Текст книги "История простого советского инженера"

ХI В ювелирном магазине

Инна шла в СБИН за нужным ей документом. Из-за закрытых дверей доносился запах свежих смолотых кофейных зёрен, перекликающийся с запахом дорого шоколада. Слышалось лёгкое щебетание милых женских голосов. Добросовестная исполнительница резко распахнула дверь. Посреди кабинета в вальяжной позе на неудобном для этого стуле, закинув ногу за ногу, сидел слегка пьяный Иван Николаевич, точно султан посреди своего гарема. Вчера он получил разнос от главного инженера, не выдержал и напился. С утра болела голова, хотелось отвлечься от тяготеющих над ним забот в непринуждённой обстановке. От предложенного кофе начальник отказался, но был не прочь послушать городские сплетни, панибратски обсудить их в обществе интеллигентных женщин.

Дамы, шурша дорогими шелками, благоухающими тонкими ароматами духов, сидя каждая за своим столом, пили маленькими глотками из своих кружек кофе, закусывая шоколадом, делились последними новостями светской жизни, обсуждали телевизионные передачи.

Здесь начальник отдела отдыхал, как в светском салоне, блистал своими познаниями в области литературы, довольно улыбаясь от льстивых комплиментов. Смирившись с тем, что на этих дам нельзя кричать и заставлять их работать, он проявлял свою власть руководителя перед работниками группы внедрения.

Инна своим внезапным появлением разрушила эту милую идиллию. Баранов не мог допустить, чтобы подчинённая, от которой он требовал результатов, видела это бесцеремонно-фамильярное обращение. Он резко встал, не ответив на приветствие добросовестной исполнительницы, отправился восвояси.

Оля спрятала в шкаф кофемолку. Дамы сменили тему разговора.

– Таня, дай мне, пожалуйста, документ номер двести два, – попросила Инна.

– Сейчас, найду, – Таня неохотно встала, блеснув при этом перстнем.

– Ой, Танюша, у тебя новый перстень, – защебетали дамы, обступая подругу.

– Это мне муж подарил. Вчера с ним в «Изумруде» купили, – стараясь скрыть самодовольство, ответила обладательница драгоценности.

– Ой, оно ещё и с бриллиантами. Сколько стоит?

– Девочки, я не знаю. Это же подарок, муж платил. Я только выбрала и примерила.

Инна поняла, что им не до неё и ушла, надеясь зайти ещё раз, когда подражательницы высшему обществу вдоволь наговорятся и им захочется поработать.

«Куда там, какой-то перстень, – рассуждала она, – получу зарплату, прогрессивку, куплю себе кольцо, нет, лучше туфли, без кольца можно обойтись».

У недавней студентки до сих пор не было ни одного золотого украшения.

***

В свой кабинет Иван Николаевич посадил двух своих заместителей: Баракееву и Казакова, заместителя по технической части, надеясь, что будут отвечать на звонки, но те постоянно отсутствовали.

От долгого резкого дребезжания телефон разрывался на части.

– Баранов слушает.

Референт озвучил приказ:

– В субботу нужны люди для уборки сена. От вас требуется три человека. Списки предоставить срочно!

Обычно список для разового выезда в колхоз – чистая формальность; приказы по заводу за работу в выходные дни не оформлялись.

Баранов взял чистый лист бумаги и стал размышлять. Ничего конкретного не придумав, обеспечил оговоренную численность. Фамилии подчинённых выбрал сумбурно. Из-за срочности не спросил желания включённых в списки работниц, ничего страшного в этом не было. Несогласных можно было заменить. Главное, обеспечить численность – три человека. На сельские работы можно отправить любого. Пусть сами решают, кого послать на сенокос, делают, что хотят, но три человека обеспечат. Возможно, найдутся добровольцы. Он не намерен портить отношения с коллективом из-за такого пустяка, не касающегося основной работы.

