Текст книги "Мастерская снов"

Надежда Карагаева
МАСТЕРСКАЯ СНОВ

«До фільмів Надія додає прозову книгу, яку важко назвати прозою, бо її короткі етюди надзвичайно поетичні.

На диво чіпка пам’ять зберігає дивовижні миті дитинства, юності. Інтуїтивно відкидаючи неприємні, тяжкі, темні випадки життя. Натомість постають тільки світлі, прекрасні образки людського буття. Мабуть, так і припав до душі Надії засіб кіно, що тут можливо зупинити мить, всупереч Мефістофелівському твердженню, коли вимовиш:

 
«Остановись, мгновенье —
Ты прекрасно!»
 

так зразу загинеш – настане смерть. А Надія Карагаєва навчилась зупиняти прекрасні миті, ще й іншим давати змогу милуватися ними.

Отож муза Надії Карагаєвої світла і красива, як і її душа. Доторкнімось до її творчості, і кожному впаде до серця іскорка вогню, чистого і прекрасного.»

Із «Світла душі» Антоніни Іванівни Гармаш-Литвин

«К фильмам Надежда добавляет книгу с прозой, которую трудно назвать прозой, ведь ее короткие этюды чрезвычайно поэтичны.

На удивление цепкая память хранит восхитительные мгновения детства, юности. Интуитивно отвергая неприятные, тяжелые, темные случаи жизни. Вместо них возникают только светлые, прекрасные образки человеческого бытия. Видимо, поэтому пришлись по душе Надежде средства кинематографа, что они дают возможность остановить мгновение, вопреки Мефистофелевскому утверждению, что стоит лишь произнести:

 
«Остановись, мгновенье, —
Ты прекрасно!»
 

так сразу погибнешь – наступит смерть. А Надежда Карагаева научилась останавливать прекрасные мгновения, еще и другим давать возможность любоваться ими.

Поэтому муза Надежды Карагаевой светла и красива, как и ее душа. Дотронемся же к ее творчеству, и каждому упадет в сердце искорка огня, чистого и прекрасного.»

Из «Света души» Антонины Ивановны Гармаш-Литвин

Сны. Состояние

Душа живет неисчислимостью состояний. Каждое – это маленький своеобразный мир.

Во сне могут рождаться идеи. Прокручиваться, как в старом кино, кадры. Перемешиваться в каком-то своем порядке, приходить предчувствия или воспоминания. Можно увидеть все, что запомнит мозг за день. И за всю жизнь – в перепутанной реальности…

Этот же сон еще снится, но уже понемногу начинаю ощущать теплый воздух. Сквозняк, проникающий из коридора в комнату. Лень открыть глаза. Мне 5 лет. Мать, как обычно, на кухне. Еле доносится стук посуды. Слышу очень приятную тишину, смешанную с детскими криками. Они залетают из коридора, через входную дверь. Солнце застилает кровать. Закрытые глаза наполнены ярким, но в то же время нежным светом. Как будто, словно по желанию, после долгой зимы наступило лето. Чувство полноты гармонии души и тела, равновесия и покоя… Мысли медленно перетекают… Там, за дверью, многочисленные ступеньки. Вот любимая скамейка и рябина прямо возле окна. Спелые черные волчьи ягоды словно говорят: «Съешь нас». За декоративным заборчиком детского сада из трех бревен поперек видны качели и кирпичные стенки, домики с дверцами и скамеечками. Здесь хранятся игрушки. У кого-то день рождения! Вот мешок среди двора со старыми куклами, медведем и разными другими, очень нужными любому ребенку вещами. Еще кто-то вырос… Дорога, идущая вдоль сада. Высокая женщина с аристократичной походкой спешит. Это бабушка. Сколько раз я с ней шла по этой дороге… Вдалеке виднеются новые многоэтажки, соединенные уютными арками. Слышно кузнечиков. Приятная мягкая трава. С другой стороны – сказочный сосновый лес. Белочки, шишки и огромные иголки. Под балконом первого этажа сидит задумчивый кот. Рядом с ним разбросаны пластмассовый конструктор и пара игрушечных кружек. За дорогой, по которой вечно спешат машины, виднеются тропинки, ведущие между соснами к заливу. Солнце нежно греет зеленые стебли травы. Растворяюсь в счастье от «вдруг» наступившего лета, от тепла, уюта и наполняющих меня сил.

