но двенадцатый сектор попал в очень мало приятную ситуацию. Некоторые его планеты не посещались уже более двадцати лет и двенадцать лет прошедших со дня прошлой инспекции были конечно же не самой страшной вещью.

Кэлхаун был одним из самых загруженных сотрудников управления. В связи со срочностью дела, ему был вручен список в полдюжины планет, которые он должен был облететь одну за другой с инспекцией, с разрешением не возвращаться каждый раз для доклада в штаб-квартиру инспекции. До сих пор он имел меньше всего неприятностей от операторов полетов двенадцатого сектора.

По этому он был очень терпелив. Он назвал планету на которой он побывал с инспекцией накануне и с которой он был послан к Вельду-3.

– Как название предпоследнего места посадки? – потребовал резкий голос из динамика.

Кэлхаун назвал.

– Не приближайтесь к нам более ни на дюйм! – приказал ему грубый голос. – Иначе вы будете уничтожены!

– Послушайте мой милый друг, – начал Кэлхаун холодно. – Я представляю Межпланетную Медицинскую Службу. Вам необходимо немедленно связаться со своей планетной службой здоровья. Напомните им о Межпланетарном Договоре о Медицинских Инспекциях, подписанном двести сорок стандартных лет тому назад на Трэйли. Напомните им также, что если они не захотят сотрудничать с Медицинской Инспекцией, я наложу на планету карантин. И тогда все ваши межпланетные связи будут оборваны в момент.

– Ни одно судно ни с одной планеты Галактики не появится в окрестностях Вельда до тех пор, пока не будет проведена медицинская инспекция. И это может очень легко случиться, если Медицинская Служба возьмется за вас всерьез. Я могу вам это устроить. У вас есть двадцать минут на то, чтобы уяснить все это.

В ответ – тишина. Кэлхаун отключился и повернулся, чтобы налить себе еще кофе. Мургатройд протянул свою чашечку тоже. Кэлхаун налил ему.

– Мне придется напялить служебную фуражку, Мургатройд, – проворчал он раздраженно, – но тут есть пару человек для кого это требуется. Правило тут очень просто. Не будь официален тогда, когда в этом нет нужды, но будь строго официален с теми кто официален с тобой.

Мургатройд прошипел свое ш-ш-ш, и прихлебнул из своей чашки.

Кэлхаун опять проверил курс корабля. Он буравил пространство. Из динамика раздавался легкий шум. Этакая смесь отдаленного шепота, разрядных потрескиваний, посторонних помех. Время от времени все эти странные звуки сливались во что-то музыкальное. Ноты этой музыки были мрачны и источник их был непонятен. Сплетения электромагнитных волн различной длины вероятно и создавали эту сказочную музыку планеты.

Через пятнадцать минут совершенно другой голос вырвался из динамика.

– Медицинский корабль «Эскулап»! Медицинский корабль «Эскулап»!..

Кэлхаун ответил, и взволнованный голос продолжил:

– Мы просим прощение за инцидент, но у нас постоянно возникает проблема болезни голубой кожи. Поэтому нам приходится проявлять особую осторожность. Когда вас ждать?

– Я не далеко, – ответил Кэлхаун.

– Медицинские власти планеты, – продолжал взволнованный голос, – крайне заинтересованны в сотрудничестве. Нам нужна помощь Медицинской Службы! Мы потеряли покой из-за этой болезни. Не могли бы вы сообщить нам название предыдущего корабля медицинской службы, имя инспектора и дату когда эта инспекция была проведена. Мы хотим просмотреть записи дневников событий, для того, чтобы быть готовыми помочь вам во всех направлениях.

– Врет он, – сказал Кэлхаун Мургатройду. – Но он более напуган, чем враждебен.

Он нашел документацию по Вельду-3. Там была и информация о посещении последнего корабля Медицинской Службы и он передал ее.

– Так что же это такое, болезнь голубой кожи? – поинтересовался он.

Пока он читал документацию, корабль отклонился от курса все более уплывая в пустоту и ему пришлось вернуть его на место. Предыдущая медицинская инспекция была довольно поверхностной. Двенадцать лет тому назад, вместо необходимых трех, корабль Медицинской Службы сел на Вельде. Тогда же была проведено официальное совещание с сотрудниками Медицинской Службы планеты. Существовал доклад, содержащий графики темпов рождаемости и смертности, данные по несчастным случаям и анализ распространения инфекционных заболеваний. И все! Не существовало никаких специальных комментариев, никакой более-менее полной картины происходившего.