Прерогатива на предоставление работникам отгулов у начальника отдела, для этого хранил в столе специальную тетрадь, куда записывал сколько, кому и за что должен отгулов. Некоторые не спешили брать сразу свои отгулы, копили их. Накопят пять отгулов и отгуливают сразу неделю. Даже, чтобы отпроситься в поликлинику, нужно иметь отгулы. Иван Николаевич скаредно отнимал и записывал каждый час отсутствия на своём рабочем месте, иногда даже учитывая минуты. Поэтому для однодневной поездки в колхоз часто находились желающие.

Баракеева отнесла список референту.

***

Тамара Ильинична вернулась из командировки, план был скорректирован. Кроме того, министерство разрешило работникам инженерно-технического состава завода повысить оклады от четырёх до восьми процентов.

Кузьму волновал тот факт, что Инна бедна, ему хотелось как можно больше повысить ей зарплату. Он поручил увеличить фонд оплаты труда для инженеров РИВ на максимально возможный процент. Больше, чем другим подразделениям.

Начальникам отделов предстояло подготовить приказы о повышении окладов, подписать их должен был Петров.

***

Вечером после работы Инна поехала на центральную улицу города прогуляться. Как бы случайно, оказалась в новеньком ювелирном магазине «Изумруд». Она с восхищением рассматривала сияющие золотом и серебром витрины.

На видном месте лежала табличка с красочными изображениями разных жителей фауны, напротив каждого из них указан месяц.

– Что это такое? – Заинтересовалась девушка.

– Вы в каком месяце родились?

– В марте.

– Значит, вы рыба. Купите вот этот кулон в форме рыбы.

– Я рыба? – Удивилась инженер.

– А я в апреле, – игриво присоединился к разговору мужчина.

– Вы телец, – продавец показала ему кулон с изображением барана.

– А вы свинья, – обиделся человек, – несёте ахинею, оскорбляете людей. Это просто бред сивой кобылы, возврат в первобытно – общинный строй!

Он добавил к этому нецензурное выражение.

– Я сейчас милицию вызову, – запищала продавщица, – здесь пьяный, грубит, оскорбляет! Матерится!

Ей на помощь пришли из администрации магазина, но посетитель продолжал возмущаться:

– Да, я выразился, а вы хуже, вы обзываете людей рыбами, баранами и всякими другими тварями. До чего вы докатились, вы за это ответите!

Подъехала милиция, мужчина действительно оказался пьяным, его забрали в вытрезвитель, но по дороге отпустили, так как в глубине души решили, что он прав.

«Бедный дядечка, – думала Инна, – здесь не магазин, а какая-то секта. Учат запрещённому».

Добросовестная ученица не встречала в библиотеке книг об этих символах, в школе и институте никто о них даже не упоминал.

Заметив на стене магазина изображение змеи в короне, ужаснулась:

– А это что такое?

– Сейчас год змеи. Это символ года, – поучительно и важно наставляла продавщица, прямо, как учитель двоечника.

Молодой специалист от удивления приоткрыла рот, заморгала глазами.

Пожилая женщина подошла к ней:

– Девушка, не волнуйтесь, они шутят. Вызовите директора магазина.

Хорошо поставленным голосом советского чиновника обратилась к вышедшему администратору:

– Уберите свои символы. Пугаете людей. Это чудовищно, какая-то змея у вас символ года. Это унижение человека, его достоинства. Если люди начнут поклоняться змеям, они могут лишиться своей человеческой сущности. Ваши символы ведут в тёмный хаос заблуждений. Если вы поклонники индуизма, повесьте эти символы у себя дома и молитесь на них. Мы советские люди, строители коммунизма, ваши символы в общественных местах оскорбляют наши чувства.

Инна вышла из магазина. Оказывается, золото связано с мистическим миром змей и разных символов, о которых раньше и не подозревала. Конечно, это интересно, но любознательная ещё ни разу не получала прогрессивку, у неё ещё не было денег для покупки золотых безделушек.

Зато в кошельке нашёлся рубль, чтобы купить на ужин булочку, триста грамм колбасы, немного сыра и бутылку кефира.

Сладкоежка посмотрела на стограммовую шоколадку за два рубля, предмет роскоши, заметила трёхсотграммовую коробку шоколадных конфет в красочной упаковке за три рубля – хороший подарок для визита в гости. Порывшись в кошельке, нашла тридцать пять копеек, купила тридцатиграммовый шоколадный батончик с начинкой.