Солнце медленно уходит с кровати на пол. Появляются капельки пота на носу. Пытаюсь удержать состояние, но оно медленно и верно проходит. Глаза открываются, вижу совсем другую комнату. Окно. Белые провода, деревья, вдалеке крыши. Зима. Как-то быстро осознаю реальность, возраст… Солнце и правда было на подушке.

Эскиз книги. Кафе

Загадочность этого места не оставляла в покое. В прошлый раз, да, это уже было, я шла быстрой походкой. Спешила. Наверное, даже слишком как для незнакомого, далекого уголка. Казалось, в нем есть некий секрет, мучительно отражающийся в памяти. Из-за него все время видится эта дорога. Шаг за шагом летят в голове мысли. Слышатся беседы. Именно здесь живут мечты, любовь и легкая грусть, невыносимость и трепет, шепот и миг…

«Где вход?…» – пролетело гулом. Здесь должен быть он. Как же трудно найти, увидеть, понять то, что так давно хочешь и ждешь. Перед глазами наконец открываются огромные двери. За ними – заросли, большие листы лиан шторами закрывают тайную комнату. Пытаюсь пройти дальше. Ноги вязнут в зеленой укрытой росой траве. Снимаю босоножки. Шаг за шагом, почти неслышно пробираюсь вперед. Виднеется стол, на нем аккуратно сложены листки, ручка, чашка и сахарница. Сажусь. На первом из небольшой стопки листе написано: «Начни сначала, пускай это будет память». Надеюсь осознать происходящее, пишу: «Наконец заканчиваются поиски. Приятный же момент в этом тот, который можно оставить в памяти в любом написанном мной варианте». Вокруг начинают происходить странные вещи, появляются еще столики, интересные арт-скамейки и стулья. За ними на толстых веревках с разных сторон качаются от ветра несколько качелей. Столы находятся на возвышенностях, от которых вверх идут ступеньки нестандартных, маленьких лестниц, ведущих на второй этаж. Это все напоминает крохотный лесной городок. Стволы деревьев украшают скворечники, выполненные в виде мельниц и домиков. Посредине течет ручей, через который проложен деревянный мост. Столики, как и все, что здесь есть, имеют разные формы – правильные и асимметричные. Смесь дерева и бамбука, лиан и сухих трав придает месту своеобразный стиль. Внутри самого большого дома, через окна, видны старые фотографии в рамках, сделанных из дерева. Ощущение спокойствия, детства, сказки. С огромным интересом вхожу в домик. На полках небрежными стопками лежат рисунки. Рядом – множество книг и фотографий, как будто разбросанных ветром, помятых страниц и набросков. Очень хочется рассмотреть, собрать, листать… В воздухе запахло тонким ароматом кофе. Под потолком включился вентилятор и огромными лопастями, разгоняя воздух, создал книжный беспорядок.

Повтор

Все в жизни разное. Время, дни. Состояние меняется. Скорее, как исключения случаются повторения. Замечаешь все: дождь, осень, листву и дорогу, по которой ходишь каждый день. Любишь это просто так.

Был солнечный и очень ветреный день. Быстрой походкой спешу и пытаюсь запомнить летящий в мыслях мгновением стих. Листья охапкой кружатся в воздухе, путаются в волосах и мешают… Какой ветер! Не любила раньше эту погоду. Не для прогулок она.