Вскоре, в словаре, относившемуся к данному сектору, Кэлхаун нашел несколько слов с пометкой: «Для местного служебного пользования». – Болезнь голубой кожи: разговорный термин, происходящий от неправильной формы пятен содержащих голубой пигмент, на коже у людей переболевших чумоподобным заболеванием. Особенно характерно для жителей Дейра. Это выше указанное состояние является хроническим. Вызывается нелетальной формой – чумой Дейра. До сих пор нет уверенности что болезнь является инфекционной. Этимология болезни не разработана. Болезнь передается по наследству, но не вызывает генетических, так как не соответствует таблицам Менделя.

Кэлхаун был поставлен в тупик. Ни кто, ни когда, конечно же, не читал весь справочник Сектора полностью. Даже во время полного безделья во время перелета между солнечными системами. Во всяком случае Кэлхаун даже не пытался. Но теперь он усердно продирался сквозь алфавитный указатель и перекрестные сноски, в то время пока его корабль продолжал двигаться вперед, к концу своего путешествия.

Кэлхаун не нашел другие упоминания о болезни голубой кожи. Он нашел раздел «Дейр». Там планета была обозначена как обитаемая, колонизированная около четырехсот лет тому назад. Со временем, основное сообщение было изменено, но была еще и разрядка, которая очевидно была добавлена в дополненное издание. Она гласила:

– С появлением чумы, для посадки требуется специальное разрешение Медицинского Управления.

И это было все. Абсолютно!

– Медицинский корабль «Эскулап-20», – произнес динамик вкрадчиво, – пожалуйста, свяжитесь с нами по видеофону.

Кэлхаун вернулся к приборной доске и нажал на клавишу.

– Ну что теперь? – спросил он требовательно.

Со вспыхнувшего экрана на него смотрело вежливое лицо.

– Мы должны проверить ваше заявление, – сказал третий голос с Вельда.

– Прежде всего, вы один на корабле?

– Конечно, – уверенно ответил Кэлхаун.

– Совершенно один? – настаивал голос.

– Совершенно один! – сказал Кэлхаун.

– И никаких других живых существ? – продолжал настаивать голос.

– О-о-х! – протянул Кэлхаун раздраженно. – Мургатройд! Ко мне, – крикнул он через плечо.

Мургатройд запрыгнул ему на колено и с интересом посмотрел на экран. Выражение вежливого лица изменилось на удивленное. Голос изменился еще больше.

– Очень хорошо, – сказало лицо. – Очень, очень хорошо! Тормалы не болеют этой гадостью. Но в любом случае мы готовы принять работника Медицинской Службы. Ваши координаты посадки будут…

Кэлхаун записал их. Он щелкнул тумблером выключения связи и проворчал Мургатройду:

– Оказывается, я вполне могу болеть этой дрянью. И ты – мой пропуск, поскольку только представитель твоего славного племени обитает на борту этого корабля! Какого черта, Мургатройд?! Они ведут себя так, как будто они уверены в том, что кто-то прилетел к ним в ракете с грузом чумы.

Так он проворчал еще с минуту. Жизнь в полете на борту корабля Медицинской Службы совсем не синекура. Это означает длительный период полного безделья, помноженного на абсолютную и смертельную скуку. Затем, два-три дня подряд проверка официальных документов и просмотр статистических отчетов. Потом вопросы, вопросы, вопросы для того чтобы понять, какие медицинские технологии уже достигли той или иной планеты и как доложить собранную информацию чтобы не пришлось возвращаться опять.

А затем вновь старт в космос, в долгое пространство скуки для того чтобы повторить все это вновь, где-то в другом месте. Кораблем Медицинской службы управляет всегда один человек, потому что двое не смогут находиться в тесном контакте достаточно долго без ссоры на борту. Но на кораблях Медицинской Службы могут находиться и тормал, такое же как и Мургатройд. И тогда человек и тормал могут находиться вместе неопределенно долго, так же как это могут человек и собака. Это конечно не равные взаимоотношения, но кажется что удовлетворены оба.

Кэлхаун был очень озабочен тем, как действует Медицинская Служба в двенадцатом секторе. Он был одним из многих кому приходилось расхлебывать результаты не умелого руководства Медицинской службы сектора. Особенно расстраивало то, что имея массу текущей работы, которую нужно было делать, приходилось отвлекаться на переделку чужих ошибок.