В преддверии ужина, Инна медленно шла по зелёной аллее к своему общежитию. Рассматривая красивые клумбы и пышные деревья, глядя в предзакатное небо, думала о предстоящем рабочем дне; перед глазами стояли цифры, чертежи. Это было ясно и понятно.

Юдоль золотых змей оставалась вне зоны её внимания.

***

Ахмед познакомился с двумя девушками из общежития. В двенадцать часов ночи с бутылкой вина, встретив работниц после второй смены, шёл к ним в гости, надеясь приятно провести время. Они зашли в комнату, включили свет. На одной из трёх кроватей кто-то спал.

– Эй, девушка, вставай, выпьешь с нами, – с доброжелательной настойчивостью предложил мужчина.

– Не обращай на неё внимания, это нам её комендант подселила, – наперебой предостерегли его подруги.

Гость поставил на стол бутылку, тут же появились стаканы. Инна проснулась, одела под одеялом халат:

– Уходите, – спросонья не узнала того, кто загонял её на прополке до солнечного удара.

– Я пришёл знакомиться, садись тоже с нами, выпей вина.

– Уходите, – настойчиво повторила разбуженная, – знакомиться с девушками завтра будете.

– Выпей с нами, это же «Солнцедар», – дар солнца. Сразу же у тебя поднимется настроение.

Инна уже открыла дверь:

– Посетителям можно находиться до одиннадцати часов, а сейчас уже двенадцать. Я буду держать открытой дверь, пока ваш приятель не уйдёт, – принципиально добивалась порядка настойчивая.

– Пойдём, выйдем, она дюже умная, пить не будет, – взялась за ручку двери одна из соседок, прихватив бутылку.

Компания вышла в коридор, оттуда долго доносились пьяные голоса.

Ахмед даже не мог предположить, что встретит здесь предмет мести.

«Теперь ты попалась», – злорадно подумал он.

Настроение Инны было испорчено, сладкий сон пропал.

«Не зря я сегодня змею видела в магазине», – ворочаясь, вспоминала приметы. Девушка боялась змей.

ХII Подготовка к сенокосу

Петров читал списки работников, отправляемых на уборку сена и не находил в них желанной фамилии. Он не сомневался, что Баранов включит Инну в перечень, так как знал, скромница безотказно выполняет любое задание. Однако начальник отдела, поручив исполнительному инженеру наиболее важную работу, решил послать в колхоз других.

Кузьма вызвал референта, велел передать Ивану Николаевичу, чтобы тот исправил списки. Не три, а пять человек необходимо послать в колхоз. Отнестись к этому следует серьёзно. Работа в выходной день оформится приказом. Это означало, что в субботу должны ехать только включенные в приказ, отгулы за работу в выходной день официально оформит отдел кадров в один из трёх рабочих дней, следующих за выходным.

«Если её снова не включат в состав выезжающих на сенокос, прикажу Баранову, что бы он послал ещё двух человек. Или возьму в комитете комсомола списки комсомольцев их отдела. Инна, несомненно, комсомолка. Заставлю подготовить приказ на этот список».

Эти мысли мешали Кузьме Петровичу сосредоточиться на работе, но он не мог не думать о ней.

Петров, ты смешен. Не слишком ли много усилий прилагаешь к тому, чтобы встретиться наедине с девушкой. Было бы проще просто подойти к начальнику отдела и попросить его отправить любимую к нему в кабинет.

Нет, это конец карьеры. Это слишком просто и для всех понятно. На природе встреча произойдёт случайно.

***

– К чему такие строгости? – Пробурчал Баранов, немного помучился, соображая, кого же добавить к списку, и поручил это дело своему заместителю.

– В субботу поедешь в колхоз на уборку сена, – строго сказала Баракеева Инне, – от поездки нельзя отказываться. Будет оформлен приказ по заводу. Отгул получишь в течение трёх рабочих дней.