… Музей-комната писателя – для меня тихое, возвышенное, духовное здание, находящееся в центре города. Здесь почему-то так уютно душе.

Состояние покоя и возвышенности чувствую одновременно. Старинный секретер, где создавались творения, вдохновлял больше всего. Когда все закрывалось, именно здесь можно было писать стихи, чувствуя энергетику этого места. На втором этаже жил старинный рояль. В полнейшей тишине, если долго сидеть за ним, можно услышать потрескивание дерева и тихий стон струн. От прикосновения клавиши оживали. Дом дышал… Каждый вдох наполнялся возвышенностью, утонченностью, гранью между пространством и временем. Порой тут жила и воскресала душа Бетховена, Чайковского, Рахманинова и многих других величайших композиторов. От шепота до взрыва чувств наполнялась душа рояля. Содрогались стены. Дом жил. И казалось: творил писатель. Он был рядом, за своим секретером, и в то же время тихо отстукивал ритм по листку.

Время дождей. Сказка

После холодного, дождливого, первосентябрьского дня сильно хотелось спать. Старый диван с маленькой, не по размеру периной, положенной на свернутых напольных дорожках, был очень неудобным. Во сне забывалось все. Чужие стены, дома, люди были невидимыми. Усталость берет верх. Закрываю глаза…

… Теплые летние солнечные лучи отражались в лужах молодого города. Еще в отражении заметила себя, совсем маленькую, лет пяти, в красном с цветочками платьице, на шее были любимые, тогда единственные детские бусы-сердечки. Когда-то в знак солидарности с моим капризом толстая продавщица в отделе хозтоваров убедила мать купить их для меня. Слова ее оказались правдой. Какое удовольствие мне дарил их цвет! Как просто и в то же время красиво смотрелись бусы на любой моей одежде! Они не порвались, были со мной все детство и юность…

Во дворе нового многоэтажного полукруга почти не было людей. Несколько девочек моего возраста сидели на качелях. «Должен быть обеденный сон», – подумала я. Но никто не звал. Я посмотрела по сторонам. На скамейке лежала кем-то оставленная кукла. Мне показалось, что она грустно смотрела на меня, как будто жалуясь, что осталась одна и нерадивая хозяйка ее не любила. Подойдя к скамейке, я заметила упавшего на пол старого клоуна. Его тоже было очень жаль, хотя он был некрасивым и грязным. «Теперь у вас будет новая подружка, – представилась я им, аккуратно посадив их рядом с собой. – Я вас помою, накормлю, и спать вы будете с моими игрушками. Давайте знакомиться!»

– Меня зовут Маша, – сказала Кукла.

– А меня, меня… меня никак пока не зовут! – сказал Клоун.

– Ничего страшного! Ты будешь Степой! – недолго думая, сказала я. – Ты согласен?

– Да, – ответил смешной и в то же время грустный человечек. Казалось, он был счастлив в нашей компании.

– Привет! Можно и мы с вами?! – меня окликнула девчонка со двора. В руках у нее был медвежонок.

– Присоединяйся! – откликнулась я.

После короткого разговора на скамейке нам очень захотелось вместе покататься на качелях. Мы рассадили своих игрушечных друзей и, весело смеясь, взялись за руки. Качали их по очереди, а потом понеслись домой на чай с печеньками!

Пора просыпаться… Голос вне сна говорил о наступившем утре. Просыпаться оказалось трудно. За закрытыми шторами окнами опять шел дождь. Новый город встречал как-то странно, сыро, холодно. Так не хотелось взрослеть…