Ситуация была понятна. Голубокожими были люди происходившими от народа унаследовавшего голубую пигментацию от другого народа, пережившего чуму. Очевидно, что на Вельде был введен односторонний карантин против таких больных. Но обычно, карантин является чрезвычайной мерой. По правилам, такая ситуация должна быть рассмотрена Медицинской Службой. Она должна вмешаться и сделать все возможное для борьбы с эпидемией, и, затем, снять карантин.

Кэлхаун был зол.

Вельд-3 приближался, разрастаясь все больше и больше, превращаясь в огромный диск с шапками вечных льдов на полюсах, с хорошо видимыми материками и океанами. Корабль замедлял ход, оповещая своим воем наблюдателей на планете. Он остановился и завис на расстоянии около пяти диаметров планеты. Силовое поле посадочного комплекса захватило корабль и началась его посадка.

Все посадочные маневры были давно уже хорошо знакомы.

Кэлхаун посадил свой корабль в центре космопорта. Официальные представители, пришли встречать его и он заранее знал, что будет дальше. В начале будет разговор с руководством исполнительной власти планеты, потом какой-нибудь важный местный чин пригласит его. Там будет банкет. Мургатройд, конечно же, будет всеобщим любимцем. Будут предприняты мучительные усилия для того, чтобы убедить его в блестящем руководстве общественным здоровьем Вельда. К тому же он наговорит им массу гадостей.

Вероятно он встретит человека, страстного, одержимого работника, увеличивая тем самым благосостояние своих сограждан и улучшая здоровье общества. Впрочем, все может быть совсем наоборот и именно в этом этот человек потерпел неудачу. А через пару-тройку дней, Кэлхауна с почетом проведут обратно на космодром, и он опять подымется в космос, где во время долгого перелета он будет попросту пытаться убить время всякими пустяками. А еще через какое-то время, он приземлится где-либо в другом месте и все повторится вновь.

Все произошло точно так, как он и ожидал, за одним исключением. Каждый, с кем он встречался на Вельде, хотел разговаривать только о проблеме болезни голубой кожи. Сама болезнь и все связанные с ней проблемы полностью овладели умами людей. Кэлхаун много слушал не задавая вопросов, пока не уяснил для себя, что значит сама болезнь для этих людей. Через некоторое время он знал уже достаточно, чтобы не задавать случайных вопросов.

Ни один из говоривших ни разу не упоминал, что он видел хоть одного больного этой болезнью. Ни кто не упоминал ни одного события, в котором бы участвовали такие больные. Но все были ужасно напуганы этой болезнью. Они приводили шокирующие примеры о порочности и подлости жителей Дейра, изображая их чуть ли не монстрами, от которых Вельд должен быть защищен любой ценой. Это был яркий пример всепоглощающей идеи-фикс.

Все это было совершенно бессмысленно, но Кэлхаун всю эту чушь вежливо и невозмутимо. Неожиданно он столкнулся с толковым медиком, который по-настоящему интересовался новой медицинской информацией о генетическом отборе. Кэлхаун пригласил его к себе на корабль, где вся доставленная им информация лежала до сих пор мертвым грузом. Он увидел, что глаза его гостя загорелись, как у человека долго и мучительно искавшего что-то и наконец это получившего.

– А теперь, – спросил Кэлхаун, – скажите мне, пожалуйста, одну вещь. Почему все на этой планете так ненавидят жителей Дейра? Они ведь на расстоянии нескольких световых лет от вас. Никто никогда не говорил, что он персонально пострадал от них. В чем же тогда смысл такой ненависти.

Его собеседник криво усмехнулся.

Видите ли, все дело в этих голубых пятнах на коже. Этим они отличаются от нас. Поэтому их легко можно изобразить как грозящую нам опасность. А наши политические партии, борясь за наши голоса делают предвыборные заявления обещая защитить нас от этой напасти. На Дейре однажды уже была эпидемия. И поэтому их до сих пор обвиняют в экспорте болезни.

– Хм, – сказал Кэлхаун. – Картина, которую вы мне сейчас нарисовали, писана здесь, не так ли? Никто не призывает к резне, как к акту добродетели.

– М-м-м-да, – согласился доктор с неохотой, – нечто подобное звучит в некоторых политических выступлениях.

– И такая точка зрения становится рациональной? – наслаивал Кэлхаун.

– Неужели, насколько я понял, у вас есть какие-то основания считать заболевших этой болезнью деградированными морально и физически?

