Текст книги "Дело 581-14/ОДЧ Опасно для человечества. Книга 2"

– Знаем мы эти операции, – с умным видом изрёк Гусь. – Небось, высадили пехоту на обе планеты, арестовали военное руководство и правительство и предложили помириться?

– Ну, примерно так, пришлось даже пострелять.

– А что с касианской колонией?

– Там всё хуже гораздо было. Население Алзиррона взбунтовалось, и нет, чтобы устроить нормальный простой мятеж… Так, глядишь, лет бы через сто и получили независимость, так ведь нет. Перебили всех чиновников метрополии, а когда представители ТС на планете выступили с заявлением о недопустимости подобной жестокости, их тоже под нож пустили.

– Погоди, но это же совсем за рамки разумного выходит! – то, что рассказывал Кот, отказывалось укладываться у Маши в голове. – Это же бессмысленно, бессмысленно и глупо, должна же быть причина, не могло всё это просто так…

– Вот именно, – Сергей кивнул. – А ты думаешь, почему нам «Зарю» придали? Тогда этим вопросом не мы занимались и причин такого поведения так и не поняли. То есть под конец сообразили, что было некое воздействие на население, но чьё и какое, не выяснили.

– Вы думаете, это было Око? – вся рабочая группа уже давно использовала термин, подхваченный из одного из прослушанных разговоров Инге и Тим Тима.

– Око? Не знаю, но что-то подобное. Хотелось бы, чтобы это было оно, но боюсь, нам ещё предстоит много работы. Я собирался довести это по окончанию операции, но… Дело Алзиррона поручено нам.

– О как, – удивился Кот. – Не поздно ли спохватились? Это сколько же лет прошло?.. Не скажу, что рад, но кто-то этим заняться должен был, рано или поздно. Но вернусь к Найденову. ТС тогда высадил десант для наведения порядка, решив, что дело ограничится поимкой организаторов, и всё. Но не тут-то было. Население как с ума сошло, десантников просто порвали, хотя поначалу всё складывалось хорошо. Тогда-то и было принято решение провести зачистку. За три дня на планету перебросили несколько сводных бригад пехоты и техников. К счастью, Касиан – не сильная метрополия типа Сахай, да и само правительство колонии было не в восторге от мятежа, так, что колонию зачистили за двадцать-тридцать дней. Всех, кто сопротивлялся, убили.

– То есть почти всех? – при мысли о том, как надо было искорёжить собственную душу, чтобы сотворить такое, и какие психологические травмы получили в итоге участники операции, Машу замутило. Одно дело убивать мятежников сахайцев, которые сознательно взяли оружие в руки, а другое – сошедших с ума мирных граждан.

– Нет. Когда переб… зачистили часть мятежников, злоба стала утихать, переходя в апатию. В итоге остатки населения разбили на группы и отправили в зоны спецкарантина.

– Точно было какое-то воздействие. Иначе агрессия только усилилась бы.

– Этим займёмся дома, когда все материалы получим, – прекратил начавший разгораться диспут Матвеев. – Ещё по нашему делу есть что-то?

– Да. Я, правда, не знаю, важно это или нет, но он Найдёнов не просто так. Шестнадцать лет назад его подобрал в поясе астероидов марсианский корабль. В модифицированном боевом скафандре с почти нулевым ресурсом и с амнезией после «Последней надежды». Установить, откуда он, так и не удалось. Ну, по крайней мере, по нашей информации.

– Интересно… – протянул шеф, и Маша неожиданно поняла, что новость сильно встревожила Матвеева. Но спросить, в чём дело, она решилась только после совещания, когда они остались вдвоём. Сергей Иванович, как обычно, поначалу сделал вид, что не понимает, о чём она, а потом нехотя объяснил:

– Маша, я не боюсь этих «суперов»: мы найдём способ их обезвредить, это вопрос ресурсов и времени. Мы справимся с Оком… В крайнем случае, у нас есть в запасе радикальные меры. А вот что делать с…

– С чем?

– Знать бы!.. Но подумай вот о чём: какова вероятность, что на Тиране встретятся – и очень вовремя встретятся! – два «супера», один из которых попал на планету неизвестным образом, и человек без прошлого. Встретятся, познакомятся, завяжут отношения…

– Это даже не один на миллион.