Дорога домой

Дороги, улицы, площади, мосты…

Отражение света уличных фонарей островками блестит, показывая путь. Странно: все кажется таким знакомым, даже можно сказать – родным. Мучает непреодолимое желание скорее пройти, увидеть следующую дорогу. Хочется идти прямо и никуда не сворачивать. В округе меняются очертания домов, заборов, перекрестков. Впереди показался мост, такой величественный, огромный. Под ногами – брусчатка мостовой. Виднеется большая дворцовая площадь. Но есть какое-то чувство, ощущается какая-то странность всего этого пути… Оглядываюсь. Нет дороги. Позади остался сквер. Совершенно другая улица. Ноги сами начинают бежать. Мысленно пытаюсь понять, куда дальше… Дворцовая площадь остается сзади, мост, сквер, улицы с фонарями, мягкая дорожка с лужами. Прошло тепло, исчезли уют и легкость родных мест. Пытаюсь понять, где дом, вспомнить, как он выглядит. Вспоминаются только эмоции, чувства, бесконечные дворы, окруженные неизвестностью. Пытаюсь дойти, возвращаюсь, ищу…

Это были четыре города, две страны, в которых осталась часть меня. Это новый маленький мир.

Взгляд останавливается в отражении арки, за ней идет маленькая извилистая тропинка…

Дорога додому (Дорога домой)

Парта на крыше

Есть то, что нельзя забыть. Моменты жизни, в которых душа растворяется и погружается в невесомость искусства…

Лето. Вечер. Взгляд летит по верхушкам деревьев, домиков, тропинок. Закрываю глаза. Еще раз и еще раз повторяется в памяти сегодняшний необычный подарок – старинная школьная парта. В ней под крышкой можно хранить краски, кисти, карандаши, листки и много другой мелочи. Самые любимые черные чернила и перья! Как же приятно ими рисовать под небом! Да, подарком была именно она, парта на крыше одноэтажного дачного домика, обвитая виноградом… С которой, казалось, видно весь мир!

Сказочность подарка была загадкой, в этом непременно было божественное вмешательство. Там можно было рисовать и создавать свой собственный музей под небом! Писать стихи и хранить любимые вырезанные листки из журнала «Наука и жизнь». Лестница, к которой несложно привыкнуть, сделана с любовью. Очень удобные ступени напоминали школьную площадку. Это место понравилось кошке, постоянно следившей за всеми сверху. Со стороны улицы парта была увита виноградом «лидия». Мне он очень нравился, несмотря на то, что этот сорт практически никто не любит из-за толстой корочки. Там можно было часами мечтать, глядя на солнце сквозь завитки листьев и ягод. Писать первые мысли… Оставлять чернильные зарисовки…

Музей времени

Великолепие новой находки скрывает в себе загадочность этой природы. Она несет тайну величия и в то же время некую гармонию создания. Огромный мраморный холл, под ногами – плиты, впереди – полуоткрытая дверь. В колоннах отражается очень яркий свет, исходящий из нее. Совсем не ощущается материальности. За дверью – двухъярусная комната с балконами. Громадные музейные окна, задрапированные толстым материалом, словно поддерживают основание второго этажа. Сквозь перила балкона видны картины и книжные стеллажи. Посредине комнаты также множество шкафов со старинными книгами. В старом золоте переплетов отражается светло-небесный отблеск. Сквозь полумрак светятся зеркальные лучи. Они подсвечивают ветхие страницы, паутину, пыль.

Масштабность этого здания смешивается со странным чувством присутствия необычного. На высоких стойках, по бокам ветхих полок, словно мирки, стоят огромнейшие светящиеся глобусы. Центральный из них, переливаясь различными земными состояниями, показывает погоду нашего мира… «Многоточие, рассыпанное в знаниях», – пронеслось в мыслях.

Початок (Начало)

Значимость. Предчувствие

Это был всего один-единственный год. Воспринималось все легко, как в реальной сказке. Возле Драматического театра, на огромных больших ступенях, блестел серебром снег. Все готовилось к празднику. В круглых арках выстриженных туй было написано: «1991».

– Какой красивый год, – сказал Николай Павлович. – Жаль вот только, наверное, для меня он будет последним. Но у тебя будет долгая жизнь, все еще только начинается. Ты многое увидишь, испытаешь, пройдешь, – продолжал он.