Инна и не думала отказываться, она уважала начальство:

– Надо, так надо, – не отрывая мыслей от своей работы, мимоходом согласилась она, однако было слышно, как возмущалась Зоя:

– Почему я должна брать отгул в течение трёх дней? Он мне сейчас не нужен. Я коплю отгулы к отпуску.

– По приказу так положено, а потом договоришься с Иванником, – утешила её Таня, сократив имя и отчество Ивана Николаевича; так за глаза его называли собственные подчинённые.

Вскоре списки были составлены и отнесены в секретариат, переданы на подпись Петрову.

Убедившись, что Инна включена в перечень, Кузьма Петрович пригласил в кабинет своего старого приятеля Леонида, руководителя группы в одном из отделов:

– В субботу организуем пикник под видом уборки сена, – пошутил влюблённый, – нужно поближе познакомиться со своими подчинёнными. До обеда немного поработаете, а затем накрывайте поляну. Возьми волейбол, к обеду я подъеду, проверю.

– Это моя доля, – он дал Леониду десятку.

– Всё понял, – подобострастно согласился студенческий друг.

Петров пребывал в прекрасном настроении, скоро он встретится с восхитительной прелестной непорочной девушкой, созданной лишь для него.

***

К Инне подошла Зоя:

– С тебя рубль, все уже сдали, в субботу на сенокосе организуем пьянку.

Новенькая отдала купюру, отметив, что до зарплаты у неё осталось всего три рубля с копейками, можно шесть раз пообедать в заводской столовой.

***

Ахмед любил посещать заводское общежитие, здесь можно без проблем заводить ни к чему не обязывающие связи с молодыми женщинами, избавленными от строгого надзора своих родственников.

Инна, придя с работы, готовила на общей кухне ужин. На газовой плите жарила картошку. Уменьшив пламя горелки, пошла в свою комнату за солью. Следом за ней проскочил Ахмед.

– Девушек нет, они работают во вторую смену, – своим кивком и взглядом она ясно указывала ему на дверь.

– А я к тебе. – Ахмед подходил близко к красавице.

– Отстань! – Закричала недотрога. Отстраняясь от его натиска, она пятилась к стене.

– Что ты ломаешься? Знаю я вас, общежитских, – с наглой усмешкой процедил сквозь зубы. Как голодный зверь, бросился к ней, схватил её за шею, надеясь притянуть к себе.

– Скотина, – рассвирепела оскорблённая, резко отстранилась, а в его руках оставались бусы. Нитка порвалась, бусинки покатились по полу.

Инна не любила ругательных слов, но иногда без них нельзя обойтись – красивые девушки должны уметь защищаться от похотливых любителей дотрагиваться до соблазнительных прелестей, которые им не принадлежат.

Ругательство не охладило пыл негодяя. Напротив, изловчившись, подхватил её и на руках понёс к кровати, резко положил, сам навалился сверху, держа её руки, которыми она пыталась сопротивляться. Гордячка оказалась зажатой между ним и кроватью, свободным оставался только рот, она впилась зубами в его плечо.

– Инна, твоя картошка горит, – приоткрыла дверь комнаты Люба. Увидев одетого мужчину на кровати, прикрывая дверь, ухмыльнулась:

– Ах, я вам помешала.

Боль от укуса на миг ослабила силы нахала. Воспользовавшись этим, недотрога гневным движением тела столкнула его с кровати. Презрительно усмехнувшись, взяла соль и невозмутимо пошла на кухню, высоко держа голову.

Ахмед уходил, ощупывая рукой рану от укуса, не удовлетворив своей похоти.

– Ты пожалеешь, ты за это заплатишь, – мрачно твердил он, не скрывая уязвлённого самолюбия.

Наглец скрежетал зубами от ярости. Она его оскорбила, он должен ей отомстить!

– Сильно картошка подгорела? – Лилейным голосом спросила Люба.

Льстиво заглядывая приятельнице в глаза, надеялась услышать оправдания, обсудить подробности её свидания с Ахмедом, высказать своё мнение по этому поводу. Молодой специалист после техникума, поселившись в общежитии, привязалась к Инне. Инженер взяла её под своё покровительство, делилась всем, что у неё было: приглашала ужинать, помогала справиться с заданиями начальника. Любу не увлекали профессиональные обязанности, но она оказалась гораздо проворнее подруги; пока та усваивала сложные технологии, ловкачка изучила всё начальство: где что можно попросить, у кого можно что узнать, а кого нужно бояться и обходить за три километра.