– Вот именно.

– Но что в этом такого? Совпадение…

– Знать бы, – повторил Матвеев. Но Маша так и не поняла, что встревожило шефа.

Палома Инге Розальба Марианна Сонел

Что там Маша сказала? Что я отдохну до отлёта? Ага, как же! Да я крутилась, как… как не знаю кто.

Сначала я к Тиму полетела, как только Маша уехала. Одежду отвезла, и вообще. Его уже из колбы вытащили, он на койке лежал, аппарат новую руку разрабатывал. Я Тима поцеловала – как же я по нему соскучиться успела!

– Как ты? – спрашиваю, а он смеётся:

– Говорят, к вечеру как огурчик буду.

– Огурчик? Это кто, опять какой-нибудь сангуский монстр?

– Да, страшный и ужасный, зелёный такой, в пупырышках…

– Да ну тебя! Не хочешь говорить – в Сети посмотрю. А когда тебя отпустят? Ты уже знаешь, что мы летим с террянами разбираться с Оком? Ну, то есть я точно лечу, а ты… Ты со мной?

И вот я его спросила, а сама прям не знаю, что услышать хочу. Скажет – «с тобой», будет здорово, но это же его опасности подвергать! Скажет – «нет», и как мне это понимать останется? Да и вообще, если посмотреть, то я уже за нас обоих всё решила, а вдруг ему это не понравится? А Тим меня здоровой рукой приобнял:

– С тобой, конечно. А то опять влипнешь куда-нибудь…

– Угу.

В общем, посидела я с Тимом, а потом поняла, что ему не то чтобы неприятно, что я рядом, но как-то… неловко, что ли? Я его спросила, ну, он прямо и ответил, что больничные сидения не любит. Так что я засобиралась сразу: зачем напрягать человека? И вообще, его уже вечером отпустить обещали. Уж до вечера я как-нибудь дождусь.

А на выходе из госпиталя меня Влад поймал. Принёс документы, что мы с Тимом – представители Тираны в этой операции. Так, на всякий случай, чтобы у нас официальный статус был. Я уже поняла, что террянам тут не особо доверяют. А ещё Влад предложил проверить, что с кораблём сделать успели. И даже сопровождающих выделил. Вернее, он сказал, что это госпожи Таны идея.

Ага. Сопровождающих.

Когда мы в порт прилетели – я, корабельный инженер в костюме и при галстуке и трое спецназовцев в полной выкладке – в ремзоне паника началась. Там решили, что их брать пришли. Видимо, было за что. Инженер галстучек поправил и объяснил, что могут не беспокоиться, пока не за ними, но вот если с кораблём что-то случится после ремонта, то вот тогда… Всё облазил, дал рекомендации, да ещё и цену сбил ощутимо. Я прям не знала, куда смотреть: на него, чтобы запоминать и учиться, или на кислые рожи ремонтников. А потом, уже когда мы оттуда ушли, он дал мне адресок на Теллуре и записочку черканул, прямо на своей визитке. Сказал, что там всё заново проверят и поставят приличное вооружение. И для своего класса неплохой вооружённый транспортник получится. Даже пиратов будет, чем встретить, или помочь кому, если в Братство вступлю. Вот тут я меня челюсть чуть не отвисла: я – и в Братство! Они же там крутые все, а я кто?..

В общем, домой я вернулась уже ближе к вечеру, а там меня Кира ждёт. Сходу за руку схватила – «Поехали!» Я испугалась, что с Тимом что-то случилось, а потом поняла, что нет, уж больно хорошее настроение у неё было. Она меня по магазинам потащила: мол, тебе на крейсере лететь, надо прилично выглядеть! И объяснить, что я в комбезе буду всю дорогу, у меня не получилось. А вообще прикольно вышло по итогу, хотя замотала она меня прилично. Накупили кучу всего, а потом Кира такая говорит: «Это на первое время, на Теллуре больше всего и лучше. Правда, я там не была, но точно знаю». По-моему, ей просто нравится меня по магазинам таскать.

А вечером, после шопинга, я Тима уже дома застала.