– Видите ли – отвечал доктор, – уже в начальных школах детям говорят, голубокожие больные собираются распространить эту болезнь, которой они больны уже в третьем поколении! Что они ненавидят всякого у кого нет этой болезни. Что, в конечном итоге они планируют спровоцировать эпидемию болезни голубой кожи здесь у нас. Тогда мол, большая часть из нас погибнет, а остальные всю жизнь будут болеть этой болезнью. На расстоянии это звучит правдоподобно.

– Плохи дела. Подобные вещи заканчиваются большой кровью. Все это может закончиться бойней! – холодно заметил Кэлхаун.

– Вполне возможно, что мы как раз на пути к этому, – ответил доктор. Его голос был невесел. – Никто, к сожалению, не хочет задуматься об этом.

Они помолчали.

– Двадцать лет тому назад, – продолжал доктор, – на Дейре случился голод. Не урожай. Ситуация была весьма плоха и они построили космолет. Обычно, он им не нужен. У них нет ни каких связей с окружающими планетами и никто никогда не разрешает им садиться у себя. Но все-таки, они построили космический корабль и прилетели сюда и, оставаясь на орбите вокруг Вельда, попросили выслать для рандеву с ними грузовой корабль. Они предлагали любую цену и готовы были расплатиться ценными металлами – золотом, платиной, иридием, и так далее. Переговоры с орбитой велись по видеосвязи. И было отлично видна их голубая кожа. Вы можете представить что тут началось!

– Расскажите.

– В огромной спешке были снаряжены военные корабли, – продолжал доктор. – Мы прогнали их корабль назад, до Дейра. Мы начали патрулировать все пространство вокруг их планеты. Мы предупредили, что сотрем их мир в порошок от полюса до полюса, если они только посмеют еще раз взлететь в космос. Мы заставили их уничтожить их единственный корабль и по телевизору все это было показано.

– Но вы хоть дали им пищу?

– Нет, – пристыженно сказал врач, – они ведь были голубокожие.

– Насколько силен был там голод?

– Кто знает? Кто может сказать, сколько человек умерло тогда голодной смертью! А в это время мы годами держали эскадру кораблей у них над головами, чтобы не допустить распространения заразы. Мы так говорили. И многие верили в это.

Голос доктора был полон иронии.

– Позднее наше правительство начало экономить средства. Одновременно, у нас случилось несколько урожайных лет. Правительству даже пришлось скупать все излишки, чтобы удержать цены. Наиболее старые боевые корабли, построенные для слежки за Дейром, переоборудовались под элеваторы. Мы наполняли их зерном и отправляли на орбиту. Они и сейчас там. Десятки, а может и тысячи тонн зерна.

– А Дейр?

Доктор пожал плечами, встал и продолжал иронично:

– В результате этой нашей ненависти к Дейру произошла одна вещь. Как раз на полпути между нами и Дейром есть двух планетная солнечная система, Орид. Эти планеты пригодны для жизни. Решено было основать передовой пост, который прикрывал бы нас от голубокожих. Туда даже завезли скот и дали ему возможность свободно пастись и размножаться. Был прямой резон колонизировать эти планеты и все обустроить там.

– Все это было сделано, некто не захотел переезжать поближе к голубокожим. И так, планеты эти так и оставались неосвоенными, до тех пор пока там не высадилась компания охотников, которая перестреляла весь дикий скот, а заодно и обнаружила залежи ценных металлов. Теперь там рудник. И все. Пару сотен людей работают там за баснословную зарплату. Вас могут попросить проверить их здоровье. Но не на Дейре!

– По-о-нятно, – протянул Кэлхаун, нахмурив брови.

Доктор направился к корабельному выходу.

– Я ответил на ваши вопросы, – произнес он мрачно. – Но если я позволю себе это с кем-нибудь другим, то я буду считать себя счастливчиком, если отделаюсь только ссылкой.

– Я не дам им такую возможность, – ответил Кэлхаун. Он совсем не улыбался.

Когда доктор ушел, Кэлхаун сказал задумчиво:

– Мургатройд, ты должен быть благодарен судьбе за то что ты тормал, а не человек. Нет в этом ничего такого, за что тебе было бы стыдно.

Погруженный в самые мрачные мысли, он начал переодеваться в парадную форму сотрудника Медицинской Службы. Он собирался на банкет, где ему предстояло сидеть рядом с главой правительства и выслушивать бесчисленное множество речей о великолепии Вельда. Кэлхаун имел свое, чисто медицинское, мнение о последних событиях на планете и о ее хвастливых достижениях.