Полная негодования считала унизительным для себя придавать большое значение отвратительному происшествию, тем более, смаковать с коллегой неприятные подробности, хам не стоит того, чтобы о нём говорили. Этот ловелас понял, что бесполезно к ней приставать.

«Нужно не выходить из себя, а думать только о главном. У меня есть любимый, только ему я готова отдать самое сокровенное, что у меня есть», – рассуждала красавица, хотя до сих пор не знала имени своего любимого, и какую должность он занимает.

– Картошка готова, пойдём ко мне, поужинаем, – пригласила приятельницу.

– С удовольствием.

– Мне здесь так не нравится, – голосом капризного ребёнка жаловалась Люба, за обе щеки уплетая картошку, – хочу домой, к маме. У нас свой дом, у меня есть жених. Я хочу открепиться.

– Распишешься со своим женихом, принесёшь свидетельство о браке, замужних женщин обязаны открепить.

– Всё равно это хлопотно, нужно в министерство ехать, долго ждать. Может быть, я замуж выходить передумаю.

– А я хочу выйти замуж за своего любимого, – мечтательно улыбнулась Инна.

ХIII Влюблённые на сенокосе

Ранним утром Инна с Любой спешили к заводу.

Вместительный «Икарус» повёз персонал технических отделов косить сено в подшефный колхоз.

Модные, расклешённые к низу джинсы облегали красивую фигуру Инны, прекрасно гармонируя с голубой, в белый горошек приталенной рубашкой на выпуск, сшитой на заказ в ателье опытной портнихой.

Спортивные брюки Инна купила в Риге. Была там всего один день, съездила на экскурсию в Саласпилс.

Концентрационный лагерь произвёл на неё сильное впечатление. Во времена Второй мировой войны на территории оккупированной Латвии, нацисты издевались над заключёнными; не все дожили до освобождения от рабского ига фашистов Советскими солдатами, среди которых воевали родственники Инны.

Вечером в ожидании поезда, переживая ужасы концлагерей, она бродила по сумеречным, прилегающим к железнодорожному вокзалу, невзрачным улицам.

В раздумье, шла сквозь арку. От тёмной стены отделился молодой человек и бросился к ней, как к подруге:

– Девушка, купите джинсы, всего за пятнадцать рублей.

От неожиданности путешественница оторопела, но быстро сориентировалась. Она не планировала покупки, у неё имелся добротный спортивный костюм, повседневный модный брючный костюм, сшитый в ателье строго по фигуре, осыпанный уймой комплиментов. А здесь какие-то рабочие штаны и так дорого. Инна продолжила свой путь, но он преградил ей дорогу:

– Я их за тридцать продавал, одни остались.

– Ах, вы спекулянт, такие пять рублей в магазине стоят, – равнодушно сказала, намереваясь уйти. Он взмолился:

– Я их своей жене покупал, она такая же стройная и красивая, как Вы. Купите, мне на билет пятнадцать рублей не хватает, помогите.

Инне стало его жалко, дала ему пятнадцать рублей, он сунул ей пакет и убежал, опасаясь, что девушка передумает.

– Новые брюки одела, а вдруг порвёшь? – забеспокоилась Валентина Алексеевна.

– Ну и что? Сейчас в моде рваные джинсы, – возразила Люба.

– Что за мода такая? В рванье ходить? Значит, можно не умываться, не причёсываться? – читала нравоучения опытная женщина.

– Для чего в моду вводят дырявые джинсы? – недоумевала Инна.

– Чтоб народ к бедности привыкал. Ха, ха, – донёсся смех с последнего сидения, – можно ходить с дырками на чулках, не нужно чинить, ставить заплаты на дырявое место. Ходите дамы в рванине, но с маникюром.

– Я раз видела по телевизору за рубежом в изорванных брюках артисты выступают, лохматые, развратные. Разве это красиво?