С утра он куда-то свои вопросы решать умчался, а я взялась хоть какой-то порядок дома навести, а то эта Маша вчера так по сторонам смотрела… А если мне некогда убираться было? Потом сумку упаковала – у меня-то вещей мало, но кое-что из того, что вчера купили, с собой прихватила. Понятно, что не вечерние платья, так, по мелочи. И как только Тим со своими делами закончил, рванули в порт.

Найка нас уже в посадочной зоне ждала. Вообще странно было в порту, пусто. Там же всегда толпы народа, а тут – только обслуга, считай, и осталась, вылеты-то до сих пор запрещены. Жутковато, когда на весь огромный зал отлётов нас всего трое. Эх, жаль, мне Найку на своём кораблике не покатать: никто нас не выпустит, даже «просто полетать». Значит, с меня для неё покатушки – потом, когда вернёмся, я ж помню, с какими горящими глазами она про космос спрашивала!

И, кстати, а ведь кораблю теперь надо имя дать. Я раньше в документах в графе «название» просто регистрационный номер ставила, так можно, в принципе. Но он же теперь совсем мой, плохо, если вместо имени – набор цифр и буковок. Вот тоже задача! Но это уже после возвращения. Имя – дело важное, на бегу решать нельзя…

Журнал «Корабли Вселенной». Выпуск № 165, 587 г.

…В проспекте, выпущенном для вербовочных пунктов Терры, сказано следующее: «Ударный линейный корабль „Заря“. Один из пяти кораблей Терры подобного класса. Столь малое число УЛК и их отсутствие у других членов ТС объясняется, с одной стороны, стоимостью производства и обслуживания, с другой – тем, что на текущий момент для данных кораблей нет соответствующих задач. УЛК „Заря“ предназначен для огневой поддержки карантинного флота, а в случае необходимости – для предотвращения внутрисистемной активности или поверхностной активности планет. Если перевести на человеческий язык, это значит, что такие монстры, как „Заря“, нужны для уничтожения всего живого в системе, на планетах, а если прижмёт – то и самих планет. Также УЛК могут осуществлять бомбардировку целых секторов космоса, стирая в пыль всё, что там есть, хотя с этой задачей лучше справляются заградительные мониторы Сангуса…

Найка Дин

Она всегда мечтала полететь в космос, но знала, что эта мечта так и останется чем-то абстрактным. Всё упиралось в деньги.

Когда клуб – тогда ещё «Жёлтый дракон» – процветал, Найка была маленькая и отец её никуда не отпустил бы. Даже с какими-нибудь официальными сопровождающими из Службы гувернёров. Даже с самой доверенной сотрудницей. Хотя отец легко мог оплатить первый класс. Возможно, он отпустил бы Найку с матерью, но её Найка почти не помнила. В памяти остался смутный образ очень громкой и пугающе яркой женщины с огромным кривящимся красным ртом и красными же сверкающими камнями в ушах – но и только. Найка понятия не имела, откуда она узнала, что мама ушла, когда отец переехал из Центра в сектор. Дети многое слышат и запоминают, хотя сами не осознают этого.

А потом, когда она уже имела право полететь куда-то одна, просто с письменного согласия папы – а она уговорила бы его как-нибудь! – деньги кончились. Отец пытался уберечь её, скрывать их положение… Глупый, она же всё прекрасно понимала. И что он старается изо всех сил и не его вина, что так получилось. И что с каждым днём перед Найкой вместо колледжа искусств всё ярче маячит сцена клуба. Их же собственного. В лучшем случае.

Как всё изменилось? Так сразу и не скажешь. Но всё началось после того, как к ним пришли двое – огромный, оплывший и опухший Альварес и гибкая, хищная, стремительная Хелен. Они не были интересны Найке: подумаешь, очередная доморощенная стриптизёрша без рекомендаций и тупой алкаш, ходящий за ней, как привязанный. Плохо, конечно, что папа вынужден брать на работу таких, но ничего не поделаешь.

Прошло месяца два, наверное, прежде чем дела медленно, но верно начали поворачиваться к лучшему, но и эти события пролетели мимо Найки. Её дни состояли из попыток сделать вид, что она учится, для отца, и из мутных тусовок с не менее мутными ребятами из сектора. Она уверенно катилась вниз, и сейчас, задним числом, понимала, что до первой дозы какой-нибудь дряни ей оставалось буквально полшага. И вряд ли она смогла бы остановиться.