Место, где он находился, было большим купольным городом, в полярном районе, где никто из жителей никогда не выходил наружу. У Кэлхауна напрочь отсутствовал энтузиазм по поводу движущихся улиц. Еще меньше энтузиазма у него вызывали распространение усыпляющих радиопередач, с их гипнотическим нагоняющим сон ритмом на любого, кто решил слушать его. Результатом такого прослушивания было то, что во время сна вы слушали безудержную рекламу товаров, а проснувшись свято верили во все это.

Но критика того, что можно было избежать не входила в обязанности Кэлхауна. Медицинская Службе двенадцатого сектора была поставлена из рук вон плохо. А по сему, на банкете Кэлхаун коротко, сдержанно и дипломатично похвалил только то, что заслуживало похвалы, совершенно не касаясь ничего другого.

Глава правительства выступил после него. В начале он сказал, что как руководитель государства, он должен отдать дань усилиям Медицинской Службы. Затем он напомнил слушателям о том, как он гордится высокой культурой, блестящими успехами здравоохранения и заметным процветанием планеты, с тех пор, как его политическая партия пришла к власти. Он особо подчеркнул, что все это было сделано несмотря на необходимость постоянной защиты от непосредственной опасности, которой еще ни один другой мир во всей вселенной не подвергался.

И конечно же он напомнил о голубокожих. Вполне естественно, что ему нет нужды еще раз напоминать жителям Вельда о бдительности. Бдительности против злобной расы, отвергающей все формы нормального, человеческого сосуществования. Он взволнованным голос сравнил Вельд с факелоносцем, высоко поднявшим свой факел, освещая самые дорогие человеческие ценности, защищая от голубокожей опасности не только человеческую жизнь, но и передаваемые будущим поколениям светлые идеалы.

Когда он закончил, Кэлхаун сказал очень вежливо:

– Все это приведет к тому, что в один прекрасный день, подобная политическая практика окончится резней всех больных этой болезнью. Задумывались ли вы когда-либо над этим?

– Эта идея была предложена, – ответил глава правительства самодовольно. – Это хорошая политика, побуждать людей к этому, но было бы глупо воплотить эту идею в жизнь. Народ проголосовал против голубокожих. Но уберите эту опасность и с чем тогда останетесь вы?

Кэлхаун только скрипнул зубами.

Потом было еще много речей. Во время одной из них, к главе государства подошел побледневший посыльный и подал ему письменное сообщение. Тот прочел его и передал бумагу Кэлхауну. Это было донесение Министерства Здравоохранения. В нем сообщалось о корабле, который только что, после выхода из временного скачка, оказался поврежденным и сейчас находится в пределах солнечной системы Вельда. Его коммуникационная система автоматически выкинула в пространство сообщение о его прибытии с планеты Орид, планеты с рудниками.

Но после автоматически отправленного сообщения, корабль лег в дрейф, не подавая более признаков жизни. Он не двигался в сторону Вельда. Было такое впечатление, что команда покинула корабль и он дрейфовал в пространстве, как кусок металла, не имея определенного курса. Все это выглядело зловеще. Поскольку корабль прибыл с Орида, ближайшей к голубокожей опасности планете, то Министерство Здравоохранения известило об этом главу правительства.

– Это голубокожие, – сказал этот хитрец твердо. – Они ведь по соседству с Оридом. Кто же еще мог сделать это?! Для меня будет большим сюрпризом, если голубокожие еще не заразили своей чумой Орид и этот корабль примчался сюда, чтобы предупредить нас.

– Но у вас нет ни одного очевидного факта подтверждающего это, – запротестовал Кэлхаун. – Просто корабль появился после временного скачка и пока еще вышел на связь. И это все!

– Посмотрим, – ответил глава правительства угрожающе. – Поехали на космодром. Там мы будем видеть все новости по мере их поступления и сможем мгновенно реагировать на всю поступающую информацию.

Он взял Кэлхауна под руку и тот на ходу позвал Мургатройда.

Весь банкет Мургатройд повел в кругу жен высокопоставленных чиновников. Их мужья могли дать им достаточно и без того, чтобы им приходилось еще и выслушивать официальные речи.

Мургатройд был принесен по зову Кэлхауна. Его маленькое брюшко выпирало от кофе, пирожных и разных других деликатесов, до которых он сумел добраться. Он был в полукоматозном состоянии от обжорства и излишних ласк, но тем не менее он был рад опять увидеть Кэлхауна.