– Да, катятся вниз нравы современной молодёжи, – поддержал дискуссию водитель,

– Приехали! Дружненько выходим.

Инна весело работала, сгребала сено граблями, затем вместе с остальными сено укладывали на тракторную тележку.

Кузьма на своей машине ехал на свидание с возлюбленной. Все его мысли подчинялись одному желанию: добиться её немедленно. При его должности он не мог тратить много сил и времени на ухаживания. Сегодня девушка обязательно ему покорится, она создана для него, это её участь. Он твёрдо был уверен, что она уступит ему физически. Чувствовал, что он для неё единственный, и лишь только он имеет над ней неограниченную власть. Главное, посадить это чудо природы в машину. Для него всегда организуют уютную комнату и вкусный ужин на базе отдыха, до сих пор не сданную в эксплуатацию.

В обеденный перерыв помощники колхозников разделились по отделам. В тени на траве расстилали скатерти, все выкладывали из сумок что-нибудь вкусненькое: котлеты, запечённое мясо, домашнюю колбасу. Каждый старался блеснуть своим кулинарным мастерством, прихватив домашние разносолы. Активисты ставили вино, колбасу, сыр, купленные на общие деньги. От обилия вкусной аппетитной пищи поднималось настроение. Работники садились или ложились вокруг скатерти, и начиналось неспешное застолье, с громкими разговорами, смешками.

Специалист из соседнего отдела, высокий хорошо сложенный мужчина лет под сорок, кивками и жестами старался пригласить Инну в свою компанию. Она сталкивалась с ним по работе, знала, что звать его Леонид, а отчества не помнила. Девушка отрицательно помахала ему рукой. Он, обратив внимание, что она постоянно общается с подругой, отвёл ту в сторонку для конфиденциального разговора.

– Пойдём, прогуляемся, – попросила Люба.

– Не хочу, устала.

– Пойдём, – подчинившись настойчивой просьбе, Инна нехотя встала, пошла за подругой.

Незаметно подошёл Леонид, потянул Любу к своей компании, та увлекла за собой приятельницу:

– Пойдём, неудобно отказываться.

Довольный собой Леонид незаметно для девушек столкнул с единственного пенька, на котором удобно было сидеть, молодую женщину.

Инна была сыта, немного выпила сухого вина, ей не хотелось идти в незнакомую компанию, но всё же она для приличия присела на освобождённый для неё пенёк. Ей предложили выпить вина, она отказалась. Красавица хотела уйти, чувствовала неловкость; мужчины подшучивали над её раскрасневшимися щеками, но Люба не собиралась покидать компанию. Уходить было некуда, Инна слушала пение сидевшей на ветке птички, пропуская мимо своих ушей шутки и анекдоты.

Вдруг все притихли. Подошёл он, крепкий коренастый властный, решительный мужчина, лет тридцати пяти. Все засуетились, стараясь усадить его на лучшее место; когда он говорил, все замолкали. Влюблённая впервые видела его так близко, её без того розовые щёчки стали пунцовыми.

Кузьма был как никогда счастлив, ему хотелось как можно быстрее увлечь предмет своей страсти и избавиться от навязчивой компании:

– Как вас звать? – поинтересовался он, внешне безразлично, не теряя своего достоинства, стараясь, чтобы окружающие не заметили повышенного интереса к кому-либо.

– Я Люба, а это Инна – кокетливо ответила подруга.

Мечтательница до сих пор не знала, как зовут её любимого:

– А вас как звать? – нерешительно спросила она.

– Ты что? – изумлённо прошептала Люба, дёрнув её за рукав.

Инна поняла, что сказала глупость. Ей казалось, что все недоумённо на неё посмотрели, не скрывая усмешек, а один толстенький мужчина с брюшком рассмеялся, делая вид, что смеётся над анекдотом, который недавно вспомнил.

Снова все начали заниматься тем, что обычно в этих случаях делают, кто ел, кто подшучивал над соседом, кто ухаживал за дамами, а кто и за мужчинами, каждый при этом вёл себя достаточно интеллигентно.

– Кузьма, – услышала она сквозь охватившую её завесу неловкости ответ, – вы, наверное, недавно к нам прибыли? Откуда?