Зато Найка хорошо запомнила момент, когда её собственная жизнь сделала первый невероятный вираж. Найка собиралась потренироваться – так, вяло, для отмазы – и пойти к ребятам, но по дороге в репетиционный зал её перехватила Хелен. Местная прима – стриптизёрша уже успела заработать этот статус – внезапно нарисовалась перед Найкой в коридоре клуба: бледное лицо, чёрная кожаная одежда… Найка с изумлением, переходящим в благоговение, осознала, что это натуральная кожа. Рука в тонкой перчатке приподняла Найку за подбородок, и почему-то этот жест показался вовсе не обидным или унизительным, а полным заботы и… тепла?

– Ты? Танцевать? Нет, девочка. Я видела твои рисунки в кабинете мистера Дина. Загробить такой талант – совершить преступление против Вселенной.

Найка не помнила, о чём они с Хелен говорили, сидя за чаем в маленькой гримёрке. Кажется, Найка вывалила этой практически незнакомой женщине все свои горести и обиды, а Хелен вытирала ей слёзы платком из тонкой и очень нежной ткани. Почему-то он особенно поразил Найку: мало того, что с кружевами и вышивкой, как в какой-то исторической драме, так он ещё и духами пах. Невероятно стильно, хотя и несовременно… В тот вечер Найка так и не пошла тусить с парнями, а утром её разбудил сигнал комма: мисс Дин была зачислена на онлайн-курсы театрального дизайна и стилистики, и первое занятие начиналось через час…

Сейчас Найка только улыбалась, вспоминая, как её тяга к Хелен сменялась подозрением: эта тётка наверняка хочет обмануть её, окрутить отца и прикарманить клуб! И, конечно же, Хелен быстро это почувствовала, и между ними случился ещё один долгий, очень долгий разговор. Хелен честно призналась – да, ей нужен клуб. И рассказала, зачем. И с того момента у неё не было более прилежной ученицы и последовательницы. Мир словно распахнулся перед Найкой, заиграл новыми красками, открывая слои и возможности, о которых она даже подозревать не могла. Главное же – Найка почувствовала себя свободной. И это было прекрасно. А недавно в очередной вечер откровений она наконец-то решилась и спросила Хелен: «Почему ты так ко мне относишься? В смысле, не так, как к другим?»… Та помолчала и медленно ответила, опустив глаза: «Понимаешь, там, откуда я… пришла… У моих приятельниц была куча детишек. А я… Если бы всё повернулось по-другому, у меня могла бы быть дочка – такая, как ты…» Найка тогда чуть не разревелась, сначала от жалости, а потом – от счастья, потому что поняла, что теперь у неё есть всё. Кроме исполнения детской мечты – полететь в космос. Но сейчас, кажется, и это вот-вот случится.

Найка примчалась в порт почти за двадцать минут – как маленькая, боялась опоздать. Её пропустили в зал отлётов, и поначалу это было невероятно круто: ещё бы, она такая важная персона, ей можно туда, куда остальным вход закрыт! Но уже через пять минут оказалось, что всё не так уж весело: магазины и кафе закрыты, гулкая анфилада залов ожидания давит пустым пространством и полумраком. Найка давно уже не боялась темноты, но, кажется, впервые в жизни готова была заполучить приступ агорафобии. Но с этим справиться было просто: достаточно представить, что находишься в гало, а пугающие интерьеры – это просто декорации, красивые и жуткие, каким и должны быть хорошие декорации в хорошей постановке. А она, Найка – главная героиня, с которой ничего не случится. Просто потому, что с главными положительными героями никогда ничего не случается. И всё сразу изменилось, и оказалось, что это очень весело – стучать каблучками по полу, прислушиваясь к эху под модерновыми арками потолков или неслышной тенью скользить от одного неосвещённого киоска к другому, представляя, что вот-вот появится нечто – страшный монстр, с которым может справиться только она… И ведь так и будет на самом деле, и очень скоро! Да, в гало всё всегда получается куда красивее и интереснее, чем в жизни, но никто не мешает ей поиграть, пока…

– Найка!