Кэлхаун держал маленькое создание на руках, сидя в правительственной машине, которая мчалась в космопорт, прокладывая себе, среди окружающего движения, путь, воем сирен. Наконец они достигли космопорта. Огромные металлические балки вздымались к звездному небу, сплетаясь с другими, более мелкими деталями перекрытия в чудовищное бесформенное сооружение. Глава правительства стоял посреди отдела управления космопорта, любуясь собой. Новых данных не поступало и поэтому ситуация оставалась неизменной.

Корабль с Орида, выйдя из временного скачка, лег в мертвый дрейф, не отвечая на запросы с планеты и не двигаясь в пространстве. Он как поплавок висел в пространстве, ничего не делая и не летя никуда. Результатом всего этого была нарастающее беспокойство.

Кэлхауну казалось, что атмосфера назревающего террора подогревается официальным руководством. Малопонятные обрывки новостей витали вокруг планеты. Не было ни одного человека, который бы не был уверен в том, что новая опасность грозит им с небес. Никто не сомневался, что напасть эта от голубокожих. Подача новостей была такой, чтобы сохранить и еще больше подогреть ненависть людей к жителям Дейра.

Кэлхаун отнес Мургатройда к себе на корабль и вернулся обратно в отдел управления космопорта. Небольшой космический скутер, предназначенный для обслуживания находящихся в околопланетном пространстве кораблей с зерном, был уже в космосе. Разгонное устройство быстро вытолкнуло его наверх и скутер прошел к этому времени большую часть пути. Сейчас он упорно и отважно подбирался к загадочному кораблю.

Кэлхаун не принимал никакого участия в пропагандистской конференции между официальными властями и репортерами новостей на космодроме. Но он внимательно следил за их разговором. По мере приближения разведывательного корабля ко все еще неподвижному грузовому судну, предположения о том, что же с ним случилось и что означает его продолжающееся молчание, становились все более и более дикими.

Но не было ни одного предположения о том, что вся эта детективная история может быть и не является делом рук голубокожих. Они были козлами отпущения за все страхи и за все беспокойства, возможные во всем развитии цивилизованного мира. Наконец разведывательный скутер подошел к загадочному кораблю и облетел его, подавая ему световые сигналы. Он докладывал, что грузовик темен. Не было никаких признаков жизни ни внутри его, ни снаружи. Не было пульсации опознавательного сигнала, не работали его двигатели. Осторожно маневрируя, посыльный корабль остановился около грузовика. Он доложил, что его микрофоны не улавливают какого-либо движения внутри.

– Пусть доброволец войдет во внутрь – скомандовал глава правительства. – Пусть доложит о том, что он там найдет.

Настала пауза. Затем, в наступившей тишине, торжественно было объявлено имя неустрашимого волонтера. Кэлхаун смотрел на все это, хмуро насупив брови. Помпезный героизм не был принят среди работников Медицинской Службы.

Начался доклад добровольца, который увеличивал напряжение с каждой минутой. С помощью ранцевого ракетного двигателя, волонтер должен был пересечь пространство между двумя параллельно висящими в космосе судами. Он должен был открыть наружный люк шлюзовой камеры. Проделав это, он вошел в шлюз, закрыл внешнюю дверь, уровнял давление и открыв внутреннюю дверь, начал свой доклад.

Транслировавшийся доклад был конечно же весьма сумбурным, что было вполне понятно, учитывая тот невероятный ужас, который испытывал волонтер. Корабль в который он вошел, был широкофюзеляжным рудовозом, спроектированным специально для перевозки руды ценных металлов по линии Орид – Вельд. Его обслуживала команда в пять человек. Но на этот раз в его трюмах был другой груз.

Внутри его были люди. Он был просто забит ими. Они заполняли коридоры. Они заползли во все места куда, только можно было втиснуться. Их были сотни. Это было безумием. И это было еще большим безумием заполнить отправляющийся корабль таким нелепым грузом, как живые человеческие существа.

Но они прожили недолго. Бортовые аппараты регенерации воздуха были рассчитаны на пять человек команды. В конце концов они могли бы очистить воздух для двадцати человек или немного больше. Но тут были сотни людей, решивших найти убежище на грузовом корабле с тем, чтобы убраться с Орида. Их было слишком много для того, что бы регенерационная аппаратура и резервные запасы воздуха могли обеспечить всех. У них, так же, не было достаточно запасов питания, чтобы питаться во время путешествия с Орида до Вельда.