Впрочем, ему ответ не был нужен, его кто-то отвлёк, руководитель встал и отошёл:

– У меня сегодня выходной. Я ехал мимо и случайно здесь оказался. Все вопросы в рабочее время, – с досадой объяснил он навязчивому работнику; отозвал Леонида.

Сразу же все обедающие один за другим, стали лениво подниматься; женщины взялись наводить порядок.

Подруги присоединились к компании, играющей в волейбол. Игроки организовали круг, мяч подбрасывали дамам лёгкими волейбольными движениями, шутя при этом и говоря комплименты. Инна отбивала все подачи. Было легко и весело. Подошёл Кузьма и сразу же резко погасил мяч. Игра перестала быть развлекательной, мужчинами овладел спортивный азарт, они бегали, падали, отбивая резкие подачи.

Инна играла как любитель, соревноваться с профессионалами неинтересно; отойдя в сторонку, наблюдала за игрой, восхищаясь ловкостью Кузьмы.

– Эх, искупаться бы сейчас, – сказала Любе, – говорят, где-то здесь есть речка, я купальник одела.

По молодой зелёной траве они направились искать реку. Инна срывала полевые цветы и наслаждалась их запахом. День был удивительный, воздух изумительно свежий, хотелось слиться с природой, бегать, прыгать и громко петь песни.

– Куда это вы направились? – их догнал Кузьма, он взял любимую за руку. Девушку обожгло это слишком откровенное жаркое прикосновение, она поняла, что не сможет устоять, если останется с ним наедине. Это её испугало. От неожиданности покраснев и почувствовав себя виноватой, влюблённая старалась не смотреть на него, но всё её существо говорило, что этот мужчина хочет провести с ней время.

– Мы идём купаться – кокетливо виляя телом, ответила Люба.

– Я тоже хочу искупаться, я знаю отличное место. Организуй отъезд, я на тебя надеюсь, – обратился Петров к одному из семенящих за ним мужчине.

– Девушек не ждите, я их сам отвезу, – он направился к стоящей неподалёку своей машине.

– Пошли – решительно сказала Люба.

Опережая их, в машину села бойкая женщина. Кузьма кивнул. К женщине подошёл Леонид:

– Э, нет, вылезай, я здесь сяду, а ты в автобусе поедешь.

Женщина возражала, развалившись на сиденье.

– Быстро беги, автобус уже отходит, останешься одна в поле, – Леонид вытаскивал самозванку из машины, она сопротивлялась, глядя на Кузьму.

Хотя упрямица изрядно выпила, но всё же поняла, что Кузьма любезничает с молодыми девчатами, и с ней не шутят. Нехотя вывалилась из машины, засеменила догонять своих коллег, звонко галдящих, вразнобой спешащих к поджидающему их вдалеке автобусу.

Инна тоже хотела побежать к автобусу, но Люба решительно подтолкнула её к машине:

– Садись!

Девушка нерешительно села на заднее сиденье, приятельница рядом. Влюблённая чувствовала, что в её жизни сегодня может произойти что-то важное.

– Леонид, садись на первое сиденье, – сказал Кузьма.

– Всё, поехали. Что-то у меня голова болит, сейчас искупаемся, я знаю очень хорошее место. Вчера деньги на развитие производства выбивал. Водил в ресторан одного из министерства. Хотел заказать коньяк, а он, оказывается, портвейн пьёт. Пришлось с ним весь вечер портвейн пить, голова до сих пор болит. Зато все бумаги он подписал, будете вы теперь с квартальной премией.

Ни то шутя, ни то серьёзно рассказывал, обращаясь к Леониду.

Раздосадованный тем, что вместе с Инной ему пришлось взять с собой в машину посторонних, обратился к Любе:

– Вы не скучаете? Сейчас искупаемся и поедем отдыхать на базу отдыха.

Инна ждала от любимого объяснений, ухаживаний, но после этой фразы на её лице появилась улыбка горького разочарования.