Звонкий голос Инге разрушил сказку. Найка обернулась, надеясь, что выглядит естественно и никто не заметил, как она тут комедию ломает. Да уж, эта парочка точно чувствовала себя в пустом космопорту как рыбы в воде. Они шли к Найке, спокойные, уверенные, одетые, как она сходу заметила, практически одинаково: тактические брюки, тяжёлые ботинки, жилеты-разгрузки. Только на нём была футболка, а на ней – майка без рукавов, и брюки Инге надела не чёрные, а хаки. Мистер Тим нёс пару здоровенных, под стать себе, баулов, у Инге на плече висела плотно набитая сумка. Найка поглядела на свой стильный чемодан… Кажется, она не вписывается. А ведь хотела взять сумку! Папа уговорил. Ладно, не страшно.

– У тебя брюки с собой есть? – подошедшая Инге оглядела Найку. – В невесомости в юбке может быть несколько… неудобно. Впрочем, там комбезы по-любому будут. Пошли!

Инге решительно провела их – через открытые сейчас турникеты, контрольные рамки, какими-то откровенно служебными коридорами… Она, правда, с честным видом предупредила, что ничего здесь не знает, идёт по «маячку» и ни за что не отвечает, но Найка решила, что это шутка. Уж больно уверенно Инге двигалась. Сама Найка очень быстро перестала понимать, куда они идут, но упорно волокла чемодан, проклиная его, деловой костюм, каблуки… Вот Инге, похоже, совершенно не парилась по поводу важности их миссии, знай себе шла вперёд, звякая браслетами и подвесками. Интересно, она вообще хоть раз приличный костюм надевала? Или платье? Ах да, надевала, на бал. Хелен показала Найке видео оттуда. Вот только приличным это можно назвать с бо-ольшой натяжкой. А вот причёска классная получилась, не зря она старалась!..

Найка остановилась, в очередной раз перехватывая ручку чемодана. По идее, он должен катиться сам, но для этого нужно активировать электронный билет, которого у Найки, разумеется, не было. Мистер Тим оглянулся и с улыбкой подхватил чемодан, словно он ничего не весил, а Инге успокоила:

– Уже почти пришли.

Так и оказалось. Они спустились по неработающему эскалатору и вышли на огромное пространство, залитое солнечным светом. Лётное поле, казалось, тянулось до горизонта. Оценить его настоящие размеры мешали расположенные в кажущемся беспорядке здоровенные круглые… дома? Конструкции?.. по краям которых стояли непонятные штуковины, больше всего похожие на фены-переростки. Они, судя по всему, могли двигаться, и сейчас были задраны к небу, словно что-то высматривали в вышине. Это выглядело очень солидно и очень печально одновременно. Как будто «фены» устали ждать, когда наконец-то к ним спустится корабль, но продолжали надеяться.

– Что это?

– Стартовые столы, – Инге быстро оглядела поле и уверенно ткнула пальцем, – Нам, судя по всему, во-он туда.

Найка решила, что поняла, о чём говорит Инге: там, куда она указала, был единственный стартовый стол, «фены» на котором смотрели не вверх, а под углом, к центру конструкции.

– А разве крейсер там поместится? Я думала, он огромный…

– Крейсер? Что ты! Крейсера на планеты не садятся…

У выхода их ждал открытый наземный электрокар с двумя военными. Один сидел за рулём, второй проверил их документы и жестом предложил устраиваться. Военные были серьёзные, с каменными лицами, и Найке опять стало неуютно. Электрокар тихонько заурчал двигателем и покатил вперёд, а Инге продолжала рассказывать:

– В смысле, крейсер, конечно, может сесть на поверхность, но это плохо кончится и для поверхности, и для крейсера. Он же такое радиоактивное пятно движками выжжет – при посадке начнёт и на старте добавит, – что разоришься его дезактивировать. Да и оторвать потом такую массу – горючки до х… В общем, страшно представить, сколько горючки надо.

– Есть штурмовые корабли, – добавил мистер Тим. – Вот они как раз предназначены для самостоятельной посадки и взлёта. Но это – отдельная история.