Я пыталась сказать, что мы будем еще очень долго вместе. Но он не слушал. Снег медленно кружился огромными хлопьями и падал на маленькие зеленые иголочки. Его отблеск ложился серебром в холодном вечернем свете фонарей. Я смотрела в его глаза. Казалось, что он никогда не жалел и не будет про то, что прошло в его непростой сложной жизни. Он улыбнулся.

Да, это был всего лишь один год, проведенный в действительно детском времени и спокойствии души. Этим летом его не стало… не стало его милой улыбки, радости и легкой грустинки, смешных стоптанных туфель, тропинок, парты, мостика, качелей, лягушек, лунной поляны, беседки и сказок. Навсегда ушли три охотника, рассказывающих небылицы на ковре. Не стало этого доброго сердца. Но до конца моих дней его душа будет жить в моей памяти. Я все время ждала его, не зная, что он в больнице и что он никуда не уезжал. В тот момент остро почувствовала это. Раздался телефонный звонок, и какая-то женщина сказала:

– Позови мать.

Действительно, какие красивые пропорции в цифрах, ступенях, снеге. Как кружатся хлопья. Вечность памяти.

Звонок. Ограниченность

Обычный беспокойный день. В каждодневной суете волнуюсь, но стараюсь находиться в своем мире. Смотрю картинки в Интернете, листаю онлайн-страницы. Внезапный звонок накрывает окна айпеда одеялом обоев с высветившимся на нем неизвестным номером.

Всегда игнорируемый такого рода номер показался мне необычным. Какой город? Какая страна? Недолго думая, решаю ответить:

– Я слушаю.

Тишина… Вдалеке слышен шум сквозняка и толстых штор, хлопавших о что-то. Вдруг в трубке:

– Извините за паузу, вас хотят видеть в ближайшее ваше свободное время в нашем доме по адресу…

По привычке записываю ручкой на обрывке какой-то бумажки, случайно оказавшейся рядом. Выезжаю, не боясь, не ожидая, не думая. Влечение интереса разжигает осознанность происходящего. Водитель робко открывает дверь:

– Если я не ошибаюсь, это тот адрес, что вы мне сказали.

Меня ждали. Высокий мужчина открыл мне дверь и обернулся, чтобы кого-то позвать. С интересом иду по холлу, рассматриваю множество разных по росту скульптур и картин. Кажется, что нахожусь в мастерской художника. По полу раскиданы листы.

– Прошу прощения за вторжение в вашу личную жизнь и за мой творческий беспорядок, – из двери соседней комнаты появляется известный рок-музыкант, исполнитель старой любимой многими музыки. Как мне всегда казалось, волшебно разжигающий воспоминания и чувства.

Он стоял в черной одежде, похожей на монаха.

– Я наблюдал за вашей работой, мне стало очень интересно увидеть вас. У меня есть комната, в которой я пребываю в состоянии уединения и создания новой атмосферы моих произведений, – сказал он.

Мы прошли дальше, через длинный коридор с шестью дверьми. Самая дальняя была она. Две колонны разделяли ее, оставляя тени на дивных предметах. Они, казалось, были магическими и создавали странное ощущение присутствия. Музыкант опустился на ковер в позе лотоса, я повторила его движения. Мы закрыли глаза. Время застыло. Картинами проплывала память. Вспомнились детство, музеи, мосты, фортепиано, фонтаны, парк, глаза, глаза, глаза, глаза – и вдруг я начинаю понимать происходящее…

– Вы настолько не здесь, и мы чем-то пересекаемся, вот только для меня является необходимостью медитация. А вы просто видите, как я пытаюсь понять, откуда берется ваша связь, – внезапно произнес он.

– Я могу лишь почувствовать ту часть, которой обладаю, и немного понять, что можно видеть дальше, что чувствовать и чем владеть.

– Очень рад увидеть вас, вижу: и вы. Взаимно.