«Поматросит, да и бросит,» – пришла в голову коварная мысль. Ей захотелось отомстить за всех обманутых и покинутых бедных девушек из общежития. Чем доказать, что она не какая-то дешёвая распутница? Она специалист, инженер. Если он не понял её чистой любви, не ответил, не оценил её, она будет разговаривать с ним только о работе.

Весь её бунт вылился в том, что она начала с ним спорить. Выпитый бокал вина развязал язык.

– Это вы так деньги выбиваете? Так не положено, – серьёзно вставила своё мнение в разговор.

– А как положено ты знаешь? Чему вас в институте учили? – спросил он ехидно, не поворачивая головы.

– Нас много чему в институте учили, – вчерашняя студентка обиделась, что он не лестно отозвался о любимом институте.

– А как бы ты поступила? – спросил Леонид.

– Я бы делала всё как положено, – запальчиво сказала она.

– Я сейчас тебя высажу, и ты пойдёшь пешком, – сказал Кузьма приятелю и приостановил машину, – выходи.

– Да я пошутил, – оправдался тот, повернулся к Инне, которая разговорилась и буйно высказывала своё принципиальное мнение:

– Молчите!

Поток умных пламенных речей о том какие должны быть производственные отношения из уст неопытной разгорячённой волнением девушки продолжался.

– Молчите, я сказал! – Грубо прервал её моментально сделавшийся серьёзным Леонид.

Петров прибавил скорость. Машина летела над кочками.

– Ой, – завизжала Люба, – мы сейчас разобьёмся.

Иногда, желая произвести впечатление на женщину, мужчины невольно предсказывают свою судьбу.

– Ну и что? Будут на дороге лежать четыре красивых трупа, – сквозь зубы процедил Кузьма.

Машина подпрыгнула, Инна больно ударилась головой о потолок и замолчала, ощупывая рукой вскочившую шишку. Люба, съёжившись, сидела и молчала.

Кузьма почувствовал, что причинил любимой боль. Он вдруг понял, что Инна невинная девушка и её оскорбило предложение развлечься на базе отдыха.

Рассудительно снизив скорость, незадачливый ухажёр отгонял навязчивые мысли о сладострастии.

ХIV Влюблённые на речке

Искатели приключений плавно ехали по просёлочной дороге. Из окон обозревался прекрасный пейзаж, располагающий к отдыху и любви. Слышны чарующие рулады птиц.

Инна молчала, предаваясь размышлениям. Не губила ли заветную мечту необдуманными репликами? Набив на голове шишку, спорщица поняла своё неразумное поведение. Но как поступить, чтобы у этого романа было продолжение? Она так радовалась встречи с ним. Её пылкая страстная натура требовала ласки, но гордячка стала принципиальничать. Не уязвила ли дурёха его мужскую гордость, не разочаровался ли он в ней? Она действительно не знала, как себя вести в данной ситуации, провинившейся хотелось оправдаться, изменить его мнение о себе в лучшую сторону. Ещё не поздно.

Кузьма медленно вёл машину, обдумывая создавшееся досадное положение. Инна не откликнулась на его откровенный призыв. Возможно, у неё нет опыта близкого общения с мужчинами.

Незаметно для неё, он краем глаза видел в зеркальце расстроенное личико. Неопытность любимой ввела в азарт, мужчина лелеял надежду завладеть ею. Нужно просто скрыться с прелестницей от глаз посторонних попутчиков, Любы и Леонида. Приятель должен оставить его наедине с Инной, отвлечь Любу.

Леонид постепенно трезвел, алкоголь выветривался, его место заняли практичные мысли:

«Пока Кузьма добрый, нужно у него что-нибудь попросить. Что мне нужно? Просить нужно то, что он может дать».

– Там в строительном цехе доски лежат, – вспомнил он, – их списывать собираются, а мне бы на даче они пригодились, баню топить.

– Получишь свои доски, – недовольно промолвил Петров, – больше ничего не проси, а то высажу из машины, пойдёшь пешком.

– Я открепиться хочу, – вставила Люба.

Лишь Инна отрешённо мечтала, но всё же сделала вывод, что Кузьма, вероятно, работает заместителем начальника строительного цеха. Он руководитель, уважаемый человек, а она ему грубила.