– Ага, а пассеры – лайнеры пассажирские, тяжёлые грузовики, боевые корабли всякие, типа тех же сангуских мониторов – вообще ни разу на планету не садятся. Не приспособлены они для этого, их вообще на орбите собирают. Так что мы на челноке полетим.

– А это что за штуковины? Вроде фенов…

– Генераторы силового поля. Челнок тоже может поверхность опалить ого-го как, поэтому на посадке и взлёте ему выделяют посадочный коридор – считай, трубу из силовых полей навроде дефлекторных. А потом на высоте километра-полутора движки вообще вырубают и челнок принимают на силовую подушку. Ну и на старте также: силовая катапульта поднимает на разрешённую высоту, и только тогда двигатели включаются.

Найка слушала и вертела головой: с каждой минутой становилось всё интереснее. Оказывается, она неверно оценила и масштабы поля, и размеры стартовых столов. Здесь всё было огромным, просто гигантским. Когда они вылезли из электрокара, ей пришлось запрокидывать голову, чтобы увидеть верхнюю грань строения. Серые шершавые стены были забраны во что-то вроде крупноячеистой металлической сетки и оплетены толстенными, наверное, с талию Найки, силовыми кабелями. Найке показалось, что она слышит низкое пульсирующее гудение, и у неё заломило зубы. Это было противно, но никто не обращал внимания, так что Найка решила, что всё так и должно быть.

Они прошли через ярко освещённый коридор, поднялись на скоростном лифте наверх и снова оказались под открытым небом. Стоящий посреди огромного «блюдца» стартового стола челнок напоминал стратосферник, на котором Найка с папой как-то летали на курорт, только маленький и какой-то кургузый. Она улыбнулась внезапно пришедшей в голову аналогии: лайнер был похож на детектива Смита из «Суперагентов»: стильный, одетый с иголочки, роскошный, а челнок – маленький и крепкий качок-задира оттуда-же. Как же его звали? Алекс, что ли?.. Вот только иллюминаторов в челноке не было. Обидно.

Инге тоже быстро оглядела челнок и улыбнулась. В ней вообще с каждым шагом что-то менялось. Просыпалось какое-то… предвкушение, что ли? Найка без труда улавливала её радостное и тревожное ожидание, словно перед интересной встречей или… Да, примерно так чувствовала себя сама Найка, когда брала планшет и поднимала перо, чтобы нанести первый штрих в будущем рисунке, который уже существует в воображении – осталось только воплотить его в жизнь… Правда, радостное настроение Инге поугасло, когда оказалось, что в челноке уже есть пассажиры. Двоих из них Найка знала: старшего группы Сергея Матвеева и псионика Машу. Маша посмотрела на них как-то очень недобро, а Матвеев махнул рукой и улыбнулся. Интересный дядька, явно не трус – но почему он тогда даже не попытался проверить её на прочность? Словно сдался. Непонятно. Надо будет потом у Хелен спросить.

Кроме этих двоих, в салоне сидели ещё трое. Молодой парень, рыжий и в конопушках – он держал на коленях открытый планшет и даже головы от него не поднял. Взрослый дядька с незапоминающейся внешностью быстро оглядел вошедших, кивнул и потерял к ним всякий интерес. Третий Найке не понравился: высокий, насколько можно понять по сидящему человеку, худощавый, симпатичный, он казался не то больным, не то просто сломленным. Он сидел в крайнем кресле у стены, словно хотел забиться в уголок, чтобы его никто не видел. Интересно, что это с ним?

Мистер Тим быстро разложил их вещи по шкафчикам, Инге заботливо проверила, как пристегнулась Найка.

– Ты на челноках летала?

– Я только один раз летала. На стратосферном лайнере.

– Поня-атно. Завидую. Это круто!

Найка не очень поняла, что имела в виду Инге, но не успела сформулировать вопрос. Вокруг что-то словно вздохнуло, на миг заложило уши, на потолке над сиденьями замигали красные огни, и бодрый голос по интеркому произнёс:

– Внимание, пассажиры! Барахло убрали, ремни пристегнули? Отлично. Поехали!