Дворец. Расставание

Последняя светлая ночь была совсем без сна. Окна завешаны толстым пледом, в щели пробивается дневной свет. Теплота звучания духовых инструментов из граммофона наполняла своей изящной легкостью комнату. Хотелось мечтать, закрыв глаза. Но в первый раз вместо этого мы быстро оделись и вместе с бабушкой спустились в старинном, казалось, закованном в кружева лифте. Время забилось в волнении. Хотелось остановить его, запомнить момент, насладиться и проститься. Всего через несколько недель жизнь начнется заново и уже никогда не вернется вспять. Ее я тоже больше не увижу.

В последний раз я оглянулась на Аполлона, державшего балкон. Его лицо выражало глубокую грусть. Позади оставались витрины, дома, сквер, улицы. Хотелось рассмотреть каждый штрих, деталь, завиток лепки старинных домов. Я вспоминала, как мы гуляли с ней, смотрели на разводные мосты, как рисовала цветными мелками возле Смольного. Как спускалась к Неве. Прошла, казалось, маленькая вечность.

Перед нами было огромное голубое здание.

– Ты достойна такой жизни, у тебя будет большое королевское будущее, жаль, твои родители этого не видят, в тебе есть стержень и наша кровь. Это огромная ценность в этом мире, она дороже любой материальной, – сказала она.

Это был дворец Екатерины II.

Iз забуття (Из забвения)

Дорогами

Вокруг одни поля. Лето. Вдоль дороги вдалеке виднеются тополя. Они как будто встречают, провожают. Сливаются в зеленую изгородь, отделяющую дорогу от поля. Очень хочется увидеть мост, любимые окраины и домики, находясь в далеких и сырых, но до боли родных, снежных, дождливых чуть ли не круглый год городах. Всей душой любила эти места. Их нельзя было разъединить, так же как нельзя забыть и не любить эти домики, нежные очертания смотрящих свысока тополей. С нетерпением неслась душа по этим дорогам. Глаза поглощали этот образ и искрились искренней радостью. Сколько раз в разных вариациях, в памяти, снах, пробегают сюжеты…

Огромный забор, дуб, скамейка, ворота полуоткрыты. Все живое, настоящее. Быстро вхожу во двор. Все как обычно: веранда, сплетенная из лозы скамейка, еще один домик – это летняя кухня. Вишня посреди дворика, стоящая на холме, – это погреб. Заборчик с калиткой, ограждающий огромный фруктовый сад. Лестница с большими ступенями, ведущая на чердак. Залаял Барсик и завилял хвостом. Меня здесь давно ждут, и мне здесь точно рады. Вхожу на кухню, пахнет печеными грушами, медом, молоком. Иду в дом. В веранде, за огромной старинной софой с зеркалом стоит аккордеон. Дедушка растягивал его, и я прошлась по клавишам, как на фортепиано. Захожу в темный коридор. Немного виднеются три двери. Иду в каждую по очереди. Никого нет.

Странное чувство пустоты переполняет меня. Выбегаю из дома. На улице, на плетеной скамеечке сидит дедушка. Все такой же, как и раньше.

– Бабушка, как обычно, сажает анютины глазки, ты же знаешь, это ее любимые цветы… Впереди дома, иди к ней, она давно ждет и хочет что-то сказать тебе, – произнес он.

Да, действительно, она была перед окнами, такая же маленькая, добрая, красивая… Бабушка обернулась и посмотрела мне в глаза. Сердце сильно забилось.

– Мы так скучаем и любим тебя, знай, мы всегда будем с тобой, – сказала она…

Я обернулась: скамейка была пустой, старой, обветшавшей, с огромными дырами от дождей и погоды. Я опять повернулась и посмотрела на бабушку. Впереди полуразрушенного дома были огромные заросли. Забора вовсе не существовало.

Балада про мальви (Баллада о мальвах)