Это было так несерьёзно, что Найка даже не поняла, что они сейчас взлетят. Но тут челнок мягко качнуло, и Инге мечтательно выдохнула в пространство:

– Отрыв…

Найка повернула голову: та как-то очень прямо откинулась на спинку кресла и странным движением положила руки на подлокотники. Догадка как раз успела оформиться, когда мистер Тим усмехнулся:

– Милая, ты не за пультом.

– Ага, – Инге кивнула, улыбка из мечтательной стала вредной. – Найка, сядь ровно.

– А что?..

Вместо ответа Инге начала считать:

– Сто десять, сто одиннадцать, сто двенадцать…

Найка быстро огляделась – все пассажиры ёрзали в креслах, словно пытались как можно плотнее вжаться в них. Наверное, в этом был какой-то смысл, она тоже прижалась к спинке – поясницей, лопатками, затылком, но тут Инге сказала:

– Сто двадцать один – и Найке показалось, что в неё врезался монорельс.

Единственный раз, когда она столкнулась с перегрузками, был во время того самого полёта на курорт, но то, чтобы Найка испытывала сейчас, не шло ни в какое сравнение. В тот раз это была мягко, даже нежно, а сейчас мало того, что её вот-вот по креслу размажет, так челнок ещё и дрожал и трясся, и было слышно двигатель. И это всё тянулось, тянулось и тянулось… Найке стало страшно, начало подташнивать. Она с усилием повернула голову: Инге улыбалась – вернее, скалилась со стиснутыми зубами. Судя по всему, всё было нормально, но тяжело и немножко страшно. Видимо, почувствовав взгляд Найки, Инге посмотрела на неё и подмигнула.

– Уже скоро!

– Ч-что?..

– Сейчас… Уже почти… Ага… Вот и всё. Вышли в мезосферу.

Найка выдохнула: перегрузка прекратилась и движение челнока стало ровным, без тряски и рывков.

– Это уже Космос?

– Не совсем, – Инге как-то очень радостно улыбнулась, она вся словно светилась. – Но если хочешь, можешь считать, что да.

Вот тут Найка пожалела, что в челноке нет иллюминаторов. Она так хотела увидеть небо и звёзды! Вернее, не небо, а Пространство. Она мало общалась с пилотами, в основном видела их по гало, но заметила, что они как-то очень чётко разделяют пространство и Пространство. Как они умели голосом показывать эту разницу, Найка так и не поняла.

– А вот интересно, в крейсере есть иллюминаторы?

– Есть обзорные экраны. Ещё увидишь, не волнуйся! – Инге подмигнула, а потом отстегнула верхнее крепление ремней и потянулась:

– Не, пассажиром лететь – тоска-а… Стоп, а ты не отстёгивайся! – Найка тоже потянулась к застёжкам, но Инге перехватила её руку.

– Почему?

– Потому что я знаю, когда можно немножечко нарушать правила, а ты – нет. И вообще… Ты, подруга, конечно, крутая и всё такое, но пока мы здесь, слушаешься безоговорочно. Сначала делаешь, и только потом спрашиваешь, зачем. Понятно?

– Да, – Найка хотела было возмутиться, но поняла, что Инге права. А что так заговорила… Ну, она вообще такая. Грубая иногда. Но всё равно классная.

Найка повертела головой. Пассажиры занимались своими делами: кто-то читал, кто-то дремал, рыжий так не вылез из своего планшета. Найка не удивилась бы, если бы он не заметил перегрузку. Мистер Тим тоже сидел с закрытыми глазами, Инге развернула деку и углубилась, судя по всему, в работу над какой-то программой: пальцы так и летали над клавиатурой. Подумав, Найка достала планшет и начала рисовать: пустые залы ожидания навели её на какие-то пока ей самой не очень понятные идеи. Она увлеклась – из-под пера рождался интерьер какого-то зловещего дворца, красивый и торжественный, – и чуть не пискнула от неожиданности, когда челнок вздрогнул и всех пассажиров мотнуло вперёд.

– Приехали. Это крейсер нас поймал, – мгновенно объяснила Инге.

– Дефлекторами? – вспомнила Найка не очень понятное слово.

– Нет. Дефлекторы – это боевые защитные поля. Они как щиты вокруг корабля и обычно отключены: энергии до… много жрут. Это нас силовым лучом подхватили.

– Это как в порту? Фенами?

– Ага, типа того, – Инге улыбнулась. – Типа фенами. Вообще можно пристыковаться и без них, но зачем? Вот если бы нас преследовали, или, там, бой шёл, тогда пилот на ручном управлении в трюм бы влетел. Там каждая секунда на счету, а сейчас…

– То есть дефлекторы – это в бою, да? А я вроде читала, там ещё какие-то поля есть? – Найка сама понимала, что тараторит, но ничего не могла с собой поделать. Ей было интересно, а ещё хотелось сбросить эмоциональное напряжение, и от этого было глупо и неловко: что она, как маленькая! Но, похоже, никто ничего не заметил, а Инге спокойно объяснила:

– Ну, есть такая штука – магнитно-динамическое поле. Оно почти по броне идёт. Это защита от микрочастиц и космического вещества. Ты ведь знаешь, что Пространство на самом деле не абсолютно пустое? Ну вот. И на релятивистских скоростях атома водорода хватит, чтобы полкорабля расху… на кусочки разнести. Его иногда, по традиции, аэродинамическим называют, но это неправильно. Какое «аэро», если атмосферы вокруг нет? А ещё есть конструкционное поле. Оно такое… весь корабль пронизывает. Как бы часть корпуса. Чтобы прочность повысить.

Найка думала, они пройдут в крейсер через переход вроде тех, что она видела в гало: гофрированные стены, потолок, пружинящий под ногами пол. Но когда челнок замер и всё тот же весёлый голос пилота сообщил, что можно отстегнуть ремни и валить отсюда, они просто спустились по коротенькой лесенке-трапу на пол огромного помещения. Нет, – поправила себя Найка. – Не на пол. На палубу. На палубу крейсера. Первого настоящего космического корабля в её жизни!

Она в очередной раз завертела головой, впитывая новые впечатления: большое пространство, организованное как-то очень непривычно, но явно осмысленно и рационально, какие-то галереи, трубы под высоким потолком… Мозг привычно начал переделывать всё это в декорации, но что-то мешало. Какое-то несоответствие, неправильность. Сначала Найка решила, что это отсутствие окон, а потом поняла: здесь было очень чисто и свежо. И даже пахло чем-то вроде шампуня.

– Помыли перед тем, как нас выпустить, – Инге заметила удивление Найки.

– В смысле – помыли?

– В прямом. В Пространстве много… грязи. Ну, там радиация, пыль и всё такое. Глазом не увидишь, но помыться стоит. Вот нас и облили реагентом. По норме-то, в учебных и боевых вылетах, пилоты в скафандрах, поэтому палубу не моют. Это же время. Мы вон сколько простояли! А пока нас драят, трюм закрыт, ни сесть, ни взлететь.

Найке как-то в голову не пришло, что ожидание в челноке было таким уж долгим. Это с непривычки? Или у Инге… у пилотов другое представление о том, что такое «быстро» и «долго»? Подумав, Найка решила, что второе.

– А много кораблей в таких трюмах?

– Ну… Это посадочный блок, тут один-два модуля поместятся, а в боевых… – Инге замялась, и в разговор вступил мистер Тим:

– Зависит от класса корабля. От одного-двух несомых до пары сотен. И предлагаю дальше болтать по дороге: наши все выгрузились, пошли.

Найка почти сразу потерялась – и в происходящем, и в коридорах. Они вышли из посадочного блока через самый настоящий – наконец-то! – шлюз, и на входе их заставили положить вещи в интроскоп. Чемодан Найки чем-то очень не понравился проверяющему офицеру, он заявил, что там есть запрещённые к проносу на борт вещества, и потребовал открыть багаж. Найка испугалась: вдруг её отправят назад! А при мысли о том, что в её вещах будут рыться посторонние, да ещё с кучей свидетелей, стало совсем тошно. Но Инге быстренько сунула в считыватель свою карту-идентификатор и громко и чётко сказала: «Под мою ответственность». Офицер кивнул, и их пропустили. Найка вообще ничего не поняла, но стоило им отойти от пункта досмотра, Инге спросила: